Онлайн чтение книги Медные монеты на алтарь предков Copper Coins
Глава 45 - Уезд, охваченный поветрием (3)

— Кхе-кхе… — Каменный Чжан поперхнулся ветром и покашлял несколько раз. Морща брови, он прикрыл нос со ртом одной рукой, а другой помахал перед лицом и прошептал: — Что это за запах? Как будто лекарств и чего-то ещё… чего-то заплесневелого.

— Такой запах дают свежие лекарственные снадобья вместе с заплесневелыми вываренными остатками, — объяснил Цзян Шинин. Он, конечно, не закрывал нос, всё же для него подобные запахи были обычным делом…

В пристройке позади семейной лечебницы Цзянов было много маленьких печей, ежедневно с утра до вечера едва ли не в каждой, клокоча, готовились лекарства, и запах свежих отваров не выветривался никогда. Из года в год в дни сливовых дождей[1] четвёртого месяца вываренные остатки выливали за дверь, а к вечеру, когда наводили порядок, от них исходил слабый спёртый запах гнили. Поэтому для Цзян Шинина узнать смесь того и другого было вовсе не сложно.

[1] Сливовые дожди — весенний дождливый сезон в период созревания слив (с марта по май).  

Но какого размера крошечная семейная лечебница Цзянов и какого — уезд Цинпин? Чтобы запах распространился наружу, едва открылись городские ворота, поблизости должно быть по меньшей мере с десяток дворов, где одновременно готовят отвары и выливают отходы.

Заболело так много людей сразу?

У всех вдруг возникло не очень хорошее предчувствие…

Изменившись в лице, Цзян Шинин занёс ногу, желая войти в город. Откуда же было знать, что едва собравшиеся сделают пару шагов, как несколько солдат, охранявших город, шумно выступят вперёд, сжимая в руках головки рукоятей длинных мечей, и непоколебимо преградят путь.

— В последнее время проходить через городские ворота нашего уезда не позволено, господа, пожалуйста, возвращайтесь обратно, — твёрдо сказал стражник.

— Осмелюсь спросить, уважаемые господа офицеры, почему не позволено проходить? — услышав сказанное, Цзян Шинин сразу заволновался и не удержался от вопроса.

Стражник, по-прежнему придерживаясь служебных принципов, ответил холодно:

— Не могу сообщить, будьте добры, уходите!

Однако пока говорил, он, не стерпев, всё время устремлял взгляд на Сюаньминя. Другой стражник рядом с ним, с квадратным лицом, приподнял длинный меч и, указав на человека, что Сюаньминь держал на руках, сказал, хмуря брови:

— Зачем ты носишь мертвеца на руках? Ищешь несчастья?

С этими словами он вытянул руку, собираясь оттолкнуть Сюаньминя, чтобы заставить эту шайку отойти подальше от городских ворот и не мешаться здесь.

Хлоп!..

Когда стражник с квадратным лицом уже вот-вот толкнул бы Сюаньминя, Сюэ Сянь откинул чёрную ткань, прикрывавшую лицо, стиснул его запястье бледной рукой и, повернув голову, сказал тихо:

— Говори по-хорошему, что за увёртки?

— А!.. — стражник в испуге дёрнул рукой, но неожиданно не сумел вырвать её.

Он, должно быть, никак не думал, что человек, с головы до щиколоток укрытый чёрным платьем, вдруг окажется живым, и, совершенно не готовый к подобному, тут же вздрогнул, напуганный Сюэ Сянем. Густо покраснев лицом и шеей, он крикнул:

— Дерзость! С какой целью притворяешься духом[2]?

[2] Образно: обманывать, мистифицировать, скрывать истинную личность.  

Опустив голову, он взглянул на худые белые пальцы Сюэ Сяня, что с виду не казались по-настоящему сильными, и снова со всей мочи попытался освободиться несколько раз. Откуда было знать, что эти пальцы — совсем как клещи — не ослабят хватку ни на полкапли, даже намёком.

— Отпусти! — стражник с квадратным лицом уставился на Сюэ Сяня.

— Ладно… — заговорил Сюэ Сянь лениво. — Сначала расскажи, всё ли здесь в порядке, почему людям не позволяется проходить? И нельзя ли сделать исключение?

На словах этот Старейший был вежлив, однако вместе с силой в его руках это походило на угрозу.

Заметив ситуацию, остальные стражники, тараща глаза, один за другим выступили на шаг вперёд, очевидно, собираясь окружить. Сюаньминь, державший на руках Сюэ Сяня, чуть прикрыл веки, несколько раз шевельнул губами и слегка топнул правой ногой.

Стражники ощутили лишь, как земля у них под ногами необъяснимым образом вздрогнула. Их сотрясло вместе с ней и в мгновение ока оттолкнуло на прежнее место.

Стражники побледнели от страха:

— Землетрясение?!

Как видно, у них остались мрачные воспоминания о предыдущем землетрясении в округе Аньцин, настолько, что после того, как их тряхнуло, стражники застыли прямо на месте и обменялись растерянными взглядами, мгновение даже не осмеливаясь пошевелиться, как будто, затаив дыхание, ждали, что их сотрясёт во второй раз.

— Отпусти! — стражник с квадратным лицом, что был в тисках Сюэ Сяня, тоже волновался. Он сжался, снова дёрнул запястьем и обратился к Сюэ Сяню: — Дело не в том, что мы не хотим говорить, господа, вы и сами видите, в Цинпине в последнее время частые землетрясения, дома неустойчивы, поветрие не затихает. Мы говорим вам возвращаться обратно ради вашего же блага, не во вред!

— Поветрие? — выхватил главное Сюэ Сянь. — В уезде Цинпин разбушевалось поветрие?

Видя, что они так сразу не отцепятся, стражник с квадратным лицом качнул головой и сказал:

— Несколько дней назад земля содрогнулась и в уезде на ней возникли трещины, из которых выползли неизвестные чёрные насекомые. Они покусали часть людей в уезде, и у тех на теле возникла сыпь. Она болит и зудит нестерпимо, но её нельзя чесать: стоит поскрести — она лопается, и не проходит и пары дней, как начинает обширно гноиться. Выглядит ужасающе.

— А врачи? Не составили вовремя лекарство, чтобы излечить больных? — не удержался от вопроса Цзян Шинин.

— Кто же знал столько в самом начале. Некоторые не могли вынести визита к врачу, другие считали болезнь незначительной и действовали по своему усмотрению. В итоге обнаружилось, что этот недуг передаётся, — на этих словах стражник ещё понизил голос, что стал тихим, зазвучал с довольно пугающим оттенком: — Передаётся исключительно быстро. Не чувствуете, запах лекарственных отходов стоит во всём городе?

— Хватит, что ты распинаешься перед ними! — остальные стражники увидели, что земля больше не дрожит, и снова выпрямились, им не терпелось прогнать чужаков.

Сюэ Сянь подумал про себя: «Если вы снова вот так заградите мне путь, то и я ни на что не посмотрю! Я сделаю что угодно, что нужно сделать».

Этот Старейший никогда не боялся действовать, и несмотря на то, что у стражников были свои основания остановить их, им тоже действительно требовалось изыскать способ войти в город. Если им ещё раз так воспрепятствуют, то он будет не против снова вернуться к форме дракона и просто перелететь через городскую стену.

Как раз когда стражники собрались вместе, намереваясь прибегнуть к силе, стоявший позади загорелый внезапно испуганно вскрикнул и, указывая на заднюю часть шеи квадратнолицего, сказал:

— Брат Ли, твоя, твоя шея сзади!

— В чём дело? — едва услышав его тон, квадратнолицый тотчас встревожился и непроизвольно ощупал заднюю часть шеи свободной рукой. Когда он одевался утром, у него было необъяснимое ощущение, будто с тем участком что-то не так. Он счёл, что там натёрло одеждой, и, поскольку очень спешил на смену караула, не стал доискиваться и разбираться.

— Сыпь! — другой стражник, приблизившись, пригляделся в свете фонаря и немедленно отступил на пару шагов. — Размером с два больших пальца!

Сначала все тянули головы посмотреть, но едва услышали эти слова, как отхлынули, будто волна.

— О… Так это и есть сыпь, о которой вы говорили. У тебя есть ещё между большим и указательным пальцами, — Сюэ Сянь спокойно сжал его запястье, давая понять, чтобы он взглянул на пространство между пальцами. — Вон там ещё один участок, маленький.

Стражник с квадратным лицом разом весь остолбенел.

Сюэ Сянь скользнул взглядом по сыпи, и у него тут же возникла идея.

Идеи, что посещали этого Старейшего, всегда были… необычными. Он вдруг с шипением втянул воздух и сказал в сторону собственных пальцев, которыми удерживал квадратнолицего:

— В самом деле передаётся довольно быстро, а. И у меня появилась сразу же.

Услышав это, квадратнолицый испугался и оцепенело опустил голову посмотреть: прямо на руке Сюэ Сяня возникла обширная ярко-красная сыпь; видимая невооружённым глазом, она расползалась от кончиков пальцев до самой тыльной стороны руки. Очень скоро вся рука стала красной и распухшей, что на фоне бледной кожи запястья выглядело особенно жутко.

Окружившие стражники уже были поражены этим зрелищем до полного безмолвия, квадратнолицый даже забыл дышать. Перепуганный, он услышал, как Сюэ Сянь спросил с сомнением:

— Что, вы только что сказали, случается, если возникает эта сыпь?

Один из стражников пробормотал непроизвольно:

— Она болит, зудит невыносимо, лопается и гноится…

— Ах, верно, — отозвался Сюэ Сянь.

Таким образом все присутствовавшие стражники своими глазами увидели, как изменилась его рука: кожа лопнула и обнажилось мясо; лёгким движением пальца он стряхнул кусок плоти.

Стражники молчали.

— До какой степени сгнивает? — спросил Сюэ Сянь снова.

Все стражники были ошеломлены и не могли вымолвить ни слова.

Видя, что никто не отвечает, Сюэ Сянь прикусил кончик языка и попросту сыграл по-крупному…

Едва стражник с квадратным лицом увидел, что его рука сгнила сильнее и стала страшнее, с неё заструилась кровь, опадая вместе с плотью, как в тот же миг закричал и дёрнул запястьем в тисках гнилой лапы Сюэ Сяня. Пока он не шевелился, было ещё более-менее, но одно это движение…

Послышался глухой треск, и вся рука Сюэ Сяня, сгнив, отделилась от запястной кости и упала прямиком на землю.

Стражники потеряли дар речи.

— Видите, я тоже заразился, и рука так быстро уже совсем сгнила, к тому же я наполовину парализован, не могу ходить, и они, обременённые мной, тоже идут медленно. Сейчас снова отправите нас в обратный путь, и к тому времени как мы доберёмся до другого уездного города и найдём врача, что выпишет рецепт, я, полагаю, сгнию целиком при нём, — лапой, сгнившей настолько, что виднелись белеющие кости, Сюэ Сянь указал на Сюаньминя, едва не ткнув тому в лицо.

Молчание.

Сюаньминь лишь окинул его запястье взглядом и молча прикрыл веки…

Что не видят глаза, то можно счесть чистым. Он опасался, что если взглянет ещё раз, то может не сдержаться и просто бросить это злобное создание, творившее омерзительные вещи, на землю.

— Не должен ли ты срочно позволить мне войти в город и найти врача? — с видом «Я само благоразумие» Сюэ Сянь продолжил проникновенно: — Ответь мне, не торчи палицей, будешь и дальше торчать, тоже сгниёшь.

Стражник с квадратным лицом содрогнулся и в непреходящем испуге невольно уступил дорогу.

— Премного благодарен, — тихо сказал Сюаньминь и с Сюэ Сянем на руках стремительно направился в город. Он сделал шаг, и стражники по обе стороны снова отступили на два, один за другим прижимаясь к городским воротам, словно стоит им только оказаться чуть ближе к нему, и они сами сгниют, как Сюэ Сянь.

Стражники смотрели на их силуэты, ещё долго не приходя в себя. Много позже один из них случайно заметил кое-что краем глаза и крикнул вдруг:

— Смотрите!

Все обернулись на звук и увидели, что тот стражник указывает на место, где изначально стоял Сюэ Сянь:

— Руки, что была только что, той руки нет…

Рука Сюэ Сяня, что только что упала на землю, уже пропала без следа, её место заняла отломанная неизвестно где веточка белой сливы.

Крайне изумлённые, стражники развернулись, намереваясь отправиться в погоню, однако обнаружили, что те люди уже исчезли, не оставив по себе и тени, и не понять, куда они свернули.

Они как раз собирались доложить главе, но, увидев, что стражник с квадратным лицом так и торчит на месте, остановились вдруг, и один из них обратился к нему издалека:

 — Брат Ли, брат Ли? Не стой столбом! Быстро иди к врачу, а! А если в лечебнице как раз заняты, сразу отправляйся в аптеку семьи Фан поблизости и возьми лекарство, в последнее время в аптеках его составляют постоянно, непременно запомнили рецепт! Мы заменим тебя на посту, поспеши! Ну?

— Мгм, — оцепеневший, ответил Ли Ли. Опустив голову, он прислонил длинный меч к городским воротам и, не подавая ни единого звука, обеспокоенно пошёл в лечебницу в западной части города.

В противоположном ему направлении, переулком на востоке Сюаньминь и остальные как раз следовали за Цзян Шинином к дому его старшей сестры. Каменный Чжан шёл и всё ещё не мог удержаться от того, чтобы не оглянуться назад, страшно боясь, что их догоняет отряд стражи.

— Не сворачивай шею, никто не гонится, — Сюэ Сянь мог просто на слух определить, есть ли погоня. — К чему такая осторожность?

Все подумали: «И у тебя хватает совести говорить так?»

Каждый раз, когда он прибывал в уездный город, этому Старейшему нужно было устроить что-нибудь публично, словно иначе он пришёл бы напрасно.

Цзян Шинин прежде бывал в Аньцине, и пусть он приезжал совсем не много раз, но дорогу всё же знал. Несколько поворотов там и здесь, и они уже стояли перед воротами дома.

Вход был очень маленьким, это были вовсе не главные ворота, а выходившая в узкий переулок задняя дверь. По обе стороны от неё сидели на корточках округлые каменные статуи, зажимая между собой две каменные ступени.

— При главном входе аптека, там всегда очень заняты, и родные ходят через заднюю дверь, что ведёт во внутренний двор и дом, — объяснил Цзян Шинин.

— Святоша, посади меня, — пользуясь тем, что Цзян Шинин стучал в дверь, Сюэ Сянь велел Сюаньмину опустить его на каменную статую.

Он сжал обнажившуюся кость запястья и, заново вытягивая настоящую руку, сказал Сюаньминю:

— Сделай одолжение, примени на мне ещё разок заклинание чистых одежд, я нечаянно испачкал мясом рукав.

Неважно, был ли это Каменный Чжан или стучавший в дверь Цзян Шинин… даже Лу Няньци, обращавший на других очень мало внимания, — все отвернули головы с выражением ужаса на лицах.

Сюаньминь скользнул взглядом по рукаву Сюэ Сяня и тут же отвёл глаза; с тем, как он по натуре не выносил грязи, этот единственный взгляд уже был его пределом. Он, вероятно, оказался крайне удручён этим злобным созданием и не ответил на слова Сюэ Сяня о том, чтобы начертить заклинание чистых одежд, надо полагать, считая, что заклинанием чистых одежд будет очень трудно полностью очистить недавнее зрелище лопнувшей кожи и гнилого мяса. Таким образом он — лицом холодный, как лёд и иней, — подняв руку, провёл прямо по локтю Сюэ Сяня линию и без лишних церемоний дёрнул.

Рукав, словно отрезанный ножом, ровно и аккуратно отделился на уровне локтя.

Удерживая так перепачканную плотью половину рукава, Сюаньминь с лишённым всякого выражения лицом чиркнул спичкой и сжёг его дочиста.

Сюэ Сянь молчал. Он, пожалуй, никогда не думал, что кто-то посмеет вот так запросто порвать его платье, тем более не полагал, что первым, у кого достанет смелости, окажется вдруг этот Святоша, и в миг, когда обнажилось предплечье, был ошеломлён. Он надолго остолбенел, уставившись во все глаза, и, всё так же склоняя голову, без лишних слов схватил монашеские одеяния Сюаньминя и старательно потёр своей «отгнившей и выросшей заново рукой», а затем преподнёс Сюаньминю:

— Давай, сожги. У меня оголена рука, и только если ты оголишь ногу, гнев в моём сердце утихнет.

Цзян Шинин молча бросил на Сюаньминя сочувствующий взгляд, он как раз собирался сказать что-то, когда услышал, как узкую дверь перед ним приоткрыли изнутри и девушка старше десяти лет, высунув голову, спросила:

— Кто тут?

Знакомое лицо!

Едва увидев человека, которого знал, Цзян Шинин, улыбнувшись, сложил руки в приветствии и заговорил:

— Ах, это Син…

Только он сказал два слова, как девушка звонко вскрикнула и, ничего не объясняя, захлопнула дверь.