Онлайн чтение книги Мой возлюбленный угнетатель My Beloved Oppressor
1 - 21

Четыре дня спустя Кэтрин Гротт посетила официальную резиденцию.

Вскоре после полудня женщина в глубокой шляпке объявила о своей просьбе встретиться. На дворе стоял самый холодный день с прошлой зимы.

Аннет попросила Хайнера освободить гостиную для себя и Кэтрин. Хайнер возражал, но она была настойчивее, чем когда-либо.

В конце концов, он разрешил это на нескольких условиях, включая личный обыск Кэтрин. Хайнер заставил Аннет носить с собой небольшой нож для самообороны.

Аннет вошла в гостиную, теребя в кармане сложенный ножик. Кэтрин, сидевшая в кресле, встала. От женщины пахло морозной прохладой.

Кэтрин сняла шляпу и поклонилась. Она была обычной брюнеткой с однообразными чертами лица, но две слезинки под левым глазом придавали ей несколько одинокий вид.

Аннет тоже слегка склонила голову, а затем подняла её. Воцарилась тишина, когда они сели, обменявшись приветствиями.

Кэтрин выглядела рассеянной. Не в силах вынести дискомфорт, Аннет открыла рот.

— Так…

— Эм…

Их голоса перекликались. Аннет неловко усмехнулась.

— Сначала вы…

— Нет, мадам, говорите первой.

— Ничего страшного, давайте выпьем чаю… какой чай вы любите?

— Всё в порядке…любой.

В ответ на безразличный ответ Аннет выпалила: «Понятно…».

Сиденье казалось тесным и неудобным. Она не могла смотреть в глаза Кэтрин и беспричинно отводила взгляд куда-то ещё.

Аннет ничего не знала о произошедшей ситуации. Почему Дэвид хотел причинить ей боль, какие чувства испытывала к ней Кэтрин и что она знала…? Тот факт, что она была одна в этой невежественной ситуации, очень беспокоил её.

Аннет велела служанке подать две чашки теплого чая с лемонграссом. Когда она обдумывала, что сказать, пока готовится чай, Кэтрин небрежно спросила.

— Как вы себя чувствуете?

— Мне намного лучше.

— Я очень рада.

Было ли это искренне? Аннет не могла принять слова Кэтрин такими, какие они есть.

Внезапно взгляд Аннет коснулся живота Кэтрин, когда она посмотрела вниз. Заметив, куда был направлен её взгляд, Кэтрин положила руку на живот.

— Уже пять месяцев.

—…Ах.

Кэтрин недавно вышла замуж и теперь была беременна. Почему-то Аннет почувствовала себя странно из-за этой новости.

— Поздравляю.

Она изо всех сил пыталась говорить грубым, хриплым голосом. Это была совсем не поздравительная реакция даже для её собственных ушей.

— Спасибо.

Кэтрин ответила спокойно. Аннет сжала ладони, лежавшие на коленях так, что ногти впились ей в кожу.

Её выкидыш не был раскрыт внешнему миру. Кэтрин никак не могла знать, но Аннет почувствовала желание открыть ей все факты.

«У меня был выкидыш…Из-за твоего брата… Было 11 недель. Будет ли твой ребёнок рождён благословенным? Мой ребёнок не был благословлён, никто даже не знал о его существовании...». – слова, которые так и не прозвучали в этой комнате, Аннет с силой проглотила и похоронила в себе, выказав твёрдое самообладание. Руки её расслабились.

Какая разница, произнесёт она это или нет? Должна ли она притворяться, что жалеет её? Что бы тогда изменилось?

Не могла она и нарушить то, что Хайнер уже назвал конфиденциальным. Аннет стала жертвой, но у неё не было никаких полномочий. Так продолжалось долгое время.

Слуга принёс простые закуски, но никто к ним не притронулся. Пар от чашек тихо поднимался в воздух.

Кэтрин, смотревшая на поверхность чашки, вдруг открыла рот.

— Мадам, должно быть, думает, что я пришла к вам в надежде на услугу, верно?

— …Нет?

— Нет.

— Я полагала, что это может быть неправдой.

— Удивительно, не так ли? Почему же?

— Я не знаю…

Аннет не могла предположить то, в чём она даже не была уверена. Эта женщина по какой-то причине казалась ей знакомой. К счастью, Кэтрин больше не задавала вопросов.

— Я пришла навестить мадам, потому что хочу вам кое-что сказать.

— …

— Я думала, что встречусь с вами после того, как вы поправитесь. Так что я специально немного опоздала. Хотя, мадам, возможно, надеялась, что я не приеду.

— Нет, я…

Аннет быстро отвергла это заявление, затем, мгновение колебалась, не зная, что сказать.

—…не совсем.

— Я понимаю.

Губы Кэтрин слегка приподнялись. Это была фальшивая улыбка.

— Мадам немного отличается от того, что я ожидала увидеть.

Улыбка Кэтрин стала немного шире, когда на лице Аннет отразился немой вопрос.

— Я думала, вы будете более высокомерной и самодовольной.

— Ах…

— Потому что вы единственный ребёнок.

Аннет, единственная дочь маркиза Дитриха, много лет испытывала одиночество.

— Ну, много времени прошло и многое произошло. Люди меняются.

Слова имели странный оттенок. Аннет не нашла ответа, поэтому просто промолчала. В прошлом она бы попыталась доказать, что она не такой человек. Но теперь у неё не было подобной воли.

Аннет подумала про себя, что она действительно может быть таким человеком. Просто она была не в курсе.

— У вас есть родственники?

— …Да, было несколько.

— Вы, должно быть, были очень близки с ними? Тем более, что вы единственный ребенок в семье.

— Мы были хорошими друзьями.

Аннет не поняла, почему Кэтрин задала такой вопрос, но ответила так, как было задано.

— А я полагаю, что вы со своими родственниками не очень близки.

— Мои родственники живут в других частях страны. У меня есть один старший брат и один младший брат. Мы выросли вместе, как и в большинстве семей.

Кэтрин, естественно заговорившая о своей личной жизни, продолжала свой рассказ.

— Мой брат закончил академию и устроился на работу в торговую компанию. Он был амбициозным человеком. Он всегда хотел подняться на более высокую должность.

Глаза Кэтрин немного заслезились, пока она медленно вспоминала своё прошлое. Аннет был знаком этот взгляд.

— Мой брат очень старался подняться до более высокого положения. Он усердно работал, он льстил своему начальству, чтобы выглядеть хорошо, и совершил несколько бесчестных поступков. Он делал всё возможное, чтобы получить должность.

Это была ностальгия.

— Но мой брат каждый раз не получал повышения. Я слышала, что начальник филиала был аристократом и украл все заслуги моего брата, а затем продвинул собственного сына. Очевидно, Джеймс мог смириться с первым, но не со вторым. Я не уверена, каковы критерии... в любом случае.

Кэтрин, казалось, не обращала внимания на то, что подсознательно произнесла имя своего брата. Аннет тихо повторила имя.

Джеймс. Джеймс… Бакел.

— После этого мой брат записался в революционную армию. – Кэтрин вздохнула. — Не слишком серьёзная причина, не так ли?

Аннет ничего не ответила. С того момента, как была упомянута «революционная армия», у неё перехватило дыхание.

— Революционные вооруженные силы… хотя название кажется правдоподобным, на самом деле состояли в основном из таких людей, как мой брат. Не особенно из-за какого-то великого дела или способности, просто… обычные, может быть, даже немного незначительные люди.

После революции радио и газеты освещали героическую сторону каждого солдата-революционера. Это был хороший способ продвинуть легитимность революции и одновременно создать общественное мнение.

— Честно говоря, я мало что знала о революционной армии. Я не хотела иметь с этим ничего общего. Но я убеждена, однако, что мой брат не был назначен там на какую-либо важную работу. В лучшем случае он стал просто жертвой.

Аннет терпеливо сопротивлялась желанию немедленно уйти. Она не хотела слушать дальше. Но она должна была выслушать. Она не хотела слышать. Но ей все равно пришлось. Всё равно…

— Пять лет назад «охота» на представителей революционной армии была в самом разгаре. Многих разыскивали и увозили, и мой брат был одним из них.

Зачем ей это слушать? Аннет задумчиво молчала.

— В то время ответственным за допрос был маркиз Дитрих. Суд и пытки, можно сказать. Во всяком случае, всё было сделано очень быстро.

Почему Аннет хотела это слушать?

— Они пришли к выводу, что мой брат был шпионом враждебной страны, что прибыл в Паданию, дабы развязать гражданскую войну, и что он будет приговорён к смертной казни в соответствии с Законом о национальной безопасности. Маркиз быстро закончил свой допрос и сразу же куда-то ушёл. Как если бы у него было какое-то срочное дело.

Зачем ей рассказывали эту историю? Аннет всё щё не могла вникнуть.

— В тот день для вас устраивали фортепианный концерт.

В этот момент Аннет вспомнила, где она видела женщину. Лицо Аннет мигом побледнело.

Она невольно прикрыла рот обеими руками. Если бы она этого не сделала, не смогла бы сдержаться от возгласа.

***

Ей было 23 года. После успешного сольного концерта Аннет усыпали в честь праздника несколькими букетами цветов.

Её нервировала толпа, собравшаяся вокруг неё. Свет ослеплял, аромат большого букета цветов, который она держала у груди, был сильным, а похвалы людей вызывали головокружение.

— Дорогой, сфотографируемся все вместе.

— Сюда, папа!

— А, да. С дочкой, конечно, надо сфотографироваться… Ой, подожди. Хочешь сначала сфотографироваться с друзьями?

Аннет кивнула головой и пошла фотографироваться к своим друзьям.

Внезапно поспешно подошедший человек что-то прошептал на ухо маркизу Дитриху. Слова мужчины почему-то разозлили маркиза.

Аннет перестала смеяться над шутками друзей и снова посмотрела на отца.

— Не… плачет… сейчас…

— Репортёры….

После короткого разговора маркиз Дитрих отмахнулся от мужчины. На его лице отразилось раздражение.

Подозрительно глядя на отца, Аннет спросила его, что происходит. Маркиз Дитрих попытался улыбнуться, но ему ничего не оставалось, как туманно ответить на настойчивый вопрос дочери.

— Кто-то поднимает шум перед концертным залом.

— Шум… Кто? Почему?

— Возможно, потому, что они недовольны судом. Идиоты, не знающие строгости и всемогущества Закона. Не обращай внимания.