Онлайн чтение книги Из нового света From the New World
4 - 1

Шум окутывал меня: приглушённый шорох передвигаемых стульев; ритм с каким ходили по деревянному полу; дрожание от носящихся учеников; свист чайника над которым поднимался пар, что стоял в центре класса на печи; странные интонации говорящих; звуки смеха; неразборчивая речь, что доносилась до меня, словно я была под водой, отчего было не ясно, кто это так тихо бормочет. Слова, что каждый хотел до нести до собеседника, полностью растворялись в массе голосов, превращаясь в пчелиный гул, что понапрасну заполонил собой всё пространство.

Если бы можно было услышать мысли каждого в этом классе, вероятно, не было бы отличий. Мысли каждого по отдельности будут ясны, но вот все вместе они лишаются его, становятся беспорядочным шумом, таким же, как и просачивающаяся магическая сила.

Я почувствовала замешательство, от бессмысленности мыслей, что пришли мне в голову.

«Просачивается… что?»

Саки. О чём думаешь? — проявились в тетради жирные символы. «О» превратилось в подмигивающий глаз, а «Ь» растянулся в улыбке[✱]В конце главы. Я обернулась и увидела, Марию. Она смотрела на меня, слегка обеспокоенно.

— Да так, немного задумалась.

— Дай угадаю, дело в Рёу?

— Рёу? — я подняла брови в замешательстве, что Мариа восприняла иначе.

— Не таи, волнуешься выберет он тебя или нет? Успокойся, ты определённо нравишься Рёу.

Рёу Инаба. Энергичный мальчик, с которым мы дружим с детства. Всегда в центре внимания, обладает задатками лидера. Однако… внезапно нахлынуло ощущение неправильности происходящего.

«Почему он?»

— Но Рёу ведь во второй группе, почему он вообще выбрал меня?

— О чём ты? — прыснула Мариа. — Он ведь всегда был в нашей группе.

«Верно. Рёу включили в нашу группу, потому что во второй было шестеро человек, а в нашей поначалу всего четверо. Но почему нас недоставало…»

— Саки, что случилось? Ты сама на себя непохожа, — Мариа приложила руку к моему лбу, будто проверяя температуру, а затем вдруг поцеловала меня.

— Ну, прекрати, — я растерянно отвернулась. На нас никто не смотрел, но я всё равно чувствовала смущение.

— О, тебе уже лучше, — сказала она, как будто ничего не сделала.

— Это не значит, что я хотела этого.

— Хотела, чтобы это сделал кто-то другой?

— Я вообще не думала об этом!

— Вы как всегда вместе, — за Марией показался мальчик, сам Рёу. Я почувствовала, как моё лицо непроизвольно покраснело, и только я подумала о том, что Мариа неверное это истолкует, кровь прилила ещё больше.

— Любовью занимаемся. Ревнуешь? — сказала Мариа, притягивая меня к груди.

— Честно говоря, немного.

— И кого же?

— Полагаю, к вам обеим.

— Врун.

Если коротко, Рёу был добр, высок, всеми любим и уважаем. Но, с другой стороны, он был не из тех, кто слишком задумывается о чём-либо. Он ни в коем случае не был глуп, но ему немного недоставало выражения своих эмоций, и также он особо не превосходил остальных в магии…

Ощущение того, что что-то не так усилилось.

«С кем я сравниваю его?»

— Саки, не поговорим немного перед началом дневных занятий? — предложил мне Рёу.

— Хм-м, в таком случае помеха исчезает, успехов, — Мариа взмыла в воздух и, проделав пируэт, развернулась, а её рыжие волосы развевались при этом.

— Мамору всегда смотрел лишь на тебя, — сказал, ей в спину Рёу. — Кажется ему не по себе от того, что в предварительном опросе ты у большинства была на первом месте.

— Хи-хи. Популярность — преступление.

Мариа улетела, словно причудливая стрекоза, а Рёу повернулся ко мне.

— Здесь слишком шумно, выйдем?

— Хорошо.

Не было причин отказывать. Последовав за Рёу я вышла из класса, однако повернув налево в конце коридора, меня как кольнуло что-то:

— Постой, я не хочу туда идти.

— Почему? — Рёу посмотрел на меня со странным выражением на лице.

— Ну… зачем мы туда идём?

Я сама не совсем понимала, почему не желала идти дальше.

— Я думал спокойно поговорить там, так как туда никто не ходит. Там только вход во внутренний двор.

«Точно. Двор…»

Мне не хотелось приближаться к внутреннему двору. Но почему у меня это отвращение, я не понимала.

— Может, выйдем наружу? Сегодня хорошая погода.

— Да, давай.

Мы свернули направо по коридору и вышли на школьный двор. Погода действительно была хорошая, слабый солнечный свет и холодный зимний воздух, от которого Рёу обхватил себя, потирая руками. Он точно думал, что я весьма капризна, или же, что мне не ведан холод.

— Я собираюсь указать тебя своей партией по Дежурству, — прямо сказал Рёу.

— Спасибо, — я не знала, что ответить на это, поэтому решила, что лучше будет поблагодарить.

— И всё? — голос Рёу звучал огорчённо.

— То есть «и всё»?

— Что насчёт тебя? Хотел бы знать, укажешь ли и ты меня? — настаивал он.

— Я…

Этой зимой все в Академии Дзэндзин разбиваются по партиям для Дежурства, как заведено — мальчик-девочка, но если количество учащихся нечётное и кого-то больше, то отступают от этого правила, и собираются по три человека или же по двое одного пола.

Наши обязанности заключались в выполнении работ по подготовке к различным мероприятиям, а также дневное Дежурство, но, как бы то ни было, первыми формировались партии мальчик-девочка, которые вместе указали друг друга, поэтому все воспринимали это как гласное признание в любви.

В то время было неоспоримым фактом то, что школа контролировала нас вплоть до романтических отношений. «Партия» — довольно понятное слово, обычно означающие людей, собравшихся для исполнения чего-либо, однако изучение толкового словаря, дало значение — «Пара»[✱]В конце главы. Учитывая одержимость Этического комитета и Совета по образованию словами, это не кажется таким уж надуманным.

— Извини, я ещё не решила, — поскольку он был так откровенен со мной, я ответила ему честно.

— Не решила? Есть кто-то ещё к кому ты испытываешь чувства? — голос Рёу был обеспокоенным.

— Нет, не совсем так…

Почему-то лицо Сатору всплыло у меня в голове, но я тут же выкинула его из головы. Он был хорошим другом, но не думаю, что я испытывала к нему романтических чувств.

— Рёу, почему именно я?

— Разве не понятно? — уверенно сказал Рёу. — Я давно уже думаю лишь о тебе.

— Давно? И с каких пор?

— С каких пор? Трудно точно сказать. Но, если бы мне пришлось… — выражение на лице Рёу стало вдруг каким-то неуверенным. — Не знаю, наверное, с Летнего лагеря.

В моей голове ожила сцена звёздного неба, двухлетней давности.

— Что ты чаще всего вспоминаешь с того времени?

— Ну… всё. Как мы все плавали на каноэ. О, как ты засмотрелась на речку и чуть не выпала, а я быстро поймал тебя за руку. Я тогда действительно перепугался.

Я подняла брови.

«Разве было что-то подобное? В Летнем лагере были опасные ситуации, но тогда мы были врознь. Не правильнее ли будет вспомнить о вечере первого дня или о том, как мы воссоединились?»

— А что насчёт ночной гребли на каноэ?

— Ночую на каноэ? — похоже, он никак не мог вспомнить. — Точно, было здорово.

«Здорово…»

Воспоминания той ночи важны для меня, мне не хотелось, чтобы он так скупо отзывался о них.

Возвращаясь в класс, мы прошли мимо Сатору. Он странно посмотрел на нас, однако его взгляд был направлен не на меня. В этом не было ничего удивительного, поскольку он и Рёу были в любовных отношениях некоторое время. И всё же от его взгляда я ужаснулась. В нём не было ревности или влюблённости, скорее, будто он смотрел на что-то уму непостижимое.

В ту ночь мне снился сон, бессвязный и туманный, большую часть которого я забыла, как только проснулась. Но последняя сцена глубоко засела в моём сердце.

Я стояла в тёмном и пустом месте. В руках держала букет цветов. Я осознавала, что нахожусь во внутреннем дворе школы, в котором, почему-то, повсюду было бесчисленное множество могил. Я старалась всмотреться в них, но мрак мешал, прочесть выгравированные надписи.

Я положила цветы на могилу прямо перед собой. Она была совсем новой, но камень уже выветрился и погряз в земле. Невозможно было что-либо прочесть на нём.

Пока я стоял там, сильное чувство одиночества нахлынуло на меня, словно в груди моей зияла пустота.

«Уже забыла обо мне?»

Кто-то заговорил со мной. Это был голос мальчика. До боли знакомый, но всё же неизвестный мне.

«Прости. Я никак не могу вспомнить»

«Вот как… тогда, ничего не поделать»

Я обернулась на голос, но никого там не увидела.

«Где ты? Позволь взглянуть твоё лицо»

«У меня нет лица» — спокойно проговорил он, отчего я ощутила безграничную печаль. Да… у него больше не было лица.

«Но я уверен, что оно тебе хорошо известно»

«Я не знаю. Не помню»

«В этом нет твоей вины» — мягко проговорил голос. — «Кто-то соскрёб моё имя с могилы, после похорон»

«Кто? Зачем это сделали?»

«Взгляни. На всех так»

Там были сваленные, словно груда карт, могилы странных форм. Хлипкие, большая часть из которых распались, отчего было невозможно разглядеть и часть от имён и фамилий на них.

«И там. За ними»

Там, дальше, покойно не бросаясь в глаза стояла могильная плита, на которой совсем не было имени. Вместо этого в неё был вставлен предмет, похожий на диск. Приблизившись, стало отчётливо видно, что это было зеркала.

Я ведь сейчас в нём увижу себя? Мои ноги подкашивались от чувства страха.

«Всё в порядке» — сказал безликий мальчик позади. — «Не бойся. Это не твоя могила»

«Тогда чья?»

«Приглядись получше и ты поймёшь»

Я подошла ближе и заглянула в зеркало.

В глаза удар луч света.

Яркий, что я невольно прикрыла лицо рукой, а затем медленно открыла глаза.

Сквозь щель между шторами падали утренние лучи.

Слегка потянувшись, я поднялась, распахнула шторы и выглянула в окно. Низкое утреннее солнце окрашивало оконные стёкла в жёлтый цвет. Троица надутых воробьёв бойко носилась туда-сюда, перелетая с ветки на ветку на недалеко росших деревьях. Неизменный утренний пейзаж.

Я протёрла глаза и заметила, что плакала во сне.

Так чтобы родители не заметили меня сходила умыться в уборную.

Настенные часы показывали, что ещё нет и семи.

Я всё думала о сне, что мне сегодня снился: «Чей это было голос?», «Почему сталось грустно и тоскливо мне от него?» А затем вдруг осознала, что уже видела это зеркало, что было в могильной плите. Не во сне. Наяву.

Неожиданно в груди заколотилось. Видела, когда была совсем маленькой. Но где? Учитывая возраст, это не могло быть далеко. Где-то в доме… нет, где-то во дворе. Большая коробка, набитая ненужными вещами, которая казалась мне точно сокровищницей, которую я могла разглядывать сутками напролёт.

«Точно, амбар[✱]蔵 (kura) — склад; хранилище; кладовая; амбар.

Здесь и далее — прим. Kiray.

https://vk.com/interpreter_kiray»

Прямо рядом с нашим домом был большой и удивительно просторный внутри амбар, верхняя половина которого была выбелена, а нижняя выложена намако[✱]海鼠壁 (namako kabe) — дизайн стен в Японии. Из-за схожести с морским огурцом и названа: 海鼠 (namako) — морской огурец; 壁 (kabe) — стена.

Ниже вид самого строения/амбара «蔵» с выбеленными стенами на втором этаже и намако «海鼠壁» на первом.

. В прошлом я часто играла внутри.

Я укуталась в ватную накидку[✱]半纏 (hanten)

поверх домашней одёжи, тихонько спустилась по лестнице и через парадный вход вышла во двор. Сухой воздух морозного зимнего утра будоражил, обжигая недавно умытое лицо, сделав глубокий вдох ощутила, как словно очищаюсь внутри. Придя в себя, я с лёгкостью открыла большую амбарную дверь.

Даже при закрытой двери, света, проникавшего сквозь многостоворчатые окна[✱]虫籠窓 (mushiko mado)

, хватало, чтобы разглядеть всё кругом. Насквозь проветриваемое помещение было примерно в восемь татами[✱]8 татами ~ 13 кв. м.. В глуби примыкала лестница ведущая на второй этаж, над плотно заставленными полками для хранения.

Полагаясь на свои смутные воспоминания, я поднялась на второй этаж, где все стены также были увешаны полками, заставленными сундуками, каждый из которых весил, возможно, больше ста килограммов. Магической силой я спустила их и по очереди раскрыла.

Оно было в пятом.

Я достала круглое зеркало сантиметров тридцати в диаметре. В отличие от обычного зеркала, на стёкла которых наносили серебро, это было похоже на бронзовое, как в моём сне, и тяжёлое, словно сделано из свинца. Оно быстро отнимало тепло с кончиков моих пальцев.

Потом понемногу стали воскресать воспоминания. Я точно уже видела это зеркало раньше. И вероятно, что не раз. Я внимательно осмотрела его. Оставленное на долгое время поверхность бронзового зеркала должна была окислиться и стать зелёной, однако оно лишь слегка помутнело. Последний раз я видел его, по меньшей мере, лет пять назад. Должно быть, в то время оно было отполированным.

Я поставил коробку обратно на полку и вынесла зеркало с собой наружу. Не желая, чтобы родители видели меня, я обошла дом и села в Хакурэн IV на котором поплыла по каналу. Несмотря на раннее утро, мимо меня уже проплывало несколько лодок. Ветер, дующий по поверхности воды, был морозным. Стараясь как можно меньше привлекать внимание, я выбрала канал, по которому плыло меньше людей и остановилась у пустого причала.

Я протёрла зеркало тканью, что прилагалась к нему, стараясь очистить его. Это оказалось сложнее, чем я думала. Я попробовала использовать ещё и свою магическую силу, создавая образ осыпающейся загрязнённости, и прямо на глазах к бронзовому зеркалу возвращался розовый, близкий к золотому, блеск.

С тех пор как я нашла это зеркало, я думала, что оно волшебное[✱]魔鏡 (makyou) — В новейшее время под именем китайских и японских волшебных зеркал стали известны металлические зеркала, с помощью которых можно получать на стене отражения фигур, рельефным образом отчеканенных на задней стороне зеркала.

Тыльная сторона.

Солнечный зайчик.

.

Волшебное зеркало — это своего рода зеркало, созданное с использованием приёмов, которые существовали в древнейшие времена. Невооружённым глазом увидеть, что там за узор не выйдет, но при свете, появится солнечный зайчик с видимым изображением или надписью. Из-за явления рассеивания параллельных солнечных лучей мельчайшие трещины на зеркальной поверхности могут образовать узор, однако свечи, открытый огонь или фосфорные лампы, для этого будут не пригодны.

В древнейшие времена бронзовые зеркала полировались пока не станут тонкими, а затем на обратной стороне выцарапывали узор и вновь полировали, таким образом узор переносился на зеркальную поверхность. В Академии Дзэндзин это был начальный курс для усвоения деликатного прикосновения в качестве пособия для магических сил.

Я помню, как делала одно на занятиях, написав на нём «Саки» и украсив арабеской по кругу. Мне думается, вышло довольно красиво.

Я поймала солнце и направила солнечный зайчик на стену строения рядом с причалом. В его центре проявился неумелый кривой набросок, который всё же ясно прочитывался: «Ёсими[✱]283. 吉美 (Yoshimi) — Ёсими.

Ниже оригинальное написание (шрифт) в романе:

».

Я вошла в класс. Рёу, как обычно, болтал, собравшись со своими друзьями, большинство из которых были из второй группы.

— О, день добрый, — завидев меня, он уверенно заулыбался.

— Поговорим, немного.

— Хорошо, куда пойдём?

— Куда угодно, это не займёт много времени.

Я первой вышла из класса. Рёу, зная, что его друзья наблюдают за ним, спокойно пошёл рядом со мной. На полпути к внутреннему двору я остановилась.

— У меня к тебе несколько вопросов.

— Ладно, спрашивай что хочешь, — Рёу был как обычно спокоен.

— О том, как мы вдвоём плавали ночью на каноэ.

— Зачем говорить об этом снова? — Рёу натянуто улыбнулся, немного отводя взгляд в сторону.

— Ты рассказал мне важное правило ночной гребли на каноэ. Помнишь, какое?

– Не смотри на огонь, — вспыхнули в моей голове слова безликого мальчика.

– Почему?

– Это важное правило гребли на каноэ ночью: перед плаванием глаза должны привыкнуть к темноте, иначе ничего не увидишь.

— Это было так давно, что я толком и не помню… Что же это? Стараться не натолкнуться на камни, что ли?

— Хорошо. Тогда не настолько давнее. Почему ты расстался с Сатору?

Рёу обомлел:

— Это… уже не имеет значения, не так ли?

— Вы были так близки, что я даже ревновала.

— Хотелось бы, — больше с грустью, сказал он.

— Ладно, последний вопрос, опять о Летнем лагере.

— Хорошо, что угодно, — небрежно ответил он.

— Помнишь, как умер Старейшина Ридзин?

— Кто такой старейшина ридзин…? Умер? О чём ты?

— Этого достаточно, — прервала я его растерянное бормотание. — Всё же это не ты.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не буду записывать твоё имя, в качестве своей партии по Дежурству.

Рёу некоторое время смотрел на меня, не веря.

— А… почему?

— Правда, прости, но я подумала, что будет вежливо сообщить тебе об этом заранее.

Оставив изумлённого Рёу, я вернулась в класс, где на входе стоял Сатору:

— Саки, ты собираешься записать его имя? — недовольно спросил он.

— Конечно, нет.

— А? Почему?

Я пристально посмотрела на Сатору:

— Слушай, а почему тебе понравился Рёу?

— Почему… — на его лице читалось сильное замешательство. — Не знаю. Теперь уже понятия не имею.

— Ну, как и ожидалось. Он неплохой парень, но это не его роль.

— М?

— Уверена, что это был не он, человек, которого мы оба любили.

Потребовалось некоторое время, чтобы он осмыслил мои слова, и тогда его щёки слегка налились румянцем. И хотя он всё ещё ничего не сказал, было видно, как вернулся блеск его глаз.

Почти все сразу определились со своими партиями для Дежурства — хотя были и те, кто решил вписать имя тех, с кем не было и шанса — в большинстве своём заранее обсуждали и давали своё согласие.

Рёу даже не взглянул, когда узнал, что я и Сатору были вместе и сразу же образовал пару с девочкой из второй группы, как вероятно и должно было бы быть.

В центре внимания всего класса была Мариа: кого она выберет. И конечно же это был Мамору. Глядя не его преданность ей всё это время, это была естественная награда.

— Что случилось? Почему ты не с Рёу?

После занятий мы вчетвером собрались у безлюдного канала, где Мариа хотела отпраздновать то, что мы вчетвером разбились на пары. И мы с Сатору решили рассказать им правду о том, что да как. Мариа не поверила в сказанное и смотрела на меня, словно сомневалась, в своём ли я уме.

— Поэтому это не Рёу. Когда мы отправились в Летний лагерь, нас было пятеро, но Рёу с нами не было.

— Это не так. Я помню, как Рёу первый нашёл гнездо каяносудзукури.

В действительности же это была я, но сейчас была не та ситуация чтобы вдаваться в детали.

— Рёу не было с нами.

— Тогда кто был?

— Не знаю. Я никак не могу вспомнить его имя.

— Каким он был? Как он выглядел?

— Не помню его лица.

«У меня нет лица» — вспомнила я слова из своего сна.

— Ладно, ты действительно думаешь, что я поверю в эту глупую историю? Саки, с тобой ведь что-то не так? — Мариа покачала головой, горько улыбаясь. Я была зла на неё, близкую подругу, за то, что она свысока смотрит на меня.

— Но я помню кое-что из того, что она говорит… — пришёл на помощь Сатору. — Я… помню, что встречалась с ним, думая об этом сейчас, не уверен, что это был Рёу, так как он не в моём вкусе.

— Так известно же, что в твоём вкусе любой милый мальчик как… Рэй, например, — Мариа помпезно сложила руки на груди. — Несмотря на это ты не одержим им, верно? Может он покорил тебя своей напористостью?

— Всё не так, это я с трудом добивался его, — покраснев, проговорил Сатору. — В любом случае я уверен, что нашими воспоминаниями манипулировали. Если подумать, то есть противоречия.

— Да, ну и?

— Рёу… нет, будет лучше называть его пока что «X». Я помню, что когда я был маленьким часто ходил домой к «X». Но дом у Рёу не такой. И он ведь находится в Михараси? На вершине просторного холма. Но дом «X»…

— В лесу! — невольно выкрикнула я.

— Точно. Далеко на севере, отдельно стоящий и ужасно большой дом. Я это отчётливо помню.

— Теперь… я припоминаю что-то такое, — нахмурилась Мариа. Даже с таким выражением на лице, она все ещё была красавицей.

— Я никогда не ходил домой к Рёу или «X», — заговорил до сих пор молчавший Мамору. — Но в какой деревне на севере есть лес?

Я подумала над этим, но, что странно, не подходила ни одна из деревень.

— Эй, перечисли по порядку все семь деревень, — поручила я Сатору.

— А? Сейчас что ли?

— Говори уже.

До сих пор я никогда не думала, что Сатору будет слушаться меня, но теперь, когда мы стали партией по Дежурству, он послушно стал загибать пальцы:

— Значит, деревня Кунэгибаяси, Кутики, Сирасуна, Коганэ, Мидзугурума, Михараси и Тинова, верно?

Теперь была моя очередь хмуриться. Я с детства знала названия всех деревень, но почему настолько сильным было чувство того, что что-то не так?

— Если в лесу, то может быть, Кунэгибаяси? Но на севере… — выражение лица Марии сменилось на более серьёзное. — Может быть Кутики, однако, я точно не знаю, но там, кажется, нет больших домов.

— Действительно трудно представить, что он будет там. Да и кажется, словно там он окажется едва ли не за Святым Барьером.

Сказав это веко Сатору задёргалось.

Увидев это, я ахнула:

«Это ощущение…»

То же испытывала я множество раз, когда пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Наверняка, кто-то, смотря на меня, да замечал, когда также подёргивалось моё веко. Возможно ли, что это было каким-то предупреждением? Внушение, что мешает всплыть неудобным воспоминаниям?

— Пойдём глянем, — сказала я. Все переглянулись.

— Куда?

— В деревню Кутики, конечно же.

— Но мы ведь только сегодня определились с нашими партиями для Дежурства. И вместо того, чтобы праздновать как все, нам какого-то нужно идти в эту пустошь.? — жаловалась Мариа.

Кутики, действительно, было местом диаметрально противоположным слову — оживлённый.

Около причала располагалось довольно много домов, словно это была главной улицей, однако стоило пройти дальше и ощущения от деревни только мрачнели, из-за вида покинутых жителями рядов полуразрушенных, запустелых домов.

— Куда все подевались? — Сатору в недоумении прикоснулся к закрытым ставням на окне.

— Не могли они уйти в другие деревни из-за какого-нибудь стихийного бедствия? — сказал Мамору.

Это сходилось с тем, что припоминала я. Даже в настолько тесном мирке, происходило нечто необъяснимое.

— В любом случае… дом «X» должен быть ещё дальше на север. Идёмте проверим, — подталкивала я всех идти.

Мы выбрали узкую скрытую от людских глаз тропку, на которой нам никто не повстречался пока мы шли, что было невозможным в любой другой деревне.

Примерно через час мы постепенно начали замечать последствия «стихийного бедствия», что постигло Кутики.

Повсюду были огромные трещины в земле, в некоторых местах до одного метра в глубину, покосившие множество деревьев. Всё это казалось похожим на сильное землетрясение, но, конечно, такого масштаба дрожание должно было бы нанести серьёзный ущербу всему Камису 66.

После на большой территории, появились странные неровности, словно складки от сдвинутого ковра, напоминавший миниатюрный горный хребет, местами достигая до трёх метров в высоту.

— Что вообще произошло, чтобы земля — вот так вот? — пробормотал Сатору.

— Только кто-то с ужасно сильной магической силой, мог сделать что-то подобное, — отреагировала Мариа.

— Но зачем?

— Откуда мне знать.

Пройдя ещё немного, мы вдруг упёрлись в:

— Священный Барьер…

Лес красных сосен был повален, словно попадавшие друг на друга кости. Были деревья, которые, казалось, намеренно подняли через определённые промежутки, чтобы натянуть на них симэнаву.

— Кутики всегда была такой маленькой деревней, что мы уже пришли к Святому Барьеру? — спросила я.

Сатору оглядел Симэнаву:

— Нет. Она новая, совсем недавно повесили… — Сутору тут же смолк и посмотрел в мою сторону. Без единого слова я поняла о чём он думал: «Дежавю», мы уже говорили почти также ранее, я практически была убеждена в этом.

Мы пошли вдоль Святого Барьера и вышли на холм, где нам открылся вид на практически начисто скошенный лес.

— Я и не знала… — опешив, не без причины, проговорила Мариа.

Перед нами расстилалось круглое озеро, будто кальдера[✱]Кальдера — обширная циркообразная котловина вулканического происхождения, часто с крутыми стенками и более или менее ровным дном. Такое понижение рельефа образуется на вулкане после обрушения стенок кратера или в результате его катастрофического извержения. с ярко голубой водой. Он был по другую сторону Святого Барьера отчего мы не могли подойти к его берегу, но диаметром оно было точно больше двухсот метров. А за ним, вдали, раскинулось ещё одно, несравнимо большее озеро, противоположного берега которого не было видно, но, возможно, что оно простиралось до озера Китаура[✱]北浦 (kitaura) — одна из акваторий озера Касумигаура в префектуре Ибараки.

и в отличие от озера с голой почвой, это было, словно созданным в прежние времена водохранилищем, с затопленными по макушки деревьями.

«От этого ли пошло название Кутики[✱]朽木 (kuchiki) — трухлявое (гнилое, изъеденное) дерево, также обр. никчёмная жизнь.?»

— Навряд ли там есть дома, — Мамору явно показывал, что хочет поскорее вернуться. — Всё-таки вам показалось. «X» не существует

— Но почему…? — голос Марии был слаб от смятения. — От их слов я что-то чувствую внутри? Что знаю, что с нами был не Рёу, а другой мальчик.

— Ты заблуждаешься. В нашем возрасте мы ведь быстро взрослеем, не только вырастаем, но и меняемся внешне вместе с изменением характера?

Мы с Сатору переглянулись.

Слова Мамору сильно отличались от того, как это ощущали мы. Нам казалось тогда, что время медленнее улитки, такое чувство, будто ты муха, попавшая на вечное заключение внутрь янтаря.

— Слушайте, а не было ещё кого-то…? — неожиданно сказала Мариа. Мы содрогнулись.

— Я думаю, навряд ли в нашей группе изначально было четыре человека. Поэтому «X» должен был быть ещё до прихода Рёу, но даже так ведь не хватает ещё одного. Точно не помню, но, вероятно, был кто-то ещё.

В голове промелькнул образ неприметной девочки, а затем сон, в котором были свалены могильные плиты, словно карты.

— Точно, я начинаю вспоминать, — сказал Сатору, массируя виски, словно у него разболелась голова. — По крайней мере не совсем полностью стёрли из памяти как «X». Но почему, когда в классе кто-то исчезал, никто не заговаривал об этом?

— Хватит об этом говорить! — закричал Мамору. — Это точно не хорошо. Эти поиски. Эти разговоры о… — он колебался продолжать, его лицо вдруг исказилось в испуге.

— Что? Считаешь, от нас избавятся? — после моих слов воцарилась холодная атмосфера.

— Саки, разве мы не говорили об этом уже в Летнем лагере? — лицо Марии стало ужасно бледным.

— Да, думаю да. Но не помню, о чём конкретно мы говорили. Только начинаю вспоминать, как в голове что-то начинает мешать. — ответил Сатору. — Но всё же я говорил об этом с Саки, и со всеми остальными потом. У костра. Тогда «X» согласился с моими мыслями.

Сатору обеими руками схватился за голову, стерпливая ужасную головную боль.

— Хватит! Не хочу больше слышать. Мы точно не должны говорить об этом! Мы нарушаем Этический Кодекс! — громко завопил Мамору. Я впервые увидела, как обычно нерешительный и тихий Мамору, потерял самообладание

— Хорошо. Всё в порядке, — Мариа привлекла Мамору к груди, легонько похлопала, словно утешая ребёнка. — Давайте уже прекратим эти разговоры… Хорошо. Вы двое, — она сердито взглянула на нас. Мы кивнули.

От волшебного зеркала на чёрной дощатой ограждении появилось чёткое изображение.

Сатору с Марией на некоторое время смолкли. Мамору уже ушёл домой, почувствовав себя плохо.

— Что думаете? — давила я. Сатору с трудом раскрыл рот:

— Ага… выглядит довольно неумело, то, как нанесены символы, думаю, что это потому, что тот, кто это делал был новичком в использовании своей магической силы.

— Точно, почти такие же делали и мы на уроках, — согласилась Мариа.

— Теперь верите, что я говорила правду?

— Я и раньше не говорил, что ты врёшь, и думал, что твои догадки на счёт старшей сестры верны. Но то, что школа с ней… расправилась, не слишком ли?

— Если бы сестра умерла из-за болезни, им не пришлось бы это скрывать, верно?

Мариа избегала моего взгляда:

— Может это и так, но что, если они старались не говорить тебе, чтобы у тебя не было слишком горьких воспоминаний.

— Взгляни на символы, как и сказал Сатору они плохие же? Сестра точно не могла аккуратно использовать свою магическую силу.

— Я не отрицаю, что это возможно, и всё же это лишь догадки.

Сатору взял у меня волшебное зеркало и отрегулировал угол, под которым изображение появлялось на дощатой стене, всмотрелся.

— Если приглядеться, они не такие уж и неумелые. По отдельности линии сделаны красиво, единственно, что искривлены, потому что по ним проводили дважды…

Тогда мне было не совсем ясно о чём говорил Сатору. Много позже я узнала, что это было обусловлено нарушением зрения[✱]Нарушения зрения — снижение способности видеть до такой степени, что вызывает проблемы, не устраняемые обычными способами, такими как очки или лекарства., и поразилась наблюдательности Сатору. Подозреваю, что именно из-за этого нарушения многие дети, включая мою сестру, были заклеймены, как неполноценные в магии, однако сейчас практически все записи утеряны, а истина скрыта во тьме.

Нарушение зрения в прежние времена назывались близорукостью и астигматизмом[✱]Близорукость — это дефект зрения, при котором человек вблизи видит хорошо, а вдали — плохо. Астигматизм — дефект зрения, связанный с нарушением сферической формы роговицы, которая в этом случае имеет форму не среза шара, а среза тора.. А в качестве аллопатии[✱]Аллопатия (симптоматическое лечение) — направлено на устранение отдельных проявлений (симптомов) заболевания (напр., назначение обезболивающих средств)., для облегчения своего недуга в повседневной жизни, люди носили очки с линзами, навроде очков от солнца.

— В любом случае, у меня была старшая сестра, — я забрала волшебное зеркало у Сатору и высоко подняла его, держа в обеих руках. — Понимаете? Это доказательство.

— Эй, перестань, если тебя кто-нибудь увидит, будут проблемы, — Сатору понизил голос.

— Саки, я понимаю, что ты чувствуешь, — прошептала Мариа у самого уха, положив руку на моё плечо. — Но, прошу, не создавайте больше никаких проблем.

— Проблем? Я просто хочу узнать правду, — возмутилась я неожиданным словам, близкой подруги. — Не только о моей сестре, но и о той девушке из нашей команды. И что важнее… — «X». Безликий мальчик, которого я любила, но теперь не могла вспомнить даже того, как он выглядел. — Наш незаменимый друг.

— Я понимаю. Для меня это тоже нелегко. Столько воспоминаний о нём, важные части которых отсутствуют. Я так же, как и ты хочу этого, но беспокоюсь о друзьях, что сейчас живы.

— Обо мне не переживай.

— О тебе я и не переживаю, ведь ты сильная, — проговорила Мариа.

— Сильная? Я?

— Да. Все эти события с «X» задевают тебя глубже чем кого-либо из нас. Я вижу это и хорошо понимаю, однако ты держишься. Думаю, для большинства это было бы нестерпимым горем…

— За кого вы меня вообще принимаешь? — стряхнула я руку Марии с плеча.

— Не пойми меня неправильно. Я не говорю, что ты бессердечная. Напротив, ты чуткая как никто больше. Однако ты способна нести это бремя печали, — На глазах Марии проступили слёзы, завидев которые мой гнев тут же улетучился. — Мы же все не так сильны, как ты. Я всегда веду себя, отважно, но в критические моменты, сбегаю… и всё же есть кто-то, кто слабее меня и Сатору.

— Речь о Мамору? — спросил Сатору.

— Да. Мамору слишком добрый и хрупкий. И если его предадут люди которым он доверяет, он не оправиться от этого. И не только люди. Мир, в который он верит… — Мариа неспеша обняла меня. — В мире полно вещей, о которых, вероятно, лучше и не знать. Правда может оказаться настолько горькой, что не каждый сможет с ней жить и Мамору точно сломается, если столкнётся с ещё более ужасной истиной.

Некоторое время мы все трое молчали. Я глубоко вдохнула:

— Понятно.

— Правда?

— Обещаю, что Мамору не услышит ничего подобного, — я крепко обняла Марию. — Но я не смирюсь, пока не доберусь до правды. Ведь если не узнаю… боль не стихнет.

Безликий мальчик. Я точно его не забуду иначе это бы значило, что он и не существовал вовсе.

«Я верну свои воспоминания о нём, несмотря ни на что»

Мы втроем крепко обнимались, целовались, утешали и подбадривали друг друга чтобы понять, что мы не одиноки.

А затем вместе направились обратно к причалу. Это было на окраине деревни Мидзугурума, в которой находился мой дом. Я выбрала это место, чтобы показать им двоим волшебное зеркало, поскольку здесь обычно было безлюдно, а вдоль канала тянулась чёрная дощатая ограда.

Когда мы развязывали швартовочные тросы от своих лодок, нас окликнули позади:

— У вас найдется минутка?

Обернувшись, мы увидели средних лет мужчину и женщину. В Камису 66 редко встретишь людей, которых ты не видел и разу, но эта пара была мне совершенно незнакома. Окликнувшая нас женщина была невысокого роста и пухлой, от неё исходила безобидная аура. Следом спросил мужчина, тоже приземистый и грузный, доброжелательно улыбаясь:

— Вы ведь Саки Ватанабэ, верно? А вы Мариа Акидзуки, и Сатору Асахина?

В замешательстве мы ответили: «Да».

— Вам не стоит волноваться. Мы желаем всего немного побеседовать с вами.

«Неужели от нас избавляются?»

Мы переглянулись, но не знали, что делать дальше.

— Вы… из Совета по образованию? — набрался смелости спросить Сатору.

— Нет, мы работаем под началом вашей бабушки, — маленького роста женщина улыбнулась ему.

— А? Да? — напряжение Сатору испарилось.

«Что это значит? Я ни разу не слышала о бабушке Сатору»

Женщина прочитав недоумение на наших с Марией лицах, с улыбкой начала объяснять:

— Бабушка Сатору — Томико Асахина, глава Этического Комитета.

*В оригинале: 『早季。何、ぼんやりしてるの？』, в этой надписи: 口 в «何», превратилось в подмигивающий глаз в стиле манга, а «の» расплылось в улыбке.

*В оригинале было слово не «Партия» с толкованием «Пара», а 『当番』(touban) — Дежурство (на которое так же делятся по парам); из которого словарное значение кандзи『番 』

— (ban) — • очередь, очередность • номер, место • размер • охрана; караул; дежурство • партия (как часть игры); тур.

А также:

— (tsugai) — Пара (самец и самка); (tsugau) — спариваться.

Из-за непереводимости, была утеряна небольшая часть от оригинала, которую, собственно, до вас и довожу. Надеюсь, вышло.