Онлайн чтение книги Из нового света From the New World
6 - 6

Я крутилась, собирая обрезки овощей и клубней, а затем сбрасывала их в миску. Для прожорливых голых землекопов этого было мало, но в эти дни еды не хватало даже людям, так что я ничего не могла с этим поделать.

Я прошла через Пункт Здравоохранения, покрытый следами недавних разрушений, чтобы пройти в комнату разведения землекопов. Крыши у здания не было вовсе отчего изнутри виднелось небо. По крайней мере стены оставались на месте. Часть сети из стеклянных труб, служивших их гнездом, была сломана, стало опасно их там содержать, поэтому тридцать пять голых землекопов теперь живут под землёй, как в дикой природе. Стены уходили глубоко под землю, поэтому не было никакого риска их побега.

Я бросила объедки в кормовую площадку. Уловив слабые вибрации, рабочие грызуны зашевелились и стали выбираться из нор. Последней появилась королева Сарами и её самцы-любовники. Покачиваясь своим огромным телом, похожим на колбасу салями, она растолкала рабочих и завладела пищей.

Когда я узнала, что после стольких разрушений и убийств слепыши выжили я не была счастлива, я была разочарована и ощущала несправедливость, хотя, конечно же, они ни в чём не были виноваты. Мы не могли их убить, не могли выпустить их на волю из-за возможного вреда окружающей среде. По этим причинам мы решили пока что продолжать кормить их.

При этом чем больше я смотрела на них, тем больше испытывала отвращение к ним. Уродливые существа грязного инцеста, питающиеся своими же экскрементами. Таким существам трудно симпатизировать. Ещё до всего этого я задавалась вопросом: почему мы взяли таких уродливых существ и провели селекцию с помощью магических сил дабы изменить их умственные способности?

Покончив с их кормом, я вернулась в Пункт Здравоохранения. Хотя здание было повреждено огнём до такой степени, что его реконструкция была затруднительна, большинство бумажных фолиантов осталось нетронутыми. В течение нескольких дней я перебирала их, чтобы потом перенести в новое здание те из них, которые являются наиболее важными.

Теперь наш Отдел по контролю видов был в подчинении непосредственно перед Этическим Комитетом, а не Пунктом Здравоохранения. Я, будучи членом Этического Комитета, должна была стать по совместительству и главой Отдела по контролю видов. Моей первой задачей было убедить Этический Комитет отменить своё решение о истреблении всех бакэ-нэдзуми в Канто, ведь карать даже верные людям колонии было бессмысленно. В худшем случае, я должна была сдержать как минимум обещание данное Кироумару и спасти королеву колонии Оосудзумэбати.

Перебрать пятьдесят ящиков* с бумагами было не простой задачей, но я решила прочесть их самостоятельно, не прибегая к какой-либо помощи. Копаясь в библиотеке Отдела по контролю видов, я пролистала множество бумаг, среди которых были и такие, которые ранее я не могла прочесть, от которых в моей голове возникали разные вопросы.

«Вероятно, некоторые из этих бумаг не следует читать посторонним» — Что-то в глубине души, предупреждало меня.

В тот день появились новые документы, от которых я не могла оторваться, хотя ещё оставалась гора бумаг, что я должна была прочесть.

— Саки, — Сатору прошёл внутрь через сломанную дверь.

— Знаешь, я нашла ещё странные документы. Хочешь послушать?

Сатору выглядел так, будто ему есть что сказать, но кратко ответил:

— Ага.

— Похоже текст был переведён с английского. Он касается научного названия бакэ-нэдзуми. Их предков, голых землекопов, называли «Heterocephalus glaber». «Heterocephalus» с греческого означает — «другая голова», а «glaber» — «лысый»…

— Хорошо. И? — Сатору приподнял бровь.

— Людей же называют «Homo Sapiens»? «Гомо» и «гетеро» имеют противоположных значений, верно?

— Просто совпадение, нет? Названия были даны древней цивилизацией.

— Да, но в этих бумагах даётся другое название для бакэ-нэдзуми, которое звучит как комбинация этих двух — «Homocephalus glaber». Тебе не кажется это странным?

Я думала, он отшутиться, но у Сатору, почему-то было удивительно серьезное лицо:

— Они приняли это название…?

— Я не знаю. Пока что не просмотрела материалы из библиотеки. Есть ещё один документ, предлагающий научное японское название бакэ-нэдзуми. Дата поблекла и не читается, но судя по бумаге ей несколько сотен лет.

— Значит почти в то же время, как появились бакэ-нэдзуми.

Сатору осмотрел развалены пункта здравоохранения, нашёл целый стул и сел на него.

— Здесь упоминается образование слова «бакэ» в «бакэ-нэдзуми» по древнему словарю*… Я проверила наши словари. Подобные описания из них исключены из-за четвёртой классификации — «зловещий».

Он снова встал и начал ходить взад-вперёд по комнате, чем-то обеспокоенный.

— Сатору… Что с тобой?

— Ничего. Я не хотел тебе говорить об этом, но…

— О чём?

— Я провёл исследования генов бакэ-нэдзуми.

Я невольно встала:

— И что?

— Я не мог перестать думать о том, что Якомару… Сквир сказал на суде.

— Я тоже…

В ответ на вопрос Кимото: «Если вы не животное, то кто вы?», Сквир ответил: «Мы — люди!». Эти слова застряли в моей голове. Он ведь питал ужасную ненависть к людям? Так почему он назвал себя «человеком»?

— Я тайком заморозил часть трупа бакэ-нэдзуми возле фермы. Возможно, ты не знала, но Этический Кодекс запрещает изучение и анализ генов бакэ-нэдзуми, но почему так я не знал до сих пор.

— И что ты узнал? — я затаила дыхание.

— После анализа ДНК, всё стало на свои места. У бакэ-нэдзуми двадцать три пары хромосом, включая половые хромосомы, — сказал Сатору, слегка мотая головой.

— И что это значит, я не понимаю.

— У их предков, голых землекопов, тридцать пар. А значит, они совершенно разные организмы.

— То есть… бакэ-нэдзуми и голые землекопы, которых мы кормим здесь, не имеют никакой связи?

— Не совсем. Я думаю, что единственное возможное объяснение состоит в том, что физические характеристики бакэ-нэдзуми проистекают из генов голых землекопов, встроенных в их геном. Но в действительности они иной организм.

— Этого… не может быть.

— У людей также двадцать три пары хромосом. Единственный другой известный мне живой организм с таким же набором хромосом это оливковое дерево. Но едва ли, бакэ-нэдзуми произошли от деревьев, верно?

Когда я начала подозревать, что бакэ-нэдзуми могут быть людьми?

Вдруг, я вспомнила вопрос, что задал Сюн псевдо-миносиро, которого мы поймали в Летнем лагере.

– … У народа рабовладельческой династии и охотников не было же магических сил: психокинеза, верно? И куда они все делись? — Сюн сразу же расспросил псевдо-миносиро, но его ответ разочаровывал:

– С тех пор и по нынешнее время весьма мало достоверных источников. К сожалению, на данный пункт вашего запроса ответ не известен.

По спине пробежал холодок.

«Превращали ли наши предки других людей, что не владели магическими силами, в бакэ-нэдзуми?»

— Но почему? Зачем они это сделали?

— Их намерения понятны, — мрачно сказал Сатору. — Когда появились люди с магическими силами история человечества стала более кровавой, чем когда-либо. Когда наконец наступил мир они включили в свои гены подавление агрессии и Механизм Угасания, чтобы стало невозможным нападать на людей с помощью магических сил. Однако после этого люди без магических сил стали для них проблемой.

— Почему?

— До сих пор люди с магическими силами были высшим классом. Так называемая правящая элита, господствующая людьми без магических сил. Однако с подавлением агрессии и Механизмом Угасания их положение изменилось. Люди с магическими силами больше не могли нападать на обычных людей, но не наоборот. Точно, как отношения между Акки… ребёнком Марии с Мамору и бакэ-нэдзуми.

— Разве не лучше было включить подавление агрессии и Механизм Угасания также и людям без магических сил?

— Было две причины не делать этого. Первая, они не хотели лишаться господствующего положения над жизнями людей. Второе, подавление агрессии и Механизм Угасания не будет действовать на людей без сил. Помнишь, как действует Механизм Угасания? Прежде всего нужно осознавать, что ты нападаешь на такого же человека магической силой, после чего психокинез бессознательно способствует ненормальному выделению гормона, который приводит к остановке сердца.

Другими словами, Механизм Угасания — принудительное самоубийство с помощью магических сил, без которых он не будет действовать.

— Поэтому они превратили людей без магических сил в животных… — Я вздрогнула от осознания того в насколько испорченном обществе я живу.

— Ага. Одной кастовой системы им было недостаточно. Они смешали гены голого землекопа с генами обычных людей превращая тех в животных, до тех пор, пока подавление агрессии или Механизм Угасания не перестали действовать при их убийстве… Их превратили в рабов и заставили платить дань уважения, чтобы сохранить своё положение высшего класса.

Таким образом они могли убивать «люди» превратив тех в животных.

— Но почему они превратили их в таких уродливых существ?

— Наверняка, именно по этой причине: из-за их уродства.

Ответ Сатору не принёс утешения.

— Их уродство помогает думать о них, как о явно другом виде, отчего их можно убивать без капли сочувствия… Конечно, может быть и другая причина — редкая у млекопитающих эусоциальность голых землекопов облегчает их контроль.

Я задаюсь вопросом: почему я не осознавала этого раньше? Если подумать над этим, то всё сходится. Бакэ-нэдзуми гораздо крупнее своих предков. Даже с учётом того, что магические силы ускоряют развитие, такой скачок в размерах за такой короткий период времени является немыслимым.

Возможно, будет проще использовать аналогию с собаками. За долгое время произвели множество различных их пород, и, если посмотреть на их клыки, можно увидеть, как это повлияло на них. У маленькой чихуахуа, маленькая челюсть и от этого тесно расположенные клыки, а у большого сенбернара между клыками уже имеются промежутки. У бакэ-нэдзуми таких же особенностей не наблюдается.

Нет. Следует поставить под сомнение нечто более фундаментальное. Почему королева бакэ-нэдзуми может изменять внешность своего потомства? Не является ли контролирование развития плода в утробе своеобразной магической силой? Поскольку обычных людей превратили в животных неудивительно, что у них могли появится зачатки магических сил.

— Мы убивали их ничего из этого не ведая. Конечно, не без причины, но всё же мы их убивали, — меня вновь потрясли слова Сатору.

— Значит, мы должны будем угаснуть… В конце концов, мы убивали людей. Все они были людьми.

От мысли об этом у меня участилось сердцебиение, проступил холодный пот:

— Нет, они не люди. Возможно, у нас и одни предки, но теперь они совершенно другой вид.

— А как же хромосомы…?

«Даже у шимпанзе количество хромосом не такое, как у человека»

— Не только бакэ-нэдзуми. Ты действительно считаешь лиственных бойцов, фуусэн-ину и сумифуки… этих чудовищ, такими же людьми, как и мы?

Вопрос Сатору на долго засел в моей голове.

Если быть честной, я никак не могла причислить бакэ-нэдзуми и созданных ими мутантов к людям. Но правда так же и в том, что я старался не думать о них в таком ключе.

Мои руки были в крови. И хотя это требовалось, чтобы спасти себя и окружающих, факт в том, что в этой войне было убито бесчисленное количество бакэ-нэдзуми.

Теперь, называя это убийством, я в ступоре. Пока нет никаких признаков того, что Механизм Угасания воздействует на меня, но вполне возможно, что он активируется из-за моих беспокойных мыслей.

И ещё кое-что. Я просто не могла думать о них подобным образом из-за того, что я собиралась сделать.

В центре Тинова появился новый мемориальный парк, посвящённый памяти погибшим людям при атаке бакэ-нэдзуми. В парке есть клумба, в центре которой установлен памятник с эпитафией для упокоения душ умерших. Прошел всего месяц после войны, многие здания всё ещё лежали в руинах, но возведение этого парка быстро завершили. В глуби парка построили мемориальное здание, дабы мы не забыли ужасы этой войны. Как только строительство окончилось, к нему выстраивались длинные очереди. Каждый день люди приходили сюда, чтобы вспомнить ту ненависть и чувство мести. Среди тех, кто приходил к нему каждый день был старик, потерявший сына и дочь, их жену и мужа и своих внуков, всю свою семью из-за бакэ-нэдзуми.

Я прошла в мемориальное здание. Посетителей внутри уже не было. Сегодня практически все были на поминальной службе в Михараси. На стенах внутри были выставлены изображения зверств, совершённых бакэ-нэдзуми. Оружия, которое они использовали. Сами бойцы, трусливо напавшие на невинных людей. Для этого использовались их чучела с гиперболизированными чертами тел.

Рядом с обычными бакэ-нэдзуми были экспонаты и псевдо-людей. В темноте и издали они выглядели похожими на людей, но вблизи от их вида становилось не по себе из-за заметных различий. Там же чудом сохранившаяся голова одного из сумифуки, вместе с моделью его тела, уменьшенная в десять раз. Рядом была панель с научным объяснением того, как они взрывались.

В самом конце зала стояла большая стеклянная коробка.

Перед ней сидел сотрудник здания. Двадцать четыре часа в сутки в четыре смены они сидели здесь. Сегодня дежурил мужчина пожилого возраста Оносэ.

— Ой, госпожа Ватанабэ. Вы не пошли на сегодняшнюю поминальную службу? — удивлённо спросил он.

— Я только оттуда. А вы?

— Конечно, я хотел бы сходить, но кто-то должен оставаться здесь… — он с отвращение взглянул на стеклянную коробку.

— Тогда, почему бы вам не сходить туда? Я пригляжу.

— Нет-нет, ни в коем случае. Член Этического Комитета не должен утруждать себя такой работой… — категорически отказывался господин Оносэ, но не смог скрыть своего желания уйти.

— Всё в порядке. Если выйдете сейчас, успеете к подношению цветов? Преподнесите цветы погибшей дочери.

— В таком случае… благодарю вас. Я приму ваше предложение, — на лице Оносэ появилось радостное выражение, но уходя бранился на стеклянную коробок. — Всё из-за этого. Из-за этой мерзости… пусть он страдает.

— Да. Я потеряла обоих родителей и многих друзей… Вам, наверное, стоит поспешить.

— Верно, прошу прощения. Я отлучусь ненадолго.

Оносэ поспешно вышел. Я подождала какое-то время, чтобы убедиться, что он не вернётся, затем медленно подошла к стеклянной коробке. Увидев то, что было за закалённым стеклом, я не вольно отвела взгляд. Однако надо было смотреть. Я глубоко вдохнула, сосчитала до десяти и снова взглянула. То, что лежало там уже не было живым существом, лишь испытывающей муки плотью.

— Сквир… — тихо позвала я.

Конечно, ответа не последовало.

— Нужно было прийти раньше, но не было возможности. Пришлось подождать, пока никого не будет поблизости.

Чтобы он испытывал постоянные боли в его нервные окончания были введены особые опухолевые клетки. Магической силой я заглушила его боль, отчего у него прекратились конвульсии, наверное, впервые за этот месяц.

— Ты достаточно страдал… Пусть это будет концом.

Лучше бы я не слышала этого от Сатору. Я вновь ощутила раскаяние и сомнение в том смогу ли я это сделать, зная, что то, что лежит здесь — потомок людей.

На ум пришла фраза — «Нет худа без добра*».

Я закрыла глаза и снова тихо повторила мантру. Обычно это происходило в мгновение, но в этот раз я намеренно медленно произносила её, чтобы остановить дыхание Сквира.

— Эй, Сквир. Помнишь нашу первую встречу? — мягко проговорила я. Вряд ли он слышал мой голос через стекло, но мне думалось, что он всё же понимает меня.

— Нас схватили Цутигумо, и нам пришлось бежать. Потом мы столкнулись с другими бакэ-нэдзуми, думали, что нам конец, но это оказалась колония Сиояабу. Ты был нашим спасителем.

Конечно, плоть за стеклянной коробкой не отвечала. Но отчего-то мне казалось, что Сквир внимательно слушает меня.

— На тебе был прекрасный шлем, ты так бегло говорил на нашем языке. Не выразить словами, как мы обрадовались, услышав твою речь.

Я услышала едва уловимый вздох. Вероятно, это была просто физиологическая реакция на остановку дыхания, но казалось, что он так отвечает мне.

— Много чего случилось. Ночью мы бежали от Кироумару, однако ты обманул нас и рассказал ему об этом, верно? Ты совсем не заслуживаешь доверия. По сути…

Я замолчала.

Проверила Сквира и сказал сама себе, что это к лучшему.

«Этот месяц, должно быть, тебе казался вечностью. Но теперь боль кончилась»

Я сожгла труп Сквира дотла, чтобы предотвратить его возрождение, а затем вышла из мемориального здания.

«Всё было в порыве ненависти» — это была моя подготовленная фраза на случай допроса. Так я смогла бы избежать серьёзного наказания, ведь был возмутительным то факт, что член Этического Комитета, может так просто нарушать установленные правила. Однако тогда же я поняла, что есть вещи поважнее.

На выходе из парка до меня донеслась мелодия, исходившая из перестроенного общественного зала — «Возвращение домой».

Солнце сядет далеко,

Вспыхнут звёзды в небе.

Уже всё завершено

Сердцу стало легче.

Вечером прохладным

Приходи в наш круг,

Приходи в наш круг.

В темноте горит огонь,

Теперь он затухает.

Он принёс с собою сон,

В нём мы исчезаем.

Нежно последим за ним

В нём мы помечтаем,

В нём мы помечтаем.

«Почему?» — говорила я сама себе. — «Почему слёзы не перестают идти?»

Эта длинная летопись постепенно подходит к концу.

Далее я хочу кратко коснуться тех событий, что происходили после.

За то, что я избавила Сквира от страданий, меня на месяц отстранили от работы, хотя сильно не критиковали за такой мой поступок, может быть из-за того, что меня высоко ценили за сделанное ради завершения войны, а может быть потому, что люди уже устали от существования бакэ-нэдзуми, приговорённого к вечным страданиям. Когда людская ненависть поутихла вид страдающего живого существа уже не приносила удовольствия. Это начинало походить на некое проклятием.

Предложение искоренить всех бакэ-нэдзуми в округе яростно обсуждалось, но в конце концов с небольшим перевесом было отклонено. Только лишь колонии Оосудзумэбати и пяти подчинённым им колониям, которые, как было установлено, неизменно были преданны людям, позволили жить дальше. Таким образом моё обещание данное Кироумару было выполнено. Другие же колонии были полностью уничтожены. Я была единственной, кто голосовал против этого.

Через два года мы с Сатору обручились.

Ещё через три года меня избрали главой Этического Комитета, таким образом я стала самой молодой главой, пост которого я занимаю и по сей день.

Теперь уже прошло десять лет с того дня, когда всё обратилось в прах. Десять лет мало что значат по большому счёту. Но, как я написала: несмотря на то, что многие проблемы были решены и начинал устаканиваться новый порядок, опасения относительно будущего всё же продолжали расти.

Основная проблема состояла в возможности появления Акки и Гоума, которая, исходя из представленного доклада, была гораздо выше, чем когда-либо ещё. До сих пор рождение Акки и Гоума считалось чем-то случайным. Но согласно докладу, прецеденты их появления в прошлом взаимосвязаны с таким состоянием общества, какое как раз было десять лет назад.

Теория, которая на данный момент всё ещё является лишь гипотетической, заключается в том, что, когда большое количество людей в обществе подвергаются нервному напряжению, их эмоциональное потрясение вызывает утечку магических сил, что вызывает изменение генов и как следствие повышение шанса рождения детей с дефектными подавлением агрессии и Механизмом Угасания.

Также есть анализ, в котором упоминается, что воспитание детей психологически неуравновешенными родителями повышает шанс превращения ребёнка в Акки.

Если механизм появления Акки и Гоума действительно является таким, тогда стоит начинать беспокоиться, ведь сейчас было наиболее опасное время, чем когда-либо прежде. Десять лет назад в нашем округе произошла небывалая трагедия. Мы пережили массу насилия, множество людей получило психологическую травму. Во время войны с бакэ-нэдзуми, каждым завладело чувство гнева и ненависти.

Дети, родившиеся вскоре после тех событий, уже приближаются к тому возрасту, когда у них проявятся магические силы. Если среди них будет хоть один с синдромом Рахмана-Крогиуса или Хасимото-Аппельбаума, то нашему округу грозила реальная опасность полного уничтожения. Вследствие чего Этическому Комитету пришлось принять горькое решение. За следующие десять было решено вновь развести проклятых кошек. План исполнялся в строгой секретности на Фермах Мёухоу, под руководством Сатору и лишь недавно на свет появилось двадцать два милых котёнка. Поначалу они выглядели как обычные котята, но уже через год выросли в хищных саблезубых тигров. Теперь нам оставалось только молится, чтобы нам не пришлось их выпускать.

Это была не единственная задача нового Этического Комитета.

До сих пор девять округов Японского архипелага мало контактировали друг с другом, и мной было предложено изменить это. А война с бакэ-нэдзуми десять лет назад дала нам идеальную возможность для этого. Я сразу же организовала совещание по поводу будущего развития округов с прибывшими нам на выручку людьми из Тайнай 84 в Хокурику, Коуми 95 в Тюубу и Сироиси 71 в Тохоку. Кроме того, мы начали вести переговоры по продвижению наших отношений с округами Юубарисинсэй из Хоккайдо, Сэйка 59 из Кансая, Ивамигиндзан из Тюгоку, Симанто из Сикоку и Сайкай 77* из Кюсю. Но это было не все принятые мены. Как только мы установили контакт с Сайкай 77, мы отправили сообщение в район Кая* на юге Корейского полуострова (перевод сообщения был выполнен только что захваченным псевдо-миносиро). Вероятно, это было первое восстановление отношений с заморскими странами за последние столетия. Однако многое ещё оставалось не завершённым о чём, я как раз и говорила с Сатору:

— Мне не нравится их трусость и консервативность. Сегодня в Этическом Комитете практически одна молодёжь.

Сатору улыбнулся:

— Не беспокойся об этом. Они, просто не так храбры, как ты.

Интересно, почему все так говорят? Мне казалось, что нет никого осмотрительнее меня.

— Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли магические силы — это благо для людей? Или же дьявольский дар, как писали люди, создавшие Сайко-Бастер?

— Я так не думаю, — Сатору покачал головой. — Магическая сила — это практически божественная сила, берущая источник из вселенной. После стольких лет эволюции люди наконец достигли пика. Изначально силы были недоступны нам, но затем они стали нашей реальностью, — его мнение было полно учёного оптимизма.

— Думаешь мы действительно сможем измениться?

— «Измениться»? Мы должны будем измениться. Каждое живое существо постоянно меняется, адаптируясь к окружающей среде, чтобы выжить.

«Вопрос в том: как нам измениться?»

Я ещё никому не рассказывала о своих взглядах, по этому поводу, потому что вряд ли кто согласится со мной. Поэтому изложу их на письме.

Очевидно, что подавление агрессии и Механизм Угасания повлекли за собой мир и порядок. Но такой решение является слишком жёстким и неестественным. Напоминает твёрдый черепаший панцирь, который оказывается беспомощным перед насекомыми, что пробираются внутрь через трещины в нём и поедают черепаху изнутри.

Из прецедентов появления Акки десять лет назад и ранее, известно, что какой бы ужасной не была ситуация, обойти подавление агрессии и Механизм Угасания невозможно. Мы должны будем сбросить эти оковы, сковывающие нас. Даже если от этого всё вновь обратиться в пепел. Не уверена, но, скорее всего, новый порядок не установится без кровопролития.

— Саки, о чём ты думаешь? — спросил Сатору с удивлением на лице.

— Да так ни о чём… Надеюсь, когда наш ребёнок вырастет, наше общество будет гораздо лучше.

— Всё будет хорошо. Я уверен, — сказал он, кладя руку мне на живот.

Внутри меня зарождалась новая жизнь. Наш первый ребёнок.

До сих пор меня пугала мысль о собственном ребёнке, но теперь нет. Ребёнок — наша надежда, и я верю, что он вырастит сильным что бы ни случилось в будущем.

Мы договорились, что назовём ребёнка Сюн, если родиться мальчик, и Марией, если это будет девочка.

Сюн больше не появлялся после событий десятилетней давности. Возможно, он погрузился в долгий сон глубоко внутри меня, в океане моего бессознательного. Но даже так я уверена, что он всё ещё приглядывает за мной.

Поздно ночью, когда всё вокруг меня смолкает, я откидываюсь на кресло и закрываю глаза. Сцена, что всплывает из глубин сознания, каждый раз одна и та же. Она навечно отпечаталась в моей памяти.

В темноте, позади храма, в алтаре горит пламя. Искры вспыхивают от огня, словно оранжевые снежинки, прерывая звуки пения, идущего из-под земли.

Каждый раз я задаюсь вопросом, почему именно эта сцена.

Я всегда думала, что из-за сильного внушения от гипноза во время моей инициации. Но теперь, когда я подхожу к концу в своих записях, я так больше не считаю. То пламя, вероятно, символизирует что-то вечное, что-то неизменное.

Как я уже писала в начале, я сделаю ещё две копии своих записей, помещу их в капсулы времени и закопаю глубоко под землёй. Кроме того, псевдо-миносиро отсканирует его в свою память, чтобы запись была выпущена через тысячелетия.

Сможем ли мы действительно измениться?

Когда вы прочтёте мои записи через тысячи лет, возможно, у вас будет ответ на мой вопрос.

Молюсь, чтобы он был положительным.

245 год, 1 декабря, Саки Ватанабэ.

Это может быть излишним, но я хочу записать девиз, Академии Дзэндзин.

Сила воображения меняет всё.

***

↑ 柳行李 (yanagigouri) — плетёная [из ивовых прутьев] корзина с крышкой.

↑ В оригинале «化» из «化け鼠», в котором правый радикал (левый же есть вариант начертания (人– человек)) получился путём переворачивания «人», то есть изменением формы человека 人, что привело к его значению — «Меняться» (化 — принять чей-то облик).

↑ 鬼手仏心 (kishubusshin) — Выражение, описывающее врача, особенно хирурга. Врач разрезает и вскрывает тело пациента, причиняя ему травму, но тем самым излечивает его.

↑1. 北海道の夕張新生 — 北海道 (Hokkaidou) — остров Хоккайдо; 夕張 (yuubari) — г. Юбари (на о-ве Хоккайдо), 新生 (shinsei) — новая жизнь.関西の精華59 — 関西 (kansai) — Кансай (историческая область, включающая Киото, Осаку и Кобэ); 精華 (seika) — кн., обр. цвет, сливки (напр. общества); квинтэссенция чего-л.中国の石見銀山 — 中国 (chu:goku) — средняя часть Японии (о-в Хонсю); 石見(iwami) — пров. Ивами, 銀山 (ginzan) — серебряный рудник.四国の四万十 — 四国 (shikoku) — остров Сикоку; 四万十 (Shimanto) — состоит из кандзи: четыре-десять тысяч-десять.九州の西海77 — 九州 (kyuushuu) — остров Кюсю; 西海 (Saikai) — Западное море (вероятно отсылается к Жёлтому морю).

↑ Кая (государство на юге Корейского полуострова, I-VI вв. н.э.).