Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
3 - 3

Руки Энн были вялыми и тяжелыми. Все ее мышцы онемели и покалывали.

К тому времени, когда огонь в печах погас и работа была окончена на день, солнце уже село.

Когда Энн вышла из мастерской, прохладный ветерок ласкал ее щеку.

Во дворе стоял огромный дымящийся котел. Перед ним образовалась очередь. На обед всем рабочим раздали тушеную баранью рульку. Некоторые люди вернулись в большую комнату общежития с едой в руках, а некоторые копались в еде под деревьями во дворе.

Энн встала в хвост очереди, чтобы получить свой ужин. У нее начала кружиться голова. Вдобавок к тяжелому физическому труду ее силы подтачивал жар от печки.

Раздавали еду из котла жена и дочери Маркуса, главы Мастерской Рэдклиффа. Их сопровождали дамы, которые пришли на помощь из каждой фракции. Бриджит Пейдж тоже была там.

Было также несколько фей-работниц. Среди них была Кэти, фея, нанятая Джонасом. Кэти отвечала за передачу миски для еды.

Энн наконец добралась до начала очереди. Она стояла перед Кэти, которая раздавала еду в миски, так что…

— Это было давно, Кэти.

 Энн не была уверена, что ей следует игнорировать ее, поэтому просто поздоровалась.

Но Кэти взглянула на Энн и раздраженно отвернулась. 

— Можешь взять свою, — отрезала она и не протянула ей миску.

Обескураженная обычным отношением Кэти, Энн сама взяла три тарелки.

Она подошла к котлу и протянула их. Бриджит была единственной, кто переливал тушеное мясо из кастрюли в тарелки. Увидев Энн, она нахмурилась. Потом она сказала тихо, как будто это зрелище не согласовывалось с ней: 

— Но ты же девушка... В каком ты ужасном состоянии...

Энн почувствовала злобу в словах Бриджит. С тех пор, как они впервые встретились, она, казалось, по какой-то причине ненавидела ее. Энн подумала спросить, почему, но передумала, так как это могло разозлить ее, что доставило бы еще больше неприятностей. И Энн была истощена. Нельзя было отрицать, что она была вся в поту и выглядела ужасно.

— Дай мне мою еду, пожалуйста.

Просто сказать это отняло у Энн все силы.

Бриджит сделала суровое лицо. 

— Три чашки? Одна тарелка на человека.

— У меня есть спутники. Я тоже прошу их порции.

— Я ничего об этом не слышала.

— Все в порядке, ей положено три миски. Отдай это ей.

Внезапно их прервал красноречивый голос. Незаметно для Энн, Кит встал рядом с ней.

— Кит?

— У нее есть феи-компаньоны.

 Кит указал ему за спину.

Приближался Шалль с измученным Мифрилом на плече.

Бриджит в изумлении смотрела, как Шалль приближается. Ее бледные щеки быстро порозовели. 

Шалль взял тарелки из рук Энн и протянул их Бриджит.

— Сейчас мы возьмем нашу еду.

— А… Э-конечно. Понятно.

Бриджит взяла тарелки, наполнила их тушеным мясом и отдала одну за другой. Ее руки, казалось, слегка дрожали.

Шалль получил два из них, а Энн взяла последнюю. 

— Я возвращаюсь в комнату.

— Шалль!

Он уже собирался развернуться и уйти, но тут Кит крикнул, чтобы остановить его, немного взволнованный. Когда Шалль повернулся, чтобы посмотреть на него, Кит поднес указательный палец к своим губам.

— Молчи об этом, ладно?

Шалль слегка нахмурился, но молча кивнул и ушел.

— Ой, подожди!

Прежде чем она начала идти, Энн повернулась лицом к Киту.

— Спасибо, Кит.

— Не за что.

Он небрежно поднял руку, и этот жест, хотя и тривиальный, выглядел изощренно. Это был еще один признак его дворянского воспитания.

 Когда Энн пошла за Шаллем, она мельком увидела Бриджит. На ее лице было мечтательное выражение, как будто она столкнулась с чем-то чудесным, и она смотрела на удаляющуюся фигуру Шалля.

Энн подошла к Шаллю и посмотрела ему в лицо, пока шла с ним.

— Скажи, Шалль? Что упоминал Кит?

— Ничего, — коротко ответил он и продолжал смотреть прямо перед собой.

Когда они вернулись в комнату, Энн вытерла свое тело и снова переоделась в свое обычное платье. После этого она сразу начала есть.

Мифрил одним махом проглотил свой ужин и плюхнулся на кровать. Затем он крепко уснул. Работа по сбору сахарных яблок также была довольно трудоемкой.

У Энн было больше проблем с едой. Она так устала, что едва могла глотать. Кроме того, ее руки ужасно болели, и ее руки тряслись всякий раз, когда она пыталась поднести ложку ко рту. Не съев даже трети своего рагу, она отложила ложку.

В тот же момент раздался стук в дверь.

Хотя у нее кружилась голова, она встала, открыла дверь и увидела стоящего там Джонаса.

— Последнее лицо я хочу увидеть прямо сейчас...

Джонас выглядел оскорбленным. 

— Что ж, извините, что беспокою. Я на самом деле я тоже не хочу видеть твое лицо. Но мой дядя сказал мне зайти.

— Зачем?

— Сахарные яблоки, собранные сегодня, находятся на складе. Мы начнем очищать их завтра, так что сегодня вечером мы замочим их в воде. Мой дядя сказал, что если ты действительно собираешься попасть на Королевскую конфетную ярмарку, тебе следует начать вымачивать сахарные яблоки, которые ты собираешься переработать, в свои четыре бочки с серебряным сахаром.

Глаза Энн заблестели. 

— Я могу получить свою долю сахарных яблок?!

Джонас отвел взгляд. 

— Но он также сказал мне, что твои сахарные яблоки могут быть конфискованы, если ты не будешь выполнять свою работу должным образом, поэтому ты должна быть готова много работать, — сказав это, Джонас оглянулся на лицо Энн. —  Ты можешь сделать это? Ты выглядишь довольно измученной.

— Я сделаю это. Ты пытаетесь заставить меня отказаться?

— Нисколько. Я не... Это не было моим намерением. Во всяком случае, вот что я пришел сказать тебе.

Сказав это, Джонас ушел.

Энн оглянулась на Шалля с порога.

— Он сказал, что они делят сахарные яблоки. Я вернусь. Если мы не замочим яблоки, от них не будет никакой пользы.

Хотя Энн не терпелось продолжить, ее тело было слабым. Тем не менее, она вышла из общежития и направилась к складу.

Сахарные яблоки, сваленные в огромную кучу на складе, везли в мастерскую на тачках и сбрасывали в бочки с водой.

Энн достала из фургона собственные бочки и отнесла их в угол мастерской. Она наполнила свои бочки водой и добавила пригоршни серебряного сахара, затем одолжила тачку и привезла нужные ей сахарные яблоки из кучи на складе.

Груз за грузом она погружала их в воду.  Чтобы сделать четыре бочки серебряного сахара, потребуется десять бочонков нормального размера, чтобы замочить большую партию сахарных яблок. У Энн не было собственных бочек, поэтому она одолжила их в студии.

У нее болели руки, и работа продвигалась очень медленно. Кроме того, она часто чувствовала головокружение, и ей приходилось часто останавливаться и отдыхать.

Когда она закончила, была полночь.

В огромной заброшенной мастерской горела только одна лампа.

В его свете Энн быстро подсчитала количество сахарных яблок, которые она вымачивала в воде. Ее ровно столько, сколько нужно, чтобы превратить ее в четыре бочки серебряного сахара.

«С этим я смогу сделать свой серебряный сахар.»

Она вздохнула с облегчением.

Это было все, что она могла сделать, чтобы остаться на ногах. Думая, что ей нужно немного отдохнуть, она прислонилась спиной к стене и опустилась на пол. Мощеный пол был холодным, но она не могла двигаться. Ей грозила опасность заснуть прямо здесь.

Ее веки опустились, а сознание угасло. Затем внезапно ее тело легко парило в воздухе.

Когда она заставила себя открыть глаза, лицо Шалля было очень близко к ее лицу. Ее тело раскачивалось взад и вперед.

Она поняла, что он нес ее на руках.

— Шалль…

Когда она произнесла его имя, он посмотрел на нее сверху вниз.

— Спи.

— Но… я тяжелая.

— Ты не тяжелая. Спи.

 Ничего не оставалось делать, как следовать его указаниям. Энн достигла своего предела. Она закрыла глаза и отдалась приятному покачиванию. Она почувствовала, как ее опускают в постель и накрывают одеялом. Было тепло.

И тут что-то холодное коснулось ее век.

Прежде чем она поняла, что это было, Энн уснула.

Шалль оттолкнул Мифрила к краю кровати, опустил Энн в пустое пространство и натянул на нее одеяло.

Лицо Энн было бледным, похоже, она потеряла сознание, а не заснула.

Шалль наклонился над Энн и поцеловал ее веки. При этом он молился, чтобы она крепко спала. Затем он сел в кресло у окна и прислушался к дыханию Энн, пока она тихо спала.

«Как он и сказал... Лучше ей не говорить.»

Он посмотрел на яркое, залитое лунным светом ночное небо. Нет необходимости оказывать на нее дополнительное давление.

Он вспомнил, что Кит упомянул в тот день.

«Это верно. Если она не станет Мастером Серебряного Сахара в этом году, то, вероятно, никогда не станет.»

Холодный лунный свет падал на щеку Шалля. Крыло на его спине также поймало свет и засияло голубовато-белым светом.

«Энн слишком выделяется. Прошлогодняя ярмарка сладостей и инцидент с бывшим герцогом Филаксом сделали ее мишенью для многих.  Зависть. Хотя у нее репутация сильного профессионального соперника, я сомневаюсь, что она знает об этом. Я также думаю, что именно поэтому ей не сказали о ситуации с сахарными яблоками в этом году. Большинство кондитеров хотели бы, чтобы ее поскорее раздавили».

Когда он сказал это, Кит сделал суровое лицо, как будто он был зол из-за вещей, о которых он говорил.

«Если бы это был обычный год, когда каждый получил свои собственные сахарные яблоки, Энн никак не смогла бы их получить. Я уверен, что она столкнулась бы с большим количеством помех, понимаешь. Так что нехватка в этом году на самом деле была для нее скрытым благословением. Пока она помогает в коллективной работе по очистке, она получит свои сахарные яблоки. Но в следующем году такого не будет. Если бы она сама попыталась добыть сахарные яблоки, это было бы абсолютно невозможно».

Шалль приложил пальцы ко лбу и тихонько вздохнул.

«Но если бы она стала Мастером Серебряного Сахара, это была бы другая история. Мастера Серебряного Сахара - ремесленники по изготовлению сахарных скульптур, признанные королем. Если бы какой-нибудь обычный кондитер попытался вмешиваться, они будут наказаны за это виконтом Серебряного Сахара. Вот почему Энн должна стать Серебряным Мастером Сахара в этом году... Если она попытается это сделать в следующем году, все будет сложно. Несмотря на это…»

Затем взгляд Кита стал еще более серьезным.

«Я не собираюсь из-за этого легкомысленно относиться к ней. И я не думаю, что она хотела бы этого, не так ли? Я не хотел бы королевской медали, если бы я получил ее только потому, что кто-то сдерживал свою силу».

Если бы Энн сделала скульптуру лучше, чем у Кита, не было бы проблем. Она станет Мастером Серебряного Сахара и сделает еще один шаг к своему будущему.

Но если она им не стала, то что?

Она не смогла бы сказать: «Всегда есть следующий год», как сказала в прошлом году. Такое давление на нее не обязательно приведет к хорошему результату. Вероятно, именно поэтому Кит предупредил Шалля перед их расставанием.

«Молчи об этом», — сказал он.

Шалль посмотрел на мирное спящее лицо Энн и решил никогда не стоять на пути ее будущего.

Энн пошевелилась и слегка застонала, а затем защитно схватилась за свое тело. Если подумать, она едва могла поднять руки во время еды.

«Я слышал, что можно облегчить боль, охлаждая пораженный участок влажной тканью.»

Охлаждение и согревание тела для его излечения было феноменом, который феи не могли понять. Но Шалль решил, что если это поможет Энн почувствовать себя лучше, он должен это сделать. С ведром в руках он тихо вышел из комнаты. Рядом с общежитием был колодец, которым мог пользоваться любой желающий.

Он опустил колодезное ведро в воду.

В лунном свете тень Шалля упала на край колодца. Кто-то стоял позади него, его тень легла на его. Он уже давно знал о человеческом присутствии. Но у человека не было желания убивать его, поэтому он решил их игнорировать.

— Эй…

Его окликнул слабый женский голос.

Не оборачиваясь, Шалль вытащил ведро из колодца и перелил воду в свое.

— Подожди минуту. Скоро придет твоя очередь.

— Я не здесь из-за воды. Я здесь из-за тебя...

Когда она сказала это, Шалль наконец повернулся к женщине лицом.

Это была та самая женщина, которая раздавала ужин. Он запомнил ее лицо, потому что ее светло-золотые волосы произвели впечатление. В тот момент, когда он увидел ее волосы, они напомнили ему о Лиз, когда она была старше.

— Тебе что-то нужно? — он спросил. В обычной ситуации он бы ее проигнорировал. Вероятно, это сходство и заставило его ответить.

— Я живу в главном доме. Только сейчас, когда я выглянула в окно, я удивилась, увидев, что ты пришел за водой... Это просто жестоко.

Шалль не понял, что женщина пыталась сказать.

— Заставлять тебя так работать посреди ночи — это жестоко.

Ему хотелось смеяться над женщиной, которая так жалобно смотрела на него. Она был дурой.

Шалль решил, что с ней незачем связываться, и попытался проскользнуть мимо нее. Когда он это сделал, женщина казалась взволнованной и снова встала перед ним, преграждая ему путь.

— Подожди! Если тебе не нравится работать на эту девушку Энн, я окажу тебе услугу и куплю тебя у нее! Если бы ты принадлежал мне, я бы никогда не заставила тебя так работать посреди ночи, я никогда не заставлю тебя работать. Я бы позволил тебе жить в лучшей комнате в доме и дал бы тебе много сахарных фигур. Я бы никогда не сказала тебе что-то делать. Я сделаю это, я куплю тебя.

— Купишь меня?

 Его гнев мгновенно вспыхнул от слов женщины. Казалось, она почувствовала, что его настроение изменилось. Она побледнела от страха и отступила назад.

Шалль улыбался. Сквозь ухмылку сквозила его безжалостность.

Он сделал шаг к женщине и приблизил свое лицо прямо к кончику ее носа.

— Ты собираешься держать меня в качестве домашнего питомца? — спросил он низким голосом.

Голос у него был сладкий, даже интимный, и женщина испуганно ответила ему.

— Ну, я… я просто подумала… хотела сделать кое-что для тебя.

— Я не твоя забота.

Затем Шалль обошел женщину и ушел.

Он задавался вопросом, как бы он поступил с ней, если бы никогда не встретил Энн. Он, вероятно, сделал бы что-то жестокое, например, повел бы ее на некоторое время, только чтобы сразить ее. Вот как взбесили слова женщины. Вот какими людьми они были.

Его темп естественно ускорился. Он хотел немедленно увидеть спящее лицо Энн. Он хотел успокоить свой гнев ее присутствием.

~*~*~*~*~

— Переверни кастрюлю!

Каждый день Энн продолжала снимать накипь с кастрюль ковшом до тех пор, пока не могла поднять руки.

На шестой день, продолжая ту же работу, обливаясь потом, кто-то вдруг закричал на нее из-под лесов.  Когда она посмотрела вниз, там был Сэмми Джонс.

— Как долго ты собираешься ковыряться в этой сволочи?! В двух других кастрюлях уже варится следующая партия яблок. Почему это единственное, что занимает так много времени?!

Сэмми взобрался наверх и заглянул в кастрюлю, с которой Энн работала.

— Это достаточно чисто. Вылей эту кастрюлю и вскипяти новую партию.

— Но если мы не уберем всю зеленую пену, вкус готового продукта будет немного горьковатым.

— Лишь малость!

Сэмми вырвал ковш из рук Энн и толкнул ее в плечо. Энн пошатнулась и оступилась. Прежде чем она даже успела испугаться, она упала на грязный пол. Она тяжело приземлилась на бок и скривилась.

— Что такое немного горечи? Когда вы делаете такое огромное количество, качество каждой партии серебряного сахара различается. Мы смешиваем их вместе, так что, хорошо это или плохо, как только они объединяются, все выравнивается. Такого никто и никогда не заметит.

Рабочие вокруг них засмеялись, словно соглашаясь с Сэмми.

Ссориться было не к добру. Она не могла позволить себе создавать проблемы с другими кондитерами. Не идти против течения было лучше всего. Несмотря на то, что она полностью осознавала это, Энн не могла молчать.

— Но даже в этом случае, если качество каждой партии упадет, не повлияет ли это на конечный продукт, когда мы их объединим? В таком случае, если мы поднимем качество каждой партии хотя бы чуть-чуть, вся партия получится лучше. Это не напрасные усилия.

 — Послушай, я не об этом. Да и вообще, серебряный сахар этого года — это просто продукт массового производства. Какой смысл зацикливаться на качестве таких вещей?

В чем смысл?

Она почувствовала прилив гнева.

Значит, все леденцы следующего года будут сделаны из серебряного сахара, который является «просто продуктом массового производства»? И люди, которые покупают леденцы для важных событий, будут покупать конфеты, сделанные из «таких вещей»? Даже леденец для важных дней, которые бывают только раз в жизни?

Все еще сидя там, где она упала, Энн сжала кулаки на полу.

В этот момент мимо нее прошел Джонас с плоским каменным сосудом в руках.

— Ты не должна говорить слишком много, просто молчи, — пробормотал он.

Энн сурово посмотрела на Джонаса. 

— Если я могла бы сделать хороший серебряный сахар, если бы молчала, я так бы и поступила!

Энн ожидала от него неприятного ответа, поэтому была удивлена, когда Джонас замолчал. Он неловко отвел взгляд.

Энн наполовину поднялась на ноги. Она не перестала преследовать Сэмми, даже несмотря на то, что он повернулся к ней спиной. Когда она встала, кто-то плавно протянул руку, чтобы помешать ей пойти за ним.

— А разве у тебя скоро не будет перерыва, Энн? Я на перерыве тоже, так что пойдем вместе.

Кит мило улыбался, глядя на нее сверху вниз. 

— Кит. Но...!

Он взял Энн за руку и помог ей встать, а затем вывел ее из мастерской, дергая ее за руку на ходу.

— Кит, подожди. Если мы ничего не сделаем, серебряный сахар…!

Когда они вышли в сад, Кит наконец отпустил ее. Когда Энн сразу же попыталась вернуться в работный дом, он мягко схватил ее за плечи и попытался успокоить.

— Успокойся, Энн. Все в порядке. Мистер Хингли и мистер Коллинз наблюдают. Они заметили, что качество готового продукта уже давно падает. И они уже установили причину. Очень скоро всех, кто работает с печами, ждет строгое обучение. Тебе не нужно добровольно выполнять эту неблагодарную работу.

— Это так?

Она обернулась, и Кит ободряюще кивнул. Увидев ее безразличное лицо, Кит усмехнулся.

— Ты достигла своего абсолютного предела, не так ли? Похоже, у тебя туннельное зрение.

Когда он указал на это, ее плечи вдруг отяжелели от усталости. Энн вздохнула и села под одним из деревьев во дворе.

— Я... Так Кэт уже заметил. Конечно, у него есть... Слава богу. Я должно быть, выгляжу дурой, раз так разволновался.

Последние шесть дней тяжелого труда утомили ее. Кроме того, после работы ей все еще приходилось очищать свой собственный серебряный сахар. Она спала всего два-три часа каждую ночь.

Никогда еще Энн не была так осведомлена о силе и выносливости, которыми обладали мужчины. Они с легкостью выполняли задания, с которыми Энн едва справилась. Она не могла не задаться вопросом, не было ли главной причиной того, что в мире кондитеров стало меньше женщин,  из-за этой разницы в выносливости, а не из-за религии.

Но она выполняла ту же нагрузку, что и мужчины, независимо от того, насколько сильно болело ее тело.

Она также ненавидела срезать углы.

Чтобы ей вообще разрешили участвовать, потребовалось вмешательство Кэт. В противном случае мастерская отказала бы ей. Если бы сейчас качество или количество ее работы отставало от других ремесленников, его помощь была бы напрасной.

Из-за упрямства она не позволила себе упустить качество своей работы. Она выжимала из своего тела все последние силы, поэтому не могла следить за поведением всех остальных вокруг нее.

Кит сел рядом с Энн. Он сорвал лист с сорняка и покрутил его между пальцами.

— Не о чем беспокоиться. Это должно было случиться. Ты девушка, ты ничего не можешь сделать с разницей в вашей физической силе. Но это не обязательно плохо. Пока ты делаешь все возможное в меру своих возможностей, все будет в порядке. Я имею в виду, что даже мастер Рэдклифф вряд ли заберет твои сахарные яблоки, верно? Он может быть строгим, но он видит, что ты много работаешь. В любом случае, как дела? Ты закончила рафинировать свои яблоки?

— М-м-м. Буквально прошлой ночью, я каким-то образом закончила изготовление четырех бочек серебряного сахара.

Это была единственная вещь, которую она знала идеально за последние шесть дней. Но в течение всего процесса у нее почти не было ни минуты, чтобы расслабиться, ни днем, ни ночью. У нее даже не было времени поговорить с Шаллем или Мифрилом.

 — Полагаю, сегодня вечером ты перейдешь к изготовлению своей скульптуры из сахара. Я с нетерпением жду, чтобы увидеть, что ты сделаешь. Между мной и тобой, интересно, кто из нас сделает лучшую скульптуру?

Энн почувствовала, что в доброй улыбке Кита было легкое ощущение вызова. Он казался очень самоуверенным. Вот почему он с нетерпением ждал их состязания. Энн завидовала такой уверенности.

Она была совершенно измотана только рафинированием серебряного сахара и даже не думала о своей скульптуре. Она совершенно не представляла, что ей следует начать делать.

Но, конечно, было что-то, что она хотела сделать. Энн хотела попробовать слепить Шалля из сахара таким, какой он есть. Когда на ум пришло красивое лицо Шалля, она подумала о том, как счастлива она будет, если сможет воссоздать его в серебряном сахаре. Воспроизвести его форму своими пальцами было бы все равно, что коснуться его волос, крыльев, щек и так далее.

Но Кит уже использовал Шалля в качестве модели для создания своего леденца. Она не была уверена, что сможет победить Кита, если они лепил то же самое.

— Кит, почему у тебя возникла идея использовать Шалля в качестве модели?

Энн хотела сделать Шалля из сахара из-за привязанности, которую она к нему испытывала. Такой благоразумный парень, как Кит, вряд ли выберет себе модель по прихоти только потому, что он красив.

— О, это легко. Это потому что он фея. Кроме того, он исключительно красив и вдобавок очень силен. Он идеальный мотив  очаровать сердца королевской семьи. Я знал, что он тот самый, когда я увидел его.

— Потому что он фея?

— Это верно. Члены королевской семьи предпочитают конфетные скульптуры со сказочными мотивами.

— Ты наверняка много знаешь о таких вещах. Это известная история или что-то в этом роде?

— Это относительно известно. Если ты пойдешь в главный филиал государственной церкви, церковь Сент-Льюистон Белл, там есть книги и прочее о королевской семье и их сахарных скульптурах. Ах да, скажи, пока у нас перерыв, хочешь посмотреть на мою скульптуру? Конечно, это все еще в стадии разработки.

— Можно это увидеть?

— Только потому, что ты близка с Шаллем, я хочу, чтобы ты рассудила, правильно ли я уловил его сущность. Ну давай же.

Кит отбросил в сторону лист, который держал в руке, затем встал и поднял Энн на ноги.

Комната Кита была построена так же, как и комната Энн, но мебель и постельные принадлежности были немного более роскошными. Кроме того, все было аккуратно. Его положение сразу же было видно по тому, как он содержал свою комнату.

— Вот. Что ты думаешь?

Скульптура стояла на столе, покрытая тканью, чтобы защитить ее. Кит убрал ее и позвал Энн оценить его работу.

— Ах…мило…

Он был примерно вдвое ниже Энн. Вероятно, это самый большой размер, подходящий для праздничной скульптуры.

 На пьедестале, сделанном в виде травы, развеваемой ветром, фей с элегантной фигурой терпеливо присел на одном колене, словно охотясь на кого-то. На его спине было одно серебристо-серое крыло.

Детали его черт лица и волос еще не были завершены. Но его общее присутствие, сила и изящество проявились прекрасно. Ему просто нужно добавить волосы, ресницы и глаза Шалля. Если эти детали вылеплены точно...

Когда она представила готовый продукт, она почувствовала, как затрепетало ее сердце и перехватило дыхание.

Невероятный.

Она задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь добиться такого результата, даже если она будет использовать Шалля в качестве модели, как это сделал Кит. Казалось, что это, вероятно, было в ее силах. Но если бы было две скульптуры с одинаковым мастерством, они бы отвлекали внимание друг от друга, и оба окажутся в невыгодном положении в состязании.

Энн было бы неразумно использовать Шалля в качестве мотива для своей собственной скульптуры.

«Итак, что же я должна сделать? Шалль - это все, что я чувствую, как лепить прямо сейчас.»

Внезапно ее распирало от нетерпения.

У нее не было столько времени. Она провела шесть дней, очищая свой серебряный сахар. До Королевской конфетной ярмарки оставалось всего двадцать дней. Кроме того, самое большее, у Энн было - несколько часов каждую ночь, чтобы работать над своей скульптурой.

— Как она? — спросил Кит из окна.

Энн сдержала свое нетерпение и улыбнулась.

— Да, это потрясающе, — ответила она. — Ты действительно запечатлел присутствие Шалля.

— Я так счастлив слышать, что ты это говоришь. Я рад. В конце концов, я пытался воспроизвести его внешний вид в совершенстве.

В этот момент Кит сделал удивленное выражение лица и выглянул в окно. 

— Эй, это не Шалль?

Днем, пока Энн и Кит работали, Шалль обычно проводил время один в комнате Энн. Было необычно видеть его гуляющим днем.

— Хм? Я ожидала бы, что Шалль будет в комнате примерно в это время.

Сказав это, Энн подошла к окну, за которым стоял Кит. Из окна они могли видеть сад на заднем дворе и заднюю дверь общежития, выходившую в другую сторону.

Конечно же, там был Шалль. Как и еще один человек. Красивая блондинка стояла с ним под одним из деревьев в саду. Казалось, они о чем-то говорили.

— Это Бриджит?

Энн была удивлена, увидев, что кто-то, кого она не ожидала, разговаривает с Шаллем. Затем, пока они смотрели, Бриджит внезапно обняла Шалля.

Сердце Энн сжалось от этого зрелища. Почему-то она смутилась и отвела глаза.

Что это было?

Ее сердце громко стучало.

Кит наклонился вперед. Он выглядел очень заинтересованным.

В панике Энн дернула его за руку.

— Кит, это неправильно! Не смотри!

— Ой? Ты так думаешь?

— Да! Давай, вернемся. Если мы будем слишком расслабленные, Кэт накричит на нас.

— Ах, ты права.

Когда она сказала это, Кит отвернулся от окна.

Энн чувствовала себя ужасно сбитой с толку, даже когда вернулась в мастерскую с Китом.

Почему они были вдвоем? Когда они сблизились?

«Нет, мне нельзя думать о таких вещах. Не когда есть скульптура, которую надо сделать.»

Красивые золотые волосы Бриджит мелькнули у нее в голове.

«Шалль говорил... что у Лиз были довольно светлые волосы...»

Внезапно ей захотелось плакать.

Энн никогда не представляла, что он когда-нибудь полюбит ее, или что он захочет быть ее парнем, или еще что-нибудь странное в этом роде. Но, увидев его вместе с красивой белокурой девушкой, у нее заболело сердце, словно это была выжатая для просушки тряпка. Она ничего не могла сделать, чтобы остановить боль.

«Я не должна. Я не должна об этом думать. Я должна сделать мою скульптуру. Но я даже не могу решить, что я должна сделать.»

Шаг Энн замедлился, так что к тому времени, когда она вышла во двор, между ней и Китом, который шел перед ней, образовалось значительное расстояние. Кит это заметил и бросился к ней.

— Энн, в чем дело?

Кит всмотрелся в ее лицо, выглядя обеспокоенным.

 — Ах, неважно. Ничего.

Она подняла голову и заставила себя улыбнуться.

Когда она это сделала, Кит внезапно хлопнул в ладоши прямо перед ее лицом. Она широко раскрыла глаза от удивления звуку и вибрации воздуха, и Кит усмехнулся.

 — Пойдем! Поторопись! У нас есть работа!

Кит схватил Энн за руку и побежал, увлекая ее за собой. Она едва успевала за ним, и ей приходилось изо всех сил стараться не упасть во время бега на полной скорости.

Как только она начала бежать, она поняла, что ей приятно бежать  вместе. Они бросились к мастерской одним длинным спринтом.

Кит остановился, Энн тоже.

Когда она взяла свое дыхание под контроль, Энн слегка улыбнулась. 

— Ты не снисходителен к людям, не так ли? Я боялась упасть.

— Но ты этого не сделала. Мы собираемся работать. Если тебя что-то беспокоит, лучше сбежать и оставить это позади.

Кит отпустил руку Энн и легонько положил руки ей на плечи. 

— Но даже если ты оставишь свои заботы позади, они имеют тенденцию возвращаться в какой-то момент. Если ты не против поговорить со мной, я могу слушать все, что ты хочешь сказать, хотя я не знаю смогу ли дать какой-нибудь совет. Поэтому сосредоточься на своей работе и сделай что-то хорошее. Соревнуйся со мной. Хорошо?

Энн чувствовала искренность в его словах, когда он ласково смотрел на нее сверху вниз. Ее эмоции быстро улеглись.

— Спасибо, Кит.

 Кэти была той, кто пришел позвать Шалля.

Она сказала, что кто-то из главного дома должен поговорить с ним об Энн и что он должен выйти через заднюю дверь общежития. Шалль думал о том, чтобы проигнорировать ее, но ему было любопытно, потому что она сказала, что это как-то связано с Энн.

Он нехотя вышел из комнаты. Когда он проходил мимо комнаты Кита, он чувствовал присутствие людей внутри и слышал голос Кита. Он решил, что у ремесленника, должно быть, перерыв, и не обратил на это особого внимания.

Когда он вышел через заднюю дверь, Бриджит уже ждала его под карнизом. Как только она увидела Шалля, она бросилась к нему. Он стоял напротив нее, под одним из садовых деревьев.

— Мне жаль. Это я попросила Кэти привести тебя.

Шаллю она надоела. Он попытался повернуться к ней спиной, но Бриджит схватила его за руку.

— Я ошибалась раньше, — сказала она. — Эта девушка совсем не владеет тобой, не так ли? Я слышала все от Кэти. Я хочу извиниться за то, что сказала, что купила бы тебя.

— Тебе не нужно извиняться. Просто отпусти меня.

— Ты, должно быть, сердишься, да?

Шалль не рассердился. Он был просто раздражен.

— Отпусти

Бриджит была серьезна. Она смотрела на Шалля со слезами на глазах.

— Слушай. У меня есть жених. Моя семья организовала нашу помолвку, и я послушно следовала их желаниям. Ведь больше никого не было. Мне это понравилось, но даже толком не понимала чувства любви. Но сейчас я... Когда я впервые увидела тебя,я было очень... Мое сердце подпрыгнуло в моей груди. И я не знала, что это значит. Я впервые поняла, что это и есть ощущение, известное как любовь. Я.. я влюблена в тебя. Действительно, это так.

Сказав это, Бриджит, охваченная эмоциями, внезапно кинулась к груди Шалля и обняла его. 

— Если ты свободная фея, то это значит, что ты можешь делать все, что захочешь, верно?»

Шалль посмотрел на нее холодным взглядом. 

— Ну и что из этого? Ты хочешь, чтобы я принял твои чувства и поцеловал тебя или что-то в этом роде? Подошла бы ты ко мне так, если бы я был человеком?

— Хм?

У Бриджит было выражение замешательства, как будто она не понимала его слов. Тот факт, что она не понимала этого, даже когда он так много говорил, показывало, что она была человеком до мозга костей.

— Чего ты ожидала, позвав меня и сказав, что любишь меня? Если бы объектом твоей  любви был Кит Пауэлл или Альф Хингли, поступила бы вы так же?

— Я бы не сделала ничего подобного ни с одним из них. Это было бы неловко. И если они отвергли меня, я не знала бы, что с собой делать потом. Но потому что это ты...

— Потому что я фея, не стыдно? Нет ничего странного в том, чтобы купить домашнюю фею, не так ли?

— Ах… нет, это не то, что я имела в виду…

— Если я тебе нужен, укради мое крыло и отдай мне приказ. Прикажи мне любить тебя.

Он оттолкнул Бриджит, развернулся на каблуках и ушел. Не в силах подавить раздражение, ему не хотелось возвращаться в комнату.

Люди... упрямые люди.

Шалль развернулся в общежитии и вошел в задний двор. Свернув за угол, он заметил человеческие фигуры, пересекающие середину двора.

Это были Энн и Кит. Энн бежала так быстро, как только могла, а Кит тащил ее за руку. Затем, когда они добрались до мастерской, Энн посмотрела на Кита, переводя дыхание. Кит что-то сказал ей в ответ и положил руки ей на плечи.

Энн счастливо улыбнулась. Это была легкая улыбка.

Эти двое выглядели невинными и беззаботными, когда на них падал яркий ясный дневной свет. Кит прошел в жизни чистый, незапятнанный путь и, таким образом, обладал благородным духом. Лучезарная улыбка Энн, когда она смотрела на такого человека, пронзила сердце Шалля.

Шалль склонен думать об Энн как о ком-то отдельном от остальной части человечества. Но Энн, несомненно, была человеком, и, вероятно, для них было более естественным находить компаньонов среди себе подобных.

Вероятно, Энн было странно проводить все свое время с Шаллем и Мифрилом.

Для Энн счастье, скорее всего, означало быть среди таких людей. Это означало, что она стала бы заниматься изготовлением конфет вместе с такими людьми, как Кит и Хью.

  Но как только Шалль вообразил, что отдаст ее таким, как Хью или Кит, он разозлился.

Почему?

Что касается Лиз, он от всего сердца надеялся однажды доверить ее достойному человеку, тому, кто сможет позаботиться о ней и сделать ее счастливой. Ее счастье было его единственной заботой.

Так почему же, спрашивал себя, он чувствует раздражение, когда думает о том, чтобы оставить Энн другому человеку, даже если есть те, кто сможет сделать ее счастливой? Он вел себя совсем как человеческий ребенок. Не думая о будущем или о счастье того, кого он ценил, а просто закатывая истерику, потому что не хотел ее отпускать. Хотя она, вероятно, когда-нибудь ослабеет и умрет, если он будет крепко держаться за нее.

Он задавался вопросом, почему он испытывает эти эгоистичные чувства только к Энн.

«Я не хочу ее отпускать. Никогда не...»

Мысли крутились в голове Шалля. Он подумал, может быть, он просто боялся остаться один.

Но у него было предчувствие, что это было не совсем правильно.