Онлайн чтение книги Чтение про себя The light in the night
Глава 36 - Гумберт Гумберт 3

Я любил тебя.  Я был монстром, но я любил тебя. “Лолита”

Каменные лавки симметрично располагались вокруг давно высохшего пруда с лотосами. Среди грязи и увядшей листвы стояла бронзовая скульптура, выполненная в абстрактном стиле. Невооруженным взглядом разобрать, что она из себя представляла, было невозможным. Часть ее поверхности была сильно отполирована, что позволяло видеть искаженное отражение.

Только что Фэй Ду, беспечно бросив взгляд на скульптуру, встретил напротив отражение пары глаз.

В конце концов, бронзовая скульптура не зеркало. Свет и тени были сильно размыты, потому ни возраст, ни пол человека определить не удалось. Однако как только Фэй Ду увидел эти глаза, его сердце сжалось, а слойка с ванильным кремом, которую он только что проглотил, будто застряла где-то в груди. Он неосознанно поднял голову и, оторвавшись от изображения на скульптуре, стал осматривать округу.

Стен вокруг не было. Несколько зданий были сгруппированы в одном месте, совсем близко друг к другу. Так, что граница между ними и плотным потоком машин казалась расплывчатой. Неподалеку находилась автобусная остановка, которая втиснулась на застроенную территорию из-за путаницы в планах. Несколько человек выстроились в ряд недалеко от кустарников, одну группу людей сменяла другая. Магазины вдоль улицы вели довольно оживленную торговлю. Сегодня они закрывались к полудню, поэтому люди уже успели выстроиться в очереди к небольшим лавкам с различной едой.

Толпа суетилась. Местные почти в пижамах, прохожие, торопившиеся по делам где-то в окрестностях, автомобилисты, выбравшие путь покороче. 

Кто-то стоял в ожидании, кто-то обедал, кто-то доставлял что-то. Все находилось в движении, люди нескончаемо приходили и уходили.

Обладатель тех глаз явно был настороже и уже успел спрятаться в этом море людей, поэтому Фэй Ду не удалось приметить ничего подозрительного поблизости.

Несмотря на это, он сразу встал и обратился к Чэньчэнь: 

 — Вставай. Пошли домой.

Ничего не подозревающая Чэньчэнь издала протяжное и разочарованное “о” и с тоской посмотрела в сторону продуктовых магазинов, выстроившихся вдоль улицы. Она слизала остатки крема с пальцев. Ее глаза повернулись, и она обратилась к Фэй Ду с запросом. 

— У меня еще осталось немного карманных денег. Ты только что угостил меня пирожным, можно я тоже угощу тебя? Я хочу такое же со вкусом матчи.

— В другой раз, —  мягко подтолкнул ее Фэй Ду, — У нас еще обед.

Чэньчэнь была вынуждена последовать за ним. 

— Но я не люблю обедать. Там всегда много еды, которую я не люблю.

— Если честно, я того же мнения, — Фей Ду откровенно признался в своем синдроме принца перед маленькой девочкой и продолжил болтать уже о другом.

— Зато когда ты станешь постарше, сможешь покупать все, что захочешь, и никто никогда не узнает, что ты привередлива в еде.

Чэньчэнь безмолвно уставилась на него. Все эти взрослые такие бесстыжие! 

Именно тогда она вдруг ясно увидела выражение лица Фей Ду и застыла на месте.

Дети, заканчивающие младшую школу — наполовину взрослые. У них уже есть некоторое чувство предосторожности, и они легко понимают выражения лиц людей. В этот момент Чэньчэнь подумала, что Фей Ду шутит с ней. Как только она подняла глаза, она обнаружила, что он слегка нахмурился, а его лицо было уж чересчур серьезным.

Она невольно занервничала от этого потянула Фей Ду за край футболки. 

— Гэгэ, что случилось?

Они общались по пути и уже успели добраться до жилых домов. Окно первого этажа было широко открыто, и Фей Ду спокойно позволил девочке пройти впереди него, разговаривая с ней с немного опущенной головой. В этот момент, без предупреждения, он резко поднял глаза.

Он поймал на себе взгляд, который следовал за ними, как тень.

Человек был в солнцезащитных очках и маске, плотно и целиком закрывающей его лицо. Фей Ду положил руку на плечо Чэньчэнь и быстро повернул ее голову. Одновременно, примерно в двухстах метрах позади них, человек скрылся за ближайшим кустарником, сразу же исчезнув без следа. Фей Ду лишь мельком увидел его горбатую спину и седые волосы.

Старик?

Чэньчэнь все еще не понимала, что произошло, но, наблюдая за Фэй Ду, она начала переживать. Его холодный взгляд стал виден сквозь линзы, расположившиеся на его переносице. Фэй Ду продолжал вглядываться в толпу неподалеку от них, затем спросив: 

—  Тебя забирает кто-нибудь из школы?

— Д-да, — тихо ответила Чэньчэнь, — когда мои мама и папа дома, они приезжают за мной. Иногда, когда они на работе, меня забирает сестренка, и мы едем с ней на метро. Если она задерживается на работе, то я жду ее в школе. У нас есть учитель, который специально присматривает за нами.

Фей Ду задумчиво кивнул и спросил. 

— Ты не замечала каких-нибудь странных дедушек рядом?

Чэньчэнь на мгновение задумалась об этом и покачала головой, уже заподозрив неладное и полная дурных предчувствий.

Они вдвоем быстро вошли в коридор между жилыми домами. Старое светло-серое здание закрывало вид на тени. Некоторое время спустя из-за знака на автобусной остановке медленно вышел сутулый старик.

Его лицо было закрыто, на нем были огромные солнцезащитные очки, а в руке он держал трость, предназначенную для людей с ослабленным зрением, стуча ею по земле и пытаясь нащупать дорогу.

Окружающие равнодушно возились в телефонах с наушниками в ушах, не замечая его хромающих шагов.

Темные очки были прекрасным щитом для него — солнечный свет их преодолеть не мог, в отличие от его жадного взгляда.

Он проделал утомляющий путь сквозь пространство и время — без единого движения, он пристально смотрел туда, где только что стояла маленькая девочка.

Ее платье с цветочным узором, казалось, излучало свет, а заколка для волос из кварца подчеркивала ее чистое, яркое личико. Во всем поле его зрения, во всем мире, нигде больше нельзя было сыскать этого света. Только увидев эти детские и немного нелепые очертания, его глаза моментально вспыхнули ярким пламенем, оставляя на сетчатке прекрасно сложенные и четкие контуры.

Но совсем неподалеку извивался змей, тщательно оберегающий запретный плод. Вспоминая взгляд мужчины, который сопровождал девочку, он вновь испуганно отступал в тени. Его ужас и вожделение слились в уникальный трепет; он с жаждой облизывал губы, облокотившись на ствол дерева. Его грудь тяжело вздымалась. Этот трепет полностью овладел им.

Словно человек, который тонет или отравлен.

За время, что потребовалось, чтобы съесть булочку с кремом, лифт наконец-то починили. Фэй Ду нажал кнопку двенадцатого этажа и вошел в лифт вместе с Чэньчэнь. Она с опаской спросила Фэй Ду:

— Гэгэ, что только что случилось?

Фэй Ду сделал паузу, перед тем как не приукрашивая ответил ей: 

— Я увидел очень подозрительного человека. В будущем не забывай присматривать за собой, когда находишься одна со взрослым.

— Я знаю. Я буду в выпускном классе в следующем году. Я давно не маленькая первоклашка, — подражая тону взрослого, Чэньчэнь стала считать на пальцах. — Держись подальше от незнакомцев. Не ешь то, что дали незнакомцы. Если незнакомец спрашивает тебя о чем-то, вежливо скажи им обратиться к полицейским…

— Тебе следует быть еще осторожнее с людьми, которых ты знаешь, — перебил Фэй Ду, легонько стукнув ЧэньЧэнь в лоб. — Не садись в чужую машину, и не оставайся с кем-нибудь наедине, если вокруг нет людей — например, как сейчас. Тебе небезопасно находиться со мной. Что если я плохой?

Чэньчэнь прикрыла лоб, глядя широко раскрытыми глазами на человека, который  только что называл себя плохим.

— А?

— Включая учителей из твоей школы, и бабушек с дедушками, которые выглядят как будто им тяжело передвигаться. Поняла?

Чэньчэнь невольно вздрогнула. Как раз в этот момент лифт наконец поднялся на двенадцатый этаж, и его решетка открылась. Она тихо спросила: 

— Почему? Гэгэ, ты меня немного пугаешь.

— Быть напуганным не всегда плохо. Красивые вещи похожи на фарфор, — сказал Фэй Ду и протянул руку к двери лифта, пропуская девочку вперед. — Для него зачастую самое страшное — это не то, что по комнате бегает кошка.

— А что же тогда?

Фэй Ду внимательно посмотрел Чэньчэнь в глаза и тихо сказал:

— Это то, что фарфор не знает, что может разбиться.

Ло Вэньчжоу стоял у блока электропитания, прислонившись к стене и ожидая их с сигаретой во рту.

— Ты всегда тратишь столько времени на то, чтобы купить один провод для предохранителя? —  Ло Вэньчжоу достал фонарик и отвертку и отложил их в сторону, — Если бы ты задержался еще немного, рыба в холодильнике точно не продержалась бы.

Будто ища ощущение безопасности, Чэньчэнь быстро затопала своими маленькими ножками в квартиру.

Фэй Ду взял отвертку из рук Ло Вэньчжоу и со знанием дела открыл блок питания. Он вынул перегоревший предохранитель, затем несколько раз обвернул два конца электрической цепи проводом предохранителя и осторожно ущипнул его. Для этого всего ему хватило одной лишь отвертки. Он заблокировал небольшую секцию предохранителя, пару раз потянул, чтобы убедиться, что он надежно установлен, а затем заменил автоматический выключатель.

В комнате позади раздался звук — холодильник и кондиционер одновременно ожили. Весь процесс занял не больше минуты. Рядом с ним Ло Вэньчжоу не успел даже зажечь сигарету во рту.

К Ло Вэньчжоу вдруг пришло осознание того, что Фэй Ду уже давно не подросток.

Глядя на Фэй Ду, его мнение обычно разделялось — когда они вели ожесточенные бои друг с другом, Ло Вэньчжоу казалось, что Фэй Ду был опасным бедствием с отвратительным характером, полным отсутствием уважения к закону и дисциплине, способный взорваться в любое время. Более того, как только Фэй Ду открывал свой рот, все, что слышал Ло Вэньчжоу — мольба о парочке хороших пинков, которые может и безосновательны, но очень срочно нужны.

Но когда он был спокоен или в хорошем настроении, он вспоминал хрупкого подростка, свернувшегося на ступеньках у ворот виллы. Иногда Ло даже беспокоился о нем, иногда чрезмерно заботился о нем вопреки самому себе. Это была забота старшего брата, без каких-либо задних мыслей.

Но теперь, возможно, из-за переступающей все границы провокации Фэй Ду на лестничной клетке ранее, эти два мнения, две почти противоположных точки зрения внезапно стали сливаться в одно целое, ошибка и фальшь взаимно уничтожились, оставляя только клочок объективной ясности — Фэй Ду не был ни опасным или антисоциальным элементом, ни жалким маленьким мальчиком. Прежде всего, он был молодым человеком, и притом очень привлекательным молодым человеком, много знающим и тактичным, с наглой ложной пристойностью. 

У него будто на лбу было написано “жду тебя в моей постели в любое время”.

Ло Вэньчжоу подумал, что если бы это не был Фэй Ду, если бы он был всего лишь незнакомцем, с которым Ло столкнулся плечами на улице или в баре, то был бы одним из тех, кто заставляет задуматься о себе чуть дольше, чем любой другой прохожий. Но... Почему ему обязательно нужно предварительное условие “если бы это не был Фей Ду"?

Ло Вэньчжоу погрузился в глубокое созерцание, даже несколько отсутствуя во время приема пищи. Обеденный стол Тао Жаня был недостаточно большим; многие блюда не умещались, и их нужно было передавать. Ло Вэньчжоу случайно зачерпнул большой кусок ветчины в глазури для небольшой тарелки Фэй Ду; он только тогда вспомнил, что молодой мастер никогда не ест то, что “от колена и ниже”.

Ло Вэньчжоу остановился. Перед тем, как он успел заговорить, Фей Ду осторожно ткнул в мясо кончиками палочек, обменялся взглядом со свиной ножкой, а затем с отвращением на лице поднял ее и положил в свою тарелку. Его выражение лица напоминало кота-патриота Ло Иго, нюхающего импортный кошачий корм.

Ло Вэньчжоу: 

— …

Конечно, все заявления насчет  “ниже колена” и “фарингита” были просто чушью, которую этот ублюдок выдумывал.

И Фей Ду, и Чан Нин принадлежали к категории общительных людей с хорошо подвешенным языком; они быстро влились в толпу из бюро и совсем не казались чужаками. Лан Цяо, немного важничая, принесла с собой две бутылки красного вина. Кроме несовершеннолетней Чэньчэнь, она налила всем по бокалу, и они с энтузиазмом поздравили заместителя Тао с вступлением в ряды ипотечных рабов.

Прямо перед Чан Нин Лан Цяо прочитала импровизированное сочинение “Во славу заместителя Тао”. Она восхваляла все, что можно, начиная с преданности Тао Жаня своей профессии, заканчивая его любовью к жизни и маленькими животным. Она продолжила перечислять все непревзойденные сражения, которые заместитель капитана Тао предпринял против капитана-призрака Ло, чтобы защитить многочисленных “прислужников”. Наконец, под пристальным вниманием фальшиво улыбающегося Ло Вэньчжоу, она сменила тему, из ниоткуда сфабриковав красивую женщину, гнавшуюся за Тао Жанем. Напугавшийся Тао поспешно отвесил небольшой поклон и умолял покровительницу не подвергать сомнению чистоту человека невызывающего поведения.

— Тао-гэ действительно очень терпелив, — Фэй Ду своевременно заговорил, чтобы избежать неловкого молчания. — В будущем, когда у него самого будут дети, он определенно будет образцовым отцом. Я доставил ему много неприятностей, когда был маленьким.

Щеки и уши Тао Жаня заметно покраснели, и он стал отмахиваться от этих слов.

Чан Нин с любопытством посмотрела на него.

Фэй Ду отпил глоток красного вина. 

— Моя мама умерла молодой, и Тао-гэ был полицейским, который вел ее дело. У моего отца не было свободного времени, чтобы присматривать за мной, и гэ добровольно заботился обо мне в течение долгого времени. 

Вообще-то, я тогда был подростком. Даже если бы за мной некому было присматривать, я бы не умер с голоду в одиночку. Но только с ним я узнал, что такое "жить серьезно". Цзецзе, не смотри на то, как жалко он справляется в одиночку. Когда он заботится о других, он становится самым предусмотрительным.

Послушав, как эта толпа один за другим восхваляют Тао Жаня, Чан Нин поняла, как хорошо заместитель Тао ладил с другими; она не смогла удержаться и повернула голову, улыбнувшись ему.

Устойчивость Тао Жаня к алкоголю была ужасной — выпив большую часть бокала красного вина, он уже чувствовал головокружение; с двусмысленной улыбкой партнерши его мечты, он полностью утратил способность использовать свои когнитивные функции. Испытывая сильное давление, он начал бредить. 

— Нет, нет, это действительно… совсем не так. Я был не единственным, кто заботился о маленьком Фэй Ду, все очень беспокоились о тебе, даже мой шифу часто спрашивал про тебя. И кто еще... Вэньчжоу, если ты не заметил, он бы не сказал, но на самом деле он несколько раз ходил посмотреть за тобой, и тот твой игровой автомат, это он дал его мне, чтобы я…

Ло Вэньчжоу, слыша, что друг явно рассказывает лишнее, поспешно пнул его под столом, но было уже слишком поздно.

Этот пинок выбил из Тао Жаня последнее чувство равновесия, и он завалился набок, опрокинув ближайшую картонную коробку с мелочью, которую он еще не успел разобрать.

Всевозможные профессиональные книги, книги для досуга, папки и блокноты с грохотом упали на землю.

Фэй Ду и Ло Вэньчжоу, каждый из которых держался за свой угол стола, оставались неподвижны.

Лан Цяо бессердечно ткнула Ло Вэньчжоу локтем. 

— Это правда? Босс, ты действительно сделал это? Это довольно нелепо.

— ...

Знаешь же, что это неловко, и все еще говоришь об этом вслух во всеуслышание!

Под тяжелым взглядом Фэй Ду он взял себя в руки и сухо кашлянул; затем, явно пытаясь что-то скрыть, встал и пошел собирать содержимое коробки, которую опрокинул Тао Жань.

— Ни на что не годен. Капля лишнего вина — и ты начинаешь разбалтываешься, —  Ло Вэньчжоу резко сменил тему, взял пожелтевшую записную книжку и перелистал ее, поднимая пыль. — Откуда у тебя старая записная книжка шифу?

Прежде чем он закончил говорить, из блокнота выпал портрет, набросанный карандашом. На рисунке был изображен утонченный мужчина с правильными чертами лица, но в его глазах, которые смотрели прямо с наброска, было видно как он пытался подавить в себе что-то непомерно тяжелое. 

На бумаге была отмечена дата, более двадцати лет назад. В углу была написана заметка:

”У Гуанчуань — тела шести девочек не найдены".