Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Эпилог

Узнав от Родоса суть плана, Уинтшир действовал очень точно. Он получил от Хайленд чёткое предложение отказаться от своей идеи и разъяснения касательно последующих действий.

Хайленд сообщила, что старый рыцарь будто бы знал, что Коул и Миюри приложили к этому руку, впрочем, наверняка это осталось невыясненным.

Как бы то ни было, Уинтшир и его рыцари стояли, сияя на весеннем солнце полным боевым облачением, и объявляли о своих намерениях. Они собирались привести церкви в порядок, рассматривая всё, что держало их двери закрытыми и что побуждало отказываться от исправления своих прегрешений. Народ не был согласен с Церковью, но понимал необходимость церквей в повседневной жизни. Вот почему люди встретили декларацию рыцарей бурными рукоплесканиями - рыцари могли изменить ситуацию в королевстве к лучшему.

Слухи о рыцарях распространялись, как лесной пожар, что означало явную необходимость для Папы изменить своё к ним отношение, и тогда все будут жить долго и счастливо...

Но Коул сидел и, поглощённый мрачным чувством, покачивал правой ногой.

- Я верю, что это необходимо, но...

- Ты всё ещё об этом? Ну же, подними подбородок! - сказала ему Миюри.

Он поднял голову, и Миюри повязала ему на шею шарф. Этот шарф указывал на чин духовенства, и раз Коул не был официально возведён в сан, шарф был белым. Впрочем, то можно было счесть и проявлением им критического отношения к церковной системе.

Ну, это ещё ладно, но Коула всё ещё не устраивало положение, в котором он оказался. Он сидел и переводил Писание, когда вдруг в комнату влетела Миюри, вытащила его и без объяснений затолкала в карету. Хайленд уже сидела внутри, и карета отъехала раньше, чем Коул успел сказать хоть слово.

Он решился спросить, что происходит, но тут Миюри бросила ему ворох одежды. Это была та самая обычная его одежда, в которой он покинул Ньоххиру, одежда священника, которую уже давно не надевал.

- Мы подумали, что ты откажешься, если тебе сообщили бы заранее, поэтому прости, что это должно было произойти так, - виновато сказала Хайленд, сидевшая напротив.

Затем она объяснила. Коул не знал, кто придумал этот план, но спрашивать не собирался.

Он знал, что должно было произойти.

Но он чувствовал себя подавленным, когда представлял себе, как это происходит, и поэтому обеими руками сжимал символ Церкви на груди.

- Но разве это не проще, чем участвовать в катехизисе при народе? Я знаю, что мне, вероятно, не стоило этого тебе говорить, но тебе просто нужно стоять там, - сказала Хайленд с неожиданным упорством, не уступавшем мрачности его настроения.

Миюри, закончив завязывать шарф, взяла гребень и начала расчёсывать ему волосы. Когда она приблизилась к нему, он понял, что от неё пахнет немного иначе, чем обычно - сладким, цветочным ароматом. Тут-то он и заметил, что она одета, хоть и не в то, в чём сбежала из Ньоххиры, но и не в одежду посыльного мальчишки.

- Ты тоже?..

Она ещё раз пробежалась гребнем по его волосам, нашла и разровняла очередную лохмушку, затем пожала плечами.

- Конечно. Потому что я твой рыцарь! - объявила она.

Её плащ напомнил ему странствующих монахинь. Но, в отличие от них, на ней был яркий пояс, расшитый золотой нитью и ножны для кинжала на боку. Он никогда раньше не видел такой самоуверенной монахини.

- Мне не удалось добыть меч, так что у меня только ножны. Мне понадобится меч, раз уж я буду твоим рыцарем. О, какой меч мне взять? Хе-хе!

Задавшись вопросом, не было ли ошибкой определять её в их отношениях как рыцаря, он поймал взгляд Хайленд, обращённый к ним. Она виновато улыбалась, и теперь ему оставалось лишь принять это.

- Я буду воздерживаться от чего-либо, кроме как стоять там. В конце концов, среди рыцарей должны быть те, кто до сих пор не думают обо мне с приязнью.

Идея возвращения рыцарей к жизни должна была принадлежать Родосу. Предрассветный кардинал всё ещё был врагом церкви и мишенью для рыцарей. И Хайленд предложила ему присоединиться к другим священнослужителям, которых провожали в церкви в соседних местах.

- Я совсем не против. Достаточно, если это породит слухи.

- Предрассветный кардинал увидел своего величайшего врага, рыцарей, и ушёл... Да, во имя веры! - сказала Миюри, хотя сама не верила, при этом она плотно увязывала Коулу волосы сзади, затем девушка гордо набрала воздуха. - Но я бы лучше закрепила тебе волосы яичным белком.

- Думаешь? Я думаю, лучше так, естественней. Так он будет казаться намного добрее и отважнее.

- Ты права. Давай, брат! Выпрямись!

Хайленд и Миюри оценивающе смотрели на него. Он распрямил спину, почти чувствуя себя их игрушкой.

- Уже скоро, должно быть. На улицах слишком много людей. Мы были правы, выйдя за городскую стену. В городе сделать это было бы невозможно.

В какой момент карета проехала городские ворота, Коул не осознал из-за огромного количества людей на улицах. Все, от мала до велика, пришли увидеть рыцарей, многие размахивали самодельными рыцарскими флагами.

- О Господи, пожалуйста, спаси и сохрани, - произнёс он молитву, которую редко произносил.

Миюри взяла его руку и невинно улыбнулась, будто говорила ему успокоиться. Она должна была быть рыцарем, тем, кто бросает вызов и переносит трудности, но её улыбка лучилась удовлетворением, будто она была довольна своей удавшейся шуткой.

- Никакого тебе обеда, если ты выкинешь какую-нибудь глупость.

Миюри пожала плечами, продолжая легко улыбаться, и помогла Хайленд открыть дверь. Городской шум тут же ворвался внутрь кареты, Коул почувствовал, как его сердце сжалось.

- Пошли.

Первой под весеннее солнце вышла Хайленд, за ней выпрыгнула и подала ему руку Миюри. На мгновенье он пожалел, что позволил ей покинуть Ньоххиру вместе с ним, но в следующий миг уже коснулся её руки. Она была маленькой, но сильной, как у взрослого.

- Вон там, они идут! - крикнула Хайленд, поддавшись волнению толпы.

Коул повернулся к городу и увидел рыцарей, направлявшихся прямо к ним.

- Слава рыцарям святого Крузы! Благословенна вера праведная!

Люди на обочинах дороги громко кричали и усыпали её лепестками цветов.

Впереди с бордовыми знамёнами, верхом на белых конях ехало два рыцаря, за ними следовало ещё несколько рыцарей на лошадях. Коул сразу увидел Уинтшира, а потом и Родоса - среди пеших рыцарей.

- Хе-хе, он выглядит таким гордым. Хотя и плакса.

- Не то говоришь, - Коул ткнул Миюри в голову и шагнул на небольшую подставку, приготовленную для них возницей.

Миюри последовала за ним, на ходу поправляя одежду.

- Что ты думаешь, брат? Я милая? - спросила она, наклонив голову.

Её поведение вместе с совсем другой, более женственной, одеждой определённо делали её красивой. Ему хотелось, чтобы на ней не было и пояса с кинжалом, но он передумал, решив, что без них она больше не была бы Миюри.

- Да, конечно. Очень милая, - сказал он почти пренебрежительно, и Миюри казалась недовольной этим полуответом, что не помешало ей уже через мгновение счастливо повести плечами.

Рукоплескания становились всё громче - рыцари приближались.

Коул взял у возницы большого размера том Священного Писания и прижал его правой рукой к телу, а левой сжал символ Церкви, висевший на шее. Вспомнив слова Миюри, он выкатил грудь больше обычного и выпрямил спину.

Сначала по толпе пробежалась странная рябь. Потом рябь сошлась воедино и превратилась в волну, некоторые люди стали указывать на Коула. Рыцари тоже поняли, что что-то происходит, и стали вглядываться в то место. Вскоре лошади со знаменосцами приблизились, мгновение спустя глаза Коула встретились с глазами Уинтшира. Коул увидел, как глаза старого рыцаря на мгновение расширились от удивления, но почти сразу их затопило добротой. Этого было достаточно, чтобы он понял: Уинтшир видел всё насквозь.

Хотя, возможно, его удивило то, что Коул решил проводить их.

Коул высоко поднял левой рукой символ Церкви в знак приветствия, затем принял молитвенную позу.

Рыцари просто пройдут мимо него. Так он подумал.

- Ооо! - вдруг раздался громкий рёв военного приветствия.

«Интересно, что же это», - подумал он и, невольно подняв голову, обнаружил, что все рыцари, проходили мимо него, прижав правую руку к груди и глядя на него. Они отдали ему свой рыцарский салют.

Это означало, что они знали правду. Он не был уверен, проговорился ли рыцарям Родос или Уинтшир сам решил сказать им. Впрочем, может быть, они и не знали вовсе, но их справедливое благочестие побудило сделать это из уважения к тем, кто пришёл их проводить.

Каковой бы ни была истинная причина, это зрелище зажгло пламя в сердце Коула. Вскоре и Родос прошёл перед ними. Юноша смотрел на Миюри, и когда она несильно, одними пальчиками помахала ему, он густо покраснел. Рыцари, шедшие слева и справа от него, сдержанно улыбались.

Шествовали рыцари перед ними всего ничего, и вот уже они удалялись, и целая толпа людей спешила за ними, надеясь удостоиться рукопожатия, коснуться рыцарского плаща - целое событие для них.

Затем толпа исчезла, словно пролился дождь, и всё беспокойство, связанное с рыцарями, вдруг показалось таким далёким.

Удовлетворённо вздохнув, он вдруг ощутил тепло в правой руке.

- Думаю, всё пройдёт хорошо, - сказала Миюри, наблюдая, как вдали тают фигуры рыцарей.

Её рука сжимала его ладонь сильнее обычного.

- Думаю, король тоже сможет открыто поддержать их, - сказала Хайленд и посмотрела на Коула. - Ну, будем возвращаться. У меня заказан для нас столик в "Золотом папоротнике". Я тоже хочу отметить ваш новый герб.

- Мясо! - выкрикнула Миюри и заспешила обратно в карету.

Коул подумал, не стоит ли ему переодеться перед тем, как пойти в таверну, и повернулся, чтобы последовать за ней, но снова оглянулся на рыцарей.

Рыцарский герб, поднятый высоко в небо, отважно развевался на ветру.

«Да благословит их Господь», - произнёс Коул про себя и сел рядом с Миюри, требовавшей от него поторопиться. Устроившись, он положил книгу себе на колени и закрыл глаза.

Зима кончилась, пришла весна, и это было всего лишь одно мгновение в череде предстоящих многих чудесных дней этого времени года.