Онлайн чтение книги Начало после конца The Beginning After The End
Поминовение

Глава 456 — Поминовение

# Прим. Пер. — С приближением праздников и тем, что запасы моих сил на исходе, я почувствовал, что мне и моей команде пора немного отдохнуть. В работе над новеллой будет небольшой перерыв на 2 еженедельные главы: в пятницу 22.12 и 29.12, так что, хотя в первые две недели декабря всё ещё будут главы, в эти две пятницы не будет новых публикаций глав на Patreon. Также не будет обновлений на Tapas.

От лица Артура Лейвина.

Глаза Кэзесса стали лавандовыми, когда он внимательно осмотрел меня. После долгой паузы он удовлетворенно кивнул.

«Наше соглашение требует определенных уступок. Я надеюсь, что то, что ты ответишь мне взаимностью, будет отражать благодарность, а не просто пустые слова».

«Конечно», — с готовностью ответил я. В конце концов, если я отвечу взаимностью на твое поведение, у меня не будет так много «долгов» перед тобой, подумалось мне.

«А теперь, может быть, ты расскажешь мне подробнее о своем разговоре с Олудари», — сказал Кэзесс, покидая Путь Прозрения и становясь рядом с ним. Он жестом указал на потертое кольцо в камне. «И потом, я думаю, нам уже давно пора возобновить передачу твоего эфирного прозрения, как мы и договаривались».

«Взаимные уступки», — сказал я, повторяя его слова. «Учитывая, что драконы не смогли защитить народ Дикатена от своего кровавого конфликта, кажется несправедливым требовать выполнения моей части сделки».

Кэзесс слегка нахмурился, и его губы скривились, когда он открыл рот, чтобы ответить.

Я поднял руку. «Но я пришел не с пустыми руками. Вместо этого у меня есть информация другого рода».

Пока мы разговаривали, я тщательно обдумывал этот момент. Прямой отказ сообщить Кэзессу новые сведения привел бы к конфликту, который я не готов был доводить до конца, а если подчинюсь его требованиям не сопротивляясь, то нарушу баланс наших хрупких отношений и дам ему большую власть надо мной.

«У Сильви были видения», — сказал я без предисловий.

Глаза Кэзесса потемнели, когда он уставился на меня, но не перебил.

Я объяснил все, начав с самого видения, а затем подробно рассказал о событиях после ее перерождения, включая припадок и то, что она испытала во время него… правда, я опустил часть о том, что она пережила это в Реликтовых гробницах.

Когда я закончил, Кэзесс отвернулся и уставился в одно из окон, опоясывающих комнату башни. Три молодых дракона гонялись друг за другом по горным скалам в каком-то боевом упражнении.

«Ты должен был сразу привести ее ко мне. Здесь я, возможно, смогу ей помочь. Но таскаться по Дикатену в качестве твоего прославленного питомца...»

Он развернулся, и его глаза сверкнули, как фиолетовые молнии.

«Сильви должна быть осторожна. Драконы редко получают такие видения, которые ты описал. И любое непреднамеренное использование ее эфирных искусств может привести к ужасным последствиям. Судя по тому, что ты рассказал, похоже, ей вообще повезло, что она смогла выбраться из этого мира грез».

«Она уже прошла долгий путь в своем понимании. Я подумал, что, возможно, Сильви сможет найти дополнительное обучение здесь, в Эфеотусе... если мы оба будем уверены, что она будет в безопасности».

«В безопасности?»

Кэзесс произнес это слово остро, словно резал лезвием.

«Будет ли моя внучка в безопасности здесь, в средоточии моей власти? Что за представления у тебя, Артур. Неужели ты действительно считаешь меня настолько ужасным, что в твоих глазах я представляю угрозу для собственной крови?»

«Прошу прощения за свою формулировку», — умиротворяюще ответил я. «Разумеется, я имел в виду, что ей будет предоставлена та же свобода, что и сейчас, — приходить и уходить, когда ей заблагорассудится, продолжать участвовать в войне против Агроны, чтобы...»

«Да, да, я понимаю», — сказал он, прерывая меня и отмахиваясь от моих слов. «Если вам обоим будет спокойнее, то даю слово, что не запру свою внучку в самой высокой башне и позволю ей и дальше сопровождать тебя, если ты проявишь ошеломляющую доброту... позволив ей посетить Эфеотус».

Кэзесс глубоко вздохнул, и в его внешнем поведении произошла едва заметная перемена. «Я принимаю эту информацию в обмен на время на Пути. По правде говоря, времени на это все равно будет мало. Здесь должна состояться церемония почтения и возвращения дракона, павшего в Дикатене. Как лорд клана Матали, я проведу церемонию в мавзолее своего клана, а затем ее останки будут возвращены в их родовой дом для достойных похорон».

«Понятно», — сказал я, продолжая свои мысли. «Многие погибли там, но смерть одного не уменьшает последствий гибели любого другого. Я, конечно, сожалею о твоей потере. Если Виндсом будет так любезен вернуть меня на Дикатен, я уберусь с глаз долой».

«Наоборот», — сказал Кэзесс, слегка приподняв брови. «Я бы хотел, чтобы ты присутствовал на этом мероприятии».

«С какой целью?» — спросил я, сбитый с толку его неожиданной просьбой.

«Как представитель своего народа, ради которого пожертвовала собой эта воительница-дракон, это было бы отличным проявлением уважения», — пояснил он.

Я обдумал его слова и смысл, заложенный в них. К этому моменту он отправил уже двух* асур на смерть в Дикатене, подумал я, понимая, что это должно было повлиять на отношения Кэзесса с этими кланами. С политической точки зрения ему было бы выгодно выставить меня перед этими асурами, но я не мог не согласиться с его логикой. Хотя я все еще был в ярости на драконов за то, что они натворили преследуя Олудари, они все же были моими союзниками, и проявление уважения в этот момент могло помочь сохранить это положение.

*Прим. ред. unger: первым, наверное, подразумевается Таки, которого Артур убил в 380 главе, поскольку Алдир был изгнан, и сам решил отправиться в Дикатен.

И хотя мне казалось расчетливым даже позволять себе думать об этом, я также понимал, что это была уникальная возможность оценить, как другие асуры относятся к решениям Кэзесса и войне с Агроной.

«Конечно. Это большая честь для меня», — сказал я, собравшись с мыслями.

«Без торга и споров? Возможно, мы все-таки к чему-то пришли» — сказал Кэзесс, его бровь приподнялась на сантиметр. «Мавзолей готовится прямо сейчас».

При этих простых словах башня неприятно дернулась, и мы оказались в обширном зале, полностью высеченном из ярко-белого камня. Колонны тянулись по всей длине, в то время как стены были сплошь увешаны статуями, картинами и небольшими сооружениями, похожими на... гробницы. В центре зала возвышался большой мраморный стол, на котором покоилась фигура в доспехах.

По залу торопливо сновали слуги, но при нашем появлении все они остановились, глубоко поклонившись. Кэзесс слабым жестом отстранил их внимание, и они поспешили вернуться к своим делам.

Я с любопытством наблюдал, как одна молодая асура выдохнула облако тлеющих углей. Они застыли в воздухе вокруг нее, и она стала отщипывать угли один за другим и раскладывать их в углу комнаты. В результате появились десятки тускло мерцающих огоньков, дающих мягкий, но теплый свет. Неподалеку от этого места под потолком парил мужчина, с его руки свисали темные лианы, которые цеплялись за камень. По мере того как он медленно летел, лианы разрастались, опускаясь до самого пола. За ним появилась еще одна слуга, шепчущая лианам. По мере того, как она говорила, на лианах появлялись листья — идеальные осенние листья приглушенного красного, коричневого и оранжевого цветов.

Еще больше слуг несли всевозможные блюда и напитки: одни — широкие золотые подносы, другие — огромные бочки с напитками, перекинутые через плечо. Один даже балансировал несколькими десятками золотых тарелок и кубков на маленьких вихрях, которые тянулись за ним, как вереница утят. В мавзолее витал аромат еды, навевая давно забытые воспоминания о моем обучении здесь.

Я подошел к центральному столу, чтобы поближе рассмотреть поверженную асуру. Она выглядела идентично своей сестре с ее длинными светлыми волосами и белыми пластинчатыми доспехами. С левой стороны от нее лежал башенный щит, а с правой — длинное копье.

Кезесс на несколько секунд оперся рукой о край мраморного стола, пока мы стояли в тишине. Затем, не говоря ни слова, он повернулся и стал прохаживаться по внешнему краю мавзолея, разглядывая каждый артефакт своего клана, мимо которого мы проходили, и в конце концов остановился у большой фрески с изображением мужчины, очень похожего на самого Кэзесса. Его волосы были коротко подстрижены, он носил густую козлиную бородку и усы, но глаза и черты лица были практически идентичны.

«Твой родственник?» — спросил я, глядя на картину.

«Один из древних членов нашего клана, который привел нас в Эфеотус», — тихо сказал он.

Я сосредоточился на табличке под портретом. «Кэзесс из клана Индрат, его имя. А какой же ты из них по счету?» — спросил я, приподняв бровь.

Его губы дернулись в подавленной улыбке. «Слишком много, чтобы сосчитать». Некоторое время он молчал, задумчиво глядя на фреску. «Мы, драконы, работаем с эфиром с тех самых пор, когда еще не было Эфеотуса. И никогда еще у нас не было такой возможности, как сейчас, углубить свои познания. Эта «божественная руна», Реквием Ароа, как назвал ее джинн, была весьма интересеной, но ничего такого, что при достаточном понимании эфира, времени и ветви эвума нельзя было бы смоделировать без самой руны. Мне нужно увидеть больше».

Я направился к следующей гробнице, богато украшенному резьбой сооружению из колонн, поддерживающих скатную крышу над безликим саркофагом, высеченным из холодного голубого камня, который мерцал при моем движении.

«Но я думаю, что дело именно в этом», — сказал я, позволяя своему взгляду скользить по сверкающей гробнице, пока мои мысли метались. «Джинны овладели искусством воплощения магических знаний в виде рун. Ты сам сказал, что именно так они сделали себя такими могущественными, какими были. Формы заклинаний, которые Агрона скопировал для своего народа, делают то же самое с маной, но поскольку маной гораздо легче управлять напрямую, придать ей форму и запечатлеть ее в виде руны тоже гораздо проще».

«Понятно», — задумчиво произнес Кэзесс, становясь рядом со мной и прижимая ладонь к резному столбу. «Значит, эти «ключевые камни» — попытка джиннов превратить эфирное понимание в руну, которую можно поместить, открыв сам камень».

«Не совсем так», — пояснил я, тщательно упорядочивая свои мысли. «Сами по себе ключевые камни не выковывают божественные руны. Они содержат... необработанную информацию, своего рода головоломку, решая которую, ты обретаешь понимание и формируешь руну. Но ключевой камень не обязателен для ее формирования».

Его рот слегка приоткрылся, брови поползли вверх, прежде чем он снова смог контролировать свое выражение, стирая удивление. «У тебя есть божественные руны, которые не были сформированы ключевыми камнями?»

Я медленно кивнул. «Руна Разрушения». Я поднял руку, чтобы предотвратить предстоящий вопрос. «Она принадлежит не моей физической форме, а моему спутнику, Реджису».

«Значит, ты можешь... спонтанно проявлять божественную руну». Он сделал секундную паузу. «Получив достаточное представление о принципе, управляющем полученной силой?»

«Я так думаю», — подтвердил я.

Взгляд Кэзесса заострился, когда он снова сосредоточился на мне. «И это все?»

Я криво улыбнулся и направился к следующему артефакту — возвышающейся статуе стоической женщины, запечатленной в момент созерцания. Из мрамора теплого кремового цвета она выглядела почти живой. Позади нас дракон спускался по лианам, чтобы скрыть портрет Кэзесса первого. К двум первым драконам присоединился еще один, и там, где они касались лозы, распускался черный цветок.

«Это так, но, надеюсь, ненадолго», — продолжил я, переходя к теме, которую надеялся затронуть в разговоре с ним. «Из четырех ключевых камней, спрятанных в Реликтомбах, я нашел три. Четвертый, однако, нельзя открыть без третьего, а тот забрали у хранителя еще до моего появления. Довольно давно, по крайней мере, так кажется».

Взгляд Кэзесса затуманился, когда он посмотрел вдаль. «Я ничего не знаю об этих камнях, кроме того, что узнал от тебя и твоего путешествия по Пути Прозрения. Но...»

Он повернулся и пошел прочь от статуи в другой конец зала.

Там было устроено что-то вроде святилища. Горели несколько серебряных свечей, испуская сладковатый дым, который поднимался вверх и обрамлял портрет, висевший на стене. На картине была изображена женщина с очень светлыми волосами, заплетенными в косу, которая обвивала ее голову, словно корона. Это была очень красивая женщина с утонченным и благородным взглядом. Я не сразу узнал ее, но когда вгляделся в ее переливающиеся лавандовые глаза, запечатленные на картине с потрясающей точностью, понял, кто передо мной.

«Сильвия...» — произнес я, задыхаясь от неожиданно нахлынувших на меня эмоций. «Я... никогда не видел ее в таком виде».

Кэзесс легонько взмахнул рукой перед алтарем, и дым заклубился и закружился. Сквозь серебристый дым я увидел не женщину, а драконий облик, который я до сих пор представлял себе так же ясно, как если бы она покинула меня только вчера: жемчужно-белый, покрытый светящимися золотыми рунами.

Затем дым рассеялся, и портрет вернулся к своему первоначальному виду.

«Судьба — странная штука, Артур», — произнес Кэзесс, и тон, и выражение его лица были неразборчивы, когда он смотрел на изображение своей дочери. «Несмотря на нашу неспособность к общению и сотрудничеству, я все же кое-что узнал от джиннов. Они обнаружили переплетение эфира и самой Судьбы, считая ее четвертым аспектом. Я всегда считал, что они должны были спрятать это знание в Реликтовых гробницах. Я боялся, что Агрона завладел каким-то его фрагментом».

Его взгляд метнулся к моему лицу. «Теперь я понимаю. Четыре ключа, предназначенные для того, чтобы открыть в пользователе глубины прозрения, которые, в свою очередь, откроют путь к пониманию самой Судьбы».

Я замешкался, не зная, что ответить, но Кэзесс издал тихий понимающий смешок.

«Нет нужды отрицать это сейчас. Я долго ломал голову над тем, что означает Реквием Ароа и то немногое, что ты дал мне от другой руны. Сердце Мира... ода моей дочери, я полагаю?»

Он несколько секунд внимательно рассматривал изображение Сильвии, прежде чем продолжить.

«Теперь все встало на свои места. Джинн, вместе с моей дочерью, отправил тебя в путешествие, чтобы получить контроль над самой Судьбой». Кэзесс снова взглянул на портрет, и я впервые увидел, как в нем проступает настоящая печаль. «Последнее предательство Сильвии...»

«Не предательство», — твердо сказал я, выпрямившись перед ним. «Она знала, кто я такой, даже тогда. Должно быть, она верила, что это лучший путь вперед. Ты не смог бы добраться до ключевых камней, как и любой агент, которого ты мог бы завербовать в Дикатене. Скольких людей ты послал бы на смерть в поисках ключей, если бы узнал об этом раньше?»

«Теперь это уже не имеет значения», — ответил Кэзесс ровным голосом. «Ты вообще понимаешь, о чем меня спрашиваешь?»

Он отвернулся от образа Сильвии.

«Помогая тебе, я тем самым потворствую получению тобой тех знаний, которые утаили джинны. Но чтобы такое могущество было сосредоточено в одном человеке...»

Он слегка покачал головой, и голос его понизился, словно он говорил сам с собой.

«Возможно, будет разумнее просто убить тебя сейчас, чтобы никто не смог получить это знание, как я уже делал раньше».

Инстинкты побуждали меня отступить назад и принять боевую стойку, но я остался на месте.

Комната замерцала, свет слегка запрыгал, и Кэзесс больше не стоял передо мной. Я повернулся и увидел, что он стоит в десяти шагах позади меня, его глаза сверкали аметистом моей эфирной молнии.

«Джинн, который рассказал мне о Судьбе, рассказал мне и кое-что еще».

Кэзесс, казалось, потрескивал от силы — давления, не связанного с его Силой Короля, нараставшей в мавзолее. Остальные драконы, казалось, на мгновение замерли, их взгляды были старательно отведены, а лица бесстрастны.

«Небольшая фракция откололась и пытается вернуть себе это знание, которое, по ее словам, было заперто».

«Значит, ты думаешь, что один из этих джиннов мог забрать ключевой камень?» — спросил я, сдерживая напряжение в голосе.

«Возможно, но никаких признаков этого мне не попадалось. Если бы они это сделали, ключевой камень, который ты ищешь, скорее всего, сгорел вместе с их миром». Кэзесс слегка покачал головой. «Возможно, это и к лучшему».

Я стоял, словно поверженный громом. Я был так уверен, что его забрал один из агентов Агроны, один из тысяч и тысяч вознесенных, которых он отправил на смерть в Реликтовых гробницах. Неужели ответ все это время находился у меня под носом?

В конце концов, кто приютил мятежных джиннов, в то время как остальные их сородичи продолжали свою работу, даже когда драконы сожгли их цивилизацию дотла?

«Сильвия сама наставила меня на этот путь», — наконец ответил я, глядя на ее изображение и пытаясь совместить лицо женщины с той, кого я знал. «Она посчитала это настолько важным, что вложила в мое ядро знание о том, как найти руины, в которых находятся эти ключевые камни».

«У моей дочери было много странных и, в конце концов, неудачных идей», — спокойно сказал Кэзесс, и его агрессия исчезла так же быстро, как и появилась. «Не забывай, что именно неосознанная любовь к такому жестокому и злобному существу, как Агрона, привела ее к гибели. Но я думаю, что на сегодня мы закончили. Однако перед церемонией, возможно, ты захочешь... освежиться».

Его взгляд скользнул по моей одежде, которая все еще была испачкана после предыдущей битвы.

«После церемонии Виндсом вернет тебя в Дикатен, а я прослежу, чтобы Хранитель Шарон уделил особое внимание защите вашего народа в будущих столкновениях».

После того как меня отвели в ванную и дали сменную одежду в виде идеально сшитого костюма из какой-то мягкой черной ткани, которую я не смог опознать, я вернулся в мавзолей. Здесь стало темно так же, как в лесу во время сумерек, после того как его полностью преобразили. После того как гробницы и скульптуры были скрыты завесами цветущих лиан, оставшееся пространство стало меньше и более уединенным. Богато украшенные столы были уставлены золотыми подносами с едой, бутылками и бочонками с напитками. Между бочонками, как ряды маленьких солдатиков, стояли золотые кубки, а по бокам каждого стола стояли слуги

У подножия погребальных носилок дракона был установлен алтарь, на котором стояла неглубокая чаша с маслянистой красной жидкостью. В центре чаши горело горько-сладкое благовоние, испуская тонкие клубы дыма.

Виндсом стоял у двери, словно ожидая моего прихода. Его военная форма выглядела еще более бодрой, чем обычно, а в его чужеродных глазах была нечитаемая тяжесть. Он жестом пригласил меня войти.

«Снова здравствуй, Артур», — начал он, его голос был четким и лишенным каких-либо эмоций. «Лорд Индрат просил, чтобы ты занял это почетное место вместе со мной. Поскольку это церемония возвращения, и проводит ее лорд Индрат, мы выступаем в роли его посланников, первыми приветствуя всех собравшихся».

Несмотря на свое удивление, я подошел и встал рядом с Виндсомом. Мое появление было своевременным, так как первый гость вошел в дверь всего через минуту или две.

Чернобородый дракон, участвовавший в битве, при виде меня остановился в середине шага, поднеся руку к щеке. На щеке не было видно следа от моего удара, но, очевидно, душевный шрам был еще свеж. На этот раз он был без доспехов, появившись в прекрасном черном костюме, очень похожем на мой собственный.

«Добро пожаловать, Сарваш из клана Матали», — сказал Виндсом, протягивая обе руки.

Дракон Сарваш обхватил правую руку Виндсома обеими руками. Затем левая рука Виндсома прижалась к тыльной стороне правой руки Сарваша.

Они продержались в этой ритуальной позе несколько секунд, затем разошлись.

Позади Сарваша, рука об руку с другим мужчиной, шла еще одна выжившая в битве в Сапине. Она также была без своих ярко-белых доспехов, щита и копья, и теперь ее волосы были заплетены в длинную косу, спускающуюся по левому боку, что резко контрастировало с темнотой ее траурного платья.

Мужчина, державший ее за руку, был немного ниже ее ростом и гораздо круглее. Его волосы были серо-русыми, слегка поредевшими на макушке. Он был чисто выбрит, открывая круглые щеки под темно-серыми глазами. Мешковатая черная ткань обтягивала его крупную фигуру.

«Добро пожаловать, Анакаша из клана Матали», — сказал Виндсом, протягивая женщине руки.

«Виндсом из клана Индрат. Это большая честь, что возвращение в Эфеотус моей погибшей сестры приветствует кто-то такого ранга. От имени моего клана и друзей клана благодарю вас».

«Это честь для меня», — серьезно ответил Виндсом.

В это время Сарваш потянулся к моим рукам, его ноздри раздувались, а взгляд был устремлен не на меня, а в пол. Подражая Виндсому, я взял его за руки. Он почти сразу же отпустил меня и прошел в мавзолей, где один из многочисленных слуг Кэзесса проводил его к алтарю, стоявшему в центре зала.

Анакаша, сестра-близнец покойного дракона, переместилась от Виндсома ко мне. В отличие от Сарваша, она не сводила с меня убийственного взгляда, пока мы повторяли формальное приветствие.

«Сожалею о Вашей утрате», — утешительно сказал я.

Между ее бровями образовалась тонкая линия, и она слегка нахмурилась, а затем отстранилась.

Рядом со мной Виндсом представлял третьего асуру. «Добро пожаловать, лорд Анкор из клана Матали».

Они обменялись формальным рукопожатием, а затем он встал передо мной. Он машинально протянул руки, казалось, не обращая на меня никакого внимания, кроме самого моего присутствия. Мы пожали друг другу руки, но его покрасневшие глаза так и не встретились с моими, а когда он отвернулся через пару секунд, то растерянно озирался по сторонам, пока Анакаша снова не взяла его за руку. Другой дракон поклонился им, а затем повел их за Сарвашем и его сопровождающим.

После этого прибыло еще несколько драконов: одни представлялись как члены клана Индрат, другие — как члены клана Матали. Было несколько драконов из других кланов и даже из нескольких пантеонов, но не было ни одного представителя клана Тиестес, включая Кордри.

Я обнаружил, что мои мысли блуждают. Мой курс после Эфеотуса все еще не был ясен, и это решение тяготило меня. Добраться до Олудари до того, как Виндсом заберет его обратно в Эфеотус, было крайне важно, но ключевой камень был куда важнее, и это был, пожалуй, первый случай, когда у меня была реальная зацепка, пусть и небольшая. Несмотря на это, я также был разлучен со своими спутниками и семьей, и мне все сильнее хотелось воссоединиться и с ними. Но решение нужно было принимать, и как можно скорее.

«Добро пожаловать, лорд Экклея, представитель расы левиафанов среди Великой Восьмерки».

Я машинально потянулся к следующей паре рук, но затем увидел, кому пожимаю руку, и мое внимание вернулось в настоящее. Мужчина, стоявший передо мной, отличался от драконов так же, как дворф от эльфа. У него была бледная кожа, такая светлая, что казалась почти голубой, и такая морщинистая, что он выглядел на сто лет. Что означает, что ему, вероятно, во много раз больше. Вдоль его висков тянулись выступы, открытые, как жабры, а под ними его глаза были молочно-белого цвета.

Его руки были холодны в отличие от моих, но хватка была твердой и уверенной. «Ах, мальчик Лейвин. Наконец-то».

«Добро пожаловать, леди Зелина из клана Экклея», — сказал рядом со мной Виндсом, взяв за руку грозную на вид женщину.

Она была похожа на старика: аквамариновая кожа потемнела до темно-синего цвета в районе гребней на висках. Волосы цвета морской волны росли как ирокез и парили над ней, как будто она стояла под водой. Мрачное одеяние и столь же мрачное выражение лица говорили о том, что она пришла либо оплакать павшего дракона... либо устроить драку.

Когда ее грозовые голубые глаза обратились ко мне, я вполне ожидал последнего.

Правая рука лорда Экклея отпустила мою, и его рука с неожиданной фамильярностью обвилась вокруг моего плеча. «Позволь представить тебе мою дочь, Зелину. Зели, это Артур Лейвин. Человек! Они родом из страны Дикатен, если ты не знала. Очаровательно, не правда ли?»

Зелина отпустила Виндсома с таким выражением, будто его руки были измазаны фекалиями, и, скрестив руки, сердито посмотрела на меня. «Я достаточно хорошо знаю, кто он такой, отец». Мышцы на ее челюсти дернулись. «Лессер, который убил Алдира...»

Виндсом прочистил горло. «Прошу вас, будьте так добры, пройдите в мавзолей. Там, как вы видите, находится клан Матали, если вы захотите выразить свои соболезнования».

Ясноглазая молодая служанка поклонилась и протянула Зелине руку, но та проигнорировала ее, предпочтя надуть пурпурные губы в фальшиво-сладкой улыбке.

«Конечно. Спасибо, Лохсом* … то есть Виндсом. Простите мне мой заплетающийся язык, это долгий путь к горе Геолус».

*Прим. Ред. ominami: Игра слов на английском языке Loathsome-Windsom, которую не передать на русском, Loathsome — омерзительный.

Улыбка сползла с ее лица, когда она окинула меня яростным взглядом и, не дожидаясь слуги, устремилась к лорду Матали.

Тем временем лорд Экклея все еще держал руку на моем плече. «О, не беспокойся о ней, Артур. Судя по всему, она обижена на тебя, не так ли? Да, но поскольку ты казнил мужчину, за которого она надеялась выйти замуж, я уверен, ты понимаешь, почему. Будучи великодушным, ты не станешь держать на нее зла. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что она пронзит тебя чем-нибудь, кроме своих глаз».

«Я… что?»

Я моргнул, глядя на асуру.

«Ах, но, хотя мы с Алдиром были старыми друзьями, я слишком долго руководил своим народом, чтобы не понимать такой необходимости». Лорд Экклея сделал паузу и понимающе посмотрел на меня, его нос находился в нескольких сантиметрах от моего. «Но не будем больше говорить об этой печальной истории, ведь мы собрались здесь, чтобы поддержать не клан Тиестес, а лорда Матали и его народ». Он дружески сжал мое плечо. «Пойдем, присоединись ко мне, и я научу тебя традиционным траурным словам нашей расы».

«Боюсь, я не могу, милорд. С моей стороны было бы нерадиво отказываться от своих обязанностей...»

«О, я полагаю, мы последние», — радостно сказал лорд Экклея, отводя меня от Виндсома.

Но мы не стали подходить ни к лорду Матали, ни к его дочери, ни даже к алтарю в центре зала. Вместо этого мы обошли основную массу присутствующих и направились в дальний угол зала. Как только мы оказались там, его тонкая, но сильная рука соскользнула с моего плеча. Я обвел взглядом зал, но никто не обратил на нас внимания, за исключением, пожалуй, Зелины: мне показалось, что она отвернулась как раз в тот момент, когда я повернулся.

«Что Вам от меня нужно?» — спросил я, достаточно тихо, чтобы нас не могли легко подслушать. «Я встречал достаточно асур, чтобы понять, что этот старый добрый дядюшка — всего лишь пантомима, разыгрываемая для того, чтобы ослабить мою бдительность».

Левиафан тепло улыбнулся. «Я не виню тебя за то, что ты так думаешь. Действительно, проведя все свое время с такими представителями клана Индрат и даже с Реном Каином IV, ты вряд ли пришел бы к какому-то другому выводу. Но, уверяю тебя, я не склонен выставлять себя в ложном свете ни перед тобой, ни перед кем-либо другим. Я слишком стар для этого, и это не свойственно левиафану. Именно поэтому Зели… прошу прощения, Зелине, так трудно внешне не показать своего желания поковыряться зубами в твоих костях».

Я издал удивленный смешок, но затем протрезвел. «Неужели они с Алдиром действительно...»

Лорд Экклея нежно улыбнулся, но я уловил в его улыбке язвительный уклон.

«А, ну, возможно, все было гораздо сложнее, но я не буду рисковать ее гневом, продолжая говорить об этом. Мы, левиафаны, уже давно не придерживаемся традиции, согласно которой власть передается молодым, способным убить и поглотить своего родителя, но мне бы не хотелось давать своей дочери повод воскрешать эту традицию». Его глаза заблестели, а улыбка смягчилась. «Прости меня. Я просто хотел проявить свое любопытство по отношению к лессеру, связанному с драконом и одаренным телом асуры. И все это при том, что у него нет сигнатуры маны, совсем. Ты — самая интересная разработка, пришедшая из старого мира за долгое-долгое время».

«Старый мир?» — спросил я.

«Возможно, большинство не считает его таковым». Одна сторона его безбрового лба наморщилась. «Но большинство асур вообще не думают о нем — или о тех, кто там живет, — несмотря на связь, которая до сих пор существует между нашими мирами. Но не будем об этом. Лорд Индрат прибудет с минуты на минуту».

Он протянул руку ладонью вверх. На его ладони лежали три маленькие ярко-голубые жемчужины. Когда я позволил ему перекатить их в свою руку, я понял, что они полны жидкости. «Подарок клана Экклея клану Лейвин. Слезы Матери... или траурный жемчуг, если хочешь. Мощные эликсиры».

«Благодарю Вас, лорд Экклея», — сказал я, перекатывая жемчужины размером с мраморные шарики на ладони и наблюдая, как перемещается внутри ярко-синяя жидкость.

«Верун. Давай оставим «лорда» для встреч Великой Восьмерки, хорошо?»

«Спасибо, Верун. Но мой... клан не сделал ничего, чтобы заслужить такой подарок», — сказал я, пытаясь вернуть их обратно.

«Это не тот подарок, который нужно заслужить», — ответил он, делая полшага назад. «Это дар уважения, признания. Такие вещи предназначены для того, чтобы их дарили, верно?»

Не успел я ответить, как раздалась вспышка маны и на меня внезапно навалилась тяжесть. Оглянувшись, я сразу же обнаружил, что Кэзесс стоит в центре зала, спиной ко мне. Давление сразу же ослабло.

«Спасибо всем, кто пришел», — сказал он, когда все взгляды обратились к нему. «И спасибо клану Матали за то, что позволили клану Индрат провести эту церемонию возвращения. Это трагедия беспрецедентного масштаба, когда воина-дракона забирают раньше положенного срока. И в то же время мы чествуем тех, кто жертвует собой, защищая свой клан, свою расу и свой дом, как это сделала Авхилаша, столкнувшись с воинами нашего старейшего врага, Агроны Вритры».

При упоминании имени Агроны раздалось враждебное бормотание.

«А теперь присоединитесь ко мне и выразите свое уважение к павшей. Помажьте себя кровью ее сердца, чтобы в этот миг мы все стали одним кланом, кланом асур, связанным отныне и до скончания времен, единой родословной в нашей памяти».

Кэзесс подошел к передней части похоронных носилок и окунул два пальца в красную жидкость. Он дотронулся кончиками пальцев до своего виска, а затем плеснул последние несколько капель на белые доспехи покойного дракона. Отойдя в сторону, он склонил голову.

Анакаша шагнула вперед следующей. Опустив пальцы, она коснулась уголка правого глаза, и по щеке потекла красная слеза. Затем она тоже смахнула несколько багровых капель на доспехи сестры и встала рядом с копьем, положив на него руки.

Лорд Анкор подошел к чаше, но так и остался стоять, а благовония медленно поднимались вверх, обрамляя его лицо. Выждав несколько секунд, Сарваш шагнул вперед и помог необычному дракону обмакнуть пальцы. Тот бессистемно размазал вещество по лицу, а затем стряхнул остатки на алтарь вокруг чаши. Сарваш быстро выразил свое собственное почтение, и они вместе двинулись к Анакаше.

Я почувствовал, как лорд Экклея наклонился ко мне.

«Иди. Они все будут ожидать, что ты откажешься от этого ритуала или пройдешь его в самую последнюю очередь в соответствии с твоим положением как лессера. Это подчеркнет, что ты здесь как равный, чтобы проявить уважение к мертвым, если ты не будешь ждать».

Не находя причин, по которым старый левиафан мог бы ввести меня в заблуждение, я присоединился к начинающей формироваться очереди. Не один дракон бросил на меня удивленный взгляд или переглянулся, но никто не стал вмешиваться в мое присутствие.

Когда подошла моя очередь, я обмакнул три пальца в жидкость, которая была густой и маслянистой на ощупь, и провел ими по закрытым глазам, как боевой раскраской. «Я не закрыл глаза на твою жертву», — тихо сказал я, повторяя слова, сказанные ее сестре. На периферии зрения я увидел, как сузились глаза Анакаши, внимательно наблюдавшей за мной.

Осторожно стряхнув последние капли на доспехи Авхилаши, я отошел в сторону и встал рядом с Кэзессом, так же склонив голову.

Ритуал продолжался до тех пор, пока каждый не помазал и себя, и покойную. К концу ритуала ее доспехи были так забрызганы красными точками, что казалось, будто она только что вернулась с поля боя.

После помазания началось поминовение. Оно соответствовало своему названию: пересказ жизни Авхилаши ее кланом, семьей, тренерами и друзьями. Один из старейшин пошутил, что она вылупилась с копьем в руке, а молодой дракон рассказывал, как она тренировала его каждый день в течение сорока лет подряд, и что бы он ни делал, он никогда не мог угнаться за ней. Ее сестра рассказала о том, как они бесконечно соперничали за уважение родителей и лорда, а затем поведала об их совместной охоте, когда им было всего по семьдесят лет, и о том, как сестре удалось и спасти свою жизнь, и убить семиглавого змея, не получив ни единой раны.

В течение последующих двух часов были рассказаны эти и многие другие истории, некоторые из них были забавными, другие впечатляющими и даже пугающими, но все они носили оттенок грусти и утраты.

Когда все было закончено, Кэзесс снова шагнул к алтарю.

«И вот мы поминаем павшую воительницу, ее великие и малые деяния, ее образ в наших общих жизнях, сплетенных кровью ее сердца. Пожалуйста, оставайтесь столько, сколько пожелаете, питайте свое тело нашей едой и питьем, свой разум — беседой, а свой дух — общей скорбью».

Низкий гул разговоров, последовавший за его словами, был похож на глухой рев после торжественной сосредоточенности обмена историями.

Я заметил, что несколько асур сразу же направились к клану Матали и передали ряд мелких предметов. Подарки, как я и ожидал. Потянувшись в карман, я покатал три жемчужины, размышляя. Украдкой брошенный взгляд на лорда Экклея, который пробовал какое-то морское существо, свернутое в рулет и насаженное на вертел, не усилил моего внезапного подозрения.

Как он там сказал? Такие вещи предназначены для того, чтобы их дарили. Левиафан, разумеется, знал о подарках. Неужели он правильно предположил, что я не знаю, и заранее подготовил меня к этому? Но почему? Было бы оскорблением — отдать то, что он мне дал? Я еще раз обдумал слова и принял решение.

Когда четырехглазый пантеон отошел от Анакаши, я приблизился. «Леди Матали», — серьезно сказал я, доставая из кармана три шара. Я сжал их в обеих руках и слегка поклонился, протягивая их. «Жертва вашей сестры была принесена ради моего народа. Я знаю, что то, что я даю вам сегодня взамен, не идет ни в какое сравнение с жертвой клана Матали, но я хочу, чтобы у вас было это: три Слезы Матери в ознаменование этого траурного дня».

По всему мавзолею пронесся ропот, но высокая асура лишь потрясенно уставилась на мое подношение.

Лорд Анкор протянул руки, но не взял их. Вместо этого он закрыл жемчужины в моих руках и улыбнулся мне дрожащей улыбкой, в его глазах блестели еще не выступившие слезы.

Сарваш выглядел бледным и подавленным. Сама Анакаша была непроницаема, взгляд ее был отрешенным. Никто ничего не сказал, и я с жемчужинами в руках поклонился еще глубже, отступил назад и отвернулся, не зная, правильно ли я понял ситуацию. Но, повернувшись, я на мгновение поймал взгляд старого левиафана, и он подмигнул мне, прежде чем засунуть шампур в рот.

Внезапно мне стало не по себе, и я отошел подальше от толпы, раздумывая, не вернуть ли подарок лорду Экклеи. Когда я вновь оторвал взгляд от жемчужин, левиафан уже исчез.

Не найдя его в толпе, я направился к краю темной завесы, скрывающей гробницы Индратов. Мой разум пытался понять, почему Верун сделал мне такой ценный подарок. Не давая себе опомниться, я наложил на руку руну пространственного хранения и отправил жемчужины внутрь, не желая, чтобы с ними что-нибудь случилось.

Память.

Еще один предмет из моей руны хранения позвал меня. Я почувствовал, как меня захлестнула волна сентиментальности, но не стал сразу вынимать предмет. Оглядевшись по сторонам, я убедился, что никто не обращает на меня внимания, и, пробравшись сквозь лианы с черными цветами, оказался в небольшом алькове с другой стороны.

Я выдохнул, сам не понимая, что сдерживал дыхание, и мои плечи расслабились. Шум приглушенных разговоров стал тише, жгучее ощущение от множества взглядов, следящих за мной, остыло, и я позволил себе погрузиться в уединение, сбросив с себя, как плащ, обязательную благородную личину.

Леди Сильвия Индрат наблюдала за мной со своего портрета на стене.

Я извлек ее ядро, осторожно взяв его в обе руки. В нем не осталось ни эфира, ни маны. Ни послания, ни намека на то, что делать дальше. Это был просто пустой, высохший орган умершего дракона. Вскоре и асура, лежащая на одре в десяти метрах футах от меня, станет не более чем этим органом. Но она была. Я слышал ее истории, видел ее самопожертвование. Несмотря на свой гнев по поводу того, что драконы не смогли защитить людей на этой горе, я признавал, что они были готовы отдать свои жизни, чтобы сразиться с Фантомами.

Ядро в моих руках не было Сильвией, так же как копье и щит, лежащие рядом с Авхилашей, не были ею. Я все еще не мог понять, что имел в виду Нико, посылая его мне, но был уверен, что он и сам не знает. Он судорожно пытался сделать все возможное, чтобы помочь Сесилии.

Совсем как тогда, на Земле.

Я закрыл глаза, наклонился вперед и прижался головой к шероховатой поверхности ядра. Я не присутствовал на церемонии ее поминовения — даже не знал, проводил ли ее Кэзесс, — но она заслуживала чего-то, пусть даже самого малого.

В передней части светильника были дверцы, в которые были вставлены серебряные свечи. Я открыл их, и внутри оказалась небольшая чаша, наполненная маслянистой красной жидкостью. Из центра чаши торчал пустой держатель для благовоний. Осторожно окунув туда кончик одного пальца, я закрыл глаза и прижал его ко лбу между бровями.

«Ты открыла мне глаза на жизнь, которую мне еще предстоит прожить. Ты дважды спасла меня от смерти, которая приходила слишком рано. Доверила мне видение будущего, до которого ты не дожила. И», — мой голос стал грубее, — «самое главное, ты приняла меня в свою семью, как на словах, так и на деле».

Я позволил одной капле мази капнуть на ядро и аккуратно поставил его на подставку для благовоний.

«Мне жаль, что Сильви не может быть здесь, но я приведу ее когда-нибудь. Когда она будет в безопасности».

Я осторожно закрыл двери и встал, едва ощутимая тяжесть свалилась с моих плеч, когда я оставил ядро позади. Глаза портрета, казалось, следовали за мной, прекрасно передавая ту непостижимую глубину понимания, которую Сильвия отражала при жизни.

Сглотнув подступившие к горлу эмоции, я пробрался сквозь лианы и встретился взглядом с голубыми глазами Зелины, стоявшей в паре метров от меня. Она нахмурилась и отвернулась.

В нашем Telegram канале по ссылке: https://t.me/+jNnrz8CnvdhkNzgy можно добавить шикарные стикеры "Реджис", присоединяйтесь! Мы публикуем много интересного контента связанного с тайтлом "Начало После Конца".

Если вы нашли ошибку(и) в главе, то пожалуйста, заполните форму в ВК по этой ссылке: https://vk.cc/c2ZJiD

Количество эпизодов в оригинале неизвестно, так как глава официально ещё не была опубликована на Tapas, при появлении информации, я её обновлю.

Над главой трудилась команда группы ВКонтакте @npktl в составе:

— theunt (Переводчик)

— ominami, unger (Редакторы)

Краткая статистика главы: 18 страниц; 184 абзаца; 649 строк; 5836 слов; 37820 символов.