Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
5 - 5

Гимн, вырываясь из множества ртов, эхом разносился по собору, мешаясь со сладким запахом ладана.

Не только горожане оказались погружёнными во мрак, лишённые возможности посещать мессу в течение длительного времени, когда двери церквей были для них закрыты. Священники и прочие священнослужители из соседних областей немного напоминали гостей, возвращавшихся в Ньоххиру понежиться в его водах после перерыва в целый год, когда они вступали в здание и глубоко вдыхали его воздух.

Архиепископ Ягине принимал этих священников в специальной часовне и заботился об их безопасности. Духовенство было чрезвычайно тронуто присутствием Уинтшира, их встреча сопровождалась крепкими объятиями. Священники, прятавшиеся по церквям королевства, сами пребывали в положении, близком к положению старого рыцаря.

Коул и его спутники наблюдали за всем издали, ожидая в коридоре и притворяясь торговцами, поддерживавшими хорошие отношения с собором. Через щели в двери они могли видеть высокопоставленных священнослужителей, стоявших на коленях на полу часовни, их длинные одежды шуршали при каждом движении. Ягине взял в руки писание и скользнул взглядом по двери, через несколько мгновений, когда архиепископ начал молиться, Уинтшир вышел в коридор, а молодой священник тихонько прикрыл за ним дверь.

Старый рыцарь повернулся к запертой двери и произнёс:

- Для них это оазис веры в пустыне.

Не так давно эти люди в плащах не могли открыто ступать по улицам города Раусборн. Даже самого Коула гильдия сборщиков налогов сняла с корабля на входе в порт.

- Разве ты не мог бы сказать что-нибудь, чтобы королевство открыло больше церквей? - спросил рыцарь.

- Пожалуйста, прости меня, потому что я отвечу, что когда-то думал то же самое. Однако если подумать, как Папа мог бы это воспринять...

Коул прервал себя, из глубины горла Уинтшира послышалось ворчание.

В то же время Коул вспомнил то ощущение во время разговора с Хайленд, когда ему показалось, что что-то в нём уже готово прорваться. Он щупал в уме, пытаясь понять, что это. Но Уинтшир прервал его попытку:

- Он воспринял бы это как нападение со стороны королевства, но если бы духовенство открыло двери по собственной воле, они отвернулись бы от распоряжения Папы приостановить деятельность. Ты уже открыл двери двух святилищ, но я боюсь, это предел, - старый рыцарь вздохнул и покачал головой. - Нет, я не должен останавливаться на "невозможно". У нас очень мало времени.

- Наследница Хайленд ждёт нас в другой комнате, - сказал Коул и двинулся с места, охранники зашли вперёд открыли дверь в другую комнату.

- Досточтимый Уинтшир.

- Извини, что заставил тебя ждать.

Хайленд и Уинтшир обменялись рукопожатием и заняли места за круглым столом.

- Если я могу перейти прямо к сути, нам остаётся только собрать воедино основные пункты предложения.

Хайленд взглядом подала сигнал, и другой охранник, стоявший наготове, положил стопку бумаг перед Уинтширом.

- По сути, мы хотим привлечь внимание людей с помощью принародного катехизиса, проводимого вами, рыцарями и досточтимым Коулом, а затем перевести его в обсуждение при участии падре Ягине в роли посредника. Мы также собираемся пригласить местных аристократов через городской совет, чтобы придать этому мероприятию большую значимость.

Уинтшир посмотрел на бумаги Хайленд на столе и спросил:

- Вы не пригласите их принять участие? - он указал на стену, имея в виду духовенство из соседних мест. - Мы, рыцари, не хотим, чтобы с нашей стороны было больше людей. Эти люди тоже выживали с трудом, сражаясь в одиночку, без чьей-либо помощи. Я хочу поделиться с ними радостью от того, что я смог присоединиться к битве.

Само существование рыцарей было поставлено под вопрос, но они по-прежнему были внимательны к окружающим.

Хайленд кивнула, находясь под впечатлением его предложения.

- Чем больше присоединится, тем достойнее мероприятие. Как ты думаешь, досточтимый Коул?

Некоторая игривость промелькнула в её голосе.

- Меня это устраивает. В конце концов, победителя в катехизисе определяет не громкость голоса.

Глаза Хайленд и Уинтшира расширились, и они оба неловко улыбнулись.

- Был бы ты нашим союзником... - пробормотал рыцарь.

Коул чуть не ответил, что он и есть, но остановился. Он никогда не смог бы стать их союзником в прямом смысле этого слова и даже был главной причиной их тяжёлого положения. Прежде чем его молчание стало слишком красноречивым, Хайленд заговорила вместо него.

- Что касается катехизисов, мы надеемся выбрать темы, которые вполне понятны горожанам.

- Я вижу это. Вы нашли хорошую тему - меч и весы, полученные ангелом от Господа. Считаю, это идеально подходит для города с таким большим количеством торговцев. Было бы легко воззвать к народу с тем, что мы являемся защитниками справедливости, вооружёнными мечами и нейтральными перед лицом Божьей веры.

Они не были ни друзьями, ни врагами королевства - просто защитниками веры.

- Какие вопросы ты собираешься задавать мне?

Это не будет дружественным собранием, посвящённым толкованию Священного Писания. Коул был одним из тех, кто сплотился вокруг Хайленд, знаменосца реформации, противостоявшей Церкви.

- Королевство изначально выступало против взимания Церковью десятины. Потому что налог, взимаемый для войны с язычниками, должен быть временным, - сказал Коул, и Уинтшир понял его.

- Мы в действительности являемся клинками, существующими на этот налог. Болезненное место.

Рыцари представляли собой военную мощь, олицетворение сражений. Когда война закончилась, они стали не более, чем инструментами, которыми больше не пользовались. Папа так хладнокровно бросил Уинтшира и его людей из-за того, что война с язычниками уже закончилась.

- У горожан может появиться отвращение. Становится противно, когда представишь себе, какие споры они начнут вести в тавернах, но они, по крайней мере, будут в восторге от этого.

Горожане искренне хотели поддержать рыцарей, но при этом они обозлены на Церковь, продолжающую требовать необоснованный налог.

Уинтшир провёл рукой по своим серебристым волосам, не того цвета, как у волос Миюри, это цвет волосы у людей приобретают только с годами.

- О-хо-хо. Мне нужно будет постараться изо всех сил, иначе мы можем проиграть.

Коул не мог сказать рыцарю, что тот ошибается. Как бы самонадеянно это ни звучало, он был уверен в победе. Потому что и справедливость, и весь ход жизни были на его стороне. Он подумал, что это было бы очень жестоко.

Стоя перед Уинтширом, Коул прикинул разницу в возрасте между ними - лет тридцать или даже сорок. Пожилой мужчина с кривой улыбкой на лице наверняка в молодости пережил сражения с настоящими язычниками, он был истинным рыцарем, защищавшим веру Церкви, не щадившим своей жизни и выжившим. Он утвердился в своей вере без посредничества книг в отличие от самого Коула. В своей жизни он наверняка потерял многих товарищей и сталкивался с неисчислимыми бедами. И вышел победителем в битве с язычниками.

Что ж, со временем ситуация наладилась, язычники были изгнаны. Когда Коул был ребёнком, от войны осталась одна видимость - просто ежегодное событие, именуемое многими северной экспедицией. Которой, в свою очередь, тоже пришёл конец лет пятнадцать назад, после чего везде воцарился мир.

Мог ли представить Уинтшир, что подобное произойдёт в те времена, когда язычники ещё являлись настоящей угрозой? Не должен был он думать, что именно рыцарям достанется основная слава, когда язычники будут побеждены и воцарится мир?

Несомненно, он не мог вообразить, что однажды он и его рыцари станут не нужны.

- Но самые интересные сражения начинаются с невыгодных позиций. Так мои люди будут лучше работать вместе.

Уинтшир сказал это, словно покорялся неизбежному, почти с облегчением.

Ив говорила о старом рыцаре, что у него нет надежд, связанных с положением рыцарей. Может, потому он сказал «мои люди», а не «мы». Уинтшир считал себя предателем, подыгрывавшем врагу, то есть тем, кто больше не являлся частью ордена рыцарей Святого Крузы.

- Предрассветный кардинал, - Уинтшир посмотрел на Коула, его глаза ярко сверкнули, заставив собеседника замереть на месте. - Я очень надеюсь, что ты не будешь сдерживать свои удары при нашем разговоре. Мы можем приложить все усилия и дать отпор, отстаивая свою позицию в меру наших возможностей. Мои люди чувствуют, что опора у них под ногами неустойчива, как песок. Небо затянуто тучами, и мы больше не знаем пути вперёд. Но пока у нас есть враг, есть и точное направление, это позволит им работать вместе. Они могут сохранить своё единство в этой буре.

Пусть это было не более чем фальшью, так будет лучше, чем распускать весь отряд.

- Я благодарю тебя от всего сердца за первое сражение за много лет.

Беспечная улыбка старого мужчины жгла Коулу глаза.

Катехизис состоится послезавтра. Было договорено, что король не будет мстить, Хайленд заверила, что ничего подобного не произойдёт.

- Но послезавтра, хмм... - вдруг произнёс Уинтшир, когда они уже прощались.

- Это чем-то неудобно? - спросила Хайленд, и Уинтшир беспокойно покачал головой.

- Нет. Сказать по правде, когда мы прибыли в королевство, я разослал гонцов в поисках места, которое могло бы нас принять. Понимаете, не было никакой уверенности, что собор здесь примет нас. Один из них ещё не вернулся.

- Это... действительно беспокоит. Я поскорее пошлю кого-нибудь на поиски.

- О, нет... - начал говорить Уинтшир.

Коул с Миюри обменялись взглядами.

- Ты говоришь о Родосе? - перебила рыцаря Миюри.

Уинтшир изумлённо посмотрел на неё.

- Мы нашли его, когда направлялись в аббатство Брондел. Он обессилил и упал лицом в грязь, но всё же добрался до места благополучно.

Уинтшир прикрыл глаза рукой, услышав про «лицом в грязь», похоже, он испытывал привязанность к этому юноше.

- Какая неловкая ситуация для рыцаря... Но это очень похоже на него - упасть, двигаясь вперёд, глядя в будущее, - сказал он, затем, улыбнувшись, вздохнул. - Он ученик, чьё мнение о пути рыцаря столь велико, что это даже приводит меня в смущение. Однако в случае битвы он будет без остатка на нашей стороне.

Так мог говорить старик о своём внуке. Спор между Коулом и рыцарями, несомненно, станет большим событием, которое останется в истории Раусборна. И если это было бы возможностью для рыцарей снова оказаться в центре внимания, было бы, конечно, жаль, если бы Родос не присоединился к ним.

- Я немедленно вышлю быстрого гонца. Но я не уверен, успеет ли он.

- О, нет, о... Какой стыд с моей стороны беспокоить тебя таким вопросом.

- Это вообще не составит труда.

Похоже, Хайленд, была глубоко тронута добротой Уинтшира.

Рыцари, присоединившись к религиозному ордену, становились частью единого целого и клялись сражаться друг за друга, не щадя жизни. Говорили, что их узы были подобны семейным, и теперь Коул почувствовал, что это не преувеличение. С этой, свежей для него мыслью, он снова сказал себе, что должен сделать всё, что в его силах, чтобы эти узы сохранились и в будущем.

Но когда Коул задумался, будет ли Уинтширу место в этой картине, словно чёрная змея впилась в его грудь. Она обвила его сердце и вонзила в него жало, причинив боль. И все же он твёрдо стоял на ногах, зная, что не должен позволить устремлённости рыцарю пропасть даром.

Потом Уинтшир ушёл, чтобы присоединиться к остальным рыцарям, а Коул с Миюри встретились с Ягине вкратце узнать, как пройдёт день катехизиса, и потом покинули собор.

Это был ещё один оживлённый, мирный день в Раусборне.

- Брат, - потянула Коула за рукав Миюри по пути обратно в поместье. - Можем ли мы съесть что-нибудь вкусненькое пока мы не ушли отсюда?

Коул мог точно сказать, что она сейчас не просто выклянчивала по обыкновению еду. И это должно было отразиться на его лице.

- Что бы ты хотела съесть?

- Позволяешь выбрать?

Всё, что Миюри сочтёт самым вкусным, наверняка таким и будет. Тем не менее Коул быстро добавил:

- Что-нибудь, кроме жареных рыбных хребтов.

- Ауу, но они были хороши.

Один взгляд на них вызывал у него изжогу.

В конце концов, Миюри сделала очень разумный выбор - яичница и вяленое мясо двумя кусками хлеба.

Но хлеб, очевидно, выпекал лучший пекарь Раусборна, пришлось потрудиться, чтобы купить его в борьбе с толпой других нетерпеливых покупателей. Впрочем, оно того стоило - его мягкость прекрасно оттеняла солёность мяса. И конечно, было вкусно.

- Ты такой замечательный, брат, - сказала Миюри, когда они устроились на ящики, стоявшие в углу шумного порта, и принялись есть. - Итак, этого хватило, чтобы ты продолжал бороться?

В её голосе прозвучали обвинительные нотки, что было странно, ведь лишь её единственную расстроил план Уинтшира, когда она его услышала. Коул указал ей на это, девушка скривилась и обнажила клыки, напомнив ему тот давний случай из её детства, когда он выговаривал ей за намоченную постель.

- Теперь я понимаю, что это единственный хороший вариант. Я не могла не волноваться из-за этого. Худшее, что ты можешь сделать в битве, - это... - Миюри откусила кусок, и правая щека раздулась, как у белки, - сомневаться. Не дай сомнению войти в твой клинок. Это не только даст противнику возможность воспользоваться этим. Это ещё и причинит врагу ненужную боль.

«Врага следует сразить на одном дыхании.»

- Твоя решительность меня иногда пугает.

Девушка-волчица с пепельными с серебром волосами просияла чарующей улыбкой.

- Главный рыцарь, похоже, хотел высказать своё мнение в конце, так что и ты должен говорить всё, что хочешь, брат, - сказала Миюри и бесцеремонно полезла пальцами в рот, чтобы вытащить застрявший меж зубов кусочек мяса. - Красные лица, брызжет слюна, много крика. Ручаюсь, это будет действительно интересно.

Она ссутулилась и, усмехнувшись, вытянула ноги, чтобы положить их на ящик. Выглядела она при этом в точности, как нахальный посыльный мальчишка из какого-то торгового дома.

- Думаю, это прекрасно. Тихое поле - это не для настоящей битвы, верно?

Скорее всего, это будет последняя битва Уинтшира. Они должны сделать её как можно более живым, чтобы даже Коул забыл, что всё это - лицедейство. Он представил себе предстоящее сражение, на его лице появилась улыбка, наполненная беспокойством и грустью. Он наверняка будет вне себя от волнения лишь оттого, что ему надо громко говорить среди толпы в тот момент, когда перед ним предстанет настоящий рыцарь, закалённый в боях, а за его спиной выстроятся ряды грозных воинов.

Рыцари Святого Крузы, верные традициям и своей истории, полные горячей гордостью.

Кто-нибудь вроде него, выступив против них, точно ощутил бы себя дровосеком, столкнувшимся в горах с охотником на медведей. Но Коулу не нужно поддаваться своим страхам. А нужно просто сохранять спокойствие и продолжать смотреть по сторонам. Потому что рядом с ним наверняка будет серебристая волчица, на которую он сможет положиться когда угодно и где угодно.

Миюри, увидев, что Коул снова погрузился в раздумья, попыталась воспользоваться возможностью вытащить кусок вяленого мяса из его хлеба.

- Если бы только...

- Хм? - подняла она глаза.

- Если бы только мы сделали наш герб вовремя.

Когда она вытащила мясо, выскользнул и кусок яичницы, который она поймала ртом, приняв странное положение и моргнув от неожиданности.

- Это было бы хорошее место, чтобы явить миру наш герб.

Миюри проглотила яйцо, слизала с пальцев остатки желтка и жира, потом весело улыбнулась.

- Ты ещё больший мечтатель, чем я, брат.

Коул слабо улыбнулся её словам. Пока он был с ней, он верил, что им по силам противостоять любому врагу. Их герб должен был выражать их отношения, поэтому он считал, что подходящий повод представить герб необходим.

Он представил, что герб будет висеть не где-нибудь незаметно на стене, он будет всегда с ними, на каждом из них. Прямо сцена из приключенческой истории, и он почти улыбнулся.

В этот момент вдруг обрели очертание слова, описывающие отношения его и Миюри. Но тут же улетели прочь, подобно снежинке, ускользающей из ладони, когда её пытаются схватить рукой. Он отчаянно погнался за этим, но лишь невольно вернулся к действительности.

- Брат? - с любопытством спросила Миюри, и Коул, сдавшись, вздохнул.

- Извини, мне показалось, что я только что наткнулся на слово, описывающее наши отношения...

- Жена.

- Нет.

Пока они препирались, то, что ускользнуло, окончательно растаяло в его голове.

- О, теперь совсем исчезло.

Миюри вскочила с ящика и восторженно сказала:

- Это не имеет значения. Всё в порядке, - она упёрла руки в бока и посмотрела на море. - Даже выйдя из ордена, этот старый рыцарь всё равно останется рыцарем, - ветерок играл её серебристыми волосами. - Так же, как тот мальчик был похож на рыцаря больше, чем кто-либо, кого я знаю, хотя он всё ещё ученик.

Миюри была доброй и сильной. Только поначалу ему бывало неловко, когда его словами загоняла в угол молодая девушка, которую он воспитал как свою младшую сестру.

Коул почти сказал «Как и ты», ей, полной отваги, но его язык словно примёрз. Ответ, который, как он думал, исчез, слишком легко вернулся. Его отношения с Миюри. Слово идеально подходило.

- Что такое? - подозрительно обернулась Миюри.

Коул медленно закрыл замёрзший рот и невольно растянул его в улыбке.

- Ничего.

- Что? Вот уж нет, у тебя на лбу написано, что ты что-то скрываешь!

Коул решил, что расскажет ей, когда всё уляжется. Она точно будет этому рада.

- Гррр!

Они возвращались в поместье, чтобы подготовиться к событию следующего дня, Коул успешно управился с Миюри. Какое-то время она упиралась и била его по руке, но, в конце концов, сдалась, надулась и взялась за его руку.

Он не мог достичь совершенства, но старался следовать за своим идеалом, насколько это удавалось.

Ему нелегко придётся в ближайшие дни с участием в этом обсуждении. Он словно освежил свои ощущение по этому поводу, пока шёл с Миюри по улицам города.

- Хм? - вдруг остановилась Миюри и стала оглядываться.

- Что такое? - спросил Кол, тоже остановившись.

Через несколько мгновений к ним подошла бездомная собака и посмотрела на Миюри. А потом уткнулась носом ей в бок.

-Эй-эй, щекотно. В чём дело?

- Ваф, - негромко ответила бродяжка и потрусила прочь.

Пробежав немного, она остановилась и посмотрела на них.

- Кажется, она хочет, чтобы мы пошли за ней, - пожала плечами Миюри и направилась к собаке.

Та, будто того и ждала, свернула с большой улицы в переулок, пройдя который, вывела их на другую большую улицу. Миюри посмотрела на Коула, пригнула голову и побежала за собакой, уже свернувшей в другой переулок рядом с каким-то торговым домом, а затем залаявшей на что-то в глубине переулка.

- Если ты просто спрятала несколько костей, я обдеру тебе хвост, - сказала Миюри и проскользнула в проход между наваленными ящиками.

Коул увидел, как она внезапно застыла на месте.

- Что ты здесь делаешь?

Там сидел Родос с опухшим, заплаканным лицом.

Бродяга сообразила, что рыцарский герб, пришитый к поясу Миюри, пахнет Родосом, и потому привела её сюда, теперь она смотрела на Миюри, выпрашивая награду. Девушка погладила бродяжку по голове, та завиляла хвостом.

Коул переглянулся с озадаченной девушкой.

- Кто вы такие? Вы знаете этого ребёнка? - послышался голос сзади.

Это был дородный торговец с растрёпанной жёсткой бородой, и выглядел он, откровенно говоря, не особо добрым. Но в руках он держал полотенце, от которого шёл пар, и деревянную тарелку с куском хлеба.

- Дайте пройти.

- О. Конечно.

Коул и Миюри отошли в сторону и пропустили мужчину, нёсшего всё это действительно для Родоса. Торговец положил тарелку рядом с парнишкой и не очень деликатно вытер ему лицо полотенцем.

- Парень, не говорил я тебе, что мужчине не пристало реветь так запросто?

Вытерев Родосу лицо, он сунул кусок хлеба ему в руки.

- Мм... что с ним случилось?

Мужчина не без труда поднялся и вздохнул.

- Я нашёл его, когда ездил за шерстью. Мы не так давно вернулись, но я не мог привести его в торговый дом, его плач так раздражал, что я не смог бы продать свой товар!

- Ты ездил в аббатство Брондел? - спросила Миюри.

Торговец удивился, но тут же пожал плечами. Коул тоже был одет как торговец, и, возможно, мужчина подумал, что они покупали одну и ту же шерсть, но разминулись в пути.

- Не знаю, что случилось, но из того, что я слышал, охранник в Бронделе буквально вышвырнул его. Я спросил мальчика, и он сказал, что хочет вернуться в Раусборн, поэтому я посадил его на свою повозку и привёз сюда. На обратном пути он разревелся. Безо всякого повода. Если ты его знаешь, пожалуйста, забери его и доставь домой, а?

Как бы устало ни выглядел торговец, он несколько дней вёз Родоса обратно в Раусборн и даже принёс ему еду и смоченное в горячей воде полотенце, чтобы вытереть лицо. О книге нельзя судить по обложке.

Мужчина раздражённо повернулся и направился к дому, и тогда Родос внезапно вскочил.

- Сп-спасибо!

Мужчина оглянулся через плечо, фыркнул и ушёл. Слёзы снова залили свежевытертое лицо Родоса, и он стал тереть глаза кулаком, в котором был зажат хлеб.

- Фухх. Что случилось? - спросила Миюри.

Родос, кажется, наконец, осознал присутствие Миюри, и его глаза расширились от удивления. Затем он снова расплакался.

- Рыцарям...

- Ммм?

- Рыцарям конец.

Потребовалось некоторое время, чтобы, наконец, успокоить плакавшего Родоса.

Лишь в первый день в аббатстве к нему относились вежливо, как рассказал юноша. «Эти предатели», - всхлипывал он, утоляя голод нечаянно раздавленным в руке хлебом.

- Потом они разговаривали вежливо, но допрашивали меня один за другим. Они выпытывали каждую мелочь, касавшуюся рыцарей, даже узнавали, что за еду мы ели на острове.

Пусть они и могли так подтвердить, что рыцари действительно обнищали, похоже, что у Родоса были и другие причины испытывать гнев по отношению к ним.

- Что ты имел в виду, назвав их предателями? - спросила Миюри.

Родос вытер глаза рукавом и ответил:

- Я думал, они помогут, поэтому рассказал им о бедственном положении, в котором мы находимся. Однако когда я им всё рассказал, они спросили: «Означает ли это, что рыцари и Предрассветный кардинал действуют сообща?». Такого никогда не могло случиться! - выплюнул Родос, и собака, дремавшая рядом с Миюри, проснулась от его крика.

Но и Коул был удивлён.

- Они сказали... Предрассветный кардинал?

- Да. Я не могу понять почему. Сколько бы раз я им ни говорил, они меня не слушали... вместо этого они снова и снова допытывались у меня, нет ли при мне припрятанного письма, они даже раздели меня. Зачем им такое делать?!

Миюри украдкой взглянула на Коула.

Пожалуй, не стоило заходить слишком далеко, признавая письмо Хайленд для аббатства ошибкой, но, возможно, им было бы лучше задержаться и приехать в аббатство существенно позже Родоса. Монахи аббатства, как и Хаскинс, явно опасались тех, кто имел при себе письмо от Хайленд. Даже если они не сочли Коула самим Предрассветным кардиналом, для них было естественно предположить, что кто-то из его приближённых явился в аббатство проверить, нет ли там злоупотреблений. Понятно тогда, почему к Родосу поначалу отнеслись приветливо. Они тепло приняли посланца от рыцарей Святого Крузы, но вслед ему появились люди с письмом от Хайленд. Слишком странное совпадение. Легко заподозрить какую-то связь между пришельцами, тем более что Родос, вероятно, успел рассказать об оказанной ему в дороге помощи.

- После такого грубого допроса они сунули мне письмо с просьбой о помощи обратно. И сказали, что выслушают мою историю ещё раз, если я докажу, что не связан с королевством. Я-я... стыдно признать, я был охвачен гневом и бросился на них. Охранники тут же надвинулись все разом и удержали меня. Потом эти предатели-монахи издевались надо мной. Они сказали, что отряд из Уинфилда скоро будет распущен, что мы - те, которые больше не нужны.

А когда его выбросили из аббатства, как животное, рядом оказался торговец. Возможно, Хаскинс нашептал ему кое-что, передавая шерсть, но так или иначе, торговец взял мальчика и привёз сюда. Но всю дорогу парнишка вспоминал слова монахов о предстоящем роспуске его отряда из рыцарского ордена.

- Мне ненавистна сама возможность признать это, но... все это знали.

От острова Круза до королевства путь долгий. По пути они должны были останавливаться во многих портах и разговаривать со многими торговцами и горожанами. Хотя их, возможно, привечали всюду, куда бы они ни пришли, но им должно было быть известно и ещё кое о чём. Лучше кого бы то ни было они понимали, что, сколько бы они ни упражнялись с мечами, у них больше не было врага, которого можно было бы победить.

- Не только наш отряд испытывал трудности, - отрешёно говорил Родос. - У всех на острове Круза они были. Все стали получать из своих стран меньше пожертвований. Даже пособие от Папы уменьшилось. Они не ждут войны, так что это вполне понятно, - уже высохшие глаза Родоса не отрывались от земли. - Если людей будет меньше, тогда, по крайней мере, каждому из нас достанется больше от Папы. Ну, это они так думали. Вражда с теми, кого преследовали - открыто или тайно - не прекращалась, и мы не могли считать остров местом, которому могли бы доверять. Мы решили, что лучше уйдём, чем будем просто гнить там.

Ещё было возможно, что прекращение пожертвований из королевства отразилась на решимости дать отпор прочим.

- Люди так хорошо относились к нам по пути, и мы держали себя как рыцари, покинув остров, - Родос, наконец, улыбнулся, словно вернувшись в те моменты. - Но всякий раз, когда мы покидали гостеприимные остановки и выходили в море, меня всегда окружала беспросветная тревога. Когда мы плыли по бескрайнему морю, я чувствовал, что нас держат на плаву лишь наши сердца. Каждый задавался вопросом, что с нами будет. Трудно представить, что король ждёт нас с распростёртыми объятиями. Даже если бы мы все разошлись по домам - многие из нас даже не помнят, как выглядят наши родители.

Сам он не знал даже, какая погода бывает в его родном крае.

- На этом корабле, под этим огромным, раздражающе голубым небом, я подумал: «единственные люди, на которых я могу положиться, - это те, что плывут сейчас со мной».

Они стали его семьей.

Ужасающе легко одетый, он шёл по грязной от тающего снега дороге, отчаянно продвигаясь вперёд, несмотря на дыхание приближавшейся смерти, всё это ради своих братьев-рыцарей. А Уинтшир, отправивший его, волновался, что мальчик опоздает и не сможет участвовать в том, что произойдёт послезавтра.

Они были связаны не только верой, крепкие узы держали вместе и их сердца.

Не только внутри ордена рыцарей, но и во всей Церкви люди обращались друг к другу:

«Мои братья и сестры.»

Когда Родос сказал Миюри об этом, её глаза расширились, она застыла на месте и даже, казалось, забыла дышать. Она была умной девушкой и наверняка понимала, о чём речь. По сути то же должен был заключать в себе герб, который могли бы носить только двое, по сути именно так наиболее точно определялись бы их отношения.

Они не были ни братом и сестрой, ни любовниками, ни даже учителем и учеником. И всё же их связи были столь крепки, чтобы один рисковал жизнью ради другого. И он был «Братом».

Следом шёл ещё один трудный вопрос, относящийся к описанию их странных отношений. Всё это время он оставался прямо перед Коулом. Надёжный товарищ, бывший всегда рядом с ним, всегда настороженно вглядывавшийся в то, что происходит вокруг, иногда полагавшийся на него, время от времени тянувший его вперёд и прокладывавший обоим путь.

Рыцарь.

Есть ли какое-нибудь другое слово, которое лучше описывало бы благородную и прекрасную девушку-волчицу, покрытую шерстью одного цвета с доспехами?

Но когда Миюри уже собиралась прижаться к нему, он вздохнул и остановил её. Не потому, что рядом был Родос. А потому, что, используя слово «рыцарь» в своих отношениях с Миюри, он уже не может бросить мальчика, бывшего перед ним.

Даже юный рыцарь-ученик Родос был обеспокоен будущим своего отряда, а Уинтшир, потерпев частичное поражение, не оставил людей, которыми командовал, и привёл их в Раусборн. Он тщательно исследовал ситуацию в городе, поработал своим умом и нашёл слабые возможности, способные дать выжить их отряду.

План старого рыцаря основывался на использовании своего врага, Предрассветного кардинала, в качестве рычага, который вернёт их отряд в центр внимания. Он должен был подумать и о более лёгком выборе - присоединиться ко второму принцу, подведя черту под их обидами. Возможно, этот выбор удовлетворил бы рыцарей в большей степени. Но Уинтшир выбрал то, что позволило бы его рыцарям оставаться настоящими рыцарями. Он решил, что только он будет лицедействовать и любезничать со своим врагом, что шло вразрез с путём рыцарей.

Коул выбрал план Уинтшира, найдя его лучшим по сравнению со сврими собственными предложениями. Уинтшир, вероятно, чувствовал то же самое. Коул принял спокойное и разумное решение, впечатлившее даже Ив.

Однако этот выбор не был лучшим. Он не заставит всех улыбаться и смеяться, когда занавес будет опущен. Коул, несомненно, мог успокоить Родоса сейчас, увидеть его, как ни в чём не бывало, послезавтра и принять участие в катехизисе с серьёзным лицом.

Но, приложив руку к такому обману, сможет ли он просить Миюри стать его рыцарем? Можно ли ввести такой обман в герб и все его особые смыслы, что он готовил для девушки, плакавшей от своего одиночества на этом свете?

Хайленд сказала бы, что это неправильно, и он был готов согласиться.

Коул покинул Ньоххиру, веря в свои принципы. Если он не сможет помочь Родосу, то, как ему казалось, его путешествие может на этом и закончиться. Но он не мог выбрать завершение путешествия с Миюри, и раз их собственный герб осветит им путь, ему следует доверять этому свету. Он должен был верить, что выход есть.

И, самое главное, Коул никак не мог согласиться с тем, что рыцари - бесполезный инструмент. Может, язычники и исчезли, но это не значит, что исчезли и те, кто развращает веру, и он мог видеть в рыцарях силу, возвращающую людей к вере, когда они начали её терять. Ему следовало лишь вспомнить, как Уинтшир обнимал священников в соборе. Рыцари, несомненно, были прочной опорой их ослабших сердец.

Как и в аббатстве Брондел, в котором издевались над мальчиком, было множество священнослужителей, думавших только о своей выгоде, отодвигая веру на задний план. Они забыли об истинной вере и поклонялись золоту - разве они не стали тем самым язычниками?

Именно с ними должны сражаться рыцари, защитники веры.

- Должны... сражаться? - его мысли обрели форму слов, и его глаза широко распахнулись. - А!

В этот момент он услышал звон соборных колоколов, ему показалось, что ключ до упора вставлен в замочную скважину. То, что мелькнуло в его голове во время беседы с Хайленд и Уинтширом, внезапно обрело форму.

Был враг. Бесчисленный легион врагов, с которыми могли сражаться только рыцари!

- Брат?

Коул посмотрел на Миюри и встретил её обеспокоенный взгляд, затем его глаза остановились на Родосе.

Рыцарь-ученик был сбит с толку не меньше Миюри.

- Карл Родос, не так ли? - назвал он имя мальчика, и тот робко кивнул. - Меня зовут Тот Коул.

- Что? Брат?!

Коул не стал отвлекаться на ошарашенную Миюри.

- Ты мог ещё слышать обо мне как о Предрассветном кардинале.

Родос улыбнулся, приняв это сначала за шутку, но потом он осознал выражение глаз Коула, и его улыбка исчезла. Он должен был, по крайней мере, по слухам знать, как выглядит Предрассветный кардинал. Взгляд юноши метался между Коулом и Миюри, казалось, что его стриженые светлые волосы встали дыбом.

Уинтшир рассмеялся, когда ему рассказали, как парнишка упал лицом в грязь на дороге, и обратил внимание на сходство Коула и Родоса. Родосу больше всего подходила стезя рыцарей. Дух рыцаря в нём был сильнее, чем в ком-либо ещё.

- Это твоя вина, что мы... - вскипев, прокричал парнишка, кровь прилила к его лицу.

- Я хочу, чтобы ты спас рыцарей, - оборвал его Коул.

Юноша был непоколебимо предвзят, может, даже больше, его упорство опиралось на веру.

Коул смотрел прямо на Родоса, рванувшегося вперёд так резко, что Миюри чуть не бросилась его останавливать, но сам не сдвинулся с места. Он был уверен, что не отвернулся бы, если бы юноша ударил его кулаком.

- Я хочу, чтобы ты их спас. Мне это затруднительно. Но ты сможешь это сделать.

- Ч-что ты себе... ты... ты Пред...

Он чуть не рыдал от того что тот, кто спас его, оказался злейшим врагом. А может, его эмоции первыми ответили на призыв спасти рыцарей, быстрее, чем разум.

- Да, я Предрассветный кардинал. Меня стали называть знаменосцем реформации Церкви. Но есть кое-что, о чём слышал бы даже такой юный рыцарь, как ты, не так ли?

- Ч-что ты хо?.. - попытался спросить юноша, по его озадаченному лицу читалась его неуверенность, он был готов то ли плакать, то ли злиться, но он пытался храбриться.

Коул сказал силе, таившейся в юноше:

- Ещё до основания королевства Уинфилд рыцари сражались с язычниками здесь, на этом острове, чтобы утвердить свою веру.

Недоумение всё сильней овладевало мальчиком, меж тем Коул продолжал:

- Вы гораздо больше подходите для изгнания искажений веры из этой страны, чем я. Я хочу, чтобы ты и твой отряд выполнили эту утраченную миссию рыцарей.

- Как я мо...

- Ты можешь, - заявил Коул и выпрямился.

Он посмотрел на плачущего юношу, сидевшего на корточках в этом пустынном переулке, и протянул ему руку.

- Встань, святой рыцарь. Вы будете теми, кто искоренит зло и спасёт и веру, и это королевство!

Родос, по-прежнему сбитый с толку, смотрел на его руку.

Тогда Миюри сама схватила Родоса за руку и сказала:

- Рыцари не плачут!

Родос расправил плечи и с силой вытер глаза.

Он был упрям, невозможно честен, снова и снова он поднимался на ноги, не ведая, что такое сдаваться. Юноша, обладавший всеми качествами рыцаря, демонстративно взял руку Коула и встал.

- Мы, рыцари, никогда не станем прислуживать врагу.

Перед глазами Коула проплыло лицо Уинтшира.

- Но рыцарь должен и проявлять снисхождение к врагу.

Очень немногие молодые люди столь же хорошо были способны впитать рыцарские убеждения.

Миюри улыбалась Родосу: этот юноша мог посрамить даже Уинтшира.

- Я выслушаю, что ты скажешь, Предрассветный кардинал.

Скрещённые мечи перед гербом Церкви. Идеальный символ для этого юноши.

У рыцарей нашёлся путь, идя которым, они могли активно действовать. Враг, которого им нужно победить, существовал здесь уже много лет.

Конечно, была причина, по которой до сих пор никто не дерзнул коснуться врага, и для того, чтобы преодолеть эту причину, был совершенно необходим точный довод, перед которым отступил бы любой. И не было никого, кто мог бы использовать этот довод в качестве щита, кроме ордена рыцарей Святого Крузы.

Когда Коул рассказал Родосу о своих планах, лицо Родоса скривилось, будто при виде жабы, декламировавшей строки Священного Писания. Вместе с тем юноша злился, что такое не пришло в голову ему самому.

Здравый смысл и узы обязательств всегда затуманивали взор людей. Нужна смелость, чтобы использовать разумную возможность всякий раз, когда кто-то сурово говорит: «Это разумно, да, однако...»

Но Родос сказал, что этот план идеально подходит ему и рыцарям. Было то, что можно было сделать именно вследствие неопределённости положения рыцарей, никому не являвшихся союзниками, носимых волнами, как корабль без якоря. Им нужно было кое-что сделать.

- Тогда мне надо рассказать об этом плане командиру?

Родос был нетерпелив, но Коул, как старший, должен был сдерживать его нетерпеливость.

Реализация больших планов требовала тайных переговоров, и для начала нужно было выяснить, насколько уместен их план. И поэтому они решили спросить того человека, кому наверняка найдётся сказать то или это по поводу коварных планов, утихомиривающих людей во имя разума, и направились они к тому человеку в поместье Хайленд.

Ив и Миюри спорили в одной из комнат поместья Хайленда.

- Твой брат иногда очень напоминает мне твоего отца, - сообщила первая.

- В самом деле? Однако я не думаю, что брат и папа похожи друг на друга, - оспорила вторая.

- Какими бы пустоголовыми они не казались, на самом деле они видят гораздо больше, чем ты ожидаешь. А приняв решение, они не сворачивают с пути. Ну, чисто бараны.

Родос, тоже присутствовавший в комнате, в нетерпении повернулся к ним:

- Итак, что мы делаем? Я не думаю, что с планом вообще есть какие-то проблемы.

Он так отчаянно пытался добиться правосудия, что Ив язвительно хмыкнула в ответ.

- Вы, рыцари, как быки. Дальше носа не видите.

Родос, смутившись, стал искать слова для ответа.

- Госпожа Ив как-то рассказала нам о поставках винограда, и это натолкнуло меня на мысль. Полагаю, она весьма искусна в такого рода ситуациях, - произнёс Коул.

План, который он придумал, превращал праведный довод в оружие, причём весьма неприятное. Настолько честным, что можно было бы, назвать нечестным его использование. В подобных ситуациях никто не превзойдёт Ив.

Она вздохнула и пояснила:

- Эта про то, как большая сила использует некоторую меньшую в качестве пешки, чтобы затянуть противника в неизбежность переговоров. То, что ты сейчас рассказал мне, как раз про то, как небольшая сила тянет за кольцо в носу большую. Не думаю, что когда-нибудь уступлю тебе в таких грязных затеях.

Ив нарочито пожала плечами.

- И вся твоя прибыль тоже обратится в ничто, - сказала Миюри.

Ив, прищурив глаза, повернулась к Коулу:

- Точно. Все мои наработки с Ягине пойдут прахом. Как я и думала, в итоге я получу немного лёгких денег.

- Думаю, ты получила денег более чем достаточно.

- Ха! - рявкнула Ив и перевела взгляд на Родоса. - Ты ведь ученик рыцарей, верно?

- Да, именно, - ответил юноша, выпрямляясь, несмотря на ошеломлённый вид.

- Тем, кто выставил вас дурнями, непременно дайте быстрый удар под зад, - проговорила Ив.

Все поняли, что она имела в виду - даже она верила, что этот замысел сработает.

- Не будет ударов под зад. Но пора кое-что отплатить на-«зад», - ответил Родос.

Ив приподняла брови, Миюри рассмеялась, Коулу шутка тоже доставила удовольствие.

- Так и сделаю. «Где свет, там и тьма» - отличное изречение. Бьюсь об заклад, Хайленд это будет сложно принять, - решила Ив.

- Ты не станешь рассказывать о нас королю, правильно? - уточнила Миюри.

И король Уинфил, и Папа поморщились бы, узнав об этом плане. Лишь Уинтшир и его рыцари хотели позаботиться о правосудии. И потому нужно было создать впечатление, что придумал всё Родос. Если бы король узнал, что за этим стоит Коул, он наверняка возненавидел бы его и объявил Предрассветного кардинала врагом королевства.

- Вот почему говорят, что лучшее лекарство на вкус горькое. Хоть оно вылечит болезнь, но оставит после себя некоторое недовольство послевкусием. Безопаснее всего оставаться в тени, - сказала Ив.

Родос недоверчиво посмотрел на неё:

- Это то, чего я не понимаю. Мы будем изгонять источник болезни королевства, что доставило бы чести Папе в результате. Почему ты говоришь об этом так, будто это плохо? Это же не что иное как справедливость?

Родос задал этот вопрос в силу своей прямолинейности, а не потому, что ещё был просто ребёнком и не имел достаточного опыта. Он считал правильным делать то, что правильно. И короли и папы, ставившие под сомнение эту простую истину, были неправы.

- Быки вроде тебя, которые прут прямо к справедливости, - мои естественные враги, - сказала Ив и встала. - Уйду без промедления. Мне надо подсчитать моё золото в этом всём.

Девушка с зонтиком последовала за Ив, улыбнувшись в дверях.

Родос выглядел недовольным тем, что Ив уклонилась от вопроса, но когда Миюри взялась его успокаивать, он неохотно сложил руки. А то, что Родос считал этот план действенным, не подлежало сомнению с самого начала. Выбора не было, делать или не делать, и, что было крайне важно, Ив не воспротивилась этому.

- Это избавит тебя от беспокойства? - спросил Родос, сам переживавший за то, чтобы как можно скорее рассказать Уинтширу об этом плане.

- Да, - ответил Коул. - Мне лишь нужно ещё немного обговорить всё и твоё содействие.

- Сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь своему отряду. Скажи, что тебе нужно.

Ив назвала Коула бараном, а Родоса - быком. Коулу, как ни странно, это сравнение понравилось: сравнение не только подходило, но и многое обещало.

- Ладно, когда мы подойдём к собору, я хочу, чтобы ты сделал вот что...

Родос подтвердил каждую деталь своей предстоящей роли и завершил утверждением, что он всё понял. И уже собираясь уходить, приосанился и посмотрел на Коула.

- Ты можешь быть врагом Папы, но я не думаю, что ты враг веры.

Коул не знал, что ответить, впрочем, он и не думал, что нужны какие-то слова, а потому только улыбнулся в ответ, и Родос учтиво опустил взгляд, прежде чем повернуться.

Его плащ развевался на ветру, когда они смотрели, как он шёл к собору - раньше них, чтобы приступить к осуществлению плана. На лице Миюри появилась лёгкая улыбка.

- Он настоящий рыцарь. Почти что во всём, - похвалила его она на свой манер.

- Он тебе нравится? - поинтересовался Коул.

- Я подумаю, - сказала Миюри, ударив его в бок.

Затем они вдвоём направились к собору и подошли к боковым дверям. Коул сказал, что у них срочные дела с Хайленд, и им разрешили войти. Когда они шли по залу, заключённому в холодные каменные стены, Коул несколько раз глубоко вдохнул.

- Не думаю, что блондинка вообще рассердится, - заявила Миюри, заметив его беспокойство.

Их замысел ставил под сомнение всю нелёгкую работу, проделанную Хайленд, включая то, что она сделала для выполнения плана Уинтшира. Не говоря о том, что король мог остаться недовольным ею и даже сделать ей выговор.

Король наверняка думал, что если ему удастся ловко управиться с рыцарями, то развитие событий принесёт королевству наибольшую пользу. А значит, Хайленд позволила прекрасной возможности продвинуть интересы королевства ускользнуть из-под её носа. Хайленд, несомненно, сразу сообразит, что её ждёт.

- Ладно, рассердится она или нет, мы с тобой попросим прощения, - добавила Миюри, словно речь шла о каком-нибудь розыгрыше.

Коул чуть не рассмеялся.

Миюри была той, кто предполагал, что Бог на самом деле был медведем, так что, возможно, всё происходившее сейчас, казалось ей недостаточно значительным.

- Всё хорошо. Наследница Хайленд не из тех, кто станет сердиться по такому поводу, - постарался заступиться за принцессу Коул, и Миюри сразу нахмурилась. - В итоге досточтимый Уинтшир и его люди наверняка будут вести себя как храбрые рыцари. Будет просто замечательно, если кто-нибудь захочет выпустить свой гнев, не так ли?

Миюри, выглядевшая так, словно чуть не пропустила ступеньку на лестнице, выдала ему сердитую улыбку.

- Да. Ты прав.

Она, должно быть, представила, как Уинтшир с рыцарями блистательно разыгрывают представление, потом облегчённо вздохнула и фыркнула. Коул чуть улыбнулся такому ответу и сразу удостоился щипка в бок.

Они направились к комнате Хайленд и, когда она с недоумением посмотрела на них, рассказали ей, что произошло. Наследница невольно выпустила из руки письмо с ответом короля.

- Невозможно... - сразу же пробормотала она и приложила руку ко лбу с такой резкостью, будто била себя по голове. - Невозможно... О, почему я не подумала.

Она обхватила голову руками. Миюри почему-то выглядела гордой.

- Подумать, что может случиться что-то столь ироничное. На чём, проклятье, мне надо сосредоточиться?

Хайленд опустила свои руки на стол и несколько мгновений помолчала. Как человек с её положением, она, должно быть, пробежала по бесчисленному множеству возможностей.

- Как вассал короля я обязана двигать этот план в направлении пользы для королевства, если это правда, - объявила она, как только подняла голову.

Такая возможность действительно существовала. Они могли вселить страх в сердце Папы, нанеся невероятно выгодный упреждающий удар. Но положение Уинтшира и его рыцарей осталось бы неопределённым.

А вот, предложенный план был единственным и, скорее всего, последним, который Уинтшир и его люди могли осуществить, чтобы занять прочное положение среди соперничающих частей ордена рыцарей Святого Крузы.

- Но я слуга Бога прежде, чем вассал короля, - произнесла Хайленд, вставая так резко, что чуть не опрокинула стул, и с отважным видом подошла к Коулу и взяла его руку обеими ладонями. - Я с радостью приму любые упрёки короля. Я не хочу, чтобы кого-то столь же замечательного, как Уинтшир, оклеветали как предателя.

- Тогда мы будем действовать по этому плану.

- Воистину будете! - воскликнула Хайленд. - Рыцари святого Крузы вошли в королевство. И стали стучать в двери прогнивших церквей, чтобы привести их к покаянию. Я бы не смогла придумать лучше!

В этом и состоял план, придуманный Коулом.

Хотя королевство и Церковь противостояли друг другу, внутри королевства, конечно, сохранялись части церковной организации. Среди них были те, чья история была длиннее, чем у самого королевства, или те, кто обладал огромными богатствами, как, например, аббатство Брондел. Изначально Коул хотел, чтобы неправедные действия их были разоблачены и выявлены, но это вынудило бы Папу выступить в защиту своей организации.

И королевство по этой причине просто наблюдало со стороны, как второй наследник продавал разрешения на сбор налогов, атакуя богатства церквей обходным путём. Что, конечно, углубляло раздор между королевством и Церковью, ставя их на грань войны.

Затем пришли рыцари святого Крузы.

Рыцари этого ордена изначально были клинком в правой руке Папы, обычно их вторжение в какую-либо землю означало войну. Но все те, кто пришли в Уинфилд, родились в этом королевстве, и пришли они потому, что утратили своё место в рыцарском ордене. И всё же они пришли не для того, чтобы сдаться королю, и следовало ли их считать друзьями или врагами, оставалось неясным.

Коул был уверен, что эту неопределённость рыцарей можно было бы использовать с пользой. Он предложил, чтобы их отряд, то ли друг, то ли враг и королю и Папе занялся злоупотреблениями церквей королевства, составлявших силу, занимавшую неоднозначную позицию в большом противостоянии.

Власть предержащие наверняка зададутся вопросом: «на чьей стороне рыцари, под чьим знаменем чего они действуют?» Бессмысленно указывать одну из двух сторон, но был ответ, который заставил бы замолчать обе стороны.

За веру!

Ни король Уинфилда, ни Папа не могли быть в претензии на это.

- Это точно было бы неоднозначным благословением для Папы. Если рыцари продолжат исправлять ошибки Церкви, люди наверняка будут восхвалять их, и Папа, предоставивших этих рыцарей самим себе, наверняка найдёт, что это правильно. У Папы есть должок перед рыцарями за прохладное к ним отношение, а если их действий хватит, чтобы открыть двери церквей королевства, приказ о приостановке богослужений, лишавший нас веры, также потерпит крах, - весёлым голосом сказала Хайленд, но тут же вздохнула. - Это может доставить головной боли королю. Прекрасно, если рыцари разоблачат злоупотребления в церквях на его земле и заставят церкви открывать свои двери, но для него не будет приятным, если у народа вместе с восторженным отношением к рыцарям будет расти и одобрительное отношение к Папе. Что будет несколько обидно, учитывая, что мы должны были сами исправлять злоупотребления церквей королевства.

Для обеих сторон были как хорошие, так и плохие моменты.

Сверх того Уинтшир и его рыцари никогда не пытались разъяснить, друзья они или враги.

Вот почему и король, и Папа сомневались, следует ли им ради собственных интересов сдерживать или поощрять рыцарей, или просто ждать и наблюдать. Они, без сомнений, поддержали бы Уинтшира, окажись он другом, но эта поддержка нанесла бы непоправимый ущерб, окажись рыцари врагами.

Неоднозначность положения принесла много страданий Уинтширу и его рыцарям. Возможно, было бы справедливо, если бы они использовали эту неоднозначность, чтобы доставить неприятности обоим хозяевам.

- Таким образом, рыцари будут изгонять злоупотребления из церквей королевства как посланники Бога. Народ королевства снова сможет ходить в наши церкви и получать благословенье Божье. Это дало бы королю возможность жёстче подойти к Церкви, - Хайленд на пальцах просчитывала последствия действий рыцарей. - И тогда рыцари прославятся как носители истинной веры. Папе не останется ничего другого, как восхвалить их достижения. Ведь они сами вошли во вражеский лагерь, возвысили репутацию Церкви и добились своей цели, вызвав восхищение народа! - воскликнула она, сжимая кулак, словно пытаясь схватить результат своего рассмотрения.

Она прервалась и глубоко вдохнула, может быть, из-за ощущения приятной горечи, пришедшей с таким ироничным планом.

- Вот честно, - вздохнула она, - какой хитрый маленький поворот. Самому Богу в голову бы не пришло такое.

Её сердитая улыбка была Коулу похвалой. Но всё удастся только благодаря жизненным принципам рыцарей.

- Все верят, что сэр Уинтшир и его рыцари будут искренне следовать вере и поступать правильно. Этот план нельзя было бы реализовать без этого доверия к ним, - сказал Коул.

Рыцари не имели злого умысла. И потому никто не мог его упрекнуть.

Только самый благородный из рыцарей мог прямо сказать, что является правильным.

- Но если есть то, в чём я не уверена, - раскрасневшееся от волнения лицо Хайленд помрачнело, - то это - заслуживает ли доверия рыцарь-ученик, которому ты передал этот план.

План, уравновешивавший название и сущность в сложной ситуации. Любой мог напитать его злобой и повернуть в любую сторону. Если Родос задумает осудить Предрассветного кардинала или даже решиться на то, чтобы сокрушить королевство, он наверняка сможет действовать на благо Папы и во вред королевству.

- За него не беспокойся, - ответила Миюри.

- Какие у тебя основания? - спросила Хайленд.

- Я ему нравлюсь, - пожала плечами Миюри.

В мире найдётся немного фраз, обладавших такой убедительной силой.

- Я доверяю Родосу, но я доверяю и досточтимому Уинтширу, - сказал Коул.

Когда старый рыцарь услышит о плане от Родоса, он может заподозрить, что изначально это предложение пришло от Предрассветного кардинала. Он знал, что однажды пути юноши и этого врага Папы пересекались, и ему трудно было бы представить, что мальчику запросто пришло подобное в голову.

Но Коула это не волновало.

- Досточтимый Уинтшир - рыцарь среди рыцарей.

Он просто правильным образом делал то, что было правильным.

- А, верно. Ты прав. Я не должна относиться к этому с недоверием.

Коул и Хайленд переглянулись и кивнули, подтверждая друг другу, что в этом мире есть надёжные люди.

- Ладно, прекрасно, значит, решено! - вмешалась Миюри, толкая Коула в грудь, чтобы отодвинуть его от Хайленд. - Я дам тому мальчику знать, что мы приводим этот план в действие. Хорошо?

Родос ждал их сигнала в углу собора. Получив его, он пойдёт прямо к своим братьям-рыцарям.

- Он не тот мальчик, его зовут Родос.

- «Тот мальчик» - это справедливо. Он плакса, - спокойно пожала плечами Миюри.

Когда Коул и Хайленд обменялись кривыми улыбками, Миюри схватила Коула за руку и потащила его из комнаты, но внезапно повернулась и посмотрела на Хайленд.

- А, да.

- Хм? - рассеянно посмотрела на неё Хайленд.

- Мы с братом поговорили и решили, что за отношения будут у нас для герба, - выпалила Миюри.

- О! - просияло лицо Хайленд.

- Скажи им, что я его рыцарь, - гордо сказала девушка.

Лицо Хайленд разом застыло, причём настолько, что даже слов «ведьма чихнула» недостаточно для описания состояния наследницы. Не обращая на это внимания, Миюри открыла дверь, вытолкнула Коула и вышла сама, задержавшись лишь, чтобы сообщить в щель не до конца закрытой двери:

- Кроме того, ты тоже можешь использовать наш герб. Только ты! - и захлопнула дверь.

Каким стало лицо Хайленд после этого, Коул мог лишь вообразить, но он не забыл хлопнуть Миюри по голове.

- Это наследница Хайленд наградила нас привилегией на наш герб - и только наш. Ты знаешь это, правильно?

- Оуу... Дерьмо! Я знаю это!

- А что ты? Вот честно...

Они вернулись в потайной проход, выходивший к нефу. Миюри немедленно прижалась к зарешеченному окну и посмотрела на толпу внизу.

- Он здесь?

- Ммм. А, да.

Она отскочила от окна и, медленно сняв плащ, взялась руками за пояс.

- Мм... Эй, не получается!..

Они договаривались, что сигналом послужит герб, который Родос дал Миюри, но он, кажется, оказался слишком прочно пришит к её поясу. В итоге она сдалась и сняла весь пояс.

- Брат, поддержи меня под зад и подними.

- Что? Э... эй...

Не обратив внимания на его смущение, она обмотала руку поясом и просунула её сквозь решётку в окне.

Родос наверняка сразу это заметит. Потому он дал обещание встретиться девушке, спасшей его, когда он лежал на обочине дороги.

- Сомневаюсь, чтобы они когда-нибудь подумали, что я могу заниматься таким глупым делом, как то, что делаю за этой стеной... - пробормотал Коул, стараясь удержать на месте её штаны.

Не слушая его, Миюри дико замахала рукой. Словно дразнила быка.

- О, думаю, он заметил, - сказала девушка, наконец, и вытащила руку. - Хе-хе, он прям загорелся.

Со скрещёнными на груди руками она сказала это, будто была старшей сестрой.

Коул хотел бы, чтобы она вместо этого обратила внимание на свои штаны.

- Выглядит так, что всё в порядке? - спросил он, поскольку со своей позиции ему ничего не было видно.

Она, щурясь от солнечного света, струившегося через решётчатое окно, ответила:

- С ним всё будет в порядке. Он сильный мальчик.

Коулу осталось лишь заставить себя улыбнуться: в будущем с Родосом могло случиться что угодно.

- Эй, брат, ты знал это? - Миюри повернула к Колу своё озарённое сияющей улыбкой лицо. - Рыцари, они такие потрясные.

- Я знал это.

Продолжая придерживать её штаны одной рукой, другой он снял пояс с её руки. Затем он охватил её тонкую талию поясом и завязал его. Повязав, наконец, лишнюю ткань по бокам, он посмотрел в лицо Миюри, которая всё это время послушно стояла спокойно.

- И я слышал, что ты мой рыцарь.

Несмотря на ироничные интонации в его голосе, Миюри улыбалась, как от щекотки, и обняла его за шею.

- Да. Я клянусь тебе в верности.

Много лет назад он обнимал её, когда она плакала, теперь они словно поменялись местами.

Хотя она зримо росла, он воображал, что она просто стала хитрее, однако, так или иначе, несомненно, что она взрослела во многих отношениях.

Он вздохнул и несколько небрежно обнял её в ответ. Похоже, она осталась несколько недовольной этим, но Коул не преминул сообщить:

- Рыцарские принципы включают в себя ранний отход ко сну, ранний подъём, умеренность и усердие, знаешь ли.

- Что?

Если он сам положит знамя к ногам привыкшей к свободе девушке, то она широко улыбнётся, обежит его вокруг и исчезнет вдали. Он должен правильно держать поводья.

Миюри упёрлась в его грудь, стараясь отстраниться.

- Ты такой злой, брат!

Обнажив клыки, она зарычала на него, и тогда он ответил:

- Значит, вернёшься в Ньоххиру?

Её красноватые глаза расширились, но она сразу их сузила.

- Грр, - прорычала она и сердито отвернулась.

Коул улыбнулся, подумав, что действительно не найти лучшего изображения для герба, чем волк, смотрящий в сторону.

Пока они разговаривали, из нижнего нефа стал доноситься иного рода гул. Коул подошёл к окну, став рядом с Миюри, и посмотрел вниз. Там собрались рыцари Уинтшира, некоторые из них время от времени вздымали кулаки в воздух. Родос стоял рядом с Уинтширом, старый рыцарь держал руку на худом плече мальчика. Родос стоял в самом центре круга, как важный член отряда рыцарей.

Всякий раз, когда Уинтшир что-то произносил, разгорался волной боевой дух рыцарей, похоже, в отряде создавалась единая воля. Лица рыцарей были серьёзны, губы напряжённо сжаты, казалось, на глазах некоторых из них наворачивались слёзы. Коул задумался, насколько он мог поддаться своему воображению.

- Они говорят про узы рыцарей, - сказала Миюри, схватив Коула за рукав.

Затем неф наполнился пронзительными скрежещущими звуками, когда рыцари, наконец, обнажили мечи, прикрепленные сбоку у каждого. Они подняли их над головами и свели вместе под воодушевляющее восклицание.

Миюри крепче сжала Коулу руку, увидев единство рыцарей. Возможно, угрюминка на её лице была вызвана чем-то вроде ревности.

- Разве мы не часть рыцарства, как и они? - спросил Коул, и Миюри повернулась, чтобы посмотреть на него и улыбнуться.

- Это очевидно!

Когда аромат ладана защекотал их носы, зазвонил колокол собора.

Рыцари, узревшие теперь свой путь вперёд, по команде Уинтшира пришли в движение. Коулу показалось, что он заметив взгляд Родоса, направленный в их сторону.

«Благослови их Господь подобающе их вере.»

Пока он тихо молился про себя, Родос и Уинтшир принялись что-то горячо обсуждать с другими рыцарями. Воистину наилучшие отношения для рыцарей Святого Крузы и Предрассветного Кардинала.

Коул взял Миюри за руку и, почувствовав, что она крепко сжала его руку, пошёл с ней по коридору. Вскоре они вместе покинули собор.