Онлайн чтение книги Медные монеты на алтарь предков Copper Coins
Глава 21 - Слепой гадатель (4)

Что за переполох?

Сюэ Сянь посмотрел в сторону звука и увидел, что его источник, стоявший у носа и заметивший что-то, испугался и отшатнулся на шаг, но, оступившись, упал на задницу. Он упёрся ладонью в дно лодки, снова вскрикнул — уже от боли — и резко отдёрнул руку. Впрочем, было уже слишком поздно — его правую ладонь рассекал глубокий порез, из которого хлынула горячая кровь.

— В чём дело? — Цзян Шинин ухватил его за запястье и большим пальцем умело зажал рану. — Обо что ты порезался?

— О железо, кажется. — Ледяные пальцы заставили Лу Няньци вздрогнуть от холода, и он бессознательно отдёрнул руку.

Рядом с местом, где он упал, оказался кусочек железа, что застрял в зазоре между досками. На нём всё ещё алела кровь — очевидно, это и был виновник.

Цзян Шинин огляделся по сторонам и подхватил забытую лодочником флягу.

— Будет немного больно, потерпи, — с этими словами он достал пробку из горлышка и, ничуть не скупясь, полил ладонь Лу Няньци вином.

— А-а, убить меня хочешь!.. — Лу Няньци оказался не готов и душераздирающе завопил во всё горло: — Больно-больно-больно-больно-больно! Очень жжёт! С-с-с… У-у!..

— И зачем такие траурные завывания? Зажми ненадолго, — Цзян Шинин с детства жил в лечебнице и привык к тому, как люди в рыданиях зовут отца с матушкой, потому остался совершенно непоколебимым.

Было невероятно холодно, снежная мгла так и не отступила, и пролитое на руку вино быстро остыло, а кровь перестала бежать ручьём. Лу Няньци, продолжая раздражённо пыхтеть, раскрыл ладонь и с выражением глубокого страдания и нестерпимой обиды нахмурил брови.

Цзян Шинин же зачерпнул речной воды и аккуратно смыл кровь вокруг раны, после чего стряхнул капли с рук и сел в стороне.

Без крови стали отчётливо видны линии на ладони Лу Няньци. Взглянув, Сюаньминь чуть нахмурился и, попросту подойдя и поймав его запястье, склонил голову, всмотревшись на мгновение.

Лу Няньци не сдержал насмешки, бросив жёстко:

— Ещё один любитель разглядывать линии рук.

— Что значит ещё один? Кто другой?

Сюэ Сянь отозвался, не задумываясь. Сначала он и не обратил внимания, посчитав, что Сюаньминь смотрит на рану мальчишки. Услышав же сказанное, он высунулся из горловины и присмотрелся к линиям руки Лу Няньци, но тотчас застыл от удивления.

— Ну, Лу Шицзю, — помимо того случая, когда Няньци в полной растерянности воскликнул «Шицзю», он всегда звал его полным именем.

— Рассматривал… линии на ладони? — Цзян Шинин не мог не поднять голову. Согласно тому, что говорил Сюэ Сянь, этот Лу Шицзю был слеп, так как он мог рассматривать? И если уж об этом зашла речь, ему и прежде казалось странным, что слепец вот так взял и без колебаний в одиночку отправился на остров посреди реки. Как он будет справляться там? Всё время ходить наощупь?

Лу Няньци услышал, как он выделил слово «рассматривал», и бросил, скривившись:

— С точки зрения обычного человека он действительно слеп, но он в состоянии передвигаться самостоятельно, просто ходит очень медленно. Всё потому, что он способен «видеть» некоторые вещи, недоступные простым людям, как он сам говорил, это ци и образы. Звучит как бред, во всяком случае, я ничего не понял.

Закончив рассказывать, он снова спросил Сюаньминя:

— Что, в конце концов, не так с линиями на моих ладонях? Он регулярно тянет мою руку и «смотрит» по полдня, смотрит и вместе с тем поглаживает некоторые линии, приговаривает что-то, я скоро не выдержу. Я спрашивал его, но он сказал, что это пустяки и что узоры на ладонях говорят о долголетии, только юность, вероятно, будет непростой, и он хочет посмотреть, что я в итоге извлеку из трудностей.

Цзян Шинин промолчал. Этот старший брат нечто.

Вот только… долголетие?

Сюэ Сянь, рассмотрев эти линии, почувствовал, что сам и вовсе ни малейшего понятия не имеет, что значит «долголетие»!

Этому Лу Няньци очевидно было суждено прожить мало и умереть в юности. Средняя из линий Великой Триады[1] обозначала продолжительность жизни — и была необычайно короткой, она не доходила даже до центра ладони, внезапно обрываясь; что говорить о долголетии — дожив до пятнадцати лет, уже следовало преисполниться благодарности Небесам. Сюэ Сянь снова без слов поднял голову и присмотрелся к лицу Няньци.

[1] Великая Триада — Небо, Земля и человек между ними.  

Прежде он не замечал, но сейчас, внимательно приглядевшись, обнаружил, что тяньчжун[2] у Лу Няньци проваливается, глаза расставлены широко, он постоянно беспокоен, а по мингуну[3] у него рассыпаны родинки — именно что облик того, кому написана несчастливая судьба умереть молодым.

[2] Тяньчжун — вытянутая область посередине лба; буквально — центр неба.

[3] Мингун — область между бровями, можно перевести как «Дворец жизни».  

Так каким же образом этот Лу Шицзю рассмотрел здесь долголетие?

Впрочем, о подобной участи непросто сказать в лицо.

Сюэ Сянь молча отвернулся и поднял голову к Святоше. Этот Святоша уже неоднократно отличился неспособностью говорить по-человечески, и если он снова в своей убийственной манере скажет «Тебе не прожить долго», этот демонёнок, вероятно, перепугается до смерти.

Кто бы мог подумать, но Святоша вдруг как будто прозрел и, вопреки ожиданиям, проявил тактичность. Он спросил сначала:

— В этом году тебе пятнадцать?

— Угу.

Сюаньминь кивнул:

— В этом году над тобой нависает угроза, покидая дом, будь осторожен.

Сюэ Сянь взглянул на небо, думая: «Сегодня солнце взошло на западе? Или Святоша принял не то лекарство?»

Лу Няньци выдернул руку:

— Да-да, я знаю, Лу Шицзю тоже говорил об этом.

— Кстати! Почему ты только что кричал? — спросил Сюэ Сянь.

Отвлёкшись на окровавленную раненую руку Лу Няньци, он едва не забыл, о чём хотел спросить.

— Я не… — смутился демонёнок. — Когда я стоял у края лодки, внезапно увидел, как мимо проплыл, чуть не задев борт, чёрный клубок. Подумал, это волосы. Впрочем, это, наверное, просто водоросли, если бы в самом деле были волосы, то и человек должен был бы всплыть на поверхность, а не погрузиться так глубоко.

Сюэ Сянь сказал:

— Ты знаешь и об этом, видел прежде?

— Видел, — ответил Лу Няньци. — Если живёшь на побережье, как можно не столкнуться с подобным? Возле рек даже есть люди, которые тем и заняты — ищут тела утопленников. В этом году выловили особенно много, только за осень и зиму я видел по меньшей мере пятерых.

Цзян Шинин, слушавший в стороне, нахмурился, чувствуя, что его вот-вот укачает.

Над рекой стояла очень плотная снежная мгла, что вырастала гигантской стеной в тысячу ли, которой не было видно предела.

Тем не менее подобный паровой булочке остров Фэньтоу понемногу проступал сквозь туман, становясь всё больше и больше.

Сюаньминь стоял в носу лодки, всё так же удерживая в руке ветку тростника и задавая ею направление, Сюэ Сянь же, подперев подбородок, бесцельно блуждал взглядом по поверхности туманной реки, душа его была в смятении.

Он не знал, не иллюзия ли это, но ему всё казалось, что его драгоценная золотая жемчужина оживилась после того, как попала в потайной мешочек Сюаньминя. Пусть он всё ещё не мог явственно ощутить связь между золотой жемчужиной и самим собой, однако всё равно его не отпускало ни на что не похожее зудящее чувство.

Будто кто-то собирается похлопать тебя, и когда кончики его пальцев находятся всего лишь в цуне, ты уже способен заметить что-то странное, пусть даже странность эта столь незначительна, что словно бы и не существует.

Подобное воздействие он никак не мог оставить без внимания.

Если этот Святоша действительно способен ускорить установление связи между ним и его истинным телом, тогда он от всего сердца возблагодарит предков этого Святоши вплоть до восьмого колена.

Вот только как этот процесс можно ускорить?

Сюэ Сянь был несколько взволнован. Изначально он ни на что не рассчитывал и принял это, теперь же у него появилась надежда, и он вдруг пришёл в нетерпение. В конце концов, это бумажное тело было до крайности хрупким, кто угодно мог запросто разорвать его. Это могло уронить его достоинство и репутацию и вовсе не подходило его необыкновенному облику.

Это злобное создание на минуту глубоко задумалось и вдруг нырнуло обратно в мешочек. Внутри оно беспокойно копошилось некоторое время, пока не дотолкало себя до дна — к золотой жемчужине, после чего обернулось вокруг той всем телом.

Как-никак, белые монашеские одежды из холстины были довольно тонкими, и подслой потайного мешочка прилегал аккурат к талии Сюаньминя. Естественно, он ощущал, как двигается это злобное создание внутри.

Он повернул тростниковую ветвь и спросил, нахмурившись:

— И почему ты, злобное создание, настолько неспособно научиться смирению? Зачем ворочаешься?

Голос Сюэ Сяня приглушала ткань, и он звучал немного сдавленно:

— Веди свою лодку, чего ради за мной смотреть? Я яйцо высиживаю, прекрати заговаривать со мной, надоеда.

Сюаньминь не нашёл ответа.

К счастью, — вероятно, потому, что и сам Сюэ Сянь счёл это несколько осрамляющим, — голос его прозвучал очень низко и, кроме Сюаньминя, никто другой его не услышал. Иначе Цзян Шинин наверняка отпустил бы пару острот.

Сюаньминь был так поражён его словами «яйцо высиживаю», что на миг даже перестал следить за поверхностью реки.

И как раз в то мгновение, что он отвлёкся, мимо лодки снова проскользил чёрный клубок… Или, точнее сказать, лодка проскользила мимо этого чёрного клубка.

Лу Няньци, что сидел, упираясь грудью в борт лодки, всё видел, но из-за большой скорости чёрное нечто вмиг исчезло и он не сумел рассмотреть его как следует. На первый взгляд оно всё так же было похоже на волосы, но не было видно ни побелевшего лица, ни тела, что простиралось бы на воде. Так что Лу Няньци провёл руками по предплечьям, покрывшимся мурашками, и на душе у него стало чуточку легче.

Вскоре лодка со стуком ударилась носом о покрытый грязью камень и замерла.

— Прибыли. — Едва лодка остановилась полностью, Лу Няньци поднялся и сбежал на берег. Он показал на другую тень неподалёку: — Видите? Это лодка старика Лю, Лу Шицзю привёз он.

Этот остров Фэньтоу был покрыт густым диким лесом, верхушку которого кутала снежная мгла, и сколько хватало взгляда, повсюду дрожали коричневато-чёрные тени ветвей. В самом деле отличное место для нечисти.

Когда Сюаньминь ступил на остров Фэньтоу обеими ногами, поднялся неистовый порыв ветра — как будто сам дикий лес отозвался.

Дин-дин-дан-дан…

Связка медных монет, подвешенная к его поясу, вдруг качнулась, и звук от ударов разлился тихим звоном.

— Что случилось? — Сюэ Сянь высунулся наружу, переменив настроение. — Что ты только что сказал? За этим жужжанием не расслышал.

— Я ничего не говорил. Что ты слышал? — Сюаньминь нахмурился, посмотрев на него. Это злобное создание было наделено обострённым восприятием и благодаря своей интуиции всегда первым замечало странности.

Сюэ Сянь удивился:

— Ну, когда ты сошёл на берег, я же как раз высиживал свою золотую жемчужину — и слышал, как ты прочёл цепочку причудливых слов — совсем как что-то из писаний, не сумел разобрать точно. Ты уверен, что не говорил? То, что я слышал, в самом деле похоже на твой голос…

Он произнёс половину фразы и, немного помолчав, невыразительно добавил:

— Только звучал он издали…