Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
6 - 7

Следующий день был солнечным. Поверхность снега, покрывающего улицы Льюистона, слегка блестит на солнце.

Даже церковь Сейнт-Льюистон Белл была залита светом. Сделав шаг туда, и Энн мгновение смотрела на его сияние. Мысль о том, чтобы украсить это пространство сахарными кондитерскими изделиями, привела ее в восторг и волнение.

Восемь башен из снежинок чуть выше Шалля. Десять из них вдвое меньше. Еще треть - одна десятая высоты.

Они погрузили их в фургон и привезли сюда из замка Холлилиф. Каждая скульптура была заключена в деревянный каркас, защищена тканью и помещена на повозку. Повозкой осторожно маневрировали, чтобы колеса не подпрыгивали на заснеженной дороге.

Обычно главная дверь собора открыта только наполовину, но сегодня она открыта с обеих сторон.

Эти кондитерские изделия из сахара легкие. Ажурные снежинки нагромождены неравномерно. Это то же самое, что наслаивать тонкий лед. Чтобы нести одну скульптуру, требовалось пять мастеров, потому что вес деревянной рамы был больше, чем вес конфеты.

Между замком и колокольней Сейнт-Льюистон совершалась поездка туда и обратно, один раз утром и два раза днем. Солнце уже полностью село к тому времени, когда они принесли в собор все леденцы.

Дана, Хару, Бенджамин, Ной и Кэти приготовили картофельный суп и хлеб на ужин. Мастера съели его на ступеньках возле церкви. Было холодно есть на продуваемых ветрами каменных ступенях, но мастера, жаловавшиеся, что умирают от голода, быстро покончили с обедом и вернулись в собор, прежде чем их тела остыли до мозга костей.

В соборе зажгли свечи. И к тому времени, когда они закончили раскладывать леденцы по нужным им местам, была почти полночь. Они решили оставить деревянную раму прикрепленной до дня Нового Святого Праздника, а затем снять ее днем. Это для их безопасности.

Энн нервничала по поводу перевозки сахарных кондитерских изделий. Мастера казались более истощенными морально, чем физически, и легли, как только рабочий день закончился.

Спальные помещения мастеров находились в приемной Отца за собором. Это простая каменная комната, но есть мебель, которую можно использовать как стул или кровать. 

Энн завернулась в одеяло и свернулась в этом кресле вместо кровати. Только Энн и Бриджет были девочками, так что им разрешили пользоваться приемной приходского священника. Комната маленькая, но в ней есть скамейка, покрытая тканью, как раз по размеру кровати. Они вдвоем вмещались на ней.

Бриджит казалась уставшей от незнакомой работы и вскоре крепко уснула. Энн чувствовала тепло тела Бриджит под одеялом. И от нее исходил приятный аромат, похожий на аромат цветов. На ней должны быть духи. Это был очень нежный аромат, так что Энн ей завидовала. 

Энн никогда не была модной. Не носила красивое платье, как Бриджит, не пользовалась духами и не наносила макияж. Если она сделает это, то сможет ли Энн стать чуточку взрослее и красивее в свои шестнадцать лет? Тогда Шалль перестанет думать о ней как о пугале?

Когда она подумала об этом, она вспомнила ночь в той дикой крепости.

Рука Шалля коснулась ее щеки, и его лицо приблизилось. Энн думала, что он поцелует ее. В то время она действительно так думала. Возможно, это был сиюминутный порыв.

Несмотря на то, что Шалль такой прямолинейный и саркастичный, он добрый. Он понимает, что Энн зависит от него, и говорит ей, что он всегда будет с ней и что будет защищать ее.

Энн была так счастлива, что ничего не могла с собой поделать. Но Рафаль сказал: «Ты сделаешь его несчастным.»

Шалль должен был стать Королем Фей, которого хотели феи, но теперь он с Энн. Это может сделать его несчастным. Он мог спокойно путешествовать по королевству, находить фей-компаньонов и жить с ними. Когда-нибудь он проведет много времени с такой же феей из драгоценного камня, что и он сам. Если подумать об этом спокойно, то это кажется самым разумным и лучшим способом.

«Я скучаю по тебе.»

Как только Энн представила себе этот идеальный план, она почувствовала смятение в своем сердце. Поняв это, она стала противна себе.

Она встала со вздохом. Инстинктивно она хотела увидеть кондитерские изделия из сахара.

Энн нащупала фонарь на полу и выскользнула из-под одеяла, пытаясь не разбудить Бриджит.

Когда она вышла из дома, за окном в коридоре ярко светил лунный свет. Лунный свет отражается от снега, делая его очень ярким. В данном случае фонарь ей не понадобился, поэтому она оставил его на месте и направилась в собор.

Как только Энн вошла в собор через крайнюю правую дверь от алтаря, ее ноги остановились. Шалль сидел перед алтарем. Он держался за одно колено и смотрел на роспись потолка.

В часовне, наполненной бледным светом и ледяным воздухом, крыло Шалля бледно-голубое и спокойные. Белый профиль кажется слабо светящимся в тусклом освещении. Слегка белое дыхание коснулось его губ.

Это слишком красиво, и в нем есть соблазнительность, которая обманывает людей.

Энн не знала, что делать, но Шалль сразу же посмотрел на нее, так что в конце концов она подошла к нему.

― Что случилось?

― Проснулась и захотела увидеть леденцы. Шалль? Ты смотрел на фрески?

Когда Энн впервые увидела картину, она подумал, что она похожа на атмосферу Шалля. Они выглядят иначе, но чувствовалась нежная сила и красота.

Энн села рядом с Шаллем. В часовне было прохладно. Но когда она увидела спокойное выражение его лица, она вспомнила, что феи не чувствуют холода.

Даже температура, которую они чувствуют, отличается. Вот расовая разница. И это расстояние между ними. Когда Энн впервые приехала сюда с Шаллем, она думала, что нет никакой разницы в расе. Но, как он сказал тогда, разница определенно есть.

В ту ночь в крепости она почувствовала это. И поняв это, ей показалось греховным безрассудно подходить к Шаллю. Она также чувствует, что он пытается дистанцироваться от Энн. Они сидели рядом, но расстояние между ними было большим.

― Король Фей… Рафаль назвал себя им, но про тебя он говорил тоже самое. Кажется, все феи возлагали на тебя какие-то надежды. Почему?

― Рафаль и я родились из драгоценных камней, собранных Ризельвой, последним Королем Фей, в попытке создать короля, Рафаль так считал.

Энн  удивило, что легенда и реальность связаны, ей сказали, что именно для этого и родился Шалль. Она думала, это могло быть так. Он особенный по сравнению с другими феями.

— Что ты собираешься делать? С этого момента?

— Может быть, я должен что-то сделать, когда придет время, но не сейчас. 

— Так что ты собираешься делать сейчас?

Переведя взгляд с потолка на Энн, Шалль тихо ответил: 

— Я сдержу свою клятву. Я всегда буду рядом с тобой. Я буду защищать тебя. Я никогда не нарушу свою клятву, — Шалль продолжил, глядя Энн в глаза.— Я буду защищать тебя, чтобы ты могла жить счастливой жизнью человека. По этой причине я всегда буду с тобой. Делай, что хочешь, иди, куда хочешь. Влюбись в человека, который тебе понравится. Я буду защищать тебя.

Эти слова заставили ее плакать.

Шалль по-прежнему добр к ней. Несмотря на то, что он чувствует разницу между расами, он говорит, что защитит ее.

С той ночи в этой дикой крепости расстояние до Шалля увеличилось. Несмотря на  различия, они знают о пропасти между ними, но все же пытаются обнять друг друга. Она думала, что Шалль не может сказать, что ему не нравится.

Вот почему слова «Влюбись в человека, который тебе нравится» ранит ее сердце. Однако Энн должна чем-то отплатить за доброту Шалля. Это что-то для его счастья.

— Спасибо… Но если бы я была совершенно счастливым человеком, то меня не нужно было бы защищать. Тебе не нужно быть со мной вечно и постоянно защищать меня. Шалль, ты свободен сейчас. Иди куда хочешь и влюбись, в кого хочешь. Я знаю, что ты скажешь, что не можешь нарушить клятву, но я освобожу тебя от нее, — Энн выдавила из себя улыбку. — Ты дал неприятную клятву, Шалль. Прости.

Вероятно, Шалль был заложником ситуации. Он не мог оставить птенца, борющегося перед ним. Будь то животное, фея или человек, Шалль всегда добр.

Шалль криво усмехнулся.

— Что значит всегда...

— Что?...

— Нет… если ты этого хочешь.

Красивые черные глаза смотрели на Энн и улыбались.

— Энн. Выполни последнюю задачу и принеси счастье всем живущим в королевстве.

Расстояние между ними так далеко, и ей трудно дышать, поэтому она удивилась, почему воздух такой теплый.

Они смотрели на потолок собора. Пусть это место, этот мир наполнится счастьем, которое приносят сахарные кондитерские изделия.

В мире было много болезненных и беспокойных вещей. Вот почему Энн должна постараться.

~*~*~*~*~

Значение слова «всегда», которое сказал Шалль, не так просто, как думает Энн. Он смотрел на профиль Энн, глядящей на потолочную картину.

Даже если Энн влюбится в кого-нибудь, обретет стабильную жизнь и будет совершенно счастлива, Шалль не сможет покинуть ее. В месте, невиданном ею, ставшей совершенно счастливой, он будет оберегать ее до конца ее жизни, так что она не заметит этого и будет держать в страхе малейшее несчастье.

Вот что значит «всегда».

Но Шалль не мог сказать этого Энн. Если он так скажет, Энн снова начнет беспокоиться о нем. Он не хотел этого.

Это сильное чувство внутри никогда не исчезнет. Желая ей полного счастья, собственные слова, говорящие Энн, которую он любит, влюбиться в человека, причиняют боль словно яд.

«Я хочу прикоснуться.»

В этот самый момент он едва сдерживал свои чувства.

~*~*~*~*~

На следующий день мастера приступили к работе рано утром.

В центре алтаря выстроены восемь больших леденцов, остальное пространство заполнено маленькими. 

Внутри собора широкий проход идет прямо от главного входа к алтарю. Слева и справа от него ряды молитвенных сидений.

Четыре человека, Кинг, Орландо, Эллиот и Кэт, установили круглый плоский пьедестал из серебряного сахара на пересечении проходов. Окружность пьедестала имеет размер двоих взрослых мужчин, взявшихся за руки.

Увидев его, Надир повысил голос.

— Как и ожидалось, он большой.

Джонас бормочет с отвращением.

— Слишком поздно, но мы сможем сделать это?

— Сможем?

— Нет!

— Сделаем это! Джонас, делай тоже!

С помощью Шалля, Бриджит и всех мастеров, конечно же, они поставили на пьедестал множество снежинок. Скульптура была сделана за семь дней. Завершены три башни из крупных снежных кристаллов.

— Последний.

Энн оценила пространство между пьедесталом и потолком. В этом месте самый высокий потолок в соборе.

Последнюю скульптуру они соберут на месте. Обычно кондитерские изделия изготавливаются в мастерской и привозятся за день до праздника. Делать их непосредственно в этом месте — исключение из исключений. Но последнюю скульптуру нужно начать строить здесь.

Мифрил стоит на краю, он смешивает серебряным сахаром и холодную воду в каменном сосуде. Слабо замешанная масса используется для крепления снежинок.

— Я пойду на южную сторону.

Эллиот поднял руку, когда Энн сказала это.

— Ну, я на западе.

Кэт стоит на восточной стороне.

— Я здесь.

Орландо молча стоял на северной стороне.

Четыре мастера стояли на севере, юге, востоке и западе по кругу огромного пьедестала. 

— Начнем. У нас нет времени.

Когда Энн сказала это, мастера встали на колени.

Она тоже встала на колени и попросила Кита, который стоит позади нее: 

— Самый большой кристалл. Белый. Два.

Затем Кит кивнул и бережно протянул ей обеими руками самую большую белую снежинку. Она подняла ее и поставила на пьедестал, поддерживая. Немедленно Мифрил подходит к Энн с каменным сосудом.

На кончике инструмента насыпан неплотно замешанный серебряный сахар и необходимо нанести его, прикоснувшись к месту соприкосновения пьедестала со снежинкой.

Орландо точно так же получал кристаллы от Валентина позади него. Эллиот от Надира. Кэт от Кинга. Каждый получил кристаллы. Вместо Мифрила Джонас месил серебряный сахар для клея. Шалль и Бриджит сидят по разные стороны пьедестала и наблюдают за работой.

Лишь тихие голоса каждого мастера звучат в холодном соборе. 

— Не мог бы ты дать мне маленькую снежинку? Пожалуйста, дай мне одну из самых маленьких. Белую.

Как и ожидалось от Эллиота, он затаил дыхание и не стал говорить бесполезно.

— Принеси мне большой голубой кристалл.

Кэт тоже не теряет своего мрачного выражения. 

— Вот оно. Все в порядке. Это тот парень.

Орландо нервничает еще больше, чем обычно. Он не привык к одному глазу и все еще чувствует себя калекой, но это не меняет точности его работы.

Несмотря на то, что внутри собора холодно, со лба мастеров капает пот.

— Кит. Еще один. Большой.

Сосредоточившись на кончиках своих пальцев, Энн думает о следующем кристалле, который нужно приготовить, и шепчет просьбу. Мягкий голос подтверждает:

— Белый, да?

— Да.

Когда она с облегчением освободила руки от кристалла перед ней, сзади справа появился другой кристалл.

Солнце встало, затем наклонилось, и теперь заходящее солнце начинает бить по витражам собора.

Мастера, которые продолжали работать, все время затаили дыхание.

— Как и ожидалось, это займет время…

Отпустив кристалл, Кэт вытер пот со лба тыльной стороной ладони и сказал с горьким лицом.

— Уже темно. Новый Святой Праздник завтра ночью. Я не могу сегодня спать с такой скоростью.

Эллиот тоже закончил приклеивать кристалл и поднял взгляд. 

— Я привык к тому, что мы не успеваем. Я не собираюсь спать.

Энн вздохнула с облегчением, когда она посмотрела на то, что было перед ней. Она уверена, что у нее нет свободного времени. Она это себе представляла, но не было собрано и трети. 

Орландо тоже остановился и повернулся к Валентину позади него.

— Сейчас Джонас принесет лестницу.

Пока он это говорил, Джонас и Шалль вошли в дверной проем собора с лестницей. Бриджит несла столько фонарей и подсвечников, что она может украсить всю церковь.

—  Бриджит, пожалуйста, размести огни там, где будут стоять свечи в Новый Святой Праздник.

Когда Энн попросила, Бриджит на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Ты собираешься проверить освещение?

— Да. Я не просто делаю конфеты и расставляю их. Я хочу использовать свет всего собора, поэтому я хочу увидеть, как это выглядит.

Бриджит улыбнулась и кивнула. Она передвинула огни туда, где должны были стоять свечи в день Нового Святого Праздника. Освещенные мерцающими огнями мастера вернулись к работе.

Днем и ночью шла непрерывная работа. На рассвете интерьер собора становится чуть светлее. Когда Эллиот заметил, что на улице становится светлее, он огляделся.

— Джонас, Валентин и Кинг, снимите защитный каркас с леденцов, которые стоят в ряд. Будьте осторожны. Надир и Кит не будут просить о помощи, пока вы трое не закончите.

По приказу мастера разошлись работать по церкви. 

Со временем ненужные мысли ушли из головы Энн.

«Какой цвет следующий?»

«Насколько большой кристалл?»

«Как насчет отражения света?»

Думая о балансе кристаллов, которые нужно собрать один за другим, главная цель — сделать как можно больше и выше.

Когда пришло время делать последнюю, Энн надеялась, что счастье серебряных леденцов дойдет до всех в королевстве. Вот почему она хотела сделать скульптуру такой высокой, как небо. Ибо небо видно всем в королевстве. Вот почему она хочет приблизить эту скульптуру к небу. 

Энн уставилась на сахарные кристаллы, собранные перед ней, затем скользнула взглядом к потолку.

«Больше, выше…»

Она хочет сегодня вечером подарить всем новое счастье в новом году.

«Высоко.»

~*~*~*~*~

Тихо шел снег.

Сегодня в канун Нового года в Льюистоне было так ярко, что сиял весь город. В ночь на Новый Святой праздник принято зажигать в окне единственный свет. Нет окон без света. На Западном рынке, на Южной площади, на Триумфальной улице есть палатки, где продают глинтвейн и сладкую жареную выпечку.

Новый год наступает, когда колокола церкви Сейнт-Льюистон Белл бьют двенадцать.

Все думают о новом годе и чувствуют себя беспокойными и счастливыми. Внутри закрытого собора предполагалось провести Новый Святой Праздник в присутствии короля и знати. 

Жители города Льюистон собрались вокруг собора. Как только эта церемония закончится, король и дворяне уйдут, собор станет доступен для простых людей.

Когда прозвенел колокол церкви Сейнт-Льюистон Белл, руки отцов церкви распахнули тяжелые и огромные двери собора.

Люди, собравшиеся вокруг, тихо входят в святилище и возносят свои молитвы.

Люди, ожидавшие звона колоколов, перешептывались, глядя на мерцающие витражи собора.

— Кажется, в этом году гильдия Пейдж сделала леденцы.

— Мастерская Пейдж? Это мастерская, которую никогда раньше не выбирали. Все в порядке?

— Это выбрала церковь, без сомнения.

— Если это так, то все в порядке. Это все равно, что принести королевству год счастья.

В тревоге, предвкушении и любопытстве собравшиеся люди обмениваются мнениями друг с другом.

Прозвенел колокол.

Он эхом отдается в снежном ночном небе. Низкие и высокие, одновременно звонят разные колокола. Звуки колоколов сплетаются воедино и покрывают город и небо.

Внезапно большая дверь собора шевельнулась. Отцы церкви одновременно распахивают левую и правую двери изнутри. Яркий свет просачивается на ступени собора, во двор и над толпой людей.

Когда дверь была полностью открыта, а позади него ослеплял свет, иерей стоял у входа в храм. Церемониальная черная одежда священника и длинная черная шляпа. На шее у него тонкая цепь из скрученных золотых и серебряных нитей.

— С Новым годом. Всем нового счастья.

Сказав это, отец-первосвященник протер руки и кончиками пальцев нарисовал в воздухе святой символ над головами собравшихся.

Когда первосвященник-отец повернулся, люди последовали за ним. Как только они поднялись по лестнице и вошли в собор, люди остановились и ахнули. Собор ярко светится.

Стены собора увешаны парадными свечами, делая собор освещенным, как днем. В ярком свете стоят столпы церкви, алтарь и дополняющие их сахарные кондитерские изделия.

Так было каждый год, но сейчас видны изменения. Это место казалось непохожим на обычный собор. Мерцающий свет свечей был связан с конфетой, которая получала свет.

Большие, средние, маленькие конические конфеты выстроены в ряд. Свет может проходить через кондитерские изделия из сахара, потому что они состоят из неравномерно нагроможденных очень тонких снежинок. Узор, высеченный на каждом кристалле, преломляет свет. 

Эта чистая белая конфета - снег. Любой может увидеть это с первого взгляда. И в этой чистой белизне иногда мягко смешиваются пастельные цвета. Это как Божий знак, сошедший на снежный мир.

Что больше всего удивило людей, так это гигантская коническая башня, помещенная в центр собора. Верхушка такая же маленькая, как кончик пальца. Это достигается путем сборки тонких кристаллов, подобных бумаге.

Гигантская снежная башня переливается светом внутри собора и стоит, словно наблюдая за людьми и королевством. Причина, по которой внутри собора светло, заключается в том, что эта гигантская башня собирает свет, отражает его внутрь, и свет сияет до самого кончика. Он мягко светит в отдаленные места, куда не может проникнуть свет свечей. Несмотря на то, что он мягкий, иногда в глаза попадает резкий свет. И хотя это так ярко, можно сказать наверняка, что это снежная сцена.

Это было фантастическое зрелище, которого никто никогда раньше не видел.

Там не просто выставлены леденцы. Сахарные леденцы устроены и изготовлены с учетом освещения внутри собора. Мастера превратили внутреннее пространство в снежную сцену. Это больше, чем просто расставленные скульптуры, они преображают декорации собора. Сахарные изделия управляют светом и доминируют над всем пространством.

Гленн Пейдж, опираясь на плечо Хару, вошел в собор. В тот момент, когда Хару вошел, он повысил голос:

— Вау…

И Дана, и Ной, следовавшие сзади, округлили глаза. Кэти и Бенджамин, сидя на плече Даны, тоже ошеломлены.

Гленн глубоко вздохнул. Живой свет ремесленника живет в этих глазах. 

— Скульптура такого размера была сделана на месте? Использование света в качестве эффекта... изменение пространства внутри собора сахарными кондитерскими изделиями... Понятно. Это вообще возможно... сделать из леденцов?

Он продолжал смотреть на интерьеры собора.

— Мистер Гленн.

Через некоторое время Хару предложил Гленну пройтись. Гленн смотрел вниз во время прогулки. Слезы падали к его ногам, пока он медленно шел.

— Мистер Гленн? Что случилось? Вам больно? 

Гленн криво улыбнулся, глядя вниз.

— Нет. Я думал, что молодые мастера будут подражать… Я счастлив.

Гленн снова поднял голову и снова посмотрел на залитый светом собор. 

— Хару, где наши мастера?

~*~*~*~*~

Мастера были в приемной отца за собором. Проработав всю ночь, они израсходовали всю свою энергию, и когда работа закончилась, они вернулись в приемную и заснули.

Каждый из них завернулся в одеяло, и они сбились в кучу, как стая кроликов зимой. Бриджит тоже свернулась калачиком в углу приемной отца церкви.

Энн была одна на заднем дворе собора. Он также находится за пределами коридора, соединяющего часовню и Дом Отца, так что здесь никого нет. Площадь тускло освещена светом из окон дома и собора.

Энн смотрела на небо. Снежинки падают одна за другой. Хоть она и не спала, но почему-то было ощущение, что она проснулась от долгого сна.

Энн не могла уснуть. Все еще в сердце, она слышит свой собственный голос, который становится его все выше и громче. 

«Русель Эль Мин.»

Дойдет ли счастье, принесенное этими сладостями, к ней, сказавшей, что собирается увидеть море и ушедших фей? Энн хотела, чтобы у нее получилось. Пусть счастье придет к тем, кто далеко.

— Энн.

Энн обернулась.

— Хью?

Хью Меркури приближается к ней по снегу, ухмыляясь и поднимая руку. Он одет в формальную одежду виконта Серебряного Сахара.

— Что ты делаешь в таком месте, как это? И ты одет в парадную одежду.

— Я виконт. Я присутствовал на церемонии Нового Святого Фестиваля.

Позади Хью, конечно же, был Салим. Он тихо следует за ним, как будто хочет скрыть свое присутствие.

— Это была хорошая работа. Даже дворяне, присутствовавшие на Новом Святом Фестивале, были ошеломлены. До сих пор леденцы на Новом Святом Фестивале были просто украшениями. Именно гильдия Пейдж в этот раз показала, как леденцы могут доминировать в пространстве. Со следующего года способ использования сахарных леденцов на Новом Святом Фестивале может измениться.

— Это хорошо.

Энн естественно улыбнулась. Затем Хью ухмыльнулся.

— Я рад… С тобой все в порядке? Энн, теперь ты известна как главный мастер мастерской Пейдж, но у тебя до сих пор нет личного послужного списка мастера серебряного сахара по имени Энн Хэлфорд.

Это определенно было так. Скульптуры на Новый Святой Праздник — это работа гильдии Пейдж. Это заслуга не только Энн, но и мастеров Пейдж. Репутация Энн ничтожна.

— Ты могла бы стать главным мастером в мастерской Пейдж и работать там до конца своей жизни. Это может стать твоей идеальной работой.

Идеальная работа.

Какая идеальная работа приходит на ум Энн? Она была удивлена. Какой работой она хочет заниматься в будущем и каким мастером хочет быть?

Энн просто хочет быть хорошим мастером серебряного сахара. Вместо такого неопределенного будущего ей нужна четкая идея, чтобы жить. Но такой идеи пока не было у Энн.

— Если ты останешься в Пейдж, то можешь сказать, что это твоя идеальная работа.

Энн комфортно в уютной мастерской Пейдж. Это весело и полезно. Но поскольку у нее нет представлений о своих планах, может ли она сказать, что это идеальная работу? Это мастерская, которую сделали Гленн и Коллинз. Это их работа.

— Подумай об этом. Это твое будущее.

При словах Хью Энн просто остановилась. В этот момент она услышала голос позади себя. 

— Виконт Серебряного Сахара.

Эллиот вышел из собора. Шалль тоже был там.

— Когда я проснулся, то обнаружил, что Энн ушла. Разве ты не могла разбудить меня?

Хью криво улыбнулся и слегка махнул рукой.

— Я думал забрать тебя, но я боюсь Шалля. Я ухожу.

Эллиот склонил голову перед Хью, который пошел дальше.

— Виконт, большое спасибо, за спасение нашего мастера от этого фея.

— Это работа. И я просто привез ее. Я ей не помогал.

Сказав это, Хью ушел с Салимом.

Шалль мягко толкнул Энн в спину.

— Иди под крышу. Твоя голова белая от снега.

— Шалль, я…

Когда Энн пошла, она схватила рукав пальто Шалля. 

— Я решила поработать в гильдии Пейдж до Нового года, но дальше этого я не планировала.

Войдя под карниз, Шалль глубоко вздохнул и стряхнул снег, упавший на голову Энн.

— Это та самая голова пугала...

Эллиот, который вместе с ними зашел под карниз, расхохотался.

— Правда, ты так озабочена тем, что находится прямо перед тобой, Энн. Ты действительно плохо планируешь будущее, не так ли?

Энн не сильна в этом, она никогда даже не думала об этом. Просто она всегда смутно хотела быть сахарным мастером. И по этой причине она до поры до времени опрометчиво делала то, что ей попадалось под руку. 

— Дам тебе такой совет, Энн.

Эллиот поднял палец и сказал гладко, как будто читал то, что было написано в книге.

— Прежде всего, как заместитель главы гильдии Пейдж, я хочу, чтобы ты осталась в мастерской. Это исключительно на благо гильдии Пейдж, потому что было бы полезно, если бы ты работала здесь. И еще одно, как старший мастер по производству серебряного сахара. Гильдия Пейдж - это маленький мир. Если ты думаешь о своем будущем, тебе следует сначала набраться опыта. Поэтому тебе следует уйти из мастерской.

Энн помнила опыт Хью.

— Я хочу быть таким мастером.

Она никогда не думала о будущем конкретно, но сейчас ей необходимо определиться с ним.

— Я не могу остаться в мастерской Пейдж…

Печаль медленно растекается в ее груди. Мастерская Пейдж стала очень расслабляющим местом для Энн. Она полюбила мастеров, Эллиота, Гленна, Бриджит и фей. 

Возможно, это отразилось на ее лице. Эллиот похлопал Энн по голове.

— Ну, не воспринимай это слишком серьезно. Если ты думаешь, что не сможешь этого сделать, можешь идти к нам. Энн — наш главный мастер. Ты можешь вернуться в любое время.

Когда она посмотрела на него, Эллиот слегка подмигнул, быстро повернулся спиной и ушел.

— Это плохо~. Все спали, так что забыли о мистере Гленне. Поскольку речь идет об этом человеке, возможно, он уже пришел без разрешения.

Бормоча, Эллиот легкими шагами вошел в заднюю часть собора.

Энн никогда не думала, что будет так счастлива услышать эти слова. Есть место, куда она может вернуться. Есть место, где ее кто-то ждет. Если она устанет, ее приветливо встретят и погладят по голове. Место, похожее на маму.

Поскольку есть такое место, то могут быть приключения, которые можно совершить.

— Итак, каков вывод головы Пугала?

— Я… не останусь в мастерской Пейдж.

— Оставишь гильдию Пейдж? А потом?

— Хм?...

— Обдумай все медленно. Делай, что хочешь. Я пойду с тобой.

Когда Шалль начал идти, Энн последовала за ним.

Он прошел через заднюю часть здания, шагнул через дверной проем сбоку от алтаря и уставился на снежный пейзаж. Энн стоит рядом с ним и осматривает собор. Светлые лица людей и кондитерские изделия из сахара.

Новый год здесь. Новое счастье приходит в Королевство Хайленд.

Шалль, стоявший рядом, сказал, что последует за Энн. Он все еще рядом с ней. Но она чувствует отдаление от него. Это дистанция между людьми и феями. Энн вдруг становится грустно и хочется плакать.

— Шалль… Шалль.

Любовь переполняет, даже если она пытается ее подавить. Энн знает, что было бы лучше, если бы это чувство исчезло, но оно не исчезало. Она надеется, что счастье, призванное сахарными кондитерскими изделиями, которые заполняют это пространство, сблизит ее с Шаллем. 

Это как бросить человека в озеро,который не умеет плавать и пытается сопротивляться, зная, что ничего не может с этим поделать.

Мужчина, который усердно молился в часовне перед алтарем, закончил свою молитву и встал. Это был Кит. Его взгляд внезапно переместился в сторону, и он, казалось, заметил присутствие Энн и Шалля. Слегка подняв руку, он подошел к ним.

— Энн. Я не могу придумать, с чего начать, и я шокирован.

Кит немного рассмеялся.

— На самом деле, я ушел из Редклиффа после того, как решил помочь Пейдж.

Энн была ошеломлена внезапным признанием.

— Ты уволился? Почему? Почему ты вдруг уволился?

— Когда я смотрю на мастеров в Пейдж, я вижу, что они думают о фракции, о своих предках и о многих других вещах. Поэтому я ушел. Я больше не присоединяюсь к фракциям. Поэтому я хотел спросить тебя, Энн. Ты собираешься остаться в гильдии и станешь мастером Пейдж?

— Нет, я решила уйти.

Кит посмотрел прямо на Энн и мягко улыбнулся, как обычно.

— Построим мастерскую вместе?

Глаза Энн расширились от неожиданного приглашения.

Внутри храм окутан мягким светом, а на стенах танцует свет. Сахарные кондитерские изделия, которые призывают счастья, отражают свет во все стороны.

Кит протянул руку, чтобы попросить рукопожатие.

Шалль смотрит на профиль Энн. Несмотря на то, что он ничего не выражает, его красивые черные глаза дрожат от сложных эмоций.

Протянутая рука Кита сбивает Энн с толку и озадачивает. Должна ли она взять его за руку?

Пока она думала об этом, колокола церкви Сейнт-Льюистон Белл прозвенели в снежном ночном небе.

~*~*~*~*~

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Всем привет. Меня зовут Мири Микава.

Это шестой том «Сказки о сахарном яблоке». Прежде чем я осознала, количество персонажей увеличилось, и я покрылась холодным потом.

При этом в предыдущем томе их количество тоже увеличилось. Феи Рафаль и Ной впервые были представлены в 5-м томе.

С самого начала это был расплывчатый сеттинг о рождении Шалля, но это было совершенно бесполезно, потому что не имело ничего общего с основной историей. И вот так наступил день, когда все стало на свои места. Это как-то эмоционально.

Рафаль красавчик. Но я уверена, что он будет большой проблемой для Энн и Шалля. 

На самом деле Ной — это фея, о которой я изначально думала как о сюжете для короткого рассказа, но неожиданно он появился в основной истории. Сюжет был урезан и изменен, но он увидел свет. 

Кажется, и Энн, и Шалль не показали себя в дурном свете здесь. Мифрила дважды снесло ветром в предыдущем томе. Думаю, он пожалуется, но он не злой, поэтому я уверена, что он меня простит.

Удивительно, что история разворачивается таким образом, но я искренне счастлива. Я чувствую, что нахожусь в большом приключении, поэтому мне кажется, что я исследую мир вместе с читателями.

Мир так огромен, что мы не видим конца, а может, его и нет, но мне любопытно, как далеко мы можем заглянуть.

Я была в долгу перед ответственным лицом в различных отношениях в течение долгого времени. Простите, что слишком на вас полагаюсь, но я не могу иначе. Ждем с нетерпением вестей от вас.

Иллюстрации Аки. Я была поражена, увидев Рафаля, беспрецедентно красивого мужчину наравне с Шаллем, который действительно похож на него. Круто!!! Большое спасибо. Я чувствую благодарность каждый раз, когда беру в руки книгу.

Мы все еще занимаемся новаторством, чтобы все могли быть счастливы!

Мири Микава