Онлайн чтение книги Гений высокого исполнительского искусства Genius of a Performing Arts High
7 - 3

Том 7. Глава 3. Легко (3 часть)

Странный ученик, подумал Ку Минги.

Чо Юнче.

С тех пор, когда он просто наблюдал со стороны, он думал о нем как о странном ученике. Тело, которое не соответствовало тонким техникам – это было странно, потому что обычно гении были бы полной противоположностью.

Является ли гений, поющий небрежно с одаренным телом, нормальным, или гений, поющий песни, доводя свои физические возможности до предела, нормальным?

Вот почему он ожидал, что он будет странным в тот момент, когда взялся заниматься с ним, но… Юнче, которого он встретил в классе, был действительно странным.

“Может быть, ты также знаешь эту песню?”

“Да”

“А как насчет этого?”

“Да…”

“… И эту арию тоже?”

“Да…”

Было слишком много песен, которые он мог петь самостоятельно, другими словами он знал их наизусть. Репертуар песен, которые у него были, песен, которые были выгравированы на теле, а не просто слегка затронуты, был странно широким.

То, что он знает множество песен еще можно понять, но как мог старшеклассник, к тому же первогодка, знать все эти оперные арии наизусть?

Иногда Ку Минги даже казалось, что он знает больше, чем он сам.

Верно, если бы дело было только в этом, он мог бы согласиться, несмотря на странность. Возможно, он действительно был гением песен, который мог пролистать нотный лист, чтобы выучить песню наизусть – если бы он был таким сверхъестественным человеком… Ку Минги мог пролить слезы радости от рождения гения.

Однако, как ни странно, он понятия не имел о нескольких песнях.

“Ты не знаешь эту песню? Это интересно. Это очень распространенная песня для вступительных экзаменов…”

“Это… Я никогда не пел ее, кроме того времени, когда был молод…”

“Но тебе сейчас 17.”

“А, ой.”

И эти несколько песен… хотя он учился довольно быстро, он все еще находился в пределах человеческих возможностей. Хотя это было быстро, это не могло объяснить необычный репертуар песен, которые у него были.

Ку Минги внимательно наблюдал и рассматривал этого странного ученика.

Что это?

Каков был стандарт? Почему он поет некоторые песни без малейшего колебания и нервно оглядывается по сторонам, когда поет другие? После всех анализов, которые занимали время вместо его сна, однажды он хлопнул себя по коленям, когда ему пришла в голову мысль.

(Теноровые песни!)

Вот и все.

Теноровые песни, которые баритоны не могли петь. Странно, но он знал об этих песнях меньше. Хотел ли он раньше быть баритоном?

Подумав, может быть, он проверил предыдущий урок, и действительно, хотя Чо Юнче знал песни, которые едва ли можно было считать возможными для баритонов, он мало что знал о теноровых песнях.

Плюс высокая нота, которую могли петь только настоящие теноры.

Он не только не знал многих песен, в которых были высокие “До”, он даже не хотел петь эти песни.

“Ученик Юнче, ты хочешь попробовать спеть это?”

“Это… слишком высоко.”

“Просто попробуй разок.”

“… Да.”

Именно так.

Несмотря на то, что это были песни, которые он мог легко петь, он был слишком напряжен, чтобы петь как следует. На самом деле, он хорошо справлялся до середины. Как будто он практиковался в этом раньше, он мог бы спеть хорошо, но все рухнет, как только появится высокая “До”. Даже когда он дал технический совет и заверил его, что это возможно, ничего не изменилось.

“Ммм…”

Ку Минги уже видел этих людей раньше.

Люди, которые достигли своего предела.

Те, кто потерпели неудачу после десяток и сотен попыток. Люди, которые были подавлены стеной, называемой пределом, которые не могут показать себя в полной мере из-за того, что их поглотило отчаяние.

Он мог видеть это в Чо Юнче.

“…”

Вот почему.

Вот почему он подготовил Pour mon âme.

Песня, которую Чо Юнче никак не мог знать, и новая песня, которую он никогда бы не практиковал раньше – Pour mon âme, которая считалась самой трудной песней.

(Я не жду, что он споет ее как следует.)

Или, скорее, он должен упасть, он должен будет с треском провалиться. Если бы только он сможет увидеть, что есть что-то другое, этого было бы достаточно. Если бы он мог почувствовать существование Ку Минги, ожидающего его над стеной, учителя, который мог бы вытащить его наверх.

Ему можно было бы дать надежду, которая придала бы ему смелости перепрыгнуть через эту стену.

Кивнув, Ку Минги уставился на Чо Юнче.

*

“Pour mon âme~”

Пока напевал вступление, я медленно перечитывал нотный лист.

Pour mon âme.

Это была песня, которую я никогда раньше не пел. В конце концов, это была песня тенора с большим количеством высоких нот, о которых баритоны никогда в жизни не могли и мечтать, и было даже несколько теноров, которые не хотели ее петь.

(Но почему он дал это мне, простому ученику…?)

Я не мог этого понять, сколько бы ни думал.

Цель уроков состояла в том, чтобы научить детей, поэтому зачем он мне приготовил то, что я не могу спеть… И учителю Ку Минги, который был в сотни раз лучше меня, легко мог видеть на что я способен.

Тогда есть только один возможный сценарий развития событий.

Наклонив голову, я задумался.

Может быть…

Я могу спеть эту песню?

“J'ai sa flamme, и j'ai sa main!’

Просматривая ноты, я задумался.

Во-первых, знакомство было не слишком сложным. Хотя я только подбирал ритм и высоту без какого-либо глубокого анализа, я все еще мог петь ее.

Проблема станет изюминкой в конце, с кошмарным продолжением 9 высоких “До”… Напрягая свой мозг на полную катушку, я подумал.

Давайте сначала подумаем о том, как другие пели ее раньше.

Порывшись в своих воспоминаниях, я нашел много полезной информации. Поскольку это была знаменитая песня, мой мозг был переполнен записями знаменитостей, поющих эту песню.

Я быстро просмотрел их и смог найти несколько пересекающихся аспектов.

(Тембр обычно леггеро.)

(Я должен петь легко и мягко.)

(Даже тогда высокие ноты должны были быть острыми, как лезвие, чтобы контролировать настроение песни, которая в противном случае могла бы стать слишком легкой.)

Я мог отчасти понять, что мне нужно было сделать. Верно, в песне были части, которые подходили моему методу вокализации, так что, пока я мог петь правильно, это было бы замечательно… На всякий случай я попробовал изменить дикцию песни в реальном времени и увидел, как выражение лица учителя Ку Минги стало странным.

Хорошо, я довольно хорошо закончил введение…

“Militaire et mari!”

Тогда я понял, что приближаюсь к кульминационной части.

Высокий “До”

9 раз подряд.

Высокие ноты не заканчивались, как ночной кошмар. Что касается контрмер… Я понятия не имел, что я могу сделать и продолжал петь.

“Pour, mon! –”

Первое. Я провалился на кульминационном моменте. Я достиг его, но в итоге он оказался плоским.

Второе. Это была еще одна неудача. Как я должен был это сделать? Я бросил взгляд на учителя, но он твердо продолжал аккомпанемент.

“J’ai, sa! Fla–, kuk…”

Третье.  Возможно, предыдущие попытки были обременительными для горла, и звучание стало хуже.

Четвертое. Высота, которая поднималась сама по себе, дрогнула и споткнулась, прежде чем с треском упасть.

“Jour prospère, me voici…”

Теперь осталось пять высоких нот.

До этого, в течение примерно десяти секунд отдыха, которые были даны благодаря добродетели композитора или чего-то в этом роде, я размышлял без остановки.

Могу ли я на самом деле спеть это?

Я не мог в прошлом, так сработает ли это даже после путешествия во времени?

Но… разве учитель Ку Минги не говорил, что это возможно?

Но как…

Пока я размышлял с закрытыми глазами, внезапно медленно всплыли воспоминания из прошлого: воспоминания о том, как я пел в одиночестве в ванной.

(На самом деле, петь с этим телом было труднее, чем сейчас.)

Урок с учителем Квак Чонсу.

(Он сказал, что дыхание - основа пения.)

Воспоминания о тренировках с Хан Дасом.

(Я велел ей петь объемно и мягко.)

Тренировки с Ли Со-А.

(Я сказал, что первая нота важна.)

И пианино Хлои, которое вело меня по песне.

“…”

В мгновение ока я открыл глаза и увидел, что учитель Ку Минги смотрит на меня и кивает.

Я могу это сделать.

Я открыл рот.

“Pour, mon! –”

Пятое. Я заставил сломанные резонирующие камеры вернуться, сжимая зубы и подавляя дрожь тела, как тогда, когда я впервые пел с этим телом.

Шестое. Внутри того пространства, которое было создано, я пропускал через него воздух. Я чувствовал, как дыхание, накопившееся за последние два месяца, естественным образом проходит сквозь.

“J'ai, sa! Fla—”

Седьмое. Стали слышны хриплые звуки, сигнализирующие о том, что горло начало болеть, но все было в порядке. Сферические звуки мягко проходили мимо чувствительного горла.

Восьмое. Первая нота. Давайте споем идеальную первую ноту, даже если это трудно, потому что после этого пение пойдет естественно.

Например, как земля твердеет после дождя и как поврежденная кожа образует струпья. Именно так моя песня продвигалась шаг за шагом.

“Militai~”

Девятое. Увидев, как подбородок учителя Ку Минги медленно опустился, когда он продолжил аккомпанемент, я усмехнулся.

Верно, это все еще не идеально, сэр, – мог бы я сказать себе. Эта уродливая, грубая песня, совсем как кусок гальки, разбросанный по дороге.

Но даже тогда.

После долгой полировки, тогда, по крайней мере…

Разве я не смог бы сделать шаг дальше, чем в прошлом?

*

“Ха…”

Рухнув на стол, я глубоко вздохнул и задумался о том, что произошло.

Учитель Ку Минги. Я чувствовал это давным-давно, но он действительно был непростым человеком. После того, как я закончил Pour mon âme, возможно, он был шокирован, потому что это было так плохо, он некоторое время сидел молча, прежде чем сказать.

“… Вот, пожалуйста. Ты можешь это сделать, не так ли?”

“Да! Как и ожидалось от вас, сэр… Даже я не знал, что могу это спеть, так как же вы узнали? Я могу только сказать, что вы великолепны…”

“…Кухм. Это все интуиция. Тогда, может, попробуем другие песни?”

После этого я спел еще несколько песен, прежде чем урок подошел к концу. Хотя благодаря этому я многому научился, мне казалось, что мое горло было в довольно плохом состоянии.

“Хууу…”

Глубоко вздохнув, я потерся шеей о стол и почувствовал, как меня охватывает холод. Как и ожидалось, это лучше всего, когда болит горло. Ах… блаженство…

Расслабившись таким образом, я огляделся вокруг и увидел деревянный широкий пол с несколькими подушками и диванами, расположенными повсюду, а также несколькими круглыми столами. Это было на пятом этаже главного здания, и это было похоже на место отдыха для первогодок, куда они приходили, когда хотели немного отдохнуть.

Была ли вообще необходимость создавать такое место… Как и ожидалось от Школы Искусств Будущего, они построили ее, но даже не рассказали ученикам об этом месте. Только сблизившись со старшеклассниками, они узнают, что такое место было, называемое комната отдыха, но это произойдет позже.

Благодаря этому, мои друзья и я, которые знали об этом заранее, были единственными, кто наслаждался этим местом… Лежа на столе и просто поворачивая голову, я спросил.

“Почему ты здесь занимаешься?”

“В библиотеке очень шумно.”

С небрежным ответом Ли Со-А пролистала страницы книги. Она не отдыхала, несмотря на то, что середина семестра уже закончилась. Услышав звук карандаша, бегущего по бумаге, я сказал.

“Спасибо”

“Мне?”

“Да. Хотя это может показаться неожиданным, я многому научился, тренируясь с тобой. Я просто хотел сказать спасибо.”

“… С чего так внезапно”

Видя, что Ли Со-А избегает зрительного контакта, возможно, от смущения, я улыбнулся. Хотя это было ни с того ни с сего, это действительно было то, за что стоило быть благодарным, так как этот ребенок, который так дорожил своим временем, практиковался со мной ради меня.

Вот так, в этом мире было за что быть благодарным. Со счастливой улыбкой я улыбался, когда Со-А заговорила, бросив взгляд на мое лицо.

“Возвращаешься после репетиции?”

“Мм. Не пора ли тебе узнать, что мои уроки всегда проходят в это время?”

“Почему я должен знать, что… Ты простудился?”

Ли Со-А, вздрогнув, перевела взгляд на меня и нахмурилась. В то же время она прибавила громкость и, казалось, была то ли удивлена, то ли рассержена. Я уставился в ответ, любопытствуя, почему она вдруг так сказала, но понял это по щекочущей боли в горле.

Ах, мой голос был странным из-за боли в горле, хах.

“Это не от простуды, у меня просто болит горло после занятия.”

“Ты напугал меня на секунду”.

Верно, я тоже испугался.

С несколькими “А~” я проверил свой голос, когда неудержимо разразился смехом.

“Эй, разве мой голос сейчас не очень хорош?”

“… Это не простуда, но, похоже, у тебя проблемы с ушами. Тебе следует поторопиться и отправиться в больницу.”

“Нет, но, похоже, мой голос действительно низкий.”

“Да, да.”

Затем я издал звук уах~ и скопировал бас, когда Ли Со-А расплылась в улыбке.

“Ах, серьезно. Так глупо.”

Посмотрев на меня один раз, она порылась в своей сумке, прежде чем что-то вынуть и передать мне. Оно было круглым и твердым по текстуре – пастилка для горла, той же марки, что и раньше.

“Разве я не говорила, что горло-инструмент для оперных певцов~?”

“… Говорила. Спасибо.”

С готовностью приняв ее и бросив в рот, я сразу почувствовал холодный запах мяты, распространившийся по моему горлу.

Хаа… Мне становится лучше.

Наслаждаясь этим чувством, я выдохнул, когда Со-А сказала, бросив на меня взгляд.

“Эй, кстати, практика…”

“Бззззз’

“Подожди. Я думаю, это мой телефон…”

Достав свой телефон, я проверил, и мне показалось, что это сообщение от Ю Минчжи-сонбэ.

[Ю Минчжи: Доступен прм счс?]

Что это вообще значит?

[Прости, что?]

[Ты сейчас свободен?]

Свободен, да… Я так думаю, потому что я закончил с индивидуальным уроком. Наклонив голову, я отправил ответ, и сразу после этого пришло еще одно сообщение.

[Репетиционная комната. Приходи]

У меня возникло слегка зловещее предчувствие.