Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
9 - 7

Ремесленники вошли в замок. Звуки шагов и кашля, шуршания одежды приближались к мастерской, но Энн была спокойна, а феи не выглядели особенно встревоженными.

Со своим обычным веселым выражением лица они зачерпнули из бочки серебряный сахар и принесли его на верстак.

— Эй, бочка с холодной водой. Где она? — спросил Аллель. Ной поднял глаза, находясь с противоположной стороны мастерской.

— Здесь стояли две.

— Их здесь нет.

Затем Мифрил Рид Под прыгнул на верстак и огляделся.

— Но нам нужны две бочки с холодной водой. Не лучше ли притащить еще одну? Эй, Лисис, Шуле. Помогите мне набрать холодной воды.

Две феи бегут к Мифрилу, который спрыгнул с верстака к пустой бочке и помахал им рукой.

Ремесленники во главе с Хью вошли в мастерскую и с удивлением оглядели фей, которые резво приступили к работе.

Хью ухмыльнулся, прислонившись к стене.

— Теперь не стесняйтесь осмотреться вокруг.

Но мастера, как и Хью, столпились у стены, словно их специально загнали в угол.

Конечно. Если люди будут бродить по цеху, где изготавливаются сахарные кондитерские изделия, это будет мешать феям работать. Для ремесленников было естественным отреагировать именно так.

Но их реакция порадовала Энн.

«Это замечательная мастерская.»

Мастера также старались не мешать движениям фей из-за понимания, что движения фей — это движения ремесленников.

Джонас стоял в дальнем конце толпы мастеров. Он с удивлением смотрел на движения фей.

Энн подбежала и хлопнула его по плечу, пока он наблюдал за работой широко открытыми глазами.

— Джонас. Давно не виделись.

Джонас удивленно обернулся, и с отвращением посмотрел на Энн.

— Ты, как всегда, ввязалась в какое-то странное дело, не так ли? Я поражен.

— А ты, как всегда… груб.

— Я спокойно тренируюсь, а не как ты. Я научился правильно пользоваться веретеном.

Он говорил это твердо, но без грубости и злобы. Уже одно это свидетельствовало о том, что он прилагает серьезные усилия. Это обрадовало Энн.

— Понятно. Да, ты молодец.

Когда Энн улыбнулась, Джонас сделал озабоченное лицо.

— Что? Чего улыбаешься?

— Потому что я счастлива.

Когда она сказала ему об этом, Джонас слегка покраснел и отвернулся.

— Почему бы тебе не работать вместо того, чтобы бездельничать?

— Ага.

Энн горько улыбнулась и вернулась к своей работе.

Ной и Аллель начали месить массу. Они добавили холодную воду к серебряному сахару и перемешали его несколько раз с умеренным усилием. Сахар, постепенно становящийся блестящим, переместили на верстак и стали разминать дальше.

Как только стало ясно, что феи приступили к работе, Энн, Кит и Кэт взяли по две баночки с цветным порошком. Энн — красный и желтый цвета. Кит взял синий и красный. Кэт — желтый и синий.

— Вы не забыли свои основные цвета?

Кэт спросил у Энн и Кита, которые уже собирались разбежаться по мастерской.

— Да. У меня красный.

— Синий.

Услышав ответ, Кэт снова взял в правую руку бутылочку с желтым порошком.

— Тогда мне остается желтый. Смотрите внимательно на цвета друг друга.

— Будьте осторожны с градиентами.

Кит кивнул, соглашаясь со словами Энн.

— Пошли. Феи работают быстро.

По подсказке Кита Энн и Кэт тоже разошлись по мастерской.

Когда феи начали смешивать и месить серебряный сахар, Энн направилась к ним.

— Добавим цвет.

Руки феи остановились и Энн насыпала необходимое количество порошка красного цвета. И когда фея снова начала месить, чистый, белый сахар окрасился в красный.

— Хороший цвет. Все в порядке. Продолжай.

Энн подошла к фее, которая начала месить на другом верстаке, и попросила ее тоже остановиться. Затем она смешала красный и немного желтого цветного порошка, и попросила ее продолжить разминание.

Как пчелы, перелетающие с цветка на цветок в поисках меда, Энн, Кит и Кэт начали окрашивать серебряный сахар, кружась по мастерской.

Все трое смотрели друг на друга и деликатно регулировали количество каждого из двух цветных порошков.

— Как вы решаете, какой цвет выбрать? — удивленно спросила фея, когда Энн подошла с бутылочкой цветного порошка.

— Как? Мы просто смотрим на цвета.

— Вы втроем подгоняете цвета друг к другу, не так ли?

— Мы видим цвета друг друга и корректируем свои. Это можно назвать интуицией и опытом.

Однако не каждый может выполнить эту работу, опираясь на свою интуицию и опыт.

Кит и Кэт — первоклассные мастера, и их цветовое сочетание не под силу имитировать начинающему ремесленнику. Сохранять порядок и постоянство в изменении цвета было просто, но в то же время сложно.

И они справлялись с этой работой без особых усилий. Энн также сконцентрировалась на цвете. Если ее собственное окрашивание пойдет не так, как надо, то и двое других мастеров, которые также учитывают цвета Энн, тоже ошибутся в своей работе.

Не ведется никакой работы по созданию скульптуры из сахара.

На этот раз, цель работы заключалась в том, феям нужно показать себя. Чтобы помочь им как можно больше, Энн и ее друзья посвящают себя работе по созданию цветов. Однако это должно полностью изменить представление прибывших ремесленников о работе фей.

Все трое проверяли цвета друг друга и создавали свои собственные. Согласовав цвета, они кивали.

Хью с интересом наблюдал за этой сценой. У него был такой вид, словно он хотел посмотреть, что у них получится. Феи добавляли холодную воду к окрашенному серебряному сахару и продолжали замешивать серебряный сахар, придавая ему различные цвета.

— Они очень быстро замешивают.

Было слышно, как Грант, главный мастер мастерской Меркури, что-то шептал Киллейну, стоявшему рядом с ним.

— Ну, я ожидал этого.

Киллейн улыбнулся, и его монокль сверкнул.

Стелла стоял, прислонившись к стене, со скучающим видом, как будто смотрел на обыденную сцену, которую видел каждый день.

Маркус Рэдклифф скрестил руки на груди, поднял брови и наблюдал за движениями фей. Большинство других ремесленников, как и Маркус, просто следили за работой. Только Джонас несколько раз прикусил губу с нетерпеливым выражением лица.

Через некоторое время Маркус фыркнул.

— Приготовлено неплохо, но если это только замешивание сахара, то это…

Когда он собирался закончить фразу, феи закончили месить и вытащили веретено. Маркус в шоке распахнул глаза. Он видел, что мастера, присутствовавшие на экскурсии, были в смятении.

— Вы собираетесь это делать?

— Ни за что!

Несмотря на шепот голосов, Ной первым начинает уникальный процесс разминания, растягивая и скручивая сахарное серебро в длинные нити. Серебряный сахар в его руке окрашен в тот же светло-фиолетовый цвет, что и его волосы. Он многократно растягивает его, переплетает пополам и снова растягивает. По мере того как он повторяет этот процесс, на поверхности сахарного серебра появляются тонкие прожилки, похожие на переплетенные шелковые нити.

Ной обмакнул пальцы в масле из семян сахарных яблок. Затем он вытягивает из сахарной массы нить и наматывает ее на веретено. Затем он слегка закрутил его.

Веретено вращается по кругу.

Затем нить светло-фиолетового серебряного сахара стекает с кончиков пальцев Ноя и обвивает веретено. Среди мастеров, которые стали свидетелями этого, раздается тихое ликование.

Аллель тоже взялся за эту работу. Он месил серебряный сахар синего цвета, похожий на цвет его волос. Когда он оборачивает конец серебряного сахара вокруг веретена, он также начал его вращать.

У некоторых фей в руках были веретёна. Из девятнадцати фей половина умеет ими пользоваться.

То тут, то там в мастерской появляются нити серебряного сахара. Феи движутся естественно и кажется, что их холодные руки идеально предназначены для этой задачи.

— Энн. Готово!

Ной подбежал к Энн с веретеном, обмотанным светло-фиолетовыми серебряными сахарными нитями.

— Спасибо. Раскрути другой цвет.

Когда Ной передал его, Энн посмотрела на фей, которых выбрали три дня назад. Они еще не умеют месить серебряный сахар или обращаться с веретеном. Однако у них есть особый инстинкт, когда дело доходит до обращения с серебряным сахаром. Не использовать его невозможно.

Подозвав трех фей, Энн вышла с ними из мастерской. Мастера посмотрели на Энн, но всех привлекли движения рук фей, плетущих нити. Трудно не удивиться, увидев эту технологию.

Даже Энн, Кэт и Кит были поражены тем, как быстро феи обучились этому навыку. Они не ожидали, что половина фей сможет так быстро освоить работу с веретеном.

Энн вышла в коридор, держа в руках сахарную нить, которую сплел Ной. Затем она посмотрела на перила малого зала на втором этаже. Параллельно поручню была закреплена тонкая деревянная планка.

Поднявшись по плавно изогнутой лестнице, Энн передала веретено трем феям.

— Вы можете сделать то, о чем я просила вас вчера?

— Я не привыкла месить и прясть серебряный сахар, но выполнить твою просьбу будет проще простого.

Фея, получившая веретено, рассмеялась. В этой улыбке Энн почувствовала доверие.

— Людям трудно сделать это, они должны долго тренироваться. Но вы, ребята, можете сделать это быстро, поэтому я вам завидую, — сказала Энн от всего сердца и собиралась оставить фей и вернуться в мастерскую, но внезапно остановилась. Она увидела Шалля, идущего из коридора, ведущего в правое крыло.

Без особой спешки Шалль подошел к Энн и взглянул на веретено в руках фей.

— У тебя все хорошо?

— Да, наверно. Смотри отсюда, Шалль.

— Что ты собираешься показать мастерам?

— Я покажу им, на что мы способны. Так что смотри.

Король Фей сложил руки и прислонился к ближайшей стене в своей обычной непринужденной манере. То, что Энн хотела показать мастерам, она хотела показать и Шаллю. Она была уверена, что Шалль будет счастлив, если увидит, насколько активны феи.

— Смотри.

Энн побежала по лестнице обратно в мастерскую.

«Мне нужно сделать больше цветов. Больше и больше.»

Когда девушка вошла в мастерскую, Хью посмотрел на мастеров и сказал:

— В чем дело? Вы можете следить за их работой поближе, не мешаясь.

Мастера переглянулись и выглядели так, словно не знали, что делать. Однако Джонас внезапно приблизился к ближайшей к нему фее. Он посмотрел на руки феи и пробормотал:

— Пальцы, вытягивающие нить… — сказав это, он посмотрел на лицо феи. — Разве ты не прилагаешь усилий?

— Ах, я просто касаюсь пальцами. Вес и вращение маховика сами вытягивают нить.

— Но это приведет к изменению толщины. А у тебя нет различий.

Когда ее спросили, фея наклонила голову и посмотрела на свои пальцы.

— Почему так? Не думаю, что я когда-либо меняла расстояние между пальцами.

— Понятно. Ты не раскручиваешь нить, а просто пропускаешь между пальцами?

— Да, что-то в этом роде.

Джонас снова молчит, глядя на пальцы феи.

— Джонас.

Он все еще не похож на себя прежнего. Думая об этом, Энн издалека смотрела ему в спину. Ремесленники, вдохновленные Джонасом, разошлись по мастерской, где феи заняты работой, но они осторожно разглядывали их, не мешая феям двигаться.

Кэт и Кит наблюдают за работой фей, добавляя цвет серебряному сахару. Накрутив серебряный сахар на веретено, феи относят его Киту или Кэту. Затем, как и Энн, они направлялись в вестибюль с веретеном в руке.

Глядя на фей и ремесленников, толпящихся в мастерской, единственными, кто оставался у стены до конца, были Джон Киллейн, Стелла Нокс и Маркус Рэдклифф.

К ним подошла Энн.

— Мистер Киллейн, Стелла. Давно не виделись. Вы не хотите рассмотреть фей вблизи?

Затем Киллейн поправил свой монокль и резко ответил.

— Я знаю об их способностях.

Прислонившись к стене, Стелла лениво ответил:

— Я пришел сюда не потому, что хотел. Маркус сказал придти. Мне не нужно смотреть на то, что я уже знаю. Это как заноза в заднице.

Энн натянуто улыбнулась его замечаниям и на этот раз повернулась к Маркусу и склонила голову.

— Мистер Рэдклифф. Рада приветствовать. Хотите увидеть фей за работой поближе?

Скривив рот в мрачной улыбке, Маркус ответил:

— Я впечатлен тем, что вы обучаете их.

— Мы не обучаем их. Они решили освоить навыки по собственной воле и прикладывают к этому усилия. В доказательство этому им вернули крылья.

— Что?!

Не только Маркус, повысивший голос, но и Киллейн и Стелла удивленно обернулись.

— И они не убежали?!

Энн пожала плечами на разумное предположения Стелла.

— Они не убежали. Когда они получают крылья и начинают работать по собственной воле, они становятся во много раз заинтересованными, чем если бы их крылья держали.

— Но просто использовать эту технологию бессмысленно. В этой технике наиболее важны тонкость и однородность сахарных нитей.

Энн кивнула на слова Маркуса.

— Они должным образом освоили технику. Посмотрите, какие нити они прядут.

— Невозможно судить о качестве нити, просто глядя на нее, пока она обернута вокруг веретена.

— Итак, позвольте мне показать вам, насколько они талантливы.

При этих словах Хью перевел взгляд, задаваясь вопросом, что они собираются делать. Энн слегка кивнула и прикрикнула:

— Кит. Как дела в вестибюле?

Кит, расхаживавший с бутылкой цветного порошка в руке, остановился и ответил:

— Мистер Хингли сейчас там. Судя по тому, что я только что видел, все очень неплохо.

— Тогда можно начинать.

Кит помахал рукой, чтобы привлечь внимание.

— Мистер Маркус, пойдемте в вестибюль.

Энн снова повернулась к Маркусу и крикнула в сторону мастерской.

— Пойдемте все в прихожую. Я хочу вам кое-что показать.

Девушка повернулась и направилась в вестибюль.

Маркус, Киллейн, Стелла и другие мастера последовали за ней. Джонас тоже пошел, неохотно глядя на фей, плетущих нити.

Как только Энн открыла дверь, ведущую в вестибюль, и вышла наружу, Маркус и остальные, следовавшие за ней, затаили дыхание.

Даже Энн, знавшая, что там находится, остановилась.

От перил малого зала второго этажа до пола вестибюля струилось большое полотно света. Оно выглядело как занавеска, пропускающая свет, но колыхалось от малейшего движения воздуха и по мере продвижения от крайней левой точки к правой начинала менять цвет с оранжевого на желтый. По мере продвижения вправо желтый цвет становится зеленым, а затем синим. Синий цвет постепенно становится фиолетовым и, наконец, красным. Это градация цвета, сотканных из светлых оттенков. Гигантский занавес представляет собой градиент из цветов радуги. Или это было похоже на северное сияние, возникающее в ночном небе крайнего севера.

Видны движения каждой тонкой нити. В этом движении есть своя красота, как будто они трепещут.

Бесчисленные серебряные сахарные нити выстроены в ряд и подвешены в правильном порядке. Текстура естественна и гладка, как краска, растворенная в воде. Это цвета, созданные Энн, Китом и Кэтом.

Однако цвет каждой нити незначительно различается. Если выровнять их, получится красивая градация. На свету цвета радуги колышутся и переливаются.

Феи просто привязали эти нити к перилам маленького зала второго этажа и позволили им висеть в вестибюле. Нити почти касаются пола и загибаются назад, переваливаясь через деревянную планку.

Тонкие нити колышутся, как потоки воды. Нитей тысячи. Феи начали прясть их задолго до появления ремесленников.

Энн, Кит и Кэт занимались только выбором цветов. Но месить серебряный сахар и прясть нить было работой фей. И это феи укладывали вот так нити из серебряного сахара. Они умело обращаются с хрупкими нитями серебряного сахара, которые люди небрежно сломали бы, расположив их вот так.

У фей еще нет навыков, чтобы превращать их в произведения. Однако, когда сахарные нити уложены таким образом, качество нитей очевидно. Толщина равномерно тонкая. Они не ломаются даже при сильном колебанииветра. Они прочные. Такие серебряные сахарные нити создают феи. Даже сама нить прекрасна.

— Это мастерство фей. Это доказательство того, что феи нужны для изготовления сахарных кондитерских изделий.

Мастера с изумлением смотрят на скопление ниток.

Стоит кому-то сделать несколько шагов, как воздух начинает колебаться, а нити мерцают и переливаются. Радужные занавески, свободно переливающиеся в малейших потоках воздуха, словно живые существа, притягивают взгляды людей своими изящными движениями.

Подняв глаза, чтобы осмотреть небольшой зал, Энн увидела Шалля, прислонившегося к стене возле лестницы. Он с нежностью смотрит на мерцающие нити серебряного сахара.

«Шалль, разве это не прекрасно?» — мысленно спросила Энн, и он посмотрел на нее, как будто услышал. Его глаза встретились с глазами девушки, и он мягко кивнул, выглядя удовлетворенным.

— Технологии фей… — произнес Маркус.

Джонас вышел вперед с широко открытыми глазами, смотря на нити, он невольно произнес:

— Если у них есть такая технология, интересно, что будет, если они создадут скульптуры?

Маркус испуганно смотрел на Джонаса. Тот продолжил, по-видимому, будучи очарованным:

— Я хочу увидеть это.

Сразу же лицо Маркуса стало болезненным.

— Джонас.

Джонас, наконец, осознает, что стоит рядом с Маркусом. Он нервно моргал.

— Да, дядя.

— Хочешь посмотреть, что сделают феи?

Джонас держал рот на замке, словно испугавшись бесстрастного лица Маркуса, но через некоторое время он поднял глаза, как будто решился.

— Я… я хочу увидеть это как ремесленник.

— Понятно, любопытство.

Маркус снова обращает внимание на занавес из ниток.

— Действительно любопытно.

Казалось, что в суровых глазах Маркуса мелькнула какая-то решимость.

Дверь, соединяющая мастерскую и вестибюль, была оставлена открытой, и Хью был там. Пока он смотрел на мерцающие нити, его глаза удовлетворенно сузились. Энн подошла к нему.

— Хью. Это было единственное, что мы могли показать. Мы не смогли создать форму.

— Этого достаточно.

Хью погладил Энн по голове. Маркус оглянулся на него.

— Виконт Серебряного Сахара, когда будут отправлены феи?

— Думаю, мы сможем отправить фей во все мастерские к моменту, когда закончится конкурс сахарных кондитерских изделий.

— Можем ли мы сами выбрать фей?

— Нет, вы не можете, — раздался голос позади Маркуса. Ответивший ему голос принадлежал Кэту. Он только что спустился по лестнице и направлялся к ним.

— Феи учатся быть серебряными сахарными феями по собственной воле. Они не стали бы этого делать, если бы не хотели. Феи такие же, как и человеческие ученики. Даже они выбирают мастерскую, в которой они хотят обучаться. У фей тоже есть право выбора. Вы должны попросить их прийти в мастерскую Рэдклиффа. Предложите им наилучшие условия.

Маркус хмурится, видя непочтительное отношение Кэта, который смеется уголками рта.

— Хингли. Ты все еще плохо говоришь.

— О чем вы говорите? Хотите нанять фей? Вы изначально относились негативно к этой идее.

— Я и сейчас ее не разделяю, — угрюмо ответил Маркус. — Но если они все уйдут в другие мастерские, упадок нашей гильдии будет заметен. Мы даже проиграли отбор в прошлом году.

— Но вы не сможете нанять фей, если они не захотят, — вмешалась Энн. Маркус посмотрел на нее.

— Я не просто так являюсь главой гильдии. Очевидно, если ученики не будут заинтересованы, они не будут развиваться как мастера.

«Ученики.»

Маркус только что признал их учениками. Не феи, а ученики. Возможно, это были его бессознательные слова, но факт в том, что он произнес их.

— Да, простите, я переборщила.

Маркус вопросительно посмотрел на Энн, которая с улыбкой извинилась.

Неожиданно из мастерской раздался неотразимо счастливый смех Ноя. Феи, включая Ноя, наблюдали за этой ситуацией с веретеном в руках. Однако, когда он встретился взглядами с Энн и Хью, он поспешно побежал на свое место.

Кит предупредил их, когда они бежали обратно:

— Мы на работе.

Но в его голосе тоже слышался смех.

Улыбки фей по-прежнему были веселыми и счастливыми. Ной продолжал смеется, раскручивая веретено.

Аллель легонько толкнул плечом Ноя.

— Тебя слышно.

— Потому что все удивлены. Я счастлив. Даже веретено как будто тихо смеется.

Феи замолчали и прислушались к звуку вращения веретена, которое продолжало вращаться.

— Похоже на то, — сказал кто-то со смехом.

— Нет, это похоже на хлопанье.

Когда кто-то ответил, Ной улыбнулся и покачал головой.

— Нет, оно звучит как ру-ру-ру-ру-ру-ру-ру, — сказал Ной, раскручивая маховик и слегка постукивая ногой в такт.

— Уру-ру-ру-ру-ру-ру-ру.

Он повторяет ритм, словно маленький ребенок.

Это звучит интересно, потому что ритм идеально соответствует движению веретена.

— Продолжайте!

Ной добавил куплет, а в промежутках между ними Аллель игриво махал рукой. Увлекшись, Ной улыбался, вращал веретено и напевал мелодию.

Другие феи тоже начали подпевать Ною. Их забавляет сопоставление звуков и движений рук, которые продолжали раскручивать нити.

Феи издавали ртом слабые звуки, которые нельзя было назвать ля-ля-ля или ру-ру-ру.

Они смотрели друг на друга и пытались сдержать смех, но их руки двигались плавно и быстро, прядя нить из серебряного сахара.

— Не расслабляйтесь! — крикнул кто-то.

Слабые звуки, похожие на вздохи, вырываются из уст фей. Их голоса сливаются воедино и эхом разносятся эхом в мастерской. Как рябь, слышно напевание простых мелодий фей. Радость фей тихо плещется у ног Энн.

— Они напевают, потому что выполняют такую работу. Мастерство феи неизмеримо.

«Напевают? Это песня…»

Это простые звуки и повторение движений рук, но это песня.

«Аллель, ты заметил?»

Аллель радостно напевает простую мелодию, раскручивая веретено. Кажется, он не осознает, что то, что он сейчас напевает, — это то, чего он хотел. Он так воодушевлен и счастлив, что даже не замечает этого.

Феи неосознанно напевали мелодию во время работы, но однажды кто-нибудь наложит на нее слова, внесет в куплет небольшие изменения, и она станет песней.

«Песня фей.»

Феи об этом не знают, однако они с удовольствием раскручивают веретено.

«Шалль!»

Энн посмотрела на Шалля в маленьком зале.

«Шалль, это песня.»

Мелодия, должно быть, дошла до его ушей, как рябь. Он опустил голову и, казалось, внимательно прислушивался к еле слышной песне.

~*~*~*~*~

«Это песня»

Закрыв глаза, Шалль слушал тихую, но радостную, простую песню.

Феи потеряли все. Однако они могут снова все возродить. Когда-нибудь, конечно, феи придумают песню, которую будут петь.

Но ее будут петь не только феи.

Феи должны найти способ жить вместе с людьми, ведь они живут на одной земле. Они не должны бояться трудностей и несчастий, которые могут возникнуть в результате совместной жизни.

Если феи и люди хотят жить вместе, то трудности и несчастья естественны. Поэтому они должны быть настолько счастливы, чтобы смеяться над невзгодами.

«Не бойся. Прикоснись к Энн и спроси, что чувствует ее сердце. Если у тебя есть кто-то, кого ты можешь любить, не беспокойся понапрасну.»

Слова прекрасной феи, прожившей 500 лет, наконец, достигли сердца Шалля.

Песня, словно приятная рябь в ушах, подталкивает его.

«Я тоже не буду бояться. Тогда что-то произойдет.»

Девушка, которая смотрит на Шалля сияющими глазами, полна бесконечной любви.

Хотя она слабая, простая дурочка, умеющая делать только сахарные леденцы, она противостоит феям со всей силой, на которую способна. Она также со всей своей силой смотрит в глаза Шалля.

«Я не могу ее отпустить. Я не могу отдать ее никому.»

Кит сказал ему вести себя так, как он хотел. После этого Шалль уже не мог остановить свои чувства.

~*~*~*~*~

Мастера гильдий Меркури и Рэдклифф покинули замок Холлилиф ближе к вечеру. Почти весь день они провели, наблюдая за работой фей.

А Джон Киллейн и Маркус Рэдклифф отчаянно пытались узнать лица и имена работающих фей. Кажется, они стремятся заполучить фей хотя бы с небольшими навыками.

Маркус Рэдклифф никогда бы искренне не поддержал мастеров-фей. Однако, если он продолжит отвергать фей, потому что не может принять их, его гильдия будет отставать от других. Если другие мастерские будут производить хорошие скульптуры благодаря работе фей, упадок мастерской Рэдклиффа станет заметен.

В конце концов, это прагматично. Но это было именно то, что нужно.

Нравятся ли им феи или они ненавидят их, им понадобятся способности фей. Таким образом, у фей появится место, где они смогут жить, не подвергаясь влиянию симпатий и антипатий.

Хью сказал, что отвезет Маркуса и Киллейна на свою виллу в Льюистоне. Более того, он сообщил, что также пригласил в Льюистон Эллиота Коллинза, исполняющего обязанности главы гильдии Пейдж из Миллсфилда.

Сегодня вечером состоится встреча виконта Серебряного Сахара с главами и заместителями гильдий, на которой будет обсуждаться вопрос об обращении с рабочими-феями и их отправке.

Мастерская фей, наконец, начала подавать признаки жизни. Поняв это, Энн почувствовала глубокое облегчение.

После трудового дня Энн умылась водой из колодца и привела себя в порядок. Она надела свою любимую хлопковую ночную рубашку с простым кружевным воротничком и вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. Ей стало намного легче.

В маленьком холле оставили несколько свечей, поэтому свет проникал через балюстраду, и в прихожей было светло. Оглядев малый зал, он начала подниматься по лестнице, но мгновение спустя она вздрогнула от неожиданности. На вершине лестницы стоял Шалль.

— Что… Шалль, не пугай меня.

— Я не пугаю тебя. Ты просто рассеянная.

— Я не знаю… Но сегодня я чувствую себя хорошо.

Энн поднялась по лестнице с улыбкой на лице, но Шалль почему-то остался стоять наверху, словно преграждая ей путь.

— Шалль? Что это за маленькая подлость?

Девушка наклонила голову, ничего не понимая.

Крыло, освещенное мерцающим светом свечей, льющимся из маленького зала, имеет приглушенный голубой цвет, становясь прозрачнее к кончику. Черные глаза смотрят на Энн глубоким цветом, который, кажется, видит все насквозь.

— Что-то случилось?

Вспоминая сегодняшний день, Энн забеспокоилась, не обидела ли она его чем-нибудь.

— Мне есть что сказать тебе, — начал Шалль.

— Ах, что? Я что-то сделала не так!!!

Шалль промолчал на ее вопрос.

— Что это? Неужели очень большая проблема?

Шалль смотрит на девушку так серьезно, что она странно занервничала и почти слышала биение собственного сердца. Он оставался красивым, даже когда собирался, как ей казалось, жаловаться на нее.

Шалль молча смотрел на лицо Энн и через некоторое время, наконец, произнес:

— Я тебя люблю.

— Это… почему ты так говоришь?

— Что?

Шалль нахмурился.

— Не обязательно заходить так далеко, чтобы так резко оскорблять людей.

Плечи девушки разочарованно поникли. Кроме того, выражение лица Шалля становится все более непонятным.

— Что у тебя с ушами и с головой? Что, по-твоему, я сказал? Ты заставляешь меня повторять это дважды? — сказал он в замешательстве.

— Ты называл меня пугалом сотни раз.

— Кто сказал пугало?

— Ты, только что!

Шалль прижался ко лбу. Затем, словно совершенно потрясенный, он глубоко вздохнул.

— Это… слишком глупо.

Как и ожидалось, он был угрюм.

— Конечно, я идиотка! Что ты говоришь?...

Не успев договорить, Шалль внезапно обнял девушку, прежде чем она успела что-то сказать. Обе руки крепко обняли ее за спину, и ее щека коснулась его одежды. Ткань, которой Энн вытирала волосы, упала на ступеньки лестницы.

— А… Шалль?

От неожиданности сердце забилось еще громче. Пальцы, прижимающие ее спину, холодные, но дыхание, касающееся ее ушей, такое горячее.

— Слушай внимательно, глупая, и не пойми неправильно на этот раз. Я тебя люблю. Вот, что я сказал.

Сердцебиение стало вдвое громче, чем раньше, но она все равно отчетливо его слышала.

«Люблю?...»

Колени задрожали.

— Если ты скажешь, что твое сердце принадлежит мне, я не отпущу тебя. Даже если жизнь феи и людей печальна, я сделаю тебя достаточно счастливой, чтобы компенсировать это несчастье. Даже если наше время жизни будет разным, я буду защищать тебя как свою возлюбленную до самого конца. Если ты не сможешь произвести на свет потомство как доказательство того, что ты жила, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты могла оставить после себя свидетельство своей жизни.

Энн понимала смысл произносимых шепотом слов, но они не казались реальными.

«Это невозможно. Не может быть, чтобы Шалль сказал мне такое.»

Так она думала, но слова, сказанные шепотом, западают ей в сердце, и она так счастлива, что наворачиваются слезы.

«Что мне делать? Что мне делать?»

В голове проносятся разные мысли.

Положение Шалля как Короля Фей. Энн состарится и умрет гораздо раньше, чем он, который проживет сотни лет. Она умрет, оставив Шалля, как Лиз.

Энн может сделать Шалля несчастным, привязав его к себе. Только такое несчастное будущие проносится у нее в голове.

Шалль, все еще обнимая Энн за спину одной рукой, слегка отстранился и заглянул ей в глаза. Своими тонкими пальцами он осторожно поднимает подбородок девушки вверх, побуждая ее ответить.

— Ответь, Энн.

Когда это происходит, Энн кажется, что ее сердце собиралось проигнорировать тревогу и разум и выпалить, что он ей нравится.

— Я…

Она начала говорить, но ее голос дрожал. Даже в этот момент, произнося слова, она не знала, как ей ответить. Ночной ветерок с нотками осени врывается в окно и ласкает шею Энн.

Пламя свечи мерцает.

— Я…

— Мифрил Рид Под!!!

В тот момент, когда она уже собиралась ответить, раздался вопящий голос Кита.

Энн испугалась и перевела взгляд на правое крыло второго этажа, откуда доносился голос. Шалль тоже нахмурился и посмотрел туда.

— Шалль! Энн!

Вместе с настойчивым голосом послышались шаги Кита. Он, вышедший из коридора на втором этаже правого крыла в малый зал, видимо, готовился ко сну и был одет только в простую рубашку и штаны. Он оглядел малый зал, и его глаза расширились, когда он увидел Энн и Шалля наверху лестницы.

По этому испуганному взгляду Энн поняла, что они с Шаллем находятся слишком близко друг к другу. Шалль убрал руку со спины девушки.

— В чем дело?

Кит, который ошеломленно смотрел на них двоих, казалось, был озадачен вопросом Шалля.

— Что-то не так с Мифрилом Рид Подом. Вы оба, идите сюда!

«Мифрил!!!»

Шалль проскальзывает мимо Кита. Энн последовала за ним из маленького зала в коридор. Кит пошел следом.

— Кит! Что с Мифрилом?

Кит ответил, пока они бежали:

— Он играл в карты с мистером Хингли, и вдруг… — прервавшись на этом, он вдруг продолжил тихим голосом, — Энн. Прямо сейчас, Шалль и ты...

— А?

Ей было плохо слышно, поэтому она переспросила его, но Кит покачал головой.

— Нет, ничего. Давай поторопимся.

Запыхавшись, они бежали по длинному коридору в назначенную им комнату. 

Шалль стоит на коленях в центре комнаты, заставленной двухъярусными кроватями. Кэт стоит рядом с ним со строгим выражением лица. На столе рядом с ними разбросаны игровые карты. Бенджамин сидит в центре комнаты. 

Зеленоволосый фей, глядя на руки Шалля с грустным выражением лица, сказал:

— Шалль! Мифрил Рид Под…

На ладонях Шалля лежал Мифрил без сознания. Бесцветное крыло свободно свисало между пальцами.

— Черт…

Шалль застонал.

Бенджамин склонил голову и тихо бормотал унылым голосом:

— Может быть, это конец его жизни...

Этот тихий голос заставил Энн почувствовать, будто ее сильно толкнули. 

«Конец жизни?!»

У нее на мгновение потемнело в глазах, и в этот момент перед глазами снова возник образ Эммы, неподвижно лежащей на кровати.

— Энн!

Кит поддержал ее за плечо, когда она пошатнулась. Однако сразу же в ней родилось желание немедленно начать что-то делать.

― Нет, нет! Это не может быть конец!

Энн оттолкнула руку Кита и встала на колени рядом с Шаллем.

― Мифрил Рид Под!!!

Слабые кончики пальцев Мифрила дернулись от крика Энн. Затем он вздрогнул и моргнул, открывая глаза.

― А… Энн?

В то же самое время, когда девушка испытала облегчение, уголки ее глаз стали горячими, а зрение затуманилось.

― Мифрил Рид Под. Не могу поверить, что ты упал…

― Упал, да? Ох, понятно…

Как обычно, Мифрил попытался встать с небрежным выражением лица, но его руки были обессилены, и он смог лишь слегка приподняться. Тем не менее, он заставил себя улыбнуться.

― Эй, ну вы чего? Простите, что заставил волноваться. Я сегодня так много работал, что это ожидаемо.

― Не лги! ― внезапно закричал Шалль.

Мифрил смотрит на него широко раскрытыми глазами. Но Шалль выглядит так, будто не может больше контролировать свой гнев.

― Не лги. Мифрил Рид Под, ты больше нас не обманешь.

Голова Мифрила опустилась, и он снова лег, прижавшись спиной к ладони Шалля.

― Почему ты так злишься?...

― Я злюсь. Я так зол, что ты скрываешь что-то важное.

Было тихо. Никто не мог ничего сказать.

― У меня такое чувство, что это скоро произойдет. Возможно, очень скоро, ― признался Мифрил, глядя в потолок.

― Я сделаю леденцы! Подожди, прямо сейчас. Тогда с тобой все будет в порядке.

― Ты забыла, что сказала Лулу Лиф Лин? Ты все еще пугало, Энн. Сила леденцов временна. Сначала леденец продлит жизнь на год, потом на полгода, потом на три месяца, на один месяц, на десять дней, на три дня. Это просто отложит ненадолго конец.

― Не говори так… — умоляюще сказала Энн, и ее лицо поникло.

«Нет, нет, нет, нет,» ― слова крутятся в ее сердце, как у ребенка.

Мифрил смог сесть и посмотреть на Шалля, как будто хотел что-то сказать. Тот осторожно опустил Мифрила на плечо Энн. Фей прижался к ее щеке и погладил по волосам своей маленькой рукой.

― Не плачь, Энн. Я… мне не хотелось видеть, как ты так плачешь. Вот почему я молчал.

Мифрил уже давно понял, что его жизнь подходит к концу. Наверное, он понял это, когда проснулся посреди ночи в мастерской в Льюистоне той ночью в начале лета. С тех пор более двух месяцев он держал это в секрете, и все потому, что не хотел, чтобы Энн плакала. 

― Я ― фея воды, и я знал, что однажды, совершенно неожиданно, наступит этот момент.

Слова Мифрила пронзают сердце Энн.

― Но... время, проведенное с Энн и Шалль Фен Шаллем, было хорошим. Вот почему... я не хочу заставлять тебя плакать.

«Я отказываюсь.»

В Энн возгорается чувство злости, как у ребенка, который не хочет сдаваться. Девушка прижала Мифрила, сидевшего у нее на плече, обеими руками к груди, чувствуя его прохладное тело и чуть теплые перья, которые касаются кончиков пальцев. Исчезнет ли тепло этих перьев?

― Нет…

― Раньше я ненавидел людей, но теперь думаю, что они не так уж плохи. Как только я родился, люди заставляли меня работать ради развлечения, и я думал, что жизнь совсем не интересна, но с тех пор, как я встретил тебя, Энн, все изменилось. Я счастлив, что у меня появился друг, пусть даже такой, как Шалль Фен Шалль. С Энн и Шалль Фен Шаллем мы много чего делали, много чего видели и очень весело проводили время. Вот почему я самый счастливый фей в Хайленде. Разве это не здорово?

Тихий голос, который шептал в объятиях Энн, не подходил Мифрилу.

― Нет, нет, нет…

Это все, что могла сказать Энн.

― Это самая лучшая жизнь. Вот почему это так здорово. Ясно? Так что не плачь.

«Нет. Абсолютно нет!»

Энн не хотела, чтобы жизнь, которую она держала в своих руках, исчезла.

― Нет. Ни в коем случае!

— Но ничего не поделаешь.

― Ничего не поделаешь?! ― вскрикнула Энн, не в силах сдерживаться. ― Я что-нибудь с этим сделаю! Так что не говори, что ничего не поделаешь! Я что-нибудь с этим сделаю!

― Что ты сделаешь… ― обеспокоенно рассмеялся Мифрил.

― Сахарные леденцы.

— Я уже говорил тебе, Энн. У тебя голова пугала.

— Тогда что-то еще!

У Энн не было в голове никаких конкретных идей, она рефлекторно крикнула это, но опешила от собственных слов.

«Что-то другое? Что-то кроме леденцов, продлевающее жизнь феи...»

Внезапно пришло озарение.

— Рафаль!

Энн вскрикнула и посмотрела на Шалля. Из-за слез она все еще не могла видеть его ясно.

— Эй, Шалль! Рафаль упал со стены замка без надежды на спасение. Ты сказал, что от падения он должен был ослабнуть и исчезнуть. Но он фея драгоценных камней, так что... он немного сильнее, не так ли? Но можно точно сказать, что форма его тела могла вот-вот исчезнуть.

— Правильно. Но даже если после падения форма сохранилась, из-за шока тело должно было исчезнуть менее чем за сутки. Даже если он фея из драгоценных камней.

— Но Рафаль жив. Он спал, но его тело не исчезло. А потом он проснулся и убежал.

Слушая слова Энн, в глазах Шалля загорается огонек.

— Его тело разрушалось, но он выжил. Если мы узнаем, как это произошло, то Мифрил Рид Под тоже сможет выжить!

После падения с огромной высоты было достаточно нескольких часов, чтобы тело исчезло, но Рафаль выжил в этой бесплодной пустоши. Даже самые лучшие конфеты не помогли бы. Значит, что-то еще, кроме серебряного сахара, сохранило ему жизнь.

Вероятно, ему помогла особая сила. Сила, способная спасти фею перед тем, как она должна была исчезнуть.

— Есть ли возможность?

Мифрил пробормотал на слова Энн.

— Интересно, есть ли такая вещь...

— Рафаль на самом деле жив! Не сдавайся, Мифрил Рид Под!

Энн не хочет сдаваться. От одной мысли об исчезновении Мифрила становится трудно дышать. 

— Нельзя сдаваться.

Шалль слегка погладил кончиками пальцев голову Мифрила. Маленький фей сделал удивленное лицо и посмотрел на Шалля.

— Я еду в провинцию Гилм. Я слышал, они там появлялись, — решительно сказал Шалль. Энн вцепилась в его рукав, держа Мифрила в одной руке. 

— Я тоже, я тоже хочу пойти! Если Кэт и Кит разрешат мне, я бы хотела пойти с тобой и Мифрилом Рид Подом, чтобы я могла сделать ему сахарную конфету, когда она ему понадобится. Но только если... если Кэт и Кит позволят мне. 

Кэт облегченно вздохнул.

— Работа здесь идет хорошо. За последние два месяца мы наладили здесь работу, так что это не проблема. Дыра, которую ты оставишь, не будет иметь значения.

— Лично я не хочу тебя отпускать… — Кит грустно рассмеялся. — Но если ты хочешь, то уезжай. Если бы я мог помочь Мифрилу Рид Поду, я бы тоже это сделал.

Для Мифрила приближается конец жизни. Но ему все еще может помочь удача.

Почувствовав это, Энн взбодрила свое слабое сердце.

Работа по сбору и обучению фей только начиналась. Несколько дней назад Энн сама бы беспокоилась о том, что не сможет пойти с Мифрилом. Дыра в работе, которую оставит после себя Энн, ни в коем случае не будет маленькой, но Кэт и Кит говорят, что все в порядке. Ей повезло с друзьями.

«Я не хочу сдаваться.»

Шалль тоже будет там. Каким-то образом им нужно разыскать Рафаля и узнать, как он выжил.

Мифрил прижался к груди Энн и прошептал:

— Спасибо, Энн и… Шалль Фен Шалль.

В слабом голосе Мифрила чувствуется нетерпение.

— Мифрил Рид Под. Я сейчас сделаю для тебя леденцы.

Энн с облегчением увидела, что Мифрил кивнул при этих словах. Он еще не сдался. Вот почему он съест леденцы, и вместе они отправятся искать Рафаля.

«Нельзя сдаваться.»

Энн встретилась взглядом с Шаллем. В этот момент в ее ушах вновь всплыли сказанные им слова: «Я тебя люблю» и «Ответь мне».

Сердце Энн забилось в тревоге и смятении, а щеки слегка покраснели.

Сейчас она должна действовать ради Мифрила, но она также должна ответить на слова Шалля. 

Может ли она ответить от всего сердца? Должна ли она ответить после того, как спокойно и тщательно все обдумает? Она не знала.

Лето подходило к концу. За окном с открытыми шторами сияет яркая луна. Дует ветер, и деревья в лесу, окружающем замок Холлилиф, шелестят листьями.

Наступает осень, сезон сбора сахарных яблок.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Всем привет. Меня зовут Мири Микава.

Это третья книга из цикла «Серебряная Сахарная Фея». На этот раз арка серебряной сахарной феи подошла к концу, и в следующем томе запланирован новый цикл.

На этот раз Энн снова пережила немало неприятностей, поскольку она готовилась к завершению этой арки и началу новой. Думаю, у нее также появились новые заботы.

Прости за все те неприятности, которые я тебе доставила, Энн... Мне очень жаль.

Когда-нибудь я бы хотела написать историю, в которой Энн была бы просто счастлива и влюблена без всяких трудностей.

Но!

Один фей, проживший 100 лет и только сейчас открывший для себя свою первую любовь, на этот раз постарался немного сильнее. Поэтому, я надеюсь, что Энн на этот раз скажет: «Если есть боль, есть и счастье!». Хотя есть подозрения, что это только увеличит проблемы.

Я думаю, что новая арка, начиная со следующего тома, вероятно, будет называться «Сахарное Яблоко».

Кстати, за время, прошедшее между этим томом «Радужный наследник» и предыдущим томом «Пепельный волк», я написала небольшой рассказ. Как раз перед выходом этой книги выйдет журнал «Premium the Beans Vol. 2» (вышел 26 июля 2012 г.), в котором он и будет опубликован. 

Это история не о том, что Энн счастлива и влюблена. В ней появились Энн, Шалль и Мифрил, а также Кит. Рассказ повествует о Кэте и Бенджамине, поэтому, если вам интересно, как они познакомились, буду рада, если вы прочитаете его.

Даже если вас не интересует сюжет, в журнале будут великолепные новые цветные иллюстрации Аки-самы. Это, несомненно, будет пиршество для глаз. Действительно, премиум.

Что ж, я не могу выразить словами, насколько я благодарна своему бывшему руководителю, который работал со мной более двух лет, еще до моего дебюта. Я искренне благодарна за то, что познакомилась с вами. Созданная таким образом «Сказка о сахарном яблоке» — это очень и очень важная история.

Новое ответственное лицо, я прошу прощения за то, что внезапно причинила вам столько хлопот. Мне очень жаль слышать об этом, но я уверена, что и дальше буду доставлять вам массу неудобств. Большое спасибо.

Спасибо, что всегда рисуете прекрасные иллюстрации, Аки-сама, находя время в своем плотном графике. Я каждый раз с нетерпением жду обложку и иллюстрации!

Дорогие читатели. Я всегда благодарна вам за то, что вы читаете мои книги. Я думаю, что лучший способ выразить свою благодарность читателям — это написать рукопись, достойную прочтения.

В следующем томе начнется новая арка.

Я не буду терять бодрости духа! До скорой встречи.

Мири Микава