Онлайн чтение книги Чтение про себя The light in the night
Глава 16 - Жюльен 15

Выйдя, Тао Жань увидел Фэй Ду, держащего руки в карманах и в ожидании стоявшего около двери. "Дятлы", шумевшие у ворот, еще не разошлись. Из-за того что бюро было вынуждено выпустить подозрительного ребенка-богатея, даже Фэй Ду мог ощутить повисшее в воздухе напряжение среди команды уголовного розыска, так что он приготовился ждать конца дня. Он не ожидал, что Тао Жань так торопился с работы. Сделав небольшую паузу, Тао Жань заговорил первый:

— Фэй Ду, подойди сюда. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Фэй Ду моргнул, а после взглянул на женщину, свернувшуюся калачиком на стульях.

— Что насчет нее?

Услышав это, Тао Жань был в некотором затруднении. 

— Все нормально, — сказал Ло Вэньчжоу, выйдя и прислонившись к двери. — Когда она проснется, я спрошу, чего она хочет. У ворот есть пансионат, где останавливаются наши люди, путешествуя по делам. Это безопасно и дешево. Если она пожелает, они приготовят ей там комнату. А если она все еще не хочет, дежурный офицер оставит ей простую кровать. 

Тао Жань неуверенно сказал:

— Разве это не против правил? 

— Парочка слов от меня мигом все разрешат, — Ло Вэньчжоу махнул рукой. — Поторопись и иди. Никто не беспокоится об этом так, как ты.

Услышав это, Фэй Ду удивленно спросил:

— Что, Тао Жань, у тебя есть дела на вечер?

Тао Жань не ответил. Он лишь сказал:

— Иди сюда.

Ло Вэньчжоу смотрел, как Тао Жань отводит Фэй Ду в сторону; поскольку они только завершили раунд, он на секунду забыл об игровой машине и связанных с ней нежных чувствах.

Он бросил критический взгляд на спину Фэй Ду, чувствуя, что каждая его клетка излучает слово "флирт"; помести его в шпионскую драму, на него даже не придется наносить макияж, чтобы он стал классическим предателем народа.

Но, как бы он ни заигрывал, какой в этом смысл? Он был отвергнут точно так же.

Ло Вэньчжоу внезапно ощутил приступ злорадства к своему товарищу по несчастью. В приподнятом настроении он завис у двери офиса, не желая уходить, и хотел, чтобы его шея выросла достаточно для лицезрения того, как патриарх во втором поколении встретит отпор.

Ло Вэньчжоу знал Тао Жаня много лет. Они прошли через многое: вместе искали пропавших детей, вместе боролись с дьявольскими злодеями, завоевывали доверие и писали самоанализы.  Они стали действительно близки.

Хоть Тао Жань и был бедным и несчастными, он хороший человек, милый в спокойной и услужливой манере. Время шло, и это неизбежно повлекло за собой некоторые неумеренные амбции, вроде особенности "пол: мужской, интерес: мужчины". Но в вопросе сексуальной ориентации Тао Жань совершенно отличался от Ло Вэньчжоу; по своей натуральности он мог посоперничать с бабушкиной сметаной. Настаивать было бы жестоко, так что Ло Вэньчжоу быстро сбавил обороты. Он лишь иногда вставлял несколько слов, по привычке переступая границы приличий. 

Реакцией Тао Жаня обычно не был ни стыд, ни злость. Он был совершенно великодушным. У него были некоторые прекрасные мысли, красота которых могла лишь забродить, будучи спрятанной; как только они выходили на ясный дневной свет, запросто очищались ультрафиолетовыми лучами.

И сейчас, когда Тао Жань ясно показывал, что вот-вот перейдет на другую ступень жизни, Ло Вэньчжоу с готовностью следовал за ним, освободившись от своих непыльных забот, которые уже почти испарились под солнцем. Не считая горстки сожалений, это не вызывало никаких заметных волнений, скорее, пришло облегчение от того, что проблемы разрешилась естественным путем. 

Хотя многие статьи были написаны мирскими людьми, в которых они с чувством советуют людям по всему миру "не показывать окружающим, что у вас все хорошо, ведь они не всегда хотят видеть, что у вас все хорошо," Ло Вэньчжоу казалось, что он знает нескольких людей, относительно существования которых он считал "видеть, что его дела идут хорошо, сделает меня счастливым," даже если метеоритный поток будет уносить этого человека все дальше и дальше от него.

Хотя, возвращаясь к теме Тао Жаня, здесь и сейчас единственной его возможностью появления метеоритного потока была покупка лотерейного билета.

Фэй Ду обладал необычной чувствительностью. Зачастую он мог с одного взгляда сказать примерно то же, что собирался сказать другой. Когда Тао Жань затащил его в сторону, у него, похоже, были некоторые предчувствия; он встал, выпрямился, опустил взгляд глаз в форме лепестков персика и действительно стал выглядеть, как приличный человек. 

Тао Жань задумался, не зная, с чего начать. Пришлось рассказывать издалека. 

Одной рукой он начертил линию в воздухе и сказал Фэй Ду:

— Когда я впервые увидел тебя, ты был вот такого роста, обнимал свой рюкзак, свернувшись калачиком в моей машине. Я позвонил на номер твоего отца третий раз и снова услышал гудки. Тогда ты поднял на меня взгляд… и я подумал, что должен присмотреть за этим ребенком.

Ресницы Фэй Ду слегка дрогнули, когда он посмотрел на Тао Жаня.

Сейчас его внешность отличалась от того жалкого ребенка, который обнимал свой рюкзак, свернувшись калачиком в его машине; Тао Жань сухо кашлянул.

— И в мгновение ока ты стал таким большим.

Пока он пребывал в замешательстве, не зная, как продолжить, Фэй Ду внезапно заговорил, назвав его "гэ", чего не делал уже давно. 

Тао Жань застыл, затем услышал, как Фэй Ду сказал:

— Я доставил тебе слишком много проблем, не так ли?

Тао Жань не ожидал, что он будет настолько разумным и проницательным, вплоть до предвидения. На секунду он застыл, прищелкнув языком. 

Но Фэй Ду неожиданно улыбнулся, обдумав его формулировку, и очень заботливо сказал:

— Последние несколько дней я размышлял: в ближайшие пару лет ты женишься, и, когда у тебя будут жена и дети, я не смогу докучать тебе без веской на то причины. Мой психиатр говорит, что друзья заводят семьи или уезжают, близкие постепенно стареют, люди расстаются, чтобы никогда больше не встретиться. Все эти вещи не какие-то неудачи, а естественный порядок, как облака и ясное небо, дождь и снег, объективное и вечное. В них нет скрытого умысла, и чрезмерное закцикливание на них подобно излишним жалобам на смену времен года; в этом нет смысла. Мир меняется, люди меняются, и ты тоже меняешься. Отрицать перемены и разлуки- нелогично. Более того, я уже говорил, что преследую тебя не для какого-либо результата. Не важно что случится, ты всегда будешь моим Гэ. 

Поскольку каждое слово, которое он собирался произнести, вырвали у него вплоть до последнего знака препинания, Тао Жаню нечего было добавить. Он смог лишь сухо сказать:

— …ты посещаешь психиатра?

Фэй Ду вскинул брови. 

— Еженедельные походы к психиатру — диковинка для нас, "буржуазии", как общество, пробующее бутилированную воду в 82 году, верно?

Тао Жань будто был служащим в компании Фэй Ду — он точно знал, что тот несет чушь, но не мог не поддаться на уговоры о безмятежности.

— Нет ли кого-то, кто тебе нравится, или ты собираешься пойти на свидание вслепую? — спросил Фэй Ду. 

— Свидание вслепую.

Уголки губ Фэй Ду дернулись, будто он едва удержался от того, чтобы не проскользнула оценка "как приземленно." После он вздохнул:

— Тогда хорошо. Как ты доберешься туда? Ты не пешком, не так одет? Не хочешь одолжить мою машину?

Тао Жань, раб ипотеки, будучи атакованным дважды за десять минут, не знал, плакать ему или смеяться.

— Хватит с вас двоих. Вы заранее договорились о своих репликах, не так ли?

При этих словах Фэй Ду подсознательно поднял голову, встретившись взглядом с Ло Вэньчжоу. Выражения их лиц стали неописуемыми, и одновременно каждый из них отвел взгляд.

Когда Тао Жань ушел, Фэй Ду не последовал за ним. Он ждал, пока не увидел, как Ло Вэньчжоу позвал дежурного полицейского, чтобы принять соответствующие меры в отношении матери Хэ.

Только после этого он осторожно вложил ей в руку свою визитку и, развернувшись, ушел.

Ло Вэньчжоу не знал, что с ним не так. Возможно, он подумал, что, когда Фэй Ду повернулся, он выглядел опустошенным; или, возможно, тоже  вступив в клуб отвергнутых, между ним и одетым в шелк демоном возникла эмоциональная связь, переросшая в симпатию. В любом случае, он порывисто открыл рот, чтобы остановить Фэй Ду:

— Эй. Полагаю, ты сегодня ужинаешь один?

Фэй Ду глубоко вздохнул и обернулся. Его появление, похожее на "свободен от людских желаний и страстей", продемонстрированное, когда он уходил, было разрушено его острым языком:

— Раз в столетие я живу, как вы, пожилые пустые гнездовья.

Столкнувшись с этой демонстрацией, у Ло Вэньчжоу зачесалась рука; он бы с радостью вернулся на пять секунд назад и дал себе оплеуху. Научить держать язык за зубами.

Но в сложившейся ситуации попытка отступить была бы мелочной, так что Ло Вэньчжоу равнодушно сказал:

— Сегодня ты успокоил родственников жертвы, не позволив ей наговорить чепухи в присутствии СМИ. Это нам помогло. От имени команды уголовного розыска я могу принести тебе чего-нибудь поесть, если ты останешься.

Шаги Фэй Ду остановились. Он несколько удивленно взглянул.

На самом деле Ло Вэньчжоу лишь проявлял вежливость. Он действительно не ожидал, что президент Фэй согласится остаться… так же, как Фэй Ду не ожидал, что слова Ло Вэньчжоу "принести тебе чего-нибудь поесть," были сказаны буквально. Этим местом оказалась столовая муниципального бюро.

В кои-то веки замолчав, Фэй Ду застыл в дверях столовой, ощущая дикую смесь ароматов и глядя на пестрый потолок и блестящую плитку пола; его взгляд бегло обследовал красные, желтые и синие пластиковые стулья и, наконец, декоративную картину на стене.

Надпись на картинке гласила: "Еда бесконечно сытная, фарш бесконечно хорош."

Фэй Ду был потрясен этим хвастовством, чувствуя, что бесстыдство столовой бюро было в одном ряду с бесстыдством Ло Вэньчжоу.

Когда Ло Вэньчжоу не хотел готовить, он он хватал что-то в столовой и забирал домой, так что сейчас он фамильярно прошел к окнам и сказал Фэй Ду из вежливости:

— У тебя есть какие-то ограничения в питании? 

Фэй Ду ответил совершенно бесцеремонностью:

— Есть. Я не ем сырой лук или вареный чеснок; не ем имбирь, ни сырой, ни приготовленный. Не ем кислое и острое. Не ем животный жир. Не ем стебли растений. Не ем баклажаны и помидоры в кожуре. Не ем животных с колена или шеи и мясо органов.

Ло Вэньчжоу промолчал.

Фэй Ду встретился с его холодным и непоколебимым взглядом, тщательно обдумал, после чего добавил:

— Также я не ем желтки и маринованный тофу. Ох, можно обойтись и гипсовым.

Ло Вэньчжоу никогда ранее не видел примата, которого удовлетворить было бы сложнее, чем Ло Иго. Он почувствовал, что пришлось приложить все  собранные силы, чтобы сдержать заключение "Тогда убирайся к черту и поешь дерьма."

Превысив лимит своего жизненного запаса терпения, капитан Ло заказал парочку блюд с прилавка для жарки, объясняя повару, что то-то и то-то нежелательно. После он отправился доставлять корм язвенникам "Фэй Иго."

В итоге Фэй Ду перебрал все разложенные на столе и, наконец, взял булочку с коричневой сахарной начинкой, а затем понадкусывал засахаренные яблоки.

Уголок глаза Ло Вэньчжоу дернулся. 

— Ты не сказал, что не ешь морепродукты.

— Я ем их, — ответил Фэй Ду, не поднимая взгляд. — Просто не хочу их чистить.

Ло Вэньчжоу глубоко вздохнул, снова испытывая чувство признания к святой натуре Тао Жаня. Он сопротивлялся желанию задушить этот груз уже семь лет.

Ло Вэньчжоу стукнул по столу.

— Ты имел в виду то, что сказал Тао Жаню?

Фэй Ду не ответил. Он кинул полунасмешливый взгляд в его сторону, будто только что услышал нечто глупое.

— Что за отношение? Я просто предложил тебе остаться поесть, потому как чувствовал сожаление, что бросил тебя, — Ло Вэньчжоу достал одноразовые перчатки и, делая вид, что кормит кота, очистил тарелку, полную тушеных креветок джамбо. — Почему ты остался?

Кончики палочек Фэй Ду замерли, и он взял креветку. В качестве равноценного обмена он не сделал следующее предложения похожим на атаку.

— Просто так. Ты выпустил Чжан Дунлая как приманку, потому что подозреваешь, что убийца рядом с ним и внимательно следит за перемещениями полиции?

— У тебя есть противоположное мнение?

— У меня тот же образ мыслей, — сказал Фэй Ду. — По сути, обратись вы в первую очередь к самой жертве, этого человека было бы не так уж сложно найти. Вероятно, он долгое время знаком с жертвой. Он мог изменить имя, но в обществе, где у каждого есть удостоверение личности, невозможно поменять имя, не оставив следа. Все хорошо, пока никто не подозревает и не ищет, но, как только ваша система начнет расследование, его раскроют очень быстро. После этого он отчаянно попытается отвлечь вас.

— Думаешь, жертва знала убийцу до приезда в Яньчэн, — сказал Ло Вэньчжоу, — а не то, что он тайно занимался делами, в которые некоторых посвящать не стоило.

— Деньги для оплаты лечения его мамы, — сказал Фэй Ду, — это что тысяч юаней, которые он отправил, пребывая в Яньчэне меньше месяца. Если бы я хотел совершить преступление, не впустил бы в свой круг человека, о котором ничего не знаю. Криминальные шайки, зарабатывающие столько денег, наверняка предъявляют более высокие требования, чем те, что оговориваются на проверках в вашем бюро.

Ло Вэньчжоу предпочел пропустить мимо ушей последнее высказывание.

— И, если у него был загадочный знакомый из родного города, то кто представил его криминальной группировке? Тот, кто его представлял, и убийца могут не быть одним и тем же человеком.

— Его мама сказала, что Хэ Чжунъи — так его звали, верно? — Хэ Чжунъи знал здесь лишь одного человека по имени "Чжао Юлун", который нашел ему работу. Он больше ни кого не упоминал. Если он встретил кого-то знакомого из родного города, он упомянул бы его при семье.

— Даже если они вместе совершали преступления?

— Особенно если бы они совершали преступления вместе, — сказал Фэй Ду. — Он знал, что незащищен, так что, неосознанно стремясь к ощущению безопасности, рассказал бы семье, "Я с таким-то таким-то." Это вид сверхкомпенсации для собственного утешения. Почему ты так уверен в причастности какой-то гипотетической "группировке"?

Палочки Ло Вэньчжоу остановились. Он разглядывал край своей миски, на мгновения погрузившись в раздумья. 

— Я не могу рассказывать тебе слишком много деталей. Потому что в ночь, когда он был убит, на телефон жертвы пришло таинственное сообщение, значение которого неясно. Потому что он, вероятно, был убит в районе восточных дворцовых ворот, но его тело было перемещено в район западного цветочного рынка, что в получасе езды. И потому что мы только что получили доклад информатора относительно района Западного цветочного рынка.

Фэй Ду нахмурился, наконец проявив следы удивления.

Тогда телефон Ло Вэньчжоу внезапно зазвонил. Вызов был с неизвестного номера.

Ло Вэньчжоу поднял трубку.

— Здравствуйте?

На том конце были слабые шумы, сопровождаемые тяжелым дыханием.

— Кто это? — сказал Ло Вэньчжоу.

В тот момент, когда он решил, что это был розыгрыш и собрался сбросить, настоятельный крик раздался из телефона:

— Помогите мне! Помогите…

Звонок оборвался.