Онлайн чтение книги Из нового света From the New World
2 - 2

Неспеша мы спускались с холма. Уже стало совсем темно. Всё тело покрылось неприятным холодным потом, а кончики пальцев рук и ног совсем окоченели от волнения. Бакэ-нэдзуми продолжали преследовать нас, держась на расстоянии, словно хищники. Приближался момент истины.

Как объяснил Сюн, основным поводом для начала военных действий у людей нередко служит, так называемая — фокальная точка[✱]Фокальная точка — проще говоря это то, на чём мы сконцентрируемся в первую очередь. Например, на фотографии это будет наибольший объект, который сразу же привлечёт внимание. (Из теории игр, что ближе к описанному — это место, которое, скорее всего, будет выбрано несколькими участниками, не скоординировавшимися изначально, т.е. для Москвы, это может быть Красная площадь; для Парижа — Эйфелева башня и подобное. Таких мест может быть несколько.). Под этим термином подразумевается место, на котором сразу же концентрируется сознание.

Например, у охотника, что целиться в оленя из лука, шансы попасть выше, если олень выйдет из лесу к берегу реки. Такая смена ландшафта располагает не столько тем, что сознание прозревает от ярких бликов на поверхности реки, сколько открывающимся видом для лёгкого прицеливания.

Поведение бакэ-нэдзуми до сих пор очень походило на человеческое, из-за чего Сюн решил, что для них местность, по аналогии с людьми, может иметь важное значение. И если их норы располагались на вершине холма, то психологическая граница, должно быть, находится в месте перехода холма в равнину.

— Что будем делать? — спросила я Сюна, чувствуя, что сейчас можно положиться только на него.

— Как только приблизимся к лесу разбежимся.

Если бы мы бежали вместе, то сильно облегчили им погоню за нами. Хотя для нас всех это было невыносимо, как и сказал Сюн, другого выбора у нас не было.

— Бегите изо всех сил, не оглядывайтесь на них. Не обращайте внимания на усталость. Если вас поймают — вам конец. По возможности бегите как можно дальше, а затем прячьтесь. Когда будете уверенны, что поблизости их нет и вы в безопасности, возвращайтесь тем же путём, которым мы шли сегодня. Встречаемся у наших каноэ.

Возможность благополучно увидеться всем нам вновь казалась несбыточной. Этот план сам по себе означал, что не всем удастся сбежать от них.

— А что будем делать до этого? — спросил Сатору, подойдя к Сюну с боку.

Мне сразу стало ясно, что он этим хочет сказать. Лес находился в пятидесяти метрах от подножия холма и до него нет ни камней, ни деревьев, за которыми можно было бы спрятаться. Там мы будем лёгкой добычей, если не бежать быстро.

Стало ясно, что ситуация критическая. Мариа всхлипывала, с трудом сдерживая слёзы. Слегка обхватив её за плечи, я прижалась к ней лбом, пытаясь утешить её. Через некоторое время мы продолжили обсуждение, понизив голоса.

Всё зависело от того, как они себя поведут. Нападут ли они на нас или же просто проводят взглядом? В случае если они нападут мы должны были бы как можно быстрее добраться до леса. Однако так мы выдадим, что не имеем магических сил и тогда бакэ-нэдзуми точно кинутся в атаку и в таком случае уверенность в том, что всем нам удастся сбежать практически исчезает. С другой стороны, если продолжать идти медленным шагом полагая, что они не кинуться на нас, то от залпа стрел здесь никому не удастся спастись.

— Держимся как можно дольше, пока не убедимся в их намерении, — от слов Сюна у меня опускались руки.

— И кто это определит? — это был Сатору.

— От этого зависит судьба всех нас, — вздохнув, сказал Сюн. — Поэтому будем голосовать.

Граница, между подножием холма и равниной, из-за тянущихся едва заметных неровностей, была неотчётливой. А вскоре густая тьма растворила очертания всего, что окружало нас. И только мы опомнились, как уже шли далеко за пределами их мест, ступая всё дальше и дальше, не зная в какой момент в нас полетят стрелы.

Моё дыхание начало учащаться. Я ощущала как в висках пульсирует кровь. Готовая броситься бежать в любой момент, я чувствовала, как мои ватные ноги покидают последние силы.

Слегка обернувшись, я всмотрелась в сторону холма, освещённого слабым светом луны, ясно разглядев их на полпути к его подножию. Они всё продолжали наблюдать за нами.

«Молодцы. Вот так. Не шевелитесь. Мы скоро исчезнем отсюда. Никто из нас вам не угрожает. Вы ведь понимаете, что произойдёт, если выпустите стрелы? Если мы вот так вот уйдём, вы сможете быть спокойны. Но если раните нас, вы умрёте. Каждый из вас. Поэтому прошу. Оставайтесь смирными немного дольше и не двигайтесь» — изо всех сил молилась я про себя, а затем обернулась и замерла. Чёрный силуэт, одного из нас поднял руку:

— Кто? — тихо спросила я.

— Я, — тяжело дыша ответил Мамору. — Лучше бежать прямо сейчас.

— О чём ты? Всё хорошо ведь, нет? Осталось немного.

Мамору опустил руку, а мы все облегчённо выдохнули. Подними руки ещё двое — значило бы, что большинство согласно с ним. Но на самом деле было достаточно лишь одного, кто поддастся панике и начнёт убегать, чтобы бакэ-нэдзуми начали атаковать и нам всем пришлось бы бежать, спасая свои жизни.

— Саки. Ты слишком быстро идёшь, — голос Сюна привёл меня в чувства. Неосознанно я уже практически неслась, а не шла.

— Ой, извини, — мысленно осадив себя, я постепенно замедлила шаг.

— Ещё немного, — прошептал Сатору. — Сюн, давай побежим, когда останется метров двадцать. Им потребуется секунды три-четыре: пока они натянут стрелы и прицелятся в нас, ещё и пока долетят. Нам этого будет достаточно, чтобы удрать.

— Я бы до последнего не убегал, — в голосе Сюна чувствовалось замешательство. — Если побежим они бросятся следом, а забежим в лес, не значит, что окажемся в безопасности.

— Но там мы сможем спрятаться и если быстро побежим сейчас, то… — быстро проговорил Мамору, снова поднимая руку.

— Эй… сзади! Что за? — удушливым голосом проговорила Мариа. Я тут же обернулась и почувствовала, как внутри меня всё сжимается. Они начали быстро спускаться с холма.

— Они идут! — взвыла Мариа, поднимая руку: двое за.

— Ждём. Это не значит, что они собираются нападать, — Сюн успокаивал Мамору и Марию, но они всё не опускали свои руки, а Сатору неуверенно начал поднимать свою.

— Опусти! — приказала я ему. — Осталось немого. Уже почти…

Раздался резкий свист стрелы, пролетевшей над нашими головами. Она воткнулась у самого леса. Я знала, что это была сигнальная стрела[✱]Сигнальная стрела 鏑矢 (Kaburaya) — использовалась в качестве сигнала на поле боя для уведомления о начале битвы., знаменующая начало боя. После этого мы все побежали так быстро, как только могли, не дожидаясь пока руки поднимут трое из нас.

Настолько отчаянно я бежала впервые в жизни, однако как бы я ни старалась, казалось, словно в страшном сне совершенно не сдвигаюсь с места. Но всё же лес становился ближе. Оставалось совсем чуть-чуть и только мы проскочила между деревьев, как стало ясно, насколько быстро бежала я.

— Не вместе. Разбегаемся! — раздался крик Сюна.

Я резко повернула направо и побежала сквозь заросли. Я не слышала ни голосов, ни шума погони. Не понимая, как осталась в полном одиночестве, я, как только могла, продолжала бежать, даже не понимая куда. Слыша лишь своё тяжёлое дыхание, отдающееся в висках.

Страх, что я совсем одна, и ужас от преследующих бакэ-нэдзуми сжимали всё внутри меня. Недавно мы были все вместе и вдруг остались порознь. Лишь луна сопровождала меня то появляясь, то исчезая за кронами деревьев.

Вскоре дыхание начало причинять мне мучительную боль, лёгкие требовали больше кислорода, я задыхалась и начинала хрипеть. Ноги стали совсем вялыми, я перестала ощущать что-либо ниже колен. Это был мой предел. Я хотела остановиться и передохнуть, даже если меня могли убить здесь:

«Чуть-чуть. Ещё немного. Беги» — только я подумала об этом, как обо что-то споткнулась. Я попыталась не упасть, но не вышло и немного пролетев в воздухе, со всей силы упала. Я понимала, что должна вставать, но саднившее тело совсем не хотело меня слушаться. Я кое-как перевернулась на спину и увидела желтоватую луну, светившую так ярко, как никогда прежде. Холодная земля отбирала тепло моего неподвижного тела сквозь тонкую ткань мешка и футболки.

Тяжело дыша мне в голову, внезапно пришла мысль:

«Умру ли я здесь?»

Тогда я была ещё слишком юна и не осознавала в полной мере, что такое смерть.

— Саки! — я услышала, как меня зовут издалека. Это был Сатору. Он шёл ко мне.

— Саки, ты в порядке?

— Сатору… беги, — с трудом выдавила я из себя.

— Ты можешь двигаться? — на этот раз голос прозвучал поблизости. Я взглянула и, хотя из-за света луны не могла разглядеть выражение его лица, была уверена, что это точно он.

— Кажется нет.

— Не сдавайся! Отсюда быстрее нужно бежать, — Сатору поднял меня за руку. Я кое-как встала, опираясь на него и пошатываясь.

— Бежать можешь?

Я помотала головой.

— Значит пойдём.

— Нет… уже поздно.

— В смысле?

Я бросила взгляд через плечо Сатору. Он обернулся следом. Множество глаз, смотрящих на нас, светилось там в темноте. Можно было даже расслышать их смутное звериное дыхание.

— Мы окружены бакэ-нэдзуми.

Я была уверена, что нас тут же убьют, но, к счастью, мои ожидания не сбылись и несколько бакэ-нэдзуми с копьями наизготове повели нас куда-то. Из осторожности они не приближались к нам ближе, чем на три метра. А в дополнение к ним, немного дальше находилось ещё несколько других, что целились в нас из лука, отчего было не по себе.

— Остальные сбежали? — тихо спросила я Сатору.

— Не знаю. Я сразу же потерял всех из виду, как только мы забежали в лес.

Я волновалась не станут ли они агрессивнее из-за того, что мы говорим, но кажется им было всё равно на это, и я спросила его вновь:

— Как ты вообще нашёл меня?

— Я бежал за тобой.

Следовать за мной шло в разрез с нашим планом, но я никак не хотела винить его за это.

— Может остальным всё-таки удалось сбежать?

— Да. Может быть.

Я понимала, что он сказал это, чтобы успокоить меня. И всё же от этого мне стало немного легче. В это время бакэ-нэдзуми, что вели нас, жестом приказали нам остановиться. Немного дальше, в глуби леса, виднелась небольшая поляна.

«Нас всё же убьют»

Я закрыла глаза, но почувствовав, как груди касается какая-то палка, тут же открыла их.

— Ки-ки-ки-ки… Гр-р-р-р!

Передо мной стоял бакэ-нэдзуми практически одного со мной роста. На его голове был надет шлем с орнаментом, а в руках он держал длинное копьё. Был ли он главным в их группы?

Я чувствовала слабую боль в груди, но футболка не была разорвана и не было ни капли крови. На первый взгляд острый металлический наконечник оказался тупым.

— Саки…! — Сатору бросился ко мне, но бакэ-нэдзуми сбил его с ног своим копьём.

— Всё хорошо, не двигайся, — выкрикнула я. Конечно, я не была уверена, что нам не причинят вреда, если будем вести себя смирно. Скорее, в этот момент я уже отчасти смирилась с тем, что ожидает нас.

Бакэ-нэдзуми передо мной вновь издал пронзительный крик, и только сейчас я смогла настолько близко увидеть его морду. Из-под чёрного шлема алым пламенем сверкали такие же глаза и свиная морда, как у тех бакэ-нэдзуми, что мы спасли. Такие же, как и у той особи, что убил старейшина Ридзин несколько часов назад. Лишь одно отличие резко бросалось в глаза: он был покрыт крупной чешуёй, как сосновая шишка, от лба вокруг глаз, от рыла и до щёк.

Млекопитающие с чешуёй существуют, например панголин, но я никогда не слышала о подобном у грызунов, таких как бакэ-нэдзуми. И всё же то, что внутри одного и того же вида встречаются особи с чешуёй и без, действительно меня удивило.

Мелькнувшая в голове мысль с прикосновением к щеке холодного метала тут же исчезла. Блеснул наконечник, направленного на меня копья, отражая яркий свет луны.

«Всё?» — Только вспыхнуло это в моей голове и копьё убрали. — «Сейчас» — Хвоеголовый подал визгливый клич словно умирающая свинья, от которого я зажмурилась и лишь через несколько секунд открыла глаза. Ничего не произошло.

Хвоеголовый двинулся к Сатору, которого двое бакэ-нэдзуми уже держали за руки. И только я подумала об этом, как Хвоеголовый ударил копьём по лицу Сатору, но в самый последний момент остановился. Он проделал так ещё раз и ещё. Сатору держался изо всех сил, но в конце концов его колени от страха поджались. Он упал на землю, удерживаемый двумя бакэ-нэдзуми. В этот момент остриё копья коснулось его лба:

— Сатору! — невольно вскрикнула я и один из них остановил меня копьём.

— Всё в порядке, спокойно, — сказал Сатору, взглянув на меня. С его лба потекла кровь, от вида которой у меня кольнуло в груди, но из-за того, что такая рана не была смертельной, я выдохнула.

Хвоеголовый с остальными бакэ-нэдзуми, казалось, также успокоились. Но не из-за небольшой раны Сатору, а скорее, от того, что они развеяли все свои сомнения, осознав, что мы не владеем магическими силами, проверив нас своими угрозами, чтобы затем повести в норы своей колонии.

Нас вновь погнали вглубь леса.

— Болит? — прошептала я, на что Сатору молча покачал головой. Кровь всё не прекращала идти и можно было разглядеть её тёмные ручейки, стекающие с его глаз по щекам и до подбородка.

— Что с нами будет?

— Похоже, сразу нас не убьют, — тихо сказал Сатору.

— Почему?

— Они бы уже сделали это.

— Не слишком ли радужно.

— Не только это. Прежде чем двинуться в лес, они же выпустили ту громко свистящую стрелу, да? Наверное, это был сигнал чтобы мы остановились. Так что, если бы они хотели нас убить сразу, они бы не тратили столько времени.

— Тогда зачем они нас поймали?

— Ну, если они сегодня впервые в жизни столкнулись с существованием магических сил, должно быть они хотят во чтобы то ни стало изучить её. И для них мы единственный ключ к её пониманию. Поэтому они точно не убьют нас, — предположил Сатору. Возможно, что всё это было близко к истине, из-за чего мы на некоторое время перестали волноваться за наши жизни.

Мы вышли из леса и снова поднялись на холм. Ужасно уставшие, если бы не копья, подгоняющие нас позади, думаю мы бы и шагу не смогли уже сделать. Но даже в таком нашем положении внешность бакэ-нэдзуми, что куда-то вели нас, сильно интересовала меня. Я удивлялась, что среди их двадцатки половина выглядела нормально, для бакэ-нэдзуми, а другая половина со значительными метаморфозами[✱]Метаморфоза — глубокое преобразование строения организма (или отдельных его органов), происходящее в ходе индивидуального развития (Прим. Гусеница => бабочка). в их телах. При чём все эти уродства не возникли сами по себе, а в результате каких-то определённых изменений.

Предводитель и похожий на его заместителя были покрыты чешуёй, которая, если присмотреться, покрывала их обнажённые лапы и промежутки между доспехами.

Так же и среди лучников было четверо с разными лапами, подобно манящим крабам, что держали тяжёлые луки раза в два больше, чем у остальных. Одна их конечность, что держала лук, казалась затвердевшей и походила на длинный стержень. Другая, что натягивала стрелу на тетиву, была гораздо короче: от плеча до груди, но с огромными мышцами, сужающимися от локтя к кончикам двух сросшихся и загнутых пальцев, похожих на крючок.

Ещё две особи имели большие выпученные, как у хамелеона глаза и большие уши, как у летучей мыши. Которыми они постоянно шевелили, словно всматриваясь и вслушиваясь во всё кругом.

Я также мельком заметила особь с одним длинным рогом на голове и до странного длинными и тонкими лапами, но не могла даже предположить для чего.

— Что за парад уродов, а? — простонал Сатору.

— Они же бакэ нэдзуми[✱]Записано как — 化けネズミ, вместо обычного — バケネズミ. Игра слов а-ля: «Что за утконос?», «Ну у них же утиный нос», «Не знал…». 化 (bake) — оборотень..

— Ну да, я же не знал, что это значит.

Совершенно не смешная шутка, от которой на сердце стало легче, что в данной ситуации значило многое для меня.

Когда мы поднялись на холм, луна осветила путь справа от нас, окружённый деревьями, в которых оживали ужасные силуэты. Но бакэ-нэдзуми, свернули на узкую тропинку в густо поросшем шипами поле. Вынуждая нас идти сквозь колючие кусты.

Возможно, они специально посадили это поле, чтобы защитить свои норы от врагов. Размышляя на счёт этого, перед нашими глазами неожиданно возникла извилистая дорожка. На первый взгляд это было похоже на пустующую поляну, но с появлением бакэ-нэдзуми за корнем большого дуба[✱]Монгольский дуб. стало ясно, что здесь находится их нора.

Вход в неё был умело скрыт за высоким бурьяном, из которого один за другим, как из неоткуда, выходили бакэ-нэдзуми. Самый большой из них вяло двинулся вперёд, расталкивая всех остальных на пути. Поверх его кожаного доспеха была накидка, отчего казалось, что он занимает самое высокое положение в этой колонии. Его отличительной чертой была выдающаяся спереди и сзади голова молотообразной формы.

Хвоеголовый встал на четвереньки и по-лакейски пополз к Молотоголовому и они, кажется, начали что-то обсуждать между собой. После чего Молотоголовый стал сверлить нас своими сверкающими глазами, отдавая тому указания. Мы боялись, что нас поведут в их совершенно тёмные туннели. И лишь когда нас погнали от норы в глубь рощи мы выдохнули.

Там находилась большая, похожая на птичью, клетка конической формы, обмотанная колючими стеблями вокруг деревянных подпорок. Она была два метра в диаметре, а в высоту полтора. В неё не было входа, лишь в одном месте свисали колючие стебли, куда двое бакэ-нэдзуми сунули свои копья и раскрыли их. Когда мы вошли внутрь этой птичьей клетки, они вытащили копья и стебли вновь плотно сомкнулись, что пройти сквозь небольшое расстояние между ними не поранившись, было невозможно. Кроме того, оставили одного сторожевого с копьём. Тот угрюмо наблюдал за нами, широко раскрыв глаза.

Клетка внутри была не высокой, из-за чего нам пришлось сесть на холодную землю, подстелив под себя наши мешки. В свете луны мы едва различали лица друг друга.

— Ужасный день, да? — неожиданно мягко сказал Сатору.

На мои глаза навернулись слёзы:

— Действительно, самый-самый… Что с раной?

— Пустяки, царапина. Кровь уже высохла, — и в подтверждение этому он начал дёргать ушами. В нашем классе он был единственным, кто мог так сделать. От этого мне стало легче, и я слегка улыбнулась. Запёкшиеся ручейки крови на нём выглядели пугающе, но, по его словам, рана была несерьёзной.

— И что нам делать дальше?

— Пока что остаётся только ждать помощи. Если Сюну удалось убежать, полагаю, он сообщит об этом остальным в деревне.

«Сколько ещё нам ждать помощи?»

Лишь от одной мысли об этом я впадала в уныние.

Прошло уже некоторое время как мы просидели плечом к плечу в тесной клетке:

— Всё ещё наблюдает?

Прошло около часа с момента, когда нас запустили в клетку, а часовой по-прежнему с подозрением поглядывал на нас. Я встретилась с ним взглядом и тот сразу же отвернулся, однако вскоре вновь глядел в нашу сторону.

— Не волнуйся. Это просто тупая крыса, — сказал Сатору, приобняв меня за талию.

— И всё же немного… эй, что ты делаешь? — вторая часть касалась действий Сатору.

— Ты ведь на взводе? Я успокою тебя, — Сатору неловко навалился на меня сверху. Свет луны скрывал выражение его лица непроглядной тенью, но не его сияющие глаза.

— Хорошо. Только я сделаю это. Не шевелись, — я коснулась его груди ладонью, он замер. Почувствовав, как колотится его сердце, на моих губах появилась улыбка. Я неспеша повалила его на спину и взглянула на лицо Сатору в тусклом свете луны. Ласково гладила его по щеке тыльной стороной ладони. От этого Сатору закрыл глаза и не шевелился, словно кот. Я обхватила его за щёки и поцеловала в лоб, а Сатору уткнулся лицом мне в грудь. Обеими руками то ладонью, то пальцами, поглаживал от шеи до груди, и до низа живота.

До этого момента нам ещё никогда не выпадало шанса вот так вот касаться другу друга. И всё же даже в наших обычно самодовольных словах и действиях в адрес друг друга, чувствовалась нестерпимая любовь друг к другу.

«Он стал совсем твёрдым»

До сих пор у меня был опыт только с девочками, и я не знала, что делать с мальчиком. Я прикоснулась к нему и даже сквозь плотные джинсы почувствовала его пульсацию и жар.

«Как мне сделать лучше?»

Я решила пока немного оттянуть этот момент и кончиками ногтей царапала его по внутренней стороне бедра и ягодицам. На что Сатору, словно капризничая, положил мою руку обратно.

Казалось, ему было тесно в джинсах, и я расстегнула пуговицу, слегка приспустив их, выставляя бугорок, который, казалось сейчас прорвётся через его нижнее бельё.

Я вновь касалась самой чувствительной части мальчиков. На этот раз его отделяла лишь тонкая ткань, отчего стало ясно видно его форму и размер. Он забавно реагировал на каждое моё прикосновение, словно небольшой зверёк.

Внезапно я услышала слова псевдо-миносиро: «…В моменты, когда у особей бонобо повышается уровень стресса и беспокойства они успокаиваются при помощи сексуальных контактов. Между зрелыми самцом и самкой происходит половой акт. Который также происходит и со зрелыми и однополыми особями, совершающими различные формы полового поведения, например путём взаимного трения своих гениталий, что предотвращает конфликты и поддерживает порядок в стае…»

«Нет. Мы не обезьяны» — мотала я головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей. — «Но если подумать, Этический Кодекс устанавливал весьма строгие требования относительно половых актов между мужчинами и женщинами практически запрещая их. И в то же время контакты между одним полом, что является практически тем же самым актом, поощрялись. Почему?»

«…Первая стадия — частые телесные контакты, такие как рукопожатия, объятия, поцелуи в щеку. Вторая стадия — поощрение как гетеросексуальных, так и гомосексуальных контактов начиная с младенчества и до половозрелого возраста. Создание привычки снятия напряжения посредством оргазма, сопровождающегося формами полового поведения. И третья стадия — свободные половые связи при достижении зрелого возраста…»

«Если то, что сказал псевдо-миносиро — правда, то всё это для защиты нашего общества…»

— Что-то не так? — недоумевая, спросил Сатору из-за того, что я внезапно остановилась.

— Нет, ничего, извини, — попросила прощения у Сатору.

— Теперь я сделаю тебе приятно, — сказал он, прикасаясь к моему телу.

— П-постой…!

Он, вероятно, думал, что его неумелые прикосновения нежные, словно бархат, но мне от них было только щекотно, отчего я вся извивалась. В момент, когда я откинула голову, почувствовала, как нас, словно сверлят глазами. Бакэ-нэдзуми, не моргая, уставился на нас.

Неважно какого возраста, никому не понравится, если в разгар интимной близости за ним будут пристально наблюдать. Поэтому у нас считается грубым не отвернуться и не уйти, если случайно застал подобную сцену.

Впрочем, если свидетель не человек, то такого мнения нет. Я не помню, как так вышло, но однажды, в то время как мы с Марией собирались заняться этим на пляже Хасаки, рядом с нами оказался любимец Сюна, бульдог Субару, из-за чего нам пришлось воздержаться от этого.

Однако, сейчас взгляд бакэ-нэдзуми был ужасно неприятен, по сравнению с Субару. Несомненно, он не понимал смысл нашего акта, его примитивный мозг останавливался лишь на непристойном. Сумасбродно фантазируя тот всматривался, пуская слюну.

Я вновь перестала двигаться, отчего Сатору открыл глаза:

— Опять. Раздражаешь.

— Нет… этот, — я взглядом указала на бакэ-нэдзуми.

Сатору цокнул:

— Не обращай внимания.

— Не могу.

Сатору, полный досады от того, что прервали его наслаждение, злобно взглянул на бакэ-нэдзуми:

— Скотина, мешаешь. Нужно что-то с ним сделать.

— Что ты сделаешь без магической силы?

Почувствовав в моих словах нотку насмешки, лицо Сатору стало рассерженным:

— Даже без магических сил у человека остаются мозги.

Во мне родилось язвительное замечание, которое я решила оставить при себе.

— Но ты ничего не можешь сделать. Отсюда даже руками не достанешь. Да и не поговорить с ним.

Если Сатору что-то придумывает, его глаза сразу же загораются, и сейчас я молча наблюдала за ним, копошащимся в мешке, предчувствуя что-то не ладное.

— Что ты ищешь?

— Это, — Сатору гордо достал яйцо птицы. Нет, поддельное яйцо каяносудзукури.

— И что ты собираешься с этим делать?

При ударе из поддельного яйца, словно пружина, вырывается «Рука Дьявола», зловонные испражнения которой загрязняют всё в радиусе двух-трёх метров. И всё же, убить оно, конечно, было не способно, самое большее привести в ярость противника и только.

— Ну, смотри.

Сатору пополз на коленях ко входу в клетку и помахал рукой, в которой держал поддельное яйцо, привлекая внимание бакэ-нэдзуми. На что тот угрожающе поднял копьё, будучи сильно настороженным, впервые взаимодействуя с нами.

— Эй, такой злой. Ты уже давно на ногах и, наверное, проголодался? Это вкусное-вкусное яйцо волчка, — вкрадчивым не враждебным голосом Сатору призывал того взять поддельное яйцо, катнув его к нему.

Увидев катящееся поддельное яйцо бакэ-нэдзуми, склонил голову набок, колеблясь некоторое время, продолжая держать своё копью наизготове, а затем ловко поднял его своей лапой.

— Дурень что ли? Даже бакэ-нэдзуми знают о поддельных яйцах.

— Разве? Я так не думаю, — от ожидания и волнения голос Сатору был слабым и в то же время до странного уверенным. — Эти чужеродцы ведь недавно прибыли сюда с большой земли? А если каяносудзукури встречается лишь на востоке Канто, то они могли никогда их и не видеть.

— Даже если и так, он весь будет в какашках и только. Лишь разозлится. Только если проглотит целиком как змея, что навряд…

Сатору тихо воскликнул, отчего я взглянула на бакэ-нэдзуми. Тот запрокинул голову и целиком закинул яйцо в широко раскрытый рот. Наблюдать за тем ужасом, что произошёл позже было ужасно невыносимо. Я собиралась осадить Сатору за его ужасный поступок, но взглянув на него в профиль, увидела, что он потрясён даже больше, чем я, и промолчала. В конце концов бакэ-нэдзуми перестал корчиться. Он не смог даже пискнуть, отчего никто ещё не мог знать о том, что мы совершили.

— Что нам делать? — тихо спросила я Сатору. Из-за своей нерешительности я каждый раз задаю этот вопрос кому-нибудь, что может казаться раздражающим. Но сейчас это было из стремления начать делать хоть что-нибудь.

— Только бежать, — пробормотал Сатору. — Нас убьют если остальные прознаю о его смерти.

— Но что насчёт? — я коснулась толстого колючего стебля и уколола палец, отчего тут же отдёрнула руку. Даже если решиться расцарапать всё своё тело, пролезть будет весьма сложно.

— Оно! — Сатору указал на копьё, лежащее около трупа, докуда едва можно было достать рукой.

Он вывалил всё содержимое своего мешка и схватился за один конец наплечной верёвки, чтобы бросать его в сторону копья. Он пытался таким образом притянуть его к себе, но всё было безуспешно. Но всё же после множества попыток мешок наконец-таки зацепился и получилось подтащить копьё немного ближе к себе.

— Поменяемся, — сказала я когда увидела, что его рука была вся в царапинах от шипов, но Сатору покачал головой, упорно продолжая.

— Есть! — Сатору наконец достал копьё и взял его в руку, которая была полностью покрыта кровью от множественных порезов. Он тут же, как и бакэ-нэдзуми отодвинул копьём свисающие шипы после чего стало ясно, что одного недостаточно. Требовалось два копья, чтобы раскрыть их достаточно широко.

— Придётся рубить.

К нашему ужасу, наконечник копья стражника был сделан из камня, а не метала, как у Хвоеголового.

— Если ты не поторопишься мы попадёмся! — проговорила я от волнения.

— Ещё немного, — сказал Сатору без капли возмущения, продолжая стараться изо всех сил. Обычно он, хвастливый и саркастический. Всегда принимал любую малейшую критику в свой адрес в штыки, говоря что-либо в ответ. Но сейчас я была поражена от того, насколько он отличался от себя обычного.

К счастью обсидиановый наконечник, или из чего он был сделан, неожиданно оказался заострённым и у Сатору ушло всего несколько минут на то, чтобы срезать колючие стебли, после чего он, не теряя времени, вытолкнул их копьём:

— Быстрей! Выходи.

Пространства было немного, но я как можно скорее старалась выбраться оттуда ползком. Затем он передал мне мешки и пополз следом. Удерживать копьём вьющиеся, колючие стебли было сложно, но, так или иначе, это закончилось. Из-за того, что Сатору был немного больше меня, шипы поцарапали его ещё в нескольких местах. Но его тело и без того уже было покрыто порезами, так что это не сильно сказалось на нём.

После этого мы легли на землю и стали наблюдать, за рощей. Похоже, что большинство из бакэ-нэдзуми были созваны в погоню за Сюном и остальными. Мы видели лишь некоторых, что стояли, либо бродили то скрываясь в норе, то появляясь оттуда.

— Хорошо, бежим.

Мы в темпе двинулись прочь от норы, всё дальше отдаляясь от берега Касумигаура, где были спрятаны наши каноэ, но другого выхода у нас не было. Несколько десятков метров мы крались как можно тише, и лишь затем бросились бежать.

— Куда мы бежим?

— Прямо.

Интересно сколько уже прошло времени с момента как нас схватили. Луна уже совсем склонилась к горам. Мы со всех ног неслись по тёмной горной тропе ведь если бы нас схватили, то точно убили бы.

— Ты не бросишь его? — тяжело дыша, спросила я Сатору, вцепившегося в копьё.

— Ещё пригодится, — кратко ответил он, вынуждая думать о плохом. Из-за утраты магических сил, это паршивое копьё оставалось единственным оружием для нас двоих.

Следующие сорок-пятьдесят минут прошли благополучно. Мы почти валились от усталости, но изо всех сил продолжали бежать дальше. К счастью, погони за нами ещё не было, но тревога от этого лишь увеличивалась. Тогда мне вспомнился отрывок грустной песни, что мы учили в Вакиэн, вместе с её печальной мелодией:

Дом становится всё дальше. И дальше.

Теперь пора возвращаться. Дорогой назад.

— Сколько нам ещё бежать? — не выдержала я.

— Пока не уберёмся от их нор.

Мысли Сатору занимала лишь призрачная погоня бакэ-нэдзуми.

— Но мы же бежим на запад? Если мы продолжим окажемся далеко от Касумигаура.

— Мы сможем вернуться, только если будет обходной путь, а до тех пор бежим дальше и точка.

— Но здесь же все дороги идут прямо. Почему бы нам не сойти с этого пути и не вернуться назад в лес?

— Посреди ночи ты точно там заблудишься. Мы не знаем где мы и в худшем случае вернёмся обратно к ним.

Я могла видеть, как дрожит Сатору.

— Но, если мы продолжим бежать прямо, они легко нас заметят.

— Поэтому пока у нас есть время, хоть на сколько-то нужно убраться от них подальше.

Наш спор совсем не вязался друг с другом. А Сатору всё не сбавлял своего темпа, из-за чего мне пришлось следовать за ним дальше, но внезапно Сатору замер.

— Что такое?

Сатору приложил палец к губам, показывая мне замолчать. Присел и стал вглядываться вперёд. Я проследила за его взглядом, но ничего необычного там не увидела. И только хотела снова обратиться к Сатору, как в зарослях впереди внезапно раздался шорох. Мы замерли. В метрах двадцати-тридцати по обеим сторона тропы показалось множество карликовых силуэтов. Каждый из которых держал в руке либо меч, либо копьё.

— Бакэ-нэдзуми…

Отчаяние накрыло нас.

Сжав своё копьё, Сатору шагнул вперёд.