Онлайн чтение книги Записки расхитителя гробниц Grave Robbery Note
Глава 5. Подслушанное

Сидевшие у костра притихли в ожидании, затем Ли сказал: "Вообще-то я предпочитаю не рассказывать подобные вещи. Но вы так упрашиваете, к тому же это касается нашего дела. Так и быть, я все расскажу."

Молодой человек восхищенно перебил: "Это отлично! Знаете, а мы все гадали, какие-такие у вас, босс Ли, особенные способности? Вы умеете точно определять местонахождение гробниц."

Ли сделал паузу, словно раздумывал, продолжать ли рассказ, потом сказал: "Никаких особенных умений у меня нет, это связано с одним из моих предков. Слушайте же."

Его рассказ оказался очень интересным.

Началось все во времена династии Северная Вэй(1). Это была эпоха войн, иногда ни дня не проходило без битв, их бессчетное число выматывало солдат, многие мужчины остались лежать мертвыми на полях сражений. Предку босса Ли тогда было чуть меньше шести лет, ему приходилось пасти скот, чтобы помогать семье.

В том году неподалеку от их деревни вспыхнул бунт, и против восставших выступила армия. Многие бежали из деревни, но эта семья не успела покинуть дом, они прятались, закрывшись изнутри, и дрожали, слыша крики умирающих и звуки боя, доносившиеся снаружи. Жестокий бой длился три дня.

А когда все стихло, люди, дрожа, вышли на улицу: везде валялись мертвые тела, среди них были еще раненые. Мальчик оцепенел от ужаса, но взял себя в руки и побежал искать своих коров. В коровнике скотины не было, зато в соломе лежал раненый.

Он был настолько слаб, что даже говорить не мог. Мальчик не знал, солдат это или мятежник, но он был совсем беспомощный. Добрый ребенок дал ему воды и тряпку, чтобы перевязать раны.

Раны были слишком тяжелы, несчастный был обречен. Он достал хлопковый свиток, изрисованный сверху донизу, протянул его мальчику и жестом велел сохранить.

В семье мальчика не было грамотных, кто бы смог прочитать, что написано в свитке. А позднее, в этом же году случилась очень холодная зима, когда многие умерли от холода. Старики использовали свиток, чтобы подшить для мальчика мянь-и из хлопка(2).

Он вырос, отправился исполнять воинскую повинность. За время гражданских войн Северной и Южной династий(3) он не раз отличился, дослужился до сяо вэя(4). Но династия Северная Вэй довольно быстро потеряла свое политическое влияние(5), потому его семья постепенно обнищала. Когда сяо вэй Ли умер, единственное, что положили с ним в гроб— это тот самый мянь-и.

За долгое время семья Ли пережила много взлетов и падений, к концу династии Цин(6) они уже были настолько успешными землевладельцами, что решили перенести семейную гробницу в место с хорошим фэн-шуй. Но когда поднимали гроб сяо вэя Ли, были неосторожны и уронили его. Очищая и складывая кости, дед Ли обнаружил, что одежда полностью истлела, и лишь один кусок мянь-и остался целым. Это и был тот свиток.

Дед понял, что этот кусок ткани не простой, и отнес его родственнику, который занимался антикварным бизнесом. Бросив всего лишь один взгляд на свиток, тот понял, что знаки на нем относятся к беззвучному письму. Прочитать этот язык могут немногие, чаще всего те, кто от рождения нем.

Прервав свой рассказ, Ли спросил своих слушателей: "А знаете ли вы, для чего использовалось беззвучное письмо?"

Все покачали головой, и лишь один молчавший до сих пор человек ответил: "Кое-что слышал об этом. В те времена в армии Северной Вэй существовал один отряд, его называли Армией Немых, солдаты, служившие там, с детства не разговаривали. Беззвучное письмо они использовали для передачи секретной информации, потому что этот язык большинство людей не знает. Это мне мой дядя рассказывал."

Ли согласно кивнул: "Наставник(7), вы правы, сразу видно мастера. А вы знали, чем занимался этот отряд?"

Тот, кого назвали наставником, ответил и на этот вопрос: "Я не очень осведомлен, но слышал, что Немой Армией Северной Вэй командовали офицеры Моцзинь Сяо Вэй(8). Это тайная гвардия императора, солдаты которого официально считались телохранителями, но на самом деле были даодоу, задачей которой было наполнять казну страны для оплаты солдат... Многие солдаты этой армии на самом деле были немыми, поэтому использовали для общения и донесений беззвучное письмо. Они подчинялись только императору и очень много знали о древних гробницах. Много легенд о них ходит, история этой армии полна загадок."

Сказав это, Наставник сделал паузу, как будто о чем-то задумался, затем спросил: "Уважаемый Ли, может быть, кусок хлопка, который вы упомянули, на самом деле является "Сборником лесов и рек"(9)?"

Ли внезапно рассмеялся и торжествующе кивнул: "Это потрясающе. Хотел бы вас удивить, да не могу — ваш наставник отлично знает, что к чему."

В ответ тот лишь вздохнул: "Потрясающе другое: с этим свитком семья Ли давно могла разбогатеть."

Лишь молодой парень так и не понял, о чем речь, и спросил: "А что за "Сборник лесов и рек" такой? И при чем тут древняя гробница, которую мы ищем?"

Наставник терпеливо ответил: "Говорят, что, обнаружив новую гробницу, отряд Моцзинь только тщательно изучал ее, а потом снова запечатывал. Если был курган, его ровняли с землей, прогоняли по этому месту лошадей, чтобы затоптать следы. А местонахождение гробницы указывали в списке, используя письмо немых. Таким списком и является "Сборник лесов и рек". Думаю, местоположение нашей гробницы тоже там указано."

Молодой человек был удивлен: "Получается, последние несколько гробниц, которые мы вскрыли, были из этого списка? Ух ты! Босс Ли, ты был неправ, ты должен показать нам все гробницы, которые записаны в этом списке."

Ли снисходительно улыбнулся: "Не все. Это наследие предков нельзя использовать бесконечно. В этом свитке перечислены двадцать четыре древних гробницы, и все они уже вскрыты. Та, к которой я вас сейчас веду — последняя. Но она должна быть самой лучшей из всех."

"А в списке указано, что можно найти в каждой гробнице?" — заинтересовался молодой парень.

"Подробных записей нет, — нахмурившись, ответил Ли, — но есть заметка, что именно в этой гробнице находится сокровище не для смертных, для лучших из лучших. Полагаю, там ценностей раза в три больше, чем в гробнице императора Цинь Шихуанди. Не может такой древний список нести ложную информацию, так что поверьте мне."

Когда я и Лао Ян последовали за ними, то догадывались, что в горах они не бесцельно бродить собирались. Но чтобы такое! Лао Ян спросил: "Как думаешь, этот Ли не врет? Неужели может быть что-то более ценное, чем гробница Цинь Шихуанди?"

"Не могу сказать наверняка, — покачал головой я, — но ты же видишь, как он уверенно говорит, что-то там должно быть. Завтра они пересекут гору, а мы просто за ними проследим."

"Тогда давай пойдем за ними до самого конца, — обрадовался Лао Ян. — Если их гробница настолько хороша, то вряд ли они выгребут оттуда все, нам тоже достанется. Может, тогда не надо искать гробницу возле жертвенника?"

Он сильно разнервничался и, стараясь не заикаться, заговорил слишком громко. Я прикрыл ему рот, пытаясь остановить, и прислушался. Но кажется, что я опоздал: у костра повисла гнетущая тишина.

Мы затаили дыхание, изо всех сил стараясь не издавать ни звука. В этой тишине нам казалось, что даже стук наших сердец слишком громкий. Люди на поляне тоже замолчали и оглядывались, ища источник звуков. В этой тишине прошло несколько минут, потом дядя Тай приказал молодому человеку: "Эр Мацзы(10), кажется, в кустах кто-то есть. Сходи посмотри, что там."

Сразу после этой фразы я покрылся холодным потом, услышав два характерных щелчка, свидетельствующих о том, что пара патронов зафиксирована в подствольном магазине. Похоже, мы имеем дело с серьезными людьми, и я опасался за жизнь Лао Яна.

Оглядевшись, я прикинул наши возможности. Можно прямо сейчас убежать: с вероятностью в восемьдесят процентов мы легко затеряемся в ночном лесу. Но тогда не сможем последовать за этими людьми. А если сейчас не убежим, то не уверен, что сможем спрятаться прямо у них под носом.

Пока я раздумывал, раздался шум: к нам приближались люди с фонарями, четыре или пять человек. Похоже, это был горный патруль. Я слышал, как дядя Тай тихонько потребовал: "Шухер! Не шумите!" Они быстро затоптали костер, схватили рюкзаки и побежали в лес.

А Лао Ян, который только что трясся от страха, уже всерьез забеспокоился: "Что... что делать? Бежим за ними? Или нет?"

Я осторожно выглянул из кустов и понял, что сбежавшие так и не использовали фонари. Лес был черным, как смоль, и никого из них уже не было видно. "Это как читать при свете черной лампы, — сказал я, — сейчас бессмысленно их догонять. Давай отдохнем, а завтра пойдем по их следам. Не думаю, что они ночью уйдут слишком далеко, все равно остановятся, им тоже надо отдыхать."

Впрочем, Лао Яну надо было сейчас не об этом беспокоиться: люди из горного патруля были совсем рядом. Если мы сейчас не уйдем, нас точно поймают. Я посоветовал товарищу заткнуться и потащил его в противоположную от патрульных сторону, вглубь леса.

Мы не решались заходить слишком далеко, опасаясь, что завтра не найдем места, где был костер, спрятались в ближайших кустах и смотрели, как исчезает в темноте леса свет фонарей.

Подумав немного, я предложил Лао Яну: "Когда мы ехали сюда, водитель говорил, что в этом сезоне сюда наведывается слишком много опытных даому. Боюсь, что сегодня тут будет очень много горных патрулей, и нам не удастся как следует поспать. Надо найти укромное место для ночлега, а завтра побыстрее уйти вглубь леса. Иначе, если столкнемся с патрульными, не сможем объяснить, что мы тут забыли."

Лао Ян кивнул, пробормотав что-то невнятное. Я слегка тряхнул его и понял, что он уже дремлет сидя. Вздохнув, я укрыл его курткой, сетуя в душе, что мне одному придется караулить всю ночь. Но стоило мне прислониться спиной к дереву, как я тоже уснул, даже не осознав этого.

Мы проснулись рано утром. Я понял, что решение спать под деревом было не самым лучшим: ствол был сильно испачкан птичьим пометом, который вонял так, что наизнанку выворачивало. И мы умудрились во сне извозиться в этой грязи. Кажется, Лао Яна это не сильно волновало: открыв глаза, он сразу засуетился, требуя поторопиться. Но бегать по лесу с птичьим пометом на голове я не собирался, поэтому использовал половину нашего запаса воды, чтобы хоть немного отмыться.

Мы поспешили к тому месту, где прятались вчера, молясь, чтобы на земле остались хоть какие-то следы. Но, обойдя все вокруг, даже кострища не нашли. Лао Ян снова заныл так, что у меня в ушах зазвенело: "Говорил... говорил же вчера, предлагал идти... идти следом. Смотри... смотри, что ты наделал. Доволен? Наша вареная утка улетела.(11)

Я был в ярости: "Ты, бля, достал уже своим нытьем! Видишь, тут одна горная дорога, только по ней они могли пойти. Если они не дураки, чтобы бродить по кустам и буреломам, то мы сможем их быстро найти."

Все утро мы быстро шли по этой тропе, надеясь нагнать наших конкурентов, но нам это не удалось. А дорога к тому времени закончилась: впереди был лишь густой лес, стволы огромных деревьев уходили ввысь, вокруг были густые кусты. И никаких следов, никаких тропинок больше мы не видели. В глубине души я чувствовал нарастающее беспокойство. Хотя есть и плюс: горный патруль за нами сюда тоже не последует. Получается, мы уже далеко зашли в лес, покрывающий Змеиную голову, и сколько дальше нам еще идти по этому бездорожью, я даже представить не мог.

Но больше меня беспокоило то, что на пути сюда мы так и не увидели следов костра. Видимо, люди дяди Тая были так напуганы горным патрулем, что решили ночью не отдыхать, в надежде оторваться от полиции. Если это так, то нам надо поторапливаться, мне кажется, уже сейчас шансы найти их равны нулю.

Стоя в конце горной дороги, я колебался, прежде чем принять решение. Но полагаю, запас человеческих сил не безграничен: если эти люди шли всю ночь, то им потребуется отдых днем. Да и двигались они в темноте, скорее всего, медленно. Определенно, они нас ненамного обогнали. Значит, надежда встретить их еще есть, но надо быть осторожными, чтобы не обнаружить себя.

Мы достали из рюкзаков армейские ножи и закрепили их на поясе, чтобы были под рукой. Из крепких веток выстругали себе посохи, которые можно будет и в качестве оружия использовать, если придется. В горах Циньлин водится много диких животных: тигры и медведи пугают своими размерами и силой, хищники поменьше, кабаны и волки не менее опасны. А для таких неудачников, как мы, достаточно будет встретить лишь одного хищника.

Лао Ян продолжал ныть, спрашивая, что мы будем делать, если мое решение будет ошибочным, и мы не сможем их догнать. Стараясь его успокоить, я рассказал, что на этой горе есть много времянок, построенных местными травниками. Там для случайных путников всегда есть дрова и вяленое мясо, а также немного кухонной утвари, чтобы приготовить еду. Если найдем такую времянку, то сможем хорошо отдохнуть, а затем продумать дальнейший план.

Но Лао Ян продолжал ныть: "А ты уверен? Сейчас у нас еще есть возможность вернуться. Но если пойдем дальше, такого шанса уже не будет. Ты готов идти... идти вперед? Ты... ты... оглядись, вокруг... вокруг ни души. Если заблудимся в лесу — все будет напрасно. "Легче к небу подняться, чем в Шу по дорогам пройти"(12). С древних времен, за тысячу лет на дороге из Чанъань в Шу, которая длиной в несколько сотен миль, погибло очень много людей. Я не знаю, но, может быть, тут по ночам призраки толпами ходят."

"И куда подевался твой энтузиазм, который прямо из ушей выплескивался, когда мы собирались в гробницу? — рассмеялся я. — Ты прямо, как глупый генерал, который ведет войну на бумаге(13). Это горная дорога, она не может быть легкой. Если боишься, то давай вернемся."

Лао Ян улыбнулся: "Я специально так красочно расписываю трудности, чтобы посмотреть, сколь велика твоя решимость. Кажется, ты мой достойный ученик, младший У, уже перестал быть книжным червем и превратился в негодяя, вроде меня. Не бойся, я не из тех, кто ведет войну на бумаге. И сложность путешествия в горы для меня так же страшна, как лай брехливой деревенской собаки."

Раздвинув посохами кусты, мы углубились в чащу, направляясь к вершине. Это "горную дорогу" и дорогой-то назвать язык не поворачивается, идти было очень трудно. Земля была сплошь покрыта спутанной травой и корнями вековых деревьев. Высокие кроны плотным пологом скрывали небо, и солнечные лучи не проникали сквозь густую листву. Стволы, кусты, заросшая земля — все было вокруг таким одинаковым, что я даже засомневался, а не ходим ли мы по кругу. Но постепенно гора становилась все круче, впереди показалась скала с дощатым настилом, судя по виду, сделанным очень давно.

Это настил приобрел темно-зеленый цвет из-за покрывавшего его мха, зарос цветущей свиной травой(14). Кажется, тут давно никто не ходил. Мы собрались подниматься по настилу наверх, когда услышали крик в лесу: "Эй! Что вы делаете?"

Мы с Лао Яном опешили, обернувшись и заметив, что к нам приближается группа людей, по виду местные, впереди пара, мужчина и женщина. Наверно, они шли через гору в деревню на той стороне.

Я не знал, радоваться ли мне, что нашлись те, кто подскажет дорогу, или же стоит их опасаться. Но на всякий случай подмигнул Лао Яну, жестом приказав прикрыть нож на поясе. Затем поздоровался, и, прикидываясь самой невинностью, спросил: "Старшие брат и сестра, мы не местные, туристы. Хотели посетить деревню на той стороне горы. Скажите, далеко ли до нее?"

Женщина в красном дагуа(15) посмотрела на меня и спросила: "Ты говоришь о нашей деревне? Ты прошел такой большой путь, чтобы посетить нашу бедную деревню?"

Пытаясь обмануть бдительность этой женщины, я сморозил откровенную чушь: "Мы ищем кое-кого. Бывали в вашей деревне пару лет назад, нас принимал старик. Мы хотели навестить его, но за два года дорогу подзабыли."

Обмануть ее не удалось. Женщина строго посмотрела на меня и резко ответила: "Ба! Ворюгу всегда насквозь видать. Речи твои вежливые, но кто знает, что у тебя на сердце? Я много таких, как ты, повидала. Вы либо могилы раскапываете, либо браконьерствуете. Свою мамашу обманывай, а меня не проведешь!"

Я был ошеломлен и не знал, что ей сказать. На помощь пришел Лао Ян, который протянул женщине сто юаней и сказал: "Что... что за ерунду несешь? Ты своими глазами видела, как мы гробницу грабим? Просто вежливо ответь на обычный вопрос, и эти... эти... сто юаней твои. Но если, твою ж мать, снова... снова ругаться будешь, получишь оплеуху."

Мужчины, отставшие немного от этой пары, уже приближались и выглядели достаточно крепкими. Я был уверен, что за свои слова Лао Яну придется ответить, горцы — люди гордые, малой кровью не обойдется. Поэтому я отступил назад и приготовился бежать. Однако, мужчина, стоявший за спиной женщины, увидев деньги, сразу переменился в лице, заулыбался и протянул руку: "Не сердитесь, моя жена шутит с вами. Если вы хотите дойти до деревни, сверните влево и обойдите гору. На вершине есть водопад. Брод через ручей за ним — самый короткий путь, чтобы пересечь гору. А если вы пойдете по течению ручья, то дойдете до нашей деревни."

Лао Ян ухмыльнулся: «А ты не врешь? Разве по этому настилу пойти будет не быстрее?"

"Возможно, — ответил мужчина, — но эта тропа построена в незапамятные времена. Ее никогда не чинили и не укрепляли. Там давно никто не осмеливается ходить."

Я чуть язык не проглотил: ведь только что собирался пройти именно этой дорогой. Нам повезло встретить местных, иначе никто не знает, чем бы наше путешествие закончилось. А ведь видно невооруженным глазом, что настил крайне ненадежен.

Мужчина посмотрел на небо и сказал: "О, я не думаю, что вы сможете добраться в деревню до вечера. Тем более, в горном ручье есть множество притоков, которые можно спутать с основным течением. Если перепутаете, то обязательно заблудитесь. Вам придется заночевать в горах. Хотите пойти с нами? Мы идем собирать корм для свиней, если дождетесь нас во времянке, то пойдете в деревню вместе с нами завтра утром, и все будет хорошо." И он потянулся, чтобы помочь мне снять рюкзак.

Я видел, что он горит желанием помочь и на плохого человека не похож. Если прикинуть, что гробница, куда мы шли, на другой стороне Змеиной головы, то нам потребуется около трех дней, чтобы добраться туда. Два дня мы уже потратили. Стараясь уменьшить вес наших рюкзаков, мы сэкономили на сухом пайке, взяв не больше, чем на десять дней. Нам не помешает зайти в деревню и купить еду про запас, чтобы без проблем идти дальше. Людей дяди Тая мы потеряли, а возможно, сами сбились с пути. Нам повезло в этой глухомани встретить людей до того, как окончательно заплутали в лесу.

"Спасибо, старший брат," — я, переглянувшись с Лао Яном, решил согласиться на предложение горца и достал сигареты, чтобы угостить всех мужчин.

Женщина все еще хотела возразить, но мужчина так выразительно посмотрел на нее, что она предпочла промолчать.

У горцев не принято, чтобы женщины противоречили мужчинами, особенно если это глава семьи. И, завоевав доверие мужской части селян, я мог не опасаться недовольства склочной бабы. Глянув на ее недовольное лицо, я чуть не улыбнулся ехидно.

Так мы присоединились к группе горцев. Человек, с которым мы беседовали, похоже, был их старшим, и из-за возраста работал меньше остальных, поэтому уделял нам много внимания. Подозвав нас поближе, он рассказал, что является секретарем(16), в их деревне все по-простому, хотя есть электричество, но транспортом до них не добраться. Молодежь стремится уехать в города, сельским хозяйством заниматься некому, поэтому они вынуждены уходить далеко от деревни, чтобы заготавливать корм для скота. Но у него больная спина, потому он часто вынужден отдыхать даже после недолгой работы.

Слушая его, я вздохнул, понимая, как тяжела жизнь этих людей.

Вместе с горцами мы дошли до места, где они собирались работать. Пока жители деревни были заняты делом, мы осмотрели местность. Горы здесь были невысокими, но густой лес не позволял увидеть весь ландшафт целиком: была ли это одна гора с плоской вершиной или несколько холмов, сливающихся друг с другом? Возможно, где-то там, в густой зелени скрывался алтарь, о котором говорил Лао Ян.

Осмотревшись, мы присоединились к работе селян. Собранную траву связывали в большие тюки, каждый размером с меня. На закате, взвалив на спину тюки, мы отправились к месту ночевки, шли около часа. Небо становилось все темнее. Я заметил, что выражение Лао Яна меняется, словно он что-то пристально высматривает в лесу.

Я спросил его, в чем дело. "В прошлый раз я был тут, — прошептал он. — Если я правильно помню, чуть впереди должно быть место, где можно отдохнуть."

И действительно, вскоре среди деревьев показалась деревянная хижина, которую использовали травники для ночевок в горах. Усталое выражение Лао Яна сменилось радостью, он подмигнул мне, убедившись, что был прав. Деревенский секретарь открыл дверь и, обернувшись ко мне, сказал: "Тут мы останемся на ночь. Здесь есть печь, если хотите, можете еду приготовить."

Пройдя за ним внутрь, я увидел, что хижина имела два этажа, наверх вела лестница, и второй этаж больше напоминал чердак, где почти не было мебели, а пол был застелен большими деревянными досками. В центре комнаты на первом этаже была угольная яма, которую использовали для разведения огня. Сложив свои рюкзаки в углу, мы наскоро набрали дров во дворе и поспешили развести огонь, чтобы согреться. Потом достали сухой паек и консервы, которые, наконец, могли разогреть и поесть горячими. Когда мы насытились, снаружи уже было совсем темно и со всех сторон доносились крики диких животных.

Лао Ян закурил и спросил секретаря деревни, что за звери издают эти звуки. Но тот ответить не смог: местные охотники давно умерли, осталось лишь несколько дряхлых стариков, кто разбирался в охоте. Он добавил: "Ночью каждый из нас должен нести вахту, чтобы следить за огнем и не давать ему гаснуть, иначе животные могут пробраться внутрь."

Я сильно настолько измотан дорогой, представил, что в таком ритме мне придется жить еще бог знает сколько времени. Поэтому, не считая себя эгоистом, забыв о своем обещании помогать, заявил Лао Яну: "Я буду дежурить последним. Разбуди меня, когда надо будет тебя сменить." Он попытался громко протестовать, но я его уже не слушал, погружаясь в крепкий сон.

Однако, спал я плохо: метался и крутился, потом меня кто-то встряхнул. Я открыл глаза и увидел, что все спят, а Лао Ян продолжал трясти меня, громко шепча на ухо: "Вставай! Вставай быстрее!"

Примечания переводчика

(1) Империя Северная Вэй, 北魏, ( 386—535), также известная как Тоба Вэй (拓拔魏) или Юань Вэй (元魏), наиболее известна объединением Северного Китая в 439 году; она также широко финансировала развитие искусств, многие произведения этого периода сохранились до наших дней. В 494 году империя перенесла столицу из Датуна в Лоян и начала строительство искусственных пещер Лунмэнь. В этих пещерах обнаружено свыше 30000 буддийских изображений, относящихся к периоду династии Северная Вэй. Считается, что империя основана родом Тоба, относившегося к монголоязычному племени сяньби. Род Тоба сменил своё родовое имя на Юань в процессе систематической китаизации. Ближе к концу империи произошёл значительный внутренний раскол, приведший империю к разделению на Западную Вэй и Восточную Вэй.

(2) Мянь-и,棉衣, "хлопчатобумажная ватная одежда", "ватник", этим словосочетанием обозначается и зимнее обмундирование в старой китайской армии. Верхней наплечной одеждой (衣, «и») были распашные двубортные или однобортные халаты и кофты. Верхняя одежда запахивалась на правую сторону и завязывалась. Считалось, что на левую сторону запахиваются только варвары. Рукава были широкими (средняя ширина рукава составляла 240 сантиметров). Во время работы рукава подвязывались специальной лентой, которая перекрещивалась на груди. Обычно такая одежда шилась из шелка или хлопка (棉, "мянь").

(3)Период Северных и Южных династий (420-589 года) — период между эпохой Шестнадцати государств и правлением династии Суй. Хотя это была эпоха гражданской войны и политического хаоса, это было также время процветания искусства и культуры, прогресса в технологиях и распространения буддизма Махаяны и даосизма . В этот период произошла крупномасштабная миграция ханьских китайцев в земли к югу от Янцзы.

(4) Сяо вэй,校尉 , военное звание, соответствующее старшему командному составу, аналогичное современному капитану или старшему лейтенанту.

(5) Причины обнищания сяо вэя Ли. В начале истории Северной Вэй большое внимание уделялось обороне северной границы от жужаней, а военная служба на северной границе считалась чрезвычайно почётной и давала большие привилегии. В целом, в период становления Северной Вэй, именно силой меча и лука создавалась и поддерживалась империя. Но как только кампания китаизации достигла наибольшего размаха при императоре Дао У-ди, военная служба, особенно на северной границе, утратила свой почётный статус, а традиционные роды сяньбийских воинов-пограничников лишились своего статуса и привилегий и опустились на низ социальной иерархии.

(6) Империя Великая Цин, или государство Великая Цин (大清国), часто неправильно именуемая как династия Цин, или Маньчжурская династия — последняя империя, включавшая территорию Китая. Империя Цин существовала на собственно китайских землях с 1644 по 1912 год с краткой реставрацией в 1917 (последняя продлилась всего 11 дней), ей на этих землях предшествовала империя Мин, а сменила её Китайская республика. Мультикультурная Цинская империя существовала в течение почти трёх веков и сформировала территориальную базу для современного китайского государства.

(7) Наставник,师爷, ши е, уважительное обращение к учителю или наставнику или к отцу учителя. В старом китайском языке ши е означало также "господин наставник", "советник". Советником этого героя называют в сериале и аниме. Однако, этот перевод неточен: вряд ли современники будут использовать устаревшее значение слова. Кроме того, в среде даому старейшин чаще называют именно наставниками.

(8) Моцзин сяовэй摸金校尉 — именно так называется клан расхитителей гробниц в "Свече в гробнице" Чжана Муэ. Представителей этого клана называли офицерами (校尉, сяо вэй), а сочетание 摸金 (моцзинь) можно перевести как "золотодобытчик". Буквально Моцзинь сяо вэй переводится "офицер-золотоискатель".

(9) Сборник рек и озер, собрание рек и озер,河木集хэ му цзи,. Смысл этого названия многозначен. Словосочетание 河木, хэ му синонимично другому словосочетанию, 江湖, цзян ху, которое, помимо своего прямого значения "реки и озера", используется в криминальной среде, означая "преступный мир", "уголовная среда". Есть и еще один смысловой нюанс. Иероглиф 木, му, помимо прямого значения "лес, дерево", имеет еще и метафоримческое значение "гроб" (сделанный из дерева). Этот иероглиф созвучен с иероглифом 墓(в составе словосочетания даому), который означает "могила, гробница, мавзолей". Таким образом "Сборник лесов и рек" означает не просто карту, а воровскую карту, где указано местоположение древних и настоящих гробниц.

(10) Эр Мацзы, 二麻子. Это может быть как имя, так и прозвище. Одно точно: 二(эр) — это не фамилия (в китайском языке фамилии всегда пишутся сначала), он может означать как старшинство (в группе, в семье) так и прозвище "глупый, глупыш". Иероглиф 麻 означает коноплю, а 子 - сын. Во втором случае стоит перевести как "второй сын Ма", "глупый сын Ма" или просто "второй сын Ма".

(11) Наша вареная утка улетела .煮熟的鸭子飞了, дословный перевод "улетела нашща сваренная утка". Идиома со значением "выпустить удачу из рук; упустить хороший шанс",

(12) "Дорога в Шу сложна, проще подняться в небо", 蜀道难，难于上青天,. Это вторая строка стихотворения Ли Бо "Трудны дороги в Шу"

(13) Глупый генерал, который ведет войну на бумаге 纸上谈兵 — китайская популярная среди военных идиома, обозначающая следующее: попусту теоретизировать; кабинетные рассуждения, пустые разглагольствования, попусту болтать; воевать по карте; академические рассуждения; кабинетные рассуждения; пустые разговоры.

(14) Свиная трава,猪草. В разных источниках указываются многочисленные аналоги этого названия: борщевик (вряд ли, это растение редко встречается в горах), амброзия (обычно распространено в Северной Америке, но является карантинным сорняком, так что вполне могло быть занесено и в Китай. Однако, оно плохо приживается на каменистой почве), щирица или амарант (как и амброзия, плохо приживается на скальных почвах), свинорой пыльчатый (наиболее вероятно, тоже карантинный сорняк, причем, довольно живучий в условиях отсутствия влаги, в том числе и на скальных породах). В сериале в кадр попадали камнеломка, папоротники и спорыш (последний тоже можно отнести к группе сорняков, называемых "свиной травой". В сериале в этом месте "свиная трава" переводится, как "корм для свиней". Учитывая традиционные рационы, общие для разных стран, упомянутая трава может быть люцерной, клевером, крапивой или лебедой.

(15) Дагуа,大褂 или 大褂儿 — разновидность китайского укороченного халата. Воротник стойка, косая застежка, длинные полы, по бокам разрезы, рукава длинные с манжетами, вниз надеваются брюки. Странно, что так одета женщина, дагуа считается мужской одеждой. Хотя сейчас такие грани в одежде давно стерты даже в Китае с его строгим соблюдением традиций.

(16) Секретарь. Старик либо секретарь парткома деревни, что вряд ли, так как слишком небольшой населенный пункт, либо просто секретарь — так называют выборную должность, раньше секретарей звали старостами.