Я сразу вспомнил, кто такой этот Се Ляньхуань. Семьи У и Се были даже в некоторой степени родственниками: двоюродные братья двоюродных братьев. Последние поколения наших семей не помнят общую родню, давно это было. Семья Се имеет столь же длинную родословную, как и моя. Се Ляньхуань, кажется, был близко знаком с третьим дядей, обоих объединяло то, что они были последним поколением известных семей расхитителей. Помню, что видел Лянь Хуаня несколько раз, когда был совсем маленьким. А позже его имя часто упоминал дед, упрекая третьего дядю. Он говорил, что из-за третьего дяди наша семья до скончания веков не сможет смотреть в глаза семье Се. Ведь их сын доверился Саньсину, пошел за ним и погиб!
Сейчас, постепенно раскрывая настоящие обстоятельства смерти Се Ляньхуаня, я начинал понимать, почему мой старик был против нашего общения с третьим дядей из-за его криминального прошлого.
Сзади настойчиво толкал меня Толстяк, давая понять, что обо всем можно подумать позже. Стиснув зубы, я продвинулся еще на несколько шагов вперед и нащупал проем в кирпичной кладке. Толстяк радостно вскрикнул: еще бы, с его комплекцией двигаться уже совсем не получалось. Лицо его постепенно приобретало багровый цвет, казавшийся ярче на фоне темно-синего оттенка сдвигающихся стен, как будто Толстяк только что вышел из турецких бань. Мне было не намного лучше, я уже не чувствовал ног. Молчун сделал нам знак не торопиться, забрался внутрь первым, простучав кладку прохода, убедился в ее прочности, а затем затащил туда меня. С Толстяком было труднее, сам он уже не мог даже повернуться, а мы из-за недостатка места не могли ему помочь. Оставалось лишь смотреть, как он, ожесточенно подбадривая себя криками, извиваясь, обдирая спину о камень, протискивался следом за нами.
Оказавшись в проходе, мы посмотрели вниз и содрогнулись. Между стенами оставалась лишь узкая щель. Задержись мы на несколько минут, даже успев обнаружить проход, забраться бы сюда уже не смогли. Я даже представить боялся, что ожидало нас в этом случае.
Проход был пробит вертикально вверх, на высоту человеческого роста, а затем резко менял направление на восток. Наверное, где-то там наш проход соединялся с тем, который вел к гробу в ушной камере. Ноги мои были какими-то ватными, не знаю, сколько еще смогу продержаться. Я поторопил Молчуна, и мы втроем полезли наверх, к повороту.
В этот момент я услышали звук схлопнувшихся стен. Тяжело дыша, мы растирали затекшие ноги, массируя икроножные мышцы, и пытались расслабиться немного. Пережитый стресс давал о себе знать: мой мозг едва работал, неудержимо хотелось зевать. Толстяк прислонился к стене, лицо его приобрело неестественный серый оттенок, ободранная кожа кровоточила. Пытаясь отдышаться, он сказал: "Это путешествие я запомню надолго. Когда вернусь домой, надо будет пару фунтов сбросить. Если я не сделаю этого, можете мою фамилию всегда писать вверх ногами."
Теперь у нас было время внимательно осмотреть место, куда мы попали. Проход был сделан очень грамотно, похоже, этот Се Ляньхуань незаурядный человек. Посветив вперед, я увидел, что лаз прокопан не по прямой, а имеет форму буквы Z(1). Очень практичное решение. Если бы проход был прямым, то, в случае обрушения стен, вся масса кирпичей обрушилась бы на человека, раздавив его. Изогнутая форма прохода не допускает подобного исхода.
Толстяк, отдышавшись наконец, спросил Молчуна: "Что случилось, младший брат? Как ты тут прошел двадцать лет назад? По твоим словам, все было нормально. А в этот раз нас чуть насмерть не задавило. Что мы сделали не так?"
Молчун прикрыл глаза, размышляя, потом ответил: "Мы не могли ошибиться. Но если допустить, что знак в каменной стеле, указывающий на врата жизни, был каким-то образом смещен, то, вполне возможно, мы выбрали не тот вход. Судя по ситуации в коридоре, мы вошли во врата смерти."
Я покачал головой. Не хочу оправдывать ее, она поступила с нами несправедливо. Но не думаю, что ее способности настолько хороши, чтобы изменить древний указатель, который исправно работал больше сотни лет. А больше некому, нас ведь было только четверо. Хотя... а нет ли здесь кого-то еще? Ведь третий дядя исчез в этой гробнице. Не мог ли он быть тем человеком, что сломал древнюю систему указателей направления? Как бы я не был скептически настроен по отношению к нему, но его знания и опыт вполне позволяют ему это сделать.
Молчун, заметил мою глубокую задумчивость, похлопал меня по плечу: "У меня есть версия. Если тебе интересно, могу рассказать."
Он в этой гробнице уже второй раз, лично прошел большую часть пути почти до конца. Конечно, его советы дорогого стоят, и я хочу услышать его версию. Кивнув, я попросил его продолжать. "Полагаю, У Саньсин и Се Ляньхуань знали друг друга, даже дружили, но не показывали этого двадцать лет назад остальным членам команды, — начал свое объяснение Молчун. — Когда мы приплыли сюда, возможно, именно Се Ляньхуань первым обнаружил подводную гробницу, но сказал об этом только У Саньсину."
Они оба даодоу, потому не могли упустить такую возможность, и в первый раз спустились сюда вдвоем, тайком от остальных. У обоих достаточно опыта, для них это не было сложным. Однако, когда они проникли сюда, возможно, случилось что-то, и третий дядя решил убить Се Ляньхуаня.
Почему и зачем — на эти вопросы сейчас ответить невозможно. Но Се Ляньхуань был в отчаянии и искренне верил в предательство Саньсина, когда попал в эту ловушку, потому оставил надпись кровью в коридоре, считая, что сейчас умрет. А затем обнаружил, что кирпичи пустотелые. Скорее всего, у него с собой были инструменты, поэтому сделать запасной выход он смог достаточно быстро, и это спасло ему жизнь.
Я кивнул, выводы Молчуна безупречны. И он продолжил.
После того, как Се Ляньхуань выбрался из коридора, он воспользовался этим способом, чтобы выбраться из гробницы, что ему, вероятно удалось после нескольких неудачных попыток. Конечно, он собирался найти У Саньсина и свести с ним счеты, но тот нашел его раньше и убил, обставив все, как несчастный случай в коралловом рифе.
Слушая это, я чувствовал некоторую неловкость. Но я не мог никак опровергнуть слова Молчуна. Правда, он сам сказал, что это всего лишь версия. Я решил промолчать.
Была ли у Саньсина какая-то цель, или он на самом деле хотел укрыться от шторма — неизвестно. Но он привел сюда своих товарищей. Скорее всего, он не спал, а лишь притворялся спящим. И прекрасно слышал, как Цилин обнаружил секрет росписи на фарфоре, как повел всех к бассейну. Вряд ли это входило в планы третьего дяди, поэтому он притворился женским призраком, завел всех в зал с макетом Небесного дворца, потом заманил в скрытый проход, где все потеряли сознание.
Молчун не знал, что он сделал с ними потом, не знал, что приключилось с остальными. Лишь надеялся, что все выжили, но тоже потеряли память. Теперь, даже если бы они встретились случайно, то не вспомнили бы друг друга. "Но почему третий дядя просто не убил тебя тогда? — удивился я. — Разве был смысл так много с вами возиться?"
Версия Молчуна была очень логична и представляла третьего дядю этаким злым демоном, преднамеренно использующим близких людей ради своих, возможно, корыстных, целей. Но я все равно не мог принять это. Все-таки я знал его с детства, дядя определенно не был таким человеком.
У Толстяка лицо вдруг сделалось таким, словно его осенило прозрение: "Молодой У, я тут вспомнил кое-что. Это может все объяснить. Я скажу, как думаю, только не смейся надо мной."
Я помнил, что когда дело доходит до загадок, Толстяк соображает быстро и неординарно. Он мог заметить то, что другие просто обойдут вниманием, как незначительную и мелкую деталь. Единственный его недостаток — это излишняя болтливость и многословность. Я потребовал, чтобы он не растекался мыслью по древу, а объяснил все быстро и четко. С загадочным видом он сказал: "Я думаю, что очень просто. Забравшись сюда, твой дядя мог столкнуться с чем-то... нехорошим, что захватило его душу. Разве младший брат не рассказывал, как третий дядя перед всем честным народом причесываться начал? Разве это не выглядит, как попытка подсказать верную дорогу? И откуда он сам-то об этом узнал? А кто еще может знать так точно все входы, выходы и секреты в древней гробнице, где сотни лет никого не было? Только духи и демоны, обитающие тут с самого начала. Я думаю, что все действия третьего дяди объясняются тем, что его контролирует какой-то здешний злой дух. Если мы его найдем, надо будет ему на голову вылить горшок собачьей крови — и вышвырнуть этого демона. Тогда все будет хорошо."
Глядя на его озадаченную рожу, которая становилась все более тревожной, я не удержался: "Толстяк, тебе бы с такими объяснениями свое "Описание чудесного из кабинета Ляо"(2) писать. Что в твоей голове творится? Хотя, я знаю дядю уже двадцать лет, и даже представить себе не могу, что он хотя бы в чем-то походил на женщину. Ты считаешь, что в него вселился женский злой дух?"
Но Молчун неожиданно поддержал Толстяка: "Может, он и слишком смешно сказал, но как раз смысл в его словах есть. Я тоже думаю, что такое возможно. Подобные случаи в древних гробницах уже бывали."
Почувствовав поддержку, Толстяк разошелся: "Послушайте, Толстяк никогда ерунду не говорит. Я думаю, это связано с тем, что гробница находится на дне моря. Фэн-шуй... фэн-шуй тут надо понимать буквально, ветер и вода(4), которые усиливают друг друга, встречаясь. Но этим же они ограничивают друг друга. В этой гробнице заключен дух, который не может выбраться отсюда из-за взаимодействия ветра и воды. Ему, чтобы выбраться, нужно тело и чья-та душа, которую он оставить здесь вместо себя, чтобы не нарушать равновесие. Проще говоря, фэн-шуй этой гробницы благоприятен для людей и их предков, но очень плох для духа, заключенного здесь."
Слушая все это, я не мог не поверить, так серьезно и уверенно он все излагал."Ладно, — остановил его я, — но, чтобы проверить твою версию, надо сначала третьего дядю найти. Если мы его отыщем, я лично прилеплю ему на лоб светлую печать Будды(5) и посмотрю, сработает ли это."
Обсудив все версии прошлых и настоящих событий, мы почувствовали некоторое облегчение. Толстяк посмотрел на часы и заторопился: "Пора заканчивать наш партийный съезд. Хочу сказать, что, если мы тут с голоду умрем, то наши души точно не смогут выбраться наружу и мы даже переродиться не сможем."
Сказав это, Толстяк от души почесал спину и озадаченно посмотрел на меня: "Младший У, ты себя нормально чувствуешь? С тех пор, как я попал сюда, мое тело чешется просто невыносимо."
Примечания переводчика
(1) В оригинале форма прохода сравнивается с иероглифом 之, которых похож на букву Z.
(2) «Ляо-чжай-чжи-и» («Ляо-Чжай»; в русском переводе «Описание чудесного из кабинета Ляо», в западных переводах — «Повести о странном из кабинета Ляо») — название книги китайского новеллиста Пу Сунлина, по прозвищу Лю-цюань (1640—1715), родом из провинции Шаньдун. Пу Сунлин, автор «Ляо-чжай-чжи-и», получил классическое образование и принадлежал к бюрократическому сословию ученых. 16 томов его произведений заключают более 400 новелл, которые не представляют собой оригинального жанра, а являются лишь блестящей стилизацией фантастических китайских новелл VIII—IX вв. Тематика «Ляо-чжай-чжи-и», ограниченная почти исключительно родной провинцией писателя и его же эпохой, использует расхожие сюжеты народного фольклора и фантастику народных сказок. Лисицы-оборотни, бесы, волшебники, странные случаи — вот основные мотивы «Ляо-чжай-чжи-и», и недаром первоначально книга называлась иначе: «Гуй-ху чжуань», то есть истории о бесах и лисицах. «Ляо-Чжай» черпает свои сюжеты также из даосизма. Сугубо-изощрённый, насыщенный литературными условностями и цитатами язык «Ляо-чжай-чжи-и» был рассчитан, конечно, не на широкую массу, а на очень узкий круг читателей, и весь интерес книги для знатоков классики заключался именно в этой литературной изысканности, превратившей материал народного по существу эпоса в книгу для немногих эстетов из числа образованных верхов феодальной бюрократии. Сборник Пу Сунлина «Ляо-чжай-чжи-и» до первого ксилографического издания в 1766 году расходился в рукописях. Единственный сохранившийся полный список относится к 1752 году. В 1955 году в КНР опубликована была первая подлинная авторская рукопись «Ляо-чжай-чжи-и». Она была найдена в 1948 году, после освобождения уезда Сифэн на северо-востоке Китая, в крестьянском доме. Сличение надписи, сделанной Пу Сунлином на известном его портрете, со знаками рукописи, подтвердила принадлежность последней самому автору, вписавшему своею рукой также и замечания видного критика XVII — начала XVIII века Ван Шичжэня. К сожалению, обнаружена лишь часть рукописи, содержащая около половины рассказов о чудесах. В 1962 году вышло в свет подготовленное Чжан Юхэ новое, трехтомное издание «Ляо-чжай-чжи-и», в котором сведены были воедино все наличествующие комментарии, а тексты сверены с авторской рукописью. Будучи популярными в старом Цинском Китае, новеллы «Ляо-Чжай» неоднократно переводились на иностранные языки. Наиболее удачным русским переводом является перевод известного отечественного филолога-китаеведа акад. В. М. Алексеева, публиковавшийся отдельными сборниками в 1922 («Лисьи чары»), 1923 («Монахи-волшебники»), 1928 («Странные истории») и 1937 («Рассказы о людях необычайных») гг., а затем неоднократно переиздававшийся советским издательством «Художественная литература» под редакцией ученика В. М. Алексеева востоковеда Н. Ф. Федоренко и др.
(3) Жест руки, когда большой и средний пальцы касаются друг друга, указательный поднят вверх и оттопырен, а остальные пальцы лишь чуть приподняты. Этот жест использовали в древней танцевальной традиции танцоры мужчины, изображавшие женщин, а позднее женщины-танцовщицы.
(4) Фэн-шуй, 风水, дословно переводится, как "ветер и вода".
(5) Печать Будды, или печать сердца Будды — иероглиф 卍 [wàn]буддийский крест. Используется как символ счастья, добрый знак (雍仲 yōngzhòng). Ключ «十» . Означает безграничную помощь Будды всем живым существам во всех десяти направлениях (восемь главных румбов компаса, зенит и надир) В буддизме часто используется также, как и христианский крест в Европе, в том числе, с целью экзорцизма. Некоторые буддисты называют также «мандзи», что в дословном переводе означает «вихрь». Мандзи отражает неоднозначность мироустройства. Черточке по вертикали противостоит черта по горизонтали, и при этом они одновременно не делимы, они единое целое, подобно небу и земле, мужской и женской энергии, инь и ян. Мандзи обычно закручена против хода часовой стрелки. При этом лучи, направленные в левую сторону, становятся отражением любви, сострадания, сопереживания, эмпатии, доброты, нежности. В противовес им – лучи, смотрящие вправо, которые олицетворяют силу, твердость духа, стойкость, мудрость. Такое сочетание и есть гармония, след на тропе Будды, его непреложный закон. Одно невозможно без другого – в этом секрет мироздания. Мир не может быть однобоким, поэтому сила не существует без добра. Благие поступки без силы слабы, а сила без добра порождает зло.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления