Онлайн чтение книги Сумма теологии Summa theologica
Вопрос 184. О СОСТОЯНИИ СОВЕРШЕНСТВА В ЦЕЛОМ

Теперь мы должны рассмотреть то, что относится к состоянию совершенства, к которому определены все прочие состояния. В самом деле, обязанности в связи с другими актами надлежит исследовать законодателю, а что касается священного служения, то оно в должном порядке будет рассмотрено в третьей части.

В отношении самого состояния совершенных будет рассмотрено три вещи: во-первых, состояние совершенства в целом; во-вторых, то, что касается совершенства епископов; в-третьих, то, что касается совершенства монахов.

Под первым заглавием наличествует восемь пунктов:

1) имеет ли отношение совершенство к горней любви;

2) можно ли быть совершенным в нынешней жизни;

3) состоит ли совершенство нынешней жизни по преимуществу в соблюдении советов или заповедей;

4) находится ли совершенный в состоянии совершенства;

5) находятся ли в состоянии совершенства в первую очередь прелаты и монахи;

6) все ли прелаты находятся в состоянии совершенства;

7) какое состояние – епископское или монашеское — является более совершенным;

8) сравнение монахов, приходских священников и архидьяконов.

Раздел 1. СОСТОИТ ЛИ СОВЕРШЕНСТВО ХРИСТИАНСКОЙ ЖИЗНИ ПО ПРЕИМУЩЕСТВУ В ГОРНЕЙ ЛЮБВИ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что совершенство христианской жизни не состоит по преимуществу в горней любви. Ведь сказал же апостол: «На злое будьте младенцы, а по уму будьте совершеннолетни» (1 Кор. 14:20). Но любовь относится не к помыслам, а к расположениям. Следовательно, похоже, что совершенство христианской жизни не состоит по преимуществу в горней любви.

Возражение 2. Далее, [в Писании] сказано: «Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой и, всё преодолев, устоять» (Еф. 6:13); а далее речь идёт о всеоружии Божием: «Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности... а паче всего возьмите щит веры» (Еф. 6:14, 16). Следовательно, совершенство христианской жизни состоит не только в любви, но и в других добродетелях.

Возражение 3. Далее, добродетели, как и другие навыки, различаются согласно своим действиям. Но [в Писании] сказано, что «терпение... должно иметь совершенное действие» (Иак. 1:4). Следовательно, похоже, что состояние совершенства по преимуществу состоит в терпении.

Этому противоречит сказанное [апостолом]: «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства» (Кол. 3:14), поскольку она соединяет все добродетели в одно совершенное единство.

Отвечаю: о вещи говорят как о совершенной постольку, поскольку она достигает приличествующей ей цели, являющейся её окончательным совершенством. Но именно горняя любовь соединяет нас с Богом, конечной Целью человеческого ума, поскольку «пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог – в нём» (1 Ин. 4:16). Следовательно, совершенство христианской жизни всецело состоит в горней любви.

Ответ на возражение 1. Совершенство человеческих помыслов, похоже, по преимуществу состоит в том, что они совпадают в единстве истины, согласно сказанному [в Писании]: «[Умоляю вас, братия...] чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях» (1 Кор. 1:10). Но оно создаётся любовью, приводящей людей к согласию. Поэтому совершенство помыслов всецело состоит в совершенстве любви.

Ответ на возражение 2. О человеке можно говорить как о совершенном двояко. Во-первых, просто, в каковом смысле совершенство связано с природой вещи; так, например, животное считается совершенным тогда, когда оно не испытывает недостатка ни в расположении своих членов, ни в том, что ему необходимо для жизни. Во-вторых, относительно, в каковом смысле совершенство связано с чем-то внешним, например белизной, чернотой или чем-то подобным. Но христианская жизнь по преимуществу состоит в любви, посредством которой душа соединяется с Богом, в связи с чем читаем, что «не любящий... пребывает в смерти» (1 Ин. 3:14). Таким образом, совершенство христианской жизни состоит в любви просто, а в других добродетелях – относительно. И поскольку то, что является таковым просто, по отношению ко всему остальному первично и наиболее значимо, из этого следует, что совершенство любви первично по отношению касающихся других добродетелей совершенств.

Ответ на возражение 3. О терпении сказано как об имеющем совершенное действие в отношении любви постольку, поскольку вследствие изобилия любви человек терпеливо переносит все трудности, согласно сказанному [в Писании]: «Кто отлучит нас от любви Божией – скорбь, или теснота...» и т. д. (Рим. 8:35).

Раздел 2. МОЖЕТ ЛИ КТО-НИБУДЬ БЫТЬ СОВЕРШЕННЫМ В НЫНЕШНЕЙ ЖИЗНИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в нынешней жизни никто не может быть совершенным. Ведь сказал же апостол, что когда «настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» (1 Кор. 13:10). Но в нынешней жизни то, что отчасти, не прекратится, поскольку в нынешней жизни вера и надежда, которые отчасти, сохраняются. Следовательно, в нынешней жизни никто не может быть совершенным.

Возражение 2. Далее, «совершенное ни в чём не испытывает недостатка»811Phys. VII, 3.. Но в нынешней жизни нет никого, кто не испытывал бы недостатка ни в чём, в связи с чем читаем: «Все мы много согрешаем» (Иак. 3:2); и ещё: «Зародыш мой видели очи Твои» (Пс. 138:16). Следовательно, в нынешней жизни никто не совершенен.

Возражение 3. Далее, мы уже показали (1), что совершенство христианской жизни состоит в горней любви, а именно в любви к Богу и ближнему. Но никто в нынешней жизни не может быть совершенным ни в своей любви к Богу, поскольку, согласно Григорию, «возгоревшийся здесь огонь любви при ви́дении Любимого воспламенится ещё сильнее», ни в своей любви к ближнему, поскольку в нынешней жизни мы не можем актуально любить всех своих ближних, а если мы любим их любовью по навыку, то такая любовь несовершенна. Следовательно, похоже, что в нынешней жизни никто не может быть совершенным.

Этому противоречит следующее: божественный Закон не предписывает ничего невозможного. Но он предписывает совершенство, согласно сказанному [в Писании]: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный» (Мф. 5:48). Следовательно, похоже, что в нынешней жизни можно быть совершенным.

Отвечаю: как уже было сказано (1), совершенство христианской жизни состоит в горней любви. Затем, совершенство предполагает некоторую всеобщность, поскольку, как говорит [философ в своей] «Физике», «совершенное ни в чём не испытывает недостатка». В связи с этим можно рассматривать троякое совершенство.

Первое является абсолютным и соответствует всей полноте не только со стороны любящего, но и со стороны объекта любви, что означает любить Бога настолько, насколько Он этого заслуживает. Такое совершенство недостижимо никакой тварью и приличествует одному только Богу, Который целокупно и сущностно благ.

Второе совершенство соответствует полноте со стороны любящего, что означает, что его располагающая способность всегда и во всей своей полноте актуально устремлена к Богу. Такое совершенство как таковое в нынешней жизни невозможно, но мы будем обладать им на небесах.

Третье совершенство не соответствует всей полноте ни со стороны объекта любви, ни со стороны любящего в том, что касается его всегда актуального устремления к Богу, однако [оно соответствует всей полноте] со стороны любящего в том, что касается устранения препятствий на пути движения любви к Богу, в каковом смысле Августин говорит, что «ядом для любви является страстное желание, а её совершенством – всецелое отсутствие страстного желания»812Qq. LXXXIII, 36.. Такого совершенства можно достичь и в нынешней жизни, причём двояко. Во-первых, путём устранения всех тех расположений человека, которые противны горней любви, например смертного греха; без такого совершенства никакой горней любви быть не может, и потому оно необходимо для спасения. Во-вторых, путём устранения не только тех расположений человека, которые противны горней любви, но и тех, которые препятствуют расположению ума к всецелому устремлению к Богу. Отсутствие такого совершенства не лишает горней любви тех, кто, например, начинает или подвизается.

Ответ на возражение 1. В данном случае апостол говорит о небесном совершенстве, которое невозможно для странствующих [в нынешней жизни].

Ответ на возражение 2. О тех, кто совершенен в нынешней жизни, говорят как о «много согрешающих», имея в виду их простительные грехи, которые порождаются слабостями нынешней жизни, и в этом отношении они суть «зародыши» самих себя как имеющих стать совершенными на небесах.

Ответ на возражение 3. Условия нынешней жизни не позволяют человеку не только всегда актуально устремляться к Богу, но и актуально устремляться к каждому своему ближнему по отдельности, однако он может стремиться ко всем вместе и в целом, а к каждому по отдельности – стремиться по навыку и сообразно подготовленности своего ума. Затем, в любви к ближнему, равно как и в любви к Богу, имеет место двоякое совершенство: одно, без которого горняя любовь невозможна, состоит в том, что в расположениях человека нет ничего, что было бы противным любви к ближнему, и другое, без которого горняя любовь возможна. Последнее совершенство можно рассматривать трояко. Во-первых, со стороны простирания любви, поскольку человек может любить не только своих друзей и знакомых, но также и незнакомых и даже врагов, что, по словам Августина, свойственно только совершенным сынам Божиим813Enchirid. 73.. Во-вторых, со стороны силы любви, которая обнаруживается через посредство того, что человек готов презреть ради ближнего. А он ради ближнего может презреть не только внешние блага, но и телесное благополучие и даже жизнь, согласно сказанному [в Писании]: «Нет больше той любви, как, если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). В-третьих, со стороны следствий любви, как когда ради ближнего человек готов отказаться не только от преходящих, но и от духовных благ и даже от себя самого, согласно словам апостола: «Я охотно буду издерживать своё и истощать себя за души ваши» (2 Кор. 12:15).

Раздел 3. СОСТОИТ ЛИ СОВЕРШЕНСТВО НЫНЕШНЕЙ ЖИЗНИ В СОБЛЮДЕНИИ ЗАПОВЕДЕЙ ИЛИ СОВЕТОВ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в нынешней жизни совершенство состоит в соблюдении советов, а не заповедей. Ведь сказал же Господь: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё, и раздай нищим... и приходи, и следуй за Мною!» (Мф. 19:21). Но сказанное является советом. Следовательно, совершенство связано с советами, а не с заповедями.

Возражение 2. Далее, соблюдать заповеди обязаны все, поскольку это необходимо для спасения. Таким образом, если бы совершенство христианской жизни состояло в соблюдении заповедей, то из этого бы следовало, что совершенство необходимо для спасения и все обязаны быть совершенными, что очевидно не так.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (1), мерилом совершенства христианской жизни является горняя любовь. Однако совершенство любви, похоже, не состоит в соблюдении заповедей, поскольку, по словам Августина, совершенству любви предшествует её возрастание и её начало. Но соблюдение заповедей не может предшествовать началу горней любви, поскольку, согласно сказанному [в Писании]: «Кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё» (Ин. 14:23). Следовательно, совершенство жизни связано не с заповедями, а с советами.

Этому противоречат следующие слова [Писания]: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим» (Вт. 6:5); и ещё: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Лев. 19:18). Но это – заповеди, о которых Господь сказал: «На сих двух заповедях утверждается весь Закон и пророки» (Мф. 22:40). Затем, совершенство горней любви, которое даёт основание говорить о совершенстве христианской жизни, заключается в нашей любви Бога всем нашим сердцем и ближнего как самого себя. Следовательно, похоже, что совершенство состоит в соблюдении заповедей.

Отвечаю: совершенство чего-либо может быть двояким: во-первых, первичным и сущностным; во-вторых, вторичным и акцидентным. Первично и сущностно совершенство христианской жизни состоит в горней любви, причём в первую очередь – в любви к Богу, и во вторую – в любви к ближнему, и обе они, как сказано, являются предметами главных заповедей божественного Закона. Но любовь к Богу и ближнему не предписывается в соответствии с мерой, в каковом случае превышение меры было бы предметом совета. Это со всей очевидностью следует из самой формы заповеди, которая недвусмысленно указывает на совершенство, а именно словами: «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим», поскольку, согласно философу, «целое» есть то же, что и «совершенное»814Phys. III, 6., и словами: «Люби ближнего твоего, как самого себя», поскольку каждый любит себя больше всего. Причина этого состоит в том, что, согласно апостолу, «цель увещания есть любовь» (1 Тим. 1:5), а субъектом меры, как замечает философ, является не цель, а только то, что определено к цели815Polit. I, 3.; так, врач измеряет не количество исцеления, а количество лекарства и предписываемого им режима, которые необходимы для исцеления. Отсюда понятно, что сущностно совершенство состоит в соблюдении заповедей, в связи с чем Августин говорит: «То, что никто не совершенен в этой жизни, ещё не означает, что это совершенство не до́лжно ему заповедать».

Однако вторично и инструментально совершенство состоит в следовании тем советам, которые, подобно заповедям, определены к любви, хотя и иным образом. В самом деле, те заповеди, которые не являются [прямыми] предписаниями любви, определены к устранению того, что противно любви и несовместимо с нею, тогда как советы определены к устранению того, что, не будучи противным любви, препятствуют её акту, например супружества, озабоченности мирским и так далее. Поэтому Августин говорит: «Всё, что заповедует Бог, например: “Не прелюбодействуй”, и всё, что не повелевается, но предлагается в качестве совета, например: “Хорошо человеку не касаться женщины”,— всё это правильно исполняется тогда, когда направляется к любви Бога и ближнего ради Бога и в этом веке, и в будущем»816Enchirid. 121.. В связи с этим в «Святоотеческих наставлениях» приведены следующие слова аббата Моисея: «Соблюдение постов, бдения, размышления над священными текстами, бедность и отказ от имущества – это не совершенства, а средства к достижению совершенства, ибо не в них цель обучения совершенству, но благодаря им достигается цель», а несколько выше он говорит, что «такими шагами мы чаем взойти к совершенству любви».

Ответ на возражение 1. В приведённом высказывании Господа одними словами обозначен путь к совершенству, [а именно]: «Пойди, продай имение твоё, и раздай нищим», а другими – то, в чём состоит совершенство, [а именно]: «И следуй за Мною!». Поэтому Иероним в своём комментарии [на слова Писания] (Мф. 19:27) говорит, что «поскольку оставить всё было не достаточно, Пётр добавляет слова, свидетельствующие о совершенстве: “И последовали за Тобою”»; и Амвросий, комментируя слова: «Следуй за Мною!» (Лк. 5:27), говорит: «Он предписывает ему следовать не телесными шагами, а той ревностью души, которая является следствием любви». Таким образом, из самого способа речи понятно, что советы суть средства к достижению совершенства, поскольку слова: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай...» и так далее, означают не что иное, как: «Поступая так, ты достигнешь цели».

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, «совершенство любви предписывается человеку в этой жизни потому, что никто не пойдёт в нужном направлении, пока не узнает, куда именно идти. Но откуда бы нам было узнать, если бы об этом умолчали все заповеди?». А поскольку предписанное можно исполнить по-разному, то исполнение заповеди не лучшим образом не является нарушением заповеди, поскольку любой из способов её исполнения является достаточным. Затем, совершенство божественной любви – это предмет предписания для всех без исключения, так что, по словам Августина, даже небесное совершенство невозможно без соблюдения этой заповеди, и тот, кто избегает нарушения предписания, в какой-то мере достигает совершенства божественной любви. Низшей степенью божественной любви является не любить что-либо больше Бога, или вопреки Богу, или наравне с Богом, и всякий, достигающий этой степени совершенства, исполняет заповедь. Есть и другая степень божественной любви, которой, как было показано выше (2), нельзя достичь в состоянии странствующего [в нынешней жизни], из чего следует, что не достигающий её не является нарушителем предписания. И точно также не нарушает предписания тот, кто, достигнув низшей степени совершенства, не достигает её промежуточных степеней.

Ответ на возражение 3. Подобно тому, как человек уже при рождении обладает некоторым совершенством своей природы, а именно тем, которое принадлежит самой сущности его вида, в то время как другое совершенство он обретает по мере роста, точно так же есть совершенство горней любви, которое принадлежит само́й сущности горней любви, а именно то, что человек больше всего любит Бога и не любит ничего вопреки Богу, в то время как даже в нынешней жизни есть другое совершенство горней любви, которого человек достигает посредством своего рода духовного роста, как, например, когда он отказывается от дозволенного ради посвящения себя служению Богу.

Раздел 4. НАХОДИТСЯ ЛИ СОВЕРШЕННЫЙ В СОСТОЯНИИ СОВЕРШЕНСТВА?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что всякий, кто совершенен, находится в состоянии совершенства. Ведь мы уже показали (3), что подобно тому, как телесное совершенство достигается посредством телесного роста, точно так же духовное совершенство достигается посредством духовного роста. Но по окончании телесного роста всякий считается достигшим состояния совершеннолетия. Следовательно, похоже, что и по окончании духовного роста, когда достигается духовное совершенство, всякий находится в состоянии совершенства.

Возражение 2. Далее, согласно сказанному в пятой [книге] «Физики», движение «от противоположного к противоположному» обладает тем же аспектом, что и движение «от меньшего к большему»817Phys. V, 2.. Затем, когда человек изменяется от греха к благодати, о нём говорят как об изменившем своё состояние в том смысле, в каком состояние греха отличается от состояния благодати. Следовательно, дело представляется так, что и тот, кто, желая достичь совершенной степени, продвигается от меньшей благодати к большей, находится в состоянии совершенства.

Возражение 3. Далее, человек обретает состояние, освобождаясь от рабства. Затем, любой человек освобождается от рабства греха горней любовью, поскольку «любовь покрывает все грехи» (Прит. 10:12). Но мы уже показали (1), что человека считают совершенным по причине любви. Следовательно, похоже, что всякий, кто совершенен, находится в состоянии совершенства.

Этому противоречит следующее: иные находятся в состоянии совершенства, будучи при этом начисто лишены любви и благодати, например порочные епископы или монахи. Следовательно, похоже, что, с другой стороны, есть и такие, которые, достигнув совершенной жизни, тем не менее, лишены состояния совершенства.

Отвечаю: как уже было сказано (183, 1), состояние в строгом смысле этого слова относится к условию свободы или рабства. Затем, духовная свобода или рабство человека может рассматриваться двояко: во-первых, со стороны его внутренних действий; во-вторых, со стороны его внешних действий. И коль скоро, как сказано, «человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар. 16:7), из этого следует, что со стороны внутреннего расположения человека мы рассматриваем его духовное состояние с точки зрения Божиих судов, тогда как со стороны его внешних действий мы рассматриваем духовное состояние человека с точки зрения Церкви. В настоящем случае мы ведём речь о состоянии в этом последнем смысле, а именно постольку, поскольку разнообразие состояний украшает Церковь.

Затем, в том, что касается самих людей, до́лжно иметь в виду, что для достижения кем-либо состояния свободы или рабства, во-первых, необходимо наличие обязательства или освобождения от него. Ведь не сам факт служения человека делает его рабом, поскольку свободные тоже служат, согласно сказанному [в Писании]: «Любовью служите друг другу» (Гал. 5:13), и не сам факт прекращения служения делает человека свободным, как это имеет место в случае беглого раба. В действительности человек является рабом тогда, когда он принуждён служить, а свободным – тогда, когда избавлен от такого принуждения. Во-вторых, необходимо, чтобы вышеуказанное обязательство налагалось с определённой торжественностью, каковая торжественность должна присутствовать во всём том, что предполагает какое-либо устойчивое согласие между людьми.

Таким образом, в строгом смысле слова о ком-либо говорят как о находящемся в состоянии совершенства не потому, что он обладает актом совершенной любви, а в связи с долговременным и торжественно возложенным на него обязательством в отношении того, что связано с совершенством. Кроме того, иногда люди сами берут на себя обязательство что-либо сделать, и при этом не делают, а иногда они делают то, что делать не обязывались, как это имело место в случае двух сыновей, один из которых, услышав слова отца: «Работай в винограднике моём», ответил ему: «Не хочу», но после пошёл, в то время как другой ответил на те же слова: «Иду, государь!», и не пошёл (Мф. 21:28, 30). Поэтому ничто не препятствует тому, чтобы одни были совершенными, не находясь в состоянии совершенства, а другие не были совершенными, находясь в состоянии совершенства.

Ответ на возражение 1. Благодаря телесному росту человек совершенствуется в том, что касается его природы, вследствие чего и достигает состояния природного [совершенства], тем более что «природное неизменно»818Ethic. V, 10., поскольку природа [всегда] определена к чему-то одному. И точно так же благодаря внутреннему духовному росту человек достигает состояния совершенства в том, что касается божественных судов. Что же касается различий духовных состояний, то человек не достигает состояния совершенства иначе, как только посредством роста в отношении внешних действий.

Ответ на возражение 2. Этот аргумент тоже относится к внутреннему состоянию. Впрочем, когда человек переходит от греха к благодати, он вместе с тем переходит и от рабства к свободе. Однако это имеет место не только благодаря простому совершенствованию в благодати, но и при принятии человеком на себя тех обязательств, которые связаны с благодатью.

Ответ на возражение 3. В этом аргументе тоже рассматривается внутреннее состояние. Но хотя любовь и обусловливает переход из состояния духовного рабства в [состояние] духовной свободе, возрастание любви ничего подобного не обусловливает.

Раздел 5. НАХОДЯТСЯ ЛИ МОНАХИ И ПРЕЛАТЫ В СОСТОЯНИИ СОВЕРШЕНСТВА?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что прелаты и монахи не находятся в состоянии совершенства. В самом деле, состояние совершенства отличается от состояния начинающих и подвизающихся. Но никто особым образом не возводит тех или иных людей в состояние начинающих или подвизающихся. Следовательно, похоже, что никого нельзя особым образом возводить и в состояние совершенства.

Возражение 2. Далее, внешнее состояние должно соответствовать внутреннему, в противном случае будет иметь место грех лжи, которая, согласно сказанному Амвросием в одной из проповедей, «состоит не только в лживых словах, но и во вводящих в заблуждение деяниях». Однако есть немало священников и прелатов, не обладающих внутренним совершенством любви. Следовательно, если бы все священники и прелаты находились в состоянии совершенства, то из этого бы следовало, что те из них, которые не совершенны, повинны в смертном грехе как обманщики и лжецы.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (1), мерилом совершенства является любовь к горнему. Но наибольшей любовью, похоже, обладают мученики, согласно сказанному [в Писании]: «Нет больше той любви, как, если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13); и глосса на слова: «Вы ещё не до крови сражались» (Евр. 12:4), говорит: «В нынешней жизни не найдётся любви более совершенной, чем любовь святых мучеников, которые своею кровью противостали греху». Следовательно, похоже, что состояние совершенства до́лжно усваивать скорее мученикам, чем священникам или прелатам.

Этому противоречит следующее: Дионисий усваивает совершенство епископам как посвящённым и монахам (называемым им также «ферапевтами», то есть служителями Божиими) как усовершённым819De Eccl. Hier. V; VI..

Отвечаю: как уже было сказано (4), для состояния совершенства необходимо наличие долговременного и торжественно возложенного обязательства в отношении того, что связано с совершенством. Но это в полной мере относится к епископам и монахам. В самом деле, монахи берут на себя клятвенное обязательство воздерживаться от дозволенных всем мирских дел, чтобы иметь возможность свободно посвятить себя Богу, в чём [собственно и] состоит совершенство нынешней жизни. Поэтому Дионисий, рассуждая о монахах, говорит, что «одни называют их ферапевтами», то есть служителями, «по причине их чистого служения и почитания Господа, другие – монахами по причине их нераздельной и единовидной жизни, которая объединяет их в благочестивом отвержении разделительных попечений и дел житейских», то есть в созерцании, «и возводит к богоподобному единству и боголюбезному совершенству»820De Eccl. Hier. VI.. Кроме того, наложение обязательства торжественно сопровождается пострижением и посвящением, в связи с чем далее Дионисий добавляет: «Поэтому священное законоположение даровало им совершенную благодать и удостоило их посвятительного молитвословия»821Ibid..

И точно так же епископы берут на себя обязательство в отношении того, что связано с совершенством, когда принимают пастырское служение, согласно которому пастырю, как сказано, надлежит жизнь свою полагать за овец (Ин. 10:15). Поэтому читаем у апостола: «Ты... исповедал доброе исповедание пред многими свидетелями» (1 Тим. 6:12), а именно, как говорит глосса на эти слова, «когда рукополагался в сан». Указанное исповедание также сопровождается торжественным посвящением, согласно сказанному [в Писании]: «Напоминаю тебе возгревать дар Божий, который в тебе чрез моё рукоположение» (2 Тим. 1:6), каковой дар глосса усваивает благодати епископства. И Дионисий говорит, что «иерарх», то есть епископ, «приводимый к посвящению, имеет на главе своей боговдохновенное слово, так что, будучи во всей полноте причастен всей иерархической силе, он должен не только сам сиять истинным ведением священнословий и священнодействий, но и сообщать всё это другим»822De Eccl. Hier. V..

Ответ на возражение 1. Начало и совершенствование нужны не ради них самих, а ради совершенства. Поэтому посредством торжественного возложения обязательства иные бывают возведены только в состояние совершенства.

Ответ на возражение 2. Вступившие в состояние совершенства считаются не совершенными, а стремящимися к совершенству. Поэтому апостол говорит: «Не потому, чтобы я уже достиг, или усовершился, но стремлюсь, не достигну ли и я» (Филип. 3:12); и несколько ниже: «До чего мы достигли, так и должны мыслить» (Филип. 3:16). Следовательно, тот, кто возводится в состояние совершенства, бывает повинен во лжи и обмане не когда он несовершенен, а когда не желает стремиться к достижению совершенства.

Ответ на возражение 3. Мученичество является наиболее совершенным актом любви. Однако мы уже показали (4), что для достижения состояния совершенства одного только акта совершенства не достаточно.

Раздел 6. ВСЕ ЛИ ЦЕРКОВНЫЕ ПРЕЛАТЫ НАХОДЯТСЯ В СОСТОЯНИИ СОВЕРШЕНСТВА?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что все церковные прелаты находятся в состоянии совершенства. Так, Иероним, комментируя [слова из] «Послания к Титу»: «Поставил по всем городам [пресвитеров]...» и т. д. (Тит. 1:5), говорит: «В прежние времена священники и были епископами», и далее прибавляет: «Подобно тому, как священники знают, что по церковному обычаю они подчинены тем, кто поставлен над ними, точно так же и епископам до́лжно признать, что они поставлены над священством и все вместе поистине являются соправителями Церкви скорей по обычаю, чем по Господнему установлению». Но епископы находятся в состоянии совершенства. Следовательно, в нём же находится и попечительствующее о душах священство.

Возражение 2. Далее, обязанность попечительствовать о душах возлагается не только на епископов и тех, кого они посвятили, но и на приходских священников и архидьяконов, о которых глосса на слова [Писания]: «Братия, выберите из среды себя семь человек изведанных» (Деян. 6:3), говорит: «Апостолы порешили избрать для Церкви семь дьяконов, которым надлежало иметь высокий чин и помогать тем, кто пребывал в постоянной молитве и служении». Следовательно, похоже, что они тоже находятся в состоянии совершенства.

Возражение 3. Далее, не только епископы, но и приходские священники и архидьяконы должны «жизнь свою полагать за овец». Однако, как мы уже показали (2), это связано с совершенством любви. Следовательно, похоже, что приходские священники и архидьяконы тоже находятся в состоянии совершенства.

Этому противоречат следующие слова Дионисия: «Иераршеская степень есть степень совершительная и совершающая, степень иереев – световодственная и просвещающая, степень священнослужителей – очистительная и различающая»823Ibid., из чего следует, что совершенство усваивается только епископам.

Отвечаю: в попечительствующих о душах священниках и дьяконах до́лжно усматривать две вещи, а именно их чин и их попечение. Их чин определён к некоторому богослужебному акту. Поэтому, как было показано выше (183, 3), различие степеней предполагает различие служений. Следовательно, человек вместе с чином получает право производить определённые священные действия, но это не налагает на него никаких обязательств, которые были бы связаны с совершенством, за исключением разве того, что по обычаю Западной Церкви при получении священного чина даётся обет воздержания, который, как будет показано ниже (186, 4), относится к совершенству. Отсюда понятно, что одно только получение священного чина не приводит человека в состояние совершенства, хотя для того, чтобы достойно осуществлять надлежащие действия, ему необходимо обладать внутренним совершенством.

И точно так же не приводит его в состояние совершенства возложенная на него пастырская обязанность. В самом деле, его попечение о душах не является для него пожизненным обетом, поскольку он либо может отказаться от прихода по причине пострижения в монахи (причём даже без согласия своего епископа), либо же с разрешения своего епископа архидьякон может оставить своё дьяконство или приход и принять простую пребенду без прихода, что, находись он в состоянии совершенства, было бы беззаконием, поскольку «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для царствия Божия!» (Лк. 9:62). С другой стороны, епископы, коль скоро они находятся в состоянии совершенства, не могут отказаться от епископского пастырства иначе, как только по решению верховного понтифика (поскольку только он может освобождать от пожизненного обета) и только в отдельных случаях, о которых мы поговорим ниже (185, 4). Отсюда очевидно, что только епископы, а вовсе не все прелаты, находятся в состоянии совершенства.

Ответ на возражение 1. О священниках и епископах можно говорить двояко. Во-первых, со стороны их именования, и в этом смысле в прежние времена епископы и священники друг от друга не отличались. В самом деле, епископы называются так потому, что, согласно Августину, «надзирают за тем, над чем поставлены»824De Civ. Dei XIX, 19., тогда как священники [или пресвитеры] – это по-гречески «старшие». Поэтому апостол использует термин «священник» в отношении тех и других, когда говорит: «Достойно начальствующим пресвитерам до́лжно оказывать сугубую честь» (1 Тим. 5:17); и точно так же он использует термин «епископ», когда, обращаясь к священникам церкви Эфеса, говорит: «Итак, внимайте себе и всему “стаду”, в котором Дух Святой поставил вас епископами, пасти Церковь Божию»825В каноническом переводе: «...в котором Дух Святой поставил вас блюстителями, пасти Церковь Господа и Бога». (Деян. 20:28).

Но что касается тех вещей, которые обозначаются этими именами, то они отличались даже в апостольские времена. Это со всей очевидностью следует из того, что сказал Дионисий826De Eccl. Hier. V., а также из глоссы на слова [евангелиста] Луки: «После сего избрал Господь...» и т. д. (Лк. 10:1), которая говорит: «Тогда как апостолы были избраны епископами, те семьдесят два ученика были избраны священниками второго чина»827В каноническом переводе речь идёт о «других» семидесяти учениках.. Однако впоследствии, дабы избегнуть ереси, стало необходимым отличать и сами именования, и называть высших епископами, а низших — священниками. Утверждение же о том, что священники ничем не отличаются от епископов, рассматривается Августином как еретическое, поскольку он говорит, что у последователей Ария «не существовало никакого различия между священником и епископом».

Ответ на возражение 2. Епископам надлежит осуществлять главное попечительство об овцах своей епархии, тогда как приходские священники и архидьяконы под водительством своих епископов осуществляют меньшее служение. Поэтому глосса на слова [Писания]: «Иным вспоможение, иным управление»828В каноническом переводе: «Бог... иным дал... дары... вспоможения, управления...». (1 Кор. 12:28), говорит: «Вспоможение – помогающим тем, кто наделён властью», как Тит помогал апостолу или как архидьякон помогает епископу; «управление — тем, кто наделён меньшей властью, например священникам, которым надлежит проповедовать людям». И Дионисий говорит: «Как всё вообще священноначалие мы видим сосредоточенным в Иисусе, так всякая иерархия в частности сосредоточивается в своём богопросвещённом иерархе»829De Eccl. Hier. V.. Также сказано, что «священники и дьяконы должны остерегаться предпринимать что-либо без дозволения своего епископа», из чего следует, что они соотносятся со своим епископом как губернаторы или градоправители с царём. Поэтому подобно тому, как в светской иерархии торжественное помазание приличествует только царю, в то время как остальные просто назначаются, точно так же и в Церкви епископ получает свой приход вместе с торжественным освящением, в то время как архидьяконы и приходские священники получают свои приходы посредством простого назначения, хотя и они до получения своих приходов освящаются при возведении в сан.

Ответ на возражение 3. Поскольку приходские священники и архидьяконы осуществляют не главное попечительство, а только некоторое служение, на которое их уполномочивают их епископы, их пастырское служение по преимуществу принадлежит не им, и при этом они обязаны «жизнь свою полагать за овец» лишь в той мере, в какой они причастны попечительству о них. Поэтому правильно говорить не то, что они находятся в состоянии совершенства, а то, что с совершенством связано их служение.

Раздел 7. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ МОНАШЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ БОЛЕЕ СОВЕРШЕННЫМ, ЧЕМ СОСТОЯНИЕ ПРЕЛАТОВ?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что монашеское состояние совершенней состояния прелатов. Ведь сказал же Господь: «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё, и раздай нищим» (Мф. 19:21), и именно так и поступают монахи. Епископы же так поступать не обязаны, поскольку существует положение о том, что «епископы при желании могут завещать наследникам свою личную или приобретённую собственность и вообще всё то, что принадлежит лично им». Следовательно, монахи пребывают в более совершенном состоянии, чем епископы.

Возражение 2. Далее, совершенство в большей степени состоит в любви к Богу, чем в любви к ближнему. Но монашеское состояние непосредственно определено к любви к Богу, поскольку, по словам Дионисия, само их имя происходит от «их чистого служения и почитания Господа»830Ibid., тогда как епископское состояние, похоже, определено к любви к ближнему, поскольку он, по замечанию Августина, «поставлен над своей паствой»831De Civ. Dei XIX, 19.. Следовательно, дело представляется так, что монашеское состояние совершенней епископского.

Возражение 3. Далее, монашеское состояние определено к созерцательной жизни, которая превосходнее жизни деятельной, к которой определено епископское состояние. Так, Григорий говорит, что «Исайя, желая своей деятельной жизнью содействовать спасению ближних, тотчас изъявил желание принять служение проповедника, а Иеремия, стараясь через созерцательную жизнь более утвердиться в любви к Богу, хотел было от этого уклониться». Следовательно, похоже, что монашеское состояние совершенней епископского.

Этому противоречит следующее: никто не вправе оставлять более превосходное состояние ради менее превосходного, поскольку это бы означало «озираться назад» (Лк. 9:62). А между тем людям дозволено переходить из монашеского состояния в епископское, в связи с чем читаем, что «по святому рукоположению монах становится епископом». Следовательно, епископское состояние совершенней монашеского.

Отвечаю: как говорит Августин, «то, что производит, превосходнее того, из чего оно производит»832Gen. ad Lit. XII, 16.. Затем, согласно Дионисию, в порядке совершенства епископы находятся в положении «совершающих», в то время как монахи находятся в положении «совершающихся»833De Eccl. Hier. V; VI.; первое принадлежит действию, а последнее – претерпеванию. Отсюда очевидно, что состояние совершенства епископов превосходней такового монахов.

Ответ на возражение 1. Отказ от права собственности можно рассматривать двояко. Во-первых, как актуальный, и в этом смысле он, как было показано выше (3), является не сущностью совершенства, а средством к его достижению. Поэтому ничто не препятствует тому, чтобы состояние совершенства имело место без отказа от права собственности, и то же самое можно сказать о других внешних средствах. Во-вторых, его можно рассматривать со стороны готовности в том смысле, что человек готов от всего отказаться и всё отдать, и это непосредственно связано с совершенством. Так, по словам Августина, «Господь показал нам, что чада мудрости ищут праведность не в еде и не в воздержании, а в стойком претерпевании лишений». Поэтому апостол говорит: «Научился... быть и в обилии и в недостатке» (Филип. 4:12). Но епископы как никто другой должны быть готовы в случае необходимости презреть всё ради служения Богу и духовного благополучия своей паствы, либо поддерживая беднейших из стада, либо «принимая расхищение своего имения с радостью» (Евр. 10:34).

Ответ на возражение 2. Озабоченность епископов тем, что относится к любви к ближнему, связана с избытком их любви к Богу. Ведь Господь сначала спросил Петра, любит ли он Его, и только после поручил ему пасти овец Своих. И Григорий [в «Пастырском правиле"] говорит: «Коль скоро пастырские труды служат верным свидетельством любви к Господу, то если кто-либо отказывается пасти стадо Божие, имея к тому достаточно средств, тот этим явно показывает, что не любит Пастыреначальника». В самом деле, когда человек ради своего друга посвящает себя служению многим, это свидетельствует о большей любви, чем когда он посвящает себя исключительно служению другу.

Ответ на возражение 3. Как говорит Григорий [в своём «Пастырском правиле"], «прелат должен быть самым первым в деянии и самым духоподъёмным в созерцании», поскольку его долгом является созерцать не только ради себя, но и ради наставления других. Поэтому, по мнению Григория, слова псалма: «Будут провозглашать память великой благости Твоей» (Пс. 144:7), сказаны о совершенных, которые перед тем созерцали.

Раздел 8. ЯВЛЯЮТСЯ ЛИ ПРИХОДСКИЕ СВЯЩЕННИКИ И АРХИДЬЯКОНЫ БОЛЕЕ СОВЕРШЕННЫМИ, ЧЕМ МОНАХИ?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что приходские священники и архидьяконы тоже совершенней монахов. Так, Златоуст в своей книге «О священстве» говорит: «Без преувеличения скажу, что монаха, вроде Илии, не до́лжно сравнивать с тем, кто посвятил себя на служение целому народу и обязан нести грехи многих, оставаясь непоколебимым и твёрдым». И несколько ниже продолжает: «Если бы кто предложил мне на выбор: где я более желал бы заслужить доброе о себе мнение, в служении ли церковном или в жизни монашеской, я тысячекратно избрал бы первое». И ещё в этой же книге он говорит: «Если кто сравнит монашеские труды с хорошо исправляемым священством, тот найдёт между ними такое различие, какое бывает между простолюдином и царём». Следовательно, похоже, что приходские священники совершенней монахов.

Возражение 2. Далее, Августин говорит: «Согласись с приличествующим монаху смирением, что в нынешней жизни и тем более в нынешние времена нет ничего столь трудного, тягостного и опасного, как епископское, священническое или дьяконское служение; ибо кто скорее блажен пред Господом, как не сражающийся под Его водительством». Следовательно, монахи не более совершенны, чем священники или дьяконы.

Возражение 3. Далее, Августин говорит: «Было бы крайне прискорбно, если бы мы» поддержали утверждение о том, что из плохого монаха вышел бы хороший клирик, поскольку оно «возносит монахов к такой бедственной степени гордости и наносит духовенству такое тяжкое оскорбление. А между тем иногда даже из хорошего монаха получился бы плохой клирик». Несколько же ранее он говорит, что «служителям Божиим», то есть монахам, «непозволительно думать, что если они станут хуже», то есть оставят монашеское состояние, «то без труда смогут быть избраны для чего-то лучшего», а именно для священничества. Следовательно, похоже, что те, которые находятся в состоянии клириков, совершенней монахов.

Возражение 4. Далее, никто не вправе оставлять более превосходное состояние ради менее превосходного. Однако оставить монашеское состояние ради священнического служения в надлежащем приходе дозволительно, как это явствует из того, что сказано в «Геласиевых декреталиях»: «Буде отыщется такой монах, который, ведя примерную жизнь, заслуживает священства, и аббат, под водительством коего он сражается за Христа, Царя нашего, попросит сделать его священником, то епископу надлежит его принять и определить в то место, кое он сочтёт надлежащим». И Иероним говорит: «Живи в монастыре так, чтобы заслужить быть клириком». Следовательно, приходские священники и архидьяконы совершенней монахов.

Возражение 5. Далее, мы уже показали (7), что епископы находятся в более совершенном состоянии, чем монахи. Но приходские священники и архидьяконы, коль скоро они попечительствуют о душах, более схожи с епископами, чем монахи. Следовательно, они и более совершенны.

Возражение 6. Кроме того, добродетель связана с благим и трудным834Ethic. II, 2.. Но вести благую жизнь в служении приходского священника или архидьякона гораздо трудней, чем в монашеском состоянии. Следовательно, добродетель приходских священников и архидьяконов совершенней монашеской.

Этому противоречит следующее положение: «Если человек, который под началом епископа управляет людьми в своей церкви и проводит свою жизнь в миру, вдохновляется Святым Духом к желанию достичь своего спасения в монастыре или же в соответствии с неким церковным установлением, то, коль скоро он руководствуется личным законом, нет никакой причины, по которой ему надлежало бы ограничивать себя только общественным правом». Но человек может подвигаться законом Святого Духа, который здесь назван «личным законом», только к чему-либо более совершенному. Следовательно, похоже, что монахи совершеннее приходских священников и архидьяконов.

Отвечаю: при сопоставлении каких-либо превосходных вещей нужно обращать внимание не на то, что является для них общим, а на то, что их различает. Затем, в приходских священниках и архидьяконах можно усматривать три вещи: их состояние, их чин и их служение. К их состоянию относится то, что они живут в миру, к их чину – то, что они священники или дьяконы, к их служению — то, что им вверено попечительство о душах их прихожан.

Поэтому если мы сопоставим их с теми, кто находится в монашеском состоянием, то увидим, что о душах попечительствуют не только дьяконы или священники, которые осуществляют это служение согласно своему чину, но и многие монахи и чёрное духовенство, так что последние будут превосходнее первых в первом отношении, а во всех остальных – равными. Однако если последние отличаются от первых со стороны состояния и служения, но совпадают по чину (например, если речь идёт о не имеющих своих приходов монашествующих священниках и дьяконах), то очевидно, что последние будут превосходить первых со стороны состояния, уступать со стороны служения и равняться по чину.

Таким образом, нам надлежит определить, какое превосходство важнее: состояния или служения, и в этом отношении, пожалуй, до́лжно принимать во внимание две вещи: совершенство и трудность. Так, если проводить сравнение со стороны совершенства, то монашеское состояние превосходней служения приходского священника или архидьякона, поскольку монах даёт пожизненный обет стремиться к совершенству, тогда как приходской священник или архидьякон, в отличие от епископа, не даёт пожизненного обета попечительствовать о душах. И точно так же он, в отличие от епископа, не правомочен осуществлять главное попечительство о душах, но – только в тех или иных отношениях, касающихся тех, которые вверены его попечению, о чём уже было сказано (6). Следовательно, сравнение монашеского состояния с таким служением подобно сравнению общего с частным и всесожжения с жертвой, которая, по словам Григория, меньше, чем всесожжение. Поэтому существует предписание о том, что «епископам надлежит дозволять вступление в монастырь желающим принять монашеский постриг клирикам как избравшим для себя лучшую жизнь».

Впрочем, приведённое сопоставление до́лжно понимать как относящееся к роду деяния, поскольку с точки зрения любви деятеля нередко меньшее по роду деяние может быть более похвальным как исполненное из большей любви.

С другой стороны, можно проводить сравнение, имея в виду трудность веде́ния благой жизни в монашестве и в приходском служении, и в этом смысле труднее вести благую жизнь тогда, когда она сопряжена с попечительством о душах, поскольку с ней связано больше внешних опасностей, хотя монашеская жизнь трудней со стороны рода деяния по причине строгости монашеского устава. Однако если монах тоже не имеет чина (например, если он – послушник), то очевидно, что наличие чина обладает превосходством со стороны достоинства, поскольку согласно святой иерархии вменённое человеку служение у алтаря является самым священным служением непосредственно Христу. В самом деле, для этого необходима бо́льшая внутренняя святость, чем для монашеского состояния, поскольку, как говорит Дионисий, монашеский чин должен следовать сразу за священническими чинами «и возводиться по мере сил к высшему совершенству»835De Eccl. Hier. VI.. Следовательно, при прочих равных условиях наделённый священным чином клирик, поступая вопреки святости, грешит более тяжко, чем не наделённый священным чином монах, хотя не имеющий чина монах обязан постоянно соблюдать устав, чего имеющие священный чин люди делать не обязаны.

Ответ на возражение 1. На эти слова Златоуста можно было бы ответить кратко, указав, что здесь речь идёт не о священнике небольшого чина, который имеет приход, а о епископе, называемом иерархом, тем более что это не противоречит цели цитируемой книги, написанной им в утешение себя и Василия, избранных накануне епископами. Однако можно всё это опустить и ответить, что он говорит с точки зрения трудности. В самом деле, вначале он говорит, что «того, кто среди моря и во время бури мог спасти корабль, никто не может не назвать превосходным кормчим»; далее он прибавляет то, что было приведено в цитате в отношении монаха, которого «не до́лжно сравнивать с тем, кто посвятил себя на служение целому народу... оставаясь непоколебимым и твёрдым»; а затем приводит и причину этого, а именно, что он «в бурное время управлял душой, как бы во время тишины». Это доказывает только то, что состояние попечительствующего о душах чревато большими опасностями, чем состояние монаха, а сохранение своей чистоты перед лицом большей опасности свидетельствует о большей добродетели. С другой стороны, о величии добродетели свидетельствует и то, что человек избегает опасностей, постригаясь в монахи. Поэтому он не говорит, что предпочёл бы служение священника уединению монаха, но – что он «желал бы заслужить доброе о себе мнение» в первом, а не в последнем, поскольку это означало бы бо́льшую добродетель.

Ответ на возражение 2. В этой цитате из Августина тоже со всей очевидностью говорится о трудности, которая, как сказано, свидетельствует о величии добродетели ведущего благую жизнь.

Ответ на возражение 3. Августин сравнивает монахов с клириками с точки зрения превосходства чина, а не с точки зрения различия между монашеской и мирской жизнью.

Ответ на возражение 4. Оставляющие монашеское состояние ради попечения о душах, уже имея священный чин, достигают того, чего у них прежде не было, а именно приходского служения, не утрачивая при этом того, чем они уже обладали. Поэтому в «Декреталиях» сказано, что «тех монахов, кои по длительному пребыванию в монастыре достигают порядка клириков, мы обязываем не оставлять своей прежней цели».

С другой стороны, когда в монахи постригаются приходские священники и архидьяконы, они оставляют свои приходы, чтобы войти в состояние совершенства. Уже само это свидетельствует о превосходстве монашеской жизни. Когда же не имеющие чина монахи допускаются к состоянию клириков и к священным порядкам, они, как было показано выше, явно возводятся к чему-то лучшему, на что указывают и слова Иеронима: «Живи в монастыре так, чтобы заслужить быть клириком».

Ответ на возражение 5. Приходские священники и архидьяконы подобны епископам в большей степени, чем монахи, в одном отношении, а именно в том, что касается обязанности попечительствовать о душах. Однако, как явствует из вышесказанного (5), с точки зрения пожизненности обязательства епископам в большей степени подобны монахи.

Ответ на возражение 6. Та трудность, которая является следствием трудности деяния, совершенствует добродетель, а та трудность, которая является следствием внешних препятствий, в одних случаях уменьшает совершенство добродетели, как, например, когда человек не настолько любит добродетель, чтобы не желать избежать препятствий к добродетели, согласно сказанному апостолом: «Все подвижники воздерживаются от всего» (1 Кор. 9:25), а в других – служит свидетельством совершенной добродетели, как, например, когда человек не отрекается от добродетели при столкновении с неожиданными препятствиями к её использованию или с какой-либо иной неустранимой причиной. В монашеском состоянии наибольшая трудность является следствием трудности деяния, тогда как для тех, кто проживает в миру, наибольшая трудность является следствием препятствий к добродетели, каковые препятствия монахи предусмотрительно избегают.