Онлайн чтение книги Цикл историй: Межсезонье Monogatari Series: Off Season
22 - 31

А теперь эпилог, или лучше сказать — развязка этого дела.

После долгих и неустанных размышлений о том, как я буду продвигаться вперёд, не выдавая себя, мне наконец удалось сделать шаг по длинному пути, который простирался передо мной, но я уже ничуть не дрожал от волнения, у меня попросту не осталось на это сил. Я направился прямиком домой, дабы компенсировать недосып с предыдущего дня, но то, что я увидел в прихожей, и вовсе сделало меня самым утомлённым человеком в истории. Похоже, Цукихи вернулась из Токио, так как пара кроссовок, которые не принадлежали ни мне, ни Карэн, стояли у входа.

Я это заметил лишь потому, что после недавнего визита Цукихи и Ханэкавы я тщательно проверял обувь, стоящую у двери… Но я бы предпочёл бы её не замечать.

Хотя она и сказала, что заскочит ещё раз, прежде чем вернётся за границу… Но почему именно сегодня? Карэн сегодня была в ночной смене, так что я планировал немного отдохнуть и расслабиться. Как будто Ойкура и Цукихи специально выбирали самый неподходящий момент… Но, по крайней мере, это был реальный шанс проникнуть в заграничный образ жизни моей сестры. Я сомневался, что её бессмысленная личная жизнь может послужить мне ориентиром, но я мог хотя бы использовать её в качестве примера, как делать не стоит. Думая о том, как прямо сейчас Сэндзёгахара Хитаги бодрствует и усердно трудится в другой стране ввиду разницы в часовых поясах, я решил допросить свою младшую сестру, как вдруг…

Когда я вошёл в гостиную, убеждая самого себя не засыпать ещё какое-то время, скрестив ноги на диване сидела та, что должна была бодрствовать и усердно трудиться в другой стране, Сэндзёгахара Хитаги.

— Даров.

— Какое к чёрту «даров»!?

Я упал на колени, едва удержавшись, чтобы не рухнуть окончательно, и пополз в сторону дивана.

— Как ты вообще сюда попала?

— Тебе следовало бы сменить место, куда ты прячешь запасной ключ.

— Ты в курсе, что вломилась в дом сотрудников полиции?

— Мне очень жаль, я повела себя глупо.

Она посмотрела мне прямо в глаза и просто извинилась.

Несмотря на то, что на ней были цветные солнцезащитные очки, которые делали очевидным тот факт, что она только что вернулась из местности, где ярко светит солнце, и её голос был совершенно безэмоциональным, но похоже, что она на полном серьёзе извинялась за своё дерзкое вторжение.

Только не говорите мне… Она вернулась в Японию, чтобы извиниться…?

Приняв во внимание увесистый чемодан, стоявший поодаль, можно было сделать вывод, что она не просто вернулась в родительский дом, она целенаправленно приехала именно сюда. Хотя она сама никогда бы в этом не призналась, учитывая, какой упрямой она была.

— Э… И ты меня прости. Просто столько всего накопилось. Извини.

У меня было странное чувство, которое можно было описать только как нокаут без единого удара, или, другими словами, полное поражение, но при всём при этом я почувствовал облегчение и сел на диван напротив Хитаги.

Потому что хоть я и придумал различные схемы, используя мозги, которых у меня не было, ни одну из них я не обсудил с Хитаги.

Я хотел действовать, основываясь исключительно на собственном суждении, пока не достигну своей цели. Мне хотелось продемонстрировать свою искренность, но, возможно, я просто упрямился.

Ну, я думал позвонить ей завтра, но теперь, когда вот так вот встретился с ней лицом к лицу, я не мог больше молчать ни секунды. Я хотел поделиться с Хитаги своими мыслями по поводу выбора профессии.

— Хитаги. Я хочу, чтобы ты послушала, что я тебе сейчас скажу, хорошо?

— Как тебе будет угодно. До тех пор, пока это не выльется в наш четвёртый разрыв. И при условии, что сначала ты выслушаешь то, что я скажу тебе, Коёми.

— Мм…

Она в самом деле слегка остудила мой пыл, но да ладно. Когда я вхожу в раж, то начинаю болтать без умолку, в результате чего она просто может разозлиться на меня за то, что я перевожу разговор в другое русло. Лучше заранее обдумать то, что я собираюсь ей сказать.

— В качестве условия моего повышения я отправила генеральному директору предложение о создании филиала в Японии, и оно каким-то образом воплотилось в реальность. Ещё ничего не решено наверняка, но если бюджет будет одобрен, то я уже весной смогу вернуться в этот город вместе с моим боссом и командой. Так что теперь я смогу жить вместе с тобой, Коёми.

— …

Она сама взяла и повернула разговор в другое русло.

Э-э? Э-э-э? Э-э-э-э?

Ты сама же поставила условия своего повышения? Более того, ты ещё и вовлекла в это и своего босса, и всю свою команду? Просто для того, чтобы вернуться в Японию? Только потому, что ты не хочешь больше быть вдали от меня?

— О создании японского филиала уже ходили разговоры. Я лишь немного форсировала события… Это означает, что теперь я действительно стану прямым конкурентом своего отца, но ведь дочери должны когда-нибудь превзойти своих отцов.

Я считал, что эту фразу обычно используют по отношению к сыновьям, но, наверное, ничто не мешает дочерям таким же образом превосходить своих отцов… Но в любом случае, какого чёрта? Мы мыслили одинаково. Только вот я пытался двигаться в рамках своей системы, соглашаясь на условия своего продвижения вперёд, в то время как Хитаги полностью изменила свою систему и продвинулась вперёд, самостоятельно поставив условия, так что я лишь мог признать, что в этом отношении она меня превзошла…

В таком случае… Что же нам делать дальше?

Как же там было в «Дарах волхвов»?[✱]«Дары волхвов» — новелла О. Генри. История повествует о влюблённой паре, Джиме и Делле. Влюблённые хотят подарить друг другу подарки на Рождество, но у обоих не хватает денег. Делла решает продать свои роскошные каштановые волосы, чтобы купить Джиму платиновый браслет для его любимых золотых наручных часов. Когда приходит время обмениваться подарками, выясняется, что Джим продал свои часы, чтобы купить Делле дорогой набор гребней для волос, о котором она давно мечтала. И несмотря на то, что их подарки в итоге оказались бесполезными, это никак не омрачило их Рождество.

Оги-тян непременно назвала бы их «дарами дураков».

— Что такое? Если ты не порадуешься за меня, то я разрыдаюсь.

— Я счастлив. Я никогда не был так счастлив… Я едва сдерживаюсь, чтобы не вскочить от радости. Но, Хитаги-сан. Ты можешь приготовиться и выслушать то, что я тебе скажу?

Если всё обстояло именно так, то я даже хотел бы, чтобы символ мира, некогда известный, как Ханэкава Цубаса, уже бы стёр границы по всему миру, но мы не могли просто лениво ждать этого дня. В первую очередь, если это когда-либо станет реальностью, Хитаги придётся постоянно следить за международной финансовой обстановкой, а в худшем случае, мне придётся её регулировать.

Так что, прежде всего, нам нужно всё обсудить.

— Что это значит? Приготовиться… Ты заставляешь меня волноваться. Только не говори мне, что мы действительно расстанемся в четвёртый раз. Если так, то я точно сейчас разрыдаюсь.

— Нет, я не об этом! Почему тебя так и тянет разрыдаться? Это ни в коем случае не так! К тому же…

К тому же, прежде чем мы сможем расстаться в четвёртый раз, нам нужно примириться после нашего третьего разрыва, не так ли? Да, прежде всего, нам нужно было поговорить об этом. Я не хотел ничего больше слышать о том, как это обычно бывает, когда мы снова вместе, после чего снова расстаёмся. И я больше ни на минуту не хотел откладывать момент нашего воссоединения.

Я протянул руку и осторожно снял с неё тёмные очки. Я думал, что она всё ещё не сняла их в помещении из-за того, что высокомерно хотела, чтобы я сам это сделал. Но это было совершенно не так. Хитаги просто прятала свои глаза, потому что они были полностью красными, как будто она плакала несколько дней подряд.

Она ведь уже успела разрыдаться, так ведь? Всё-таки она действительно была немного плаксой.

И если бы я сказал это, она бы, наверно, расплакалась бы ещё сильнее… Но я теперь был в положении человека, которому необходимо было изучать иностранные языки. Что бы не ждало меня дальше, я узнаю об этом, как только доберусь до этого, но сейчас мне бы очень хотелось, чтобы моя девушка, которая провела очень много времени за границей, проверила моё произношение.

— I love you.

Её красные глаза широко раскрылись, и она, улыбаясь сквозь слёзы, застенчиво ответила:

— Коёми, торэ.[✱]«Торэ» (蕩れ) — слово, придуманное Хитаги во второй главе рассказа «Улитка Маёй». Является сокращением от «миторэру» (見蕩れる), что значит «глядеть с восхищением» или «засматриваться». Самой же Хитаги объяснялось, как ощущение высшего наслаждения увиденным, на уровень выше, чем «моэ». Нашу связь невозможно было описать общеизвестными словами. На это способны лишь слова из наших воспоминаний.