Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
3 - 6

— Скажи, Шалль Фен Шалль… Ответь мне на это. Это серьезное дело.

Выражение лица Мифрила было серьезным. Он запрыгнул на подоконник, где Шалль подпер подбородок рукой.

— Что это такое?

— Если девушка сказала, что ты ей нравишься, и попросила поцеловать, ты из тех, кто с радостью подарит ей поцелуй? Шалль Фен Шалль?

Мифрила внезапно швырнуло на кровать, где после отскока двух или три раза, он вскочил обратно.

— Зачем ты это сделал?!

— Я больше никогда не хочу слышать о твоих «серьезных делах»!»

Внезапно они услышали дикие шаги, бегущие вверх по лестнице общежития. Через мгновение дверь в комнату Энн хлопнула.

— А-Энн!!

Джонас стоял в дверях. Его трясло так сильно, что это было видно даже издалека, а цвет лица был ужасно бледным. Его лицо сморщилось от горя, а по щекам ровными ручьями текли слезы.

— Энн обжигают руки в мастерской!! Помогите-помогите ей!! — крикнул он и тут же упал на колени.

Джонас едва успел договорить, как Шалль бросился бежать. Мифрил тоже вскочил и прыгнул по воздуху, миновав голову Джонаса.

Когда Шалль уходил, он услышал Джонаса, который сгорбился в коридоре, обеими руками закрывая лицо. 

— Пожалуйста, помогите, мне очень жаль. Помогите... Им не нужно было заходить так далеко... Черт... — всхлипнул он. 

— Все в порядке, мистер Джонас... — Кэти встала на пол, затем нежно погладила колено Джонаса.

На бегу Шалль слегка разжал правую руку. Он сосредоточил свою энергию там. Даже во мраке ночи это производило сверкающие бусинки света. Они кристаллизовались в меч.

Подняв клинок, Шалль одним прыжком пересек задний двор. Когда он ворвался в мастерскую, то увидел зарево от печи сзади. А также фигуру человека, стоящего перед ним наколенях.

Неописуемая ярость поднималась из глубины его тела.

— Грязные люди...!

Ремесленники, стоявшие вокруг печи, как будто заметили его. Все повернулись к фею.

Фигура на коленях также отчаянно вывернула шею, чтобы взглянуть на него. А потом…

— Шалль! — она позвала его.

Он присел и бросился вперед, сверкая серебряным клинком. Люди, стоявшие вокруг печи, в страхе разбежались. Внезапно освободившись, Энн тяжело упала на пол, но сумела выдавить крик.

— Шалль! Не убивай их! Тебя арестуют!

Несмотря на то, что его охватила ярость, при звуке голоса Энн Шалль остановил размахивающий меч. Лезвие чуть не вонзилось глубоко в дрожащую грудь Сэмми, и в итоге полоснуло только ткань его рубашки.

Шалль встал рядом с Энн и по очереди оглядел каждого из мужчин. «

— Когда-нибудь я убью каждого из вас, — сказал он. — Просто подождите. Я непременно убью вас всех.

Это была не пустая угроза. Он имел в виду то, что сказал. Он не задавался вопросом, если они это не понимали. Все они медленно, но неуклонно пятились назад и, отойдя на безопасное расстояние, пустились бежать во всю скорость.

Как только он убедился, что все мужчины сбежали,  Шалль взмахнул мечом в руке и заставил его исчезнуть.

Затем он встал на колени перед Энн, взял обе ее руки в свои и осмотрел ее.

— Ты цела.

С облегчением он нежно поцеловал тыльную сторону обеих ее рук. Те руки были ее будущим. Они дрожали в его руках, когда он целовал их.

— Шалль. Почему... ты пришел?

Слезы покатились по щекам Энн.

— Джонас сказал мне прийти.

— Джонас...?

— Он пришел сказать мне, что ты в опасности.

— Я был напугана…

— Теперь ты в порядке.

Энн сморщила лицо и заплакала. Шалль прижал ее к своей груди.

Она начала плакать, всхлипывая, как ребенок. Обняв ее голову, он поцеловал ее волосы.

— Не плачь.

Ее волосы сладко пахли.

— Энн?! С тобой все в порядке?!

Наконец, в мастерскую влетел Мифрил. За ним шел и Кит.

— Шалль. Это дело рук Сэмми, не так ли? Сэмми и его банда. Я только что слышал от Джонаса. Ты их видел, не так ли? Кит опустился на колени рядом с Шаллем. У него было яростное выражение лица.

— Это был Сэмми Джонс, — подтвердил Шалль. — И еще несколько человек. Я видел их лица.

— «Это непростительно. Я должен сообщить об этом Маркусу.

Энн наконец обрела самообладание. Ее плач стал тише, и она подняла голову, всхлипывая.

— Энн, пожалуйста, прости меня, — продолжил Кит. — Мне стыдно быть частью той же фракции, что и ремесленники Мастерской Рэдклиффа, которые вели себя таким образом. Но я не позволю этому сойти с рук. Мы должны исключить их из фракции. Я немедленно пойду и дам знать Маркусу.

Кит встал, чтобы уйти, но когда он посмотрел на дверь мастерской, его глаза расширились. 

— Маркус?

— Кит. Я только что получил отчет от Сэмми и остальных. Какой беспорядок.

К ним подошел Маркус Рэдклифф с мрачным выражением лица. И когда он встал перед Энн, он наклонил голову.

— Халфорд. Мне очень жаль. Это позор для нашей фракции. Я не могу сдержать мой гнев от этого непростительного поступка. Пожалуйста, прости меня. Но я заставлю его понести полную стоимость своих действий. Я выгоню его. И я обращусь к виконту Серебряного Сахара с просьбой запретить ему когда-либо снова называть себя кондитером. Я попрошу виконта наказать его от своего имени. Невероятно. Он может быть моим родным племянником, но он мне крайне противен.

— Хм...? — Кит и Энн сказали в унисон.

Глаза Шалля внезапно вспыхнули ярким светом. Мифрил посмотрел ошеломленный.

— Джонаса исключают из фракции.

Ремесленники начали собираться в мастерской, привлеченные суматохой. Кэт и Эллиот были видны в толпе.

— Подожди, пожалуйста, Маркус! Джонас не был тем, кто сделал это. Это был Сэмми. Джонас пошел сказать феям, что Энн в опасности, — поспешил объяснить Кит.

Но Маркус выглядел убежденным. 

— Кто будет сообщать о себе и о совершенных ими действиях? Сэмми был тем, кто только что пришел ко мне за помощью, чтобы рассказать мне, что делает Джонас. 

— Нет! Тот, кто пошел искать помощи, был Джонас. Он пошел к феям.

— Джонас — мой племянник. Зачем ему было обращаться к феям? Если бы ему нужна была помощь, я уверен, он пришел бы ко мне, своему дяде. У меня здесь высшая власть. Джонас знает, что выше никого нет. Я единственный, на кого он может положиться. Сэмми был тем, кто действительно пришел искать меня первым.

Энн подняла голову с груди Шалля и встала. Она все еще слегка дрожала, но все же говорила громко и убедительно.

— Я думаю, что Джонас... боится вас, наверное. Так что, возможно, он не мог обратиться к вам за помощью. Я уверена, что виновником был Сэмми. 

— Единственный свет в этой темноте — это огонь в печи. Ты уверена твои глаза не ошиблись, Хэлфорд?

— Я не ошибаюсь.

Не обращая внимания на слова Энн, Маркус посмотрел на Кита. 

— Кит. Ты действительно был свидетелем того, как Сэмми пытался что-то сделать с Хэлфордом?

— Нет. Энн видела, и Шалль, фея. Но…

Услышав это, Маркус кивнул, словно понял. 

— Значит, Кит в конце концов этого не видел. Теперь я действительно сомневаюсь, что это был Сэмми. Во-первых, у него нет причин делать что-то подобное. У Джонаса, кажется,есть много причин, чтобы действовать.

Один из ремесленников, собравшихся посмотреть на обмен, сказал:

— Маркус, я видел, как Джонас привел Халфорд в мастерскую.

— Это решает, — выражение лица Маркуса стало еще более мрачным. — Без вопросов, Джонас исключен.

— Это ужасно… Джонас не виноват. 

Энн сжала руки в кулаки, словно не могла полностью подавить гнев, и шагнула к Маркусу. 

— Шалль и я видели Сэмми своими глазами, — настаивала она.

— Я не могу доверять фее. И я не могу доверять твоим показаниям, когда ты можешь ошибаться. У тебя может быть какая-то причина, чтобы подставить Сэмми. Похоже, вы часто спорили с ним в мастерской.

— Мы спорили, это правда, но…

— Сэмми работает в этой студии с двенадцати лет. Я ему доверяю. Только не говорите мне, что вы вступили в сговор с Джонасом, чтобы попытаться обвинить Сэмми в этом преступлении? Был ли весь этот скандал просто уловкой?

— Ни в коем случае. Могу поклясться Богом, если хотите. В любом случае Джонас не виноват!

— Хватит. Ты все еще настаиваешь на этой истории? Если ты продолжишь говорить такие глупости, ты не сможешь завтра принять участие в совместной работе с Сэмми и остальными. Рабочий процесс будет сорван.

— Но ведь я не могу просто молчать! Я говорю правду!

— Хочешь мешать нашей работе? Я прикажу тебя отсюда вышвырнуть.

— Эй, о чем ты, черт возьми, говоришь?! 

Кэт, казалось, не мог больше сдерживаться и начал делать шаг вперед. Эллиот схватил его за плечо. 

— Оставь это, Кэт. Мы чужаки, мы не можем спорить.

Маркус бросил на Энн недовольный взгляд. 

— Ты этого хочешь? Если ты уйдешь сейчас, я не смогу дать серебряный сахар для твоей работы в следующем году. Не делай ложных и неосторожных заявлений.

— Неважно, что ты говоришь, правда есть правда. Я не могу молчать после того, как Джонас помог мне, не тогда, когда его жизнь висит на волоске.

— Я спрошу вас еще раз. Кто, по-вашему, сделал это?

— Это был Сэмми.

— Сэмми пришел ко мне за помощью!

— Он был тем, кто сделал это!!

Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом Маркус фыркнул.

—  Господи, ничего полезного из этого не выйдет. Я теряю время, даже думая об этом дальше.

Маркус дернул подбородком в сторону двери.

— Джонас исключен. А ты если будешь мешать работе, тоже должна уйти. Ты можешь взять три бочки с серебряным сахаром, которые ты рафинировала, и скульптуру, которую ты сделала с собой. Я не знаю, кто сделал что, но вы можете считать, что это платеж от мастерской Рэдклиффа в качестве компенсации за то, что ты пострадала.

~*~*~*~*~

«Мы действительно облажались...»

На следующий день Энн собрала свои вещи и упаковала их в свой фургон. Она закрепила скульптуру из сахарных леденцов, которую только что закончила, в середине грузового отсека, и понесла вниз три бочки очищенного серебряного сахара.

«Теперь я не смогу заниматься работой с сахаром в следующем году.»

Все, что у нее было под рукой, — это скульптура, которую она сделала для Королевской конфетной ярмарки, и небольшое количество серебряного сахара, которое было в трех бочонках.

В случае, если она будет награждена королевской медалью, эта скульптура и эти три бочки с сахаром будут подарены королевской семье.

Даже если она выиграет, ей придется ревниво наблюдать со стороны за следующим годом, так как у нее не будет сырья, серебряного сахара, для изготовления конфет.

Если она проиграет, скульптура и три бочки с сахаром будут принадлежать ей. И все же их можно было бы легко израсходовать за шесть месяцев, если она будет неосторожной. Тогда оставшиеся полгода она не сможет ничего делать, кроме как смотреть с завистью.

У нее были деньги, которые дал ей бывший герцог Филакс, так что она, вероятно, могла позволить себе есть в течение года, даже не работая. Но одна только мысль о том, что она не сможет сделать сахарную скульптуру, делала ее несчастной.

«Интересно, я сделала что-то глупое?»

Возможно, ей было бы лучше не бросать вызов Маркусу, согласиться с предательством Сэмми и сказать, что Джонас сделал все это. Джонас определенно сделал для нее достаточно плохого.

Принимая все это во внимание, казалось, что идти в ногу со временем было бы лучше. Но она не могла позволить Сэмми успешно избежать наказания за свои преступления. Кроме того, Джонас спас Энн. Она никак не могла молча наблюдать, как его будущее рушится. Так что в итоге она поссорилась с Маркусом.

«Достаточно. Я должна перестать думать об этом.»

Она с силой покачала головой и забралась на водительское сиденье своего фургона.

Мифрил и Шалль уже сидели на скамейке.

— Пойдем? Думаю, сейчас я могу пойти на Королевскую конфетную ярмарку.

Пытаясь заставить себя думать о хорошем, Энн взяла себя в руки и схватила поводья.

— Эй, ты там! Подожди минутку, креветка!

Как раз когда она собиралась погнать лошадь вперед, сзади раздался грубый голос, чтобы остановить ее. 

Кэт и Кит быстро бежали к ней.

Работа по рафинированию серебряного сахара продолжалась в мастерской в обычном режиме. Казалось, они нашли свободную минутку между заданиями, чтобы прийти и проводить ее.

Они догнали, и, глядя на Энн, сидящую на водительском сиденье, Кит сказал извиняющимся тоном: 

— Мне очень жаль, Энн. Мне жаль, что все так обернулось.

— Тебе не за что извиняться, Кит. Вместо этого я должна благодарить тебя. Я благодарна тебе за все.

— Я обсудил это с мистером Хингли, и мы определенно попытаемся найти способ доказать, что Сэмми сделал. Тогда мы увидим его наказание.

— Подожди. Мы схватим его за хвост, — пообещал Кэт.

Из-за спины Энн Шалль ответил со спокойным выражением лица: 

— Это могло бы сработать, если бы он был мышью. Твоя специальность, я полагаю.

— Что это должно означать?!

— Шалль!! Почему ты каждый раз докучаешь ему?! Прости, Кэт. В любом случае, спасибо тебе большое. Пожалуйста, убедись, что Сэмми получит то, что ему причитается. 

Энн поклонилась Кэту, а затем сказала Киту:

— Увидимся завтра снова, верно, Кит? Давай встретимся на Королевской конфетной ярмарке.

— С нетерпением жду этого.

Кит улыбнулся.

Энн помахала на прощание и хлестнула лошадь.

Медленно она выкатилась из ворот главной студии мастерской Рэдклиффа. Как только она прошла, она обернулась, чтобы еще раз оглянуться.

Она увидела Бриджит, стоящую у ворот. Она выглядела несчастной, глядя на Энн.

«Эта женщина... Интересно, она действительно любит Шалля?»

Думая об этом, она перевела взгляд на дорогу в перед ней. Когда она это сделала, то увидела знакомую картину. Впереди брел человек, выглядевший потерянным, с большим матерчатым мешком на одном плече, а на том же плече сидела рыжеволосая фея, прижавшись к его щеке.

Энн немного ускорила свой фургон и погналась за ним.

— Джонас!

Она остановила свой фургон рядом с ним. Потом отбросила вожжи, спрыгнула с кучерской скамьи и пошла кругом перед ним.

— Джонас.

Джонас вцепился обеими руками в лямку своей простой сумки и отказывался смотреть Энн в глаза.

Накануне вечером, после того как Энн решила покинуть мастерскую, она отправилась на поиски Джонаса, чтобы поблагодарить его. Но она не смогла найти его. На следующее утро она услышала от Маркуса, что он приказал выгнать Джонаса посреди ночи.

— Что? Тебе что-то нужно? Или ты пришла сказать, чт омне так и надо?

Казалось, он не сомкнул глаз. Он выглядел измученным, под глазами были темные круги.

— Вовсе нет. Я не смогла отблагодарить тебя, так что... Спасибо. За то, что спас меня. Если бы ты не сообщил об этом Шаллю и Мифрилу, я бы обожгла себе руки.

— Я сделал это не ради тебя. Я просто… испугался, так что…

— Но, в конце концов, ты спас меня. Причина, по которой ты это сделал, ничего не меняет. Так что спасибо тебе.

— Разве я не говорил тебе, что просто испугался?! Я боялся участвовать в чем-то подобном. Вот и все! Так за что ты меня благодаришь? Ты настоящая, настоящая идиот! Я Ненавижу Все В Тебе!

Энн серьезно задавалась вопросом, действительно ли он ненавидел ее. Он ни разу не пытался смотреть прямо на нее.

— Даже если так, я благодарна.

Джонас прикусил губу.

— Пойдемте, господин Джонас.

Кэти нежно погладила его по щеке, чтобы утешить.

— Джонас, куда ты пойдешь отсюда? В деревня Ноксберри?

— Не твое дело.

Не поднимая головы, он повернулся к Энн спиной и пошел прочь.

— Спасибо, Джонас.

Когда она повторила это снова, Джонас закричал громким голосом без всякого стеснения, обернувшись.

— Ты огромная идиотка!!

Энн горько улыбнулась и вернулась на место водителя.

Она направилась прямо к регистрации на фестиваль.

Закончив регистрацию, Энн сняла квартиру в «Флюгере».

Как только они прибыли в гостиницу, Энн сказала, что хочет спать. Скорее всего, из-за настигнувшей ее усталости и возможности снять напряжение остаток дня она провела в постели.

Шалль тоже хотел расслабиться в их комнате, но Мифрил спустился в бар-столовую на первом этаже и выпил глинтвейн в компании трактирщика.

Даже когда близился вечер, Энн не проснулась.

Шалль мирно наслаждался течением времени. Он сидел на кровати рядом с кроватью Энн, вытянув ноги, и рассеянно смотрел на ее лицо, пока она спала.

Пока Энн была в главной студии Мастерской Рэдклиффа, она была постоянно занята, проживая свою жизнь среди людей. Даже когда она выматывалась от работы, она всегда казалась живой в этой обстановке. Это его немного раздражало.

Он чувствовал себя намного спокойнее теперь, когда они вернулись к своему обычному расположению, только втроем. Это эгоистично.

Он чувствовал, что хочет увести ее из мира, в котором она по праву должна жить.

— Шалль Фен Шалль.

Мифрил тихо открыл дверь и проскользнул внутрь. С серьезным выражением лица он запрыгнул на колени Шалля.

— Можешь послушать минутку? Мне нужно обсудить кое-что серьезное.

Как только он услышал эти слова, вена на виске Шалле вздулась. Он протянул руку, чтобы схватить Мифрила, который бросился к нему.

— Подожди! Шалль Фен Шалль! На этот раз все действительно серьезно!

— Тогда расскажи мне. Если окажется что-то глупое, я вышвырну тебя в коридор.

— Все в порядке. Просто расслабься и слушай. Ну... может, тебе нельзя расслабляться. Только что я ходил к фургону Энн. Я собирался украсть серебряный сахар... нет, попробовать... Нет, Я хочу сказать, что... Во всяком случае, я пошел посмотреть, на месте ли серебряный сахар.

После его признания взгляд Шалль похолодел.

— И? Что ты делал, когда пошел красть серебряный сахар?

— Я ничего не делал. Я только немного ущипнул кончиком пальца. Очень маленькая кража. И когда я это сделал, я кое-что заметил. Серебряный сахар... другой.

— Другой?

— Мне показалось это странным, когда я открыл бочку. Я мог сказать, просто взглянув на него. Цвет немного не тот. Но я подумал, что просто ошибся, и взял небольшой образец. И это было ужасно. Он полностью отличается от серебряного сахара Энн. Это не то, что Энн усовершенствовала. Серебряный сахар массового производства.

— Что это значит?

Феи могут попробовать только серебряный сахар. Это означает, что у них очень острое чувство к тонким вариациям вкуса. Мифрил никак не мог ошибиться.

— Серебряный сахар, который Энн использовала, когда делала свою скульптуру из леденцов, был ее собственным. В этом я уверен. Пока я помогал, я периодически прокрадывался... То бишь пробовал. Я могу гарантировать, что это была он. Интересно, когда они его поменяли? Скажи, Шалль Фен Шалль, ты думаешь, что это, типа, серьезная проблема?

— Это точно...

«Когда он был заменен?»

Единственными мыслимыми временами были предыдущие день или ночь во время беспорядков в мастерской. Или сегодня утром, когда они втроем ходили туда-сюда между комнатой и фургоном, перевозя багаж.

Но в данном случае ключевой вопрос был не в том, когда это произошло.

«Кто сделал это? И куда делся серебряный сахар, очищенный Энн?»

Если кто-то со злыми намерениями заполучил серебряный сахар Энн, возможно, они решили его испортить. Они могли добавить воду, чтобы сделать его непригодным для использования, или сбросить его в серийную партию.

Тот факт, что кто-то потрудился заменить его, означал, что затевается какой-то заговор. И это, скорее всего, было связано с фестивалем на следующий день.

Справедливо.

Если бы выяснилось, что три бочки серебряного сахара Энн были на самом деле массового производства, для нее все было бы кончено. Она будет дисквалифицирована за то, что не умеет рафинировать собственный сахар, независимо от того, какую великолепную скульптуру она сделала.

Им придется действовать быстро.

Какой бы заговор ни строился против Энн, она должна была принять участие в Королевской конфетной ярмарке.

«Для нее не будет следующего раза.»

Кит так и сказал, что этот год может быть ее последним шансом. И если подумать об инциденте, который произошел в главной студии Мастерской Рэдклиффа, не будет преувеличением сказать, что это так. Для шестнадцатилетней девушки, которая не была Мастером Серебряного Сахара, это означало бы конец ее карьеры.

— Мифрил Рид Под. Если Энн узнает о серебряном сахаре, она не захочет идти на ярмарку конфет. Держи это в тайне от нее. Пусть она завтра поучаствует в нем, как и планировалось. Мы должны позволить ей принять участие.

Шалль встал с кровати.

— Чем ты планируешь заняться? — спросил Мифрил.

— Буду искать ее серебряный сахар. Если она проснется и спросит, где я, объясни это как-нибудь.

— Объяснить это? Понятно. Предоставь это мне.

Мифрил уверенно заверил Шалля. Потом он выглядел обеспокоенным. 

— Шалль Фен Шалль, пожалуйста, найди серебряный сахар Энн!

— Абсолютно. Я найду его до завтрашней Королевской конфетной ярмарки. 

Он тихо вышел из комнаты, стараясь не шуметь. Он направился прямо в главную студию мастерской Рэдклиффа.

Ночь наступила рано осенью, и вокруг уже было темно.

Он легко перелез через кирпичную стену и пробрался в общежитие. Затем, не колеблясь, он открыл дверь в комнату Кэта.

— Эй, китти Кэт!

Кэт как раз обедал. Вздрогнув от того, что дверь внезапно открылась, хлеб застрял у него в горле, и он подавился.

Ничуть не беспокоясь, Шалль быстро вошел в комнату.

— Помоги мне...

Бенджамин бросился предлагать Кэт немного воды, и Кэт осушил чашку, едва избежав смерти от удушья. Глубоко вздохнув, он начал кричать:

— Значит, тебя не удовлетворило то, что ты просто беспокоил меня… Ты решил убить меня сейчас?!

— Было бы неудобно, если бы ты умер сейчас.

— Значит, я могу умереть, но только не сейчас?!

— Мне на самом деле все равно. Что еще более важно, мне есть что тебе сказать. Ты должен мне помочь.

— Сначала ты говоришь, что тебе все равно, умру ли я, а потом просишь моей помощи?

— Это об Энн.

Когда Кэт услышал имя Энн, выражение его лица изменилось.

— Что-то случилось?

— Серебряный сахар, который она принесла отсюда, не был той партией, которую она произвела. Его заменили на продукт массового производства. Единственное, что я могу себе представить, это то, что ее серебряный сахар все еще находится в мастерской.

— Ты говоришь, что его поменяли? Неужели что-то подобное действительно может случиться? Честно говоря, что не так со всеми этими парнями? Одно дело за другим, они никогда не останавливаются. Это ужасно.

Естественно, Бенджамин, который слушал рядом с Кэт, тоже был шокирован.

Кэт сидел в кресле, подняв одно колено, демонстрируя плохие манеры и положил руку на подбородок. 

— Я предполагаю, что виновником является Сэмми, он и банда, которая околачивается с ним.

— Вызови его сюда, и я заставлю его признаться. Ты сможешь сделать это легко. 

Слова Шалля были холодными. Кэт казался взволнованным, когда он положил конец этой идее.

— Подожди, подожди, подожди. Мы никак не можем сделать что-то подобное. У нас даже нет доказательств. Зачем использовать такой опасный подход? А пока позволь мне поспрашивать, не видел ли кто-нибудь Сэмми или парней. Давай привлечем помощь и в этом.

Кэт сразу встал. Затем он провел Шалля в комнату Кита. Кит выглядел ошеломленным их неожиданным визитом.

— Что случилось, вы двое?

Шалль сразу же перешел к делу.

— Серебряный сахар энн подменили.

Лицо Кита помрачнело от заявления феи.

— Как это могло случиться?

Когда они кратко объяснили ситуацию, Кит изо всех сил пытался сдержать свой гнев, и это отразилось на его лице.

— Я просто хотел посоревноваться с ней на публичном форуме. Почему люди мешают мне...? Королевская конфетная ярмарка завтра. Мы должны что-то сделать с этим сегодня вечером, не так ли? Мистер Хингли, вы уже говорили с мистером Коллинзом?

— Еще не видел его, нет.

— Ну, тогда пошли сразу. Время имеет существенное значение.

В сопровождении Кита и Шалля Кэт постучал в дверь комнаты Эллиота Коллинза.

— Эллиотт. Это я. Открой.

Через минуту дверь приоткрылась, и Эллиот ткнул лицевой стороной наружу.

— А-Кэт. Почему ты появился в такое неловкое время?..

— Черт возьми! Я появляюсь, когда захочу! Я пришел просить тебя о помощи.

— Моя помощь? Чем? И вряд ли это правильное отношение к тому, кто просит об одолжении.

— Просто открой дверь!

Кэт толкнула дверь.

Бриджит была внутри. Она сидела за столом посреди комнаты, держа в руке бутылку вина. Она налила вино в чашку и сделала большой глоток, глядя в их сторону.

— Что здесь делает тупая женщина?

Эллиот бросился затыкать беспощадный рот Кэт.

— Тссс, тсс! Это очаровательный ритуал влюбленной девушки, которая топит свои печали. Сегодня вечером я составлю ей компанию, так что возвращайся в свою комнату, китти Кэт.

— Не называй меня так, тошно. И на все это нет времени.

— Энн Хэлфорд в беде. Давай протяни нам руку.

— Ты тупица. Не произноси это имя!

— Энн?

Бриджит сморщила лицо. Слезливым голосом, похожим на то, что она могла в любую минуту заплакать, она пищала: 

— Что с ней? Что-то случилось? Как хорошо быть ею. Чтобы никто не говорил ей нет, она не может сделать то или это. Чтобы быть избалованной и защищенной сама делает вид, что она кондитер. Избалованная...

Эллиот посмотрел в потолок и раздраженно хлопнул себя по лбу. 

Шалль оттолкнул Кэт в сторону, проталкиваясь в комнату, а Кит плелся за ним. 

— Заткнись, — сказал шалль. — Ты ничего не знаешь и не имеешь права говорить такие эгоистичные вещи.

— Это Ты...

Бриджит встала, и чашка выпала из ее руки. Она была очень красной, но не потому, что была пьяна.

— Она никогда не сдавалась, что бы ни случилось, — продолжил Шалль. — Вот и все. Если кто и избалован, так это такие женщины, как ты.

Бриджит опустила голову и с глухим стуком села на стул. Эллиот жалостливо посмотрел на нее, сел рядом и начал гладить ее по спине.

Шалль не собирался развлекать ее дальше. Он дернул подбородком к Кэт, призывая его объяснить.

Кэт положил обе руки на стол и наклонилась к Эллиотту. 

— Послушай, Эллиотт. Энн Хэлфорд уехала отсюда сегодня утром, верно?

— Действительно, она галантно уехала по собственной воле.

— Энн взяла с собой свою скульптуру, а также три бочки серебряного сахара, который она переработала. Но судя по всему, эти три бочки с серебряным сахаром поменяли местами с товарами массового производства.

— Фу,— Эллиот раздраженно пожал плечами. — Кто бы сделал такую мелочь?

— Кажется, у меня есть идея, — сказал Кэт. — Но поскольку у нас нет никаких доказательств, сначала я хочу узнать, видел ли кто-нибудь что-нибудь.

— Я их видела.

Бриджит пробормотала несколько слов, не поднимая головы.

— Что ты сказала? — спросила Кэт.

Не поднимая головы, Бриджит ответила как ни в чем не бывало: 

— Я видела преступника. Из моей комнаты в главном доме мне хорошо виден задний двор. И это общежитие тоже. Энн Хэлфорд и ее феи выносили ее вещи, преступник вошел в общежитие с тремя бочками. Затем, после того как она и другие покинули территорию, он снова вышел, неся три бочк».

Шалль подошел к столу и посмотрел на Бриджит. 

— Ты видела, как это произошло?

Она наконец подняла голову. Ее лицо было красным, но было вызывающий свет в ее глазах. 

— Я видела. Все это. Потому что я наблюдала за тобой.

— Что он сделал с серебряным сахаром? Ты знаешь?

— Я знаю. Я подумал, что это странно, поэтому я вышел из своей комнаты и украдкой посмотрела, что происходит.

— Кто это сделал? Где серебряный сахар?»

Бриджит мрачно улыбнулась. Затем она отвернулась.

— Я не собираюсь тебе рассказывать.

~*~*~*~*~

Королевская конфетная ярмарка должна была начаться с минуты на минуту.

Энн взяла свою скульптуру и три бочки с сахаром из грузового отсека своего квадратного фургона, а затем отнесла их на место. Как и годом ранее, на площади перед огромным королевским дворцом в ряд стояли столы, приготовленные для демонстрации конфетных фигур.

Энн положила свою скульптуру на стол в соответствии с номером, который ей присвоили.

Бочки с серебряным сахаром были собраны на краю площади. Чтоб было понятно, имена участников были написаны на их бочках официальным лицом перед выходом на площадь.

Завершив приготовления, Энн с тревогой повернулась к Мифрилу, который сидел у нее на плече.

— Эй, Шалль действительно в порядке, Мифрил Рид Под?

— Х-он в порядке! Ха-ха-ха-ха-ха... ха...

— Я имею в виду, ты сказал, что его икота не прекращается, поэтому он пошел в магазин на окраине города, чтобы купить лекарственные травы, которые помогут. Это должна быть какая-то ужасная икота, не так ли?»

— Н-ну, я уверен, что она не так уж и плоха. Он поправится, как только поест немного травы.

— А? Но если ему нужна трава, она есть прямо там.

— Упс, я имел в виду специальные травы.

Что-то определенно было не так. Энн была уверена, что Мифрил что-то скрывал, но не знала, что именно. Она также задавалась вопросом, почему Шалль исчез.

Это вызывало у нее тревогу. Она боялась, что может произойти что-то плохое.

Один за другим собирались участники Королевской конфетной ярмарки. В том году их было двадцать. Энн знала каждого из них в лицо. Это было потому, что претенденты года, все без исключения, остановились в главной студии Мастерской Рэдклиффа.

Конечно же, там был и Сэмми Джонс. Он продолжал смотреть на нее и ухмыляться откуда-то издалека.

Большинство ремесленников собрались и аккуратно стояли на своих местах.

Собрались горожане, полные любопытства. Они окружили всю площадь. Ходили слухи, что конфетная ярмарка в этом году будет настоящим зрелищем, так что народу было еще больше.

Энн нигде не могла видеть Кита, хотя королю уже почти пора было прибыть.

«Что могло с ним случиться?»

Как только она начала волноваться, Кит поспешил на площадь. Энн стало легче.

Кит принес свои бочки и поставил свою скульптуру из сахарных леденцов на отведенное ему место. Затем он быстро подбежал к Энн.

— Мне жаль, Энн. Я не думаю, что мы успеем вовремя. Она не будет говорить. Шалль остался один, чтобы убедить ее. И мистер Хингли уже едет сюда. Он сказал, что может помочь вам, если что-нибудь случится. Нет никаких сомнений в том, что какая-то схема находится в разработке. Но мы не знаем, что произойдет. Это... я...

Энн недоуменно наклонила голову из-за странного поведения Кита.

— О чем ты говоришь? — она спросила. — Ты был с Шаллем все время?

— Ты... не знаешь?!

Как раз в этот момент у палатки, где ждали граф Даунинг, виконт Серебряного Сахара и другие официальные лица, возникло смятение.

Вскоре после этого Хью Меркури, виконт Серебряного Сахара, медленно вышел из-за полога палатки. Стоя перед очередью мастеров по изготовлению конфет, он прищурился.

— Кит Пауэлл. Оставайтесь на своем месте.

Кит выглядел так, будто хотел что-то сказать, но вернулся на свое место. Когда Хью увидел, что он вернулся, он проворно поднял руку.

— Дамы и господа, как вы видите, Его Величество еще не занял свое место. Открытие Королевской конфетной ярмарки еще не объявлено. Произошло то, что я должен проверить.

В руке Хью был лист бумаги.

— Сегодня утром мне доставили это письмо. В нем написано следующее: «Энн Хэлфорд, которая намерена сегодня принять участие в Королевской конфетной ярмарке, не достойна называться кондитером».

Энн была потрясена.

«Письмо обо мне?!»

Среди зрителей, как и среди других кондитеров, поднялся переполох. Все их взгляды сосредоточились на Энн.

— «Она полный дилетант, когда дело доходит до рафинирования серебряного сахара, и у нее нет навыков, чтобы сделать это самостоятельно. Разница должна быть очевидна при сравнении с серебряным сахаром, очищенным настоящим кондитером отдельными партиями. Я надеюсь, что вы убедитесь в этом.»

Хью, равнодушно прочитавший письмо вслух, аккуратно сложил его и сунул в карман.

«Какое мерзкое обвинение!»

Гнев Энн  захлестнул, и ее сжатые кулаки задрожали.

— Итак, Энн Хэлфорд. Я хотел бы проверить ваш серебряный сахар. Все в порядке?

Хью не сводил глаз с Энн.

— Серебряный сахарный виконт! Это просто смешно! — закричал Кит. — Вы принимаете всерьез каждое клеветническое письмо, которое приходит к вам?

Он кажется, не мог остановить себя от крика.

— Не говорите вне очереди, Кит Пауэлл. Даже если это клевета, если я не проверю, это вызовет проблемы в будущем. А если окажется, что ничего, то все хорошо. Все в порядке, Хэлфорд?

Энн посмотрела прямо в суровое лицо Хью.

— Я не против. Проверяйте.