Онлайн чтение книги Гений высокого исполнительского искусства Genius of a Performing Arts High
8 - 7

Том 8. Глава 7. Оживленно (7 часть)

Пока я спорил с Ли Со-А, я продолжал практиковаться.

После песен Со-А я давал обратную связь, а когда я пел, она давала обратную связь. Это была все та же старая практика.

Когда я тренировался с ней, я обычно сосредотачивался на том, чтобы вложить “эмоции” в песню, и практиковал медленно, как будто поднимался по лестнице.

Другими словами, это было так.

Первый этап представлял собой пение с эмоциями, но без особых техник.

Второй этап будет таким же, за исключением нескольких приемов.

А на третьем этапе были как эмоции, так и превосходная техника.

... Конечно, я все еще застрял в процессе попытки достичь третьего этапа и терпел неудачи. Когда я был погружен в пение, в тот момент, когда я думал о чем-либо, связанном с техникой, все немедленно ломалось, так что…

Погружение.

Это было похоже на танец с чашкой, полной воды, поставленной на голову, например, как люди сначала не осмеливались пошевелиться из-за страха, что вода прольется, а позже смогут ходить.

Прямо сейчас я был на том уровне, когда только начинал ходить, а это означало, что танцы все еще оставались далекой мечтой.

Внимательно выслушав мою песню, Ли Со-А сказала.

“Хм... Это не то. Эмоции исчезли”.

“... Я так и знал”.

Я наблюдал, как Ли Со-А покачала головой и тяжело вздохнула.

Ах, этот метод обучения… Хотя я неуклонно рос, я был разочарован, потому что это было слишком медленно. Мне казалось, что должен быть лучший метод, но я не мог понять, какой именно.

Когда я сидел нахмурившись, Ли Со-А усмехнулась и цокнула языком.

“Эй, я понятия не имею, как даже почувствовать это, и все же ты жадный, не так ли? Хм. Ты уже становишься лучше, но хочешь расти еще быстрее? Ты что, смеешься надо мной?”

“... Ты права. Почему ты не можешь этого сделать? Я тебе все правильно объяснил?”

“…”

Видя, как она кипит от злости, я серьезно задумался.

Хотя я объяснял как добиться “эмоций” в течение последних нескольких недель во время тренировок, она вообще не могла этому научиться. Это не работало, какую бы песню она ни пробовала.

Дотронувшись до подбородка, я подумал.

В чем была разница между Ли Со-А и мной?

Разница между людьми, которые могли, и теми, кто не мог… Внезапно я почувствовал, что было бы чрезвычайно полезно для роста моих навыков, если бы я мог выяснить причину этой разницы.

“…”

Давай начнем с того, что изложим все различия друг за другом.

Во-первых, это была бы разница в опыте.

Я пел дольше, чем Ли Со-А, и у меня было больше жизненного опыта. Может быть, поэтому мне было легче вложить эмоции в песню...?

(... Значит ли это, что главное - быть в возрасте?)

Я сразу же отверг эту возможность.

Быть в возрасте было ключом? Но были большие шишки, которые могли петь отличные песни в юном возрасте, и нельзя было сказать, что этим песням не хватало эмоций.

Другими словами, хотя возраст может быть преимуществом, это был не единственный фактор.

“Что бы это могло быть...”

Поскольку я не мог придумать ответа, я достал свой телефон, открыл Kakaotalk и сразу же отправил сообщение учителю Квак Чонсу.

[Сэр. Меня интересует, что такое эмоции]

Тихий телефон вскоре начал вибрировать.

[Учитель Квак:?]

[Я: Помните запись, которую я вам отправил? Я пытаюсь практиковать это, но это не работает.]

Через некоторое время пришел ответ.

[Учитель Квак: zzz.;

Как бы я описал это с помощью сообщений?

Тебя сейчас даже нет рядом со мной.

Изучи это самостоятельно.]

[Я: Эх...]

[Учитель Квак: Если бы я должен был сказать тебе хотя бы что-нибудь,

Хотя это немного трудно выразить словами,

Тебе нужно сопереживать.

Ты действительно не понимаешь этого, верно?

Так что просто практикуйся.]

“…”

Сопереживать...?

*

5 июня небо было ясным.

Солнце, испускающее яркие лучи, которые, казалось, кололи глаза, было окружено маленькими облачками на широком синем полотне.

Посмотрев за окно расслабленным взглядом, я сказал.

“Ярко...”

Это действительно было так. Широкие небеса простирались вдалеке, и после того, как я долго смотрел на них, от них даже исходило ощущение прохлады. Из того, что я слышал во время инструктажа первогодок, общежития были построены на самом высоком холме, и это, похоже, было правдой.

Кроме того, поскольку первогодки были самыми молодыми, мы жили на шестом этаже, который был самым высоким. Благодаря этому вокруг было не так уж много высоких зданий.

Обычно я едва сдерживался, чтобы не выругаться, поднимаясь и спускаясь по лестнице, но для подобных вещей это было довольно хорошо…

“Это было хорошо?

Наклонив голову, я положила подбородок на подоконник.

В небе я мог видеть самолет, рисующий белый след облаков на синем холсте.

“…”

Оглядываясь назад, мне казалось, что прошло много времени с тех пор, как я вот так смотрел в небо. Поскольку в последнее время я был занят представлением песни, практическим тестом и тому подобным, я помнил только, как ходил туда-сюда из репетиционных комнат, школы и кафетерия.

Верно, люди должны, по крайней мере, иметь роскошь смотреть на небо.

Вот так я тупо уставился в небо и исцелил себя, прежде чем встать со стула.

Толкнув дверь, я вышел из комнаты и нашел тихий коридор. Обычно ученики все еще были бы в школе, так что, если бы они не возвращались, чтобы переодеться, они бы на самом деле не вернулись в свои комнаты.

Неся ноги вниз по лестнице, я достал свой телефон и дважды проверил, что моя просьба о выходных была принята.

Если что-то пойдет не так, меня могут поймать за прогул.

[5 июня, 15 ~ 23 часа. Выйти из школы]

Еще раз внимательно прочитав слова, я слабо улыбнулся. Мои ноги, несущие меня ко входу в общежитие, были легкими.

Ах, хорошо, хорошо. Непосредственное наблюдение за оперной труппой La Stella 2020 года – это был опыт, который нельзя было обменять ни на какую валюту даже через 20 лет.

Нынешний состав певцов плюс премиальный штамп о том, что они в молодости, привели бы к тому, что альбомы продавались бы как сумасшедшие.

И все же, я должен присутствовать лично? Какие еще слова мне нужно было сказать?

С широкой улыбкой я направился ко входу в школу, когда вдалеке в поле моего зрения попал силуэт девушки.

Под яркими солнечными лучами ее черные волосы сияли. На ней была свободная рубашка и аккуратная юбка, но если присмотреться было несколько крошечных украшений, из-за чего даже издалека было видно, что она очень взволнована сегодняшним днем.

Увидев, как Хан Дасом с сияющей улыбкой помахала мне рукой в тот момент, когда нашла меня, в моей голове внезапно возникла мысль.

Теперь, когда я думаю об этом, мне кажется, что я впервые увидел ее в повседневной одежде.

“Юнче… Привет?”

“Да, привет. Ты сегодня прекрасно выглядишь”.

“Спасибо...”

Наблюдая, как она слабо улыбается, мы медленно пошли.

Опера, которую мы будем смотреть сегодня, “Тоска” Пуччини, которую будет исполнять La Stella, должна была открыться в Оперном театре Сеульского центра искусств.

Театр был немного далеко от нашей школы… а идти пешком было слишком долго, поэтому мы решили поехать на машине.

Ни на чей иной как на той, что принадлежала семье Хан Дасом.

Я сказал, что все в порядке, потому что я мог бы просто сесть на автобус, но Хан Дасом продолжала предлагать, говоря, что мы все равно направляемся в одном направлении.

Ну, а что еще я мог сделать? Подумав об этом, я просто поехать с ней вместе.

“Прошу прощения”.

“Здравствуйте”.

Внутри черного модного седана мужчина, сидевший на водительском сиденье, слегка поклонился, пока я спокойно наблюдал за ним. У него было чистое лицо, лишенное какой-либо бороды, и он не казался достаточно старым, чтобы быть ее отцом, и они казались слишком далекими, чтобы быть братом и сестрой. В конце концов, они вежливо поздоровались.

Он больше походил на наемного водителя.

Размышляя об этом, я сказал.

“Дасом. У тебя богатая семья, да?”

“... Унн”.

Взглянув на ее лицо, которое по какой-то причине потемнело, я отвернулся и уставился в окно.

Богатая, да.

Ну, я уже отчасти догадался об этом, потому что, я имею в виду, это было слишком очевидно.

Хан Дасом ничего не знала об опере, и все же она явно увлекалась популярной музыкой и мюзиклами. В будущем она также пела поп-песни.

В этом случае у нее не было причин поступать в Школу Искусств Будущего, потому что школа была полностью на классической стороне. Если бы она собиралась заниматься поп-песнями, было бы лучше пойти в школу исполнительского искусства с прикладной музыкой. Поступить в Школу Искусств Будущего, чтобы потратить впустую и время, и деньги, было бы крайне непонятным решением.

Другими словами, существовал только один возможный сценарий развития событий.

(Разногласия со стороны семьи)

Несмотря на то, что они ненавидели популярную музыку, они отправили ее в Школу Искусств Будущего, сказав, что опера - это приемлемо.

Это означало, что, по крайней мере, семья не интересовалась деньгами, потому что на поп-песнях было легче зарабатывать деньги.

В таком случае, какие вещи, кроме денег, их интересовали? Это было слишком просто – вероятно, они отдали ее в школу, чтобы создать элегантное хобби. Сказать, что она занималась классической музыкой, просто звучало круто, не так ли?

“…”

Поскольку ее опущенные глаза казались несколько жалкими, я попытался завязать разговор.

“Ты собираешься вернуться домой после сегодняшнего представления? Я подумывал попросить школу о вечернем отгуле, но просто взял выходной.”

“Мм. Я думаю, что пойду домой... потому что я не ходила на прошлой неделе...”

“Это хорошо. Может быть, у тебя будет вечеринка или что-то в этом роде, и твои родители скажут, что их дочь заняла третье место на конкурсе или что-то в этом роде”.

“Может быть”.

Застенчиво улыбнувшись, она опустила взгляд. Затем она немного поерзала руками над юбкой, прежде чем вздохнуть и украдкой взглянуть на меня.

Она казалась очень занятой.

Я с любопытством наблюдал за ней, когда Хан Дасом сказала со странно неловким тоном.

“Я должна была выступить лучше...”

“Хм?”

“Оо… Я имею в виду… это был конкурс, на который я пошла, даже не помогая представлению вашей песни… Я так сожалею, что заняла только третье место...”

“Ну же. Третье место - это достаточно хорошо. Просто Ли Со-А, занявшая там первое место, - монстр. Мы ведь люди, верно?”

Она изобразила улыбку “хе-хе”, прежде чем внезапно закашляться и изменить выражение лица.

“Хммм. Но все же… Я должна была помочь Юнче представить песню… тебе было тяжело, потому что тебе пришлось делать это с кем-то, кого ты плохо знаешь, верно?..”

“Э-э... ну, это было довольно тяжело”.

После настроение Хан Дасом резко изменилось.

Выражение ее лица было ярким, как обычно, и улыбка на ее лице не проявляла никаких признаков исчезновения. Она говорила, глядя мне в глаза, прежде чем постепенно придвинуться ближе, и она была прямо рядом со мной, когда я понял.

“Юнче, могу я сделать фото на память...? Эм... я впервые вижу оперу, как видишь...”

“Ладно”.

Хотя я не был уверен, почему, она повернула камеру так, чтобы я тоже был внутри фотографии, и вскоре она начала печатать на своем телефоне с поразительной скоростью и яркой улыбкой.

Она очень быстро печатала…

Пока я тупо наблюдал за происходящим, машина подъехала к оперному театру. Я открыл дверь и вышел, когда знакомый пейзаж поприветствовал меня.

Оперный театр Сеульского центра искусств.

Внешний вид огромного театра, вмещающего до двух тысяч человек, можно было бы объяснить словами – большой котелок.

Это звучало так, как будто я унижал это место, но как еще я мог бы описать его, когда оно просто идеально походило на одно из них?

Посмотрите на эти цилиндрические стены, поднимающиеся от земли, с круглой крышей, расположенной наверху, и маленькой ручкой, украшающей вершину.

Это был превосходный котелок.

Неужели они спроектировали его таким образом, чтобы подразумевать, что это было место, где звучала восхитительная музыка? У меня в голове проносились эти шальные мысли.

“Уаа...”

Увидев, что Хан Дасом пробормотала что-то с отсутствующим выражением лица, я тихо спросил.

“Ты впервые здесь?”

“Угу... В конце концов, я еще никогда не видела оперу”.

“Ах, точно”.

Поскольку я часто бывал здесь, то выступил в роли гида и водил Хан Дасом по разным местам, потому что до начала оперы оставалось еще немного времени.

Идя по коридору, я отвечал на любые вопросы, которые задавала Дасом, и, входя в двери театра, я рассказывал о любых исторических фактах, которые всплывали у меня в голове, а также о влиянии архитектурного сооружения на музыку…

Когда я без умолку говорил о театре, Хан Дасом спросила, склонив голову набок.

“Ты часто бываешь здесь?..”

“Э-э... да. Просто иногда”.

“Иногда?..”.

Я избегал ее взгляда, который, казалось, спрашивал: “Возможно ли узнать все это, просто иногда приходя сюда?”, когда капля холодного пота потекла по моей щеке.

Вскоре время пришло, и я кожей почувствовал, что представление приближается к началу, поскольку места постепенно заполнялись. Наблюдая за сценой, которую часто посещали несколько сотрудников, Хан Дасом склонила голову набок на своем сиденье.

“Кстати, Юнче… почему это место раскопано?..”

Проследив за ее взглядом, я обнаружил, что ее глаза были направлены на место перед сценой, которое было вырыто, как большая яма.

Это было довольно привлекательно, потому что это было единственное неровное место на ровной площадке перед сценой.

“Это яма”.

“Яма?..”

“Да. Это буквально означает то, что там написано, и ... именно отсюда выступает оркестр, в то время как актеры поют на сцене”.

Издав ‘ооо...’ в знак восхищения, она подняла спину и пристально посмотрела в яму. Увидев, как она это делает, я невольно расплылся в улыбке.

Это было мило.

Понаблюдав некоторое время за происходящим внутри, Хан Дасом уныло сказала.

“Но выступать внутри ямы... нечестно… Их лица даже не будут хорошо видны...”

Я моргнул, прежде чем кивнуть в знак согласия.

Действительно, это был другой взгляд на это.

Поскольку я всегда был тем, кто был выше сцены, я никогда не думал об этом таким образом и думал только об этой яме как о месте, которому они принадлежали.

Потому что в опере актеры были главными героями.

Я ни разу не задумывался о позициях артистов, которые должны были выступать там все время.

Другими словами, я никогда не сопереживал им.

“ха...”

Сопереживать?

В тот момент, когда я попытался уловить внезапную искру мысли, мои затуманенные глаза увидели разворачивающиеся экраны.

Это ознаменовало начало представления.