Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 36

На протяжении всей своей жизни Хайнер бесчисленное количество раз оглядывался на этот момент.

С какой стати он сбежал тогда? Почему он просто не сказал, что прогуливался в саду, а затем случайно наткнулся на её окно? Почему он не сказал ей, что её игра была очень хорошей?

В то время Хайнер не знал, кто эта девушка. Он мог бы догадаться, стоило только подумать, но у него не было времени, и он просто в панике сбежал.

Но, возможно, в глубине души он смутно знал это с того момента, как увидел маленькую сияющую белую фигуру. Знал, что она отличается от него.

Возможно, поэтому он не был так удивлён, когда встретился с ней снова и узнал, что она была подающей надежды пианисткой. Он думал, что это вполне естественно. Было бы странно, если бы такая благородная и утончённая девушка имела низкий статус.

Когда он изо всех сил пытался удержать свою маленькую музыкальную шкатулку, девочка изучала все виды искусства, включая музыку, у профессиональных учителей.

Когда он придумывал способы, как утолить болезненный голод сегодня и завтра, девушка досыта ела все возможные виды блюд.

Когда он изо всех сил пытался не быть побеждённым и раздавленным, девушка мечтала о будущем на сцене в качестве пианистки в большом, модном зале.

От колыбели до могилы ей предстояло прожить совсем другую жизнь, чем он. Их статусы нельзя было даже сравнивать. Мысль об этом начала грызть его, как червь, делая ещё несчастнее.

Хайнер попытался избавиться от воспоминаний.

Тренировочный лагерь был хорошим местом, чтобы что-то забыть. Его учили механически двигать телом, мучить конечности до тех пор, пока суставы не заскрипят, а также промывали мозги и учили лояльности, чтобы голова стала пустой от мыслей.

Он подчинялся приказам от рассвета до заката, и всё его тело полностью истощилось. Казалось, что конечной целью этого места было напрочь стереть в нём человечность.

Более того, Хайнеру приходилось всё время терпеть боль, потому что раны ещё не полностью зажили. Он часто покрывался холодным потом с бледным лицом от любого неправильного движения. Не было времени думать о чём-то постороннем.

Однажды он услышал, что курсанта в соседней комнате избил инструктор и что у него что-то не в порядке с головой. Для любого парня здесь не было большой проблемой получить травму или умереть. Обычно все закрывали глаза и шли дальше. Но в этот момент Хайнер внезапно осознал своё положение.

«Мы всего лишь одни из многих шахматных фигур».

Эти слова постоянно крутились в его голове. Он торопился, будто кто-то преследовал. Несмотря на то, что это был обычный день, он отличался от обычного.

Из-за сумбура в голове Хайнер наделал много ошибок во время тренировок. Сначала на них не обращали внимания из-за его травм, но в итоге он получил наказание в 10 кругов по тренировочной базе.

Примерно во время последнего круга Хьюго вошёл на тренировочную площадку с чем-то в руке. Хайнер, отплевываясь, остановился.

— Эй, почему ты продолжаешь ошибаться. Это не свойственно тебе. Ты окончательно сошёл с ума?

Хьюго бросил Хайнеру бутылку с водой и отругал его. Хайнер, держась за бок, нахмурился. Видя, что товарищ не отвечает, Хьюго продолжил ворчать.

— Что с тобой такое?

— …Я думаю, рана открылась.

— Хм? Дай-ка взглянуть. Вау, да, это кровь.

Шов на едва затянувшейся ране на боку разорвался. Его рубашка медленно намокала от крови, но у Хайнера не было сил идти в лазарет, поэтому он просто сел под деревом.

— Что, в лазарет не пойдёшь?

— Позже.

— Тогда рана заразится, и ты умрёшь.

— Зачем тебе этот кусок мусора?

— Это не мусор, а тростник.

 Хьюго сжимал несколько стеблей камыша в руке. В глазах Хайнера это ничем не отличалось от мусора.

— Я сходил на побережье и собрал его. Решил сделать травяную флейту.

— …флейту?

— В детстве я жил в деревне. Мой отец учил меня делать флейты из травы.

— И они действительно издавали звуки?

— Конечно. Хочешь тоже попробовать?

Хайнер молча протянул руку. Хьюго дал ему один из тростников, задумавшись, что с эти парнем не так. Он сел рядом с Хайнером.

— У тебя есть нож? Возьми и повторяй за мной.

Хайнер вытащил из кармана перочинный нож и очень внимательно выслушал объяснение Хьюго.

— Если вытащишь сердечник под углом около 30 градусов, он отделится вот так…

Хайнер неплохо подражал методу Хьюго. При отделении центрального ядра внутри образовалось цилиндрическое пространство.

— Ножом вырезай небольшое отверстие посередине…помести один лист между щелью и обрежь все листья, оставив немного на конце, затем подрежь их все…потом сплетай.

Это был процесс столь же простой, сколь и бесполезный. Хайнер с сомнением посмотрел на травяную флейту.

— И как в неё играть?

— Приложись губами прямо сюда и подуй.

Хайнер попытался дунуть в указанное отверстие, но услышал лишь свист воздуха. После нескольких попыток он пробормотал.

— Я ничего не слышу.

— Это потому, что ты в этом не силён. Слушай.

Хьюго приложился губами к травяной флейте и очень осторожно подул в неё. В то же время из самодельного инструмента донёсся писк. Брови Хайнера слегка приподнялись.

Хьюго ещё несколько раз повторил манёвр, издавая свистящий звук. Это было похоже на сломанный свисток. Звук походил на писк птенца, зовущего мать-птицу.

Как бы там ни было, это было совсем не то «инструментальное звучание», которое имел в виду Хайнер.

— Эй, что ты думаешь?

— …

— Почему молчишь? Разве не круто?

— А как насчёт выступлений?

— Выступление? Какой концерт можно сыграть на такой грубой травяной флейте? Тебе придётся практиковаться около ста лет. Да, кстати, в городе, где я жил, один старик играл на такой флейте...

Хьюго начал рассказывать историю своего детства. Хайнер, однако, совсем не слушал и рассеянно смотрел на свою поделку. Из одного тростника невозможно было сделать настоящий инструмент. Какого чёрта он ожидал? Думал ли он, что сможет сыграть песню на такой травяной флейте?

— Этот пищащий звук…да что это за флейта?

— Ну, простая флейта, а ты что думал?

— Мелодии настоящей флейты, наверняка, похожи на фортепиано.

— Эй, раз она издаёт звук, - это музыкальный инструмент.

— Нет, ты должен уметь что-то играть.

— Ты предвзят, друг.

Хайнер пожал плечами и лёг на спину. Он задавался вопросом, что толку говорить с человеком, который всю свою жизнь имел контакт только с травяной флейтой, когда речь шла о музыкальных инструментах.

— Почему ты лежишь? Не идёшь в лазарет?

— Позже.

— Тогда ты умрёшь рано.

Хайнер закрыл глаза, не отвечая. Прохладный ветер обдувал его лицо, а Хьюго свистел рядом с ним на флейте.

«Как было бы хорошо, если бы это была мелодия фортепиано той девушки».

Хайнер повернулся на бок. Трава перед ним закачалась.

Он хотел снова услышать её игру. Он не мог не думать. У него возникла иллюзия, что звук травяной флейты всего одной нотой превратится в фортепианную пьесу, названия которой он даже не знал.

Он хотел снова услышать это выступление. Это очаровательное представление, эту мечтательную сцену из того летнего вечера, ещё раз…

Хайнер рассмеялся. Он пытался стряхнуть с себя воспоминания, но в конце концов, ничего не вышло. Его разум был поглощён этим.

Воздух был свеж и наполнен гармонией. Звуки травяной флейты доносились с вершины холма.

***

Хайнер был ничем не примечателен, по сравнению с его талантом и способностями. Конечно, он был отличным курсантом, и надзиратели пристально следили за ним, но именно во время тренировок по выживанию он впервые всерьёз продемонстрировал весь свой потенциал.

Отчасти это произошло потому, что Хайнер намеренно убил своих мучителей. Его не особенно интересовало будущее, мечты или успех. Он просто хотел максимально избежать возможности неизбежного насилия.

Но, после визита в особняк маркиза, Хайнер больше не скрывал свои таланты. Он буквально начал делать всё возможное, чтобы его заметили. Он сделал всё, что мог.

Мгновенно Хайнер превратился в лучшего курсанта в своём классе, и его стали приглашать на каждый ужин у маркиза. Если бы кто-нибудь спросил юношу о причине, подумал бы, что он сумасшедший.

Единственная причина, по которой он вынес кровавые тренировки, чтобы занять первое место, заключалась в том, что он так отчаянно хотел послушать игру на фортепиано.

Самому себе он казался бесконечно жалким. Гуманитарные науки и искусство были заботой тех людей, которым не нужно было беспокоиться о выживании. Это была роскошь для него.

Но, слушая выступление девушки, Хайнер прекрасно понимал, почему люди читают литературу, восхищаются искусством и ходят на концерты.

К его счастью, время званого ужина совпадало со временем занятий девушки у фортепиано. Благодаря этому Хайнер всегда мог слышать её игру в одно и то же время и в одном и том же месте.

Он прятался в траве у окна и слушал льющуюся мелодию. Пение птиц, шелест листьев и мелодии фортепиано были единственными звуками в его ушах.

Казалось, в мире, наполненном звуками и мягкими нотами, остались только он и эта девушка. На тот момент его жизнь казалась намного лучше.

Пока пальцы девушки двигались взад и вперед по клавишам, Хайнеру казалось, что он парит где-то в воздухе. Ему казалось, что ощущение травы под его ногами полностью исчезло.

Пьесы переносили его в чужие страны за суровым морем, на бескрайние луга, которые он видел только на картинках, и в родной город, который он даже не мог вспомнить. Не в холодную реальность, а в какое-то другое, далёкое место…

Хайнер сидел на траве, обхватив ноги руками. В такие моменты его тело, большое и грубое для парня его возраста, казалось бесконечно маленьким. Он склонил голову и оперся щекой о колено.