Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 64

Мир был спокоен, когда он снова открыл глаза.

Не было ни звука выстрелов, ни звука разрывающихся гранат, ни криков, ни стонов, ни трупов. Лишь бело-голубой свет ламп накаливания освещал больницу.

Аннет записывала количество медикаментов в блокнот, не подозревая о его присутствии. Лицо его, сильно измождённое и грубое, в свете ламп накаливания выглядело удивительно бледным.

Хайнер какое-то время смотрел на неё, затем медленно опустил взгляд. В его руке не было пистолета. Однако его пальцы всё ещё слегка дрожали, и он не мог ровно дышать.

Этот симптом появлялся каждый раз, когда он становился психически нестабильным.

Хайнер участвовал во многих войнах в оперативных целях, но, по иронии судьбы, он редко был на фронте как член армии Падании…

Во время этих войн Хайнер часто видел Аннет в образе одной из медсестёр.

Когда он был без сознания из-за огнестрельного ранения в плечо, он принял медсестру, что лечила его, за неё. Придя в себя, он глухо рассмеялся над собой, чувствуя себя подавленным.

Не могло быть, чтобы эта женщина могла выполнять такую тяжёлую работу в таком ужасном месте, как поле боя.

«Как эта тщетная фантазия могла стать реальностью?», — недоумевал он.

Глаза Хайнера проследили за руками Аннет. Её тонкие пальцы пересчитывали предметы один за другим. Дойдя до конца, Аннет перепроверила таблицу. Что-то в числах не складывалось, и она вопросительно наклонила голову.

Хайнер был в десяти шагах и смотрел на неё дрожащими глазами. Её губы слегка шевельнулись, как будто она повторяла что-то.

«Если мы … Интересно, что было бы, если бы мы встретились здесь. Что, если бы я впервые встретил тебя как простой солдат медсестру? Если бы я был раненым пациентом, и ты лечила меня…если бы наша первая встреча была такой. Я спросил бы твоё имя и представился сам. Я бы попытался узнать, есть ли у тебя жених или возлюбленный. Я бы крутился вокруг тебя, как собака, требующая внимания, чтобы найти, чем я могу помочь тебе. Мы могли бы сидеть рядом у костра, как это делают солдаты и медсёстры в свои выходные. Мы бы смеялись, глядя, как танцуют другие. Мы могли бы даже пойти вместе в ближайший трактир и подолгу беседовать…»

Пальцы Хайнера всё ещё слабо дрожали, бессильно свисая. Его взгляд остался прикованным к её лицу.

«Может быть…просто может быть. Если бы я встретил тебя не в том огромном красивом особняке Розенберг, а в этом месте, полном запаха крови и криков. Если бы я встретил тебя не в красивом белом платье, а в старой форме медсестры. Не ты в своём недосягаемо-далёком статусе, а ты, как обычная женщина, добровольно отправившаяся на службу. Может быть, я бы разглядел тебя…»

Аннет выпрямилась, закончив считать и складывать медикаменты. Она обернулась, потирая веки, возможно, от усталости. Её хрупкая спина выглядела слабой, как будто она вот-вот упадёт.

Хайнер сжал дрожащие пальцы. Мысли, льющиеся в его сознании потоком, замолкли. Ему нужно было вернуться в казарму. Даже если боевые действия закончились, сейчас было военное время. Здесь нельзя терять ни минуты.

Ему пришлось вернуться. Ей тоже пришлось вернуться.

Хайнер сдвинул с места свои тяжёлые ноги. В полевом госпитале не умолкали стоны солдат.

Он отодвинул полузакрытую палатку. За входом казалось темнее, чем внутри. Хайнер мгновение колебался, затем спокойно вышел.

В этот момент он услышал, как сзади что-то с глухим стуком упало. Хайнер неосознанно повернул голову. Но из-за кровати и подноса он не мог нормально видеть пол.

— Боже мой!

Проходившая мимо медсестра удивлённо опустилась на колени. Она подняла голову и крикнула остальным.

— Человек потерял сознание!

***

[Дорогая Аннет.

В Синтии облачно и холодно каждый день. А как у вас там? Не должно быть так холодно. Я приложила к письму шарф, но не знаю, не примялся ли он по дороге. Я слышала, что письма и посылки, отправленные миссис Хосс своему сыну, потерялись по дороге или задержались.

(… опущено —)

Если бы я знала, что ты собираешься на передовую, я бы остановила тебя любыми средствами, но право же, Аннет сошла с ума! Как твои дела? Ты хорошо себя чувствуешь? У нас всё хорошо. Оливия ещё не начала говорить. Мне интересно, когда же она начнёт? Я не могу дождаться, чтобы услышать её голос. Я обязательно попрошу её запомнить имя Аннет. К тому времени, когда ты вернёшься, сможешь услышать, как Оливия зовёт тебя.

( … опущено —)

Мы все скучаем по тебе, Аннет. Когда война закончится, пожалуйста, немедленно приезжай обратно домой, не думая ни о чём другом. Понимаешь?

С любовью, Кэтрин Гротт

13 декабря 721 г.]

***

[Дорогая Аннет.

Пишу в надежде, что к тому времени, как придёт моё письмо, ситуация исправится. Я только что получила известие, что фронт Монтиоре «зашёл в тупик». Я так понимаю, операции пересматриваются? Пожалуйста, я только надеюсь, что как можно больше людей благополучно вернутся назад.

(… опущено —)

О, может быть, ты помнишь Ганса? Это он без всякой причины подтрунивал тебя в нашем фруктовом киоске. Он брат одного из друзей Бруннера. Я слышала, что он тоже записался. Он новобранец, так что, похоже, собирается в тыл. Я плакала, когда он сказал, что едет на поле боя, хотя какой из него солдат...

Все живут в страхе перед войной. В эти дни я хожу в церковь каждый день. Я всегда молюсь за тебя, Аннет…]

***

[Моей гордой Аннет.

О, какой счастливый день!

Как только я проверила Выпуск Победы, то чуть не рухнула. Неудивительно, что я не могла не уловить проблеск надежды в твоём последнем письме! Конечно, мы не ожидаем, что война так просто закончится, но мы все очень рады. На международном уровне Франция подверглась резкой критике, поэтому можно ли надеяться, что они просто отступят?

(… опущено —)

Боже мой, ты встречалась со своим бывшим мужем? Должна признаться, я ожидала, что он навестит тебя. Он позвонил мне, как только узнал о твоей службе на фронте. Как страшно было, когда он злился… Так ты прислушалась ко мне?

(… опущено —)

Аннет, ты планируешь остаться там дольше? Мы надеемся, что ты вернёшься в Синтию как можно скорее. Я слышала, что много медицинского персонала, а также солдат были ранены и погибли. Конечно, я знаю, что не имею права останавливать тебя. Но как насчёт того, чтобы хотя бы просто перебраться в более безопасный тыловой госпиталь.

Аннет, я знаю, что это самые обычные слова, но, пожалуйста, береги себя до конца. Пусть Господь всегда направляет и оберегает тебя. Однажды мы отпразднуем победу все вместе!

С любовью к тебе,

Кэтрин Гротт]

***

Аннет подняла тяжелые веки.

Её зрение не сразу сфокусировалось на окружающем пространстве. Она чувствовала тяжесть, как будто всё тело было погребено под грудой камней. Её пальцы едва могли шевелиться.

Она только что очнулась, поэтому сознание её слегка притупилось. Она не успела осознать всю ситуации, но в голове стало яснее, чем прежде.

Аннет рассеянно повернула голову. В казарме, которая казалась простым зданием, горел тусклый свет. Это было незнакомое место.

Она попыталась вспомнить, что произошло. Аннет была уверена, что проводила инвентаризацию припасов. Какое-то время она плохо себя чувствовала, пока…

В последнее время у неё снова усилились головные боли и головокружение. Её тело было в порядке на передовой, но, очевидно, она находилась в состоянии сильного психологического стресса.

Аннет встала с кровати. Похоже, она долго спала, судя по её усталости, но не могла проверить точное время. Кроме того, она понятия не имела, где находится. Это было больше похоже на отдельную палату, чем на лечебный центр. Насколько Аннет знала, в полевом госпитале такого места не было.

«Это пустая офицерская комната?»

Всё тут казалось ей странным. Серьёзных травм она не получила, в лучшем случае у неё кружилась голова, но её поместили на пустой кровати. У неё не должно быть такой роскоши…

С ненужным беспокойством Аннет поспешила выйти из комнаты. Она схватила дверную ручку и повернула её, дверь со скрипом открылась. Она посмотрела в проём полуоткрытой двери. Вопреки её ожиданиям, за дверью был не коридор, а ещё одна комната.

На просторном письменном столе в комнате горела жёлтая лампа. Как раз когда она собиралась усомниться в своём зрении, её глаза встретились с глазами человека, держащего бумаги.

Аннет невольно замерла. Перед ней стояло слишком резкое, аккуратно выбритое и, казалось бы, нереальное лицо.

— …А?

Это был Главнокомандующий.

Он посмотрел на Аннет и встал со своего места. В тишине раздался скрежет отодвигаемого стула. Аннет стояла неподвижно до тех пор.

Хайнер широким шагом подошёл к ней. На испуганное, как у лани, лицо Аннет упала тень. Знакомый глубокий голос раздался над головой.

— Ты очнулась?