Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 92

[Дорогая Кэтрин!

Я пишу вам в надежде, что это письмо благополучно дойдёт до адресата.

Ваше письмо я получила очень поздно, в процессе эвакуации, когда Центральная линия обороны была прорвана, но затем отбита у врага. Простите, если я побеспокоила вас.

Кэтрин, возможно, вы читали последние газеты. Тогда вы знаете, что я получила лёгкую травму во время операции, когда всё пошло не по плану. Не волнуйтесь, это не столь серьёзная травма. Сейчас я прохожу курс реабилитации в госпитале в Портсмане, и у меня всё хорошо.

Не могу передать вам, как я была встревожена, услышав новости о том, что над Синтией взрываются бомбы. Я пыталась позвонить по номеру домашнего телефона, но линии связи, похоже, были разорваны.

Вы в порядке? Вы в безопасности?

--(опущено)--

Недавно я снова виделась с бывшим мужем. Я испытала сложные эмоции к нему и с трудом уняла трепет сердца, поэтому решила найти и заново прочесть постскриптум письма, полученного от вас в прошлый раз. Это очень помогло мне.

На самом деле, я полностью осознаю, что вернее всего разрубить под корень все связи с этим человеком. Больше незачем за него держаться, нужно идти разными путями. Так мы сможем облегчить ношу друг друга.

Но, я хочу поговорить с ним как следует. В церкви, где меня держали в плену, только будучи на грани смерти я поняла, как сильно мне это на самом деле нужно. Тот факт, что я никогда прежде не пыталась узнать его… Я сожалею.

Кэтрин, я не верю, что всё можно чудесным образом разрешить путём одного глубокого разговора. Однако, я верю, что, зная то, чего не знала прежде, я смогу увидеть полную картину и сделать лучший выбор. Как во время нашей с вами встречи в приёмной официальной резиденции под зимним солнцем.

Если я снова упущу возможность на этот раз — думаю, это останется моим сожалением на всю жизнь.

Кэтрин, вы как-то сказали мне, что я слишком стараюсь, и мне следует иногда просто довериться чувствам, позволить сердцу выбирать. Пожалуй, я сделаю так. Вы поддержите меня, не так ли?

--(опущено)--

Меня выпишут, как только я поправлюсь. На обратном пути я обязательно сделаю небольшую остановку в Синтии.

Я с нетерпением жду встречи с вами, с добряком Бруннером, и прекрасной малышкой Оливией. Я надеюсь о многом с вами поговорить, когда вернусь, ведь между нами тоже ещё очень много недосказанного.

До тех пор, пожалуйста, будьте здоровы.

С любовью, Аннет Розенберг.]

***

Когда её тело уже более-менее восстановилось, сиделке Аннет больше не нужно было дежурить днём и ночью. Аннет решила звать медсестру только днём, в часы, когда она нуждалась в посторонней помощи.

Примерно в то же время Аннет передали ответ Хайнера. Ей сказали, что он отклонил её просьбу.

По какой-то причине он не смог или не захотел принять её. Аннет боролась с этим ответом. Она не была уверена, стоит ли дальше пытаться, но отправила ещё один запрос на встречу. Однако, полученный ответ был всё тем же. В конце концов, она отказалась от своих запросов.

Но с её стороны это не означало отказ от встречи с ним. До выписки из больницы оставалось ещё немного времени, и делать Аннет сейчас было нечего. Она решила присесть и просто подождать его в вестибюле на первом этаже госпиталя.

Как бы он ни был занят, он не стал бы торчать в больничной палате весь день. Хайнер был госпитализирован вместе с ней, поэтому Аннет была уверена, что скоро его выпишут, и верила, что сможет столкнуться с ним хотя бы раз, если будет сидеть здесь.

Помня об этом, Аннет провела большую часть дня на стуле в вестибюле. Она знала, что выглядит это глупо. Убивать время здесь весь день не было гарантией того, что она непременно увидит его. Но это всё, что она могла сделать.

К тому же, сидение в открытом и просторном вестибюле давало ей больше энергии для тела и разума, чем белые стены пустой палаты.

Иногда, когда она находилась в больничной палате с закрытой дверью, её преследовал посттравматический страх. Ей казалось, что потолок вот-вот рухнет на неё, хотя Аннет знала, что такого не может произойти.

Конечно же, она ничего не сказала об этом своей сиделке. Она позволила медсестре думать, что просто ждёт в вестибюле Главнокомандующего. Потому что иначе все её страхи дошли бы до него.

Время шло медленно.

[Целент нарушил свою декларацию о нейтралитете и объявил о намерении вступить в войну. Декларация Целента по действующему закону о нейтралитете соответствует духу государственной религии…]

Аннет вязала, слушая радио в холле. Некая женщина из соседней палаты сказала ей, что это хороший способ скоротать время. Так как вязанием Аннет не занималась уже давно, она решила начала с простого шарфа. Приспособившись к монотонным движениям, она сама не заметила, как связала уже половину изделия.

— О боже, кто это?

Аннет вздрогнула от голоса, доносившегося поверх её головы. Подняв взгляд, она разглядела морщинистое лицо улыбающейся женщины. Она радостно улыбнулась.

— Бабушка.

Это была старая женщина, которую ранили в церкви. С помощью Аннет старушка благополучно смогла выбраться из горящего здания и в настоящее время лечилась в госпитале Портсмана.

Бабуля не видела девушку с тех пор, как в последний раз была в больничной палате Аннет.

— Могу я посидеть с вами минутку?

— Конечно. Прошло много времени. Как вы?

— Я почти поправилась и скоро меня выпишут. С вами всё в порядке? Вы плохо выглядите.

— Я в порядке. Может, это потому, что я плохо спала.

— Почему? Вы не можете уснуть?

— Просто дурные сны…

— Это нормально, мне кажется. Если вам снятся кошмары, то это потому, что вы пережили очень многое.

Старушка прицокнула языком. Аннет молча улыбнулась в ответ.

— Но главное, Аннет, почему вы здесь?

— О, я просто… я кое-кого жду.

— Ждёте? Когда же он придёт?

— Я не знаю. На самом деле, я не знаю, придёт он или нет.

— Вот как?

Бабушка больше не спрашивала. Она молча размышляла, как бы о чём-то вспоминая, и давала тихие советы.

— Если вы ждёте, ты вам нужно прождать достаточно долго, чтобы потом не сожалеть.

Голос старухи звучал несколько грустно. Аннет внимательно слушала.

— Когда я была моложе, мой муж работал на угольной шахте за границей. Однажды я получила известие, что он погиб из-за обрушения шахты. Сначала я не поверила и ждала его, но, в итоге, вышла замуж повторно. Потому что я не могла прокормить своих детей одна.

— Ах…

— Но, через шесть месяцев после того, как я снова вышла замуж, мой муж, которого все считали мёртвым, и я в том числе, вернулся живым. Это было чудо, но я не могла радоваться. В то время я уже была беременна от своего нового мужа… Ну, вот так всё и закончилось.

Её морщины доказывали, что ход времени никого не пощадит. На её лице отпечатались следы тяжёлой жизни.

— Я не думаю, что мой выбор в то время был неправильным. Это было лучшее, что я могла сделать ради себя и моих детей. Но я всё равно сожалею. В то время ожидание моего мужа казалось ужасно долгим, но теперь, когда я вспоминаю об этом, это было не так уж долго…

Её голос сорвался, надтреснутый, как ветка засохшего дерева. Слова старухи теперь звучали тихо и слабо, но до странности отчётливо. Бабушка усмехнулась и продолжила.

— На самом деле, независимо от того, какой бы путь вы ни выбрали, у вас всегда будут сожаления. Такова жизнь, так что мы можем поделать? Мы просто стараемся сожалеть как можно меньше.

***

Вестибюль больницы был тихим и тёмным поздно ночью.

Аннет, сидевшая здесь одна за вязанием, поняла, что провязала не ту петлю посередине, и начала её распутывать.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы раскрутить нитку, потому что заметила ошибку она только после того, как провязала ещё ряд узлов. Аннет работала вдумчиво и спокойно.

В тот момент, как она распутала пряжу и вытащила запутавшуюся нить правой рукой, её левая рука ослабла, как будто не принадлежала ей. Она безвольно свисла, рухнув вниз.

Вязание упало ей на колени. Она не успела схватить конец, как часть шарфа соскользнула на пол по подолу её юбки.

Аннет ощутила, как колотится её сердце. Она сидела так, даже не думая поднять упавшее изделие. Её рука бессильно покоилась на коленях.

Взгляд её опустился к слабой левой руке. Она попыталась пошевелить пальцами, но это не сработало так, как ей хотелось. Тёмное отчаяние поползло по её телу. Аннет опустила глаза и затаила дыхание.

«Какая польза от всего этого?», — подумала она.

Внезапно в дальнем конце вестибюля раздались шаги. Аннет не подумала проверить, кто движется к ней, она просто сидела с опущенными глазами.

Равномерные шаги продолжались, и, прежде чем она успела опомниться, она услышала их поблизости. В момент, когда Аннет с опозданием попыталась поднять голову, поняв, что звук шагов так знаком ей, в её поле зрения появилась большая сильная рука.

Чья-то рука подняла упавшее вязание и протянула ей. Аннет тупо уставилась на пряжу и медленно подняла взгляд.

На неё смотрели особенно пронзительные, глубоко запавшие серые глаза, не отражавшие никакого света. Он выглядел несколько сердитым.

Аннет посмотрела на него в изумлении, а потом нерешительно взяла своё вязание.

Хайнер молча протянул ей руку. Казалось, он хотел схватить её и заставить встать. Аннет помедлила, приводя мысли в порядок, но осторожно взяла его за руку и встала.

Он двинулся в сторону коридора. Аннет ничего не сказала, пока его рука направляла её за собой.

Она взглянула на руку, которую держала. Твёрдая мозолистая ладонь аккуратно сжимала её кисть с минимальной силой, будто обращаясь с хрупким существом, которое легко может умереть. Аннет показалось это несколько странным.