Онлайн чтение книги Медные монеты на алтарь предков Copper Coins
Глава 8 - Золотые слитки (4)

Когда звон стих, а зернистая темнота стала медленно отступать, Сюэ Сянь обнаружил, что что-то не так…

Он лежал на голубовато-сером каменном полу, с которого запросто мог соскрести клочки тёмно-зелёного мха. Очевидно, он упал на землю, а Святоша, что держал его, исчез без следа.

И не только Святоша. Он огляделся вокруг и понял, что советник Лю тоже пропал. Комната позади, однако же, осталась на месте, вот только вход в неё выглядел достойно — над дверью была детально проработанная деревянная гравюра. С одного взгляда становилось ясно, что это не то место, где живёт дурачок Лю Чун. Конечно, Сюэ Сянь и не надеялся, что внутри обнаружатся Цзян Шинин и остальные.

На самом деле место, где он оказался, было неимоверно тихим — не слышалось и отзвука разговоров. Как в огромном поместье с глубоким внутренним двором, только совершенно безмолвном.

— К каким демонам меня занесло? — проворчал Сюэ Сянь.

Его нынешнее положение было весьма тревожным. Если бы в этом безмолвном месте оказался кто-либо ещё, он, по крайней мере, мог бы пройтись вокруг, чтобы разведать обстановку. Но не Сюэ Сянь — наполовину парализованный, он не мог ходить.

Бумажный господин Сюэ расправился, разгладил складки на теле, упёрся обеими руками в пол и, небрежно тряхнув головой, оценил красивый вид…

Помимо комнаты позади, была старая лоза, что вилась слева по стене, и росло тенистое дерево, чья ветвь простиралась над гребнем стены. Справа были галерея и стена внутреннего двора, через дверь в которой можно было смутно разглядеть небольшой сад.

С одного только взгляда отсюда можно было сказать, что это тщательно обустроенное поместье. Однако такая изысканность при отсутствии даже тени живой души могла в мгновение повергнуть в ужас.

К счастью, Сюэ Сянь был повелителем, что пронзает небеса, и ужасающие сцены были ему ничуть не страшны. Он лишь насторожился.

— Впереди юг, позади север… — Сюэ Сянь не просто так оценивал вид, он осматривался, чтобы по расположению мха на каменных плитах, направлению, в котором вилась старая лоза, и тому, куда обращена комната, примерно определить своё местоположение.

Если он не ошибался, он оказался аккурат в северо-восточном углу дома.

Северо-восточный угол…

— С-с-с, звучит знакомо…

Если он всё ещё был в поместье Лю, здесь, в северо-восточном углу, должна была быть комната младшего сына советника Лю, Лю Цзиня, который едва не утонул в колодце.

Звон, что он слышал прежде, тоже доносился как будто бы отсюда.

То, что он разыскивает, здесь?!

Сюэ Сянь вздрогнул, резко сел прямо и, затаив дыхание, сосредоточенно прислушался на мгновение — однако не услышал и тишайшего звука, не говоря уже о столь особенном звоне.

Он счистил мох перед собой и скривил губы в отвращении, а затем лёг, прижимаясь к земле. Теперь он наконец различил едва слышные звуки движения. Однако они странным образом раздавались то внезапно близко, то столь же внезапно далеко. Было невозможно определить, откуда они доносятся.

К тому же изменения эти были такими смутными и незначительными, что стоило отвлечься хоть самую малость, и различить их уже не получаалось. Едва ему удавалось уловить что-то — как звук тут же становился иным, едва удавалось — и снова тот искажался. Такие изменения лишили Сюэ Сяня всякого терпения. Стоило послушать совсем немного, и его нрав тут же проявил себя — захотелось перевернуть здесь всё, немедленно сровнять с землёй, не оставив и камня на камне.

Какая жалость, что в этом никчёмном бумажном теле он мог лишь мечтать о подобном.

Как раз когда его уже начало одолевать нетерпение, через окошко внизу стены вдруг проник порыв ветра. А в зимнюю пору даже незначительный ветерок был довольно сильным. Сюэ Сянь уже привык использовать воздушные потоки и, конечно, не мог упустить такую возможность. Он вмиг расправил своё бумажное тело и поймал восточный ветер.

Тот подхватил его в мгновение ока.

Пользуясь случаем, Сюэ Сянь ухватился за усики лозы и в несколько движений поднял себя на то тенистое дерево.

Ствол его был прямым и ровным, и ветвей, помимо простирающейся над гребнем стены, почти не было, так что восточный ветер, которым воспользовался Сюэ Сянь, больше ничем не мог помочь.

Бумажное тело было тонким и лёгким. Не говоря о том, что с ветки его запросто могло унести ветром, оно не позволяло как следует осмотреться.

Поэтому Сюэ Сянь тоже обернулся человеком — овеваемый легчайшим ветром, он принял вдруг свой прежний облик. Одной рукой упираясь в ствол, другой — в подобную молодому рогатому дракону ветвь, он устойчиво сел на гребне стены.

При свете дня черты лица его оказались чётче и привлекательнее, глубокая чернота зрачков напоминала два холодных омута, подёрнутых туманной дымкой, сквозь которую проступал резкий и своевольных дух.

Сев, он прежде всего посмотрел по другую сторону стены внутреннего двора.

Оглядевшись, Сюэ Сянь с ничего не выражающим лицом повернулся обратно и несколько мгновений внимательно смотрел по эту сторону стены, после чего снова повернул голову взглянуть наружу.

Так повторилось несколько раз, и, как белый фарфор на сильном холоде, выражение лица Сюэ Сяня наконец дало трещину.

Почему, мать его, вид по обе стороны стены совершенно одинаков?!

Сюэ Сяню это показалось немного забавным.

Если его догадки верны, он, по всей видимости, столкнулся с «Призрачной стеной».

Впервые в жизни «Призрачная стена» посмела поразить его.

Однако же едва ли она появилась бы просто так — должна быть причина. Сюэ Сянь вспомнил последние события, но на ум приходило только упомянутое этим Святошей Сюаньминем построение «Привести реку в море».

Возможно ли, что нечто нарушило построение фэншуй, и то, говоря кратко, обезумело, поглотив их всех?

Так было ли поместье безмолвным потому, что попало под влияние «Призрачной стены», или всё-таки он действительно остался один?

Хотя обзор с гребня стены был шире, чем с каменного пола, он оказался не намного лучше. Во дворе повсюду стояли противопожарные стены разной высоты, они закрывали большую часть вида. Всё, что Сюэ Сянь видел, — лишь снежный покров, иссиня-чёрная черепица и голубовато-серая каменная плитка, а ещё — несколько узких дверей, но неизвестно было, возможно ли через них пройти.

Он внимательно осмотрел узкие двери, что были с каждой стороны света, снова окинул взглядом противопожарные стены, и на душе у него стало тревожно.

Оказавшемуся пойманным «Призрачной стеной» внутри застывшего дома и желающему освободиться, потребуется не что иное, как Восемь Врат Ухода от мира.

Врата Начала, Врата Отдыха, Врата Жизни, Врата Страдания, Врата Ограждения, Врата Сияния, Врата Страха, а также — Врата Смерти. У одних ворот — одно свойство. По ошибке выберешь не те — и считай, что тебе повезло, если никогда не сможешь выбраться отсюда, потому что альтернатива — умереть или быть тяжело раненым.

Дом был в два ряда окружён со всех четырёх сторон, и так называемые Восемь Врат так же были последовательно скрыты в этих рядах. Чтобы вырваться, потребуется определённо немало усилий.

Положение Сюэ Сяня отличалось от положения обычного человека. В основном он не тратил усилий на то, чтобы возиться с такими никчёмными вещами. К тому же прежде подобное и не могло как-либо повлиять на него. Тогда он и представить не мог, что однажды окажется ограничен в движениях и пойман «Призрачной стеной».

Так что чем сидеть здесь и обдумывать, где Врата Жизни, а где — Врата Смерти, он охотно предпочёл бы пару клинков и быстрый конец.

— Может, мне поволочить свои искалеченные ноги и поискать вокруг, кто бы сделал это? — усмехнулся Сюэ Сянь, а про себя подумал: «И почему я так ненавижу себя?»

Он привык быть гордым, и если только ситуация ни была безвыходной, он бы скорее умер, чем позволил себе упасть лицом в грязь. Если же ситуация действительно безвыходная… что ж, тогда ему и впрямь лучше просто умереть, не так ли?

Ветер в этом поражённом доме был до жалкого слабым, и Сюэ Сяню не у чего было позаимствовать энергию — даже если он узнает, где выход, как он доберётся туда? Будет ползти, карабкаться на руках?

Стоило только представить эту картину, как у Сюэ Сяня свело зубы.

Как же! Кому нравится ползать — тот пусть ползёт, вот только он не станет!

Сюэ Сянь опёрся о ствол дерева и прикусил кончик языка, некоторое время размышляя. Затем он сунул руку за пазуху в потайной карман, пошарил внутри и достал лист жёлтой бумаги.

Лист был несколько помят и усыпан множеством складок — с тех пор как он попал к Сюэ Сяню, с ним и дня не обращались по-хорошему. Сюэ Сянь с отвращением слегка встряхнул его, удерживая двумя пальцами за край. Сразу можно было заметить, что на бумаге начерчено что-то неразборчивое, что не распознал бы никто.

Впрочем, Сюэ Сянь распознал.

Он получил лист от даоса-провидца на пути через столицу Жаочжоу.

У этого даоса были висячие усы, потрёпанная матерчатая шляпа и синяки в уголках глаз, что могли оказаться как родимыми пятнами, так и следами драки. Целые дни он проводил на обочине моста и продавал талисманы, которые создавал лично, опираясь на свой дар предвиденья. Этот мужчина к тому же был весьма странным. Если уж собираешься торговать талисманами, следует хотя бы научиться чётко выводить символы, что обманут людей. У этого даоса же всё было наоборот — он предлагал талисманы, на которых писал как курица лапой, ничуть не стыдился этого и даже не боялся, что не сможет продать.

Сюэ Сянь задержался у его стойки с прорицаниями на несколько дней, чтобы рассмотреть талисманы. Большая часть годилась только на декорации, лишь несколько — с лёгкими ровными чертами — могли быть хоть немного полезны.

Но лишь совсем немного.

Так, талисман, что должен был защищать от злых духов, в действительности мог прогнать насекомых; призванный подарить долгую жизнь — смягчить незначительные трудности и несерьёзные заболевания.

И тот, что держал Сюэ Сянь, был нарисован именно этим даосом.

— Да сойдёт южный Повелитель драконов на землю с громовых облаков, — Сюэ Сянь сощурился, лениво читая иероглиф за иероглифом на развёрнутом талисмане. Они повторялись раз восемьсот и поразительно походили на земляных червей, извивающихся так, что даже Сюэ Сянь лишь чудом вспомнил, что там написано.

Судя по содержанию, можно было предположить, что этот талисман призывает гром. Кто знает, отчего тот даос занимался подобной безделицей на досуге.

Хотя талисман должен был призывать гром, по его помятому виду было ясно, что он никак не способен привлечь некоего южного Повелителя драконов; самое большее — притянет пару облачков, что закроют солнце. Впрочем, этот же талисман, оказавшись в руках Сюэ Сяня, сразу становился иным.

Потому что неким южным Повелителем драконов, к которому взывал талисман, почти наверняка был — не то чтобы он бахвалился — не кто иной, как Сюэ Сянь собственной персоной.

Хотя в своём нынешнем бумажном теле Сюэ Сянь не мог использовать магию, но с талисманом в качестве проводника он мог хотя бы попробовать.

Так что он достал из-за пазухи маленькую изящную фарфоровую бутылочку и снял крышку — тут же наружу щедро полился смутный причудливый аромат — холодный и сладковато-кровавый.

Сюэ Сянь нахмурился — пусть даже это был запах его собственной крови, он всё же никогда не казался ему хоть сколько-нибудь приятным.

Он разгладил талисман на ладони и из крошечной фарфоровой бутылочки капнул каплю тёмно-красной крови — та мгновенно впиталась в жёлтую бумагу.

Сюэ Сянь спрятал фарфоровую бутылочку и следом бросил талисман прочь.

Едва тот покинул его ладонь, центр кровавого пятна вспыхнул — и талисман разом обернулся пеплом.

Внезапно поднялся шквальный ветер, волнами набежали тяжёлые тучи.

Небо резко потемнело, точно кто-то пролил на него чернила, сияющая, как снег, паутина потянулась с вышины небес, разветвляясь книзу, а вместе с ней — раскаты грома сотрясли землю, и казалось, будто гремят они у самого уха.

Небесный гром, должно быть, коснулся границ структуры построения или потревожил его основание.

Со звуком, точно разверзаются горы, изогнутые молнии обрушивалась вниз.

Сюэ Сянь сидел на гребне стены, опираясь о крепкую рогатую ветку, и под раскаты грома неподвижно наблюдал, как всего в шаге от него молния ударила в землю, в мгновение расколов плиты тяжёлого камня. Он не моргнул и разу.

Долгое время весь двор дрожал до основания, но постепенно всё затихло.

Сюэ Сянь поднял голову и всмотрелся вдаль, на лице его читалось сожаление: теперь даже с помощью талисмана он только и мог, что расколоть пару камней.

Гром, сотрясший небо и землю, всё же возымел некоторый эффект — похоже, в структуре построения появилась небольшая трещина. Изначально безмолвный и застывший, двор получил приток воздуха, вместе в которым внутрь полились отдалённые шёпотки, что скоро заполнили всё вокруг.

Конечно, он не был совсем один в этом доме.

Остальных тоже должно было затянуть в структуру построения, только они оказались пойманы в разных углах и не подозревали об этом.

Сюэ Сянь ловко оторвал закрученный усик лозы и, непринуждённо опираясь о ствол дерева, намотал его на палец. Он закрыл глаза, вслушиваясь в доносящиеся из трещины звуки. Среди сливающегося шума он пытался найти нечто такое, что выделялось бы.

Уже скоро он в самом деле услышал что-то…

Звон колокольчика?

— Не то, — Сюэ Сянь прищёлкнул языком, хмурясь.

Звук едва слышался сквозь плач ветра и словно бы доносился очень издалека, а может, так казалось оттого, что он проникал сквозь узкую трещину.

Звучание походило на то, как звенят привязанные к бычьей повозке четыре медных колокольчика, и всё же неуловимо отличалось.

Медные колокольчики…

Медные монеты?

Когда он подумал об этом, звон, как ни странно, стал звучать всё отчётливее. Действительно было похоже на то, как звенят, случайно слегка ударяясь друг о друга, медные монеты.

С ничего не выражающим лицом и не говоря ни слова, Сюэ Сянь открыл глаза. Усики лозы, обвивающие его руку, с треском сломались.

Не успел бы Сюэ Сянь и пальцами щёлкнуть, как стук монет зазвучал уже намного ближе.

Сюэ Сянь прислушался — казалось, звук доносится прямо из-за стены.

Внезапно узкая дверь на галерее тихо скрипнула. Окончательно уничтожив лозу, Сюэ Сянь перевёл взгляд в сторону звука.

Одетый в белые монашеские одежды, молодой монах бесшумно подошёл к стене.

От одного взгляда на такую тонкую белую холстину среди зимы становилось холодно и казалось, будто эти одежды к тому же плотно окутаны морозным воздухом. Только когда Сюаньминь остановился перед стеной и повесил связку монет, что держал самими подушечками пальцев, обратно на пояс, Сюэ Сянь вдруг осознал, что этот Святоша всегда ходил, не издавая ни единого звука.

То есть… только что он звенел монетами намеренно?

Стоя у стены, Сюаньминь без тени эмоций окинул Сюэ Сяня оценивающим взглядом.

Человек, сидящий на стене, вне всяких сомнений был необычайно красив — подобно обоюдоострому мечу, вынутому из ножен. Только казался слишком худым, а длинные чёрные одежды подчёркивали его чрезвычайную бледность, что сразу выдавало глубоко болезненное состояние. Вместе с практически осязаемой остротой это придавало ему противоречивый и таинственный вид.

Сюэ Сянь сохранял беспристрастное лицо, каким всегда вызывал у людей ложное впечатление, что он исключительно закрытая личность.

Не меняя выражения, он некоторое время смотрел Сюаньминю в лицо, а затем, наконец не стерпев, закатил глаза к небу и сказал:

— И почему это ты…

Договорив, он со злостью смял в руке изломанные усики лозы в комок.

Этот человек был беспокойным — даже сидя на гребне стены, он оставался по-прежнему неугомонным: взглянув на Сюаньминя с очевидным нежеланием, он бросил в него скомканные усики.

Сюаньминь качнул головой и, подняв руку, поймал и смял в ладони «тайное оружие».

— Откуда взялись громовые облака только что?

Сюэ Сянь посмотрел на него, приподняв бровь:

— И ты даже не спросишь, кто я?

Когда этот Святоша поймал его, он был клочком мха, что впоследствии обернулся незатейливым бумажным человечком. С самого начала он ни разу не представал перед ним в достойном человеческом облике.

Сюаньминь раскрыл перед ним руку: в центре худой изящной ладони всё ещё лежало доказательство беспокойного поведения Сюэ Сяня — комок усиков лозы.

Он был неразговорчив по жизни, скупился на слова, и его лицо всегда походило на ледяную маску без единой эмоции, однако же раскрытая ладонь выражала мысль предельно ясно: настолько неугомонный — он был единственным в своём роде, узнать его не составило бы труда, даже обратись он в пепел.

Сюэ Сянь промолчал.

Сюаньминь отбросил усики лозы к корням дерева и снова поднял взгляд, напоминая Сюэ Сяню:

— Ты так и не объяснил, откуда взялся небесный гром.

— О, — воскликнул Сюэ Сянь и пояснил: — Ничего особенного, просто хотел дать знать остальным, что я здесь, чтобы меня было проще найти.

Сюаньминь промолчал.

Те громовые раскаты словно бы стремились расколоть землю, обладали невероятной силой и способны были повергнуть человека в ужас, казалось, они были призваны разгромить поместье Лю, стереть его в пыль.

И всё это, как выяснилось, было лишь ради сигнала, чтобы все знали, что здесь есть кто-то ещё…

Кто бы мог подумать, но когда этот Святоша услышал сказанное, его привычное холодное и благопристойное выражение лица впервые дало трещину.

Сюэ Сянь повеселел от этого, и его собственные черты разгладились, он спросил, сдерживая улыбку:

— М-м? Ты ведь пришёл сюда, следуя на звук грома? Значит, я не зря старался. К счастью, ты появился достаточно быстро, я как раз думал, не попробовать ли снова.

Несколько мгновений Сюаньминь оставался безмолвным, а затем сказал тихо и холодно:

— Так можно не искать Восемь Врат. Сгоришь дотла — ещё и деньги на похоронах сэкономишь.

— Как можешь ты, монах, вот так вот рассуждать о деньгах? И ты, Свя… — Сюэ Сянь отвернулся, проглатывая «-тоша», и невозмутимо продолжил: — Не боишься осрамиться перед Буддой?

Сюаньминь промолчал.

Злобное создание, что осмелилось расколоть Небеса громом, ещё и посмело сказать ему подобное.

— Так ты нашёл направления Восьми Врат, о которых только что говорил? — спросил Сюэ Сянь. — Если нашёл, будет проще всего взять меня с собой. Если не нашёл, то не пугайся, если тебя ударит молнией, думаю, если ещё раз вызову гром, возможно, сумею разрушить основу этого построения.

Вслух он сказал именно это, однако про себя думал: «Ты, Святоша, просто обязан ответить мне, что уже нашёл всё. У меня был только один талисман громовых небес, и он использован».

К счастью, Сюаньминь ничуть не подвёл его ожиданий. Коротко кивнув, он сказал безразлично:

— Ты можешь спуститься со стены.

Договорив, он развернулся и пошёл.

Грубая белая холстина монашеских одежд колыхалась легко, как облако, и всего за несколько шагов он оказался уже далеко.

Впрочем, не прошло много времени, прежде чем Сюаньминь остановился и повернул голову к Сюэ Сяню, что не сдвинулся с места.

Сюэ Сянь чрезвычайно бойко похлопал по собственным ногам и сказал смело и уверенно:

— Искалечены, не могу ходить.

Сюаньминь нахмурился, полагая, что тот снова задумал выходку, и с по-прежнему безразличным лицом холодно ответил:

— Ты, злобное создание, прежде ничуть не медлил, убегая…

Несколько движений — и он уже на воротнике мальчишки-слуги. Крайне ловко.

Сюэ Сянь поначалу даже растерял слова, а следом усмехнулся:

— А ты, Святоша, ещё и видишь плохо, а? Разве раньше я бежал своими ногами? На самом деле я использовал чужие.

Сюаньминь, что не умел ладить с людьми, и злобное создание, что всегда как будто бы вело себя коварно, мгновение смотрели друг на друга. Наконец первый поднял брови, обернулся и снова подошёл к стене.

Ноги Сюэ Сяня были укрыты свободными чёрными одеждами, и можно было заметить худощавые колени и выступающие очертания. У человека, что круглый год прикован к постели без возможности сделать хоть шаг, ноги по большей части необычайно худы, однако же у Сюэ Сяня было не так. Судя главным образом по очертаниям, его ноги нисколько не отличались от ног обычного человека, нельзя было заметить увечья.

Сюаньминь смерил Сюэ Сяня взглядом и, протянув руку, взял его за лодыжку.

Изумлённый его действиями, Сюэ Сянь дёрнулся, и если бы не то, что он не чувствовал ног, он бы тут же пинком отправил этого Святошу куда подальше.

«Ты, вспомни о совести и скажи мне: когти дракона — то, до чего ты можешь вот так запросто дотронуться?! Ну?! Прямо-таки жить не хочешь!»

Сюаньминь оценил его реакцию — если у человека с ногами всё в порядке, он, испугавшись, не мог бы двигать только верхней частью туловища, никак не отреагировав нижней.

Очевидно, это злобное создание действительно сказало правду: его ноги в самом деле искалечены.

Сюаньминь поднял глаза. Одну руку он выставил вперёд в буддийском приветствии, другую просто протянул к Сюэ Сяню, раскрыв тонкую, но сильную худую ладонь.

— Спускаешься?