Онлайн чтение книги Из нового света From the New World
4 - 5

Признаться я совсем не имела понятия куда нам нужно идти.

Помнится, ранее, я уже писала о том, что плохо запоминала маршрут, когда мы были в норах бакэ-нэдзуми и бродили по ним вместе с Сатору. На самом деле, всё не так-то и просто, спокойно передвигаться я могу лишь по маршрутам, по которым я часто хожу, или же по знакам, установленным в каналах.

— Хм-м, верно ли идём?

В отличие от меня, Сатору обладает способностями перелётных птиц в ориентировании. Но так как мы следовали другим путём, чем прежде, он время от времени останавливался и раздумывал.

— Да. Наверное, — поддакивала я каждый раз для виду. Всё равно у меня не было никаких идей. Но Сатору это очень злило:

— Саки… ты ведь даже и не задумаешься?

— Это неправда.

— Точно ли?

— Я же сказала.

Сатору возмущённо покачал головой и продолжил взбираться на холм, ворча что-то себе под нос. Я же последовала за ним по его следам.

Я была настроена на успех. У меня была иллюзия того, что, когда мы наконец доберёмся до иглу Марии и Мамору, наша миссия будет близка к завершению. И то, что Сатору теперь был со мной, подстёгивало меня к таким мыслям.

— Эм? Разве мы здесь уже не были?

Преодолев ухабистую заснеженную равнину с бамбуковой рощицей и высокий холм, перед нами распростёрся довольно знакомый вид.

— Что-то не так? Мне кажется, в прошлый раз здесь были следы от саней.

Сатору с досадой взглянул на склон, покрытый снегом, словно сахарной пудрой. Всего за день выпало достаточно снега, чтобы стереть практически все следы исчезли.

— Неа, это то самое место. Точно! — я была уверена, но Сатору произнёс:

— Почему?

— Потому, что я помню.

— Может быть ошибаешься? Ты ведь совершенно не понимаешь куда нам идти.

— Ну… — я не хотела признавать этого, так что мне оставалось лишь убедить его в том, что я уверена. — Это место я хорошо запомнила. Вон те деревья, — я указала на растущие не так далеко деревья рябины[✱]Рябина японская.. — Здесь их не так часто ведь увидишь? Поэтому я их хорошо запомнила.

— Ты уверена? — с сомнением, проговорил Сатору.

— И тот камень тоже. Как какая-то свернувшаяся огромная змея, сразу запоминается.

— Скорее собачье дерьмо, — выразился Сатору. Но похоже немного пересмотрел своё отношение к тому, что я помнила. — Если всё так, тогда мы уже близко.

Мы двинулись вдоль склона. Но даже не видя следов от саней, постепенно начали вспоминать окружение. От душевного подъёма, что мы на верном пути, мы само собой увеличили скорость, отчего досточки под ногами начали трястись.

Вскоре склон резко стал крутым и сами того, не понимая мы вдруг оказались слишком высоко, а по левую сторону раскинулась, будто бы бездна. Между тем снег продолжал идти, ухудшая видимость впереди. Мы сбавили скорость.

— Саки. Не на той скале упал Мамору? — спросил Сатору.

— Понятия не имею, — честно ответила я.

На холме не было ничего примечательного, а падающий снег полностью менял общее впечатление. Ледяную поверхность склона покрывал не мелкий снежок, а влажные хлопья, продолжающие налипать. В конце концов мы остановились.

— Опасно, кто знает когда мы свалимся, — сказал Сатору, потирая замёрзшие пальцы.

— Пойдём медленнее?

— Тогда, это займёт слишком много времени. Да и как бы медленно мы не шли, в любом случае можем упасть.

Мы посмотрели друг на друга. В тайне я надеялась, что у него есть план, но, конечно, всё было не так радужно. И хуже всего было то, что снегопад и ветер всё усиливались. На склоне без какого-либо укрытия, сразу же похолодало. До недавнего времени, от напряжения мышц во всём теле для поддержания осанки во время скольжения на досточках согревало тело. Мне стало хуже оттого, что я с утра ничего не ела. Начала кружиться голова от понижения сахара в крови.

— Ничего ведь если мы не пройдём по той скале? Взобраться сможем в любом случае.

Я хорошо припоминала звериную тропу, что вела вверх и густо растущий подлесок.

— Не пройдём по скале, что конкретно ты предлагаешь?

— Проделаем себе путь магической силой?

— Ну… Да, давай.

Мы должно быть потеряли рассудок от усталости и волнения. Действовали также безрассудно, как и Мамору, взбирающийся по склону на детских санях. Мы оба представили образ огромных лопат, чтобы перед собой расчистить огромные снежные завалы, проделав нам путь. Прорываться сквозь снег, было лучше и безопаснее, чем по гололёду.

— Ладно, идём.

Мы шли друг за другом по узкой дорожке. Мы очистили всего около сорока-пятидесяти метров вперёд, и когда дошли до конца, повторили тоже самое.

И тогда, раздался неприятный звук.

— Чёрт. Лавина…!

Нас сковало. Если подумать, мы горизонтально расчищали тропу прямо посреди крутого склона, засыпанного снегом. Это было бы чудом если бы лавина не сошла.

— Крышу!

— Разделим его!

Кричали мы друг другу. Со склона шёл ужасный поток снега, грозящий снести нас, но в двух-трёх метрах впереди невидимый клин в несколько десятков сантиметров вверх разрезал лавину пополам. Устремляя ярко сверкающий снег сыпать на дно лощины.

Всё закончилось меньше чем за минуту, но нам показалось это вечностью.

Когда мы пришли в себя лавина прекратилась. Вместе со снегом обрушилась и часть льда, и только несколько прерывистых линий, словно сыпался песок, продолжали течь вниз.

— Саки, всё хорошо?

— Да, а ты?

— Пойдёт.

Мы оба представили образ острой двускатной крыши, правильно рассудив, разделить поток, а не просто остановить громадную по тяжести лавину. К счастью, наши образы не столкнулись друг с другом, и мы остались целы и невредимы. Некоторое время мы пытались унять дрожь в теле.

— То, что тебя не убивает… делает сильнее[✱]雨降って地固まる (ame futte ji katamaru) — досл. «после дождя земля твердеет».. Взгляни, — он указал на вершину склона. Теперь, когда снег осыпался, осталась лишь твёрдая и шершавая ледяная поверхность, что мы видели вчера.

Нам следовало вызвать лавину ещё в самом начале, чтобы спокойнее передвигаться, но уже было поздно.

Пройдя ещё немного мы сразу же увидели ровную скалу, по которой скользили сани Мамору, а затем, выше по склону, дорожку, что ускользала в густо поросший подлесок, где вверх поднималась узкая звериная тропа.

— Ещё чуть-чуть.

Следов на снегу не было, но Сатору уверено двигался вперёд. Я, не успела подумать, что вот-вот встречусь с Марией, невольно ускорилась.

— Что? — вдруг остановился Сатору. Отчего я едва не столкнулась с ним.

— Не останавливайся так внезапно!

— Я не вижу иглу.

— Не может быть. Она…

Я оглядела редкую рощу. Я думала, что это точно то место, но теперь не была в этом так уверена.

«Может быть чуть дальше…»

И тогда я заметила в тридцати метрах впереди две сосны

— Вон! Деревья.

Мы тщательно осмотрели сосны, но от иглу не осталось и следа, но что-то выглядело неестественно: высоко на деревьях были небольшие комки снега.

— Кто-то разрушил иглу и выровнял снег, чтобы не привлекать внимания, — сказал Сатору призадумавшись, и, как всегда по привычке, потёр подбородок. — Бакэ-нэдзуми такое провернуть не под силу. Иглу была слишком большой, чтобы он разбил её и раскидал. Похоже это сделали Мариа с Мамору используя магические силы.

Услышав это, я облегчённо вздохнула.

«По крайней мере они были в порядке, когда уходили»

— Но куда они пошли?

Мы огляделись. Не было ни следов ног, ни колеи саней.

— Не знаю. Похоже тщательно их замели, чтобы их не преследовали.

— Стирали каждый след?

— Скорее всего, это делал бакэ-нэдзуми. Мария может далеко прыгнуть даже, держа Мамору на руках.

Я потеряла дар речи. Я думала, что всё будет хорошо, как только мы доберёмся сюда, но теперь радостные перспективы, сменились горькой реальностью.

— Может, они вернулись в деревню? — со слабой надеждой в голосе, спросила я. Но Сатору отрезал:

— Если бы они шли обратно, им бы не пришлось стирать свои следы.

«И что нам делать?» — в полном унынии я чуть не расплакалась, но благодаря Сатору, едва сдерживала их:

— Мы должны найти их, — но даже проговаривая это, я достаточно осознавала, что мы не можем с этим ничего поделать.

— Да… но прежде давай немного передохнём. Давай разведём костер и приготовим поесть. Бесполезно пытаться что-то делать, на пустой желудок, — Сатору смахнул снег с поваленного дерева, сел и раскрыл свой заплечный мешок.

Продолжая думать о спасении, я села рядом.

Мы пошли обратным путём, по которому шли недавно, и к тому времени, когда добрались до лодок, меня охватило чувство тщетности. Однако я не могла позволить себе жаловаться. Времени почти не оставалось.

Небо тускнело из-за тяжёлых туч, отделяющих нас от солнца, которое двигалось на запад. Вероятно, сейчас было около трёх часов после полудня. Снег почти прекратил сыпать, лишь кое-где всё ещё падали редкие хлопья.

Мы пустились на лодках вверх по течению серо-синей реки Тонэ.

По сравнению с тем, что было два года назад, наши навыки управления лодками значительно улучшились, ещё и сама лодка была создана, чтобы развивать скорость, так что мы отлично передвигались на них.

Мы уже должны были пересечь Святой Барьер, но поскольку симэнава не была протянута по над рекой, не было ясно, когда мы проплыли за него.

Мы точно не знали где сойти на берег, так как в лодках не было карты, а времени возвращаться за ними не было, поэтому мы продолжали путь опирались только на чутьё Сатору.

Сатору замедлил лодку и крикнул мне:

— Саки! Думаю, достаточно!

— Сходим?

Сатору указал вперёд на широкий берег с заснеженной равниной, простиравшейся на север. Он был неплохой отправной точкой. Мы пришвартовали быстроходные лодки к берегу, и ступили на снег. Поскольку мы всё это время пользовались магической силой, в голове у меня пылало и мутилось. Мне хотелось остановиться и передохнуть, но времени не было. Мы взяли из лодок досточки, надели их и сразу же двинулись в путь. Впереди на заснеженной равнине показался холм, на который мы взобрались, передвигаясь некоторое время по нему, а затем спустились по склону, вверяя сход силе притяжения, немного передохнув от использования магических сил. Когда холм сменился равниной, продолжили скольжение уже своими физическими силами.

Между тем жар, что я ощущала в голове, немного поостыл, но теперь от непривычной физической нагрузки я задыхалась. Лёгкие ныли от холодного воздуха, что я жадно вдыхала.

— Подожди немного…

В конце концов я сдалась и остановилась. Сатору, что был немного впереди меня, медленно повернулся и вернулся ко мне:

— Ты в порядке?

— Да, просто дай мне немного отдохнуть.

Я рухнула на мягкий снег и стала ждать, когда моё дыхание придёт в норму. Лёгкий ветерок приятно охлаждал моё пылающее лицо и тело, после чего я покрылась холодным и неприятным потом. Магической силой я подняла температуру одежды, надо мной поднялся пар.

— Тебе нужно попить.

Сатору, открыл свою фляжку с тёплым чаем и протянул её мне.

— Спасибо.

Отпив чаю, я взглянула на Сатору. Впервые я увидела, какой он добрый и надёжный.

— Чего смотришь?

— Я просто думала, какой ты хороший.

Сатору, покраснев, отвернулся.

— Эй, мы их найдём?

— Найдём, — твёрдо сказал он, обернувшись. — Ведь только так мы сможем спасти их?

— Да но…

— Поэтому мы здесь, чтобы… что такое?

Я поднесла фляжку к губам и застыла:

— Не оборачивайся. Сзади… примерно в ста метрах на холме что-то есть.

— Что?

— Вероятно, бакэ-нэдзуми.

Я не могла точно разглядеть почти чёрную фигуру. Но всё же, мне кажется, это не был медведь или обезьяна. А для человека она была слишком низкой, хотя я, конечно, и не думала, что наткнусь здесь на кого-нибудь из людей.

Сатору воспользовался своим умением: в воздухе перед собой создал квадратное зеркало со сторонами по тридцать сантиметров и осторожно повернул зеркало так, чтобы была видна вершина холма вдали:

— Вот, — спокойно сказал он.

— Поймаем?

— Расстояние большое, нужно подойти чуть ближе.

В этот момент некстати из-за туч выглянуло солнце, лучи которого отразились от зеркала. Чёрная фигура в миг исчезла.

— Заметил, — Сатору щелкнул языком: — За ним.

Мы вскочили, немного отдохнувшие, после короткой передышки.

Мы бы никак не догнали его, просто катаясь на лыжах, поэтому сразу же использовали магические силы ускорив себя. В мгновение проехали поле и взобрались на крутой холм.

— Интересно из какой он колонии?

— Ну, это вряд ли Сквонк, думаю.

Бакэ-нэдзуми не мог далеко уйти за такое короткое время, однако, когда мы взобрались на холм, его нигде не было видно. Мы лихорадочно стали искать его следы.

— Вот!

На противоположном конце холма тянулись следы маленькой пары лап.

— Сюда.

Я быстро двинулась на достачках в след за ними, но в этот момент Сатору закричал:

— Стой!

«А?» — только и произнесла я, обернувшись. Как под ногами пробежала трещина, и земля ушла у меня из-под ног.

Ощутила, как плавно проваливаюсь в снег.

Далёкий крик Сатору.

А затем темнота.

Я открыла глаза.

Надо мной был запутанно сплетённый потолок из бамбука. Свет шёл, кажется, от бумажного фонаря[✱]行灯 (andon) — осветительный прибор в котором огонь прикрывает от ветра бумага, а не стекло, с некоторыми узорами, надписями на ней., от которого на потолке дрожали падающие тени. Я лежала на тонком футоне[✱]布団 (futon) — традиционная японская постельная принадлежность в виде толстого хлопчатобумажного матраца, расстилаемого на полу на ночь для сна и убираемого утром в шкаф., в каком-то маленьком домишке. Прямо рядом со мной находился очаг в полу, в котором искрились угли, от которых паровал чайник.

— Саки, — раздался голос Сатору. Я повертела головой:

— Что случилось?

Сатору облегчённо вздохнул и улыбнулся, глядя на меня:

— Ты ступила на нависший снег.

— Нависший?

— С подветренной стороны образуется навес из снега. Кажется, что это продолжение холма, но это всего лишь снег навис. Не обратив внимания, ты оказалась на нём и после упала.

— Неужели я упала в самый низ?

— Нет, мне удалось остановить тебя в последний момент. Так что у тебя не должно быть никаких травм. Но ты никак не приходила в себя, отчего я начал волноваться.

Я медленно пошевелила руками и ногами: никаких проблем. Похоже от страха, я потеряла сознание, а после уснула от усталости.

— Что это за домик?

— А ты как думаешь? Будешь удивлена, но это то, что мы искали.

— Да ладно… врёшь? В колонии Сиояабу?

— Да. На первый взгляд это небольшой домик, но на самом деле, что-то навроде комнаты для важных особ.

Сатору объяснил, что бакэ-нэдзуми, за которым мы гнались, был солдатом из колонии Сиояабу. Увидев, что я упала, он поспешил сообщить об этом в колонию, откуда сразу же послали спасательную группу. И меня принесли сюда.

— Значит, ты уже виделся со Сквиром?

— Ага. Но сейчас ему сменили имя из-за его успехов.

В этот момент я услышал голос за дверью в домик:

— Как хорошо! Вы, кажется, проснулись.

— Сквир!

Его раскинувшаяся фигура ничем не отличался от других бакэ-нэдзуми, и только интонация его голоса безошибочно соответствовала, докладчику колонии Сиояабу. Два года назад он носил жалкие доспехи, но теперь он был укутан в свободную одёжу из шкуры белогрудого медведя.

— Так давно это было. Боги.

— Действительно. Как ты?

— Да. Благодарю вас, благополучно… в последнее время у меня было много возможностей услужить богам, и я благодарен, что меня удостоили имени, для меня это большая честь, — он гордо выпятил слегка грудь.

— Какое имя?

— Да. Меня назвали Якомару[✱]野狐丸 (yakomaru) — 野狐 (yako) — лиса, своего рода оборотень, превращающаяся в человека, Японский фольклор; 丸 (maru) — круг.. Пишется как «Дикий лис[✱]野の狐 (no no kitsune) — что-то вроде «полевой лисы», если дословно, или же «дикой лисы».».

Сквир… Якомару похоже действительно преуспел. И скорее из-за ума, чем из-за отваги, ему оно очень подходило, отчего, однако, казалось, что оно уступало «волку» в имени Кироумару.

— Наша колония Сиояабу за эти два года значительно восстановилась. Когда-то само наше существование было под угрозой, но теперь мы объединились с несколькими соседними колониями, и наша численность теперь достигает восемнадцати тысяч. Это всецело, божья благодать…

— Мы хотели бы выслушать рассказ о колонии позже, в данный момент чрезвычайная ситуация, — Сатору, прервал затягивающуюся речь Якомару. — Нам нужна твоя помощь.

— Как пожелаете, — даже не выслушав, что от него требуется, Якомару отвесил элегантный поклон. — Пожалуйста, положитесь на Якомару. Отдать жизнь за вас большая честь.

Это было слишком уж хорошо, но тогда эти слова звучали для нас весьма обнадёживающе.

— Где колония Бокутоуга? — прямо спросила я.

— Примерно в четырёх-пяти километрах к северо-западу отсюда. Колония не подконтрольная Оосудзумэбати, и также безразличная к объединению с нами… теперь это одна из немногих независимых колоний, — мне показалось, как глаза Якомару вспыхнули: — А чем они вас заинтересовали?

Мы с Сатору переглянулись. Нам нужна была помощь Якомару, и поэтому мы до определённой степени рассказали ему, что казалось нам необходимым.

— И вот мы ищем наших друзей… — в нескольких словах подытожил Сатору нашу ситуацию, по возможности скрывая то, что могло вызвать проблемы.

— Я понимаю! И самый быстрый способ для этого найти некого Сквонка. Завтрашним утром первым делом мы отправимся в колонию Бокутоуга.

— Но мы бы хотели пойти немедленно…

— Я понимаю вас, но снежные тропы ночью весьма опасны. И я боюсь, что со стороны Бокутоуга могут истолковать подобное как нападение. До восхода солнца осталось всего четыре или пять часов, полагаю тогда и будет лучше выдвинуться.

Я удивилась тому, что уже такой час. Я посмотрела на Сатору, и он кивнул, соглашаясь отложить поход до утра.

— В таком случае, мы уже приготовили вам еду, это скромное угощение из домашних зверей, но думаю оно вам понравиться, прошу отведайте.

По сигналу Якомару вошли два маленьких бакэ-нэдзуми, внесли подносы[✱]膳 (zen) — поднос-столик с низкими ножками., покрытые красным лаком. Блюдо напомнило мне кашу, что мы ели два года назад оставшись на ночь в лагере Оосудзумэбати. Разогретый рис, густой мисо-суп с корнем лопуха и таро[✱]Таро — растение, выращиваемое в уникальном месте. Из всего растения таро, используются листья и корни (клубни). Их отличный вкус побуждает многих людей выращивать эти растения. вместе с неизвестной сушёной рыбой и зажаренной с солью речной рыбой. Из всего только сушёная рыба была несъедобной, твёрдой, словно кожа и безвкусной, всё остальное же было довольно вкусно.

Пока мы ели Якомару всё время оставался с нами, то и дело расспрашивая нас. Но за этим разговором, очевидно скрывалось то, что он намеревался хоть немного, но выведать у нас что-либо, что изрядно докучало. Закончив есть, у нас появилась просьба:

— Кстати два года назад, мы также пришли сюда ночью, да.

— Да, да. Это очень дорогие мне воспоминания. Хотя, если быть точным, это было не здесь.

— В тот раз мы нанесли визит королеве, хотя была уже поздняя ночь. Сейчас мы также желаем поприветствовать королеву.

Почему-то Якомару выглядел озадаченным:

— Вот как… хорошо. Королева, возможно, сейчас отдыхает, мы немедленно узнаем. Ну а пока, не желаете осмотреть нашу колонию? Она очень изменилась за это время.

Мы вышли из домика и в сопровождении Якомару стали осматривать колонию, которой были поражены.

Два года назад бакэ-нэдзуми в основном жили в норах под землей, и только остроконечные башенки, похожие на муравейники, были на поверхности. Однако теперь они жили группами в наземных жилищах, которые походили на целое поселение.

В глаза бросались множество строение напоминающих своей формой огромные грибы. Как объяснил Якомару, на древесный и бамбуковый костяк накладывали смесь из глины и навоза. Из таких стен выходили круглые отверстия, что выполняли роль окон и дверей, множество из которых были раскрыты, а изнутри шёл свет.

— Поскольку мы по своей природе пещерные существа, каждое строение соединено между собой подземными туннелями… Все здешние строения, это различные мастерские.

Здесь были плавильные, ткацкие, красильные и бумажные мастерские, теснившиеся друг с другом в ряд, где в ночь суетились рабочие. Самой впечатляющей была цементная мастерская в центре всего. С гор, что были дальше горы Цукуба, добывался дроблёный известняк, в который добавлялась глина и обжигалась при высоких температурах. Затем вновь крошился до порошка и добавлялся гипс, так они изготавливали цемент. Затем в готовый цемент они добавляли щебень или песок, чтобы получался известковый раствор или бетон.

— И вот мы соорудили первое бетонное зданий, — Якомару указал на строение, расположенное в центре колонии. Одноэтажное строение круглой формы диаметром под тридцать метров, сделанное из бетона оно было, словно скала. Его внушительный вид напоминал строения человечества прежней цивилизации, на которое мы смотрели, широко раскрыв глаза.

— В этом строении проходят совещания, — горделиво сказал Якомару. — Шестьдесят членов совета, представляющие восемнадцати тысячную колонию, внутри этого строения отдают все силы на обсуждение и принятие решений по всевозможным вопросам.

Два года назад колония была сосредоточена вокруг главной норы королевы. Как можно было добиться таких радикальных перемен за такой короткий промежуток времени?

— А куда идти к главной норе?

Тон Якомару немного помрачнел от моего вопроса:

— Как вы можете видеть, наша жизнь перемещается из подземных нор к строениям на поверхности земли. Вместе с чем нам пришлось изменить и главную нору. Ещё и объединение с товарищескими колониями, у каждой из которых была своя королева потребовало сооружения для них единственного строения…

— Ну, тогда пошли к нему. Мы будем просить её за утро.

— Как пожелаете… но принятие решений в колонии на себя берёт совет. И относительно утрешнего дела, как представитель совета, будет ответственен ваш Якомару.

— Хорошо. Мы просто хотим поприветствовать королеву, — немного раздражённо проговорил Сатору. На морде Якомару проступило выражение, навроде смирения:

— Слушаюсь. Я проведу вас.

Как раз в этот момент вернулся слуга посланный справиться о королеве. Пропищав, тот что-то начал докладывать, после чего Якомару взмахнул рукой, отпуская слугу.

— Проследуйте сюда.

С фонарем в руке Якомару повёл нас прочь от мастерских в дальний конец глинобитных строений.

— Что это…? — я невольно скривила брови.

Жилище королев было крайне убогим. Относительно большим, но из простых глиняных стен с крышей крытой соломой, точно хлев для домашнего скота. Когда массивные двери отворились, мы ощутили ужасное зловонье.

Я вспомнила как два года назад в норе, у меня морщился нос от этой вони. Но сейчас она чем-то отличалась. Она была терпимее чем раньше, но из-за специфического запаха дезинфицирующего средства, складывалось отвратительное ощущение. Тогда в норе стоял ужасный смрад, как отчего-то живого, но в этом строении была не естественно больная вонь, словно лечебницу заполнили навозом из фермы Мёухоу.

Здание имело вытянутую прямоугольную форму, с длинным коридором по центру, точно сарай для коров. По обеим сторонам стояли прочные массивные ограждения из дерева, но из-за темноты, по ту сторону ничего не было видно. Но были признаки множества огромных существ: они шевелились во тьме, учуяв наш запах, еле слышно рычали. Шуршание соломы смешивалось со звоном цепей. Я поражённо взглянула на Якомару, но его морда была в тени от света лампы, поэтому я не могла прочесть его выражение.

— Здесь наша королева, — сказал Якомару, остановившись перед одной из оград.

— Королева, так давно виделись мы. Моё имя Саки, мы уже встречались, — тихо говорила я. Но никакого ответа не последовало.

— Пожалуйста, входите, — Якомару отворил дверь ограждения и торопливо вошёл. Мы боязливо последовали за ним. Он осветил фонарём королеву, ютившуюся в дальнем конце ограждения. Фигура подобная огромной гусенице всплыла из тени. Сморщенное белое тело. Короткие конечности.

В этот момент послышался звук, похожий на кузнечные меха — её спокойное дыхание, от которого мне стало спокойнее. Она спала, и ведь действительно, уже была поздняя ночь. Осторожно, чтобы не разбудить королеву, я коснулась её живота, точно брюха огромной коровы, которое ритмично двигалось вверх-вниз.

— Спите спокойно.

Я прошлась, поглаживая её от задней части её шеи до плоской головы, где на темени почувствовала странный шов. Королева всё ещё не просыпалась.

— Саки. Она может схватить тебя спросонья, — обеспокоенно сказала Сатору.

— Всё хорошо. Я пойму, когда она проснётся, — сказала я, и средним пальцем ткнулась в глаз королевы. Ахнув, я одёрнула руку, а королева вздрогнула головой, но больше никакой реакции не выказала. Внезапно, во мне зародилось ужасное подозрение.

«Глаз, которого я только что коснулась…»

— Посвети сюда фонарём! — приказала я Якомару. На мгновение он заколебался, а затем медленно посветил. Глаза королевы были открыты. С самого начала она не спала. Но в её расширенных зрачках не было и проблеска разума. Нет, они были сухими, будто она лишилась зрения. Из приоткрытого рта были видны большие клыки, как у проклятой кошки, с которых на соломенный пол стекала слюна.

Я выхватила фонарь у Якомару и осветила им голову королевы. На правой стороне её темени был большой V-образный операционный шрам, рубцы которого были стянуты толстыми нитями.

— Эй. Что это? — гневом разразился Сатору.

— С этим было ничего не поделать, — удручённо проговорил Якомару.

— Ничего не поделать? Что вы сделали с королевой?

От наших голосов, раздающихся в хлеве, шум шевеления огромных животных и звон цепей становились всё громче.

— Я всё объясню. Пожалуйста выйдем наружу.

Мы вышли из строения, в котором размещались королевы. Пронизывающе холодный ветер, что обдал тело, был скорее приятным, ведь сдувал прицепившуюся к нему вонь.

— Мы и не думали применять столь грубые меры по отношению к королеве… Королева мать всей нашей колонии

— Тогда почему? — я приблизилась к Якомару. А вслед за этим из ниоткуда появились охраняющие его бакэ-нэдзуми, в рассыпную подбегающие. Якомару отпустил их, покачав головой.

— Разве вы не почувствовали этого, когда видели её в последний раз? Королева уже давно потеряла душевное равновесие.

— Но, почему.

— Королева — это гарант любой колонии. А наша королева всегда была довольно деспотичной. Но по мере того, как ухудшалось её состояние она становилась всё более и более ожесточённой. За любой проступок она загрызала прислуг, тяжело ранила, что каждый раз приводило к их смерти. В конце концов её охватил бред, она стала подозревать всех влиятельных подданых, что старались на благо восстановления колонии после нападения Цутигумо, один за другим казнила их. Такими темпами наша колония потерпела крах.

— И поэтому… — начал было Сатору, но замолчал.

— Все мы клянёмся в абсолютной верности колонии и нашей королеве. Однако мы не то, чем можно попользоваться и выкинуть. За исключением богов мы существа с самым высоким интеллектом, и мы не как эти социальные насекомые: муравьи или пчёлы. Уверенные в этом, мы всем сердцем обеспокоенные будущим колонии, собрались, чтобы обсудить наше будущее. И я был инициатором объединения в «Союз».

— Союз?

— Да. Мы ради защиты минимальных прав начали вести переговоры с королевой, но королева разгневалась. Расценила наши действия, как предательство… из-за этих осложнений, мы вынуждены были прийти к этому.

— Как результат сделали её овощем? Не лучше ли было просто убить её?

Но на упрёки Сатору Якомару покачал головой:

— Нет. Мы ни в коем случае не намеревались полностью лишать её разума. Мы провели лоботомию[✱]Лоботомия — форма психохирургии, нейрохирургическая операция, при которой одна из долей мозга (лобная, теменная, височная или затылочная) иссекается или разъединяется с другими областями мозга. и вырезали лобную долю, после чего агрессия королевы спала, она стала совсем смирной. Она продолжает рожать и способствовать увеличению колонии. Я верю, что она стала гораздо счастливее, чем раньше, когда она была связана оковами душевной болезни… Но всё же это была наша первая операция, отчего возникли некоторые проблемы с гигиеной. Что впоследствии переросло в воспаление мозга[✱]Энцефалит — группа заболеваний, характеризующихся воспалением головного мозга., отчего значительно нарушилась её психическая активность.

— Это ужасно… — прошептала я.

— Полагаю, ничего удивительного в том, что вы так думаете. И всё же досадно, — Якомару жалостно взглянул на нас. — Разве у разумных существ не должны быть равные права? Это я выучил из книги богов. Это основы демократии.

Мы в замешательстве переглянулись. Я никогда не думала, что услышу подобные слова от таких существ, как бакэ-нэдзуми.

— Даже если ваша королева была тираном, что насчёт остальных? Неужели нужно было запирать их всех, как скот, в этом хлеве?

— Наша колония поддерживает идею слияния со всеми колониями, что в той или иной мере столкнулись с подобными проблемами. В колонии детородные функции несёт в себе только лишь королева, без неё колония погибнет. Однако это не значит, что королева единолично владеет колонией. Королева сосредоточена на важной задаче деторождения, а политика и военное дело — умственный труд, самых пригодных из нас для этого. Наша колония Сиояабу основывается на этом.

В то время окрестные колонии бакэ-нэдзуми делились по влиянию на две группы: колония Оосудзумэбати, которая достигла вершины, как одно целое; и множество колоний, объединившихся с колонией Сиояабу.

Оосудзумэбати насчитывала более тридцати тысяч членов, что делало ее самой большой и сильнейшей колонией. И хотя в руках сёгуна Кироумару сконцентрировалась реальная власть, он сохранял традиции королевского правления. И каждый в колонии разделял консервативные ценности абсолютной монархии королевы.

В то же время колония Сиояабу не придавала значения кровным связям, объединяясь с товарищескими колониями и с удивительной скоростью увеличивая своё влияние, что прочие колонии считали ересью и начинали относиться с опаской.

— Вот как, понятно. Ну, мы всё равно не собираемся вмешиваться, — сказал Сатору, потягиваясь. — Мы немного устали и хотели бы поспать пока не рассвело.

— Как пожелаете. Постелем вам сию минуту, — глаза Якомару слабо осветились зелёным цветом.

Мы вернулись в приёмный домик. И как только Якомару ушёл, Сатору разжёг огонь в очаге и сел протянув ноги, глубоко вздохнул:

— Не нравится мне это… Действительно не нравится.

— Почему?

— Колония, Сквир… Якомару, всё это подозрительно. Мне кажется, то, что он говорил, совершенно отличается от того, что он думал. Я не верю ему.

— Но у нас не получится найти Марию и Мамору без помощи Якомару. Что ещё мы можем делать?

— Это правда, но, — выражение на его лице не менялось, — Ты видела, что они сделали со своими королевами? Своими матерями? Как они могли поступить настолько ужасно.

— Ну, меня это тоже потрясло, — я вздрогнула, вспомнив пустые глаза королевы. — Но как бы красноречивы не были бакэ-нэдзуми, в конечном итоге они просто животные. Не важно, насколько их эмоции похожи на наши, ведь в сути своей они отличаются от нас. В том, что сказал Якомару, есть определенный смысл. Чтобы жить им пришлось поступить так.

— Уж очень сильно ты поддерживаешь их.

— Это не так, — ответила я, выпрямившись. — Разве люди не глядим на животных с точки зрения своих ценностей? Говорим, что у них мягкий нрав или что родители должны отдать жизнь за детёныша. Но ведь между нами огромная разница. Я читала книгу прежней цивилизации по этологии[✱]Этология — полевая дисциплина зоологии, изучающая генетически обусловленное поведение (инстинкты) животных, в том числе людей..

«Поскольку моя мама была библиотекарем, у меня, вероятно, было больше шансов подержать в руках запрещённые книги, чем у других детей»

— В ней было много чего ужасающего. Например бегемоты. В Вакиэн мы читали книжку, где был рисунок как они окружили погибшего, якобы похоронить его, как описывали в книге. Но на самом деле они собирались вокруг мёртвого тела, чтобы съесть его, ведь они всеядны.

— Ага, знаю.

— Хуже всех кенгуру. Мы все думаем, что мать держит своего детёныша в сумке, чтобы тот развивался дальше.

— А на самом деле?

— Когда за ними гонятся хищники, кенгуру достают из сумки детёныша, и выкидывают его, чтобы пока его едят, сбежать[✱]Судя по всему, этот факт — выдумка, легенда, которой послужила вероятность выпадения детёныша из сумки при погоне..

Сатору нахмурился:

— Немного похоже на миносиро. Кроме того, что те отдают часть себя.

— Поэтому ошибочно судить бакэ-нэдзуми по человеческим нормам морали.

Сатору сцепил руки за шеей:

— Хм-м. Но я не это имел в виду, когда говорил, что мне не нравится всё это. Они как-то уж слишком похожи на людей.

— Подобных им животных больше нет.

Сатору подполз на коленях ко входу, чтобы убедиться, что снаружи никого нет.

— Чувство, что они пытаются заменить людей. В Камису 66 нет никаких бетонных зданий. Когда я увидел их мастерские, мне показалось словно они присваивают себе брошенное цивилизацией людей.

Я задала вопрос, который уже некоторое время вертелся у меня в голове:

— Откуда Якомару получил такие знаний? Он сказал, что читал, но всё же.

— Не понятно могло ли ему так повезти чтобы откопать подобную книгу.

— Тогда как?

— Это лишь догадка, но, может быть, он поймал псевдо-миносиро. Его радужное излучение гипнотизирует людей, но что, если на бакэ-нэдзуми оно не действует.

Чем больше я говорила с Сатору, тем больше мне становилось страшно. Существование бакэ-нэдзуми с давних пор вызывало дурное предчувствие, которое теперь обретало реальные черты.

— Бакэ-нэдзуми ведь не собираются восстать против людей?

— Разве это невозможно? Я имею в виду, что только мы вдвоём можем запросто уничтожить целую колонию.

Действительно, как бы ни развивали бакэ-нэдзуми свою культуру, они не могли и помыслить о сопротивлении людям, владеющим магическими силами, ведь только именно она привела к краху высоко развитую цивилизацию. Но даже думая об этом беспокойство не пропадало.

— Эй. Эта операция что Якомару провёл на королеве. Что если её провести на людях?

Сатору нахмурил брови:

— Также станут инвалидами, конечно же… Я понимаю о чём ты думаешь: если удачно её провести и без инфекции, то человек, возможно бы оказался под контрольном бакэ-нэдзуми.

Я ощутила озноб:

— Тогда… это, наверное, было бы ужасно?

— Нет, всё было бы в порядке, — многозначительно улыбнулся Сатору. — Они вырезали у королевы лобную долю, которая отвечает за намерения и творчество. Иначе говоря, за магическую силу отвечает лобная доля и, если отнять у человека его осознанность, это приведёт к тому, что магической силы больше не будет. Поэтому беспокоиться не о чем

На этом мы закончили разговор и легли немного поспать до рассвета.

Лёжа на постеленном полу в полудрёме, картины кошмарных видений раз за разом проплывали в голове. Как и Сатору я с самого начала прихода в колонию Сиояабу, ощущала ужасную тревогу.

Но, прежде чем я осознала это, мой разум медленно погрузился во тьму.