Онлайн чтение книги Военная хроника маленькой девочки The Saga of Tanya the Evil
Как использовать победу

10 ИЮЛЯ, 1925 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. БРЕСТ ПОД ИМПЕРСКИМ ВОЕННЫМ УПРАВЛЕНИЕМ.

— Докладываю! - Младший лейтенант Гранц подбегает и произносит слова бодрым тоном, несмотря на напряжение.

По выражению его лица старший лейтенант Вайс понял, что приготовления закончены, он быстро выпрямился и повернулся к нему лицом, чувствуя себя довольно напряженно.

— Лейтенант Вайс, все члены батальона на месте!

— Спасибо, лейтенант Гранц. Какие-нибудь логистические задержки?

— Вовсе нет, сэр! Мы полностью экипированы как провизией, так и снаряжением!

Значит все готово. Это был очень важный доклад, но он был адресован не майору фон Дегуршаф, а ее заместителю.

Он сделал свое решение, получив его.

Учитывая, насколько важным было дело, командир сам должен был позвонить, но старшим офицером в данный момент был первый лейтенант Вайс.

Долг и напряженность командования... Прежде всего, неизмеримая тревога от того, что придется занять эту должность вместо майора фон Дегуршаф... Она сказала мне, что я могу получить повышение еще до конца года. Мир — странное место.

— ...Сэр?

— А, ничего страшного, Лейтенант.

Но сейчас он не мог колебаться. Этот момент требовал его решительного приказа как командира. Он знал, как офицер, что бросать холодную воду на это напряженное, выжидательное настроение было непростительной ошибкой. Теперь его долг требовал, чтобы он выполнил свою обязанность.

— Командир роты, доложите о своем статусе! - воскликнул он.

Хоть он и старался сохранить самообладание профессионала, он не мог полностью сдержать свое предвкушение.

— Все подразделения на месте. Боевые станции первого типа укомплектованы!

В ответ на грохочущий приказ — доклад о готовности.

— Статус?

Голос показывал, что начало битвы близко.

— Пиво, есть! Вино, есть!

Гордо ответил солдат.

— Мясо, рыба, есть, есть!

Их дополнительный паек был так щедр, что казалось, будто еда и питье бросали им вызов. Вся боевая мощь батальона была беспощадно направлена на то, чтобы смести все предметы, которые они стащили и спрятали.

— Океан, есть!

И у Вайса была непоколебимая уверенность в выборе правильного места.

— Отлично, подразделение, операция начинается!

Чистая вода, голубое небо и освежающее солнце раннего лета... Грили и столы для приготовления пищи были оборудованы горами различных сортов мяса. Естественно, ящики с бутылочным пивом доставлялись из холодильника. Даже вино и шампанское достали неизвестно откуда.

В этот день элитные маги 203-го воздушного магического батальона были полны решимости посвятить свои тела и души наслаждению пляжем.

Все было ради этого дня.

— За победу!

— За моих братьев по оружию!

— За Рейх!

— УРАААА!

Три тоста и сердечный крик.

Мужчины отбросили все формальности только на этот день. Последовали соревнования по выпивке пива. Полетели пробки от шампанского. Потом плечом к плечу все они запели “Мы — Рейх, Корона Мира.”

Их голоса гремели из глубины их желудков, заполняя место отдыха Республиканцев. Пляж был лучшим шансом спеть непрерывные оды сладкому, ледяному нектару победы в их руках.

— За Империю! - воскликнули и осушили кружки пива. Они в полной мере воспользуются этой возможностью, чтобы петь дифирамбы. Несколько солдат положили лопаты на песок и начали играть, не обращая внимания на то, что они взрослые люди; вскоре взводы столкнулись друг с другом в соревнованиях по рытью. Другие прыгали прямо в воду, в то время как третьи все еще бежали прямо к грилям с криком “Сначала мясо!”

Все были правы и по-настоящему опьянены победой, радостью выживания и чувством выполненного долга, которое они получили от выполнения своего долга.

 

 

В ТОЖЕ ВРЕМЯ. БРЕСТСКАЯ БАЗА ИМПЕРСКОЙ АРМИИ.

Читая сообщение, которое передал ей адъютант, она потирает виски и стонет. Затем, цепляясь за чрезмерно оптимистичную надежду, что ее заключение изменится после второго чтения, магический майор Таня фон Дегуршаф из Имперской армии, офицер Генерального штаба, снова смотрит на листок.

Но не имеет значения, как хорошо она читает между строк. Ведь это явно официальное уведомление из Генерального штаба.

— Извините, лейтенант Серебрякова, я отлучусь на минутку.

Поэтому, сказав что-то своему адъютанту, Таня раздраженно надевает фуражку, медленно поднимается и направляется к жилому зданию, примыкающему к штабу батальона.

Глядя вверх, она видит ясное небо, контрастирующее с ее настроением.

— Уже почти лето, да?..

Еще не слишком жарко, но лето почти наступило. Таня разрешила старшему лейтенанту Вайсу и остальным взять увольнение и отправиться в отпуск. Кроме того, именно она одобрила расходы из казны батальона, как признание заслуг своих подчиненных, чтобы они провели день, устраивая барбекю на пляже.

Ну… Думаю все нормально.

Они просто офицеры, служащие в полевых условиях. Вполне естественно, что они имеют право вкусить сладкий нектар победы. А Таня вовсе не прочь уважать права других. Она знает, как непростительно для начальника — использовать своих подчиненных только потому, что они подчиненные и ущемляют их права.

Так что Таня не винит войска за празднование победы. Все нормально. Они отдали все свои силы.

Проблема, сокрушается Таня, едва сдерживая свой адский гнев и глядя в небеса, в том, что тот же самый оптимизм запятнал и начальство. Безнадежно.

Ее сдерживаемый гнев и недоверие полностью разразились из-за этого поздравительного послания Генерального штаба. Личное поздравление это одно, но официальное заявление Генерального штаба, направленное на всю армию и наивно восхваляющее нашу “Великую победу”, совершенно другое.

В тот момент, когда она прочитала, ей было трудно сдерживать свои эмоции. С ее скудным оставшимся самообладанием, она избежала полного взрыва на месте, но буквально кипела от гнева.

Как только она закрывает дверь, то швыряет свою кепку на пол и кричит о своих истинных чувствах.

— Черт! Сладкий нектар победы?! Мы упустили свой шанс закончить эту войну! Вы можете знать, как победить, но вы не понимаете, как использовать ее!

Хладнокровным уголком сознания Таня понимает, что говорить всем разозлиться бессмысленно. Вот почему у нее достаточно здравого смысла, чтобы вынести все в своей комнате, где ей не нужно беспокоиться о том, что кто-то подслушивает.

Но как только она оказывается в своей комнате, то не может сдержаться: какие глупцы сидят в Генеральном штабе, чтобы так волноваться из-за этой “Великой победы”, когда война еще даже не закончилась?! О чем они думают? Она проклинает их, когда побуждение овладевает ею.

— Быть не может! Почему Генеральный штаб не использует победу с пользой?! Почему?! Верховное командование даже не ведет переговоров! Неужели они не заинтересованы в прекращении войны?!

Война разбивается на несколько этапов. Да, офицеры и солдаты прекрасно выполняли свой долг на фронте, они смогли внести свой вклад в эту великую победу. Таким образом, им должно быть позволено праздновать. Они имеют на это право.

Но если Генеральный штаб, призванный руководить войной, и организация над ним, Верховное командование, все больше волнуются о победе и вкушают праздничное вино…

Это… Это халатность.

Это ошибка.

Нет, более того, это зло. Это преступное бездействие.

— Черт! Почему это происходит? Как вдруг Генеральный штаб стал таким...?

Как они вдруг стали такими тупыми?!

В любом случае, практически выдергивая волосы из-за беспорядка, Таня включает спиртовую горелку в своей комнате, чтобы вскипятить воду, и тянется к своему измельчителю.

Она тщательно перемалывает мелкие кофейные зерна арабики, которые приобрела сразу после захвата Паризии, и просеивает через фильтр. Затем, с водой нужной температуры, она позволяет сформироваться пене, прежде чем тщательно вылить и перенести результаты в кружку. Наконец, она делает глубокий вдох, ища умиротворения в аромате, и расслабляется.

— Генеральный штаб не понимает ситуации. Но почему?

Она искренне задала вопрос. Почему это произошло? Имперская армия — кучка приверженцев эффективности, которые следят за тем, чтобы даже офицеры низшего ранга хорошо разбирались в планировании и разработке операций. В военном колледже они вдалбливали, как не только справляться с столкновениями при неизвестных обстоятельствах и принимать поспешные решения, но и планировать, насколько возможно для минимизации тумана войны, среди прочего.

— Я просто не могу понять. Что случилось?

Вот почему, вернув себе самообладание, пусть и временно, Таня не может понять, почему Генштаб так высоко ценит победу.

В Генеральном штабе, судя по всему, были особенно рациональные офицеры, даже учитывая состав Имперской армии в целом. Теория вероятностей, похоже, не допускает, чтобы каждый из них одновременно лишился рассудка.

Как же тогда получается, что все они пьют вино Победы?

— Да, я действительно просто не понимаю эту перемену в высших кругах. Ну, картина стоит тысячи слов. Думаю, у меня нет другого выбора, кроме как пойти туда лично.

Поэтому она принимает решение, допивая свой кофе. Ей ничего не остается, кроме как пойти и спросить их самой.

К счастью, батальон в настоящее время не находится в режиме быстрого реагирования. Не слишком хорошо для командира оставить свою часть, но никто не должен возражать против ее посещения Генерального штаба в течение нескольких дней.

В таком случае, думает Таня, время — это ограниченный ресурс, и я не могу его тратить. Как только она определится с планом действий, все, что ей остается — действовать.

Она берет устройство внутренней связи в углу своей комнаты и звонит в штаб батальона.

— Говорит дежурный офицер младший лейтенант Серебрякова.

— Лейтенант, это я.

— О, Майор. Что я могу для вас сделать?

С легким чувством удовлетворения от того, что Серебрякова достаточно быстро сняла трубку в два звонка, Таня коротко излагает свое дело.

— Я собираюсь заглянуть в Генеральный штаб. Пока я получу разрешение из штаба, пожалуйста, подготовьте наши сумки — да, мои и ваши. И свяжись с лейтенантом Вайсом.

— Понятно. Я думаю, он сейчас в отпуске, но я дам ему знать. Стоит ли заказывать междугородние железнодорожные билеты?

— О, если он не может прийти сюда, вы можете просто связаться с ним по радио. И нам не нужны билеты. Я получу разрешение лететь прямо в управление Генерального штаба. Однако, подготовь безопасное жилье в столице.

У нас нет свободного времени, чтобы расслабляться в поезде. Таня уже решила пересечь бывшие Рейнские рубежи и лететь туда напрямую.

К счастью, можно сказать, что Тип 97 позволит им добраться до столицы с большим количеством оставшейся энергии.  Пока мы будем лететь через дружественное воздушное пространство, то вполне сможем выдержать.

— Поняла, Майор! Сколько дней вы проведете в столице?

— Не много, но как минимум три.

Она знает, что должна принять во внимание график генерала фон Зеттюра, поэтому смирилась с тем, что это займет много времени. Так что ей придется  пересчитать продолжительность пребывания в столице.

Конечно, на самом деле она не хочет надолго покидать свой пост, но она уже решила, что в случае необходимости будет вести ожесточенную словесную битву в столице.

— Понятно. Выполню незамедлительно, мэм.

Тогда ладно. Таня собирает свои вещи и упаковывает свою парадную форму модели I. Затем она сдает две формы утверждения плана полета, одну для себя и одну для Серебряковой, а также план, предполагающий прямой полет, и почти сразу же получает разрешение.

Тем временем Виша получила приказ и так же быстро готовилась отъезду в столицу, не желая, чтобы Таня ее опередила.

Она связалась с магическим офицерским сообществом и забронировала два номера. Затем, пользуясь своим статусом адъютанта командира батальона, подчиняющегося непосредственно Генеральному штабу, она добилась использования одной служебной машины из тыловой части Генерального штаба.

В такие моменты это действительно поражало ее. 203-й действительно пользуется большим уважением за то, что находится непосредственно под началом Генерального штаба. Обычно начальство терпеть не может делать что-либо по телефону, когда не видит твоего лица, но даже такой молодой офицер, как я, звонит, и штаб в тылу великодушно соглашается.

— Значит, вместо пляжа — отпуск в столице...? Ну, это не так уж и плохо. Может быть, я увижу несколько старых лиц.

Вот почему, на мгновение, она подумала, что, возможно, ей тоже следует наслаждаться своим отпуском.

Если у меня будет время, может быть, я смогу поговорить с друзьями лично, а не писать письма.

Конечно, она поговорит только после того, как быстро выполнит то, что ей нужно сделать. Итак, Виша приступил к выполнению этих задач упорядоченным образом. Жилье было устроено, транспорт обеспечен. Рапорт для приходящего дежурного офицера она положила вместе с батальонным бортовым журналом и отчетом о своей деятельности. Лейтенант Вайс сможет узнать все, что ему нужно, из одного прочтения.

Майор фон Дегуршаф сказала ей, что понимает, что лейтенант Вайс в отпуске, поэтому все, что нужно сделать Виши — связаться с ним, и ее роль была выполнена.

— Извините, это младший лейтенант Серебрякова. Могу я поговорить со старшим лейтенантом Вайсом?

Ладно. Она позвонила по междугородному телефону на номер базы отдыха, который ей дали “на всякий случай” и попросила позвать лейтенанта Вайса.

— Это старший лейтенант Вайс.

— Лейтенант, это младший лейтенант Серебрякова. Простите, что звоню вам, пока вы в отпуске.

И поскольку он был в отпуске, Виша намеревался сказать только минимум: пожалуйста, свяжитесь с майором.

— О, Виша. Ты звонишь, чтобы крикнуть мне, что тоже хочешь на пляж? Мы отлично проводим время.

Да, это было неожиданно.

Обычно лейтенант Вайс более сдержан и задумчив, но на этот раз он был пьян и сбился, и то, что он сказал, немного взбесило Вишу.

До этого момента ее мысли по этому поводу были: ну, конечно, я хотела бы пойти со всеми, но если заместитель командующего отсутствует, а мой начальник, Майор, остается, то как ее адъютант, я должна служить дежурным офицером.

Но все пошло не так.

— Нет, у меня есть сообщение. У Майора какие-то дела в Главном штабе, так что мы уезжаем на три-четыре дня.

Значит, Виша была верна своим обиженным чувствам. Воспользовавшись его промахом, она деловито заявила правду.

— Значит, ты даешь мне знать, чтобы я за главного?

— Да, я должна была сообщить вам.

Вот и все, что сказала ей майор фон Дегуршаф. Мы едем в столицу, так что свяжитесь с лейтенантом Вайсом, чтобы он знал. Поскольку это была ее обязанность, она говорила правду.

— Теперь, когда ты мне это сказала, я должен вернуться и поговорить с Майором, хм?

— Как вам угодно. Я доставила необходимое сообщение, так что не берусь больше ничего сказать по этому поводу.

К сожалению, это была чистая правда. Высунув язык в своем сознании, Виша немного отомстила.

Майор сказал ей, чтобы она не заставляла его приходить. Другими словами, она не сказала четко, чтобы он пришел или не пришел, и догадываться, что она имела в виду, не входило в обязанности Виши. Конечно, учитывая утилитарный склад ума их начальника, Виша лично думала, что по телефону будет достаточно.

Но она не обязана была говорить ему об этом.

— Понял, Лейтенант. Да, я должен поговорить об этом напрямую с Майором. Хорошо, лейтенант Гранц! Остальное зависит от вас! Что касается меня, то я получил приглашение от прекрасной дамы!

Поэтому, когда лейтенант Вайс, по-видимому, сам решив, что нужно делать, оставил все остальное лейтенанту Гранцу более бодрым голосом, чем когда-либо, Виша не смогла удержаться от смеха.

— Да, сэр, лейтенант! Ни о чем не беспокойтесь! Каждый из нас будет стоять на своем против грозного врага и бороться до конца!

Затем, представив себе сцену на другом конце провода, Вишу осенило. Лейтенант Вайс, вероятно, действительно пьян и не соображает на своей обычной скорости…

— О, черт! Мне так повезло, что у меня есть такой докладчик, как ты!

— Лейтенант! Если вы собираетесь встретиться с дамой, протрезвейте сначала!

— Эй! Всем вам лучше завтра иметь похмелье!

Оставив их наедине, он поехал на базу и протрезвел по дороге. Прибыв на место, он переоделся в гражданскую одежду и сразу же отправился в штаб батальона.

Если его начальник сейчас едет в штаб, то, может быть, что-то и происходит. Во всяком случае, это могло быть связано с ее попыткой действовать самостоятельно, что едва не нарушило перемирие.

Надеясь, что от него не несет перегаром, он вошел в комнату и представился.

— Докладывает старший лейтенант Вайс. - Первое, что он увидел, были майор фон Дегуршаф и лейтенант Серебрякова в летных очках и с багажом наготове.

— О, Лейтенант. Своевременно. Ситуация немного запутанная. Похоже, сотрудники настолько взволнованы, что забыли закончить войну. Я больше ничего не могу сделать, кроме как пойти туда лично. Это займет всего несколько дней, но позаботься обо всем здесь, пока меня не будет.

— Понятно.

Он будет за главного, пока ее не будет.

В точности то же самое, что он уже слышал по телефону. Так что теперь она должна сказать мне что-то важное. Он собрался с духом и все свое существо посвятил тому, чтобы услышать слова, которые она скажет дальше.

— Я звонила тебе, но знала, что ты в отпуске. Я не думала, что ты проделаешь весь путь сюда, когда достаточно было бы одного телефонного звонка. Ты, вероятно, думал обо мне, но я сожалею, что прервала вечеринку, Лейтенант.

На мгновение беспечный тон начальника привел Вайса в замешательство. Он был убежден, что ему нужно будет услышать что-то важное лично, но оказалось, она просто связалась с ним по поводу своего отсутствия.

...И тогда он наконец понял, что потратил слишком много сил и бегал без всякой причины.

— О, э-э, нет. Ничего страшного.

Он был сбит с толку, пока тщательно не вспомнил предыдущий разговор и не понял, что означало “как вам угодно”, когда он спросил, должен ли он вернуться или нет.

— Хм? В чем дело, лейтенант Серебрякова?

— О, я просто поражена добротой и вниманием лейтенанта Вайса к деталям.

В конце концов, майор фон Дегуршаф была не из тех офицеров, которые дают туманные указания. Вайс должен был понять, когда Серебрякова сказал: "Как вам угодно.”

Он сожалел о том, что был под воздействием, получая сообщение. Если бы его голова была ясной, он, вероятно, смог бы уловить намек Серебряковой, даже по телефону.

Ну, я был в отпуске, но, наверное, я должен быть готов к тому, что меня вызовут в любое время, даже в отпуске - подумал он и добавил: - наверное, мне тоже не следовало ехать.

Что ж, печальная правда заключалась в том, что для Вайса и других Имперских солдат “отпуск в военное время” обычно сводился к медицинскому обслуживанию в тылу или к тому, чтобы не нести службу в окопах, так что он наслаждался своим первым настоящим отпуском.

— Да, он образцовый диспетчер. Что ж, мы уходим. Не напрягайся, пока меня нет. Просто поддерживай дисциплину.

— Так точно. Счастливого пути, Майор.

— Ладно, спасибо, и еще раз извини.

***

— Здравствуйте, я майор фон Дегуршаф. Пожалуйста, соедините меня с генералом фон Зеттюром, это срочно.

— О, майор, мне ужасно жаль, но генерал в настоящее время отсутствует.

Хм, такое случается не часто, думает Таня, но считает, что если он занят военными делами, то ничего не поделаешь. Она приспосабливает свои ожидания и пытается снова.

— Тогда, извините, могу я видеть генерала фон Рудерсдорфа?

Она говорит, ожидая сначала увидеть друга генерала фон Зеттюра, но по обеспокоенному выражению лица офицера сразу же понимает, что эта просьба также невыполнима. Она спрашивает глазами, что это значить.

— Вы должны извинить меня, майор фон Дегуршаф, но, в общем, все из Генерального штаба вышли.…

Таня приготовилась к некоторому нежеланию отвечать, но дежурный офицер с неожиданной готовностью раскрыл ей суть вопроса.

— Понимаю. И где они могут быть?

Но на самом деле ответ пришел с такой готовностью, так что она чувствует… Что-то не так. В конце концов, она уверена, что офицеры Генерального штаба все время ужасно заняты. И знает по опыту, что может зайти без предупреждения, если что-то критично, и заставить их рассмотреть это.

Приспособляемость и гибкость — сила Генерального штаба Имперской армии, и она работает только благодаря тесному контакту между офицерами, руководящими операциями.

Которой является, почему Таня не может в это поверить.

Даже когда ей сообщают, что офис практически пуст, она не совсем понимает.

Так вынужденная необходимостью, она придумывает причину. Например, возможно, их присутствие требовалось на каком-то большом мероприятии при дворе. Или, может быть, они должны были появиться по какому-то поводу, на вечеринке или еще где-то.  Эх, наивное ожидание.

Эта скромная компания никогда бы не оставила офис Генерального штаба пустым в такой критический момент без всякой причины…

— Я думаю, они в пивной.

— В пивной?

Вот почему все, что она может сделать в этот момент — повторить слова дежурного офицера.

Что он только что сказал мне?

Пивная?

Что такое пивная?

Пивной зал.

Место для употребления алкоголя.

Так какая же может быть необходимость для всего Генерального штаба идти туда?

— Да, они кричали о выпивке, чтобы отпраздновать нашу победу. Я тоже хотел пойти, но вы же знаешь, как это бывает.

— Да, спасибо за вашу службу. Тогда прошу меня извинить.

Услышав ответ, она вынуждена посвятить почти все свое существо поддержанию пустого выражения лица и кивку.

— Хорошо, майор. Спокойной ночи.

Получив от дежурного беззаботные проводы, Таня мрачно зарывается в постель.

На следующий день штабные офицеры, впервые за долгое время напившись как рыба, тоже лелеют свое первое похмелье. Это было так давно… Почти ностальгическое соревнование, чтобы увидеть, кто может симулировать нормальность наиболее умело, пока в офис Генерального штаба не входит свирепая майор Таня фон Дегуршаф.

— Генерал, прошу прощения…

Она решила поговорить непосредственно с генералом фон Зеттюром, находящимся в центре Генерального штаба, и выяснить всю историю.

— О, Майор. Я слышал о флоте. И недовольство командира базы. Но я пришел к выводу, что вы оба ошиблись при исполнении своих обязанностей.

Но что, черт возьми, происходит сейчас?

— Пока вы оба правы, остается только сделать выговор вам обоим, чтобы вы лучше владели собой. Тем не менее, Майор, похоже, на этот раз ты зашла слишком далеко.

Ответ, который ей дают, не попадает в цель настолько, что она ловит себя на том, что смотрит на него, хоть и  понимает, как это грубо. Что, черт возьми, не так со всеми моими старшими офицерами?

— Что? Не волнуйся, Майор.

Но он продолжает удивлять ее.

- Мы разбили их наголову. Теперь, когда конец войны близок, никто на тебя не обидится.

Но она замирает на слове “конец войны.” Эти слова могут причинить столько вреда. Видимо, Таня — единственная, кто знает. Этого не случится.

Затем, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, она отводит глаза к окну и понимает, что ошиблась.

Сотрудники, которые ходят туда-сюда в офисе, выглядят такими восторженными. Ловя их краем глаза, она терзается от горя. Они все так взволнованы великой победой.

Они все смакуют вкус своего триумфа на Рейнском фронте и взятия Паризии. Охваченные эйфорией, они летают в облаках, и пошли в пивную, чтобы хоть раз отпустить себя.

ААА. И тут Таню осенило.

Генерал-майор фон Зеттюр — выдающийся офицер как на политическом, так и на военном фронтах. Кроме того, он прагматик, который видит вещи объективно и, когда это необходимо, как цифры или статистику.

Даже он пьян от сладкой победы…

Вероятно, он убедил себя в победе своей логической доблестью.

Вероятно, он считал, что дальнейшие боевые действия будут не только бесполезны для Республики, но и вредны. И если ведение войны больше не принесет им пользы, то война, несомненно, закончится.

Генерал фон Зеттюр должно быть не понимает, что Республиканцы будут продолжать сопротивляться, не считаясь ни с шансами, ни с обоснованиями, ни с прибылями и убытками.

Но в следующий момент Таня объективно задается вопросом, может быть, она потеряла надежду только потому, что знает исход Дюнкерка.

Остатки, которым они позволили сбежать, являются семенами сопротивления, так сказать. Некоторые потерпят неудачу. Некоторые из них могут быть растоптаны под сапогами Имперской армии, в то время как другие могут быть вырваны воздушными силами.

Многие из них не будут иметь “влаги” людей и, таким образом, полностью высохнут, не в состоянии произвести бутон сопротивления. Но если эти семена будут посеяны в мягкой почве колонии, в конечном счете они принесут плоды, способные начать контрнаступление. Это реальная угроза.

Но даже с учетом этого, объективно говоря, нынешняя ситуация — великая победа. Любой согласится, что Империя победила.

Несмотря на вмешательство и ультиматум Содружества, Империя совершила удивительный подвиг в кратчайшие сроки.

Республика была убита в мгновение ока, Союз Антанты подчиняется Имперскому военному правительству, и покорение Дакии идет быстрыми темпами. Мир может только смотреть как зачарованный. Победа Империи, ее слава подлинны в этот момент.

Вот почему, мрачно думает Таня, видя точку расхождения между истиной, которую она знает, и выводом, сделанным логикой в реальности.

Позиция, которую она получила от генерала фон Зеттюра, что рассуждая рационально, именно здесь мы заканчиваем войну — правильна. В конце концов, Империи удалось уничтожить основные силы Республиканцев. Триумф, который наверняка запомнится в военной истории. Империя одержала сокрушительную победу на поле боя, и у нее было очень мало поводов для беспокойства.

Победа, о, как ты очаровательна. Империя заслужила право напиться вашего сладкого вина.

— Я рада это слышать, сэр. Я только надеюсь, что у меня будет шанс загладить свою вину.

— Все в порядке. Тогда за победу.

— За победу.

Она подавляет свои эмоции с абсолютным самообладанием, обменивается приветствиями и сохраняет надлежащие манеры, выходя из комнаты.

Но даже магический майор Таня фон Дегуршаф — человек. Поэтому, когда подполковник фон Лерген проходит мимо нее, чтобы получить одобрение генерала фон Зеттюра на некоторые документы, он замечает, что выражение ее лица более искажено, чем он когда-либо видел раньше.

— Простите, сэр... что-то случилось? У майора фон Дегурешаф только что было странное выражение лица.

Он не решается сказать, что это было похоже на слезливую гримасу, подобающую девушке ее возраста. В конце концов, мрачное выражение лица принадлежало майору фон Дегуршаф. Об этом стоит побеспокоиться.

— О, полковник фон Лерген. Что значит "странное"?

— Ну, мне просто показалось, что на мгновение она выглядела ужасно мрачной…

— Хм? О нет. Возможно, у нее есть для меня какой-нибудь совет.

Так что Зеттюр никогда не узнает правды — она выглядела так, будто вот-вот заплачет от безысходности.

Хотя он чувствовал, что что-то осталось недосказанным, даже Зеттюр не догадывался, что она сдалась в знак покорности.

— Может, мне перезвонить ей?

— Нет, я поговорю с ней при первой же возможности.

Он решает подождать, пока она снова придет к нему, и обращается к бесчисленным бумагам, которые ему нужно одобрить. В конце концов, он заместитель директора корпуса обслуживания, поэтому у него есть гора важной работы.

***

В то время у всех была вера. Война закончится, и Империя победит.

Но это было не то будущее, которое они были рады приветствовать, и именно поэтому различные страны, Содружество на переднем крае, ревели, что они будут сопротивляться до последнего, чтобы избежать этого кошмара.

Остатки Республиканской армии, бежавшие с материка, присоединились к остаткам армии Союза Антанты, и вместе они обосновались в заморских колониальных владениях Республики и объявили, что продолжат войну против Империи. Они называли себя Свободной Республикой, и их оппозиция уже бросала вызов военному правительству, которое Имперская армия создавала на материке.

А рядом с Мэри Сью люди были одновременно враждебны и напуганы империей.

Она росла среди людей, которые бежали от Союза Антанты, чтобы надеяться на мир из безопасного места. Для большинства беженцев тот факт, что даже Республика выбыла из борьбы, был огромным разочарованием.

Они предвидели падение Империи. Вот почему они были так счастливы видеть наступление Республики. Поэтому, когда они увидели тупик, они почувствовали отчаяние, и все были потрясены, увидев крах Республиканской армии.

Неужели никто не может запечатать зло Империи?

Но они не могли с этим смириться. Поэтому беженцы тут же отбросили свои собственные безвольные сомнения.

Этого не может быть. Веря, что правосудие не оставит без внимания зло, они надеялись и молились. Многие беженцы присоединились к их голосам и протестовали против дальнейшего расширения ужасной Империи.

— Мы тоже будем сражаться.

Воодушевленные или, может быть, опьяненные этим ликованием, люди стали записываться добровольцами в армию. И тронутые их страстью, страны начали принимать их.

И дело было не только в беженцах. Молодые люди каждой нации в исступлении подняли свои голоса. Мы должны присоединиться к армии Содружества, противостоящей Империи, и сражаться!

В то же время газеты начали печатать передовицы, предостерегающие рождение слишком большой Империи, дополненные экспертными комментариями, и даже в Единых Штатах некоторые из них звучали предупреждающими колоколами, что они не так уж страшно удалены от ситуации на континенте.

Каждый, хотел он того или нет, должен был понять, что наступил период насильственного переворота в расстановке сил. Тон дискуссии, проистекавший из этой тревоги, в конце концов стал естественным образом превращаться в призыв странам готовиться, ради собственной безопасности, против Империи.

Поэтому все от души приветствовали оставшиеся войска Республиканской армии, которые ободряюще заявили, что они будут продолжать сопротивляться Империи как Свободная Республиканская армия.

Содружество также заявило, что будет сопротивляться Империи до последнего, и все ожидали многого от ее нового премьер-министра, герцога Мальборо, и его военного руководства. Точно так же они чувствовали, что должны сражаться под указанным руководством, и начали объединять свои силы.

***

У нее была сила.

То есть у нее были магические способности, которые она унаследовала от своего отца, Энсона. И они были подарком, который поставил ее в собственную лигу. Если бы не было войны, ее талант не принес бы ей большой пользы, так что, возможно, он остался бы скрытым.

На самом деле, Энсон всегда объяснял своей семье, что только потому, что у них есть способности, это не значит, что они должны стать магами.

Мэри до сих пор помнила ласковый голос отца, который говорил ей не ограничивать себя в выборе. Он поощрял ее идти своим путем и всегда говорил, что поддержит любое будущее, которое она выберет. Именно поэтому она была так решительно настроена.

***

Тем временем Империя неохотно соглашалась с продолжением войны и готовилась к очередной великой победе.

Впрочем, пожалуй, стоит сказать…

В отличие от других стран, с которыми сражалась Империя, армия не могла избежать пересечения моря, чтобы сражаться с Содружеством. Конечно, это была Империя, которая отрезала линии снабжения Союза Антанты, проведя десантную операцию в тылу врага, так что не было похоже, что вариант десантной операции не был на столе.

Но, как всегда, это повлекло за собой оговорку: “до тех пор, пока мы можем обеспечить себе господство на море.” И когда его спросили о перспективах обеспечения господства на море, командование флота только ответило, что это возможно, если они рискуют быть уничтоженными.

Итак, перед Империей стояла серьезная дилемма.

Если бы они участвовал в морском сражении, возможно, смогли бы устранить или остановить сопротивление Содружества достаточно долго, чтобы получить войска на материк.

Но если флот Империи будет уничтожен, у них не будет средств, чтобы принять еще одно морское сражение. В этот момент, независимо от того, сколько единиц высадится, это ничего не будет значить, потому что их снабжение будет отрезано, и они будут уничтожены точно так же, как были уничтожены основные силы Республиканцев.

Тем не менее, оставить материк Содружества в покое было бы равносильно игнорированию мощной стратегической базы противника. Конечно, армия Содружества имела ограниченное количество солдат, так что это не было ужасно тревожной прямой угрозой, но... при таком темпе развития событий, это была бесконечная ничья.

 

 

П.П. Скорее всего на следующей недели главы не будет.