Онлайн чтение книги Волчица и Пергамент Spice and Wolf New Theory: Parchment and Wolf
Эпилог

Хотя огонь погас уже где-то к полуночи, справиться со всем они всё же не могли. В помещении больше не было огня, но стоял жуткий жар. Так же происходит и в печи, когда дрова уже прогорят, но она сама ещё не остынет, в ней можно выпечь хлеб. Ткань святого защитила от пламени и замедлила проникновение под неё жара, но воздух в яме, в которой они прятались, постепенно и неуклонно разогревался. Если бы они оставались там слишком долго, то зажарились бы либо умерли от обезвоживания или отравления дымом. Но на их счастье дверь в хранилище с ещё тлевшими остатками полок вскоре после того, как пламя погасло, была открыта. Не глотнув даже свежего воздуха, принесённого сквозняком, Миюри выскочила из ямы, обернулась волчицей и бросилась наверх. Когда Коул с Иленией покинули хранилище, большинство раскиданных ею противников уже валялось без сознания, она же тащила из-за алтаря тех, кто пытался там спрятаться, и, рыча, удерживала их на месте, угрожая обнажёнными клыками.

Коул с Иленией связали раскиданных людей, их оказалось восемь. Коул полагал, что общий вдохновитель Слай вернулся в торговый дом, но тот обнаружился прямо перед входом в хранилище, ему-то и досталось первое благословение Миюри. Узнав Слая, Коул не сдержал удивления от его присутствия, но более странным был вид главы торгового дома. Он выглядел не так, как при последней встрече - был измучен, с тёмными кругами вокруг глаз. Похоже, ночь у него выдалась весьма напряжённая. Может быть, он решил, что пленники и впрямь воспользовались каким-то тайным выходом и сбежали в город, а может, на него давила вина - не случайно рядом с ним валялась раскрытая книга Писания.

При виде книги Коул отстранённо подумал, что не его природная доброта всегда сердила Миюри, а Писание, с которым он не расставался.

Осмотр собора помог удостовериться, что никто больше в нём не прячется, бывшие пленники нашли на кухне собора кувшины с водой и напились холодной воды.

Коул, осознав, наконец, что они спаслись, начал отходить от напряжения этих событий. Он, как и Иления, с большим облегчением опустился на пол, не имея сил лишнее слово сказать, но Миюри - другое дело, она всегда оставалась верна себе. Она отыскала еду, доставленную Слаем и его людьми, набрала вне себя от возбуждения целую кучу всякой снеди и явно собиралась куда-то пойти. Коул подозрительно окликнул её, в ответ девушка заявила, что зажарит яиц, запечёт мяса и поджарит хлеба, пока камни в хранилище ещё горячие. Тусклый рассвет уже проникал через окна в крыше собора, так что её намерение вполне можно было назвать приготовлением раннего завтрака.

Не имея сил даже сердиться, Коул лишь проводил её взглядом. И ему было ещё о чём подумать, кроме завтрака, - о том, как утрясти ситуацию. Что делать со Слаем и его людьми, лежавшими связанными в маленькой комнате? Казалось бы, их следовало бы передать их городскому совету за воровство сокровищ, но он сомневался, что простое решение окажется правильным.

Его размышления прервал стук в двери собора, заставив его сердце дрогнуть. Миюри была в тайном хранилище, и он покосился на Илению, та, наклонив набок голову, смотрела на главный вход.

- Рыба?.. - спросила она.

Это слово натолкнуло его на предположение. Он пробежал по боковому проходу, открыл дверь и встретил там того, кого и ожидал: Осень.

- О, ты цел, - сказал он.

Его волосы и борода были мокрыми. Коул перевёл взгляд на большую птицу, сидевшую на его плече. Птица, похожая на ястреба, пронзительно закричала.

- Он сказал, что тебя могут сжечь заживо, поэтому я выпил целое озеро воды.

Коул не знал, верить ли этому, но ситуацию в целом уяснил.

- Это правда, мы попали в западню в подземелье, и оно было подожжено. Мы спаслись благодаря Божьей защите.

Человек, который какое-то время даже называл себя монахом, лишь мрачно пожал плечами.

Затем они прошли мимо Миюри, набивавшей рот едой, приготовленной ею на том жаре, что чуть их не убил. Осень выслушал вкратце о случившемся прошлой ночью и предложил Слая с его людьми оставить на каком-нибудь островке. Он сказал, что они потом освободятся и сбегут, когда захотят. Хотя оставалось вопросом, что делать, если они сбегут, отношение Осени можно было назвать довольно снисходительным.

Слай не только пытался свалить вину на них и убить, он ещё и сам украл сокровища из собора. Если его вместе с его людьми передать городскому совету, никакие оправдания не избавят их от виселицы. Конечно, Коул знал, что грехи должны быть наказаны, но ему вспомнилось, что Слай, возможно, читал полночи Священное Писание, действия его можно было счесть безумием, охватившим его, когда он потерял самообладание. И потом, если узнают про виновность Слая, торговый дом Дива в Десареве утратит своё положение, что отразится на компании Дива в целом. Коул хотел бы избежать этого. Но при этом понимал, сколь маловероятным было бы оправдание Слая.

Миюри и Иления были согласны с предложением Осени, они со смешанными чувствами раздражения и осуждения в глазах втроём смотрели на Коула, пытавшегося быть снисходительным, но у него была мысль получше. Выслушав её, Миюри уставилась на него с раскрытым ртом, а Иления и Осень вздрогнули.

- Ты можешь быть и безжалостным, - сказала Иления.

- Да, но я не думаю...

Он нашёл их реакцию чрезмерной и считал, что его замысел принесёт куда больше пользы, чем изгнание на отдалённый островок. Сказав это, он исчерпал свои доводы. Кроме того, ему для осуществления замысла была нужна помощь Осени и птицы. Миюри убедила птицу кусочком поджаренного мяса, приправленного маслом, а Осень лишь угрюмо сказал:

- Я это сочту за мой способ вернуть то, что задолжал тебе несколько раз.

Тогда Миюри отложила зажаренное между кусками хлеба яйцо, облизала губу, к которой прилип желток, и улыбнулась Осени.

- Если это слишком много, я приду к тебе копать ямы, а мой брат поможет мне.

Копи поддерживали существование людей на севере, и Миюри с её носом и когтями могла найти новые жилы для разработки. Осень какое-то время взвешивал все за и против, потом, наконец, со вздохом сдался.

- Что ж, ладно...

- Благодарю тебя.

Когда они следили за тем, как Осень с поручением Коула уходит в море, солнце едва-едва показало свой лик над водой.

- У-уа-а, - зевнула Миюри, стоя перед чудесным видом, открывавшимся отсюда, её хвост покачивался взад-вперёд. - Теперь я хочу спать после всей этой еды.

- Нужно какое-то время, чтобы Осень с остальными вернулись. Мы можем отдохнуть.

Они, конечно, так и не спали после ночи в горящем хранилище. Миюри уже начало пошатывать, и Коул на обратном пути к собору понёс её на руках. Однако, заметив, что Иления не двинулась с места и продолжает смотреть на море, он остановился. Девушка-овца смотрела не на восток, где всходило солнце, а на запад, где оно сядет вечером.

- О создании страны на краю запада... - слова его вырвались столь внезапно, что он сам удивился. - Сколько во всём этом правды?

Миюри, готовая соскользнкть в пучину сна, сразу напряглась. Лицо Илении, всё в чёрной саже, продолжало смотреть на запад. Потом она оглянулась на Коула со странным выражением лица.

- Почему ты спросил?

- Ты работаешь в торговом доме Болан, не так ли?

Две точки в небе превратились в морских птиц и вновь в нём растворились.

- Да, но что из этого?

- Ив Болан, я давно с ней знаком. Я подумал, что ты, возможно, хочешь заслужить благосклонность принца, чтобы госпожа Болан смогла вернуть себе положение в королевстве.

Глаза Илении расширились. Потом она лишь криво улыбнулась.

- Не могу сказать, что я не думала об этом, но... достопочтенная госпожа Болан не хочет возвращать своё положение.

Конечно, она могла сказать всё, что хотела. Всё сводилось к тому, верить ли ей или нет. Девушка на руках Коула ущипнула его, словно говоря: «верить». Ему было сейчас нелегко, но не из-за Миюри, а из-за вызывающего взгляда и бесстрашной улыбки Илении.

- Всё потому что достопочтенная госпожа Болан хочет взять в свои руки торговлю той земли с человеческим миром, если мы найдём себе страну на западе. Она что-то делает только ради выгоды. Она решила работать со мной не из сочувствия, а ради монет. Ей не доставит счастья такая ничтожная вещь, как положение.

Иления однажды сказала, что хочет разбогатеть достаточно, чтобы вернуть молодость своего работодателя. А её работодатель был просто волком в овечьей шкуре, как и она. Так Коул думал прежде, но теперь осознал свою ошибку.

- Ты настоящая овца в овечьей шкуре.

Иления недоумённо посмотрела на него, затем неопределённо улыбнулась.

- Это комплимент?

- В следующий раз, когда кто-то сравнит меня с бараном, я буду гордиться этим.

Она усмехнулась.

- Я хочу посмотреть на это ещё немного. Вы же идите, не ждите, вам надо отдохнуть.

По честолюбивости её улыбки он ясно видел, что она сказала это не без учёта сказанного прежде. Словно хотела предложить им - «если не верите мне, просто посмотрите сами». Миюри на руках Коула уже собралась кусаться, но он крепче сжал её и сказал:

- Тогда мы так и сделаем.

Конечно, Иления не удивилась. Лишь улыбнулась и чуть наклонила голову.

Он убедил Миюри и вернулся с ней в собор. Конечно, Миюри немного ещё поворчала. Должно быть, ей не понравилось, как то, что он усомнился в Илении, как и то, что в их словах мог скрываться какой-то скрытый смысл. А потом он начал понимать, что заставило её ревновать.

- Не уходи никуда, пока я сплю, - сказала она.

- Ладно, ладно.

Казалось, она хотела бы сказать больше, но вместо этого обняла его и закрыла глаза, не переставая дуться. Вскоре он услышал, что она мирно сопит во сне. Он устал не меньше и через мгновение последовал её примеру.

Когда он открыл глаза, перед ними, неопределённо улыбаясь, стоял мужчина, которого он искал.

- Прошло довольно много времени. Многому ли ты научился?

Человек с длинной бородой, спокойный по характеру и уживчивый для своих лет, смотрел на спящую Миюри, прищурив глаза, как любящий дедушка.

- Прошу прощения за весь тот путь, что тебе пришлось проделать, господин Хильде.

Коул сел прямо, выпустив проснувшуюся, наконец, Миюри. Он просил Осень и птицу доставить с большой земли великого торговца, хранившего книги торгового дома Дивы, власть которой распространялась по всем северным землям, её власти было достаточно, чтобы чеканить собственную монету, которую называли солнечной. И вместе с тем того, кто поддерживал их путешествие - Хильде Шунау.

Как торговец Иления, конечно, знала имя Хильде, но теперь она с удивлением обнаружила, что и он не человек. Хильде был воплощением маленького кролика, его небольшие размеры сделали возможным для него добраться сюда из главной резиденции Дивы с помощью птицы и Осени.

- Я услышал всю историю по дороге. Твоё решение позвать меня было верным. Ты напомнил мне господина Лоуренса из тех давних времён.

Хильде осмотрел комнату, куда поместили Слая и его людей.

- Я присматривался к торговому дому Десарева, они получали слишком много денег. Я занялся расследованием, зная, что эти люди не столь хороши в торговле и явно занимаются воровством или чем-то вроде контрабанды, но чтобы подумать, что они крадут из собора...

Он вздохнул и покачал головой.

- Я разберусь с ними. Если вы передадите их совету, всё, что с ними сделают, - отправят повесить. Я заставлю их сказать мне, где находится украденное, и я заставлю их, как следует, поработать под моим надзором, пока всё не выплатят. Ну, как?

Коул, конечно, согласился, но Иления и Осень по-прежнему выглядели не слишком восторженными. Он задумался о причине этого, но потом увидел, как плечи Хильде затряслись от смеха.

- Вам не стоит беспокоиться. Я не собираюсь загнать их работать до смерти в шахты.

- О.

Одна из немногих работ, по жестокости сравнимых с работой гребцом на галере, - это работа в шахте. Быть изгнанным на удалённый остров - участь куда легче, чем быть закованным в цепи и ждать грудной болезни или обвала. Это означало, что сердца Осени и Илении умели прощать. Осталась лишь Миюри, и девушка, приготовившая себе завтрак на огне, который должен был её убить, просто безразлично пожала плечами. Решение принято, Коул облегчённо вздохнул.

Хильде сморщился, почувствовав запах горелого, принесённый сквозняком, и спросил:

- И как же вам удалось спастись из той ловушки в хранилище и не сгореть заживо?

Любопытство Хильде заставило Коула вспомнить события ночи.

- Нас спасла реликвия. Истинная реликвия.

Хотя эта ткань спасла их жизни, он совсем забыл о ней. Он даже не мог пошутить: «добравшись до берега, больше не молятся». Он бросился к хранилищу, ещё горячему, и принёс ткань святого.

- Это она. Нас спасла ткань святого Нексы.

- О?

Будучи слугой Божьим, Коул с гордостью показал ткань, Хильде лишь наклонил голову, погладил ткань и медленно кивнул. Потом виновато посмотрел на юношу.

- Господин Коул, я знаю убеждённость твоей веры, - казалось, он извинялся своим вступлением перед тем, что он хотел сказать. - Но эта ткань спасла вас не защитой святого.

Он не решался продолжить, и неожиданно вмешалась Иления:

- Из чего же сделана эта ткань? Я представления не имею, что это за материал.

Миюри с любопытством смотрела на Хильде, и даже кит-Осень, казалось, заинтересовался. Хильде оглянулся на остальных и прочистил горло.

- Это добыто из земли.

Застыв на мгновение, Миюри засмеялась и небрежно хлопнула по руке Хильде.

- Старина Хильде, и ты думаешь, он поверит? Он даже рассказывает, что есть растение, на ветках которого растут овцы, из которых делают ткань.

Коул посмотрел на Миюри, это же была всего лишь легенда о хлопке, но Хильде даже не улыбнулся.

- Ну, где-то примерно так, и я понимаю, если ты не веришь. Но мир беспощадно разбивает все догадки и предположения, что мы строим. Эта ткань сделана из камня.

Как ни смотри, в руках Коула была ткань. Но она и вправду не загорелась и не стала горячей. Она никак не могло быть ни обычной тканью, ни металлом.

- Это называется асбестом и добывается в шахтах. Добыча полезных ископаемых - основа компании Дива, но нам редко приходится видеть что-то столь хорошее. Это, конечно, чудо. Я действительно увидел нечто особенное здесь сегодня.

Хильде казался искренне впечатлённым. Коула слова о том, что ткань можно делать из камня, потрясли куда сильнее истории про неведомую землю на западе. Если возможно такое, тогда может быть вообще всё что угодно.

Миюри от изумления чуть не лишилась чувств.

- Хорошо, тогда я позабочусь о моих усмирённых подчинённых. Почему бы вам всем сейчас не вернуться в город и не отдохнуть?

Они провели ночь в горящем хранилище, и короткой дрёмы недостаточно для восполнения сил. Кроме того, услышав секрет одежды святого Нексы, Коул успокоился и вдруг ощутил всем телом, насколько он вымотан.

Осени очень понравилось это большое каменное здание, он решил остаться и осмотреть его, а Коул, Миюри и Иления вместе покинули собор. И как всегда, их встретил прекрасный мир. Чистое голубое небо и запах моря, принесённый ветром. Но в этот мистический пейзаж вписались суда, занятые рыбным промыслом, торговые корабли, устремляющиеся к иным берегам, жизни тех, кто работал в порту, и морские птицы, свободно парившие над всеми остальными.

Мир был полон сюрпризов, богат переменами, и, похоже, его никогда не загнать в одну форму. А значит, есть в нём то, что могло быть исправлено их действиями.

Коулу было трудно сказать что-то определённое обо всём, что касалось земли на западе, о которой говорила Иления, да и правда о Церкви в королевстве и о наследнике Клевенде ещё не прояснилась. Но приняв, что что-то действительно движется в неверном направлении, он теперь мог решительно встать на пути этому. Так он сейчас чувствовал. Он взял Миюри за руку, и Иления улыбнулась им, когда они начали спускаться по лестнице.

Когда стайка морских птиц пролетела у них над головами, они заметили, что кто-то поднимается по ступеням навстречу им.

- Господин Хаббот?! - невольно назвал его имя Коул, и Хаббот, задумчиво смотревший под ноги, поднял голову и даже подскочил на месте.

- Пре... преподобный Коул?

Он содрогнулся всем телом и рухнул коленями на ступеньку. Коул сломя голову бросился навстречу. Старик сложил руки в молитве к Богу.

- Я так рад, что ты вернулся... Я не знал, решусь ли я когда-нибудь снова предстать перед Богом... - бормотал он, чуть не плача, но Коул хотел кое-что спросить у него.

- Ты встречался с господином Слаем?

- Да, - ответил Хаббот, словно исповедуясь в своих грехах. - Он сказал мне тогда, что я могу либо взять деньги, либо умереть. Именно они украли сокровища из хранилища, верно?

Иления оказалась права, предположив, что Слай либо заплатил Хабботу, либо, в худшем случае, убил его.

- Должно быть, он уже знал, что я не настоящий. Я думал, что даже если мне удастся дойти до совета, они не будут слушать ненастоящего священника. И я взял мешок с деньгами, - Хаббот говорил с болью, но потом с надеждой поднял голову.

Потому что сейчас он был здесь.

- Я взял деньги, но моя голова была занята другим. Не я один знал об этом хранилище. И если из него украли сокровища, то должен быть виновник. Я сразу понял, что они хотят сделать. Я пастух. Я очень хорошо знаю, кого обвинят в такие времена.

Беды всегда приходят извне. И Коул с Миюри, и Иления не были из этого города.

- Я подумал, может, просто смолчать и сбежать. Я только пастух. Но...

Промучившись всю ночь, Хаббот не сбежал. Задумчивое выражение его лица, когда он поднимался к собору по ступеням, объяснялось его готовностью умереть ради справедливости, жившей в нём.

Даже самые потёртые ткани могли быть проданы как реликвия, если они сопровождались прекрасной бумагой, удостоверявшей подлинность. И пусть Хаббот не был посвящён в сан, как должно, он провёл много лет в соборе, одетый в подобающую одежду.

- Ты прекрасный священник, - сказал Коул, кладя руку на плечо Хаббота. - Ты более истинный, чем тот настоящий священник. Я могу засвидетельствовать это.

Хаббот посмотрел на него и горько улыбнулся, словно солнце было слишком ярким.

- Бог подскажет мне, что делать. Но я хочу каким-то образом выполнить эту временно возложенную на меня миссию.

Когда Хаббот, исполняя миссию священника, вернётся в собор, работа Хильде с виновниками намного упростится. Коул сообщил ему, что Хильде, один из руководителей компании Дива, находится сейчас в соборе, а в завершение снова похвалил его за то, что он набрался мужества и вернулся в собор.

Они смотрели, как Хаббот поднимается по ступенькам, выпрямив спину и гордо неся своё бремя. Никто бы не поверил, скажи он сейчас, что был всего лишь пастухом.

- Он стал своей маской? - спросила Миюри, будучи, кажется, и так уверенной в том.

- Это без сомнения выглядит так, - спокойно ответил он.

А значит, мир не стоит отбрасывать, - она крепко сжала его руку. - Тогда я тоже не сдамся. Если пастух может быть священником, а камень - тканью, это не то же самое, что я могу быть твоей женой, верно?.. Ммм, брат?

Она бесстрашно улыбалась, специально произнеся слово "брат". Он потерял дар речи от такого показного нахальства, а Иления стояла рядом и улыбалась, наслаждаясь представлением.

- Ну, а пока я просто хочу принять ванну и выспаться в большой кровати! Я устала.

- Если вы не возражаете против постоялого двора, в котором я остановилась, я могу быстро устроить для вас комнату.

- Я хочу спать в комнате Илении. Я думаю, что мне там приснятся прекрасные сны.

Иления немного удивилась, но тут же улыбнулась и кивнула.

- С тобой всё хорошо? Так ведь, брат? - вкрадчиво спросила Миюри.

Он был ягнёнком, а она - волчицей. Ему оставалось только пожать плечами.

Солнце стояло высоко над головами, и морские птицы весело кричали.

Он молился Богу, чтобы этот день и все последующие были приятными.