Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
3 - 2

От порта к собору Миюри летела, как на крыльях.

- Ну же, брат, скорее!

Девушка, чуждая усталости, неслась по каменным ступеням на склоне холма, уложенным на мягкую траву, за сотни лет использования ступени успели заметно погрузиться в землю. Многие люди с воодушевлением ступали по ним, протерев со временем в них глубокие впадины. Однако сейчас на лестнице не было ни единой души, а нищие, бродившие у подножия холма, сообщили, что горожане больше не поднимаются к собору с тех пор, как королевство начало борьбу с Церковью. В прошлом нищие имели неплохой доход на вере последователей Церкви, проходивших мимо них.

Коул не знал, как нищие сводили концы с концами, но часть из них собралось вокруг котла и пили из чаш суп с небольшим количеством рыбы, казалось, они не озабочены своим пропитанием. Коул раздал им немного меди и поспешил за Миюри, убежавшей вперёд. Конечно, она притормозила, встретив такое проявление его благочестивого сердца.

Даже с середины подъёма Коул мог увидеть и Десарев, и открытое море за поворотом. Конечно, тягаться с выросшей в горах Миюри ему было не под силу.

- Поосторожней там, не сорвись с лестницы! - крикнул всё же он.

И, конечно, она пропустила его предупреждение мимо ушей, взбегая по краю ступеней у самого обрыва, его даже прошиб пот от этого зрелища. А она добралась до вершины и посмотрела на город у её ног. Он же, вовсю проклиная свою телесную немощь, добрался, наконец, до собора на вершине мыса.

Великолепный собор окружало несколько деревянных зданий, как вырастает городок вокруг стен замка. Несколько участков земли были вымощены камнем, при каждом имелась уличная печь, когда-то здесь были расставлены столы и стулья, люди могли поесть или отдохнуть после посещения собора. Но сейчас печи давно остыли, мебель убрали, входы во все здания были закрыты ставнями.

Мир у собора был ужасно тих и лишён жизни.

- Бра-ати-и-ик! Посмотри, какой вид!

Миюри совсем не интересовал собор, но она была просто вне себя от открывшегося ей сверху зрелища. Проявив некогда большой интерес к собору в Атифе, она, скорее, видела в нём просто большое каменное сооружение. Коул не мог не улыбнуться широте её взглядов и решительности. Стоит сказать, что он не считал, что все горожане относились к этому так же, как Миюри, и собор опустел именно по причинам, названным Слаем. Лестница к вершине была видна из любой части города, и любой поднимавшийся по ней сразу же попадёт в центр внимания. Коул и Миюри были чужаками, поэтому им трудно ожидать каких-либо неприятностей, и потом, раз огонь в маяке продолжает гореть, кто-то должен время от времени приходить и ухаживать за ним. Гадая, смогут ли они узнать что-то об этом месте, он подошёл к закрытым дверям.

- Объявления?

К дверям собора было прикреплено множество клочков бумаги. Не пергамента, а дешёвой бумаги, изготовленной из тряпья. Они так плотно покрывали поверхность, что издалека выглядели рисунком на дверях. Большие соборы и церкви в разных краях могли иметь какие-нибудь особенности. Любопытствуя, что кроется за этими бумажками, он присмотрелся к ним, и по его спине пробежал холодок.

«МОШЕННИКИ! ЧТОБ ВАМ ПРОВАЛИТЬСЯ В АД!»

Рядом были другие: «ПРОШУ, ВЕРНИТЕ МОИ ДЕНЬГИ И РАСКАЙТЕСЬ!». Послания, покрывавшие двери, дышали осуждением и гневом. Они скорбно шелестели на ветру, контрастируя с оживлением города.

В словах Слая звучало возмущение церковной тиранией, надо полагать, эти обращения расклеивались здесь, когда отношения королевства и Церкви стали обостряться. Присмотревшись поближе, Коул увидел, что все они вылиняли, обтрепались и были почти готовы рассыпаться. Он ещё посчитал, что эти обращения люди могли расклеивать не из искренних чувств, а по долгу членов общины города.

Двери собора были закрыты, никаких следов людей. Гостей здесь явно не ждали, судя по тому, что он увидел. Сдавшись, Коул вернулся к Миюри, рассматривавшей открывшийся с мыса вид

- Смотри, братик! Мир такой большой! - сказала она, заметив его и указывая на раскинувшееся во всю ширь море. Среди гор Ньоххиры с вершины любого пика можно было увидеть пространство только до соседних вершин. Но здесь перед ними лежало огромное бесконечное море.

Он посмотрел на запад, в прямо противоположную сторону от большой земли. Коул вспомнил, что во время бури Йосеф опасался, что их может отнести в том направлении. За горизонтом, на линии которого сливались небо и море, далеко-далеко, неведомо куда, простиралась солёная морская вода. Незнакомое чувство страха охватило его, когда он позволил себе задержаться на этой мысли. Или, может быть, он почувствовал, что заглянул в бездну, принадлежавшую одному Богу, создавшему этот мир.

Коул смотрел поверх воды куда-то вдаль, когда снизу ударил внезапный порыв ветра, чуть не сбивший с ног маленькую и лёгкую Миюри, и он бросился к ней, чтобы удержать.

- Ты в порядке?

- Ха-ха-ха! Какой ветер! Как замечательно он гладит море!

Похоже, Миюри даже не подумала, что случится, если бы её сбросило ветром с обрыва. Она возбуждённо хихикнула и выскользнула из его рук. Затем, будто только сейчас заметив здание на вершине мыса, она недоумённо уставилась на собор.

- Эй, брат, это что - тоже церковь?

Было очень нелегко пробудить в ней веру.

- Да. Это собор. Я слышал, наверху есть маяк, ты ведь можешь его увидеть?

- Где всегда поддерживают огонь, верно? Я слышала много легенд о маяке от этого старика Йосефа.

Йосеф был родом с северных островов и к тому же морским торговцем. Ему тоже нравились всякие истории и, по-видимому, он рассказал ей много баек с приключениями про эти воды.

- Мне просто не верится, что они построили его в таком месте.

- Это результат их веры.

Миюри в ответ состроила гримасу, обнажив зубы. Затем она повернулась осмотреться.

- Но мне на самом деле приятно, что существует такое место.

От этого места исходило ощущение суровости, но погода сейчас была приятной, а воздух - свежим. Что вполне подходило энергичной Миюри. Подумав так, Коул вдруг ощутил тепло в правой ладони, глянув вниз, он увидел, что Миюри взяла его за руку.

- Я хотела бы выйти замуж в месте, подобному этому. Что думаешь об этом, брат?

На её лице светилась широкая улыбка. Он посмотрел на девушку - она казалась удивительно женственной, потом на собор, на море и снова на неё.

- Я думаю, это хорошее место.

- Фшш, хватит притворяться, что это тебя не касается!

Её обида вызвало в нём чувство растерянности, но мгновением позже он понял. Для него такое было невозможно, он захотел сменить тему, но не успел.

- Ты тот, кого я люблю, брат. За кого ещё я выйду замуж?

Она не притворялась. Не пыталась обмануть или изобразить непонимание. Здесь, на вершине мыса, окружённый отвесными скалами стоял собор. Может, она лишь казалась невинно прибежавшей сюда, а на деле пришла со своим намерением. Коул знал, глядя в её спокойно ожидавшие ответа глаза, что это не его фантазии, она этого хотела.

- Как думаешь, разве мы вроде как не договорились после всего, что произошло на северных островах, брат?

Ясность её слов поспорила бы остротой с лезвием бритвы.

- Нет, это было не...

Он не мог вынести её пристальный взгляд, отчётливо сознавая свой долг перед ней.

Миюри любила его не как своего старшего брата, а как мужчину. Сначала он объяснял это тем, что просто был ближе всех к ней из мужчин, но она, следуя своему сердцу, шла навстречу опасностям ради него. Её чувство было серьёзным.

Но Коул так и не дал ей определённого ответа. Он всё повторял, что не может ответить взаимностью, хотя уже и не пытался завершить их совместное путешествие. Миюри - умная девушка, если бы он действительно отверг её и постарался от неё избавиться, она бы отступилась. Он не смог это сделать, словно сохранял её чувство себе про запас.

- Или это значит, что ты меня ненавидишь?

Она вдруг посмотрела на него грустными глазами, отчего в его голове сразу заныло. Даже если ей действительно было грустно, Коул не сомневался, что Миюри понимала, каким виноватым он себя ощутит из-за этого выражения её лица. Шаг за шагом она разрушала препятствия на своём пути и загоняла его в угол. Мама Миюри, мудрая волчица Хоро, недаром сама учила её охотиться.

- Брат?

Она со всей неумолимостью вынуждала его отвечать.

- Если бы мне... пришлось выбирать, я бы сказал, что ты мне нравишься.

- Тогда сделай меня своей невестой.

Никаких лишних слов, всё просто. Она схватила его и впилась в него зубами. Он был даже впечатлен её дерзостью, но его ответ был неизменен.

- Я не могу... - и он сделал шаг назад.

- Почему?! - она шагнула к нему.

Похоже, она не поднимала тему, когда они покинули север, просто в ожидании подходящей возможности.

- Что значит почему? Мы ведь с тобой...

- Не имеем кровного родства, - решительно отрезала она. - И ты ещё не священник. Так что тут препятствия нет.

Она была готова к его отговоркам.

- Но я могу стать им... скоро...

- Я слышала, мы сможем просто развестись, когда это произойдёт.

Ему хотелось закричать - «Кто вложил эти ненужные идеи в её голову?!»

Миюри не отводила взгляда ни на миг. В опустившейся тишине отчётливо завывал ветер. Затем тоска, которую она больше не могла сдерживать, начала изгонять с её лица сердитое выражение. Коул, заволновавшись, заспешил с ответом:

- По-подожди. Не спеши с такими выводами...

- Но если я не поспешу, ты просто будешь вечно пережёвывать одно и то же!

Он хотел ей возразить, сказать, что это неправда, но понимал, что ему не хватает решимости. Что ещё важнее, покинув Ньоххиру, он узнал, что невозможно предсказать, когда что-то произойдёт. Вспомнив, что он ощутил, упав в холодную темноту моря, вспомнив миг осознания скорой смерти, он вздрогнул. Коул не хотел умирать, оставив ситуацию с Миюри нерешённой. Но и без этого воспоминания он не мог не спросить:

- Ты бы не хотела оставить всё как есть?

Он был бы для неё старшим братом и направлял бы всю свою любовь к ней как к своей младшей сестре. До сих пор эта договорённость действовала неплохо, и он чувствовал, что и в будущем может быть так же.

- Позволь только сказать, допустив возможность того, что мы действительно поженимся. Я не буду прислушиваться к каждой прихоти или требованию, понимаешь? Не говоря ничего о том, что, становясь мужем и женой, которые...

- Я знаю! Брат, ты болван! - рассердилась она.

Но Коулу было трудно поверить её словам. Действительно ли она поняла? Всё стало бы совсем иначе, если бы их отношения перешли такую грань. В том причина, почему он не мог полностью принять чувства Миюри.

Какой бы милой он её ни находил, казалось невероятно аморальным взять маленькую девочку, которую знал с рождения, которая боготворила и уважала его, и повести себя с ней подобным образом. Его всего перекручивало от чувства вины, стоило ему лишь представить себе это. Вероятно, заметив его переживания, Миюри всё же уверенно добавила:

- Пока есть брат, я могу справиться со всем, что случится!

И как раз Коул покраснел, услышав её по-мужски уверенное заявление. Но он просто не мог увидеть за её поведением ту, что рождена от мужчины и женщины, ту, чья взаимная с ним любовь однажды может расцвести. Он всегда считал, что её выбор определялся тем, что она видела его рядом с самого рождения. Миюри на самом деле вела себя так же, как когда была маленькой. Коул понял, что не замечал её чувства, потому что её поведение никогда не менялось.

Миюри на самом деле осталась такой же - его младшей сестрой. И теперь его младшая сестра просила увидеть в ней женщину, повергая Коула в растерянность.

- Что же тебе не нравится во мне, брат?

Без каких-либо уловок, не устраивая торга, она спрашивал, потому что хотела знать. Не то чтобы она ему не нравилась. Мужчина, который мог бы назвать её своей женой, был бы самым счастливым в мире. Дело не в том, нравилась ему она или нет, дело в чём-то совершенно другом.

- Это не то, что мне не нравится в тебе... Я не могу сразу изменить то, как я тебя воспринимаю. Яблоки - это яблоки, а не виноград.

- Но, брат, я действительно... - начала возражать она.

- Я знаю, - сразу перебил он.

Он знал, что такая поспешность никогда ничего не проясняла. Но пытаться решить эту проблему сейчас, безусловно, не самое лучшее занятие.

- Я так многим обязан тебе за то, что ты сделала на северных островах. Мне нечем тебе за это отплатить, но я бы хотел сделать для тебя всё, что смог бы.

Она изобразила на лице неловкость пополам со сварливостью и ответила:

- Но я не хочу тебе нравиться... по причине вроде этой...

Излишне говорить, что и Коул не хотел любить кого-то только за возможные выгоды. По отношению к Миюри это было бы просто грубо. Он говорил про другое.

- Конечно. Но я хотел бы заслужить твоё сотрудничество моими усилиями.

- Сотрудничество? - переспросила она озадачено.

- Да. Прямо сейчас, я... Хм, ты для меня настолько являешься маленькой сестрёнкой, что я не думаю, что смогу изменить свой взгляд на тебя. Поэтому...

- Поэтому я должна перестать быть твоей младшей сестрой? - с любопытством спросила Миюри и с сомнением посмотрела на него, спрашивая себя, не хитрая ли уловка это с его стороны. - Но тогда... что мне делать? Вести себя более изящно и женственно?

Он хотел бы этого, но по иной причине.

- Это слишком... ну, в общем. Подумай где-то так. Вроде того, как ты обращаешься ко мне.

- Обращаюсь к тебе?

- Если бы у нас завязались особые отношения, для тебя было бы странно продолжать называть меня братом, так?

- А? О, да... ммм, хммм...

- Но я не могу себе представить, как ты могла бы ещё меня называть. Я же никогда не слышал, чтобы ты называла меня как-то ещё, кроме "брата". Поэтому я не могу представить себя никем, кроме твоего старшего брата.

Так же неловко было, когда горожане вдруг назвали его кардиналом. Чей-нибудь титул похож на одежду, которую носят, показывая своё место и статус. Именно так было для Коула. Как будто его одежда никак не подходила ему, что бы он ни надел. Он рядом с ней чувствовал, что мог быть ей не более чем братом.

Миюри кивнула, будто признав долю правды в его словах, но когда она подняла глаза, в них плясали весёлые искорки.

- Если это всё, то это будет легко.

Однако когда он представил, что Миюри называет его по имени, это показалось ему совершенно неестественным. Будет ли она просто называть его "Тот" по первому имени - совсем запросто? Было бы слишком изыскано для неё обращаться к нему "господин Тот", это ей не подходило. "Любезный Тот" - слишком вычурно, словно она была дочерью аристократа. Возможно, она назовёт его Коулом, как его зовут её мама и папа.

Он был лишь точно уверен, что она не сможет назвать его малышом Коулом, но "господин Коул" - это обращение к торговцу или иному гостю, приехавшему в купальню, гости купальни плохо знали друг друга и держали дистанцию между собой. Назови она его досточтимым Коулом - покажется, что они рыцарь и его дама из какой-то книжки.

В общем, все возможности казались ему странными. Как же в итоге Миюри обратится к нему? Он настолько терялся в догадках, что ему это стало почти интересно. Однако время шло, а она всё молчала.

- Что-то случилось? - спросил он Миюри, её лицо не изменилось с того момента, как она сказала: "Это будет легко".

Она с недоумением подняла голову.

- Что? А? Хм, как-то ещё, чтобы обращаться к тебе не... то есть не "брат", верно?

Она попыталась спрятаться за улыбку, но та сразу неестественно застыла. Вопреки обыкновению, её глаза бегали, не находя, куда им смотреть.

- О-о... Мм? Но... но это должно быть легко...

Должно быть, она перебрала всё, что могла, но, кажется, ни одно из обращений её не удовлетворило.

- Теперь поняла, что я имел в виду?

- Постой! Просто подожди!

Миюри закрыла глаза. Её губы тихо двигались, Коул не сомневался, что она думала изо всех сил. Он ощутил какое-то облегчение и даже чуть-чуть злорадство. Не так-то просто изменить привычное восприятие.

- О-о-о... Но это должно... Ко... То!..

Она попыталась назвать его по каждому имени, но у неё не получилось. Она обхватила голову, пряча покрасневшее лицо обеими руками, всё её тело пришло движение. В конце концов, она с мучением взглянула на него между рук и подскочила к нему.

- О-о-о! Братик!! - прокричала Миюри во весь голос, прильнув к нему и прижимаясь лицом к его груди. Коул почувствовал, будто ему выстрелили прямо в сердце. Буря чувств в её душе высвободили её волчьи уши, ходившие ходуном на макушке, и хвост, извивавшийся змеёй.

Он с лёгкой улыбкой вздохнул и обнял её и держал в объятьях, пока она не упёрлась руками в его грудь и не оттолкнулась от него.

- Даже не пытайся перехитрить меня этим!

Коул почти видел, как пар поднимался от её глаз, но казалось, она вполне осознавала глупость своего утверждения. Её словам не хватало сил. Он вспомнил, как в юном возрасте, ещё не набравшись мудрости, чтобы уметь убеждать людей словами, он тоже устраивал подобные истерики.

Миюри должна была найти его самообладание противным, судя по тому, как она прикусила нижнюю губу и простонала. Пригнувшись, она бросилась на него изо всех сил.

«БУМ!»

Коул невольно затаил дыхание. Предположив, что он услышал удар головы Миюри, он безотчётно положил руку себе на грудь, словно хотел проверить это. Но нет, она стояла перед ним, неподвижная, как камень. И смотрела на что-то позади него.

Он стал поворачиваться туда...

- Ты демон! - услышал он крик.

От этого слова его тело само двинулось в попытке защитить Миюри прежде, чем разум понял, что происходит. Он оглянулся в поисках укрытия и успел заметить простенькую беседку, когда снова услышал крик.

- Ни слова больше!

Голос доносился из-за дверей собора. Коул спросил себя, чем мог быть вызван этот шум, и тут двери распахнулись, он снова услышал громовой голос:

- Ты не сможешь одурачить меня этими подделками! Убирайся, жадная нечестивка!

Затем кто-то вылетел из дверей, будто распахнувшихся от голоса. Это была женщина, она живописно приземлилась на свой зад и опрокинулась на спину, словно выброшенная силой.

- Бог тебя покарает!

Стоя в оцепенении, Коул и Миюри увидели между створками дверей ужасающую фигуру священника, судя по его одежде, он работал в этом соборе. В темноте, царившей внутри церкви, он сам выглядел как демон. Священник, движимый гневом, хотел что-то добавить, но в тот момент заметил Кола и Миюри. Он придержал свой язык, силясь взять себя в руки при посторонних. Нахмурившись, он с силой потянул на себя двери.

Женщина села и протянула к дверям руку с каким-то пергаментом.

- По-подожди! Это не подделка...

Но двери захлопнулись, не дав ей договорить. Послышался тяжёлый грохот перекладины, запершей вход. Яснее отказ не выразить.

Коул, потрясённый этим шумом, пришёл в себя.

Женщина, сидевшая на земле, повесив голову, не была похожа на верующую горожанку. По её явно дорожной одежде, по разговорам о бумагах Коул решил, что она, вероятно, пришла забрать что-то, одолженное церкви, или что-то в этом роде. Миюри совсем притихла. Коул натянул капюшон ей на голову и похлопал по хвосту, потом повернулся к женщине.

- С тобой всё в порядке?

Женщина, сидевшая перед дверями, удивлённо вздрогнула. Как они не замечали, что внутри собора что-то происходит, так и эта женщина не осознавала, что снаружи кто-то может быть. Она поспешно спрятала кусок пергамента в нагрудный карман и обернулась, заставив уже Коула удивиться. Под капюшоном он увидел лицо молодой девушки.

- А, эм, а...

Её глаза сразу остановились на нём, и она обеими руками схватила свой капюшон, соскользнувший с её головы, и попыталась прикрыть лицо, возможно потому, что они стали свидетелями такого неловкого момента. Если увидят, как обычную городскую девушку выбрасывают из собора, и как священник проклинает её как демона, то она не только вряд ли потом сумеет выйти замуж, но и вообще не сможет жить в городе.

Коулу не казалось, что что-то ещё могло вызвать её чувство неловкости, но ему было ясно, что что-то происходит. Он успокаивающе протянул к ней руку.

- Ты можешь встать?

С всё ещё замершим лицом девушка посмотрела на Коула, на его руку и, похоже, решила, что перед ней не враг. Она глубоко вздохнула и робко протянула руку.

Её готовность принять доброжелательность другого человека, несмотря на пережитый только что испуг, служило доказательством искренности её натуры. Коул улыбнулся, стараясь успокоить её, и ему показалось, что её лицо немного расслабилось. Её ладонь в его руке ещё дрожала, возможно, от того, что она пережила, когда с ней так бесцеремонно обошлись.

И вдруг что-то произошло. Глаза девушки расширились, и впервые в жизни Коул увидел, что зрачки человека могут так сжиматься. Однако она смотрела не на него, а за его спину. Он обернулся, чтобы проследить за её взглядом, там мог быть только один человек. У него мелькнула мысль, что девушка заметила уши и хвост Миюри, но их уже не было видно. Что существеннее, Миюри тоже смотрела широко раскрытыми глазами.

- Может ли... чтобы ты?.. - пробормотала девушка, рука Коула ощутила рывок, от которого он даже споткнулся.

- Что тако?..

Услышав внезапный шорох, он смолк и посмотрел на девушку - она лежала на земле без сознания. Внезапность происходящего сбила его с толку, он ничего не понимал. Ещё один порыв ветра, налетев снизу от моря, стал трепать им одежду и волосы. Капюшон девушки соскользнул при падении, освободив волосы, которые сейчас затанцевали на ветру.

-Чт?..

Вроде ничего такого особого не случилось. Конечно, особенно кудрявые чёрные волосы девушки могут заставить кого-то суеверного заподозрить её в ведьмовстве, тогда с ней действительно могли так принять в церкви, но это не было главным. Что-то твёрдое ясно показалось среди её мягких волос, развевающихся на ветру.

- Миюри... может ли она быть?..

Когда девушка упала в обморок, её голову украсили спиральные бараньи рога. Она не только поссорилась со священником, она ещё и носила рога. В этой ситуации было бы сложно рассчитывать на помощь собора. Коул думал подождать, пока она не очнётся, но ветер на вершине мыса был достаточно стылым. А ещё хуже, если священник выглянет зачем-то на улицу и увидит, что имеется у неё на голове.

И вот, он уже шёл по дороге, ведущей в город, и нёс на спине странную девушку. Миюри с тревогой следила за этой девушкой-овцой, но держалась на расстоянии от Коула. Она шла, волоча ноги, вероятно, расстроенная тем, что не сумела назвать его как-то иначе вместо "брата" несмотря на всё своё желание предстать дать ему увидеть в ней женщину.

И всё же для него облегчением стало узнать, что она всё ещё считает их отношения теми, что связывают брата и сестру, примерно так же, как считал и он. Коул не думал, что этого хватит, чтобы она отступилась, но он не был против такой ситуации. Если бы Миюри пошла на постепенные перемены, он бы наверняка смирился с этим.

Коул не мог знать, как обернутся события, пока они не произойдут. По крайней мере, его нежность к Миюри не изменится. Наполненный этими ощущениями, он оглянулся на неё. Заметив его взгляд, она раздражённо отвернулась. Коул насколько смог ласково ей улыбнулся и поправил ношу на спине. Миюри тоже волновалась за девушку, всякий раз, заглядывая в её искажённое лицо, она выглядела озабоченной.

Этот спуск дался ему сравнительно легко, хотя его колени жаловались всю лестницу. Нищие, сидевшие внизу, как-то странно посмотрели на Коула. Однако весь путь до торгового дома Дива его ноги вряд ли бы выдержали, и они направились к кораблю Йосефа.

Добравшись до пристани, у которой стоял корабль, они увидели большой котёл, в котором ревел огонь. На огне в маленьком горшочке кипела чёрная жидкость. По запаху и цвету Коул распознал смолу, выделявшуюся при пережигании дерева на уголь. При натирании ею дерева она защищала его от намокания и гниения, поэтому её часто использовали для ремонта домов в Ньоххире. Миюри бежала из деревни, спрятавшись в бочке как раз из-под смолы, и Коул вспомнил, как запах гари на какое-то время сменил её обычный сладковатый запах.

Йосеф макал связку конопляной верёвки в горшок.

- О, преподобный Коул, что случилось? - спросил он, глядя на девушку на спине Коула и моргая.

- Прости, нам нужно присмотреть за ней, и я подумал, может, мы могли бы воспользоваться твоим кораблём.

- Я не против. Эй! Кто-нибудь!

На зов Йосефа немедленно явился крепкий матрос, он забрал девушку у Коула, который уже валился с ног, но теперь смог перевести дух. Матрос понёс девушку внутрь, Коул с Миюри пошли за ним, следя, чтобы капюшон оставался на голове девушки. Затем Коул чуть отстал и задержался рядом с Йосефом. Вздохнув, тот вытащил из чёрной густой жидкости палку, которой её помешивал, и передал одному из своих людей.

- Мне очень жаль, что мы оторвали тебя от работы.

- Глупости, - отмахнулся Йозеф, вытирая передником руки, но лицо у него было обеспокоенным.

Коул понял, что его беспокоила сейчас не работа, от которой его отвлекли.

- Но что это вообще такое? - продолжал Йосеф. - Ведь она тот самый человек, который пришёл на корабль и искал тебя, преподобный Коул.

- Что?

Нашёлся кто-то, кто узнал о его славе и хотел его использовать. Раз эту девушку в соборе назвали демоном, возможно, это связано с вопросами веры.

- Но... не понимаю... Мы хотели побывать в соборе, подошли к дверям и увидели, как святой отец её выгнал. Он угрожал ей, я не представлял, что священник может быть таким жестоким.

- Правда? - Йосеф даже побледнел, услышав о насилии в соборе.

- Я хотел отнести её в торговый дом, но... мои ноги больше не могли вытерпеть, - со стыдом признался Коул, но Йосеф, посмотрев на свои колени, только рассмеялся.

- У тебя другое бремя. О мирском позабочусь я.

- Благодарю тебя.

- Ты уже связался с достопочтенным Слаем?

Коул на мгновение задумался.

- Я хочу сначала выслушать её.

Девушка не была человеком, в торговом доме могли возникнуть проблемы.

- Дай мне знать, если что-то будет нужно.

- Спасибо.

Йосеф кивнул и проводил их взглядом всё с тем же обеспокоенным выражением лица, а потом вернулся к своей смоле.

Коул поднялся по трапу и направился на корму корабля, где располагалась каюта капитана и куда должны были отнести девушку. Матросы суетились по всему судну, занимаясь ремонтом. Конечно, у открытой двери каюты стоял мальчик-посыльный с бутылкой воды, болтая с Миюри. Заметив Коула, она вся сжалась, как мышка, забившаяся в щель в стене. Обычно она вела себя так, когда её шалости приводили к плохим последствиям в купальне в Ньоххире. Он задался вопросом, что она могла сделать на сей раз, но решил, что ей просто не по себе от открытой двери.

- Она очнулась? - спросил Коул, вручив мальчику, принёсшему воды, пару медных монеток и закрыв за ним дверь.

Окна были закрыты, но в стеклянной лампе горела свеча, освещая каюту. Лицо Миюри казалось встревоженным в этом трепетном свете, когда она покачала головой.

- Она дейст... действительно овца?

Миюри кивнула, не раскрывая рта - то ли потому что она следила за спящей девушкой, то ли потому что переживала за неё.

- Овца в королевстве... может ли быть такое?.. - рылся Коул в памяти, ощущая на себе взгляд Миюри. Но когда он посмотрел в ответ, она сразу отвела взгляд. Печально улыбнувшись, он объяснил:

- Ты же помнишь, что я ещё ребёнком приезжал сюда с твоими родителями? Мы тогда встретили кое-кого, так вот, он был воплощением барана. Так ли это на самом деле, но он назвался Золотым Бараном, героем древнего мифа королевства Уинфилд. Он в тайне создал в королевстве место, где могли жить его овцы.

Девушка могла быть одной из них.

Было очень мало не-людей, живших в человеческом обществе. Но даже те, кто это делал, часто ограничивались в общении только теми из людей, кого они узнали как заслуживающих доверия, кому можно было доверять. Ещё среди людей могли жить те, кто обладал каким-либо замечательным талантом. Каменная ступка, перетирая зерно, может натолкнуться на камешек, если он попадёт в зерно, тогда камешек уберут. Камешки к камешкам, а зерно к зерну, им не перетереться в одну муку.

- Но... если так, я не совсем понимаю, почему она так одета.

Миюри посмотрела на него с таким выражением лица, судя по которому, она думала, что её брат ничего не знает об одежде. Конечно, он мало знал о новых веяниях в этих вопросах, но из своего путешествия далеко на юг в детстве он кое-что усвоил относительно разных одежд.

- Вышивка на её поясе сделана, как на юге, да ещё посмотри на капюшон. Это печатный ситец, здесь такой редко встретишь.

Юная девушка внимательно слушала его слова об одежде. Хотя она сама казалась не расположенной к разговору с ним, её хвост ясно давал понять, что ей хочется услышать больше.

- Ситец делают из того, что называют хлопком. Я никогда не видел его раньше, но... это особенная ткань из жарких южных стран. Из того, что я слышал, есть такое растение, которое приносит плоды, наполненные пряжей вроде шерстяной вместо каких-нибудь зёрен, как у пшеницы. В книге одного странствующего проповедника, которую я как-то прочитал, говорится, что на этом растении растут овцы.

Миюри ответила недоверчивым взглядом.

- На самом деле я не верю, что овцы растут из растения. Однако на ней надето то, что нам не найти в этих местах. И потом, её дорожная одежда. Должно быть, она приехала издалека.

Девушке он мог быть нужен, чтобы поговорить с ним, как со священником. Плотно закрытые глаза девушки-овцы добавили к выражению страдания на её лице ощущение, что ей снится плохой сон. Чего она хотела? Он словно надеялся, что её цель составляло как раз то, чем он мог бы помочь.

Услышав тихое "Ах" от Миюри, Коул поднял голову и увидел, как девушка-овца поморщилась, всё ещё не открывая глаз. Потом она повернула голову и вдруг рывком села. Её круглые глаза широко открылись, пытаясь уяснить ситуацию.

- С тобой всё в порядке? - спросил Коул.

Девушка-овца глотнула и посмотрела на него. Потом её рука метнулась к груди - то ли достать кинжал, то ли проверить, там ли пергамент, бывший у неё в соборе. В каюте воцарилась тишина, которую нарушали лишь доносившиеся извне оживлённые разговоры да крики птиц. Должно быть, девушка поняла, что находится на корабле, и перед ней те, кого она встретила у собора. Она уже должна была убедиться, что её вещи остались при ней в нагрудном кармане. Девушка опустила руку, её настороженность смягчилась. Но стоило её взгляду остановиться на Миюри, она снова напряглась.

Волчица и овца. Для них быть в одной комнате означает пребывать в напряжении. Миюри забилась в угол не из-за Коула, она подумала о девушке.

Коул прочистил горло, чтобы привлечь внимание, и представился.

- Меня зовут Тот Коул. Это моя спутница Миюри. Она из рода волков, но она не кусается.

Когда он объяснял, девушка-овца смотрела на него, затем снова повернулась к Миюри. Потом открыла рот, собираясь что-то сказать, но слов не последовало, Коул видел, что она ещё не совсем успокоилась. Он налил немного воды из кувшина в маленькую чашку и протянул ей. Чашку она взяла, но пить не стала и, глубоко вздохнув, заговорила:

- Мои извинения. Всё случилось так внезапно, я была потрясена...

Овцы в поле иногда теряли сознание от какого-нибудь громкого шума. Вполне вероятно, что она не смогла справиться с таким неожиданным появлением волчицы. Но всё же ей казалось невежливым терять сознание при виде кого-либо. Она извинилась перед Миюри, которая до этого ещё пыталась изо всех сил казаться меньше, а теперь облегчённо тряхнула головой и немного приблизилась к Коулу.

- Ты упала без чувств перед собором, поэтому мы перенесли тебя в гавань. Я бы не смог донести тебя до того места, где мы остановились, и потому принёс сюда, на наш корабль.

Словно, наконец, поняв ситуацию, она медленно кивнула. Затем поправила одежду и села на край кровати.

- Спасибо, что помогли мне.

- Конечно. Я рад видеть, что ты не пострадала.

Священник поступил слишком жестоко для простого спора. Она вполне могла быть серьёзно ранена, неудачно стукнувшись, когда её вышвыривали.

- Но я надеюсь, ты не будешь возражать, если я спрошу, что ты делала в соборе?

Коул лишь поддерживал разговор, но её лицо сразу помрачнело и напряглось. Он надеялся не раскрывать себя, пока каким-то образом не нащупает её намерения, однако такое поведение показалось ему слишком эгоцентричным. Продолжая сомневаться, он всё же решил, что отказ ото лжи может оказаться полезным в будущем.

- Если ты расскажешь о себе, я смогу тебе помочь.

- Как?.. - волнуясь, спросила девушка, и Коул ответил:

- Вполне вероятно, что я тот человек с северных островов, которого ты искала.

Девушка, затаив дыхание, огляделась. Он мог понять её беспокойство. Немало плохого может произойти, когда тебя принесут в чьё-то логово и начнут допрашивать.

- Нас не окружил кто-нибудь или что-то подобное. Просто этот корабль попал в шторм, и команда на палубе занята ремонтом и проверкой его состояния.

Объяснение несколько успокоило девушку-овцу, но Коул заметил, что она продолжает напряжённо прислушиваться. До него самого доносились звуки, сопровождавшие работу команды.

- Расскажешь, что случилось? - снова спросил он.

Руки девушки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки, всё её тело снова напряглось. Однако потупленная голова свидетельствовала не об её упрямстве, а о том, что ей сейчас трудно решиться. Девушка, конечно, не собиралась кому-то рассказывать, что она воплощение овцы, и, конечно, не ожидала встретить здесь волчицу. Коул понимал, что она чувствует, и поэтому просто тихо ждал. Она казалась умной, и от неё исходило ощущение рассудительности и даже какой-то храбрости. Как он и ожидал, она вскоре подняла голову.

- Могу я только спросить кое-что?

- Конечно.

- Ты... понимаешь нас?

Вопрос был задан Коулу. В каюте собрались овца, волчица и человек, именно человек был самым необычным из них.

- Не возьмусь утверждать, что я действительно понимаю вас, но я для этого делаю всё, что могу.

Он хотел ответить честно, а в итоге получилось этакое туманное утверждение, неудивительно, что девушка посмотрела на него с сомнением. Заметив этот взгляд, встряла в разговор Миюри:

- Брат нас понимает. Потому что я собираюсь за него замуж!

- Что?..

Коул не мог сказать, кто издал этот удивлённый крик, но так как Миюри кинулась к нему, он поспешил отцепить её от себя.

- Я ничего такого не говорил.

Хотя он оттолкнул её, Миюри снова прильнула к его руке.

- Ты показываешь веру делами, а не словами, верно?

- Это означало... - он как-то мог сказать ей что-то такое, когда пытался её чему-то научить. - В любом случае, поговорим об этом позже...

Девушка-овца, прежде беспокойно ёрзавшая на кровати, ошеломлённо следила за их перепалкой.

- Мне очень жаль, что ты увидела это...

Обескураженный стыдом, который он испытал, пытаясь оспорить слова Миюри, он вдруг услышал мягкий шум шелестящего ситца. Источником шелеста была одежда девушки, она не смогла сдержать смех. И тут на лице Миюри появилась многозначительная улыбка. Похоже, её ребячливая выходка должна была подбодрить эту овечку. Но он почувствовал тайный смысл её улыбки: «Всё идёт хорошо», поэтому легонько ткнул её в голову.

- Вы вдвоём так близки, - смех расслабил девушку-овцу. - Но... замуж? Разве вы не... брат и сестра?

«Проклятье», - мелькнуло у него в голове в адрес слов Миюри.

- Эта девушка - дочь моего хозяина, и я занимаюсь с ней в качестве старшего брата с самого её рождения. Так часто бывает с юными девушками.

Ответом Миюри тут же стали вонзившиеся в его руку ногти, и он решил, что лучше ногти, чем клыки. А девушка-овца явно всё схватывала на лету, она энергично кивнула.

- Ты видишь не только меня, но и мои бараньи рога. Я не могу уйти без пояснений.

Без сомнений Миюри, впившаяся в его руку, была убедительнее тысячи слов. По её лицу он видел, что она решилась и, приосанившись, немедленно представилась:

- Меня зовут Иления Жизель. Я родилась и выросла в далёкой стране у синего моря. Я работаю в торговом доме одной южной страны и обычно торгую шерстью в королевстве.

Покупая шерсть, девушка-овца явно должна была завоевать неплохую репутацию. Похоже, мысли Коула ясно проявились на его лице, так как девушка по-детски улыбнулась, что подходило её юности или, по крайней мере, кажущейся юности.

- Но сейчас я на время стала сборщиком налогов.

- Сборщиком налогов? - не сдержал своего удивления Коул.

Иления достала пергамент из нагрудного кармана.

- Я купила разрешение на сбор налогов, подписанное именем наследника королевства Уинфилд Клевенда, и попыталась взять налог с собора.

Отец Миюри, бывший торговец Лоуренс, как-то рассказывал Коулу, что сбор налогов людьми, купившими это право, - довольно обычное явление. Собирать налоги - дело непростое, поэтому власть имущие продавали эти права другим. Если обладатель права соберёт всю назначенную сумму, дальше он будет собирать деньги уже себе, возвращая то, что он заплатил сам. Конечно, он будет в убытке, если соберёт недостаточно. Немногие с радостью заплатят налоги, не требуя нажима.

- И тебя выставили?

Девушка кивнула, глубоко вздохнула и сказала безразличным тоном:

- Но я занялась этим не для того, чтобы просто быстро разбогатеть. Я верю, что встреча здесь с тобой была уготована судьбой.

Он беззастенчиво подумал, как же высокопарно это прозвучало. Не был ли сбор налогов для неё просто мелким приработком? Так он подумал.

- Сбор налогов - это лишь одна часть моего общего плана.

Коул в недоумении невольно переспросил:

- Прости... как?

Иления наклонилась вперёд и ответила:

- Я хочу создать страну только для не-людей, подобных нам.

Коул молча посмотрел на Илению, её черные глаза бесстрашно ответили на взгляд.

- Куда бы мы ни попали, мы должны оставаться незримыми для людей и жить в тайне. Некоторые собирают столько друзей, сколько смогут, и живут вместе. Но я хочу не этого, я хочу создать место, которое с гордостью займёт место на карте.

- Это...

Он стал рассуждать про себя. Чтобы не-люди жили в этом мире, им приходилось затаиваться глубоко в лесу или под видом людей вливаться в повседневную жизнь, или проскальзывать сквозь иные расщелины людского общества. Сегодня в мире не могло быть ничейной земли. И Коул довольно быстро пришёл к одному выводу.

- Ты хочешь начать войну?

Он хорошо знал великую силу не-людей. Большие клыки и острые когти огромных волков. Он знал о многих армиях, рассеянных в одно мгновение. И война была бы очень возможна, если бы все не-люди в мире собрались вместе. Это, конечно, приходило ему в голову и раньше при виде силы тех, кто когда-то жил в прежнем мире, принадлежавшим воплощениям.

Однако он помнил, что говорила когда-то та, чьей истинной формой была огромная, возвышавшаяся над всеми мудрая волчица. Даже победив людей, они не смогли бы победить человеческий мир. Эпоха, когда всё решали клыки и когти, закончилась. Лишь слишком молодые и несведущие не могли понять это, лишь они с интересом прислушивались бы к тому, что рассказывает эта девушка.

Иления осторожно изучила Коула, погрузившегося в размышления, потом продолжила:

- Любой, кто торгует на больших расстояниях, хотя бы раз встречался со слухами о земле, которую никто не видел, она лежит на другом краю моря далеко на запад от королевства. Мы построим нашу страну там.

Миюри так глубоко впилась ногтями, что его руку уже пекло. Одержимая приключениями, она смотрела на Илению широко распахнутыми глазами.

- Если мы сможем добыть эту землю, мы построим страну, в которой нам не нужно будет скрывать, кто мы такие. Нет, не построим - должны построить. Ты понимаешь, как это прекрасно, верно... Миюри?

Миюри, которая смотрела на большую карту мира на стене торгового дома в Атифе. Мир был настолько велик, что её родная Ньоххира была просто пятнышком в углу. Но куда бы она ни шла по этой карте, не было места, где она могла бы свободно раскрыть свою сущность.

Она наверняка скажет, что где бы она ни находилась, нигде не чувствовала бы себя легко, потом взяла бы его за руку и сказала, что единственное место, где она чувствовала себя безопасно, это в его руках.

- Ты имеешь в виду... я могу быть волчицей всё время?

- Конечно. Ты можешь свободно жить со своим братом в любой форме, которая тебе нравится.

Её последние слова выдавали талант умелого торговца, и, похоже, Миюри клюнула на них. Она с жаром сжала руку Коула.

- Н-но какое это имеет отношение к сбору налогов?

Коул потянул Миюри за руку, чтобы та пришла в себя от захватившего её всю восхищения. Воистину, вот история, подобная той, где вскрыли печать на кувшине и освободили большую змею, способную проглотить корову. Неужели Иления выдумала такую фантастическую историю, чтобы сбить их с толку?

- Сбор налогов - это просто для отвода глаз. Мне нужна реликвия, которая хранится в соборе, многие годы копившем богатства.

Он вспомнил надпись "МОШЕННИКИ!" на бумажке на двери собора.

- Как торговец шерстью, я побывала во многих монастырях, занимающихся овцами. Попутно я узнавала, какие реликвии будут покупать монастыри, и однажды наткнулась на то, что собор в этом городе, возможно, купил что-то из тканей, принадлежавших святому Нексу.

Коул знал о святом Нексе. Святой сначала торговал одеждой, скопил на том огромное богатство, но на него снизошло Божье откровение, после чего он раздал всё своё богатство бедным и стал праведником, посвятившим свою жизнь вере. Его часто избирали покровителем ремесленных гильдий, занимавшихся тканями и нитками. Обычно ему молились, чтобы нить, которую они пряли, не рвалась, чтобы ткани не проели насекомые, и чтобы святой уберёг от пожара. В общем, обычный святой, странно, что Иления придавала ему такое несоразмерное значение.

Коул находил, что реликвии, вроде камня, на который ступил Бог, когда-то спустившийся на землю, или меч, оставленный седьмым ангелом, подошли бы куда лучше такой необычайной затее. Святой, касавшийся намоточных стержней и рулонов ткани, казался не столь заслуживающим доверия.

- Для чего тебе эта ткань? Нарисовать карту той земли, о которой ты говорила?

- К сожалению, нет, не для карты. Но ты был в некотором роде близок, она тоже будет нести нас к новому миру. Мы применим её для наших парусов.

- Парусов?

- Ткань святого Нексы благословлена и освящена. Эта ткань считается самой крепкой из того, что можно только вообразить в целом мире. Правдива эта легенда или просто преувеличение, но думаю, что не найти лучшего для корабля, который пройдёт через всё море.

- Как ты собираешься построить такой корабль?

- Если удастся, я хочу найти ковчег, посланный Богом во время всемирного потопа.

Трудно было сказать, в шутку или всерьёз сказала это Иления. Но Коул видел в ней силу овцы, путешествующей через пустыни, копыта этой овцы твёрдо упирались в землю.

- Конечно, сама я в Бога, о котором все говорят, не верю, поэтому я не стремлюсь создать корабль, наполненный святыми и чудотворными реликвиями. Это будет данью кому-то, кто захочет построить такой корабль.

Лицо Илении украшала уверенная улыбка, она приходила во всё большее возбуждение, раскрывая свои мечты.

- Рассказывают, один из разведывательных кораблей королевства когда-то путешествовал в новый мир. Ни у кого, кроме королевства, нет этих записей путешествий и морских карт. Я предполагала собрать и предъявить реликвии, которые могут обеспечить наибольшую защиту в путешествии, и как только их корабли снова соберутся в новый мир, они возьмут с собой и наш корабль. Я решилась купить разрешение на сбор налогов, чтобы мне были открыты двери в церкви и соборы. Если удастся договориться с ними насчёт налогов, то королевство, конечно, с радостью окажет мне свою благосклонность. В сущности, собирая налоги, я экономлю деньги для нашего путешествия в новый мир.

Озвученный план не оставлял впечатления придуманного впопыхах. В нём заключалась своеобразная реалистичность.

- Н-но ходят разговоры о войне, на которую могут пойти королевство и Церковь. Война с язычниками длилась десятилетия, и эта война может продолжаться столь же долго. Я не знаю, время ли мечтать о таких приключениях...

Иления покачала головой. Судя по лёгкой нетерпеливости её жестов, он видел ситуацию не лучше неразумного ребёнка.

- Что ты подумаешь, если я скажу тебе, что причина противостояния королевства и Церкви состоит именно в этом?

Его мысли замерли.

- Что?..

- Говорят, что причина в несогласии королевства и Церкви в отношении налогов и в поведении Церкви на протяжении долгого времени. Не кажется ли тебе это странным? Я думаю, разумные сроки противостояния давно вышли, да и королевство также получало выгоду из этой продажности. Мало того, не было совсем никаких переговоров с другими странами. Хотя за это время некоторые из них восставали в негодовании. Это же совершенно неестественно. Похоже, королевство намеренно старается дистанцироваться от Церкви.

Однако сам Коул, настолько взволнованный услышанной в Ньоххире историей, что оставил деревню, не думал, что это странно.

- Я... не знаю об этом. Пламя бунта на деле зажглось в Атифе. Здесь, в королевстве, Писание переводится на общий язык, чтобы вера людей могла...

- Я понимаю, что ты не можешь поверить мне сразу. Но я уверена в существовании нового мира. Нет, всем нам, не-людям, всем, кого остальные называют одержимыми демонами, нужна уверенность в этом.

Если она была готова сказать так много, у неё наверняка была какая-то нить. Девушка-овца наклонила голову, словно собиралась таранить любую преграду.

- Говорят, на одном корабле из нового мира вернулось всего несколько выживших. Я слышала, что выжившие моряки рассказали, что земля на берегу моря была домом для демона. Их спутники были разорваны им в клочья. Он издавал рёв, который мог раздвинуть надвое море, и был настолько велик, что каждый его след оставлял целое озеро. Матросы еле спасли свои жизни, прыгнув под покровом ночи на свой корабль, отплыв от берега, они посмотрели назад и, наконец, разглядели всего демона. Он был настолько велик, что мог сидеть на горах, а его вытянутая лапа могла достать луны в небе...

Коул не верил своим ушам. Он знал эту историю.

Когда-то монах собирал древние мифы со всего мира. Он собирал рассказы о языческих богах, чтобы удостовериться в существовании Бога, в которого верил. Волчица, жившая в пшенице. Золотой баран, неспешно бродивший по равнинам. Змея, настолько длинная, что погода у её головы и хвоста была разной. Огромный олень с живыми вечными деревьями, растущими из головы. Эти выдающиеся существа считались бессмысленными языческими выдумками, и они имели одну общую черту - в какой-то момент времени все они вдруг исчезли. Хотя человеческая сила с их мощью не могла сравниться, они внезапно исчезли из истории.

Люди говорили, что они погибли в мифической битве. Борьба с королём королей эпохи лесов и воплощений.

- Охотящийся за луной... медведь...

Все были раскиданы этим тираном.

- Любой, слышавший эту историю, сразу подумает об этом. Людей, знающих историю о Медведе-Лунобивце, немного.

Коул знал, потому что путешествовал с родителями Миюри. Это была не та история, на которую можно запросто наткнуться, она была той, которую ещё надо поискать.

- По легенде после битвы со змеем охотящийся за луной медведь исчез за морем на западе. Я не думаю, что этот медведь, по слухам срывавший горы и бросавший их в море, создавая острова, притворялся бы человеком, чтобы жить в сегодняшнем мире. Но никто не видел его с тех пор. В этом мире слишком много людей, чтобы спрятаться. Поэтому я верю в это.

- Что Медведь-Лунобивец... живёт на земле за морем?

Иления кивнула.

- Что, если королевство просто не верит, что меч веры давно обленившейся Церкви будет надёжным оружием в борьбе с демоном, но явная война лишь станет поперёк дороги? В войне с язычниками много лет назад Церкви удалось заполучить немало трофеев. В королевстве должны думать, что нельзя следовать по этим стопам.

Одного повара вполне достаточно для бульона.

- Подумай, не является ли причиной того, что королевство так быстро развивает своё судостроение и ввозит так много горного леса с большой земли, необходимость подготовки к путешествию к новому миру?

Ньоххира затеряна глубоко в горах, но Коул знал, что из мест ещё более глухих по реке сплавляли лес на продажу. Холст, который ткали в деревнях, разбросанных по горам, проходил через Ньоххиру и отправлялся дальше для продажи в городах в устье реки, большая его часть становилась парусами для кораблей. Покупателями часто были торговцы королевства Уинфилд, где быстро росло судостроение, особенно изготовление кораблей дальнего плавания.

- Я верю, что если новый мир является ключом к этому всему, становятся понятными многие действия королевства. Если мы упустим эту, поистине золотую возможность, мы будем всегда жить в тени человеческого мира. Получить ткань святого Некса в соборе этого города - огромный шаг к свободе. Поэтому, я хочу твоей помощи и прошу о ней... Нет...

Подобно нищим, просящим подаяния перед Церковью, Иления стояла перед Коулом и Миюри.

- Почему бы вам не присоединиться ко мне в моих планах? Мы сможем добиться многого с тобой, господин Коул, и твоей бесспорной силой в человеческом мире, наряду с силой волка, повелителя леса.

Всё это могло быть заблуждением Илении. Изучая веру, Коул узнал, что иногда люди видят только то, что хотят видеть. А ещё одной причиной, по которой он не хотел верить, была лёгкость, с которой она всё говорила.

Если она права, если всё происходящее на самом деле связано с новым миром, значит, королевство вообще не интересовалось праведностью веры. Это значит, что они просто ловчат, чтобы оставить новую землю себе, и пытались отказаться от Церкви. В таком случае те, кто пытался исправить ошибки Церкви, кто боролся, надеясь, что новая вера распространится по всему миру, были просто глупцами. Лишь пешками в борьбе между власть предержащими, а для простых людей ничего не будет решаться. Коул не хотел верить в злой умысел, вытекавший из слов Илении.

- Бра... брат? - шепнула ему Миюри, ей было неловко, ведь у неё не было причин не иметь дела с Иленией.

Но он не мог прийти к решению так быстро.

История Илении угрожала перевернуть известный Коулу мир с ног на голову. За морем была новая земля, там жил Медведь-Лунобивец, и королевство, претендуя на эту землю, старалась застолбить новую страну. Он никак не мог поверить в это сразу. Не говоря о том, что это означало бы и то, что королевство столкнулось с Церковью из-за корыстных интересов. Он на мгновение задумался, знает ли Хайленд обо всём этом.

С другой стороны, если бы мечты Илении осуществились, для обречённых жить изолированно от людей в современную эпоху это стало бы прекрасным известием. Да и Миюри тоже стало бы легче жить. Даже воплощение кита, Осень, встретившийся на северных островах и глубоко страдающий из-за потери единственного друга, мог бы сблизиться с кем-то и, возможно, подружиться. Тогда он мог бы играть другую роль на севере.

Подобно людям, собиравшимся вокруг Церкви, не-люди должны были иметь место, где они чувствовали бы себя в покое. Не следует ли ему поддержать тех, кто видит свет надежды? По крайней мере, он не должен паниковать или впадать в самодовольство.

Командир отряда наёмников, носившего то же имя, что и Миюри, однажды сказал, что самое опасное в битве не встретиться с сильным врагом, а остановиться на месте, потеряв ощущение хода битвы. И слова у Коула тут же подобрались.

- В том, что ты сказала, есть многое, во что мне трудно поверить. И даже поверив всему, я не смогу так легко присоединиться к тебе по одной причине. Даже будучи старшим братом Миюри, я не могу согласиться с нынешним положением дел.

- Б-брат? - потянула за рукав Миюри, но он остановил её взглядом.

- Могу я попросить немного времени? - уточнил Коул.

Иления не выказала разочарования, уныния или раздражения. Она посмотрела прямо на него, затем убрала свою протянутую руку. Несомненно, она была отличным торговцем.

- Понимаю.

Миюри недоумённо смотрела, как Иления склонила голову.

- Мне надо будет прийти на этот корабль за вашим ответом?

- Нет, мы сами зайдём к тебе.

- Очень хорошо. Я остановилась на постоялом дворе "Серебряный лук". Там же я занимаюсь делами по торговле шерстью в королевстве, если ты назовёшь моё имя в каком-либо торговом доме в городе, тебе это сразу подтвердят.

Иления очень хорошо понимала, что он сомневается. В ней чувствовалась прочность иного рода, чем в Миюри. Она встала и глубоко склонила голову, как бы отдавая ему должное. Затем её рога исчезли.

- Большое вам спасибо за помощь.

Она открыла дверь. Когда в каюту ворвались яркий солнечный свет и шум с палубы корабля, казалось, снова двинулось замершее время. Весь их разговор в этой каюте был похож на сон.

Иления уверенно спустилась по трапу на пристань и остановилась. Она улыбнулась им усталой и тревожной улыбкой, потом поклонилась и ушла. Вскоре её фигурка растворилась в толпе, и Коул протяжно вздохнул.

Всё, о чём говорила Иления, было трудно осознать. Причина противостояния королевства и Церкви, страна далеко на западе, которую никто не видел, Медведь-Лунобивец на этой земле - всё это чётко выстроилось перед ним, целая гора невероятного, перед которой он был поставлен.

- Брат? - рассеянно пробормотала Миюри. - Что меня должно волновать в первую очередь?

Уже из того волнения, с которым она смотрела на людей, вместе работавших с шерстью, Коул знал, что он не единственный, кто здесь может волноваться. Им обоим следовало не отрываться от земли. Он взял её маленькую руку.

- Сколько бы хорошей еды ни стояло на столе, мы за раз будем в состоянии съесть не больше, чем можем.

Он должен был проверить каждую деталь. Как сказал Слай, возможно, их принесло сюда по воле Бога.

Оживлённая суета порта била по его ушам. В одном углу порта были вырезаны каменные ступени, по которым можно было спуститься к воде. Коул опустил руки в набежавшую маленькую волну и стал стучать двумя серебряными монетами одну о другую.

- Я думаю, у меня хороший слух, но может ли на самом деле он это услышать? - с сомнением спросила Миюри, стоя рядом.

- Я слышал, звук очень хорошо распространяется в воде... Ну, если не получится, мы можем просто написать письмо.

«Опусти руки в воду и бей чем-то твёрдым, будто отстукиваешь танец. Тогда, где бы ты ни был, я смогу добраться до тебя за один день», - сказал им на северных островах Осень, воплощение кита.

Коулу было неловко вызывать его уже через месяц, но ему нужно было посоветоваться с кем-то из морских обитателей.

- А теперь брось часть Чёрной Матери.

Он достал из сумки маленький чёрный кусочек, размером с мизинец и похожий на помёт кролика, и бросил в воду. Своего рода драгоценный камень, называемый гагатом и похожий на чёрный янтарь. Миюри взяла ещё кусочек, понюхала и, пожав плечами, вернула в сумку.

- Мы вернёмся завтра утром.

Он встал и вместе с Миюри вернулся к лестнице. Он хотел спросить Йосефа, о чём шепчутся торговцы, связанные с дальними плаваниями, но этот человек выглядел занятым, и Коул оставил это на потом. Например, как-нибудь в обед. Он вытер руки и заметил, что Миюри всё стоит у лестницы и смотрит на море.

- Что-то случилось?

Она покачала головой, и он стал подниматься.

- Когда я была в Ньоххире, я думала, что горы не кончатся, куда ни пойдёшь.

Но на самом деле горы закончились там, где под ними раскинулись поля, а потом началось море. Тогда что там, где кончится уже море? Каждый, кто видел эти бескрайние воды, наверняка задумался об этом хотя бы раз.

- Мне... как-то сказали, что на том конце моря есть водопад.

Неважно, правда это или нет. Для Коула это было затычкой в дыре вопроса без ответа, о чём люди думали иногда, проваливаясь в сон.

- Но также верно, что подобные ответы от Церкви всегда маркировались знаком, означающим сомнительность.

Миюри посмотрела на него по-детски любопытными глазами.

- Ведь если на самом деле есть водопад, то что там, куда он падает? Понимаешь? - продолжил он.

- Тогда что там? Так и идёт - с суши в море, снова на сушу и снова в море? - неуверенно предположила она.

Он мог бы обмануть её ответом. Но не стал, поскольку обращаться с ней как с ребёнком стало бы для неё плохой услугой.

- Алхимики, что пытаются раскрыть тайны мира, говорят, что мир круглый.

Он скомкал в шарик носовой платок и показал ей.

- По их словам мир выглядит так, и если ты будешь идти всё время на запад, ты в конечном итоге вернёшься с востока.

Эти же алхимики ещё говорили, что существует ещё несколько таких же круглых миров, они называли их солнцем, луной и планетами. Земля, на которой стоял он с Миюри, была лишь одной из этих планет. Церковь всегда беспокоили эти идеи, и она опровергала их, слишком сильно отличавшихся от мироздания Священного Писания.

- Таким образом, это не означает конца мира, верно?

Не переставая присматриваться к учению Церкви, Миюри приняла эту идею, не задумываясь. Хотя он думал об отрицании такого взгляда, в Ньоххиру иногда приходили великие монахи, много лет занимавшиеся астрономией, и они поддержали эту идею. Коул хотел, чтобы Миюри усвоила правильные знания, но как решить, что правильно?

Миюри отвлекла его от раздумий, заговорив вдруг таким ледяным голосом, которого он никогда раньше не слышал.

- Хорошо. Это значит, что однажды я обязательно найду этого Медведя-Лунобивца.

Коул потерял дар речи и посмотрел на девушку, идущую рядом. Он видел невинного сорванца, который дни напролёт смеялся или сердился. Но её красные глаза хранили цвета волчьей ненависти.

- Меня назвали в честь одного из старых друзей мамы, верно? Я знаю, кто убил её друга...

Она успела сказать лишь это, так как Коул прервал её, крепко обняв. Вокруг шли люди, а он даже не думал, что они могут странно на них смотреть. Люди наталкивались на него, но он не двигался с места и крепко сжимал её стройную фигурку, стараясь погасить разгоравшийся в ней огонь. Он не мог позволить пламени мести гореть в таком молодом теле и душе.

- Это одна из причин, почему я не могу доверять истории госпожи Илении.

Обычно Миюри обнимала его в ответ или терлась лицом о его грудь, даже если крепко спала. Теперь же её руки безвольно висели вдоль тела.

- Существование Медведя-Лунобивца имеет большое значение не только для твоей мамы и её спутников, но и для всех из эпохи воплощений. Если легенда правдива, то я не могу представить себе, что госпожа Иления будет делать, встретив его противостояние.

Собираясь создать страну для не-людей в новом мире, она должна либо признать Медведя-Лунобивца своим повелителем, либо прогнать его. Исходя из легенд, он не мог представить, что это пройдёт дружелюбно. Иления должна была тоже подумать об этом и что-то подготовить. Возможно, она со своими единомышленниками убьют его.

- Я прошу тебя хотя бы об одном.

Он отпустил её, крепко сжал руками её тонкие плечи и посмотрел в её глаза. Хотя Миюри ни слова не говорила об этом в Ньоххире, эта девушка прекрасно знала, что за кровь течёт у неё внутри. Даже на севере она гадала, не была ли легендарная Чёрная Мать тоже божеством-волчицей.

Мама Миюри, мудрая волчица Хоро, потеряла всех своих спутников. Кто-то из них мог погибнуть в схватке с Медведем-Лунобивцем. Ей должно было быть очень больно, но она прожила много лет, научившись отбрасывать проблемы, которые не могла решить. Но Миюри была совсем юной, всё в её глазах сияло новым светом. Скорее всего, она хотела бы найти своих родичей, существовавших ныне только на страницах книги, и она почувствовала сильный гнев к тому, кто поступил с ними неправильно.

Возможно, он как человек не имел права что-либо сказать этой девушке. Но прежде чем человеком, он был братом Миюри.

- Никогда, никогда не думай о мести. Это случилось давным-давно, в эпоху, давно канувшую.

Она не ответила и не посмотрела на него. Вместо этого опустила голову, будто кивнув, и уткнулась лицом в его руку, державшую её плечо.

- С тех пор как мы покинули деревню, я иногда чувствую себя волчицей больше, чем я когда-либо думала.

Коул ощутил беспокойство от её слов, но она подняла голову и посмотрела ему прямо в лицо, а потом неловко улыбнулась.

- Не делай такое лицо. Пока ты меня обнимаешь, я никуда не уйду, брат.

Он мог принять её слова как готовность поступиться своими устремлениями ради любви, но Миюри успокоилась в его руках совсем не так, как успокаиваются в объятьях дети. Почти так же, как он заставлял себя быть воздержанным и умеренным ради своей веры, она многое пережила, не делясь этим ни с кем. Он не думал, что сумеет решить все её проблемы, но он сделает всё, что сможет.

- Пожалуйста, не стесняйся говорить со мной обо всём. Я не очень надёжный брат, но я рискну всем, чтобы помочь тебе.

Миюри закрыла глаза, её лицо освежилось такой улыбкой, как будто её щеку ласкал нежный летний ветерок.

- Тогда женись на мне.

Её глаза открылись, полные её обычным озорством.

- Нет...

- Зануда.

- Это тут не при чём.

Она, хихикая, ухватилась за него.

Коул увидел, что она скрывала определённые глубокие чувства к Медведю-Лунобивцу, но, принудив её раскрыть их, он больше не сможет полагаться на её суждения. Подобно её обращению "брат" ещё многое не могло легко измениться. Миюри это очень хорошо знала.

- Но путешествие за край моря - звучит так увлекательно.

И это тоже было её искренним ощущением. Коулу было о чём подумать.

- Здесь мы идём из горшка да прямо в огонь, - почти простонал он.

- Я не думаю, что всё должно быть так плохо, - откликнулась Миюри.

Юность - это не только внешний вид.

- Ты права. Будем думать о хорошем.

Миюри улыбнулась и кивнула.

Они решили выйти в город разузнать, что там говорят об Илении. Миюри также хотела посмотреть на одежду. Когда она начала что-то перебирать в одной лавке, Коул спросил продавца об Илении.

- Торговец шерстью? Ха-ха, господин, как ты думаешь, сколько торговцев в этом городе? Они приплывают сюда за шерстью отовсюду, я не могу помнить их всех.

Такой ответ заставил Коула готовиться к худшему, но разговор с владельцем следующей лавки сразу пошёл куда содержательней.

- Девушка с чёрными волосами, что торгует шерстью? Да, я её знаю... О, госпожа, это овечья шкурка высшего качества. Весь секрет в дублении. Посмотри ещё на неё, видишь, какая она мягкая и лёгкая? Что бы ты из неё не делала, получится великолепно. И вот ещё - накидка, только-только пошита, а вот коврик... А? Ах да, девушка-торговец. Она так молода, но многие удалённые торговые дома доверяют ей достаточно, чтобы через неё покупать нашу шерсть. Что, ты думаешь ей что-то заказать и проверяешь её? Ну, она хорошо работает, не то что некоторые недоумки. И потом, я ни разу не слышал, чтобы она сбежала с деньгами или отдавала одним заказчикам выгоду за счёт других. И, кстати, эта шкурка стоит около сорока солнечных серебряков. Так как?

В других лавках сказали то же самое. Для торговцев казалось обычным держаться кого-нибудь из родного города или того, кому они могут доверять, при торговле с дальними странами, куда было нелегко добраться. Иления явно имела кое-какое влияние на торговлю шерстью, что она использовала, совершая закупки. Следовательно, она не только была способной, но и заслуживала доверия. Все знавшие её торговцы не возражали бы, если бы она работала в их торговых домах.

- Она из тех, в кого влюбляются её наниматели, - сказал даже один торговец.

Миюри это высказывание показалось интересным, она даже вроде обрадовалась этому, но Коул не стал узнавать причину этого.

- Она выглядит заслуживающей доверия женщиной-торговцем, - подытожил Коул свои впечатления, проходя с Миюри по улице. Она с удовольствием принюхивалась к мылу с ароматными травами, которое они купили в последнем магазине, и только её глаза уделяли ему внимание.

- Я бы подозревала её, будь она лисой, но для меня было бы удивительно подозревать её, потому что овцы не лгут.

- Почему ты так думаешь?

- У меня такое ощущение.

Если её ощущения верны, волков тоже следовало считать вероломными. Подумав над этим, Коул вздохнул, когда решил, что он не ошибся.

Льняная сумка на плече Миюри была набита трофеями. Он не мог помочь, но не думал, что покупки были ею продуманы. Просто она знала, что если попросит что-то сейчас, он охотно развяжет свой кошель. При упоминании о Медведе-Лунобивце он разглядел угрозу в её сердце, и ему впрямь было трудно быть строгим даже к самым нескромным её просьбам. Не забывая об её проницательности, он ещё чувствовал, что она пытается успокоить его и потому старается вести себя как обычно, от чего отказать ей было ещё сложнее.

Произошедшее напомнило ему, что она не просто милый щенок, а волчица.

- Солнце почти село, почему бы нам не вернуться в торговый дом?

- Ага. Я голодная.

Она вернула мыло в сумку, словно разочарованная, что не могла откусить ароматный кусочек.

- Но мне сегодня не хочется баранины...

Начав что-то обдумывать, он не мог остановиться, но она размышляла над ситуацией по-своему. Что бы ни следовало из истории Илении, ему обязательно нужно было убедиться, что Миюри при этом не пострадает. Без сомнений, слова девушки-овцы затрагивали самую суть не-человека в его младшей сестре. Коул полностью положился на неё на северных островах и на этот раз сам хотел быть её щитом.

- О, братик, посмотри - первая звезда!

Он поднял взгляд, на чистом поле ясного неба, менявшемся цветом от ярко-красного на западе до тёмно-синего на востоке, голубой льдинкой сверкала одинокая искорка.

Когда они вернулись в торговый дом, Слай уже подготовил ужин, они вместе дождались Йосефа и устроили пир. Миюри прошлой ночью не давали уснуть, может, поэтому сегодня она решила заесть эту неприятность и отведать всего.

- Налог на церкви? - переспросил Слай, склонившись над куском говядины с лопатки - сначала сваренным, потом поджаренным, доведённым до нежности на пару и напоследок тонко нарезанным и приправленным горчицей.

- Да. Облагаются ли налогом церкви и монастыри в королевстве?

Коулу пришлось тщательно обдумать всё, о чём говорила Иления, он не мог упустить из виду возможную причину конфликта королевства и Церкви. Однако он не мог просто так спросить Слая, не пытается ли королевство отделиться от Церкви в качестве первого шага на пути реализации более крупного намерения захватить новый мир. Он бы и не получил ответа на прямой вопрос. Потому, тщательно поразмыслив, он подошёл к теме с этой стороны. Если Иления была права, он мог бы что-то разглядеть через эти налоги.

Придумывание налогов, взимаемых без оснований, обычно применялось просто для захватывания имущества, оно придало бы её словам убедительности. С другой стороны, если основания были, возможно, Иления слишком глубоко влезла в политику королевства.

- Да, безусловно. Действия Церкви - это даже больше, чем тирания, поэтому, конечно, мы взимали налоги.

Ответ Слая поразил его больше, чем он представлял.

- Полагаю, это значит - наказание налогами?

- Да. Как бы говоря: верните те богатства, которые вы нечестно накопили, и никогда больше не творите зла. Люди не любят новых налогов, но этот был одним из немногих, который воодушевил людей.

Не было заметно, чтобы Слай шутил. Но, услышав о неправедных действиях Церкви, Коул сразу кое-что вспомнил. Бумаги, покрывшие двери собора.

- Я видел, чем покрыты двери в собор. Это как-то связано?

Слай кивнул.

- Мы могли бы проговорить об этом до самого рассвета, - пошутил он без улыбки. - Они были ростовщиками.

Это слово соответствовала надписям на двери. Но Церковь определённо запрещала лихву. Дав деньги в рост, они бы навлекли на себя папское расследование.

- Конечно, всё ловко скрывалось. Перед людьми они изображали честность.

Слушая Слая, Йосеф дотянулся до чашки Коула, чтобы наполнить её. Весьма крепкий напиток с дымным привкусом, полученный перегонкой. Коул позволил Миюри попробовать, так как в её возрасте всем не терпится поскорее стать взрослым, но, ощутив жгучий вкус, она резко оттолкнула чашку.

Коул насторожился в ожидании разговора, которому требуется такой напиток. Слай осушил налитую ему Йосефом чашку и продолжил:

- Я не знаю о других странах, но вся структура Церкви в королевстве получала прибыль от производства шерсти.

В комнате, выделенной Слаем для гостей, повсюду глаз натыкался на шерстяные изделия. Одеяла и ковры - это само собой, но гобелены на стене, удерживавшие тепло в комнате, занавеси на мебели тоже были из шерсти. Применять шерсть в этой стране было почти, как дышать. Королевство, известное во всём мире своей шерстью.

- При сложившейся структуре торговли шерстью большинству вовлечённых людей требуется очень много времени для получения прибыли. Ты знаешь, сколько времени надо шерсти, чтобы перейти от овец к одежде и деньгам?

Коул щедро накинул времени к своему предположению.

- Около года?

- В среднем три года.

Пока Коул справлялся с изумлением, Слай взял кусок баранины и положил его на тарелку Миюри. Она не собиралась есть ягнёнка, но он улыбнулся ей, поэтому она неохотно согласилась и сковано поблагодарила. Пока Миюри боролась сама с собой, Слай сравнил еду на столе с шерстью и продолжил объяснять.

- Развести овец, постричь овец, собрать шерсть, доставить к месту переработки, отмыть, распределить по качеству, расчесать, превратить в нить, покрасить, соткать ткань, сделать одежду, продать одежду, ткани и нити и только тогда шерсть и работа становятся деньгами. Конечно, не всегда всё идёт гладко, и иногда товары залёживаются на складах и на полках лавок без продажи. Особенно одежда - её не заметят, если не то сошьют. А когда всё сделано и шерстяные изделия стали деньгами, эти деньги возвращаются назад по цепочке до самых пастухов.

Это была лишь одна из многих сложных структур мира, но Коул не видел проблемы. Пока он думал, Слай взял кусок хлеба.

- Беда в том, что все должны как-то сводить концы с концами, пока ждут денег, - он сунул хлеб в рот и снова заговорил. - Если рассудить, никто, от первых пастухов до последних торговцев, не получает оплату, если шерсть не продана в виде одежды или нити. Пастухам, начинающим цепочку с самого начала, надо ждать оплаты три года. Но все должны жить и работать, пока они ждут. А жизнь стоит денег, и материалы для работы с шерстью тоже - ремесленники должны покупать их, чтобы продолжать работать.

Им нужно то, чего им не хватало. В производстве шерсти было достаточно возможностей для ростовщичества.

- Но для Церкви проблематично выделять собственно деньги, поэтому собор в Десареве и другие церкви давали в долг шерсть овец, выращенных на их земле, и брали взамен промежуточный продукт, который снова давали в долг другим людям. Таким образом, они каждый раз брали товары для следующей стадии переработки. Например, давали в долг кучу шерсти и брали нить, давали в долг обычную нить и забирали уже окрашенную. Получается, что нет никаких денег, просто обмен вещей на другие вещи. Скорее даже, забирая что-то, они давали ремесленникам деньги. Какая забота о ближних!

И эти деньги можно посчитать заработной платой, чтобы не выглядело так, словно они дают в долг много денег.

- Но денег они дают ремесленникам очень мало, - предположил Коул.

Слайд кивнул, затем отрезал тонкий кусочек своего мяса, как бы наглядно представляя это.

- Когда мы, торговцы, ссужаем деньги, мы берём лихву, которая не навлечёт гнева Церкви. Скажем, от десятой до пятой части ссуды в год. Если подсчитать скрытую лихву Церкви с учётом заработка ремесленников, это может составить половину, а иногда и всю сумму ссуды в год.

- Т-так много?..

Одно слово - ростовщичество.

- Церковь получала большую часть своих доходов от земли, которой владели, и поскольку большая часть их земель служила для разведения овец, Церковь стала величайшим пастухом в королевстве. Они крепко держали почти всё исходное сырьё. Мало того, они управляли ремесленниками своими монетками, поэтому мы, торговцы, не могли соперничать с ними. Они устроили так, чтобы весь процесс для торговых домов, занимающимся готовыми товарами, длился подольше, и ремесленникам пришлось мириться с небольшим вознаграждением за свою работу с шерстью. Это никого не побуждало работать. Поэтому долгое время, несмотря на низкое качество работы, королевство сосредоточивалось лишь на вывозе шерсти, чтобы побыстрей получить деньги.

Должно быть, именно это состояние страны Коул увидел ребёнком.

- Лишь Церковь, владевшая землёй и овцами, богатела при таком порядке, а ремесленники, на которых лежала большая часть работ по шерсти, только беднели.

Северные острова были в ужасном состоянии, но положение королевства, по словам Слая, было немногим лучше. Однако у Коула не было ощущения отчаяния, потому что Слай говорил об этом в прошедшем времени.

- Королевство было возмущено этим и, по-видимому, придумывало разные варианты изменения ситуации, но без существенных результатов. Вместо...

Слай раздражённо закрыл глаза и вздохнул.

- По своей прихоти они изменили правила вывоза шерсти, и торговля ею стала чем-то вроде азартной игры. Что сбило с толку очень много торговцев и аристократов, и многие разорились.

Коул был сам знаком с одной такой историей. Разорившиеся аристократы продавали своих дочерей богатым торговцам, продавая заодно и аристократическое имя, чтобы выжить. Затем такой торговец мог столкнуться с неудачей в своём деле и разориться сам. Подобная волчице женщина-торговец, которую он повстречал когда-то, была аристократкой, прошедшей по этому пути, причиной разорения её мужа стала как раз торговля шерстью. Не сказать, чтобы ей особенно не повезло, она была лишь одной из многих, унесённых решениями правителей королевства Уинфилд.

Ив Болан, так звали эту аристократку, после разорения и самоубийства мужа решила сама стать торговцем. Сейчас, хотя она была женщиной, ей удалось стать известным торговцем на юге. Возможно, волчий характер помог ей преодолеть трудности, но большинство людей были иными.

Накопившаяся обида на Церковь могла ещё долго сохраняться в людях королевства, ведь из-за её действий людьми распоряжались, как игрушками, как вещами. Одно это было вполне достаточной причиной брать налоги с Церкви.

- В любом случае, ни королевство, ни торговые дома не могли сдерживать Церковь. Им приходилось вслед за папой идти на войну с язычниками. Однако когда те войны ушли в прошлое, ситуация стала меняться, и когда королевство поднялось перед Церковью, роли в ситуации изменились.

И Слай радостно воткнул нож в своё мясо.

- Когда религиозные центры Церкви были закрыты, они потеряли доходы, власть их системы займов над ремесленниками ослабла. Ремесленники стали работать охотней, что привело к росту качества и количества шерсти, в королевство потянулись умелые работники с большой земли. А так как Церкви пришлось использовать посредничество королевства для торговли, ей осталось лишь сбывать свою шерсть, переработкой которой она не могла уже управлять, по невысоким ценам. Всё королевство было переполнено шерстью. Её, в самом деле, было очень много, из-за чего горожане, раньше не имевшие никакого отношения к обработке шерсти, толпами занялись ей. Все начали больше зарабатывать, отчего в стране началось процветание.

Коул думал, что искреннюю радость люди получают от своей работы, теперь она больше походила на счастье освобождения от оков, висевших на них прежде.

- Мы облагаем налогом Церковь, чтобы вытащить из неё её накопления, и если ситуация перевернётся, мы хотим быть уверены в том, что она не сможет сразу стать на ноги. Ну, мы так получаем доход от их денег и завоевываем симпатии людей.

По словам Слая, меры королевства были совершенно разумными. Церковь облагалась налогом по важным, оправданным причинам. Коул не чувствовал никакой связи с абсурдным замыслом покинуть Церковь, чтобы отправиться в новый мир. Таким образом, история Илении потеряла в убедительности, а сам налог был не столь далёк от целей Коула. Тираническая Церковь должна быть наказана и исправлена.

- Хорошо ли собираются налоги?

Слай покачал головой.

- Нет. Власть Церкви глубоко укоренилась, и городские торговцы не идут за разрешениями на сбор, опасаясь последствий. Это не очень хорошо.

- Понятно...

- Такова суть дела, но... Ты не будешь возражать, если я спрошу кое-что?

Коул оторвался от своих раздумий и посмотрел на Слая.

- О, прости. Да, конечно.

Слай, улыбаясь, проницательно посмотрел на Коула.

- Где ты узнал о налогах?

На такое не наткнёшься, просто бродя по городу. Конечно же, Слай уделил этому особое внимание.

- Мы посетили собор и встретили там женщину. Мы увидели и то, как её вышвыривают оттуда, а потом выслушали её историю.

Йосеф, до сих пор молча слушавший разговор, вмешался:

- Это она, прослышав о досточтимом Коуле, пришла на мой корабль, чтобы повидать его.

Вроде бы Слай понял ситуацию. Но Коула смутило, почему он вдруг посмотрел в потолок и прикрыл глаза руками. Коул растеряно посмотрел на Слая, но тот принял обычную позу и заговорил, как будто исповедуясь в грехах:

- Другими словами, кто-то обратился к тебе, чтобы ты помог в сборе налогов.

- П-правильно.

- И хотя ты испытываешь праведную потребность исправить Церковь, ты сначала хочешь разузнать всё, чтобы решить, помогать или нет.

- А, ну да, это в общем...

Многие детали были пропущены, но в основном он был прав.

-О, Боже, - простонал Слай и посмотрел на него взглядом щенка. - Я бы сразу попросил тебя, если б знал, что это произойдёт.

- Что? - открыто удивился Коул.

Слай с грустью признался:

- Я торговец. С тобой, преподобный Коул, собирать налоги с Церкви так же просто, как отобрать конфетку у ребёнка. Любой бы так подумал. О... если бы я попросил тебя сейчас об этом, ты бы ощутил какое-то чувство справедливости?

Глаза Слая были остры и точно знали, что происходит. Он хорошо знал, что одни и те же обстоятельства могут иметь совсем иной смысл при небольших различиях.

- Извини, но это кажется только прибыльным предприятием...

- Верно? - угрюмо спросил Слай, лишаясь разом своей манерности, падая на стул и опираясь на спинку стула, по кривой усмешке Йосефа Коул решил, что это было целенаправленное лицедейство. - Но затронь я вчера эту тему, казалось бы очевидным, что у меня есть тайные мотивы использовать тебя, и в любом случае моя репутация была подорвана. Как думаешь, насколько предусмотрительным я оказался, выждав подходящий момент?

Слай сел на своём стуле ровнее, Коул не смог сдержать улыбки. Он не знал, был ли его хозяин хорошим человеком, но он был, без сомнения, любезным торговцем.

- Конечно. Я был вчера очень уставшим и должен был бы прийти в плохое расположение духа. Я очень ценю твою предусмотрительность.

Хихикнув, Йосеф наполнил чашку Слая. Это был очень крепкий напиток, казалось, он вот-вот загорится. Слай поднял чашку, выражение его лица вдруг стало серьёзным.

- Надо полагать, это судьба. У продавца, пришедшего просить тебя помочь с налогами, должна быть веская причина для этого. Я могу лишь представить, что именно Божье провидение свело вас с ней в соборе. Не говоря уже о том, что она очень уважаемый торговец шерстью.

- А? - Коул подпрыгнул на месте.

Миюри повернулась и холодно взглянула на него, а Слай просиял от восторга.

- Я управляю торговым домом Дивы в Десареве. Вы двое выделяетесь, поэтому я всё услышу, если вы будете задавать вопросы по городу.

Теперь Коул понял, насколько легко было Слаю всё узнать.

- Как посредник она должна была видеть гнёт Церкви во всех деталях. Я уверен, что она раздобыла разрешение на взыскание налогов не ради денег, а по другим причинам. Я слышал, что она обычно осторожна в своей работе, поэтому должно быть что-то, в чём она по-настоящему убеждена.

Только торговец мог так искусно уловить чужие намерения. У Илении, конечно, были причины идти вперёд, осознавая опасность пути.

- Я знал, что ты пришёл в этот город по воле Божьей, - сказал Слай, поднося чашку к губам, но, прежде чем пить, он посмотрел на Коула. - Кстати, ты действительно взялся бы за сбор налогов для нас?

Это подавалось как шутка, но взгляд Слая был серьёзен.

- Думай об этом как о просьбе на пьяную голову, - Слай пожал плечами и одним глотком опустошил свою чашку.

Миюри, ограничившаяся одним глотком, смотрела широко раскрытыми глазами.

Трапеза продолжалась спокойно.

У Коула были почти всё, что нужно, чтобы собраться с мыслями.

Когда Коул проснулся, у него побаливала голова. Он подумал, уж не заболел ли, но пересохшее горло и изжога дали ему понять, что причиной послужил вчерашний крепкий напиток, к которому он не привык. Он ещё вспомнил, что хотел расспросить Йосефа о слухах насчёт нового мира, когда Слай стал прощаться с ними, но не выдержал и, повалившись на кровать, заснул. Ему казалось, что Миюри это заметно раздосадовало, но с определённостью это не вспоминалось.

Он приподнялся, рядом Миюри обнимала подушку, набитую шерстью и, утопив в ней лицо, крепко спала. Он подумал, что ей могло присниться, что она вцепилась в овцу, но, может быть, она просто спасалась от запаха перегара. Коул почесал голову, наполненную такими мыслями, и глотнул воды из кувшина.

Свет, проникавший в щели в окне, был ещё слаб, но уже были слышны звуки проезжающих мимо повозок. Приоткрыв окно, Коул увидел тут и там людей на главной улице. Некоторые несли шерсть, сегодня они наверняка снова будут выполнять свою часть работы.

Судя по тому, что вчера говорил Слай, Церковь облагали налогом из-за того, что она подмяла под себя столь жизненно важное для королевства производство шерсти. Коул мог легко сказать, насколько жизни людей угнетались ростовщичеством Церкви, по тому, сколь охотно работали сейчас горожане. Если бы, приехав в Десарев, он услышал только эту историю, он согласился бы помочь без раздумий. И осторожничал сейчас только потому, что узнал, что королевство, возможно, на самом деле не слишком беспокоит вера, и оно противостоит Церкви по другой причине. Если было бы правдой, что королевство не стояло на стороне праведной веры и лишь пыталось убрать Церковь со своего пути, он бы уже не знал, правильно ли помогать этому. Скорее, если королевство намеренно пыталось бросить Церковь, оно могло оказаться более жестокой, чем сама Церковь, когда дело дойдёт до вопросов веры.

Он спрашивал себя, надо ли ему с Хайленд проверять всё, о чём он услышал. Он не мог придумать ничего глупее, чем какие-либо её действия, связанные с недостаточным пониманием происходящего. Работать для королевства, что ни на йоту не заботится о вере, - это копать себе могилу.

Но всё же что-то пришло ему в голову. Даже если королевство пыталось порвать с Церковью ради выгоды, не приходилось сомневаться, что обычные люди продолжат поиск веры. Не говоря о переводе Писания на обычный язык, над чем работали здесь, в королевстве. Он не мог представить, что это делается людьми просто так, у них должна быть веская причина. Для того чтобы не только духовенство, как это было до сих пор, а и обычные люди понимали Писание, чтобы дать этим людям возможность самим приблизиться к Богу. Это настолько значительное деяние, что оно способно изменить сам ход истории. Люди смогут чувствовать Бога рядом, что бы ни случилось. Даже без церквей, соборов или священников, пока с ними Священное Писание. Люди, обременённые проблемами, больше не бросались бы к духовенству, как кинулись к самому Коулу, стоило ему появиться. Если любимый человек болен и прикован к постели, то его родственнику нужно только взять Священное Писание в руки.

По такому рассуждению королевство может искренне трудиться для веры, а не какого-то путешествия в новый мир. Потому что, со Священным Писанием на обычном языке можно обрести утешение Бога на любом крае земли.

"А?.."

Будто вспышка света озарила его разум в этот самый момент. Он увидел единственный корабль, светящийся особым светом в тот момент, когда он проплывал среди угольных облаков и волн размером с гору. Охотники за приключениями с молитвами стояли на палубе.

- Этого не может быть, - выплеснулось у него изо рта, и он прикрыл его рукой.

Необходимость перевода Писания в этом? Долгий, долгий путь. Они не взяли никого, кто не был им нужен, и не каждого ждёт благополучное возвращение. Не всегда есть рядом кто-то, способный выступить посредником с небесами, если придёт ситуация, в которой останется надеяться только на Бога. Но с помощью Священного Писания, который мог прочитать каждый, они могли обрести мужество и силу...

"Нет, нет", - покачал он головой, стирая своё видение.

Обоснованней думать о переводе Священного Писания как о возможности для людей королевства самим проводить религиозные обряды, пока всё длится противостояние с Церковью. Это чистое совпадение, что перевод будет полезен и для этого.

Это вчерашний жгучий напиток заставил его мысль совершить столь невероятный прыжок. Но, подумав раз об этом, он уже не мог выбросить мысль из головы.

- Мне действительно нужно перестать делать поспешные выводы, - предостерёг он себя, нарочно произнеся это вслух.

Затем он вышел во двор умыться и снова выслушал проблемы людей торгового дома.