Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 113

В один чудесный день, наполненный весенним солнцем, Хайнер поднялся на холм Сансет-Клифф. Ряд красочных крытых домов окружали скалу и проходящую дорогу.

Хайнер сразу заметил среди них дом с небесно-голубой крышей. Он достал из кармана ключ, что она прислала ему, и открыл калитку.

Его плечи напряглись, пока он проворачивал ключ в замке. Он приехал сюда с наступлением марта, как и обещал Аннет, но не знал, зачём конкретно она пригласила его.

Захочет ли она прервать все связи, что есть между ними? Хочет ли она, чтобы они жили как совершенно незнакомые люди? Или она, наоборот, скажет, что всё в порядке?

Он собирался поступить так, как попросит, и сделать всё, как скажет Аннет. Если она хочет расстаться, так тому и быть. Если она не хочет видеть его до конца своей жизни, он не появится перед ней.

У Уильяма, мальчика из сказки, был счастливый конец, несмотря на то, что он отказался от цветка. Однако, реальность не была сказкой. Хайнер не верил, что ему вообще может быть прописан счастливый конец.

Белая калитка со щелчком открылась. Он перевёл дыхание.

Запоздалое желание последовало за ним, как сожаление. Он всё ещё надеялся, что она скажет ему, что всё будет хорошо. Что всё в порядке…

Он вошёл и закрыл за собой калитку. Его чёрные туфли зашуршали по узкой тропинке между сочной зелёной травой.

Через несколько шагов Хайнер резко остановился. Он поднял голову и посмотрел наверх. Откуда-то ветром донеслась слабая, но знакомая мелодия.

Хайнер прислушался. Убеждённый, что услышанное им — правда, он тихо вздохнул. Его зрачки недоверчиво задрожали.

Это была та самая песня.

Это была мелодия из его музыкальной шкатулки.

Хайнер сделал ещё шаг, словно одержимый. Когда он, наконец, добрался до места, со двора донеслась мелодия пианино.

Она была сыграна в несколько более медленном темпе, и ноты были немного искажены, точно так, как в первый раз, когда на инструменте играла маленькая девочка. После паузы Хайнер понял, что виной всему её не до конца оправившаяся левая рука.

Внезапно он вспомнил дни их детства, как старый сон. Здание столь белое, что он не осмеливался даже прикоснуться к стене. Мелодия, струящаяся сквозь развевающиеся на ветру шторы. Трава, мягко утоптанная под его ногами.

Маленькие ручки двигались взад и вперёд по большим клавишам фортепиано у открытого окна. Белое платье и заплетённые в косичку светлые волосы. Девочка, хрупкая и красивая, как сахарная кукла… Образы, что владели им в течение очень долгого времени.

Каждую ночь своей юности он представлял себе её лицо, которого никогда не видел вблизи. Он представлял себе голос, которого никогда не слышал, а затем всё повторялось снова и снова.

У него даже возникло глупое желание, чтобы взгляд её голубых глаз хотя бы раз встретился с его взглядом. Ещё у него было невероятное желание разговаривать с ней так долго, как это возможно.

Песня становилась всё яснее, чем дальше он направлялся к заднему двору. В конце концов, Хайнер тихонько дошёл до открытого окна. Он видел, как трепещут занавески.

Женщина в белом платье сидела перед стареньким пианино у окна в ярком солнечном свете. Она была ослепительна, будто вся окрашена светом. Фигура её выглядела более нежной, чем у святой, самой чистой из всех.

Хайнер заворожённо уставился на её профиль. Ему как будто снился сон, прекрасный, как фантазия, где был такой желанный образ, освещённый и глубокий.

Так красиво и пугающе. Хайнер, казалось, вернулся в детство, увидев то, чего не должен был видеть. Он невольно отпрянул от окна.

--щёлк--

Ветка треснула под его каблуком, неосторожно наступившим в спешке. Хайнер тихонько вздохнул. В то же время музыка прекратилась. Блики солнца упали на подоконник.

Всё его поле зрения стало белым, как в остаточном изображении. Женщина повернула голову. Он инстинктивно замер, пытаясь спрятаться.

Стул от пианино осторожно отодвинули. Хайнер услышал, как к окну приближаются туфли. Вместо того чтобы убежать, он стоял и зачарованно смотрел в квадратное окно.

— Ах…

В тускло мерцающей сцене к нему шла та маленькая девочка. Поверхность её золотистых волос переливалась на солнце.

Расстояние между ними сокращалось. С каждым шагом девочка становилась всё ближе и взрослее. От ребёнка к девушке, от девушки к молодой женщине, от молодой женщины к вполне зрелой Аннет.

Его затуманенное зрение в какой-то момент прояснилось. Мужчина и женщина стояли лицом друг к другу у открытого окна. В её голубых глазах отразилось его лицо.

— Хайнер.

Она ослепительно улыбнулась при свете и позвала его по имени. В этот момент он почувствовал, как далёкое воспоминание, довлевшее над ним, словно тень, отступило.

На мгновение он забыл все слова, мысли вылетели из его головы, и даже воспоминания скрылись куда-то. Только женщина перед ним, как прекрасный масляный натюрморт, поглощала всё его существо.

— Почему ты здесь, а не на пороге? — спросила она.

— Произведение…

Мужчина, что вновь почувствовал себя тем мальчиком, замешкался с ответом.

— Мне нравится.

Он выплюнул те слова, что давно хотел сказать. Аннет смущённо потёрла щёку. Она застенчиво улыбнулась.

— Ну, моя игра плоха… Это один из этюдов, который я чаще всего играла в детстве. При изучении техники игры, обычно начинают практиковаться с этюдов. Я играла эту песню так часто, что мне надоело.

— Разве то, что ты пишешь для концертов, не этюды?

— Да, и поэтому я снова пытаюсь играть небольшие пьесы, что играла, будучи маленькой.

Хайнер знал большинство песен, которые она играла в те времена. Даже если он не знал названий, был уверен, что сможет вспомнить их все, если услышит.

Он импульсивно признался.

— В тот день, когда ты играла эту песню…

— Что?

— Это был первый раз, когда я увидел тебя.

Глаза Аннет расширились от его слов. Она удивлённо посмотрела на Хайнера и слегка улыбнулась ему.

—…Я поняла. — пробормотала она себе под нос. — Хайнер, ты знаешь название этой песни?

—…Не знаю.

Он намеренно не искал название этой песни. Всё потому, что воспоминание о времени, когда он восхищался юной леди Розенберг, он хотел стереть из своего прошлого.

— Этот этюд — одна из частей сюиты в несколько пьес под названием «Нетипичная любовь». Это довольно старая музыка, в классическом стиле.

Хайнер не мог узнать этого, потому что музыкальная шкатулка была разбита, и образ девушки, что казалась ему святой, исчез, а мелодия, исказившая его жизнь, стала ему просто омерзительна… Поэтому он не искал название песни.

— «Мой возлюбленный угнетатель».

Он прошёл долгий путь, чтобы получить ответ.

— Вот название этой песни.

Мягкий голос положил конец его старому вопросу. Хайнер рассеянно смотрел на её губы и соответственно пробормотал.

— …возлюбленный угнетатель.

Название казалось неизбежным. Возможно, его судьба была решена с того момента, как он случайно услышал эту песню в розарии дома Розенберг.

Аннет отступила от окна.

— Хайнер, я сыграла свой этюд с желанием, чтобы ты его услышал. Я знаю, что вышло убого, потому как я не могу, как прежде, использовать левую руку… но всё же.

Она приблизилась к нему на два шага.

— Если ты не услышишь меня издалека, почему бы тебе просто не оставаться рядом? Даже если ты вовсе ничего не услышишь… ты можешь смотреть, как мои пальцы бегут по клавишам. Просто останься рядом со мной.

Три шага.

— Это мой ответ.

Аннет медленно подошла и села в кресло рядом с пианино. Её длинные тонкие пальцы нажимали на клавиши. Она улыбнулась ему, и снова начала двигать руками.

По комнате снова полилась музыка.

Ноты звучали в несколько более медленном ритме. Нежная, мягкая мелодия поднималась и опускалась меж ними. Хайнер стоял, положив руку на подоконник. Он слушал представление.

Сейчас он был её единственным зрителем, а она — его единственной пианисткой. Красивая мелодия нежно окутала двоих. Это был миг, что казался вечностью.

Губы Хайнера слегка подрагивали, пока он смеялся и плакал. Область его грудной клетки беспомощно содрогалась.

«Аннет… Даже если всё исчезнет, ты будешь единственной, кто останется для меня. Вся моя жизнь — это ты. И это всегда будешь ты. Аннет… Ты там, а я здесь. Между нами всего несколько шагов, но мы можем видеть и слышать друг друга. Ты снова стала моей драгоценностью. Аннет, наказание всей моей жизни…Мои прекрасные оковы. Я люблю тебя всем сердцем, всей жизнью…«Мой возлюбленный угнетатель».

Аннет, погружённая в музыку, вдруг повернула голову, чтобы посмотреть на него. Их взгляды встретились. Хайнер изо всех сил пытался подавить свои нахлынувшие эмоции.

Он смог широко улыбнуться ей.

Ветер подул с далёкого горизонта. Волны белели у скал, и вместе с мелодией возвращались в море. Новые волны, рождённые ветром, переливались на солнце.

Так продолжалось долгое время...

---------Конец---------