Онлайн чтение книги Цикл историй: Межсезонье Monogatari Series: Off Season
20 - 4

Кажись, мне снова умереть пришлось.

И в этот раз, чуется, с голодухи. Вот какая мысль мелькнула, покамест сознание медленно прояснялось и нехотя угадывало, что я на троне восседаю.

Голодная смерть. Хм-м, случай из ряда вон…

Нынче-то еды в достатке.

Ужель осточертело мне питание регулярное да захотелось годы голодные вспомнить? Какого чёрта я творю?

— Вы пришли в себя, мастер?

Стоило повернуть голову — и вот он, Тропикалеск, обладатель резкого пронизывающего ледяного голоса с ноткой почтения. Преклонил колени перед троном.

Поди и стоял так, склонив голову, пока тело моё дохло да высыхало с голодухи… Ну что ж, ценю за преданность.

Боюсь, брось его так — и с места не сойдёт… Это меня позабавило; как помнится, шалости я вообще люблю, но, если оставить Тропикалеска у ног, с трона уж не встать. Вот и пришлось приказать ему:

— Яви мне свой лик.

Тело Тропикалеска пробила крупная дрожь (точно он ничтожество какое и смелости у него нет в глаза мне поглядеть), однако он успокоился вскоре и голову всё-таки поднял. Одного взгляда на него хватило, чтоб вспомнить: «А-а, точно-точно, до чего изящные черты у моего первого слуги!»

Если я, умирая и пробуждаясь, буду всякий раз красотой его наслаждаться, точно впервые вижу, то, чего уж там, ладно, смерть не так уж плоха.

Смерть для вампиров как особый дар.

И не о чем тут тревожиться.

Не ошибусь, коли скажу, что на лице вечно тревожащегося обо мне Тропикалеска (глядите, сколько преданности в глазах!) облегчение изрядное проступило.

Тропикалеск Хоумэвэйв Догстрингс.

Пущай он первым слугой считается, на деле ж он мой единственный слуга. Когда-то их было немало, но в итоге лишь он и остался.

Служил верой и правдой, вот и дослужился до номера один.

Все прочие номера свободны.

Однако ж мне ничуть не одиноко, нет. Не знаю, как раньше, но сейчас, когда сила и способности мои к регенерации развиты максимально, необходимость в слугах попросту отпала. А что касается Тропикалеска, то мордашка у него красивая уж очень, вот и позволяю пока рядышком крутиться.

Всё равно ведь не мешает.

Ну, вообще, дело-то не в одной мордашке приятной. Этот парень так усерден, что сам весь Замок Трупов содержит. Чего греха таить: лишь благодаря ему я и живу припеваючи.

Трудолюбие у Тропикалеска было всегда, а вот что до приятной мордашки — это не совсем результат его усилий. Проще говоря, моя заслуга.

Когда-то он был человеком, а потом, опосля укуса моего, в вампира обратился. Как известно, в ходе превращения тело человека совершенствуется да форму принимает наилучшую, что естественно вполне. Природные данные важны, спорить не буду, как и присваивать себе все заслуги, мол, красотой Тропикалеск чисто мне обязан. Только не сумневайтесь: глаза да кудри золотые он от меня унаследовал.

— Мастер… Ежели Вашей светлости не хватает питания, дабы восстановить силы, ничтожный Ваш слуга полагает, что разумнее всего употребить меня в пищу[✱]Тропикалеск говорит о себе с помощью ещё одного архаичного местоимения — «ватасимэ». Его использовала прислуга во время общения с хозяином, добавляя самоуничижительности в свою речь., — посоветовал Тропикалеск.

Да уж, из него преданность так и прёт. Он сам ходячая преданность.

Вообще, такая жертвенность вполне в духе раба, однако вампир этот склада иного совсем: он протянул так долго да выжившим единственным из всех моих слуг остался благодаря той самой незаурядной верности.

Необычный вампир.

Куда более необычный, чем смерть от голода.

Необычный, но неинтересный.

До редкого вида не дотягивает.

Мне больше по нраву слуги, способные сопротивляться воле владыки… Впрочем, только выкажи неповиновение — сразу в желудок ко мне угодишь. Так и исчезли все рабы, один за другим.

Тропикалеск, кажись, прямо-таки жаждет, чтоб его слопали, вот и держу его в качестве неприкосновенного запаса на случай, когда дела совсем плохи станут.

И, кажись, время пришло, пора за неприкосновенный запас взяться… Что ж приключилось-то?

Нет у меня привычки запоминать, что там меня прикончило. Обычно об этом докладывает Тропикалеск. Его отчёты никак нельзя назвать «повседневными», зато «посмертными» — вполне.

Поди, смахивает на формальность какую-то опосля воскрешения, да?

— Вашему ничтожнейшему из ничтожнейших рабов нет оправданий, мастер! — начал причитать Тропикалеск. — Я несколько затянул с установлением причины… Но теперь Ваш наипокорнейший слуга уверен как никогда: Вашей светлости следует поглотить меня!

Глянь-ка, при каждом удобном случае скормить себя пытается!

Тело-то моё воскресло недавно, так что голода особо и не было.

— Мастер, на сей раз Вы скончались по причине нехватки пищи… Ваш ничтожнейший раб слишком поздно заметил проблему. Сие серьёзнейшее упущение с моей стороны. Судя по всему, все подданные королевства вымерли.

— Подданные королевства… вымерли?

А мне уж думалось, ничто на белом свете удивить меня не может, но это…

О чём Тропикалеск толкует? Сначала до меня просто не доходило, как такое возможно вообще, но потом слова его пробудили кой-какие воспоминания смутные… Помню голод, из-за чего за пищей пришлось отправиться… И помню удивление своё: ни одного человека не попалось, хоть ты тресни!

Еда исчезла.

Помню голод и жажду… как тело моё иссохло.

— ...Случилась война какая-то, а мы и не заметили?

— Нет, дело обстоит несколько иначе, — Тропикалеск с видимым сожалением опроверг мою теорию.

Кажись, ему аж больно возражать мне. Не буду лишний раз поминать его запредельную преданность, но правда, чего это я…

После смерти тело моё ещё восстанавливалось и в голове всё точно туманом заволокло, а всё ж не стоило выдавать такую непростительную глупость! Людишки-то вечно друг с другом воюют, дело-то обычное. Однако если королевство какое войну проиграло, а жителей перебили, то им на смену хлынуть должна орава с земель государства-победителя.

Короче, по какой-то причине население вымерло, и теперь вампирам и съесть-то некого… Неужто чума?

Потому провизия моя вся и вышла?

— Позвольте сказать, что чума, да, — согласился Тропикалеск тихим голосом, точно сама возможность подтвердить слова мои превеликую радость ему доставляла и бедняга отчаянно старался при себе её держать. — Однако имя той чуме — красота.

— А-а?

— Мастер, приходилось ли Вам слышать сказку о Прекрасной принцессе?