Онлайн чтение книги Гений высокого исполнительского искусства Genius of a Performing Arts High
2 - 5

Том 2. Глава 5. Шаг за шагом (5 часть)

Подняв трубку, я нажал на кнопку воспроизведения.

– Всем привет, приятно познакомиться…

Это был файл с записью. Проверив, правильно ли звучит голос учителя Ку Минги, я выключил звук.

“Ммм... неплохо работает.”

Размер файла был намного больше, чем я думал, поэтому возник вопрос, может ли телефон воспроизвести его, но ... к счастью, он работал нормально. Несмотря на то, что он был большим, он все еще находился в допустимых пределах размера аудиофайла, так что, возможно, я просто слишком недооценил технологии.

Во всяком случае, на этом все приготовления были закончены.

Усевшись, я почувствовал, как удобная подушка стула обвилась вокруг моей пятой точки. После того, как все уроки в школе закончились, я наконец добрался до репетиционной комнаты.

“Как давно это было.”

Оглядывая репетиционную комнату, я испытывал ностальгию.

Репетиционная комната.

В течение средней школы, университета и дней в ансамбле... больше половины моей жизни тратил здесь ежедневно.

Я проводил здесь большую часть времени, больше времени, чем в своем собственном доме. Дом был всего лишь местом для сна, и в те дни, когда я предавался тренировкам, я иногда даже не возвращался домой, поэтому не было преувеличением называть репетиционную комнату своим домом.

“…”

Но один инцидент стал причиной того, что жизнь была разбита, как ложь, и с тех пор моя нога сюда больше никогда не ступала.

(«Met»)

Теперь, когда я вспомнил об этом, это действительно выглядело жалко. Ну и что, если я провалю собеседование? И все же я провел более 5 лет после этого, просто выступая повсюду, как безработный.

Даже не возвращаясь в репетиционную комнату.

Никогда.

Затем я понял, что бессознательно касаюсь звуконепроницаемых стен. Грубая текстура, касающаяся моих пальцев, казалась необычной и непривычной.

Необычной, да?

“…”

Посмотрев вперед, я увидел черное пианино. Положив руку поверх него, я нажал на первую случайную клавишу.

‘Динь-‘

Первая октава, нота ‘До’ тихо разнеслась по комнате.

“…”

Вот так я и продолжал подниматься.

‘Ре Ми Фа Соль Ля Си’

И наконец, я снова нажал на ‘До’ вместе с педалью, и звенящая струна некоторое время продолжала вибрировать.

‘До’.

Другими словами, перешел на вторую октаву.

Это была высокая нота, которая символизировала лучших теноров.

Почему? Это было потому, что было не так много мужчин, которые могли бы осилить эту ноту. Это означает нечто иное, чем просто дотянуться до нее, и отличается от того, чтобы просто попасть в нее.

Человек, который мог бы спеть высокую ноту ‘До’, заполняющую весь стадион диаметром в несколько сотен метров, мог бы стоять гордо, как почитаемый тенор, имея только эту способность.

Правильно. Точь-в-точь как тот знаменитый Паваротти, которого прозвали королем верхнего ‘До’.

Избавившись от всех посторонних мыслей, я приготовил горло и легко начал с нескольких простых звукорядов.

“А-а - а-а!”

Высоту звука, которую едва получилось поднять, остановилась на ‘Фа’, на 4 ноты ниже чем ‘До’.

Конечно, это было связано с недостатком практики. Если я буду тренироваться, то смогу подняться до уровня ‘Си’, который был моей самой высокой нотой, прежде чем вернулся назад во времени.

‘Си’ – на один уровень ниже, чем ‘До’.

(К тому самому ‘Си’, на котором застрял на целых 20 лет.)

Только поэтому я не мог назвать себя тенором. Как может оперный певец, который даже не может петь на высокой ноте, быть тенором?

(Тенор…)

Повернув голову, я увидел зеркало, висевшее сбоку от репетиционной комнаты. Зеркало, через которое я мог видеть свое отражение.

Слабое тело и небольшой рост. Глядя на это помолодевшее лицо, я вдруг почувствовал, как в моей голове пронеслась безумная мысль. Разве не будет возможным на этот раз, с этим телом, которое еще не полностью развилось

“…”

Через некоторое время, глядя в зеркало, я резко отвернулся.

“Давай просто практиковаться.”

Независимо от того, получится или нет, сперва нужно начать. Отбросив все идеи и мысли, я промотал оставшуюся часть записи. Вместе с каким-то фоновым шумом начал звучать голос учителя.

(Это действительно очень плохо.)

Я думал, что это только функция записи, но и функция воспроизведения тоже была довольно плохой. Когда я попытался надеть наушники, сами наушники также были ужасными, так что мне казалось, что мои уши сейчас сгниют. Если бы в добавок к этому файл с записью был в плохом качестве, то практиковаться было бы невозможно.

По крайней мере, благодаря учителю Ку Минги я смогу практиковаться.

Вздохнув, я выслушал все остальное.

Вначале было объяснение учителя о концертной музыке и бла-бла-бла. Я знал все это, поэтому просто пропустил. Вскоре учитель позвал нас с Чжун Сохюк к доске, и настала его очередь петь.

–А~...

Обшарпанный динамик телефона завибрировал, как будто его рвали на куски, переполненные силой ноты.

Услышав его во второй раз, я все еще испытывал чувство восхищения.

(Чжун Сохюк действительно очень хорош.)

После прослушивания замечательного исполнения, я даже стал испытывать к нему симпатию. Он, должно быть, тоже очень много пробовал, поэтому я хотел поговорить о том, как он подходит к своему пению.

Может быть, мне стоит поговорить с ним позже и стать друзьями.

Вскоре его голос оборвался, и настала моя очередь петь. Открыв уши по максимуму, я сосредоточился на пении.

– Ах–…

Первая нота была низкой.

(Ммм...)

Действительно.

Это было совсем не то, что я чувствовал, когда пел. Звук был другим, и резонанс стал ниже... делая звучание грубым. Вот каким голосом я пел.

Это была моя песня с точки зрения зрителей.

– А-А–А-А~!

‘Я’ внутри записи старался изо всех сил. Наполняясь дыханием, и едва звеня резонирующими камерами. Я чувствовал, как ‘Я’ пытался сделать все возможное, чтобы хоть как-то продлить песню.

(Я схожу с ума.)

Я чувствовал себя так, словно меня раздели до гола.

Едва удерживая свои руки от попытки нажать на паузу, я переборол смущение и проанализировал тембр.

– Ах –…

Хмм... это был тембр, отдающий чем-то мальчишеским. Даже тогда он был мягким, а не резким, и дикция в целом ощущалась ярче.

(Все гораздо сложнее, чем я думал.)

По сравнению с тем, что будет 20 лет спустя, оно слишком отличается. Я проанализировал глубже.

Во-первых, яркое ощущение, которое было в начале, немного раздражает, и, казалось, была необходимость сознательно сделать его тусклее. Хмм и… на этот тембр особо жаловаться не приходится. На самом деле мне он даже нравится. Неужели у меня был такой голос?

Я собрался с мыслями, склонив голову набок.

“А пока... я закончил с ознакомлением.”

Теперь, когда я закончил анализировать характер своего голоса, пришло время решить, в каком направлении мне следует двигаться. Как я должен развивать с этого момента свое пение? После того, как мой мозг быстро заработал, 20-летний опыт работы в качестве исполнителя сразу же придумал несколько тренировочных процедур.

Во-первых, больше всего не хватало основ, и особенно дыхания. Тело, которое даже не пыталось дышать брюшной полостью, страдает даже от необходимости поддерживать это дыхание.

Основой пения было дыхание, так что без этого все рушилось, как карточный домик. В конце концов, как можно петь без воздуха?

(Но поскольку я могу заниматься дыхательным упражнением в общежитии, давай это отложим на потом.)

Время использования репетиционной комнаты было ограничено, поэтому ее нужно было использовать эффективно. Упражнения, которые нельзя было делать в общежитии. Практика, которую следует выполнять только в полностью звуконепроницаемой репетиционной комнате – упражнения, требующие непосредственно пения…

Хмм…

Я думаю, нужно начать с высоких нот. Теноры просто обязаны были правильно петь высокие ноты. Конечно, они должны были уметь делать в добавок к этому и другие вещи, чтобы быть лучшими из лучших, но просто потому, что они умеют петь на высоких нотах, уже делает их тенором.

(Думаю, около двух месяцев...)

После того, как я услышал свой собственный голос и понял суть вещей, теперь не должно быть слишком трудно подняться до высоких нот. Как только я смогу заставить свои голосовые связки лучше держаться, они должны достигнуть небывалых высот. Ну, а поддержание этой высокой ноты и правильная вокализация были бы сами по себе еще одной проблемой.

“А. А.”

Слегка расслабив губы, я медленно начал практиковаться.

*

“Я также говорил вам в прошлый раз, что немецкое произношение "р" немного отличается от английского "р", верно? Вам нужно еще немного потрясти своим язычком. Хмм... иногда это больше похоже на "г", чем на "р". Это точно также, как говорить во время полоскания горла. А теперь давайте все попробуем.”

Голос учителя немецкого языка, упорно пытавшегося исправить немецкое произношение, звучал как колыбельная. Моргнув, я зевнул и огляделся вокруг.

“Аррр... как ты это делаешь?”

Я видел, как Ли Со-А раздраженно ругается. Она была похожа на рычащую собачку и выглядела довольно забавно. Пока я ухмылялся ей, Ли Со-А, которая почувствовала на себе мой взгляд, как эспер, быстро повернулась ко мне.

“…”

Посмотри на эти злобные глаза.

Чувствуя себя немного испуганным, я быстро притворился, что пытаюсь исправить ее произношение, и дал ей совет.

“Засунь свой язык поглубже. Руфен.”

“Урфен?”

“У тебя хорошо получается.”

Посмотрев на Ли Со-А, которая затем начала практиковаться некоторое время, я посмотрел в окно. В глаза мне бросились лениво плывущие облака.

(Я просто завидую. Проклятые облака. Они выглядят очень удобными...)

С момента поступления прошло уже несколько дней. Школьная жизнь была довольно беспокойной – во-первых, тот факт, что время подъема было решено другими, был довольно неудобным. Я бы просыпался сам, умывался и делал упражнения, чтобы развивать тело…

Слушать и сосредотачиваться на математике и естественных науках с пустой головой после еды было мучительно. По крайней мере, именно благодаря теории музыки, ПЛМД, немецкому языку и т. д. Я смог выжить. Если бы не было таких легких предметов, как эти, то меня определенно отправили бы в больницу во время учебы.

Каким-то чудом дожить до окончания дневных занятий, а потом провести остаток дня в репетиционной комнате – вот как проходили дни.

Это была классическая жизнь студента исполнительского искусства.

‘Зевнул’

Зевота, ставшая частью моей жизни из-за недостатка сна, была довольно раздражающей. Все, что я заработал за эти последние несколько дней, – это усталость и постепенно возрастающие навыки пения, а также дружба с группой с концертной музыки, если можно так выразиться.

Грубо протирая слезящиеся глаза, я почувствовал, как Но Чжусуп ударил меня локтем.

“А Ли Со-А сказала что-нибудь после?”

“Мы просто вместе практиковались в немецком.”

“О~ а это еще что такое? Обычно она не много спрашивает из-за своей гордости. Что тут происходит, а?”

‘Вздох’

Но Чжусуп. Этот резво выглядящий парень, действует как ребенок.

Как этот парень использует такой низкий грудной голос, звенящий в его сердце, когда он поет? Из-за того, что его тело все еще было тонким, резонанс немного отсутствовал, но если бы он стал больше, то, вероятно, стал бы намного лучше. Мне также нужно стать больше; может быть, нам заказать немного еды вечером?

(Но мне кажется, что этот парень сожрет все это, если мы закажем.)

Найдя Но Чжусуп, который продолжал говорить без умолку, раздражающим, я повернул голову в сторону и увидел Хан Дасом, которая слегка улыбалась, глядя на нас. Я поздоровался с ней, потому что наши взгляды встретились, но она быстро отвела глаза, вздрогнув.

…Она похожа на бдительного кролика.

Я смущенно почесал затылок.

Хан Дасом.

Она тоже хорошо пела – настолько хорошо, что мне было бы жаль сравнивать ее с Но Чжусуп. Я был серьезно удивлен, когда услышал, как она правильно поет во время урока концертной музыки.

Как бы мне это объяснить... скажем, я должен был сравнить ее с Ли Со-А.

Если у Ли Со-А был искусный и элегантный тембр, то у Хан Дасом он был теплым и мягким. Да, ее можно назвать классическим лирическим сопрано. Слабый девичий голос, с тоном пианиссимо (очень тихо).

(Честно говоря, я думаю, что она лучше, чем так называемая вторая лучшая сопрано Сон Мире.)

Как получилось, что я познакомился с ней только после окончания школы? Если это был такой же уровень мастерства, то она должна была запомниться своим пением, как это сделал Чжун Сохюк.

Я без понятия.

Пока я пожимал плечами, раздался звонок.

“Ауфидерзейн!”

“До свидания!”

На этом пятница закончилась. Что же мне делать на выходных... я думал, но я не мог ничем заняться кроме практики.

Когда я медленно вернулся в свой класс, там нас приветствовала учитель Кан Хивон. Неужели она ждала? Она широко улыбалась и казалась очень счастливой.

Мы все расселись по своим местам, готовясь к последней встрече на этой неделе.

“Вы нормально адаптируетесь?”

“Да…”

На мрачные ответы учеников учитель Кан Хивон усмехнулась.

“Это приятно слышать, потому что учитель принес вам хорошие новости!”

“?”

“Ваше расписание Продвинутого Концерта уже вышло!”

“Ууу…”

Класс наполнился стонами.

Продвинутый концерт.

Что-то в этом роде действительно было. Учитель, который был счастлив сделать такое ужасное заявление, раздавал всем бумаги.

“Так вот, все расписание на этих бумагах. Первая неделя будет проводиться студентами, получившими отличные оценки по практике во время вступительных, а со второй недели студенты будут распределены случайным образом. Каждый должен выбрать и прислать свои песни за неделю до концертов. Тогда желаю вам хорошо провести выходные!”

“УУУУУ–!”

Не моргнув и глазом на гудящих учеников, учительница Кан Хивон с гулом выскочила из класса. Увидев это, я тяжело вздохнул.

‘Вздох’

Продвинутый концерт.

Наверное, это можно было понять по названию, но это очень просто.

Это был небольшой концерт, созданный студентами. В основном студенты один за другим поднимались на сцену и исполняли подготовленные ими песни. В университетах их тоже называли "еженедельными", поскольку они проводились раз в неделю.

А что касается этой реакции... ну, это было потому, что учителя следили за учениками и ставили им оценки. И эти оценки пойдут прямо в заключительную оценку по практике.

(Мне нужно попрактиковаться в концертной музыке, подготовиться к экзаменам в середине семестра...)

Это действительно заставило меня полностью осознать, что я был в школе исполнительских искусств – там не было времени, чтобы расслабиться. Одним взглядом я проверил расписание, которое она нам дала.

[Первая неделя] (концерт для отличников)

[Пианино: Хлоя Денжелл.

… (и т.д.) …

Опера: Ким Вучжу, Ли Со-А]

Фух. Слава богу, меня там нет. Ну, я думаю, что это было очевидно, потому что учитель действительно сказала, что на первой недели будут выбраны отличники, но, в любом случае, она сказала, что со второй недели будет случайный порядок?

(Пожалуйста.)

Я молился, скрестив руки на груди.

Пожалуйста. Пожалуйста, хоть бы на последней неделе или, по крайней мере, после 6-й недели. Мне нужно время – время, чтобы подготовить свое тело и восстановить все свои навыки. А еще мне нужно найти аккомпаниатора. Петь в одиночку было невозможно, поэтому требовался аккомпаниатор, но и это было довольно трудно, потому что у меня не было ни денег, ни связей.

Так что, пожалуйста, дайте мне хотя бы достаточно времени. 6-я неделя из 12 недель разве я многое прошу, верно?

С полузакрытыми глазами, опускаясь все ниже и ниже ко второй неделе, я увидел списки записанных имен. Они были под пианино, скрипкой, альтом, виолончелью... и оперой.

[Вторая неделя]

[…

Опера: Чо Юнче, Сон Мире]

¯–¯…