Онлайн чтение книги Военная хроника маленькой девочки The Saga of Tanya the Evil
Южная Кампания

22 СЕНТЯБРЯ, 1925 ГОД ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. ЮЖНЫЙ КОНТИНЕНТ.

— Мы уничтожим всю вражескую артиллерию. Майор фон Дегуршаф, как насчет вашего подразделения?

— А? Соедините меня повторно!

— Соедините меня со штабом! У нас глушение сигнала, 1105! Запросите обход!

Импровизированный полевой командный пункт в смятении из-за прерывания сигнала.

На южном фронте, где бои быстро обострились, все потеряли хладнокровие.

…

Ну, вот так обстоят дела на Рейне. Было бы странно, будь вы спокойны на поле боя. А вот Таня, ее дни в южных землях ничем не отличаются от дней на западе.

Она уже знает, что нужно попытаться установить соединение через штаб по проводной линии, когда беспроводная связь не подключается.

Она испытала практически все типы боевых проблем связи, возможных как в траншейной, так и в высокоманевренной войне. Она сведуща в контрмерах, поэтому не паникует при такой степени опасности. Она быстро проходит через список действий, которые необходимо предпринять. Радисты немедленно открывают проводную линию связи со штабом.

Их эффективность достойна похвалы.

Несмотря на короткое нарушение командной цепочки, они справляются без колебаний.

Но после короткого обмена репликами их лица бледнеют.

— Это не помехи! Нет никакого шума! У нас есть четкая связи с подразделениями в этом районе! Проблема в механических неполадках на стороне 44-го!

Ах, черт возьми.

Она мысленно чертыхается, потому что знает, что бы это значило на Рейне. То же самое, несомненно, относится и к любому крещеному на этом фронте.

— Продолжай звонить! Можно и короткими волнами. Проверьте наше оборудование еще раз, на всякий случай! Быстрее!

Она хочет возложить свои надежды на ничтожную возможность, но она ничего не ожидает.

Иногда лучше быть пессимистом и ожидать худшего на поле боя, чем надеяться на лучшее. Надежда важна, но если вы будете полагаться на этот морфий в бою, вы будете убиты.

Я полагаю, вы можете сказать, что все идет так, как ожидалось? Один из радистов быстро проверяет машину, но все в порядке. Все машины работают нормально. Они настаивают, что если здесь все в порядке, это означает, что у 44-го магического батальона возникли механические проблемы.

Если это так, то все плохо.

Это высокоманевренное сражение в пустыне Барбадос. Если они не смогут связаться с командным пунктом седьмой боевой группой, авангарда левого фланга, это вызовет больше, чем путаницу в цепочке командования.

Что происходит? Офицеры впадают в отчаяние, но у них хватает самообладания не показывать этого на своих лицах.

Аксиома звучит так: “если офицеры будут напрасно трястись перед своими солдатами, быстро поднимется паника”. Даже самый зеленый офицер, младший лейтенант Гранц, знает это.

— Мы установили контакт на коротких волнах!

— Код доступа совпадает!

На мгновение по импровизированному полевому командному пункту прокатывается волна облегчения.

Но Таня имеет на этот счет трезвое мнение. Я думаю, что молодые офицеры и менее опытные ребята не могут не думать позитивно?

Для логически и экономически мыслящего человека тяжело сформировать привычку ожидать худшего.

Это верно даже для финансовых сделок, которые не имеют отношения к жизни или смерти. Логика поведенческой экономики[1] блестяще показывает, когда вы применяете ее к финансовым пирамидам и кризисам. Должно быть, трудно оптимистично готовиться к худшему на поле боя для этих парней, у которых нет достаточного опыта, ворчит Таня про себя.

— Майор фон Лейнбург убит в бою!

Да, это плохая новость, но катастрофическая, так что она по-своему чувствует облегчение.

Таня осторожно оглядывает командный пункт и видит, что старожилы хорошо понимают ситуацию и работают мозгами, чтобы взять ситуацию под контроль. Не похоже, что все погрузится в разрушительную панику.

Неплохо.

Когда ее раскритиковали и отправили на юг за попытку взять дело в свои руки и почти сопротивляться приказам, утешением было то, что она смогла привести свой батальон. Благодаря этому время, которое она тратит на образование, сокращается вдвое.

Нет, если она передаст часть денег своим подчиненным, то сможет сможет сократить время в четыре раза.

Другими словами, вместо того чтобы обучать всех за свой счет, она может взять на себя только 25 процентов бремени и усилий. Вот что называется быть эффективным.

В любом случае, любая выдающаяся организация постоянно смазывает механизмы, чтобы они не ржавели. Люди — это основа организации. И, естественно, армия включает смертельные случаи в планирование и поддержание своей организации.

Другими словами, все устроено так, что смерть одного командира боевой группы, каким бы великим солдатом он ни был, не нарушит логики военной организации. Армия, которая представляет собой совокупность бесчисленных людей, способных заменить друг друга, — ужасно дорогая, но чрезвычайно жизнеспособная организация.

— Штаб вызывает "седьмую боевую группу" на территории обширной зоны!

Они потеряли связь с майором фон Лейнбургом. Из дружественного подразделения сообщили, что он был убит, хоть сообщение и пришло по коротковолновому каналу.

Если люди не витают в облаках, командование передается следующему офицеру в строю как можно скорее, чтобы минимизировать воздействие на сеть. А в Империи, где они привыкли к войнам, преемственность командования редка, но возможна.

К сожалению, в этой войне, пало так много высокопоставленных лидеров, что преемственность командования становится обыденностью.

— С этого момента командование Седьмой боевой группой переходит к майору фон Дегуршаф. Немедленно приступайте к реорганизации линий!

— Это Дегуршаф. Можете сообщить в штаб.

Передача уведомления была искусно выполнена, и Таня кричит свое согласие. Ей хочется заорать, что она слишком много работает, но она едва сдерживается.

Как заместитель командующего Седьмой боевой группы, она обязана в этих обстоятельствах вынести самое верное суждение.

До тех пор, пока это ее долг, уклонение от него противоречит ее контракту.

Возможно, варвары доисторического периода и совершали подобные несправедливости, но как культурный гражданин с современным образованием она не может так сделать. Поэтому, чтобы выполнить свой долг, она достает карту, которая показывает, какой неопределенной информацией враг располагает, и начинает разбираться в ситуации.

Затем, как раз когда она наклонилась, чтобы отметить место, где майор фон Лейнбург и его подразделение были атакованы…

… Что-то царапает ее спину.

Ее тело реагирует прежде, чем мозг успевает подумать. Она мгновенно прикрывает голову и падает на землю.

Руководствуясь главным образом опытом, она ползет по земле, готовая к очередному выстрелу. Сразу после, что-то пробивает дыру в палатке, и она слышит ужасный звук того, что срикошетило от здания снаружи.

Судя по направлению, звук исходил от позиции, недалеко от Республиканской Армии Содружества.

— Они выставили снайперов! Черт, 40 мм противомагические снайперские патроны!

Кто-то выкрикивает предупреждение, и люди вяло начинают реагировать, но уже слишком поздно. Я так раздражительна, что мне хочется закричать на них, чтобы гражданская служба безопасности отреагировала быстрее.

Им даже не нужно проверять повреждения, чтобы знать, какой вид оружия используется — любой маг знаком с ним.

40-мм противотанковая винтовка. Это самое мощное немагическое оружие.

Чаще направленное на магов, чем на технику, оно так же известно как антимагическое ружье. Это естественный враг любого мага.

Для сравнения, получить пулю от снарядов с тяжелыми металлическими корпусами, которые могут почти свести на нет формулы интерференции, совсем не страшно.

Вы можете принять несколько прямых попаданий из большинства тяжелых пулеметов, и в худшем случае ваша защитная оболочка заблокирует их.

Но эти 40-мм снаряды почти не встречают сопротивления, разрывая щиты, а также могут пробивать защитные оболочки.

Видимо, Содружество ими очень гордится. Как будто они смирились с охотой на магов вместо традиционных лис или чего-то в этом роде. Вероятно, они также снабжали Республику этими пушками.

Черт бы побрал эту страну. Во всяком случае, они всегда серьезно относятся к спорту и войне. Ну, буду считать, что нам повезло, что нас не используют для охоты на уток.

— Подавляющий огонь! Нужно сковать врага!

У нас есть периметр обороны, чтобы предотвратить такого рода опасности. Тот факт, что он не функционирует выводит меня из себя. Некоторые из нас работают усердно, так что же делают все остальные?

Их бездействие заставляет ее сжимать песок в кулаках и кричать, лежа на земле. Она этого не вынесет. Их представление настолько ужасно, что ей хочется кричать во весь голос, спрашивая, что, черт возьми, делают люди вокруг нее.

Хоть 40 мм достаточно мал чтобы нести оружие в рука человека, это не та вещь, которую можно спрятать. Такой огромный просчет, что если бы это не были второстепенные войска, она бы сочла это умышленной ленью. Тяня подавляет свои эмоции и сдерживается, чтобы не прищелкнуть языком, но гнев не утихает.

Если бы они были начеку, враг не смог бы подобраться так близко. Нас не могут так легко подстрелить — обычно этого никогда не допустят.

Кроме того, я не могу поверить, что это меня чуть не подстрелили. Они чуть не снесли мне голову.

Страшно подумать, что мои логические идеи, которые потенциально могут внести свой вклад в антропологическую экономику, могут закончиться жестоким насилием.…

Мои инвестиции в человеческий капитал почти прекратились.

Если бы она не была такой маленькой, у меня были бы неприятности. Таня понимает, что впервые за долгое время благодарна своему росту.

Если бы она была чуть выше, то, наклонившись, получила бы прямой удар в голову. Она не уверена, чувствовать ли себя счастливой или грустной, но, учитывая, что она жива, она выбирает счастье.

Во всяком случае, то, о чем она сразу же думает, - это основные шаги по противодействию снайперам. Классический способ-тщательно бомбардировать подозрительное укрытие. Не то чтобы линии снабжения Имперской Армии были достаточно прочными, чтобы позволить столь экстравагантное использование снарядов. Но, к сожалению, если я этого не сделаю, это будет опасно для меня, это должно быть сделано. В конце концов, если бы мы были в траншеях, мы могли бы прочесать район за районом, но это пустыня. Здесь враги могут прятаться в тени песчаных дюн, так что потребуется ужасно много времени и усилий, чтобы найти их.

- Взорвать весь район, чтобы добраться до снайперов!”

В таком случае, чтобы обезопасить себя, без колебаний атаковать всю территорию-правильный выбор. Возможно, вы не сможете использовать эту тактику в городе, но в пустыне нет необходимости в угрызениях совести.

“А что делала наша непосредственная поддержка?! Избавьтесь от них—немедленно!”

Именно тогда ее адъютант Вайс получает временный контроль. Он берет на себя инициативу по ликвидации снайперов, отправляя группу реагирования в качестве подкрепления.

Благодаря этому Таня может сосредоточиться на исправлении цепочки командования, за что она благодарна.Их бездействие заставляет ее сжимать песок в кулаках и кричать, лежа на земле. Она этого не вынесет. Их представление настолько ужасно, что ей хочется кричать во весь голос, спрашивая, Что, черт возьми, делают люди вокруг нее.

Хотя 40 мм достаточно мал для человека, чтобы нести его, это не та вещь, которую можно спрятать. Это такая ошибка, что если бы это не были второстепенные войска, она бы сочла это умышленной ленью. Она подавляет свои эмоции и сдерживается, чтобы не прищелкнуть языком, но гнев ее не утихает.

Если бы они были начеку, враг не смог бы подобраться так близко. Нас не могут так легко подстрелить — обычно такого никогда не допустят.

Кроме того, не могу поверить, что меня чуть не подстрелили. Они почти снесли мне голову.

Страшно подумать, что мои логические идеи, которые потенциально могут внести свой вклад в антропологическую экономику, могут закончиться жестоким насилием.…

Мои инвестиции в человеческий капитал почти прекратились.

Если бы она не была такой маленькой... Таня понимает, что впервые за долгое время благодарна своему росту.

Если бы она была чуть выше, то, наклонившись, получила бы прямой удар в голову. Она не уверена, чувствовать ли себя счастливой или грустной, но, учитывая, что она жива, то выбирает счастье.

Во всяком случае, то, о чем она сразу же думает — это основные шаги по противодействию снайперам. Классический способ — тщательно бомбардировать подозрительное укрытие. Не то чтобы линии снабжения Имперской Армии были достаточно прочными, чтобы позволить столь экстравагантное использование снарядов. Но, к сожалению, если я этого не сделаю, то будет слишком опасно. В конце концов, если бы мы были в траншеях, то могли бы прочесать район за районом, но это пустыня. Здесь враги могут прятаться в тени песчаных дюн, так что потребуется ужасно много времени и усилий, чтобы найти их.

— Взорвать весь район, чтобы добраться до снайперов!

В таком случае, чтобы обезопасить себя, без колебаний атаковать всю территорию — правильный выбор. Возможно, вы не сможете использовать эту тактику в городе, но в пустыне нет необходимости в угрызениях совести.

— А что делала наша непосредственная поддержка?! Избавьтесь от них—немедленно!

Именно тогда ее адъютант Вайс получает временный контроль. Он берет на себя инициативу по ликвидации снайперов, посылая группу реагирования в качестве подкрепления.

Благодаря этому Таня может сосредоточиться на исправлении цепочки командования, за что она благодарна.

Да, независимо от эпохи, выдающийся вице-командир всегда пригодится. Он настолько талантлив, что если бы я работал в отделе кадров, то выступал бы за его повышение.

Так или иначе, оставив случайные задания на усмотрение своего подчиненного, Таня вынуждена поменять собственный приоритет задач.

Она не может просто ждать, пока поступят приказы и информация. Если она не поймет ситуацию и не решит, что с ней делать в ближайшее время, они могут понести убытки. Ситуация заставляет нервничать даже Таню, но она не может позволить окружающим видеть это.

К счастью, радист и оборудование в безопасности. У них осталась связь.

Таня должна вести себя спокойно, с обычной улыбкой.

Точно так же, как и переговоры, эта ситуация может выиграть от храброго фронта.

— Это майор фон Дегуршаф. Я приняла командование на себя. Доложите о своем состоянии. - Она смеется и тепло сообщает радисту: — меня чуть не постигла та же участь, что и вашего босса.

Ответ приходит с тем же юмором.

Если она может улыбаться, то и они могут улыбаться в ответ.

Хороший знак. Если бы выжил чопорный, нервный новичок, она бы потеряла надежду.

Всегда легче делать свою работу, когда у вас есть партнер или участник на переговорах, которому вы можете доверять. И так не только в бизнесе, но и везде.

— 44-й батальон — командному пункту. Капитан Карлос слушает, я принял командование.

Она также ценит, когда он спрашивает, не ранена ли она. В таких обстоятельствах командир не может позволить себе никаких жалоб, так что даже если вы ранены, вы должны выдержать. Даже у младших офицеров Имперской армии есть мужество. “Ммм ах”, - мысленно добавляет Таня, внезапно расслабляясь — это весело. В конце концов, если кто-то впадает в истерику, единственное, что можно сделать, это “случайно” застрелить его, так что ничто не помогает больше, чем жесткие офицеры.

Тот факт, что он не в полной панике, хотя его командир был просто убит, заслуживает особого упоминания. Конечно, даже корпоративная жизнь была бы забавной с таким подчиненным.

Оглядываясь назад на все проблемы и путаницу, связанные с обучением преемников, я чувствую, что компании могут многому научиться у армии. Я должна написать об этом книгу для корпоративных менеджеров.

Бизнес-книга об административной стратегии, основанной на военной стратегии, несомненно, была бы полезна; спрос определенно будет.

— Капитан Карлос, это майор фон Дегуршаф. У вас плохая связь. Можете ли вы улучшить ее?

Проблема в зернистом сигнале. У нее есть связь, но она на коротких волнах, а на поле боя качество ужасно плохое.

— Мое извинение. Это лучшее, что я могу сделать. Вражеский снайпер уничтожил все оборудование.

— Значит, вот с чем нам придется работать. Ну, давайте перейдем к делу.

***

Путешествие на юг на лодке было довольно приятным. Может быть, потому, что их корабль был переоборудованным грузовым судном Имперской почты. Для корабля, перевозящего войска, было удивительно удобно.

Если подумать, хорошее обращение, слишком расслабило их.

Но ничего нельзя было сделать. Только что насладившись офицерским обедом, которым так гордился флот, Гранц и остальные почувствовали, что впервые за долгое время получили нормальную еду. Даже командир батальона был доволен.

Тем не менее, это ее вина, что мы здесь.

Она попыталась превысить свои полномочия прямо перед прекращением огня. Искра, которая могла вызвать серьезные проблемы.

В конце концов, было возмутительно — больше похоже на сопротивление приказам, чем на превышение полномочий. Операция была отклонена по обычной процедуре, а затем ее апелляция была отклонена. Все было прекрасно. Но как только она схватила командира базы за лацканы и начала угрожать ему, скрыть это было уже невозможно.

Они как раз собирались выехать, когда она стряхнула даже его попытки остановить ее. Да, это сделал их искренний, добросовестный командир батальона. Этого было достаточно, чтобы первый лейтенант Вайс, ее давний адъютант, подумал про себя, не предадут ли ее под трибунал. Какое-то время казалось, что ее вызов вот-вот придет.

Но по иронии судьбы, появление внешней угрозы свело все эти проблемы на нет.

Вмешательство Содружества Наций…

Номинально Республика просила Содружество выступить посредником в мирных переговорах.

Но затем участники переговоров предложили те же условия, которые были отклонены в “уведомлении”, направленном ранее.

Как таковой, любой мог видеть, что они не имели намерения посредничать в мирных переговорах. Условия были слишком предвзятыми. Было даже одностороннее "последнее уведомление".

Конечно, Империя отвергла ультиматум Содружества, как все и ожидали.

Но чего Империя не ожидала, так это заявления республиканского правительства о полном сопротивлении. Империя вела переговоры о мире с Республикой, предполагая условную капитуляцию. Вместо этого генерал де Луго, возглавлявший уцелевшие остатки армии, объявил о сопротивлении в качестве вице-министра обороны и начал утверждать, что он и его сторонники являются истинным республиканским правительством.

Официально, конечно, правительство находилось в столице, занятой Империей, но войска и большинство колоний были на стороне де Луго.

Вопреки их убеждениям, что он марионетка Содружества, де Луго провозгласил Свободную Республику. Он собрал колонии на южном континенте и призвал к продолжению войны против Империи.

А республиканские силы, расквартированные на неспокойном в политическом отношении южном континенте, были слишком хорошо оснащены, чтобы называться региональными патрульными подразделениями. Маги, размещенные там с целью противостоять Содружеству или Королевству Илдоа, представляли немалую угрозу.

Само собой, что Генеральный штаб имперской армии был в тупике.

Свободная республика, объединившаяся с Содружеством, была способна мобилизовать все войска против Империи. Хитрость состояла в том, чтобы оставить на материке больше, чем определенное количество войск, одновременно заботясь о ситуации на южном континенте; столкнувшись с такой проблемой, высшее руководство, очевидно, решило, что им нужен командир батальона Гранца, хотя она имела тенденцию брать дело в свои руки.

Тем не менее, они отменили все ее заявки на получение наград от Рейнского фронта. Ее нельзя было полностью защитить. С другой стороны, на этом их гнев и закончился.

Когда дело дошло до командира, такое обращение действительно казалось подходящим для порядка.

Но в результате люди в конечном итоге осознали, насколько ценно иметь сильную магическую силу. Гранц и другие были удивлены и обрадованы значительной прибавкой к зарплате, которую они в конечном итоге получили.

Единственная проблема заключалась в том, что, несмотря на повышение зарплаты, в покрытых пустыней южных землях все равно не было способа потратить ее.

Южный континент славился своим суровым климатом, так что в какой-то степени они могли смириться со своей судьбой, но не могли не ныть о том, как сильно им хочется холодного пива.

В остальном же они придерживались стратегии нанесения ударов по Содружеству и республиканским колониям, чтобы лишить их возможности продолжать борьбу.

Расправа — прекрасная стратегия.

И лейтенант Вайс, и командир в основном согласились с этим.

Проблема заключалась в качестве войск, которые были развернуты на юге. Они, несомненно, были подразделениями второго эшелона. Резервы и пополнения, которые были наскребены вместе, серьезно нуждались в обучении.

Они были настолько плохи, что даже Гранц, с которым на Рейнском фронте обращались как с цыпленком, все еще носящим яичную скорлупу, казался вполне подготовленным солдатом. Несомненно, именно поэтому они видели ценность в использовании войск, крещенных под градом пуль на Рейне.

Сплетники-старожилы делали ставки на то, когда взорвется командир корпуса генерал фон Ромель. Кстати, самым популярным пари было то, что он уже вышел из себя.

Так оно и было. Батальон был более чем желанным местом благодаря всем ветеранам.

Одного взгляда на транспортный корабль было достаточно, чтобы увидеть, как искренне приветствовал их командир фон Ромель. Он явно многого от нас ждет. И то, что от тебя чего-то ждут, не так уж плохо.

— Я хочу ударить себя прошлого за такие мысли.

Магический младший лейтенант Уоррен Гранц мысленно дал своему прошлому "я" легкий подзатыльник, а затем сосредоточился на ситуации перед ним.

Миссия была проста.

Это была миссия по борьбе со снайперами. В этой бескрайней холмистой пустынной зоне, где не было недостатка в укрытиях, они должны были найти замаскированных снайперов. Враг умен, их не так-то легко будет найти. Так что Гранцу и его подразделениям оставалось только взорвать всю область до небес с помощью взрывных формул, но этот метод вызывал свои собственные проблемы. Никто не имел ни малейшего представления, как они могли бы подтвердить, выполнили они задание или нет.

— Штаб — всем подразделениям. Повторяю, штаб — всем подразделениям.

Вдобавок ко всему, пыль пустыни вывела из строя даже их прочные пехотные винтовки. Остальная техника была безнадежна. Вычислительные шары делали работали правильно, но патроны для хранения формул требовали частых проверок на этом поле боя. Независимо от того, насколько надежна была новейшая штурмовая вычислительная сфера Элиниум 97, если критические магические пули не были стабильны, то почти не мог функционировать.

Но начальство этого не учло. В конце концов, командир фон Ромель собирался вести свои маневренные бои независимо от того, насколько сумасшедшей была окружающая среда.

В объявлении говорилось, что никаких изменений в их приказах нет.

— Сомкнуть фланги! Повторяю, сомкнуть фланги!

Как только они приземлились, началась маневренная война,.

Все были за то, чтобы атаковать врага, пока он не настороже, думая, что им потребуется некоторое время, чтобы собрать свои линии снабжения и другие логистические средства.

— Фея 01 — Боевой группе 07. Все так, как мы слышали. Мы продвигаем линию вперед.

Цербер 01 — Боевой группе 03. Мы следуем за Боевой группой 07. Будьте готовы поддержать прорыв!

Проблема заключалась в том, чтобы обойти противника сзади, окружить и уничтожить, в то время как центр прижимал врага к Земле. Ребятам со стороны моря было немного легче, но никто не мог вынести приказа совершить обходной маневр на песке.

Дальний поход по пустыне, почти без ориентиров.…

И делали они это на боевой скорости. Одна только мысль о том, что Боевые группы 07 и 03 прошли такую подготовку, вызывала у них желание вернуться на материк или на пляжи Бреста.

— Приготовиться к полету строем! Оставаться на месте!

— Проверить Маяк. Вы подчиняетесь непосредственно командиру батальона!

Формирование летных порядков…

Они следовали приказам КП и проверяли свои приемники.

Ну конечно. Тот, кто гасил путеводный маяк, был командиром батальона. Судя по всему, майор фон Дегуршаф летела впереди.

Ребята из Боевой группы были просто удивлены, но то, что она делала, должно быть, было действительно трудно.

Она командует боем и одновременно руководит полетом. Ее мозг, должно быть, обладает сверхчеловеческой вычислительной мощностью. Я бы увлекся навигацией и стал бы никчемным командиром.

Хотя подобные мысли и проносились у него в голове, Гранц подготовился к ним привычными движениями. Это была его первая высокомобильная битва в пустыне, но основы были те же, что и всегда.

Он занимался этим не очень долго, но благодаря повторению научился принимать несентиментальный вид и эффективно готовиться.

— Если не хочешь ослепнуть, проверь, надеты ли очки!

В то же время, будучи молодым офицером, он был чрезвычайно гибок и легко приспосабливался. Он был одним из первых, кто понял, почему майор фон Дегуршаф взяла с собой большие авиационные очки для боя в пустыне.

Многие жаловались на большие, тяжелые новые очки, но Гранц следил за тем, чтобы его подчиненные носили их.

Они могли до некоторой степени смягчать свет и обеспечивали защиту от песка. Он инстинктивно понимал, что они необходимы для борьбы в суровых условиях южного континента.

— Фея 01 — Боевой группе 07. Начинайте наступление!

— Хорошо, пошли!

Экипированные таким образом, они будут вести войну. Не имело значения, где и на что была похожа окружающая среда — такова была воля как страны младшего лейтенанта Гранца, так и других стран.

Так что солдатам нужно было прорваться.

ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ЗАСЕДАНИЕ ВРЕМЕННОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ ОБОРОНЫ СВОБОДНОЙ РЕСПУБЛИКИ.

Сторона, делающая успехи в бою, конечно, празднует. Между тем сторона, понесшая потери, считает ситуацию невыносимой.

Со вздохом допив чай, генерал де Луго уставился в потолок с усталым выражением лица. Отвратительная игра обвинений бушевала перед ним без конца. Прежде чем опустить глаза на лежащие на столе документы, он окинул взглядом присутствующих.

Просто составление одного боевого отчета потребовало столько усилий. Составление отчета о единственной встрече отняло у него много сил. Он взял в руки бумаги. Вместо того, чтобы передать ход сражения против имперской армии, большинство докладов были составлены в основном из критики коллег и самовосхваления.

Похоже, колониальные войска все еще очень серьезно относились к чести, мужеству и рыцарству и считали своим долгом посвятить большую часть страниц своих докладов этим темам. Это было поистине прискорбное, устаревшее положение вещей.

Он втайне усмехнулся, думая, что встреча ради встречи — отличный способ выразить это. Они были склонны уничтожить себя прежде, чем им удалось бы вернуть Отечество. Недовольство солдат, которые следовали за ним с материка, также было близко к критической точке.

Но... Нет, теперь я действительно могу действовать.

Именно потому, что он увидел возможность, де Луго терпеливо согласился на этот фарс. Ему нужно было дождаться подходящего момента.

— Давайте рассмотрим операцию по возвращению Туруса. - Решив, что время пришло, верховный главнокомандующий проигнорировал шум в зале и сделал свое заявление.

До побега де Луго был генерал-майором. Это было ужасно высокое звание для его возраста, но многие достигли его раньше него.

И в самом деле, он был самым молодым генералом в этой комнате, и было быстрее сосчитать его по рангу снизу. Обычно он был одним из тех генералов, которые должны были подчиняться более старшим офицерам.

И все же он сидел во главе стола исключительно по долгу службы. Он был вице-министром обороны и вооруженных сил. Именно благодаря своим полномочиям взять на себя командование армией в случае крайней необходимости он смог теперь возглавить республиканские силы.

— Наши силы сосредоточены?

— Прошу прощения, генерал де Луго, но что вы только что сказали?

Конечно, хотя у него и были полномочия, но только на бумаге.

Даже несмотря на то, что генералы, посланные в колониальные силы обороны, сошли с пути продвижения по службе, они все еще были старшими офицерами де Луго.

Они не собирались покорно выслушивать генерала, который был намного моложе их и окончил Академию совсем недавно.

Не говоря уже о том, — мысленно добавил де Луго, — чтобы объективно оценивать ситуацию, эти генералы, которых послали в колониальные армии, вероятно, не думают, что есть что-то интересное в, том кто продолжает работать в центре.

Де Луго лучше, чем кто-либо другой, знал, что, хотя они формально собрались, чтобы вернуть себе Отечество, ситуация внутри Свободной Республики была довольно хаотичной. Несмотря на это, ему повезло, что колониальная армия приняла его командование — по крайней мере, организационно.

Ну, можно также сказать, колониальные командиры не имели других альтернатив, и просто не возражали. И все же де Луго был самым компетентным из них. Он был благословлен тем, что у него были подразделения в родной стране, на которые он мог положиться.

В то время как часть войск, которые он привел с собой, не имели реального боевого опыта, некоторые из них были на рейнских линиях, а другие были в середине модернизации их оборудования в центре, так что в целом они были довольно сильны.

А поскольку командная структура была построена вокруг де Луго с самого начала, силы были сплоченными и хорошо дисциплинированными.

Даже если и были какие-то проблемы со снабжением, войска, бежавшие с родины, все равно были лучше оснащены. Они были в лучшем положении, чем солдаты, которые долгое время находились в колониях. Сами по себе они соответствовало стандартам колониальных войск. Прежде всего, было ясно, что элитные маги из родины были на ступеньку выше войск, к которым они присоединились.

Но де Луго мысленно предостерег себя.

Вот и все, что я могу, — подумал он.

Они полагались на колониальную армию в своих связях с администрацией и материально-технической поддержке. Вдобавок ко всему, даже если их посылали сюда только для того, чтобы держать на жалованье и ничего больше, в колониальных войсках было гораздо больше генералов, чем в материковых войсках, которые он привез.

В результате их отношения были неловкими, и вместо того, чтобы участвовать в боевых действиях как организация, они более или менее действовали независимо.

— Да, сосредоточены, но я против.

Более того, позиция де Луго была неопределенной. Просто приказ сосредоточить войска означал, что придется столкнуться с массой бюрократических проволочек и торгов. Он столкнулся с противодействием пассивных, ничего не делающих колониальных бюрократов.

Даже если он что-то говорил на совещании, другие генералы хладнокровно возражали, и все. “Наши ‘устаревшие’ ценности являются выражением нашего рыцарского духа, поддерживающего честь и самоуважение”, — говорили они с невозмутимыми лицами.

Но де Луго знал, что в конечном счете они просто сопротивлялись тому, чтобы он шел через их головы; это было реальной проблемой.

И даже сегодня они противостояли наступлению армии, которую он собрал, чтобы вернуть Турус. Так было всегда, как будто наливать новое вино в старые бурдюки.

Эти подразделения должны были поддерживать оборону Содружества, но когда Содружество запросило подкрепление, он позорно сказал им, что у них нет топлива. Может быть, мы просто не ладим, но такая идиотская ошибка.

Когда начальник материально-технического обеспечения спокойно сообщил ему, что они не знают, где взять топливо, де Луго пришлось раздвинуть границы своего терпения. Он хотел крикнуть ему в ответ: “сколько лет вы управляете этой колонией?!”

Кроме того, как это ни невероятно, некоторые подразделения были назначены для защиты собственных интересов генералов. Вот что они получили за то, что взяли идиотов, считавших колониальную службу досугом, и оставили их на произвол судьбы. Генералы были заинтересованы в таком количестве колониальных активов, что войска больше не могли свободно передвигаться.

Итак, де Луго принял решение.

Если ваш бурдюк старый, единственное, что нужно сделать, это купить новый.

— Простите, вы все против?

И кроме того, как только приходит приказ, вы не можете ему противостоять. Где вы набрались смелости сопротивляться? Он думал об этом уже некоторое время, но продолжал говорить сам с собой до сегодняшнего дня.

— Да, жизненно важно, чтобы мы защищали ключевые места.

— Мы не можем согласиться на такую операцию.

Колониальные генералы были полностью поглощены своими собственными интересами. На самом деле, он хотел бы, чтобы военная полиция разоблачила их, даже лично, но шла война, и враг был прямо впереди. Его главная задача состояла в том, чтобы отстранить неумелых генералов от командования. При сложившихся обстоятельствах ему было все равно, что нужно будет выплатить несколько золотых парашютов[2].

Конечно, как только он решил провести перестановки, то тщательно подготовился. Подразделения, которыми они командовали, де-факто уже находились под его контролем. Он пресек в зародыше возможность военного сопротивления. Сержанты и младшие офицеры были первыми, к кому он обратился.

Теперь он просто должен был заменить командную структуру собранной колониальной армии. Независимо от генералов, в колониях действительно было много отличных унтер-офицеров и солдат более низкого ранга. Колониальная служба состояла из одного - двух лет ротации, и тот факт, что большинство из них будут выполнять приказы централа, был немалым благом.

Кроме того, де Луго крепко держал бразды уцелевших подразделений. Теперь, когда он был уверен, что сможет провести перестановки и унифицировать командную цепочку, не было причин больше колебаться.

Все, что мне нужно сделать — уволить этих парней. Сохраняя невозмутимый тон, де Луго приступил к осуществлению задуманного плана.

— Мне кажется, я понял ситуацию. Если вы так категорически против, то у меня нет выбора.

— Генерал де Луго, вы хотите сказать, что все поняли?

— Да. Очень плохо, но, вероятно, будет трудно командовать операцией, которой вы так сопротивляетесь. Я никогда не хотел бы давить на вас.

Все закончится быстро. К тому времени, когда большинство генералов поймут, что что-то происходит, он должен быть готов. Вот почему де Луго тогда разыграл свой главный козырь: контроль над персоналом.

— Я нашел для всех вас другие, более подходящие должности. Вы можете идти, поэтому, пожалуйста, служите в правительстве в качестве советников.

Советник в колониальном правительстве на южном континенте был, откровенно говоря, синекурой[3], чтобы согреть место у окна в правительственном кабинете. Обычно его давали людям, пропавшим без вести, пока их не находили, если только их не объявляли мертвыми.

Это было четкое заявление, что ваше присутствие или отсутствие такового не имеет значения. Другими словами, это была встреча, которая предполагала ваше отсутствие. Конечно, заявление означало, что он полностью удалил всю вашу реальную власть — что было вполне естественно, поскольку это был пост, который должен был заполнить человек, пропавший без вести в действии. Никто не ждет, что кто-то будет делать какую-то работу.

— Генерал де Луго?!

Генералы подняли шум, когда наконец поняли, что происходит, но де Луго не собирался их слушать.

Он уже записал их всех на прием. Жизненно важные офицеры среднего звена, контролирующие подразделения на местах, все поддерживали его. Он воспользовался своей властью над личным составом и провел перестановки именно потому, что мог решить проблему, не превращая ее в неприятную борьбу.

— Ваши приказы уже выполнены. А теперь, с позволения, мне нужно руководить операцией. Возможно, это не так уж много значит, но я надеюсь, что вы добьетесь успеха в ваших новых начинаниях.

Оставив их с голосом, который говорил, что решение было окончательным, он грубо встал и положил руку на дверь, чтобы уйти. Не желая прислушиваться к горестным крикам за спиной, он почувствовал себя отдохнувшим. Я им сказал.

Он больше не позволит им сеять хаос в армии. Нет, он никому не позволит встать у него на пути. Оставив бывших командиров в их суматохе, де Луго направился прямиком в другую комнату, где остальные были наготове.

— Джентльмены, извините, за ожидание. Давайте начнем операцию.

Боевые командиры, встали и отдали ему честь. Те, кто был дома, плюс те, кто был в колониях, составляли его штат. Это была вся республиканская армия, Свободная республиканская армия. Для проведения организованного боя они выбрали де Луго.

И он знал, что именно поэтому ему удалось так быстро объединить командную цепочку.

— Ладно, каков наш статус?

Возможно, ее загнали в угол, но республика все еще едва ли считалась крупной державой. Пытаясь вернуться в колонии, она имела в своих рядах немало талантов. В своем штабе, в своем генерале и в своих закаленных солдатах она сохранила структуру армии.

Ее офицеры с боевым опытом могли самостоятельно проводить анализ необходимых данных и планировать операции.

Было бы совсем нетрудно уничтожить две дивизии Империи, если столкнуться должным образом. И де Луго знал, как важно было продумать план столкновения таким образом. Вражеский генерал Ромель уничтожил силы Содружества в удивительно подвижных сражениях еще до того, как они успели собраться.

Таким образом, существовало общее понимание того, что децентрализованное продвижение вперед было бы опрометчивым.

А поскольку с точки зрения материально-технического обеспечения было трудно переместить сосредоточенную армию в пустыню, снабжение также было главным сдерживающим фактором. Проблема того, где взять воду, никогда не могла быть проигнорирована при перемещении большой армии. В пустыне вода важнее всего остального. Нехватка даже одного раза может обернуться кризисом. Солдаты без топлива просто вынуждены ходить, а солдаты без воды умирают от жажды.

С другой стороны, имперские войска — только один корпус — вероятно, могли бы наступать все вместе. Им действительно приходилось иметь дело с водой, но так как у них было меньше людей, то это облегчало дело. Конечно, так и должно быть.

Естественно, де Луго мог ожидать, что если они будут наступать порознь, то имперские войска уничтожат их всех.

— Все идет по плану. Имперская армия в движении.

Вот почему он поднял столько шума по поводу возвращения их потерянной земли. У него были серьезные сомнения, смогут ли генералы сохранить конфиденциальность, поэтому он подчеркнул. Чтобы создать иллюзию, что они делают этот ход, он собрал много припасов и одновременно посмотрел на различные маршруты.

Имперские войска были далеко не дураки. Конечно, они понимали, что республиканцы хотят захватить их базу. Согласно разведданным, полученным де Луго через Содружество, они уже строили оборонительные рубежи в Турусе.

Статус показывал, что противник думает именно то, что де Луго хотел, чтобы они думали.

— Ну что ж!

Но... он усмехнулся.

Все присутствующие ответили коварным взглядом. Ситуация была именно тем, за чем они охотились.

Генерал фон Ромель был исключительным человеком. Любой офицер, увидевший его военные записи, признал бы это. Он был высшим авторитетом в маневренной войне своего поколения, и де Луго хвалил его, несмотря на то, что тот был его врагом.

В конце концов, все понимали трудности, связанные с мобильным сражением в пустыне. Как трудно было бы осуществить своевременное продвижение в песках, где вы могли бы потерять след своей собственной позиции!

Просто его способность быстро и организованно передвигать войска по пустыне была достойна восхищения. Это говорило так много о его организационной эффективности, что де Луго стало дурно. Если их противник был так искусен в военном деле, то вступать с ними в спор в лоб было слишком рискованно.

Естественно, вражеский генерал понимал, что, хотя город находится в устье залива, его невозможно будет защитить, если он будет окружен. Но даже ребенок знал бы, что не стоит брать на себя все республиканские войска на южном континенте одним корпусом. Другими словами, любому было бы просто признать необходимость разрешения этой ситуации.

Они, вероятно, также могли бы признать, что компетентные солдаты имперской армии будут иметь некоторые идеи о том, как это сделать, если не многие. Например, вывод войск. Если враг не почувствует необходимости защищать базу до самой смерти, он может отступить на территорию Илдоана.

Но де Луго мысленно улыбнулся. У имперской армии не было выбора. Как экспедиционный корпус, даже если они захотят отступить, им совершенно необходимо будет обеспечить безопасность портовых сооружений. И единственными портовыми сооружениями, которые они могли использовать в то время, были те, что находились в Турусе.

У них все еще был выбор отступить в Королевство Илдоа… Но, вероятно, было безопасно считать этот вариант политически неприемлемым.

В этом случае любой мог понять вывод, что ударные части до их сосредоточения были единственным шагом, который имперская армия могла сделать. Крайне хрестоматийный сценарий, и по этой причине де Луго мог также догадываться, как с ним справятся имперские офицеры. Они возьмут всю боевую мощь, какую только смогут, и обеспечат себе местное численное превосходство, чтобы нанести удар по республиканским частям, которые, вероятно, наступали отдельно. С его помощью они могли бы создать мобильную оборону.

Лучший ответ, доступный Ромелю.

Поскольку он знал это, де Луго не было нужды посылать свои отдельные подразделения на уничтожение. С другой стороны. Он выманит врага из их гнезда, сокрушит его большими силами и раздавит.

— Да, докладывают, они совершили вылазку.

И уведомление, которого он ждал, уже пришло. Содружество произвело разведку, и у них была возможность разобраться с ситуацией на Турусе.

— Имперская армия покинула Турус. — Они получили сообщение почти в реальном времени. В тот момент имперская армия делала именно то, что хотела Свободная республиканская армия.

Они думают, застигнуть нас врасплох и напасть, пока мы будем наступать, разделившись. Действительно стандартный способ справиться с данной ситуацией. Мы загнали их в угол так сильно, что у них не осталось других вариантов.

Теперь на осталось только уничтожить их.

— А-а, теперь есть смысл бороться с этими придурками.

Чтобы выманить их оттуда, республиканцы намеренно распространили информацию о своих стратегических целях по всему миру. Они даже ремонтировали шоссе, чтобы сбить врага с пути. Ну, вообще-то, у де Луго были полевые инженеры, посвященные строительству минного поля, так что пехота была теми, кто “работал” на шоссе, но все же.

Во всяком случае, их обман окупался.

Империя выползла из своего гнезда. Все, что нам теперь нужно сделать — ударить по ним, пока они беспечно идут выполнять свою "скрытую атаку". — На небольшом расстоянии линии снабжения справятся, даже если мы сконцентрируем наши силы. Даже если имперские войска заметят, что мы концентрируемся и отступаем, я нисколько не возражаю.

В этот момент республиканцы могли беспрепятственно осуществлять свое децентрализованное наступление.

— Хорошо, джентльмены. Давайте готовиться.

Ну наконец-то.

Так они все себя чувствовали.

Наконец-то мы можем нанести ответный удар по Империи. Они были в приподнятом настроении.

Имперские войска намеревались застать их врасплох, поэтому отдавали предпочтение скорости, а не обнаружению противника при приближении. План состоял в том, чтобы заманить их на минное поле и нанести им ожесточенный удар.

Имперские силы могут быть элитными, но мы поймаем их перекрестным огнем наших легких, быстрых подразделений и полностью уничтожим их нашими тяжелыми подразделениями. Вот что чувствовали все, когда формировались.

Теперь настал день для достижения результатов. В количественном отношении республиканцы были уверены, что одержали верх.

И когда они сражались с ними лицом к лицу, они не обязательно уступали им тогда. Конечно, их противники были закаленными старожилами, но в данном случае цифры значили все. Формально они оба были крупнейшими державами. Если бы одна сторона ошеломила другую численностью, победитель был бы определен.

— Мы нанесем ответный удар!

— Да, сэр!

Итак, моральный дух республиканцев был высок. Они собирались начать свою долгожданную контратаку.

— Мы собираемся напугать Империю до смерти!

6 ОКТЯБРЯ 1925 ГОДА. ОКРЕСТНОСТИ ВОЕННО-МОРСКОЙ БАЗЫ ТУРУС.

— Боже мой. При таких темпах я даже чай пить не буду.

После того, как каким-то образом удалось сбежать с пылающей военно-морской базы Турус, торговля с кочевыми племенами шла блестяще.

Он считал, что неплохо ладит с ними. Обмен разведданными тоже был стоящим делом. Именно с помощью кочевников он смог наблюдать за военно-морской базой Туруса и следить за передвижениями имперской армии.

Но у Джона была одна неразрешимая жалоба на его работу прямо сейчас: отсутствие чая, что было вопросом жизни и смерти для цивилизованного джентльмена. Кочевники наслаждались своими настоями, но это был не тот чай, который любил Джон. И когда он попытался, без всяких ожиданий, попросить что-нибудь из своей страны, они бессердечно сказали ему, чтобы он добыл это на земле. Люди-слабые существа и надеются, даже когда знают, что ничего не получится, поэтому равнодушный ответ расстроил его.

Таким образом, человек вспомнил холодную реакцию своей родной страны и драматически посетовал. Ну, еще был тот факт, что Джон находился в пустыне и тоже был одет в местный костюм.

Он вел караван, смешиваясь с кочевниками, топая на верблюде. Он отлично вписался, и с первого взгляда его даже не заметишь.

Ему повезло, что он сумел нанять нескольких офицеров, которые были в какой-то степени знакомы с пустыней. Что ж, в любом случае, это было хорошим знаком. Они смогут продолжать вести дела с некоторыми племенами, что позволит им поддерживать свою разведывательную сеть.

Его послание прекрасно дошло до Республиканской стороны, так что Джон наконец-то смог сделать перерыв.

— Что бы ни случилось, похоже, разведка сработает…

Все было так спокойно, что он нашел время пожаловаться. Можно сказать, его положение было не слишком жалким.

— Дорогой гость, ты ведь выполнишь наши условия?

— Конечно, даю вам слово. У меня больше секретных средств, чем я знаю, что с ними делать.

Но Джон был джентльмен до мозга костей и хоть у него были деньги, он не был настолько лишен элегантности или духа Джона Булла, чтобы радоваться этому.

Иногда он с грустью спрашивал себя, не слишком ли уайтхоллские[4] болваны заражены идеями города. Ему действительно захотелось плакать. Неужели эта кучка в Уайтхолле откровенно скажет мне пить деньги вместо чая? Он действительно хотел, чтобы они прислали ему что-то или хотя бы что-нибудь сделали.

Он был склонен требовать большего внимания к благополучию агентов, работающих за границей. Они не понимают, через какие страдания проходят люди. Эти псевдо-джентльмены, которые ничего не знали о реальных условиях работы, были такой болью.

Но именно поэтому ему нужно было сосредоточиться на предстоящей работе, поэтому он вернул свое внимание к настоящему.

— Так вот в чем дело. Мне бы хотелось, чтобы у нас были хорошие отношения.

У Джона было много мнений, но он был выдающимся агентом. Он поддерживал наблюдение и коммуникационные сети, используя кочевые племена. В то же время он снабжал некоторых из них оружием для поддержки партизанской деятельности. Он также заключил контракт на прием любых имперских пленников, которых они захватили, и заключил соглашение также для заключенных Содружества.

Во всяком случае, Джон создал сеть, необходимую для противостояния Империи. Само собой разумеется, что это был необычайный объем работы.

Джон притворился спокойным, сидя на одногорбом верблюде. Он прошел через бесчисленные сложные ситуации. Однажды он даже ввязался в конфликт с кочевниками и поднял свои старые кости, чтобы взять винтовку.

Джон был прекрасным охотником на лис, но ему уже надоели нападавшие на верблюдов кавалеристы — настолько, что если бы у него был шанс, он хотел бы взять с собой автомат, или вообще новую модель имперских штурмовых винтовок.

— Припасы, которые мы получаем от вас, тоже помогают.

Это был один из вождей племени. Насчет их отношений он был уверен. Он приветствовал возможность приобрести боевые патроны для объединения племен в этом районе. В конце концов, поскольку тяжелое оружие, взрывчатка и тому подобное приобретались в основном из-за границы, обеспечение стабильного способа получить их раньше других племен было большой проблемой.

Но, в отличие от Джона, они не присягали ни одной нации.

— Но если вы хотите посмотреть, что мы можем сделать, разве вы не должны послать туда солдат?

Что означало, что они часто предлагали условия, которые такие люди, как Джон, никогда не могли проглотить.

Отношения между племенами кочевников и Содружеством должны были храниться в тайне. Если бы стало известно, что он был внедрен в племя, он не смог бы проникать туда в составе их караванов, как сейчас.

Более того, тайная деятельность должна была оставаться тайной. Например, он абсолютно не мог оставить никаких записей о том, что он работал с племенами за кулисами таким образом, что это могло привести к антиреспубликанской войне в республиканских колониях.

Трудности Джона будут продолжаться, поэтому он загадал желание. Пожалуйста, пусть Свободная республиканская армия сделает свою работу должным образом.

12 ОКТЯБРЯ 1925 ГОДА. ОБЪЕДИНЕННЫЙ ЛАГЕРЬ ИМПЕРСКОЙ АРМИИ.

— Генерал фон Ромель, у меня есть предложение.

Даже когда завеса ночи вот-вот опустится, перерывы — недостижимая роскошь для членов Генерального штаба имперской армии. Воздушный флот сдал свои последние разведывательные донесения за день, но работа по их анализу при недостаточном освещении и оборудовании ждет сотрудников на земле.

Тем не менее, как раз когда все думают, что будет тихая ночь, появляется майор фон Дегуршаф, и первое, что она говорит то, что у нее есть предложение. Естественно, особенно удивительно, что в это время суток оперативный сотрудник пришел высказать свое мнение.

Что бы это могло быть? Они удивляются.

Тем не менее, почти никто не думал, что это подозрительно. Тон Дегуршаф вовсе не напряженный, а совершенно деловой. И это не такая уж редкость, когда кто-то что-то предлагает командиру.

Ну, время суток несколько странное, но соответствует традиции имперской армии принимать меры.

Так что нет укоризненных взглядов, говорящих, как грубо. Но довольно странно, что почти все смотрят на нее против своей воли, из любопытства. О чем вообще беспокоится этот оперативник?

Для Тани, однако, это именно то, что она хочет поднять. Нерешительные взгляды офицеров — вот что ее тревожит. В этой ситуации, при таких обстоятельствах, лица сотрудников не кажутся обеспокоенными вообще.

Она должна что-то сказать.

— В чем дело?

Что ж, замечательно иметь босса, который хотя бы выслушает тебя. Начальник, который увеличивает стимулы для своих подчиненных, создает лучшую военную среду. С таким человеком гораздо легче работать.

Настроение Тани улучшается, когда она чувствует, что они смогут поладить и уважать интересы друг друга. Вот почему она считает, что они должны вмешаться, чтобы прикрыть друг друга, если это необходимо.

— Я хотел бы получить разрешение на разведку впереди основных сил.

Естественно, это план, который служит их обоим интересам, хотя и скрывает ее истинные намерения. Таня не хочет делать ничего опасного. Отсюда и ее желание двигаться осторожно.

Военные будут в беде, если просчитаются, верно? И если это произойдет, то маги, по своей природе, являются той ветвью, которая будет работать сверхурочно, проводя разведку и преследование, по сути, туша пожар, когда он вспыхнет.

Таня не из тех, кто жалеет сил сейчас, если может снизить риск в будущем.

— Это может раскрыть наш тайный план нападения. Каковы ваши намерения?

— Я считаю, что наши знания о передвижениях противника недостаточны.

Естественно, что ее внешнее выражение этих чувств полностью вооружено логикой. Армии рациональны до определенной степени. Часто они не имеют смысла, но они не могут полностью игнорировать разум. (Что вполне естественно. Аргументация какой-то теории, которая нарушает физические законы, не поможет им победить своих врагов.)

— Но мы выслали разведывательные отряды.

— В настоящее время мы зависим от подразделений ВВС в Турусе. — Таня понимает их нынешнюю дилемму, как трудно проводить разведку во время продвижения, поэтому она доводит свою точку зрения до того, как он может сказать ей, что именно поэтому они полагаются на военно-воздушные силы. — И мы это знали, но подразделения ВВС ограничены возможностями навигационной аппаратуры, им трудно вести ночную разведку.

Правда, на первый взгляд, имеет смысл послать ВВС на разведку впереди наступающей сухопутной армии. Конечно, для среднего пехотинца было бы почти невозможно вести разведку в пустыне без ориентиров.

В этом отношении разведывательный самолет, оснащенный навигационной машиной, действительно имеет преимущество. Но ночью самолеты сталкиваются с множеством проблем. Возможности аэрофотосъемки крайне ограничены в ночное время, и нередко просто не удается получить их.

Конечно, она знает, что генерал фон Ромель и его штаб делают все возможное.

Армия сосредотачивается на быстром и эффективном наступлении, чтобы нанести удар по силам противника до того, как они смогут сконцентрироваться. Из-за временных ограничений они не провели достаточно тщательной разведки. Имперские военные не настолько глупы, чтобы не беспокоиться об этом, поэтому были организованы самолеты, и они справляются с ситуацией совместными усилиями между воздухом и землей.Что несомненно является важным достижением, и Таня это признает.

Тем не менее, как бы ни были велики их усилия, существует слишком много технических ограничений для самолетов, чтобы вести разведку Земли ночью. И вероятность несчастных случаев была бы слишком велика, если бы они все равно отправили их наверх. Они не могут игнорировать риск того, что враг может получить информацию об их передвижениях с разбитого самолета.

— И даже без этого наши разведданные неполны.

Игнорируя текущие вопросы, Таня вынуждена указать, в соответствии с ее обязанностями офицера, что более сложная проблема — их ограниченное поле зрения.

Авиационные части провели рекогносцировку[5] окрестностей. Но проблемы связаны с топливом и территорией под авиацией противника. Независимо от того, насколько добросовестно, насколько серьезно они выполняют свои миссии, все еще есть ограничения, не так ли? Они должны быть высказаны.

И военно-воздушные силы сообщают, что пошли на такие меры, для получение только одной стороны ситуации. Как сотрудник, она также должна отметить, что если они слишком полагаются на эфир, то рискуют получить необъективные данные или прямое недопонимание.

— Учитывая эти опасения, я твердо верю, что мы должны принять меры предосторожности.

Короче говоря, даже если это только ее внешний аргумент, вопросы не могут быть проигнорированы так легко. И ее предложение тоже в интересах командира. Таня гордится тем, что может предложить беспроигрышное предложение.

— Хм да так и есть. Разрешение получено.

— Примите мою благодарность. Я немедленно выведу свой батальон.

Она благодарит его и выходит из палатки. И тут же вызывает свой батальон. Поскольку первый лейтенант Вайс был наготове для быстрого реагирования, он быстро отвечает.

Великолепно. Удовлетворенная выступлением, она предупреждает, о боевом задании. Приказав дополнительно тщательно подготовиться, она бежит по песку обратно к своей палатке.

Дальняя ночная разведка. И вдобавок в пустыне. Им нужно еще раз проверить свои навигационные приборы. Все должны быть готовы к тому, что песчаная буря может прервать связь. Они делают все приготовления, которые может сделать единица, работающая в одиночку, в уникальном климате и окружающей среде пустыни.

Добравшись до своей палатки, Таня с помощью своего адъютанта, младшего лейтенанта Серебряковой, смотрит навигационную карту и советуется с Вайсом, где искать врага. Учитывая возможность непредвиденных столкновений с разведывательными силами, они разделились на роты. В общей сложности четыре подразделения разойдутся веером, чтобы сформировать линию, и после поиска они вернутся к назначенному месту встречи. Ортодоксальный метод, но в данной ситуации он должен быть полезен.

Для того чтобы противостоять республиканским силам во время децентрализованного наступления, необходимо узнать их позицию.

Если она обнаруживает противника раньше времени под предлогом офицерской разведки, то уменьшает риск столкновения с ними в бою. Она определенно не против работать за кулисами, чтобы заранее минимизировать опасность. Ей нравится делать надежную, основательную работу.

Больше всего на свете она подавляет смех, вспоминая, как усердно они работали на Рейнском фронте. — Я просто рада, что это не боевая разведка.

Разведка в войсках означала, что они должны были идти вперед, пока их обстреливают, тогда как регулярная разведка означает, что все, что им нужно сделать, это вернуть разведданные. Даже если они должны быть готовы к тому, что в них будут стрелять, гораздо спокойнее летать, когда их не ждут.

Конечно, она не забыла, что они находятся на поле боя, где все риски применимы. В разведывательной миссии всегда есть опасность, что враг будет преследовать, и она понимает. Но сейчас они не получили никаких сообщений о контакте с врагом во всем районе.

В таком случае, полет должен быть довольно приятным, также есть возможность обнаружения и нанесения ударов по небольшим командным пунктам.

Быть в безопасности — безусловно замечательно. А получение результатов при безопасном полете еще более замечательно. Другой важный момент заключается в том, что в противоположной ситуации — то есть, если риск внезапно превысит допустимый уровень — все, что батальону нужно сделать, это развернуться и уйти.

Таким образом, в ту ночь Таня поднимается в небо в относительно расслабленном состоянии духа.

Конечно, даже в пустыне становится жутко холодно в темноте, но там тихо и спокойно, поэтому путешествие становится неспешным ночным полетом. Как человек, имеющий опыт работы на Рейнских линиях и на севере, а также учитывая отсутствие ночных схваток и крупных вражеских подразделений, идущих в атаку, она находит работу простым делом полета по спокойному небу.

Тем не менее, в то время как поначалу она рада за плавный полет, по мере того, как время идет, и они удаляются все дальше, чувство беспокойства постепенно начинает терзать ее.

Здесь слишком тихо.

— Мы можем вступить в контакт с вражеским патрулем или отрядом коммандос в любой момент. Будьте особенно бдительны на земле.

— Да, мэм.

— Всем подразделениям, будьте начеку и на земле, и в небе. Мы уже близко к предполагаемому месту расположения противника. Следите за патрулями или подразделениями специального назначения. Обратите особое внимание на дюны. Не пропустите ни одного источника света.

Вполне возможно, что враг предупрежден о возможности поиска.

Проведение децентрализованного наступления в тайне вполне логичный шаг. Это означает, что мы должны быть особенно тщательными.

Но мы летим, летим и не встречаем врага. Как бы далеко мы ни зашли, мы даже не замечаем никаких других форм жизни, кроме нас, не говоря уже о враге.

— Фея 01 — членам батальона Фей.

Обычно, пустое поле боя — желанное состояние дел. Там не очень много людей, которые хотят причинить неприятности. Так что мы должны радоваться, что врага нигде нет.

Тем не менее, есть ряд существенных исключений. Например, нехорошо, если нет ничего в пространстве или на территории, где должно быть что-то. Здесь нет ничего особенного, но чего-то не хватает.

— Командиры, доложите обстановку.

— Вторая рота, никаких контактов. Мы ничего не заметили.

— Третья рота, кроме нас здесь никого нет.

— Четвертая рота, контакт отрицательный.

Таким образом, отсутствие ожидаемого события является признаком серьезной тревожной ситуации.

— ...Это странно.

Да и немного абсурдно.

Врага здесь нет. Они должны быть здесь, но их нет. Если бы они отсутствовали в одной позиции, это было бы одно, но если они отсутствуют в каждой позиции, вы начинаете чувствовать, что гоняетесь за фантомами.

Как будто их децентрализованное продвижение — всего лишь песчаная иллюзия.

...Иллюзия?

Это всего лишь гипотеза.

Но что, если гипотеза — реальность?

План состоит в том, чтобы уничтожить каждую отдельную группу врагов, приближающихся децентрализованным способом. Я понимаю, что их будет слишком много, чтобы справиться с ними, если они сконцентрированы, но если их разделить на три, мы сможем подавить их как количественно, так и качественно.

Так что генерал фон Ромель не ошибся, приказав нам уничтожить их до того, как они окружат военно-морскую базу Турус.

По крайней мере, если враг действительно ведет децентрализованное наступление.

Но этого не должно быть. Мы намеревались атаковать разделенного врага до того, как он сосредоточится, но, судя по тому, как идут дела, есть хороший шанс, что они действительно сосредоточены сейчас. Они даже могли быть уже в боевом порядке.

Так вот, наш штаб до сих пор не смог их обнаружить. Если при таких обстоятельствах на нас нападет враг вдвое больше нас, что произойдет? Ясно, что мы окажемся на плохой стороне закона Ланчестера[6]. Если враг разделен, мы можем победить, но если они сконцентрированы, мы не сможем справиться с ними.

— Соедините меня со штабом! Срочно! Скорее, это срочно! — Мы думали, что будем смеяться над ними за то, что они разделились. Вместо этого они схватили нас. Нет, возможно, имперская армия слишком самонадеянна. Полная сожаления, она повышает голос. — Имперская армия была слишком самонадеянна!

Как можно недооценивать интеллект противника? Какая ошибка! Ошибка следования прецеденту из-за того, что мы перестали думать, указывает на негибкость рассуждений и отсутствие инноваций. Когда мы развернулись на юге, мы думали о столкновении с колониальной армией бессознательно предвзято, и это берет свое.

Ловушка. Должна быть, ловушкой, расставленная республиканской армией.

— Они обманули нас! Врага здесь нет!

Где они сейчас? Очевидно же.

Они, должно быть, выполнили правило концентрации сил. Следовали эффективному использованию ресурсов, которыми они располагали. Они, вероятно, насмехаются над нашими наивными предсказаниями в эту самую минуту.

Потому что сосредоточенные силы противника наверняка нацелены на главное поле боя.

— Командир батальона — всем ротам. С этого момента прекратите выполнение своих заданий. Немедленно собирайтесь. Повторяю, немедленно собирайтесь!

Как командир, участвующий в разведывательной операции, Таня точно знает, что это значит. Вот почему она отдала приказ немедленно связаться со штабом.

— Штаб-квартира, вы что, еще не получили сообщение?!

Но аппарат улавливает шум... район вокруг их штаб-квартиры уже находится под сильными помехами, поэтому сигналы заблокированы.

Но только чуть-чуть. Они едва успевают установить пятнистую связь. Таня приказывает Серебряковой объяснить ситуацию и пытается придумать контрмеры.

— Что же нам теперь делать?

Проблема в том, как позаботиться о вещах.

Реальность такова, что полевая армия противника собирается вместе. Мы не можем ожидать, что запретительные миссии, такие как блокирование движения или перерезание их линий снабжения, вступят в силу до нападения сил.

И если их силы сконцентрированы, простое сравнение боевой мощи показывает, что мы подавлены. Учитывая ход сражения, наши возможности по поддержке основных сил также ограничены.

Ведь наши корпуса уже продвинулись вперед, заманенные медом уничтожения разобщенных вражеских войск. Армии не могут остановиться очень легко, как только они начали. Даже если штаб решит отступить, враг не позволит остановить их — они последуют за ним вплотную. Если это произойдет, линии коммуникаций будут разорваны еще до того, как главные силы Империи смогут построить линии сопротивления, и Южный фронт войдет в историю как крупное поражение.

Даже если они отступят на военно-морскую базу Турус, не имея командования на море, это будет лишь вопросом времени, когда им придется сдаться.

Теперь самое главное, как я могу сбежать, не повредив своего военного послужного списка.

Майор Таня фон Дегуршаф глубоко задумалась, глядя на свое недовольное лицо. Если она не хочет, чтобы имперская армия проиграла, она не может отрицать возможность вернуться для поддержки остальных. Поэтому на мгновение всерьез задумывается над этой идеей, но приходит к выводу о ее невозможности. На данном этапе о победе Империи не может быть и речи.

Мы столкнулись с превосходящим нас противником. Если мы не сможем их уничтожить, у нас не будет никаких шансов на победу.

А учитывая, что мы находимся в пустыне, вариант укрыться на временной оборонительной позиции, созданной группой полевых инженеров, и ждать, пока ситуация изменится, безнадежен. В пустыне вода драгоценна. Наверное, такая же драгоценная, как бензин. Может быть, если бы мы были рядом с источником воды, все было бы по-другому, но на любой другой позиции в поле, двух дней осады достаточно, чтобы заставить нас корчиться от жажды. Поэтому защищать неподвижную точку, где нет воды, слишком опасно.

— Вода, вода. Без воды мы не можем воевать... Черт, вот почему я ненавижу пустыню, — ворчит Таня, но не перестает думать.

В настоящее время имперская армия не может противостоять большим силам в пустыне. Им не хватает воды. Но если они отступят, враг будет преследовать их вечно. Даже если они столкнутся с ними, если они не смогут победить всех, у них закончится вода и они умрут от обезвоживания.

Было бы ужасной иронией страдать от жажды на военно-морской базе Турус с видом на море. Нет уж, спасибо.

В сложившихся обстоятельствах мера, которую они могли бы принять, чтобы внести свой вклад в победу империи, была равносильна борьбе против огромной вражеской армии. Я ни за что не возьмусь за такие самоубийственные задания.

— Хорошо, в этом случае единственное, что нужно сделать — ударить по воде противника!

Так что, в конце концов, Таня сужает свой выбор до реалистичного поддерживающего движения удара по линиям снабжения противника. Должна быть какая-то военная поддержка, или все их дружественные войска будут уничтожены. И такой выбор также должен защитить ее военную карьеру. Но… Она вдруг жалеет об этой идее.

Ее батальон может гордиться тем, что он один из лучших, но это всего лишь один воздушный магический батальон.

Независимо от их способностей, они будут безнадежно в меньшинстве. Даже если бы они собирались поддержать вывод войск, это было бы практически невозможно ортодоксальными методами. И даже дальнее проникновение в де-факто воздушное пространство противника для нанесения ударов по их водным транспортным линиям просто неразумно. Кроме того, имперские карты почти ничего не сообщали о близлежащих оазисах с точки зрения обеспечения собственной безопасности. Стоит ли рассчитывать на дружеский контакт с местными кочевниками? Если план не сработает, я буду страдать от жажды. Такой расклад меня совершенно не интересует.

— Думай, думай... Какова логика врага?

Враг думает, что обманул нас, так каков же следующий логический шаг?

Короче говоря, республиканская армия, симулирующая децентрализованное наступление, считает, что имперские войска сконцентрированы.

А? Нет, это все.

— Понимаю. Главные силы, конечно, сосредоточены. Так как насчет того, чтобы использовать их логику против них самих?

Бормоча что-то, она продолжает свой ход мыслей. А что, если враг впадет в то же самое предубеждение, в котором имперская армия была поймана в ловушку несколько мгновений назад? Они думают, что прижали все наши подразделения.

Естественно, она может ожидать, что при таком предположении враг не будет обращать особого внимания на возможность мощного боевого подразделения, идущего на них сзади. В каком-то смысле это перспектива, вытекающая из желания. Но в такой ситуации ее человеческая психика дает ей надежду.

— Хорошо, — ворчит она, но даже если гипотеза гипотеза верна, она все еще беспокоится о том, какова будет ее роль. Конечно, можно было бы вызвать некоторое временное замешательство, ткнув их в спину, но…

Может ли батальон поддерживать эту неразбериху? Не уверена. Даже если они смогут пробить брешь в окружении, одному Богу известно, смогут ли они удержать ее открытой. Другими словами, вы можете верить в этот план так же сильно, как и в ублюдка Икс.

На самом деле, чем больше она думает, тем опаснее это звучит. Если им все же удастся пробить брешь, армия, без сомнения, прикажет им оставаться на месте, чтобы удержать ее открытой хотя бы на мгновение дольше.

Может, мне стоит просто убежать? Но если она убежит, ее точно ждет военный трибунал. Бежать от врага и, вдобавок ко всему, бросить войска... Таня уверена, что никто не защитит ее, как они сделали, когда она напортачила у берегов Нордена.

В этом случае ее судьба будет заключаться в том, что ее отправят в безмолвную расстрельную команду, расстреляют после репатриации и предадут суду, или, если ей повезет, посыльный доставит пистолет и скажет ей покончить с собой. Вариантов немного.

Не так уж много способов объяснить бегство от врага. Нет, вы можете попытаться замять дело, но к лучшему или к худшему, солдат должен сражаться храбро. Любой, кто отправляется в поход, когда их союзники находятся в кризисе, подобен неудачливому Адмиралу Бингу[7].

Ни один офицер не хочет такой же судьбы, как Адмирал Бинг, который “не сделал все, что от него зависело”. — Таня своими глазами видела, что на поле боя есть офицеры, которые предпочли бы безрассудную битву.

Конечно, она и представить себе не могла, что сама окажется в таком положении. Если бы у нее был официальный приказ уйти, это была бы другая история, но поскольку в нынешней ситуации спасать главные силы — здравый военный смысл, генерал фон Ромель наверняка отдал бы такой приказ. Факт, который нельзя игнорировать.

Так что тогда мне придется драться в данных условиях. Все, что я могу сделать, это бороться и найти выход из ситуации.

Мои главные приоритеты — выживание и самосохранение. Поэтому очень важно, чтобы я не бросила своих товарищей по отряду, поэтому, если возможно, я хотела бы, чтобы в результате моих действий они получили как можно меньше повреждений. И все... Если я смогу доказать, что они получили меньше вреда из-за меня, то реальность, что я помогла спасти их, уменьшит критику, которую получу из-за отсутствия мотивации.

Итак, как я могу поддерживать свою репутацию, минимизируя ущерб войскам и одновременно спасаясь, чтобы прожить еще один день? Оглядываясь назад на историю, вы видите, что нет ничего более ужасного, чем отступление с боем. И в этом случае, даже если вам удастся выжить, вы на самом деле не защищали то, что должны были защищать.

В сложившихся обстоятельствах слишком рискованно просить сильно окруженные главные силы отступить с минимальными потерями. Но в истории есть примеры, когда соблюдались оба условия. Например, битва при Сэкигахаре[8]. Результаты столкновения между Восточной и Западной армиями известны, не так ли? Предательство, заговор, колебания? В любом случае, там есть чему поучиться.

Последние дни разбитой армии были совершенно несчастны. Большая часть их территории была либо захвачена, либо скудный урожай риса кокудака был съеден. Во-первых, многие из них не смогли покинуть поле боя. Но была почти сумасшедшая группа, которая, несмотря на участие в битве, не только сумела вытащить своего генерала, но и продемонстрировала свое боевое рвение.

Как их зовут? Они — Симадзу[9].

Клан Симадзу?

Другими словами, логика заключается в том, что если мы протараним врага и затем уйдем, мы не будем дезертирами?

Нет, но Таня чувствует себя несколько противоречиво. Давайте будем честными. Она мысленно жалуется, что прорваться сквозь врага и вернуться назад — задача невыполнимая.

Я не уверена, что парни, которые могут небрежно совершать подвиги, заслуживают особого упоминания в истории, — думаю, обвинения Келлермана[10] — в здравом уме. Это трудная эпоха для такого здравомыслящего человека, как я.

Но если я должна

Если у меня нет выбора, это мой долг.

РАННИМ УТРОМ 13 ОКТЯБРЯ 1925 ГОДА, ОБЪЕДИНЕННЫЙ ЛАГЕРЬ РЕСПУБЛИКАНСКОЙ АРМИИ.

— Кажется, мы победили.

— Да, генерал.

Сцена перед их глазами была местью Республики Империи, о чем мечтали большинство республиканских солдат с момента краха Рейнского фронта.

Он заманил врага ложными сообщениями о децентрализованном наступлении. Теперь он окружил их своими сосредоточенными силами и собирался уничтожить. Они хотели поступить с Империей точно так же, как поступили с ними на Рейнском фронте, и возникшая в результате гордость воодушевила не только штаб, но и войска.

Для генерала де Луго это был первый шаг в контрнаступлении, к которому он готовился всеми возможными способами. Конечно, он также испытывал облегчение от того, что все усилия, которые он прилагал до сих пор, увенчались успехом.

Хоть приготовления и заняли много времени, но если они смогут победить Имперскую армию здесь, то смогут укрепить оборону южного континента. Они могли бы вернуть Турус и превратить его в мощный плацдарм для контрнаступления на континенте.

Наконец-то все это было в пределах досягаемости.

Вот почему…

...Сигнал тревоги так сильно заскрежетал у него в ушах.

— М-Мэйдэй[11] из 228-й магической роты!

Что происходит? Это было в основном выражение лица радиста, когда он произносил свой доклад, как крик о помощи.

— 12-й магический батальон, обеспечивающий прямую поддержку правого фланга, также нуждается в срочной помощи! Говорят, враг почти прорвался!

Многочисленные ужасные донесения с правого фланга были добавлены на карту с символами, показывающими ход сражения. Все посмотрели на новую ситуацию краем глаза и замолчали. Эта ситуация означает, что магические отряды на правом фланге едва держатся.

Но все они колебались. Они с трудом могли в это поверить.

— Аварийная тревога от командования 7-й дивизии! То, что кажется отрядом размером с полк[12] вражеских магов, атакует правый фланг!

— Что?! Разве мы не окружили их?!

Наконец, штаб дивизии доложил о передвижениях противника. Штабные офицеры предпочли бы более спокойное оповещение, но, к сожалению, надежды не оправдались.

В хриплом донесении от высокопоставленного офицера фронта говорилось, что на них напал полк вражеских магов. Это была такая ужасная новость, что де Луго захотелось закричать: “Не смешно!”

Он думал, что окружил их. Так как план был нацелен на фланги противника, войска были специально обучены для контратак на суше.

Задача остановить надоедливых вражеских магов была миссией его собственных магов, сосредоточенных в центре.

На каждом фланге также было достаточно магов, чтобы остановить батальон, просто на всякий случай.

Но если у их противника был полк... Это могло означать, что почти никто из имперских магов на поле боя не был окружен.

— Что за глупости… Тогда с кем же сражаются маги в центре?!

Но такой расклад не согласуется с имеющейся у нас информацией! Де Луго замолчал и уставился на карту — их оценки боевых сил противника и текущий фактический масштаб их магических подразделений. Между ними не должно было быть такого серьезного расхождения.

Правдой было то, что их главная магическая сила была связана с размером главной имперской магической силой. Но он только что получил сообщение, что из-за своего численного превосходства они удерживают верх.

Так что, учитывая донесения и разведданные, которые они получили раньше времени, у врага не должно было быть ни малейшего шанса пощадить магов. Но де Луго на мгновение задумался.

Если бы это было возможно. Ну, этого не может быть, но... разве у нас есть только численное превосходство, потому что враг вытянул полк магов из своих сил?

Но это означало бы, что у них в основном есть бригада достойных магов в битве. Вероятность того, что наша разведывательная сеть пропустила кого-то, больше нуля, но... Я был уверен в нашем понимании движения противника.

Он пришел к выводу, что в Имперской армии имеется не более полка. Это должно было быть все, что есть у врага. Резервисты не должны были выползать сюда.

— Подтвердите, действительно ли это полк!

Поэтому спокойная часть его сознания сомневалась, действительно ли это был полк.

Например, возможно, они использовали какую-то иллюзию, чтобы обмануть их, думая, что группа была размером с полк.

Или путаница могла вызвать недоразумение. Но тогда как насчет всех отчетов из его подразделений? Он знал, что они означают. Сможет ли он принять это или нет, было другой проблемой.

— Генерал де Луго, мы уже потеряли две роты!

И самое главное…

Ошеломленные взгляды на лицах сотрудников говорили о многом. Де Луго прекрасно понимал их недоверие и недоумение.

Тот факт, что две роты были уничтожены, означал, что силы противника, достаточно большие для сокрушение в одно мгновение.

Все было бы иначе, если бы они оказали сопротивление и потерпели поражение. Но если враг был немного сильнее , первое сообщение от подразделения, вступающего в контакт, никогда не будет “Мэйдэй”.

— Если 12-й батальон вот-вот будет прорван, то силы противника должны быть по меньшей мере вдвое больше.

И вдобавок ко всему, был отчет, похожий на крик из батальона, назначенного в качестве непосредственной поддержки. Если они и были почти разбиты, то замедленная оборона вдоль всего правого фланга действовала не так, как предполагалось. Ты хочешь сказать, что есть вражеское подразделение магов, настолько мощное, что мы не сможем остановить их, даже если получим поддержку от дивизии правого фланга?

— Хмм. Пошлите магов из центра в качестве подкрепления! Такими темпами они прорвут кольцо окружения!

Мозг де Луго забеспокоился из-за такого возмутительного поворота событий, но крик полковника Вьянто вернул его на место.

Вьянто пришел в себя быстрее всех мгновенно парализованных штабных офицеров.

Хотя они были позади, остальные начали понимать, что нужно делать.

Если бы батареи на правом фланге были поражены, не было бы никакой возможности остановить уход противника, поэтому правый фланг нуждался в подкреплении.

Совершенно разумный план.

Но в их противниках не было ничего разумного. И это произошло в тот момент, когда подкрепление было отправлено.

— 5-й магический батальон — штабу! Вражеские маги стремительно приближаются!

Предупреждающий крик исходил от магического подразделения, непосредственно поддерживающего не правый фланг, а центр.

— Смешно! Они не бьют по батареям?

Он только что отправил 2-й магический батальон и только что подтянутый 1-й сводный магический полк на правый фланг.

Но он был вынужден с отвращением осознать, что вражеские маги, бесновавшиеся на правом фланге, изменили курс.

Маневр даже не был направлен на то, чтобы остановить подкрепление. На мгновение никто не понял, куда направляется враг.

Это был не ход, чтобы разрушить окружение правого фланга, которое, казалось, было на последнем издыхании. Нет. И это было даже не движение, чтобы перехватить входящее подкрепление.

Это была атака на центральные республиканские силы.

— Они похожи на дьяволов... — Правда вырвалась из уст Вьянто жалобой.

Вьянто был знаком с магами лучше, чем кто-либо из присутствующих, и он понимал намерения врага. Или, может быть, дело было в том, что он по опыту знал, на кого они нацелятся в следующий раз.

Удар по правому флангу был лишь одной из их целей. Если бы республиканская армия предоставила их самим себе, они бы прорвали правый фланг и левый.

Но что они сделают, если республиканская армия поступит разумно и усилит правый фланг?

Очень просто.

Они бьют там, где только что были убраны подразделения: в центре.

Никто не будет брать подразделения слева, чтобы пройти весь путь к правому флангу. Чтобы проверить вражеских магов справа, отряды будут взяты из центра. Предположим, что маги атакуют по прямой линии, шум и помехи будут такими, что их способность обнаруживать врагов будет временно парализована.

А если имперская армия двинется в путь по знаку подкрепления?

В этот момент Вьянто инстинктивно понял ужасную правду, и его позвоночник застыл.

Маги наконец-то защищали правый фланг. В тот самый момент, когда они закончили разворачиваться веером, они стали бесполезны. Они не могли внести ни малейшего вклада в решающий момент, когда центр подвергся нападению. Нет, мы сделали их бесполезными!

Вражеские маневры казались блужданиями загнанной в угол группы, но на самом деле они были более дьявольскими, чем дьявол, используя тактику, которая была верхом хитрости и чрезвычайно коварна. Вражеские маги проводили маневры, в которых Вьянто даже не был уверен, что маневры теоретически возможны.

Он думал, что хорошо разбирается в ужасах имперских магов.

— Генерал де Луго, пожалуйста, отойдите назад.

— Что?

— Враг идет сюда! Черт возьми! Они хотят воссоздать то, что сделали на Рейнском фронте!

Они уничтожат штаб-квартиру “хирургическим ударом”.

Любой посмеялся бы над этим, как над дурным сном, но Империя осуществила его на Рейне.

Они прорвались через республиканские главные линии, позиции, построенные так, чтобы иметь несравненно плотную оборону, и взяли похожий на крепость штаб.

Паника, охватившая тогда фронтовые части, была практически неописуемой.

И у нынешней республиканской армии не было замены де Луго. Он только что сменил свой старый бурдюк на новый. У него не было другого готового.

Свободная республиканская армия, как можно было судить только по названию, прилагала огромные усилия для достижения этой цели. Так что если генерал во главе Республики падет сейчас, то продолжать организованное сопротивление будет почти невозможно.

Для имперской армии, даже если весь ее Южный экспедиционный корпус будет уничтожен, если им удастся захватить с собой де Луго, это все равно будет победой.

Нет, теперь будет трудно уничтожить имперскую армию. Скорее всего, их просто немного побьют.

И что будет с нашей огневой мощью и подразделениями, если мы отправим их на встречу с этими магами?

По крайней мере, мы не достигнем наших первоначальных целей.

— Люди, защитите генерала. Это наша последняя битва.

Враг прорвался на Рейне, но здесь Вьянто не мог этого допустить. Он не даст имперской армии другого штаба.

В ТОТ ЖЕ ДЕНЬ. ЛАГЕРЬ ИМПЕРСКОЙ АРМИИ.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ха-ха! Ха-ха! Ха-ха-ха-ха!

Услышав этот смех, несчастные унтер-офицеры, которые также находились в бронетранспортере, поморщились.

Ну, любой имеет право поморщиться, если его высокопоставленный командир разражается смехом, когда они в окружении.

Если он сошел с ума, это будет полный отстой. В их чувствах не было ничего особенно странного.

Обычно Ромель был бы внимателен и сдерживал свой смех. Но сегодня он просто смеялся и смеялся, больше, чем можно было бы ожидать от человека.

— Ах, это действительно забавно. Так держать, майор!

Только на этот раз Ромель не смог удержаться от смеха. Сцена, разыгравшаяся перед его глазами, произвела на него такое сильное впечатление, что он не мог не отреагировать.

Он думал, что сможет держать ее на поводке, но на самом деле она была намного эффективнее, когда он отпускал ее. Должно быть, она что-то почуяла — вот почему ей так поздно захотелось отправиться на разведку!

Он был благодарен ей за то, что она разгадала уловку врага и предупредила его, что республиканцы уже в пути, прежде чем главные силы встретятся с ними.

Благодаря чему он смог подготовиться к встрече с превосходящим противником.

В то же время, если бы были подразделения вне окружения, можно было бы подумать, что они будут стремиться отступить. Но он чувствовал себя глупо, думая об этом, когда увидел, что происходит.

— Она... Она отступает вперед?! Мне приходится смеяться. Маневры майора фон Дегуршаф просто невероятны!

Он был озадачен, когда услышал, что 203-й батальон воздушных магов атаковал правый фланг противника. Насколько это реально поможет, когда их окружение будет почти полным? В тот момент он уже смирился с потерей всей армии.

Он полагал, что усилия 203-го батальона только увеличат время, необходимое для их уничтожения, и даже рассматривал пути отступления. Если мы сделаем все, что в наших силах, возможно, некоторые подразделения смогут спастись, и если нам повезет, возможно, мы сможем посеять семена перестройки оборонительной линии.

Поэтому ему потребовалась минута, чтобы понять, что Дегуршаф прервала бой и бросилась прямо в центр вражеского строя. Он не понимал, что это не было обвинением в смирении и самопожертвовании, пока беспорядок в центре свободной Республиканской Армии постепенно не распространился и вражеские движения не стали вялыми.

Сразу после этого он, наконец, получил ответ относительно ее цели. Удивительно, но удар по правому флангу оказался полной диверсией. Ее настоящей целью были главные силы противника, с которыми он столкнулся вместе со своими войсками. И ее еще большим скрытым мотивом было атаковать вражеское командование напрямую. Таков был ее план.

— Она развернула локальную битву, используя маневры и обеспечив себе местное превосходство!

Она была похожа на волшебницу. Для союзника она, несомненно, сокрушающий зло щит из белого серебра. Но для штаб-квартиры она действительно бешеная собака! О, она добьется гораздо большего без поводка.

Это должно было стать головной болью для гордого генерала. Гордый генерал не хотел бы признать, что кто-то более низкого ранга, да к тому же ребенок, был лучше их на войне, но кто бы это сделал?

— Ах, так вот почему большинство генералов не могут решить, что с ней делать. Никто не любит охотничью собаку, которая умнее охотника…

Она слишком талантлива, чтобы быть простым оперативником. Любому вышестоящему офицеру было бы трудно иметь дело с ней как с подчиненной.

Похоже, она может быть даже слишком талантлива для меня, я не смогу справиться.

Теперь я очень хорошо понимаю, почему Генеральный Штаб, нет, Западная группа армий, дал ей полномочия действовать самостоятельно. Она ужасно компетентная охотничья собака.

Благодаря тому, что она стряхнула вражеские подкрепления и прорвалась через их штаб, враг был в панике. Имперская армия, предположительно окруженная остатками республиканской армии, сумела сохранить организованную боевую единицу, и теперь ситуация была такова, что она могла совершить прорыв.

Армия была вольна двигаться вперед или отступать.

И на самом деле, поскольку фланги не могли сделать много из-за беспорядка в центре, они могли даже воскресить свой первоначальный план, чтобы уничтожить всех.

Мы можем это сделать. Ромель свирепо улыбнулся.

— Бей врага по левому флангу! Это же мобильный воздушный бой! Ударьте по их левому флангу и пройдите прямо через их центральные силы!

На какое-то время они оставят в покое беспорядочный правый фланг.

А связующее звено в центре пришло в беспорядок после атаки Дегуршаф. Ромель сразу увидел, что остался только левый фланг.

Хотя в настоящее время он был изолирован от своей командной цепи, левый фланг фактически имел наиболее организованную боевую мощь. Он нападет на него, не теряя ни минуты.

Для этого ему требовалась вся их военная мощь. Что же мне делать? Он начал было удивляться, но понял, что на самом деле у него не было достаточно войск, чтобы думать так сильно.

— Легкая дивизия должна защищать наши позиции! Всем остальным — на левый фланг! Раздавите их!

Решив оставить самую зеленую из своих легких дивизий для удержания своих позиций, он должен был использовать остальные свои силы для столкновения с левым флангом в попытке сбить окружение и уничтожить их врагов.

Если они это сделают, то, по крайней мере, смогут обеспечить себе отступление. Вероятно, можно было бы нанести довольно сильный удар, если бы они ударили их, когда они уже были в замешательстве.

То, что он смог так быстро прийти к такому выводу, было свидетельством необычного таланта Ромеля.

По крайней мере, поддержание организованного сопротивления в окружении было достойно похвалы. Как только у него появился план действий, он начал быстро соображать.

— Скажите майору, что она может делать все, что захочет.

И потом, никто не знал, к лучшему это или к худшему, но он отпустил поводок.

Чихуахуа на другом конце провода, вероятно, была милой и привлекательной.

Но на поле боя ему нужна была дикая охотничья собака. И она могла бы нанести гораздо больший урон врагу, если бы она и ее батальон не соответствовали нормам.

Так ему казалось, и он делал это, чтобы достичь своих целей.

— А? Вы уверены, сэр?

— Нет ничего лучше, чем позволить ей делать свое дело. Охота должна быть оставлена на усмотрение охотничьей собаки, верно?

Командуя корпусом такого же размера, как у его врага, Ромель и сам не собирался никому проигрывать. Он, вероятно, мог бы даже взять на себя Дегуршаф. Он был вполне уверен в своей способности вести маневренную войну на оперативном уровне.

Но он также понимал, что когда дело доходит до управления батальоном, он уступает. Или, что более важно, он должен был признать, что никогда не будет так же хорош, как она, чувствовать время для борьбы.

Возможность, которой она воспользовалась своим быстрым маневрированием, была так мала, что, хотя я и видел ее издалека, я не мог ухватиться за нее.

В любом случае, чем больше вы пытаетесь контролировать ее, тем больше энергии тратите впустую. Она и ее батальон — настоящие охотничьи собаки войны. Это кавалерийские офицеры древних времен, настоящие. Они знают, когда, где и как атаковать.

Они могут взять добычу и без твоего обучения. Поэтому вместо того, чтобы рисковать тем, что они забудут, как это делается, обучая их, было гораздо логичнее позволить им разгуляться.

— Что еще более важно, поторопись и приготовься к проникновенному рейду! Садитесь на республиканские пушки, пока они не восстановили дисциплину!

Он мог бы подумать о том, как использовать Дегуршаф и 203-й воздушный магический батальон позже. Сейчас самым важным было заботиться о сложившейся ситуации.

Если мы не сокрушим республиканскую артиллерию, то попадем под односторонний обстрел. Если я не воспользуюсь этим шансом, то стану самым неумелым из адептов. Я не хочу, чтобы история высмеивала меня как некомпетентного генерала, который растратил впустую тяжелый труд своих товарищей-солдат.

— Понял! Выполняю прямо сейчас!

Хвала стрелкам и их четким движениям.

Посмотрите, как быстро они двигаются, даже при таких тяжелых обстоятельствах. Это ветераны Рейна, все верно. Даже если их подразделения недоукомплектованы, они более полезны, так как не колеблются. Солдат, который может двигаться, лучше, чем тот, кто не может.

Как только легкая дивизия акклиматизируется, они будут немного более полезны. Я рад, что они, по крайней мере, изучили некоторые боевые приемы.

— Соберите всех оставшихся артиллеристов вместе! Я не хочу, чтобы меня поймали сзади! Как только вы закончите атаковать артиллерию, взорвите к чертовой матери врагов в центре. На этот раз нет ограничений на количество снарядов, которые вы можете использовать! Просто стреляй как сумасшедшие!

— Если мы пытаемся держать их в узде, неужели нам действительно нужно так много?

— Мы не можем задействовать артиллерию. Кроме того, легкая дивизия, остающаяся на нашей текущей позиции, нуждается в поддержке. А теперь — вперед!

Но, конечно, нельзя было ожидать, что они будут защищаться в одиночку. Они могли рухнуть, если он оставит их в окружении и одиночестве. Это также повлияет на рывок всех групп.

Скорость была превыше всего в маневренном бою. Чтобы свести к минимуму время, в течение которого наиболее уязвимое подразделение будет раскрыто, ему придется заставить солдат бежать.

В тот момент они действительно не могли взять с собой артиллерию. Тогда единственное, что им оставалось сделать, это выставить свою огневую мощь на всеобщее обозрение, как только они займут свои позиции. Артиллерия, применяемая на практике, может быть полезна как для нападения, так и для обороны, в этом нет сомнений. Стрелять, отвлекать, защищаться — они все это делают. Если бы войска оставили пушки в качестве уловки в рукаве, оборонительную позицию можно было бы защищать, пока они ведут маневренный бой.

Была надежда. Да, путь открылся.

— Гонка со временем. Только быстро! Господа, выходите! Выставьте бронетанковое подразделение вперед!

— Простите, сэр. Сию минуту, сэр.

Наличие света в конце туннеля оживило штаб-квартиру. Это была блестящая трансформация, как будто их монохромный мир внезапно снова обрел цвет. И он, Ромель, не был исключением. Хотя они были окружены, Ромель пребывал в приподнятом настроении. Как ни странно, казалось, что все как-то наладится. С этой операцией и неустанной борьбой его подчиненных, они бы поменялись ролями, и это чувство… Так здорово.

Если боги существуют, то они, несомненно, действуют таинственным образом.

— Ха-ха-ха! Я не могу смеяться над майором. Это действительно приятно — поменяться ролями. Ладно, давайте напугаем их до смерти.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Какой сюрприз!

— Ха-ха-ха-ха! Действительно!

В республиканском штабе…

Обычно спокойная, хотя и душная комната была окутана необычной атмосферой. Напряженные сотрудники наблюдали за двумя высокопоставленными офицерами, стоявшими в центре комнаты с большими пустыми улыбками на лицах.

Одним из них был их командир, генерал де Луго. Вторым был офицер, которого считали самым закаленным и опытным ветераном, полковник Вьянто.

Их самый старший командир и ветеран, на которого они должны были положиться, расхохотался. На поле боя нет большего страха. Когда два человека, которые должны были быть их ядром, сломались вместо того, чтобы справиться с кризисом, сотрудники задавались вопросом: они сошли с ума? С содроганием, и все их лица задергались.

Так что на короткое время перед сотрудниками встала серьезная дилемма — вызывать или не вызывать врача.

Не обращая внимания на царившее вокруг смятение, де Луго и Вьянто продолжали смеяться. Что тут смешного? Когда некоторые из сотрудников наблюдали очень, очень внимательно, они поняли, что смех был почти их способом сказать: “кого это волнует?” И у них тоже не было выбора, кроме как последовать его примеру.

И после того, как смех закончился, они выплюнули: “эта реальность — чертова шутка”. - Вот такая жалоба на абсурдную ситуацию, в которой они оказались.

Они были полностью уверены, что их боевой порядок приведет к победе. Простая операция, которая требовала только придерживаться теории: оказать давление на окруженную Имперскую армию с трех направлений.

Свободная республиканская армия была построена таким образом, что по прогнозам она могла победить Имперскую армию. И должно было обсуждаться в прошедшем времени.

— Они... они что серьезно опрокинули нашу стратегию с помощью силового маневра на оперативном уровне? У них стальные нервы.

Теперь их планы были полностью разрушены — хотя они не совершили ни одной ошибки на стратегическом уровне. В результате тактических маневров, проведенных в ходе операций, их стратегическое преимущество было преодолено. Теоретически этого не должно было случиться. Но на самом деле ситуация, к которой они готовились, была обратной.

Атаковав правый фланг, вражеский полк, по существу, поменялся местами с подкреплениями для штурма Центральных сил.

Подразделение непосредственно под командованием Вьянто вышло на перехват, но, как ни странно, в тот момент, когда враги вступили в контакт, они начали отступать. Просто так республиканцы не могли остановить их с их элитной группой, но и не могли организовать объединенное сопротивление.

Если бы противник шел на них в наступление, некоторые могли бы прижать их, а основная группа могла бы ударить по остальным имперским силам.

Но если враг отступал, они должны были атаковать.

Естественно, такой поворот заставил логику работать в обратном направлении. И все же они не могли просто оставить их в покое. Они должны были что-то сделать.

Но в их ситуации у них было не так уж много вариантов на выбор.

Беспорядок на правом фланге был невыносим, и левый фланг находился в яростном сражении против главных сил противника, пытавшихся прорваться. Когда битва шла в таком направлении, они не могли позволить полку магов делать то, что им заблагорассудится.

И затем…

Они с трудом могли в это поверить.

Такая возможность приходила в голову всем, но они отвергли ее как неосуществимую.

— Вражеские маги разбились на несколько групп?! Они отступают, и быстро!

Все они внезапно потеряли дар речи.

Из всех…

Это вообще возможно?

Сцена была ярким напоминанием о разрыве в способностях между двумя сторонами.

— Они как будто играют с нами в пятнашки.

Как и сказала дивизия, это произошло в тот момент, когда перехватчик нерешительно бросился в погоню. Имперские войска прорвались вперед, как будто ждали малейшего нарушения линии обороны.

Так как обе стороны ускорялись мимо друг друга, они должны были иметь возможность развернуться и стрелять, но они шли так быстро, что это затрудняло бой. Маги Вьянто все равно атаковали и едва задели врага, но имперские маги пригвоздили горстку республиканских магов.

— Ага, высылайте резервный отряд! Зажмите врага с помощью перехватывающего устройства!

С высоты птичьего полета имперские войска были окружены несколькими магами. На первый взгляд их окружение и уничтожение было лишь вопросом времени. Здесь почти не было брешей, через которые можно было бы сбежать, и республиканские магические отряды были численно превосходящими, когда приближались.

Но для того, кто действительно участвовал в том бою, ситуация выглядела совершенно по-другому.

Враг прорвался прямо сквозь окружавших его магов. Словно смеясь над численным преимуществом республиканцев, имперские маги внезапно обрушились на них с огневой мощью и мобильностью. Это было похоже на дурной сон.

Затем, словно насмехаясь над попыткой Республики подавить их, они направились прямиком в штаб-квартиру де Луго.

— Это никуда не годится! Они слишком быстры! — кто-то закричал.

Они действительно были слишком быстры. Прежде чем резервы успели подняться в воздух, прежде чем преследователи смогли догнать их, они достигли своей цели.

Они проделали весь этот путь, чтобы уничтожить одного человека.

Но Вьянто, по крайней мере, втайне готовился к такой возможности. Я собираюсь предотвратить повторение того, что произошло на Рейнском фронте, чего бы это ни стоило!

— Поторопись и поставь защиту против магов! Прямое попадание приближается! Укрыться! Штабной персонал, укрыться!

Не обращая внимания на шум вокруг, Вьянто начал заталкивать де Луго в землянку. Но когда он почувствовал, что времени недостаточно, он не колебался. Он быстро ударил ногой де Луго и нырнул на него сверху, как на щит. Сотрудникам, которые ввалились сразу после него, повезло. Сразу после того как все они сбились в блиндаж[13]…

— Осторожно!

Кто-то дрожащим голосом выкрикнул предупреждение, и все повалились ничком, повинуясь условному рефлексу. В тот момент, когда они инстинктивно, почти в трансе, наклонили головы, частично открыли рты и закрыли уши, их барабанные перепонки выдержали оглушительный взрыв.

И то, что встретилось их глазам, когда они посмотрели вверх, было областью, где раньше была штаб-квартира, последствия полета магов. В дополнение к небольшому количеству формул противопехотных взрывов они атаковали с помощью гранат и пятидесятикилограммовых бомб.

Пока те, кто находился в блиндаже, наблюдали за происходящим, имперские маги с легкостью отбросили оборонительный зенитный огонь и начали преследование республиканских магов.

Упорная погоня продолжалась, но, несмотря на напряженные усилия обороняющихся магов, враг вырвался на свободу, а республиканские лидеры наблюдали за ним из блиндажа.

Большинство сотрудников были ошеломлены этим коротким моментом. Враг атаковал и ушел, а они ничего не смогли сделать.

Значит, это имперские маги. Это те ребята, которые бушевали на Рейнском фронте. Потрясение было настолько сильным, что подавляющее большинство сотрудников замерло, но Вьянто, один из немногих исключений, начал оценивать ущерб.

Штаб получил прямые попадания магическими формулами и был уничтожен. В таком состоянии все его оборудование должно было быть уничтожено. Им оставалось только воспользоваться резервным командным пунктом. Я очень рад, что мы сделали резервную копию.

— С вами все в порядке, генерал?

— Клянусь покровительством Святой Матери! Еще немного и у нас были бы неприятности! Я никогда не думал, что настанет день, когда я буду рад иметь подчиненного, который будет бить меня без колебаний!

Самое главное, что генерал был жив.

К счастью, следует, вероятно, сказать, что де Луго отделался только синяками, когда нырнул, или, скорее, его пнули, в землянку. Но никто не винил Вьянто, потому что он предотвратил катастрофу.

Тем не менее, даже если их храбрость была притворной, они были достаточно спокойны, чтобы шутить.

Вьянто решил, что они избежали наихудшего сценария. Он помнил кризис поражения, шок, вызванный известием о том, что их штаб на Рейне был уничтожен. Они не могли позволить этому случиться снова.

И все же, когда он заметил, что де Луго зажмурился, словно молясь, он не удивился — он и сам был напуган.

В конце концов, республиканская армия снова была почти обезглавлена. На Рейне их реакция была запоздалой, потому что это было ново для них, но на этот раз они едва избежали той же ошибки.

Вероятно, это произошло из-за защиты от Бога. Он думал о будущем Отечества, о гордости Республики, которая будет передана по наследству. Их решимость сохранить эту сияющую славу, даже если это было всего лишь послесвечение, едва ли помогла им преодолеть этот кризис.

— А какой ущерб?

— Все в полном беспорядке, но мы все еще можем назвать его минимальным. Может, отступим?

Они все еще могли сражаться. По крайней мере, они все еще могли раздавить их в следующем раунде.

Это был южный континент — не база Империи, а территория Республики и Содружества.

Наши шансы в долгом бою не так уж плохи. В таком случае, вероятно, лучше всего сохранить наши войска и вернуться к изматыванию противника.

С этими мыслями де Луго решил минимизировать свои потери и отступить.

Да, на этот раз они проиграли. Он чувствовал это. Они нас поймали. Но как стратег он уже смирился с этим и оставил все позади.

— Тц, мы ничего не можем с этим поделать… Отступаем! Мы отступаем и ждем своего шанса вернуться. Сообщите всем подразделениям, чтобы они отступили. Абсолютно никто не должны преследовать дальше. Нам нужно перестроиться.

Если начнется сражение, они все равно не смогут победить, поэтому ответом было не сражаться.

Они заманивали врага в битву на истощение и уничтожали его. Тот факт, что они выжили, уже был поворотным моментом.

Он и Республика не проиграют. Все, что им нужно было сделать — встать на ноги в конце войны. Короче говоря, это и была победа Республики.

— Ха-ха-ха! Вы их видели, майор? Что за выражения на лицах этих тупиц!

— Ха-ха-ха! Я понимаю, что ты чувствуешь, но, возможно, ты захочешь следить за тем, что говоришь.

В действительно редком случае майор фон Дегуршаф находилась в хорошем настроении.

Она радостно смеется, как ребенок ее возраста, когда ведет батальон. Когда они чувствуют себя хорошо, даже самый скромный человек будет улыбаться. К счастью, способность чувствовать подлинную радость — признак здорового ума.

— Но они даже не смогли обеспечить достойный эскорт. Как бы они ни гордились своим хорошим вкусом, улитки ужасно бестактны.

— Э, они просто слишком медлительны. С этим ничего не поделаешь.

Из официально принятых вычислительных шаров имперской армии Модель 97 получает как превосходящую высоту, так и скорость. На самом деле, он заставляет остальных глотать пыль.

Восемь тысяч считается максимальной боевой высотой для существующих шаров, но не предел для Модели 97. Это такая высокоэффективная сфера, что если вы будете работать очень усердно, то сможете приблизиться к двенадцати.

Естественно, оптимальный вариант для самосохранения — первая тактика удара и бега. Обладая выдающейся высотой, скоростью и скороподъемностью, Элиниум Модель 97, официально известный как штурмовая сфера, может похвастаться производительностью, равной его названию.

Модель 95 — очень плохой аппарат, но 97 другой разговор — даже Таня вынуждена поднять руки, чтобы похвалить Элиниум Армс. Она ценит безопасность и спокойствие, которые дает Модель 97, настолько, что это ее надежная главная сфера.

Хотя, когда я действительно загнана в угол, мне приходится игнорировать мои бесчисленные конфликты и со слезами на глазах отказываться от опоры моего существа, свободы разума. Жизнь действительно незаменима.

Тем не менее, на этот раз мне не придется сталкиваться с такими экстремальными конфликтами. Не обязательно быть Таней, чтобы радоваться тому, что можно пройти через что-то, не принимая никаких усилий.

Затем мы повернули назад, чтобы атаковать, и даже нанесли удар по наземным целям!

Если вы добавите несколько риторических оборотов к нашей беготне, пытаясь убежать и достичь нулевой фактической военной выгоды, то это то, что вы получите. Кто-то из Императорской японской армии мог бы сказать что-то вроде: “мое энергичное подразделение нанесло смелый удар по основным силам противника, невредимым, как и наша миссия, и теперь мы отступаем.”

Я полагал, что было бы плохо только избегать врага, поэтому мы нанесли этот анти-поверхностный удар в конце, чтобы иметь какое-то действие, чтобы указать на них.

Ну, были некоторые новички-любители, которые, казалось, думали, что они маги, потому что  летали время от времени, так что я смогла набрать несколько очков. Честно говоря, я даже не уверена, стоит ли добавлять их к моему счету.

Это сложно, потому что если вы считаете маленьких цыплят, способных только летать, люди думают о вас хуже. Способ, которым Империя оценивает убийства, довольно строг, так что даже если вы не собираетесь пополнять свой счет, лучше избегать всего, что может выглядеть так.

Даже если бы я охотилась на этих парней десятками, громкие разговоры, когда они даже не сравниваются с врагами, с которыми мы столкнулись на Рейне, только заставят моих коллег высмеять меня. Я не выношу, когда они говорят такие вещи, как " ты хочешь похвастаться своими охотничьими номерами?"

Если я их пересчитаю, то уверена, что люди будут говорить за моей спиной. Но тут у Тани появляется идея.

— Мы должны отметить, что это была стрельба по индейке.

— Да, ты прав. Мы не можем делать ложные отчеты.

— Вот именно. Разве они не говорили то же самое во время Второй мировой войны? Что счет против русских на Восточном фронте совершенно отличался от счета против американцев или англичан на Западном фронте.

— Но этот враг, несомненно, настойчив. Похоже, они все еще преследуют нас.

— Я не хочу испортить свой послужной список, — думает она, но когда она оборачивается, чтобы посмотреть, враги, кажется, спешат уйти. Она на минуту задумывается, но кто знает, что сделают эти мерзавцы, если она позволит им следовать за собой домой. Какая боль.

Более того, похоже, что подразделения, идущие за нами, знают, что делают.

Еще хуже то, что мы не можем избавиться от них, хотя приближаемся к максимальному ускорению. Я бы предложила закон против сталкеров, но такие правила все равно не будут применяться на поле боя, так что, думаю, нам просто нужно спасти себя.

— Ладно, давай поиграем с ними. Господа, цуринобус[14]. Развлеките наших гостей!

Я хочу устроить засаду этим подонкам, чтобы мы могли уйти. Мы уже находимся в режиме псевдо-Симадзу, так что неплохо использовать одну из их тактик здесь.

Это они нас преследуют. “Я бы предпочла цивилизованный способ мирного разговора”, — ворчит Таня в голове. Как только враг нападет на вас, у вас не останется другого выбора, кроме как убить его, я права?

— Яаааргх! Давайте устроим им целую лавину объятий!

И реакция подчиненных на ее приказ оказалась такой же живой, как она и ожидала.

Войска жаждут битвы, и это здорово. Это означает, что у нее не будет никаких проблем с привлечением добровольцев, чтобы сыграть ужасно трудную, но забавную роль приманки: тупые имперские солдаты, спасающиеся бегством. Ну, это просто означает, что они противный тип, который любит дразнить щенков.

— Фея с 01 по 02 и 05. Вы, ребята — приманка. Располагайтесь в тылу. Когда эти клоуны нападут, притворись, что впали в смятение, и бегите.

Во-первых, у нее есть две роты, которые притворяются арьергардом. Главное — привлечь внимание противника. Враг, рвущийся в бой, часто подобен разъяренному быку, бросающемуся на красную тряпку. Ее подчиненные не рыжие, но я слышала, что бык бросается на все, чем перед ним помахивают.

Так что, позаимствовав этот пример, они сделают вид, что не могут противостоять атаке противника, и начнут беспорядочно отступать. У нее будет две роты, которые будут размахивать тряпками, и их будут преследовать, в то время как другие подразделения притворятся, что бегут перед врагом и отойдут на некоторое расстояние.

Притворившись, что потеряли волю к борьбе, они разбегутся в разные стороны. Тогда все, что им нужно сделать, это подождать в оптимальном месте и заманить тех тупиц, которые только знают, как атаковать.

— Остальные разделитесь. Заманив противника в воздушное пространство Д-3, мы собираемся атаковать с трех сторон.

В тот момент, когда две роты приманки приведут врага в Д-3, остальные подразделения, которые предположительно бежали в хаосе, вернутся и начнут атаку. Затем они все образуют конусообразную форму и пересекают свои линии огня, стараясь не задеть друг друга.

В тот момент, когда эта формация соберется вместе, враг будет подобен крысе в ловушке.

— Хорошо, джентльмены. Пора дать этим дуракам немного поучиться!

Таня ворчит, что научат их, что быть окруженными в небе так же ужасно, как и на земле. К сожалению, смогут ли они использовать то, что знают — это вопрос другого измерения.

И когда имперские маги выпускают невероятное количество формул в это узкое воздушное пространство, республиканцы, которые с таким энтузиазмом преследовали их, умирают и падают один за другим. Вам не нужно быть Таней, чтобы признать это как морально укрепляющую, чрезвычайно гладкую победу.

Кроме того, майор Таня фон Дегуршаф получает свой счет, и он даже не требует больших усилий. Замечательная работа, которая приводит к легким, драматическим результатам.

— Ха-ха-ха! Я не могу перестать смеяться!

Вот почему в редких случаях она может быть такой веселой, что даже хихикает.

Она чуть не говорит: "было бы здорово, если бы с этого момента все оставалось так просто”, но замирает, осознав смысл своих слов.

Да, слова отныне и навсегда.

— С этого момента?

Вот что значит быть настолько счастливым, что ты снова оборачиваешься к печали. Ее мысли на мгновение останавливаются, а затем ужасное предчувствие будущего вызывает мурашки по спине. Придя в себя, Таня объективно вспоминает ситуацию, в которой оказалась. Затем, немного подумав, она качает головой с откровенно горьким выражением на лице.

Конечно, сейчас мы легко побеждаем. — Даже сейчас они сбили республиканских магов, как будто пиньяту для битья. Но война обычно не бывает такой.

Получая выигрыш так легко, вы погубите себя. Уничтожение вражеского сброда, безусловно, ведет к прямой победе, но было бы ошибкой ожидать, что все сражения будут такими.

Даже до этого, если у нас есть такое преимущество, разве мы не должны принять меры, чтобы закончить войну?

— Хм?

Таня вдруг удивляется, почему они все еще дерутся, и бессознательно стонет. Даже не заметив вопросительного взгляда первого лейтенанта Вайса, она глубоко задумалась, когда отряд вернулся на базу. Поразмыслив некоторое время, она вынуждена признать шокирующую реальность.

Когда они приземляются на своей базе в пустыне, она сбрасывает свое снаряжение и распускает войска. С рассеянным видом потягивая из бака холодную воду, она смотрит на бесконечную вереницу имперских военных машин, двигающихся через пустыню.

Поставки из родной страны и транспортные грузовики. Все эти существа отчаянно сражаются с песком, чтобы помочь им одержать победу. Она не уверена, кто придумал эту идею, но они мудро использовали верблюдов вместо лошадей, чтобы нести часть груза, что, вероятно, повысило эффективность.

Так что их тяжелый труд окупается. Пока все в порядке.

Их единственными врагами являются остатки республиканцев, которые вряд ли представляют собой серьезную угрозу, и экспедиционные силы Содружества. Независимо от численности, имперская армия должна их превосходить с точки зрения подготовки, так что любой бой является гарантированной индейкой для стрельбы

И наоборот, мы тратим наши транспортные средства на этого жалкого врага и создаем серьезную нагрузку на наши линии снабжения.

Конечно, с точки зрения идеи генерала фон Зеттюра о чисто политическом развертывании для оказания давления на Республику и расширения нашего влияния на Королевство Илдоа, экспедиционные силы Южного континента — один из вариантов ответа.

Слова вертятся у нее на языке, но она не может их выговорить и вздыхает.

И план генерал-лейтенанта фон Рудерсдорфа по уничтожению остатков республиканской армии, и политический план генерал-лейтенанта фон Зеттюра — это варианты, которые предполагают, что число основных игроков в войне не растет. Они сделали экспедиционные силы реальностью, используя все возможные средства, несмотря на тяжелую ситуацию в тылу и ограниченные силы, которые они могли собрать.

Таня вынуждена волноваться. Учитывая финансовую ситуацию, возможно, этот план уводит нас слишком далеко от нашего пути по тонкому льду.

Там должно было быть сколько угодно путей. Флот Открытого Моря мог бы занять выжидательную позицию по отношению к принятию командования морем от Содружества, даже если бы оба флота были уничтожены. Они могли бы установить марионеточное правительство в Республике и заключить мир.

Но насколько Таня может судить, имперский флот прибегает к стратегии флота в бытии, избегая военных рисков и сохраняя свою силу. Хотя она не может отрицать, что стратегия имеет свою логику, это определенно не тот, кто победит своих врагов.

Вот почему она оказалась развернутой в несущественных республиканских колониях на южном континенте, чтобы преследовать и уничтожать остатки республиканской армии. Даже если не принимать во внимание дипломатическую заботливость по отношению к королевству Илдоа, это все равно ставит телегу впереди лошади.

С таким же успехом Империя могла бы праздно излучать свои превосходящие боевые возможности. В этих отдельных мелких сражениях имперские генералы не проиграют. Они доминируют на тактическом уровне. Генеральный штаб успешно управляет мобильностью и развертыванием на оперативном уровне, будь то маневренная война или прорыв окружения, а также вопросами снабжения.

Действительно, с военной точки зрения оказание военно-политического давления на остатки Республики и Содружество через ситуацию на южном континенте и планирование сотрудничества с Илдоа не является серьезной ошибкой.

Но это только с чисто военной точки зрения. Или… Таня передумала и пересматривает свое заключение. Может быть, Генеральный штаб с самого начала предлагает политику только с военной точки зрения, а остальное они оставляют на усмотрение правительства, не желая наступать на пятки администрации.

Но если это так, то Таня должна спрятать голову в ладонях.

— Что толку расширять фронт еще больше, чем сейчас?

Что может выиграть Империя, захватив бывшие республиканские колонии в пустыне? Может ли воля к борьбе с любым врагом, которого вы найдете на поле боя, распространиться на политиков в тылу, которые должны сохранять спокойствие и думать о стратегии?

Следуя этому ходу мыслей, она содрогается от ужасного видения будущего.

Тогда... Тогда как?.. Как политики на родине собираются закончить войну?

Она пробормотала.

Но одно это чувство вызывает у нее ужасный озноб, словно проклятие. Способны ли имперские политики прекратить войну?

Мы, имперская армия, побеждаем на поле боя. У нас тоже есть инициатива. Вот почему мы наслаждаемся такими хорошими временами прямо сейчас.

Да, и в политическом, и в военном отношении это наш звездный час.

— Значит, если это действительно наш звездный час, то...?

Какая потеря, сокрушается она. Это наш звездный час, но Империя все еще кровоточит своей национальной мощью в войне, которой не видно конца.

1 НОЯБРЯ 1925 ГОДА ПО ЕДИНОМУ КАЛЕНДАРЮ. СОДРУЖЕСТВО. ПАЛАТА ОБЩИН.

— Подданные Содружества, сегодня я сообщаю вам, что приближается день, когда Империя, эта ужасная военная нация, обрушит на нас свою мощь.

Голос премьер-министра, обращавшийся по радио ко всем жителям Содружества, передавал их суровую реальность.

— И, к сожалению, я должен также сообщить вам, что они собираются напасть. Но позвольте мне сказать вот что: я надеюсь, что вас немного утешит то, что я обещаю вам от имени Содружества, что они не смогут прийти морем.

Однако, вопреки содержанию его речи, в его тоне был намек на юмор.

— Но даже наши деревянные стены, восхваляемые с давних времен, столкнулись бы с тяжелым испытанием, Империей. Война уже не та, что была раньше.

Так он говорил, касаясь того, как изменилась война.

— В данный момент мы должны откровенно признать, не теряя присутствия духа, что вступаем в ужасную эпоху.

Все, кто внимательно слушал, понимали, что он имел в виду, что это будет тяжелый бой.

— Эта война будет жестокой и потребует долгой выдержки. Вероятно, нам придется сражаться до тех пор, пока либо мы, либо наш враг не падем. И это будет борьба, которая отнимет у нашего Отечества последние силы.

Вместе со своими предсказаниями он сделал заявление.

— Но я обещаю моему любимому Отечеству.

Каждое слово было кристально ясно.

— Когда-нибудь мы их уничтожим.

Кто-то в пабе крикнул: “Еще бы!” —  И множество людей согласно закивали.

— Но сейчас я просто надеюсь, что через тысячу лет внуки наших детей прочтут в книге по истории, написанной одним из нас, что сейчас, в этот момент, наступили лучшие времена для Империи.

Это была история, которую они должны были создать.

— Для нас это действительно худшие времена, надо сказать, мрачные. В то же время для Империи это лучшие времена.

Он был даже высокомерно уверен, что они будут существовать вечно тысячу лет спустя.

— А теперь, леди и джентльмены, тост за наши худшие времена. И разве мы не хотим, чтобы это сказали наши внуки? Разве мы не хотим, чтобы они сказали, что эти времена были лучшими в Империи? Теперь, в худшие времена нашего вечного Отечества-ура!

(Военная хроника маленькой девочки, Том 3: “Звездный час”, Фин.)

[1] Поведенческая экономика — направление экономических исследований, которое изучает влияние социальных, когнитивных и эмоциональных факторов на поведение в сфере экономики.

[2] Золотой парашют — крупная выплата или другая финансовая компенсация, гарантированная руководителю компании, если он будет уволен в результате слияния или поглощения.

[3] Синекура, — хорошо оплачиваемая должность, не требующая особого труда

[4] Уайтхолльский дворец был основной резиденцией английских королей в Лондоне с 1530 по 1698 год, когда он сгорел. На момент пожара во дворце насчитывалось свыше полутора тысяч помещений, что делало его самым большим во всей Европе...

[5] Рекогносцировка — визуальное изучение противника и местности в целях уточнения принятого на карте решения.

[6] Превосходство противника в численности должно — для выравнивания шансов на исход боя — компенсироваться квадратом превосходства в качестве ведения боя (двукратное — четырехкратным и т.п.). Закон не распространяется на мгновенную схватку (блицкриг) и партизанскую войну.

[7] Джон Бинг — британский адмирал, расстрелянный по приговору военного суда за то, что в сражении при Минорке «не сделал всё, что от него зависело».

[8] Битва при Сэкигахаре является самым масштабным сражением в истории Японии. Победа досталась войскам так называемой «восточной коалиции», которую возглавлял Токугава Иэясу. Войска которой насчитывали 75 000 человек. В западной же коалиции, под предводительством Исиды было 120 000 человек. Результаты битвы. Восточная коалиция потеряла 8 000 человек и несколько тысяч раненых, западная — 40 000.

[9] Симадзу — японский самурайский род. Существовал с периода Камакура по период Эдо.

[10] Многие считали, что именно атака Келлермана принесла Наполеону победу. За этот подвиг месяц спустя он был произведен в дивизионные генералы. Впрочем, сам Келлерман считал, что его роль в этой победе была оценена недостаточно. Но когда спустя много лет Наполеону доложили о необузданном грабеже Келлермана, тот отмел обвинения, заявив, что имя Келлермана напоминает ему только о Маренго.

[11] Мэйдэй — Сигнал бедствия

[12] Полк — 1000-2000 человек (П.П. откуда так много)

[13] Блиндаж — постоянное или временное фортификационное подземное сооружение для защиты от пулемётного, артиллерийского, миномётного огня, от напалма и оружия массового поражения и для отдыха личного состава.

[14] Tsurinobuse — Очень популярная и известная тактика, связанная с кланом Симадзу, но также популярная на всем острове Кюсю.

Этот маневр представляет собой "притворное отступление", которое позволяет небольшой армии заманить в засаду противника.

Основные силы разделены на три или четыре отдельные армии, две/три скрытые в стратегических позициях и приманке.

Армия-приманка должна вступить в бой с противником и симулировать отступление, чтобы перенаправить вражескую армию в засаду; когда армия преследует, обычно теряется сплоченность и дисциплина. Как только они достигали других скрытых армий, враг обычно подвергался перекрестному огню. Симадзу были особенно смертоносны с их tsurinobuse из-за использования обученного снайпера и высокого присутствия артиллеристов в скрытых армиях, которые ведут засаду.