Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
15 - 5

Солнце уже село, и наступил совсем поздний вечер. Но улица, на которую вышли Энн и Кэт, довольно ярко освещена. Повсюду развешаны фонари, и свет, отражающийся от белой ткани, покрывающей улицу, делает тоннель еще ярче.

Энн видела Триумфальную улицу со стороны, когда они с Шаллем направлялись на виллу виконта Серебряного Сахара. Увидев ее, она удивилась, но так торопилась попасть в королевский замок, что не могла внимательно следить за происходящим.

Но сейчас, когда Энн входит в тоннель, покрытый белой тканью, она снова ощущает масштабность этого плана. Среди мастеров, замешивающих серебряный сахар на верстаках, выстроенными в ряд в центре улицы, то тут, то там мелькают феи. Должно быть, это феи из замка Холлилиф. Мастера, получив из рук размятый серебряный сахар, продолжают лепить вверенные им фигуры на платформах высотой до колена, установленных по обе стороны улицы.

Кэт ловко обходит мастеров и столы, идя по белому тоннелю, а Энн следует за ним, стараясь не отставать. Она удивлена, что феи работают вместе с людьми без какого-либо дискомфорта.

— Мастера нормально относятся к начинающим серебряным сахарным феям? — спрашивает Энн у Кэта, который идет впереди нее. Он оглядывается по сторонам со скорбным выражением лица.

— Если ты хорошо посмотришь, то поймешь, что мастера не совсем приветствуют фей.

— Что?

Энн на ходу осматривает окружающую обстановку. Даже если он так говорит, не похоже, что здесь есть какие-то явные притеснения или оскорбления, но так ли это на самом деле?

— Просто сейчас не время, чтобы жаловаться на привлечение фей к работе, поэтому явных скандалов не происходит. Мастера тоже в отчаянии. В конце концов, если дело не пойдет гладко, то сахарные леденцы исчезнут из мира, а они потеряют работу. К тому же, этот тупой ублюдок, виконт Серебряного Сахара, угрожал им.

— Хью?

— Ага, он угрожал. Это приказ Его Величества, но формы, которые мы делаем для него, непочтительные. Если молитвы не сбудутся, леденцы исчезнут с лица земли, и мастера останутся безработными. Это определенно угроза. Но…

Кэт смотрит с отвращением и неохотно говорит:

— Это хитрый ход. Признаю. Мастера так спешат, что им не хочется нарываться на неприятности с феями.

Они вдвоем выходят из белого тоннеля и оказываются под большой, широко распахнутой палаткой. Это самая северная точка Триумфальной улицы, круглой площади перед главными воротами замка. Это площадь перед королевским замком.

По окружности площади установлены колонны, а сверху они со всех сторон покрыты белой тканью, создавая впечатление огромного круглого шатра.

Как и на улицах, по окружности площади расставлены стенды для демонстрации сахарных кондитерских изделий, причем самый северный стенд, ближайший к главным воротам Королевского замка, оказывается единственным достаточно широким. Именно на нем будет выставлены фигуры Короля Фей, ответственность за которого Энн берет на себя, и Короля Людей, которого обещает сделать Кэт.

На верстаках, расставленных по периметру площади, трудятся ремесленники и феи, молча выполняя свои задания. Создание форм, похоже, продвигается, хотя и постепенно.

Однако только в самой северной точке еще не установлено даже основание сахарной скульптуры. Восемь мастеров, окружая верстак перед ними, с серьезными лицами указывают на эскизы на нем и обсуждают их между собой.

Один из мастеров выглядит знакомым. Это Стелла Нокс. Стелла, должно быть, плохо себя чувствует, потому что он единственный сидит на маленькой табуретке, лениво опираясь локтем на верстак, и смотрит на спорящих мастеров, словно считая, что это хлопотно. Он громко зевает и, кажется, первым замечает Кэта и Энн и поворачивается, чтобы посмотреть на них. Когда взгляды Стеллы и Энн встречаются, он слегка наклоняет голову, как бы спрашивая: «Почему ты здесь?»

Кэт направляется прямо к мастерам, Энн следует за ним.

— Что вы делаете? — неожиданно говорит Кэт из-за спин мастеров, и они оглядываются на них с мрачным взглядом, в котором видно раздражение.

— Хингли?

Человек, который, увидев Кэта, делает еще более неприязненное лицо, — мужчина в самом расцвете сил, около тридцати лет, с решительным и суровым видом.

— Восемь мастеров, выбранных виконтом Серебряного Сахара за их умения, стоят тут, все вместе, и делают черт знаешь что. А ты что здесь делаешь, Джонсон? Ты же серебряный сахарный мастер, не так ли? И есть еще пара таких мастеров, да? И ты, Нокс. Ты ведь главный здесь. Что ты делаешь, черт возьми, сидя сложа руки?

Стелла Нокс пожимает плечами.

— Серебряные сахарные мастера сказали заткнуться тем, у кого нет титула. Так что у меня нет другого выбора, кроме как сидеть и молчать, верно?

— Хм?

В голосе Кэта звучит раздражение.

— Кто это сказал?

— Никто конкретно, скорее всего, это общее мнение, знаешь? Ладно, с меня достаточно. Делайте, как хотите.

Поведение Стеллы тоже нельзя назвать профессиональным, но и говорить мастеру, назначенным руководителем, чтобы он заткнулся, — не похвальный поступок.

— Эй, если вы недовольны главным мастером, выбранным виконтом Серебряного Сахара, то должны были сказать ему об этом до начала работы.

— Не то чтобы у меня были жалобы. Это всего лишь игра слов в споре.

Человек по имени Джонсон неловко отвечает на прямолинейные слова Кэта.

«Я слышала о нем. Джонсон — серебряный сахарный мастер.»

Хотя он и не так же хорош, как Кэт, он известен своими навыками кондитера.

— Так вы просто спорили? Восемь мастеров работали здесь два дня, и это весь результат? Вы хотите остаться без работы?!

Мастера отворачиваются от пустого стола, на который указывает Кэт, и не произносят ни слова. Несомненно, они разочарованы и сбиты с толку отсутствием прогресса в своей работе.

— Ладно, теперь я возьму на себя руководство, — решительно заявляет Кэт, а мастера удивленно переглядываются.

— Ты?! 

Джонсон первым открывает рот, чтобы начать возмущаться, но…

— Решение принято. Виконт Серебряного Сахара так решил. У тебя есть возражения? Посмотри на результат работы двух дней.

Когда Джонсону прямо указывают на это, он проглатывает свои слова. Стелла лениво поднимает руку. 

— Я согласен. Я не подхожу для этой работы, мне проще и лучше работать под твоим руководством, — говорит он, затем он поворачивается к Энн, которая стоит позади Кэта. — Ты тоже будешь работать? Разве у тебя нет других важных дел, из-за которых ты не можешь присоединиться к работе здесь? Я слышал об этом от виконта Серебряного Сахара.

После слов Стеллы другие мастера, кажется, впервые замечают Энн и удивлённо переглядываются, как бы уточняя между собой, кто она такая. Энн поспешно выходит вперед и склоняет голову.

— Меня зовут Энн Хэлфорд. Я — сахарный кондитер.

Когда она произносит свое имя, на лицах всех мастеров, кроме Стеллы, появляется удивленное выражение.

Имя девушки, ставшей серебряным сахарным мастером в столь юном возрасте, хорошо известно. Но когда они действительно видят ее лицо, то удивляются еще больше. Они недоумевают, как эта девочка-подросток смогла стать серебряным сахарным мастером.

— Как сказал Стелла, у меня было важное дело, и я не могла участвовать в этой работе до сих пор. Но теперь я присоединяюсь. Пожалуйста, давайте хорошо поработаем вместе.

Она опускает голову, и в этот момент…

— Энн!

Звонкий, пронзительный, но такой долгожданный голос окликает Энн сзади. Обернувшись, она видит, как через площадь, отталкиваясь от земли, как бы прыгая, маленький фей размером с ладонь несется прямо к ней. У него серебряные волосы и глаза цвета озерной воды. Это Мифрил Рид Под, фей капли озерной воды.

— Энн!

— Мифрил Рид Под!

Энн ловит маленького фея, когда тот прыгает на ее грудь, поднимает его к своему лицу и трется щекой об его маленькую голову.

— Я скучала по тебе! Ты пришел!

— Конечно, я — ученик прекрасного мастера, — гордо отвечает Мифрил, хотя ему, кажется, щекотно от ее ласк.

— Но что с тобой, Энн? Ты уже выполнила свое задание? А что с тем парнем, Шалль Фен Шаллем?

Энн отводит Мифрила от щеки и смотрит ему в лицо.

— Дело в том... что пока нет. Я не могу вдаваться в подробности, но… Ситуация стала такой, что я больше ничего не могу сделать. Поэтому Шалль сказал, что сам со всем разберется.

Что будет дальше? Что планирует Шалль и что из этого выйдет?

Как сейчас обстоят дела у Эриля и Рафаля?

Вряд ли Рафаль будет сидеть сложа руки, и что до Эриля, то можно лишь надеяться, что с ним всё в порядке. В его руках находится первый серебряный сахар, а сам он такой молодой и красивый, но в тоже время имеет высокие боевые способности, сложно себе представить, насколько он растерян в реальном мире. Неужели его юный разум все еще смущен мыслями, которые все навязывают ему?

Энн пытается сдержать свое беспокойство, но когда она смотрит в голубые, как озеро, круглые глаза Мифрила, желание обратиться к нему за утешением становится сильнее, и глаза наполняются слезами.«Нет. Я не должна так думать.»

— Энн?

Энн сильно качает головой, чувствуя обеспокоенный взгляд Мифрила. Слова Шалля звучат в ее сердце, поэтому она продолжает цепляться за них.

— Я в порядке. Все будет хорошо. Я сделаю все, что смогу. Я сделаю леденцы и буду молиться, чтобы все, на что мы надеемся, обернулось к лучшему. Я мастер, так что это все, что я могу сделать.

⠀

⠀

Мифрил угрюмо скрещивает руки на груди.

— Полагаю, ситуация не очень хорошая. Это значит, если все будет продолжаться в том же духи, сахарные леденцы исчезнут?

— Да.

Лица мастеров, стоящих позади них, мрачнеют от их разговора.

— Ты.

Джонсон окликает Энн. Когда она поворачивается к нему, Джонсон выглядит так, словно съел горькое насекомое.

— Виконт Серебряного Сахара сказал, что есть люди, которые отправились за первым серебряным сахаром. Это ты?

Не зная, стоит ли ей отвечать, Энн смотрит в глаза Кэта. Он кивает, давая понять, что она может говорить.

— Да.

— Значит, ты не смогла получить мощный первый серебряный сахар? Такая вещь вообще существует?

— Существует. Я держала его в руках.

Ответ Энн вызывает возмущённые возгласы у всех мастеров, даже Стелла встает с места.

— Так почему же у тебя нет этого первого серебряного сахара?

Энн качает головой в ответ на недоуменный вопрос Стеллы.

— Его украли. Кто-то, с кем не справились бы даже королевские гвардейцы. Но!...

Энн повышает голос, не давая разрастаться отчаянию мастеров.

— Но есть кто-то, кто всё ещё может вернуть его. Он пообещал мне вернуть первый серебряный сахар! Он обязательно вернёт и принесёт его нам.

— У тебя есть доказательства?

Энн качает головой на вопрос Джонсона.

— Нет доказательств...

— Тогда леденцы больше не…

Неожиданно побледневшие мастера слышат…

— Эй, ребята, забыли, кто вы?!

Как кричит Мифрил, стоящий на ладони Энн, насупив брови. Мастера оглядываются вокруг, не понимая, кто на них кричит.

— Вот, вот! Это я! Смотрите сюда!

Когда Мифрил начинает стучать ногами и кричать, их взгляды сосредотачиваются на ладони Энн. Мастера смотрят на Мифрила скорее с недоумением, чем с удивлением.

— Что это? — спрашивает один из ремесленников.

Мифрил задирает подбородок, кладет руки на бока и выпячивает грудь.

— Я — Мифрил Рид Под. Слушайте и удивляйтесь. Я первый цветной фей, появившийся за последние пятьсот лет, и пока что я только учусь.

Затем он резко указывает пальцем на мастеров.

— Может, я всего лишь подмастерье, но я хотя бы помню, кто я такой! Я подмастерье кондитера, и потому у меня есть дела, которые я должен делать. Особенно сейчас!

Присутствие маленького фея, который вдруг начал кричать тираду, приводит всех в оцепенение, но Джонсон, словно подталкиваемый его настойчивостью, спрашивает: 

— И что ты собираешься делать?

— Работать, конечно!

— Работать... — повторяет Джонсон в ответ, но затем его глаза начинают блестеть от осознания.

Кэт с иронией говорит:

— Эй, Джонсон, если тебя поучает подмастерье, то ты вряд ли годишься на роль серебряного сахарного мастера. Если ты послушаешь проповедь этого маленького парня, ты поймешь, что именно вы все должны сейчас делать.

С этими словами он делает шаг вперед. Выражение его лица внезапно меняется, и он громко обращается ко всем восьми мастерам перед ним:

— Какая разница есть доказательства или нет?! Вы, ребята, забыли что могут ваши руки? Для чего вы делаете свои сахарные конфеты?

Энн крепко прижимает Мифрила к груди, стараясь не потерять свою веру внутри и не дать ей исчезнуть от страха.

— Сахарные сладости приносят счастье, — тихо отвечает она.

— Люди просят их ради счастья, для привлечения удачи и для исполнения желаний. Мастера создают леденцы, молясь о счастье.

Мастера выглядят так, будто не могут поверить, что совсем забыли об этом.

— Давайте создадим это.

Кэт подходит к верстку и смотрит на разложенные на нем эскизы. Энн встает рядом с ним, а остальные мастера собираются вокруг верстака.

Кэт смотрит на собравшихся мастеров с легкой улыбкой.

— Даже если это станут последними сахарными леденцами, которые мы, кондитеры, создадим, если мы их сделаем для себя, разве это не станет лучшим способом завершить карьеру мастера? Мастера на мгновенье вздрагивают от этих зловещих слов, на вызывающую улыбку Кэта они отвечают смехом.

— Кто знает.

Стелла пожимает плечами, а Джонсон говорит:

— Может быть.

Энн кивает.

— Да, я так думаю.

Даже если все желания останутся невыполненными и сахарные конфеты исчезнут, Энн не хочет сожалеть о том, что сделала. Она хочет гордиться тем, что сделала всё возможное, и с ностальгией вспоминать о том, что ушло.

Виконт Серебряного Сахара уже всё подготовил для этого.

Все запасы серебряного сахара, что есть в королевстве Хайленд, а также почти все кондитеры, собраны в столице, чтобы создать нечто невиданных масштабов.

Мастерам остается только без сожалений завершить свою работу, молясь о счастье.

Энн молится за сахарные конфеты, за будущее фей и за желания своего возлюбленного.

⠀

⠀

~*~*~*~*~

Второй дом графа Даунинга называется Замок Кроу и находится к югу от Льюистона.

Хотя он и называется так, он не имеет конструкции традиционного замка, и его правильнее называть особняком. Поскольку он был построен после гражданской войны, он небольшой и уютный, что придает ему характер архитектуры нового времени.

Прекрасный вид на королевский замок Льюистон, открывающийся из окон верхнего этажа трехэтажного особняка, — еще одна особенность, отличающая его от старомодных, готовых к бою замков.

Однако, как и в случае со всеми зданиями нового времени, этот особняк плохо защищен. Сейчас это благословение для Шалля.

Расспросив Хью о том, где находятся личные покои графа Даунинга, Шалль пробирается в замок Кроу и направляется прямиком на третий этаж.

Комната находится в середине третьего этажа. Говорят, что это самая удачная комната с прямым видом на королевский замок. Это личные покои графа Даунинга, верного подданного королевской семьи.

Стоя перед дверью, за которой, судя по всему, находится искомая комната, Шалль мгновение колеблется.

«Слишком легко.»

Это здание нового времени с неукрепленной защитой, и более того, здесь проживает старик, который был одним из важных вассалов королевства. Казалось бы, вполне естественно, что он смог легко проникнуть в замок, но странная тишина внутри кажется зловещей.

Как будто кто-то приказал им намеренно ослабить охрану и затаить дыхание.

«Что сделал виконт Серебряного Сахара?»

Хью Меркури написал письмо и поручил доставить его графу Даунингу, а затем он сказал Шаллю проникнуть в замок Кроу после полуночи. Когда Шалль спросил, что он сделал, тот ответил: «Поскольку нет ответа от графа Даунинга, я не уверен. Если всё пойдет по плану, ты сможешь встретиться с ним.»

Есть вероятность, что план виконта Серебряного Сахара может обернуться против него, но нет времени колебаться в поисках безопасного пути. Шалль собирает волю в кулак, толкает дверь и проскальзывает внутрь.

Переступив порог, он мгновенно замирает на месте.

В задней части комнаты открыто большое окно, и в нем, освещенный лунным светом, четко вырисовывается королевский замок, словно нарисованный на темном холсте.

Перед этим живописным пейзажем стоит круглый стол и кресла, грубоватые, но прочно сделанные. На одном из них сидит граф Даунинг. В его руке бокал с вином, но он, похоже, не пил его, и хотя он старик, его высокая фигура производит впечатление воина.

В темной комнате на фоне королевского замка граф Даунинг смотрит прямо на Шалля.

— Ты пришел, Король Фей? 

Хотя тон голоса кажется небрежным, но в нем не чувствуется пренебрежение к Шаллю. Наоборот, куда большее пренебрежение Шалль ощущает в излишне вежливых словах герцога Колетта.

— Вы знали, что я приду?

— Я получил письмо от Меркури.

Порывшись в кармане, граф Даунинг достает письмо, кладет его на стол и постукивает по нему пальцем.

— Сказано, что в полночь придет гость. Он не настроен враждебно, но у него одно крыло на спине. Меркури редко обращается с чем-то, но он попросил увидеться с тобой. Он говорит, что это необходимо для сохранения сахарных изделий. Но…

В этот момент граф Даунинг останавливается и смотрит на Шалля острым взглядом.

— Я стар и понимаю это, по этой причине я перестал служить Его Величеству и ушел в отставку. Какое тебе до меня дело, старика без власти, Король Фей?

Шалль кивает, медленно подходя к нему, чтобы показать, что у него нет враждебных намерений.

— Я прекрасно понимаю ваше положение. Я не рассчитываю на ваши полномочия. Мне просто нужно попасть в королевский замок и немедленно встретиться с Королем Людей. Всего лишь это. Мне сказали, что вы можете открывать ворота замка даже ночью.

— Зачем тебе это нужно? Почему ты вообще здесь?

— Обстановка натянута. Если так будет продолжаться, я могу потерять доверие Короля Людей до того, как сахарные яблоки созреют и упадут. Я хочу сохранить это доверие, а затем сделать все, что в моих силах, до последнего мгновения. Для этого мне нужно пройти через ворота королевского замка.

— Так я — ключ к воротам королевского замка?

— Должно быть, ключ. Вы ушли в отставку, поэтому перестали высказывать свое мнение королю и выполнять его приказы. Но вы все еще подданный короля и хотите, чтобы он правил страной. Разве это не так?

— Конечно.

— Тогда позвольте мне сегодня вечером войти в королевский замок и встретиться с Королем Людей. Если ждать утра, тот, кто стремится манипулировать волей короля, правящего страной, будет мешать ему принимать решения.

Граф Даунинг хмурится при этих словах.

— Герцог Колетт…

Именно существование этого человека стало причиной, по которой Шалль счел нужным связаться с графом Даунингом.

Граф Даунинг и герцог Колетт.

Оба они стараются сделать все возможное, чтобы обеспечить стабильность в королевстве, но их отношение к королю заметно отличается.

Граф Даунинг считает Эдмунда II королем и готов следовать за ним. Именно это, как он верит, и определяет его как верного слугу.

Но герцог Колетт совсем другой. Он не проявляет ни малейшего желания уважать и подчиняться воле короля, как будто считает, что для поддержания стабильности в стране достаточно присутствия короля в качестве красивого украшения.

Герцог Колетт, вероятно, посчитал бы старомодного верного слугу, как граф Даунинг, бельмом на глазу. Также и граф Даунинг, вероятно, огорчен существованием подданных, которые пренебрегают королем, как герцог Колетт.

Если такие трения существуют, то есть шанс, что к желанию Шалля прислушаются.

— Этот визирь может быть мудрым министром, который пытается стабилизировать ситуацию в королевстве. Но он не намерен уважать волю короля. Доказательством тому служит то, что, хотя Король Людей доверил мне первый серебряный сахар, он пренебрег его волей, тайно послал своих солдат и попытался забрать первый серебряный сахар. Возможно, это был хитрый способ держать нас, фей, в узде и сохранить королевство под управлением людей. Но когда стабильность королевства поддерживается вопреки воле короля, это королевство управляется уже не королем, а одним его подданным.

Шалль продолжает смотреть в глаза старому слуге.

— Если вы хотите именно этого, то оставьте все как есть. Но если это так, то люди должны устранить Короля Людей и назначить правителем визиря. Тогда я буду говорить с визирем, а не с королем. Мой подход будет зависеть от того, с кем я буду иметь дело.

Каким бы ни было положение Короля Людей и кем бы ни было его окружение, в конечном итоге для Шалля, который является феем, это не имеет значения. Но, ведя переговоры с представителями людей, необходимо разговаривать с тем, кто объединяет этот народ.

Королевством Хайленд правит и управляет король Эдмунд II. Вот почему Шалль вел переговоры с ним, но если фактическим правителем королевства является визирь, метод переговоров Шалля изменится.

— Это неуважение, Король Фей. Правителем Хайленда является Его Величество король Эдмунд II, как номинально, так и реально. Это непоколебимо.

Граф Даунинг медленно встает и становится лицом к лицу перед Шаллем.

— Тогда дайте мне войти в королевский замок, пока визирь спит и не может помешать королю принимать решения. Если Эдмунд II — король, дайте мне встретиться с ним, как с королем, — тихо приказывает Шалль.

Граф Даунинг на мгновенье выглядит недовольным приказом.

— Ты…

Он открывает рот, но, не позволяя ему продолжить, Шалль властно говорит:

— Я — один из тех, кому Король Фей пятьсот лет назад доверил возможность стать королем. У меня должна быть возможность встретиться с вашим королем. Кто ваш король? Я требую встречи с королем.

Неясно, что именно он чувствует в словах Шалля, но внезапно его взгляд колеблется и неудобное чувство исчезает. Как будто он медленно, спустя столько времени, осознает, кем является этот фей, стоящий перед ним.

— Ты хочешь встретиться с Его Величеством, верно?

— Да.

— Хорошо.

Граф Даунинг кивает.

— Но имей в виду, что королева Маргарита будет присутствовать с Его Величеством Эдмундом II.

— Королева?

— Визирь не единственный, кто использует свою мудрость ради Его Величества Короля.

Шалль вспоминает красивую женщину со спокойными зелеными глазами, о которой Лулу, последняя серебряная сахарная фея, говорила как о подруге. Бесспорно, она не стала бы игнорировать волю короля, но в то же время, если бы обнаружила, что воля короля ошибочна, то без колебаний дала бы ему совет.

Возможно, она будет лучшим советником короля, чем визирь, который слишком умен и поэтому пренебрегает его волей.

— Мне все равно. Лишь бы воля Короля Людей не была искажена.

— Хорошо.

Граф Даунинг быстро проскальзывает мимо Шалля, устремляется к двери и открывает ее. А затем он громко заявляет:

— Я ухожу! Готовьте карету. Мы едем в королевский замок. Зовите герольда!

По всему замку Кроу зажигаются огни, и внезапно становится шумно. Внезапный приказ господина в полночь приводит его подданных в состояние паники.

Приняв решение, граф Даунинг быстро отдает приказ и начинает приготовления. Когда карета была готова, Шалль садится в нее с графом Даунингом. Он не говорит Шаллю ни единого слова. Он молча сидит с закрытыми глазами, держа прямую осанку. Видимо, ему кажется невероятным, что он сидит в одной карете с Королем Фей и направляется в королевский замок, следуя его требованиям.

Однако он это делает, потому что он помог Эдмунду II взойти на трон и уважает его как короля, и не может поступить иначе.

Граф Даунинг наверняка недоволен тем, что герцог Колетт слишком нагло ведет себя с королем и пренебрегает его волей. Именно поэтому Шалль надеялся убедить графа Даунинга доставить его в королевский дворец как можно быстрее.

Однако карета на некоторое время застревает перед воротами королевского замка. Судя по всему, визирь отдал строгий приказ никому не открывать ворота в полночь.

Как только граф Даунинг узнает это, его плечи начинают трястись от гнева, и со всей своей силой воина он выходит из кареты. Он подходит к караульной будке и вызывает командира стражи. Затем он посылает его внутрь замка.

Время утекает мгновение за мгновением.

Шалль вплотную прислоняется лицом к окну кареты с опущенными шторами и смотрит на улицу сквозь щель в них. Он наблюдает, как граф Даунинг раздражается и изо всех сил пытается сдерживать свой гнев. Шалль также чувствует беспокойство из-за истекающего времени.

Подняв взгляд на шпили королевского замка, он замечает, что небо начинает медленно окрашиваться в бледно-сиреневый свет.

«Наступает утро.»

Он щелкает языком, наблюдая, как птицы пролетают над шпилем и стаей взлетают ввысь.

Когда небо станет ещё светлее, птицы, которые не могут ориентироваться в темноте, начнут летать. Если из гор Бирсес выпустили птиц, они смогут попасть в резиденцию герцога уже на рассвете.

В этот момент открывается дверца кареты. 

— Ворота не откроют.

Граф Даунинг смотрит с выражением полнейшего отвращения.

— Они говорят, что невозможно открыть главные ворота. Но можно пройти пешком через солдатские ворота. Ты согласишься на такое унижение?

— Унижение?

Шалль усмехается.

— Если бы не вы, у меня не было бы другого выбора, кроме как незаметно пробраться в королевский замок. По сравнению с этим, это почетный путь.

 — Пробраться?

Глаза графа Даунинга распахиваются от возмутительного заявления, но тут же становятся суровыми.

— Этого быть не может, ни в коем случае. Даже если ты Король Фей, нет, и особенно потому что ты король.

— Я знаю. Вот почему я полагаюсь на вас.

Шалль встает и легко выходит из кареты. Выражение лица графа Даунинга все еще остается горьким, но в его глазах появляется намек на язвительность.

— Я покажу тебе окрестности. Я могу взять на себя только такую роль после выхода в отставку.

— Прошу вас, — честно отвечает Шалль.

Граф Даунинг тотчас разворачивается и быстро идет к служебному входу. Шалль еще раз бросает взгляд на небо, следуя за графом. Рассвет еще не наступил.

~*~*~*~*~

Когда небо на востоке начинает окрашиваться в светло-фиолетовые тона, птица взлетает с ветки большого дерева, где она отдыхала. Солнце еще не взошло, вокруг царит полумрак, но птица парит в небе, ориентируясь на слабый свет, разливающийся по небу как предвестник утра.

Руководствуясь своим инстинктом, птица спешит к собственному гнезду.

Хотя она была выпущена в незнакомых горах, внутренний компас точно указывает направление к ее гнезду, так что она не заблудится. Хотя на время ее полет был остановлен ночной темнотой, она смогла дать отдых своим крыльям, а когда в небесах чуть лишь появляется проблеск света, инстинкт побуждает ее спешить домой как можно быстрее.

Переправившись через реку и прибыв в город, возникший вокруг огромного замка, птица широко взмахивает крыльями и снижает высоту, чтобы направиться к земле. Планируя вниз с помощью ветра, она машет крыльями, чтобы замедлиться и опуститься к своему гнезду.

Наконец, птица добирается до своего гнезда, расположенного в особняке на северной окраине Льюистона.

Трехэтажное здание, образующее форму буквы Г и окружающее широкий внутренний двор, имеет прочную конструкцию, как будто представляя собой сплошную стену. Его можно запросто спутать с казармой, но красивые тканевые занавески, задрапированные на каждом окне, дают понять, что это резиденция аристократа.

Во дворе, окруженном зданием, стоит кирпичный домик для птиц высотой в человеческий рост. В его нижней части, за решеткой, на жердочках сидят птицы, сложив крылья и закрыв глаза. Сверху открыто несколько маленьких окошек, и в одно из них залетает птица, садится, как бы с облегчением, надувает грудь и начинает щебетать.

Видимо услышав это чириканье, во двор выходит мужчина. Он видит птицу, сидящую в маленьком окне, протягивает руки и осторожно вытаскивает ее, посвистывая при этом.

К лапе птицы прикреплена небольшая трубка стального цвета, в которую вложен сложенный и свернутый лист бумаги.

Мужчина снимает трубку с лапы птицы, возвращает ее обратно и идет в здание с трубкой в руках. Закрывая за собой дверь, он обращается к тем, кто находится внутри:

— Пришло сообщение. Передайте герцогу Колетту, что это новости от войск, направленных на север.

Дверь закрывается, голос и фигура мужчины исчезают внутри.

В утреннем дворе, где едва начинает светлеть, продолжают раздаваться приглушенные звуки птиц.

⠀

⠀

⠀

Вскоре после возвращения птицы в свое гнездо, в небе над Льюистоном появляется еще одна. Птица приземляется в гнезде, устроенном внутри башни королевского замка. Солдат-смотритель, готовивший утренний корм, кладет кормушку, которую держал под мышкой, на пол и тут же берет птицу на руки.

— Не слышал, чтобы ожидалась связь откуда-то.

Солдат, что-то подозрительно бормоча себе под нос, тянется к трубке стального цвета, прикрепленной к лапе птицы. Разглядев на трубке герб герцога Гилма, солдат озадаченно наклоняет голову, снимает трубку и помещает птицу в клетку. Затем он вынимает письмо.

Лицо солдата бледнеет, когда он вглядывается в письмо в тусклом свете.

Он случайно задевает кормушку для птиц, отчего корм разлетается по каменному полу. Но не обращая на это внимание, он быстро поворачивается и начинает спускаться по узкой каменной винтовой лестнице, крича в панике:

— Эй! Эй! Ужасные новости от герцога Гилма! В Северном Блоу!