Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 30. Быстро...

Я не понял, что он имел в виду под словом "гнездо". Мне вообще показалось, что я неправильно расслышал, может быть, он сказал "корыто" или что-то в этом роде(1). Но на улице хмурилось, люди потоком шли через терминал, мне не хотелось надолго тут задерживаться, поэтому переспрашивать не стал. Мы загрузили багаж в машину и поехали в сторону Чэнду(2) под моросящим дождем.

Это был маленький грузовик, мой Jinbei(3) гораздо больше. Колеса у этого драндулета были размером всего лишь с умывальник, и нас трясло даже на ровной дороге. Но Цветочек сказал, что мне придется потерпеть. Он взял эту машину напрокат только для поездки по городским дорогам. Я подумал, что он вроде бы давно в нашем бизнесе: в Пекине вел себя, как гламурный мальчик, а в поле решил превратиться в простого даодоу. Этот человек умудряется быть высокомерным и смиренным одновременно, редко такого встретишь.

Чэнду — интересный город. Когда я учился в колледже, пара моих однокурсников были родом отсюда. Они рассказывали о красотах провинции и сычуаньской кухне, а мы пускали слюни, мечтая там побывать. Описать это место можно словом "благоденствие". Но в этот раз, думаю, у меня не будет времени насладиться поездкой.

Наш грузовичок заехал в небольшой переулок на севере города. Перейдя улицу, мы увидели фасад со старыми воротами Сычуаньского университета(4). Внутри все дома выглядели такими же старыми, оштукатуренные желтым цементом, это позволяло сохранить ощущение старины, но, как мне кажется, не было практично. Разница между старинным домом и стилизацией под старину все равно была заметна(5). В конце переулка были открыты двери небольшой гостиницы без названия, над входом была лишь деревянная табличка с красными буквами "Гостиница", которая раскачивалась на ветру.

Мы припарковали машину, зашли внутрь и остановились возле простенькой стойки администратора (если это вообще можно было стойкой назвать). И вдруг, оглядевшись, я обнаружил, что внутри все отделано изящно, в европейском стиле, паркетные полы, стены расписаны фресками, и роспись выполнена качественными масляными красками. Цветочек сказал, что место это не простое. Если просто зайти сюда и спросить номер, то свободных мест никогда не окажется. Вывеска — всего лишь прикрытие, а на самом деле здесь всегда полно наших людей, причем, как с севера, так и с юга.

Мы разошлись по комнатам, я принял ванну и отдохнул. Потом я занялся осмотром местных сычуаньских достопримечательностей: прогулялся по старым улицам, зайдя в пару маленьких вьетнамских магазинов с товарами из Лаокая(7). Вечером нас накормили горячим ужином из хого(7) в местном ресторане. Это первый раз, когда я до отвала наелся горячего на ночь. Чтобы избежать изжоги, пришлось постоянно полоскать рот во время еды и выпить шесть или семь бутылок пива, но все равно я объелся так сильно, что засыпал на ходу.

Самое смешное, что туалета в ресторане я не нашел. Пришлось спросить у сидевшей за другим столиком девушки. Но видимо, я слишком много выпил и, вместо "Подскажите, где здесь туалет, пожалуйста" я выпалил: "Туалет здесь!" В ответ она выругалась по-сычуаньски и ответила: "Я не туалет!" Наблюдая за всем этим, Цветочек от души хохотал.

Для меня уже стало привычным знакомиться с достопримечательностями в таком ускоренном режиме. Кстати, я тут на правах гостя, а Цветочек типа хозяин. И хозяин он так себе, спасибо хоть такую прогулку на бегу устроил. На следующий день рано утром мы покинули Чэнду и за всю дорогу ни словом друг с другом не обмолвились. Сейчас мне уже по сердцу были такие дальние путешествия из-за возможности созерцать окрестности в тишине, а Цветочек не лез с разговорами. Такую атмосферу принято называть натянутой, но я не чувствовал неловкости. Возможно, потому что наше происхождение и детство похожи, мне стало казаться, что я вижу другую его, скрытую сторону, Цветочек чем-то напоминал меня.

В общем, мы всю дорогу таращились в окно на горы и облака или дремали. Пейзаж медленно менялся: горные пики становились выше, дорога сужалась. Каждый раз, задремав, я просыпался и замечал, что вид за окном сильно изменился. К ночи мы съехали с шоссе, пересели в джип Wrangler, который больше подходил для горного бездорожья(8), и вывернули на настоящую горную дорогу, собираясь ехать всю ночь.

Ранним утром, измученный ездой по колдобинам, я проснулся от резкого торможения, вылез из машины свежим воздухом подышать и увидел легендарную четверку заснеженных гор.

"Хребет Четырех сестер, — сказал наш водитель на сычуаньском диалекте, — китайские восточные Альпы."(9)

Я стоял на краю окружной дороги, в одном шаге от пропасти. Вид передо мной открывался невероятный: изумрудные невысокие горы на фоне четырех заснеженных пиков. Я никогда не видел, чтобы темно-зеленый и белый цвета так гармонировали друг с другом. Пожалуй, только природа может создать такое контрастное и идеально подходящее сочетание, два подчеркивающих друг друга цвета переливались в дымке застилавших их облаков, словно горы не застыли, а дрожали, как живые.

Однако в этой красоте не было пафоса. Нежные и загадочные Четыре сестры, вы стоите там совсем одни, о чем вы думаете?

Меня накрыло странным чувством из-за этих лиричных мыслей. Я с Толстяком побывал во многих прекрасных местах. Но когда на меня впервые накатило такое чувство восхищения, я был поражен колкими и ехидными эпитетами, которые использовал он, описывая чудеса природы. Мы редко разлучались с ним, и сейчас все воспринималось по-другому. Может быть, мое призвание — литература, а не разграбление гробниц?

"Это старшая сестра, это вторая и третья сестры, а это младшая, самая высокая и красивая. Ее высота более 6000 метров, — продолжал рассказывать водитель. — Мы называем ее четвертой сестрой. В районе этой горы живут тибетцы и цян(10). Там, куда мы направляемся, много цян. Помните, что нельзя садится на пороге их домов и нельзя прикасаться к их треножникам."

"Что за треножники?" — спросил я.

"У каждой семьи цян есть тренога. Они называют их Сими, на них вешают котел, а под ним разводят костер. Огонь для них священен. У меня был друг, которого угораздило плюнуть в такой костер, а потом... — Цветочек замолчал, заканчивая чистить зубы, — потом мне пришлось купить больше сотни овец, чтобы выкупить этого идиота."

"Ты был здесь раньше?" — мне это показалось странным.

Он улыбнулся мне: "Это длинная история. Кое-что такое, чего ты обо мне не захотел бы знать."

Глядя на выражение его лица, я подумал, что он лицемерит, но, вдохнув полной грудью свежий утренний воздух, решил, что даже лицемерить в такие прекрасные моменты можно.

Дальше ехать можно было только на мотоциклах, которые пришлось брать в аренду у местных. Договорившись о цене, мы переложили снаряжение и отправились в ближайшую деревню, чтобы нанять двух-трех человек, которые помогут перегнать мотоциклы до места. Им мы представились фоторепортерами.

Когда Хо Сянгу была здесь, тут был густой непроходимый горный лес. Но сейчас все было не так плохо. Хотя дорога меня вымотала, мы добирались до затерянной в горах деревни не трое суток, а всего полдня. В это время Толстяк и Молчун, вероятно, были в пути к горам близ Баная.

Места здесь были похожи на лес в Гуанси, но климат другой, и местные обычаи отличались, это меня немного успокаивало. Добравшись до деревни, мы использовали мулов, чтобы перевезти снаряжение в горы, шли мимо крутых скал и вскоре увидели многочисленные пещеры. Местами они располагались совсем близко друг к другу, покрывая гору целиком. Некоторые были скрыты деревьями, и я понял, что этих пещер на самом деле гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Местные жители рассказали, что так выглядят все горы в округе. Они называли это "норами небесных червей"(11). Не знаю, как это пишется, но звучит странно.

Я спросил Цветочка: "И что дальше? Ты знаешь, в какой именно пещере нашли шелковую книгу?" Он покачал головой: "Госпожа Хо сама сюда не поднималась, да и прошло много времени. Даже если в прошлом оставались какие-то следы, то теперь их не найти. Я знаю лишь, что нужное место должно быть в самом центре и очень высоко. Так что придется поискать." Сказав это, Цветочек приказал сопровождавшим нас людям распаковывать оборудование, а сам принялся зарисовывать скалу, нумеруя все пещеры, какие мог увидеть.

"Поискать?" Когда я посмотрел вверх, туда, где скала уходила в небо, у меня закружилась голова. И как мы ее найдем? А еще мне эти дыры в скале показались знакомыми. Их так много. Почему эта скала так похожа на метеорит королевы Сиванму?

Примечания переводчика



(1) "Я неправильно расслышал, может быть, он сказал "корыто." Слова 巢 (чао, логово, гнездо) и 槽 (цао) с учетом вокализации звучат почти одинаково. Но почти — с точки зрения европейца. Хотя для У Се "почти" тоже может быть: он пользуется диалектом Чанша и Ханчжоу, а Цветочек говорит на пекинском диалекте. Так что путаница тоже может быть.

(2) Чэнду (成都) — город на юго-западе Китая, в долине реки Миньцзян, административный центр провинции Сычуань.

(3) Jinbei (:金杯; дословно "золотой кубок") — китайская марка автомобилей. В основном это микроавтобусы класса люкс и средней ценовой категории, ориентированные на различные сегменты китайского автомобильного рынка.

(4) "Фасад со старыми воротами Сычуаньского университета." Старые ворота Сычуаньского университета представляли собой арку с тремя проходами. Позднее над ними и вокруг была сделана более современная надстройка, но с учетом старинного архитектурного стиля.

(5) "Разница между старинным домом и стилизацией под старину все равно была заметна." Вокруг старого входа в Сычуаньский университет ближайшие дома, кажется, построены во времена культурной революции, значит, в стиле сталинского ампира. По крайней мере, на городских фотографиях ближайшие дома очень похожи на этот стиль. Сталинский ампир отличается сочетанием архитектурного минимализма и элементов ампира девятнадцатого века, что позволяло строить современные дома рядом с историческими архитектурными памятниками, не вызывая резкого контраста.

(6) Лаокай — пограничный город Вьетнама

(7) Хого (火锅) —китайский самовар, национальный способ приготовления горячих блюд прямо на обеденном столе.

(8) Wrangler. Вообще-то в оригинале речь идет и желтом внедорожнике цвета для сафари по пустыне без упоминания модели: 野性能更好的黄沙车. На ум приходит только Wrangler, да и в сериалах они не раз на глаза попадались. Ну и респектабельность Цветочка наводит на мысль об этом неплохой машинке.

(9) Гора Четырех девушек (四姑娘山, Сигунян шань) — на самом деле по-китайски это звучит "гора четырех девушек". Но по факту это хребет, состояший из четырех высоких пиков и небольших гор. Гора четырех девушек —самая высокая гора в горном массиве Цюнлай в Западном Китае. Расположена в приграничной зоне городка Рилонг, уезда Сяоцзинь и уезда Вэньчуань в тибетской провинции Нгава и автономной префектуры Цян, провинция Сычуань. В 2006 году национальный парк Сигунян был включен в список ЮНЕСКО как часть Сычуаньских заповедников гигантской панды. Парк включает гору Сигунян и прилегающие к ней три долины(沟): Чанпин (长 坪), Хайцзы (海 子) и Шуанцяо (双桥), их общая площадь около двух тысяч квадратных километров. Гора Четырех девушек (или по-другому "Четырех сестер") состоит из четырех пиков (峰): Дагунян, 大姑娘 (Большой пик, пик старшей сестры), Эргунян, 二 姑娘 (пик второй сестры), Сангунианг, 三 姑娘 (пик третьей сестры) и Яомэй, также известный как Санцзуошань, 三座 山峰 (пик младшей сестры, пик королевы Сычуань, 3-й пик).

(11) Цян — народ в Китае, близкородственный тибетцам, входит в 56 официально признанных малых народностей, основное место проживания — провинция Сычуань. Первые упоминания были найдены на гадательных костях и датируются первым тысячелетием до нашей эры. Но древние цян — не единственные предки современного малого народа: исторически нынешний этнос является ассимиляцией тибетско-бирманской группы, особенно жунов и цюань-жунов. Письменные источники упоминают, что цян вели кочевой образ жизни, разводили лошадей. Были союзниками Чжоу и враждовали с Шан, поэтому позаимствовали некоторые традиции обоих народов. В Сычуани цян осели примерно в период Весен и Осеней, тогда же появилась культура, отличительной особенностью которых стала архитектура дозорных башен, существующая до сих пор.

(12) "Норы небесных червей." 神仙蛀 — целиком выражение переводится, как "бессмертный мотылек", но если разбирать пословно, то получается "бессмертный (небесный) червь" (источивший горы).