Онлайн чтение книги Цикл историй: Межсезонье Monogatari Series: Off Season
20 - 46

«Сбежать отсюда невозможно. Брось эту затею», — мрачно посоветовал Драматург, чтобы я прекратила рыскать по тюремной камере. Судя по всему, этот специалист, с высоты своего опыта и профессиональных знаний, видел мои действия крайне неразумными, а меня саму — донельзя упрямой. «Дети должны доставить поручение вместо меня. Как только они выйдут на контакт с организацией, те направят на задание нового воина. Хайвэйста и Лоурайза уничтожат в любом случае, — это лишь вопрос времени. Моя работа выполнена, хоть и не в том виде, как я себе представлял. Но больше уже ничего нельзя поделать». Я не знала, как на это реагировать.

Драматург, сдаётся мне, слишком быстро пасует перед трудностями.

А может, в тот момент на него снизошло какое-то духовное просветление?

Хотелось бы только, чтоб он учёл и мои интересы, прежде чем отдавать судьбу близнецов в руки детей: я-то, в отличие от него, своей цели тогда ещё не достигла.

— Вы с ним по-разному смотрите на одни и те же вещи: Драматург, пожалуй… привык глядеть далеко наперёд и там видеть пользу от своих действий. У него радикальный подход: он не ищет сиюминутной выгоды. Драматург, верно, посчитал, что всё равно останется в плюсе, если спасёт пострадавших ценой твоей жизни, Староста: их-то много, а ты одна.

— Это всё потому, что он профи?

— Да, как раз поэтому. Я бы сказал, что Драматург, во время битвы с Арараги-куном, мужественно сдался с тем же расчётом.

…Прервав молчание, я возразила: «Но, если сдаться, нас ведь попросту съедят — как же вы не понимаете?» — «Нас всё равно съедят, даже если мы не сдадимся. Оставь бесплодные попытки, — так будет меньше поводов для сожалений, — поделился, очевидно, воинской мудростью Драматург, с которой мне было трудно согласиться. — Я не сдержал данного тебе обещания, но ты не унывай: раб Хартандерблейд и сам сможет преодолеть любые трудности, какие бы только ни встали у него на пути, — за это я ручаюсь». Специалист в очередной раз оставил меня без слов.

Казалось, Драматург до того уверен в непогрешимости своих профессиональных знаний и навыков, настолько не подвержен эмоциям, что со своим «особым взглядом на вещи» склонен преодолевать вообще любые преграды.

Это, вне всяких сомнений, положительная черта характера, но в той ситуации я не видела в ней ничего хорошего.

Споткнувшись об равнодушие Драматурга, я лишь вздохнула с сожалением, но продолжила стоять на своём: «Я не сдамся! Я не имею права погибнуть в этом воображаемом мире! Да, мои усилия могут оказаться напрасными, и Арараги-кун в конечном счёте спасёт себя сам, но я всё равно хочу быть причастной к его спасению…» — «Так ты жаждешь лавры заиметь? За помощь своему другу?» — не на шутку удивился Драматург моей непомерной настойчивости, потеряв на мгновение дар речи… Ну, не буду отрицать, что специалист оказался прав.

Действительно, я очень хотела заполучить лавры победителя.

Но это была только половина правды.

Когда я представила, как сильно Арараги-кун и Сэндзёгахара-сан расстроятся, если узнают, что я умерла за границей, попав на обеденный стол к вампирам, то поняла, что должна всеми силами бороться за свою жизнь.

Что бы подумали обо мне друзья, если бы я даже не попыталась, пусть и тщетно, сопротивляться? Мне хотелось избежать их порицания любой ценой.

— Потрясающая сила воли! Я бы уже давно сдался, окажись в плену.

— Кого вы пытаетесь обмануть, Осино-сан? На моём месте вы бы пустились в переговоры с вампирами-близнецами и испробовали все свои уловки, лишь бы выжить, скажете нет?

— Хах-ха-а! Уж не думала ли ты сделать то же самое, раз так хорошо меня понимаешь? Однако дальше мыслей дело не пошло: выходит, случилось нечто неожиданное, чего нельзя было предвидеть.

— …

«А, кстати, — прервал тишину Драматург, — ты ещё можешь стать рабой близнецов, если судьба будет благосклонна». Он как будто пытался найти для меня слова утешения… но я бы назвала предложенное им развитие событий скорее насмешкой судьбы, а не благосклонностью. «Мне же, — продолжал он, — на это надежды нет. Меня станут пытать, чтобы достать информацию об организации, — я нужен им только для этого. Но ничего страшного: между коренными зубами, как раз на случай пыток, у меня вставлен яд для самоликвидации». — «Драматург… Неужели нельзя помечтать о чём-то хорошем?» — выпалила я, будучи уже не в силах терпеть его настрой.

Некрасиво было просить Драматурга заниматься самовнушением: он давно взрослый и к тому же специалист, как ни крути, но я так устала вариться вместе с ним в удушающей атмосфере мехлюдии, заполонившей всю камеру до краёв, что это единственная блестящая мысль, которая осенила мою голову.

К тому моменту я уже плохо соображала.

— Хах-ха-а! Впервые слышу, чтобы слово «мехлюдия» употребили по делу! Раньше я думал, что такое сочетание можно услышать только в чём-то вроде «покупая мех, люди не думают, сколько крови лежит на этой вещи».

— Ну правда, по-другому про ту атмосферу и не скажешь.

«Помечтать о хорошем?» — переспросил Драматург, чеканя слоги, будто никогда раньше не слышал эти слова, и поднял на меня глаза. «Да, — отвечала я, — вот что мы должны были сделать с самого начала, но упустили, вам так не кажется? Если бы мы только сразу предположили, что можем найти выживших, и разрабатывали операцию по ловле на живца, исходя из этого, то всё наверняка обернулось бы иначе, ну не правда ли?» Драматург погрузился в раздумье и молчал. «Если действовать, всё время предполагая худший вариант, — не унималась я, — то можно и в самом деле его избежать, однако добиться лучшего варианта с таким подходом точно нельзя, согласитесь? Хотите ухватиться за шанс — сначала вообразите, что он у вас есть». Человек никогда не станет счастливым, если не может нарисовать себя таковым в своих мыслях… Звучит как самообман, но я верю в это всем сердцем. «Представьте, что всё будет хорошо. Что случится чудо и кто-то придёт вас спасти… — решила подкрепить я свои слова примером. — Потому что иначе, если вы даже не будете рассматривать такую возможность, а кто-то действительно придёт за вами, вы не поверите своей удаче и побоитесь схватиться за протянутую руку помощи, не так ли? Или, скажете, ошибаюсь?»

Я насела на Драматурга, если честно, больше потому, что очень сильно разозлилась на его хандру, а не чтобы показать, во что верю сама, или доказать ложность убеждений специалиста, тем не менее он воспринял мои слова по-своему: «Ясно. Что же, если ты так уверена, тогда, пожалуй, отдам тебе это», — наконец произнёс Драматург и непринуждённо вытащил из кармана, словно мелочь, которую постоянно там держит для размена… шип шиповника!