Онлайн чтение книги Гений высокого исполнительского искусства Genius of a Performing Arts High
7 - 2

Том 7. Глава 2. Легко (2 часть)

Ли Со-А тихо перевела дыхание.

Ей нравился этот момент.

Тот маленький пробел, который появился после того, как песня закончилась. Когда аккомпанемент постепенно затих перед притихшей аудиторией, дыхание успокоилось, оставив после себя только тяжесть в груди.

Когда ее легкие снова наполнятся воздухом, она сможет получить компенсацию за всю тяжелую работу, которую она проделала.

Хон Ючжин, которая слушала, хлопнула в ладоши с яркой улыбкой.

“Очень хорошо. Молодец, Со-А. Ты, должно быть, много тренировалась? Мне не к чему придраться”.

“Спасибо”

Увидев, как Со-А опустила голову, Хон Ючжин улыбнулась.

“Да, ты прошла предварительные этапы конкурса, и, похоже, репетиция тоже идет хорошо… так, когда будет финал?”

“Через 2 недели”

“2 недели… ты ведь будешь выступать с этой песней, верно?”

Ли Со-А немного подумала.

Песня для финала.

Она заранее подготовила песню для исполнения на заключительном этапе конкурса. Это была ложь, в которой она была наиболее уверена – то, в чем она практиковалась весь свой путь со средней школы. Она была уверена в своем мастерстве в песни, а также в способности продемонстрировать в ней некоторые необычные навыки.

“…”

Внезапно тревога появилась в ее сердце.

Но… будет ли этого достаточно? Хватит ли этого, чтобы обойти учеников третьего года обучения, собранных со всей страны?

Она не могла быть уверена, но… эта песня была той, с которой у нее по крайней мере были самые высокие шансы…

В разгар своих мыслей она подумала о Хан Дасом. Хан Дасом, сопрано, которая внезапно начала прекрасно петь.

Была ли я… в состоянии предсказать, что она сможет выйти в финал?

Она заговорила.

“Эм… можете прослушать другую песню? Я немного беспокоюсь по этому поводу.”

“Беспокоишься?”

Постучав по пианино, Хон Ючжин наклонила голову.

“Что это за песня? Ты приготовила что-то особенное для финала?”

“Дело не в этом, но… Я хочу попробовать спеть ‘Let me weep’”

“'Let me weep’…? Ты практиковалась в ней раньше?”

Ли Со-А сразу же вспомнила имя Чо Юнче, прежде чем быстро стерла его из своей памяти. Она подумала, что нет необходимости говорить об этом.

“Это… Я пела ее несколько раз со своим другом.”

“Несколько раз…”

Хон Ючжин нахмурилась.

‘Let me weep’… это было слишком неожиданно. Насколько ей было известно, как опытному учителю, Ли Со-А никогда раньше не пела эту песню, к тому же это была довольно сложная ария. Несколько раз со своим другом? Она планировала выступить с такой песней на конкурсе, который пройдет через 2 недели?

“Хуу…”

… Не то чтобы она не могла понять.

Конечно, поскольку это была трудная ария, она могла бы понравиться больше, чем предыдущая, во многих отношениях и определенно могла бы получить выше оценки на конкурсе. Однако Хон Ючжин беспокоилась, что ее жадность берет верх над ней. Неопытная, неподготовленная песня была настолько опасна, поскольку одно неосторожное выражение или умение могли немедленно изменить качество песни.

Была причина, по которой опытных учителей посылали помогать ученикам готовиться к их конкурсам.

… Хотя было много вещей, которые она хотела сказать, Хон Ючжин закрыла рот. Поскольку она была учителем, она должна была сначала выслушать, прежде чем что-то сказать. После этого может последовать обратная связь.

“Хорошо, тогда попробуй спеть.”

“Да”

Вот так началась песня, и Хон Ючжин записала ее у себя в голове.

(Ммм. Начало лучше, чем я думала. Она часто втайне практиковалась?)

Эти мысли вскоре изменились по мере развития песни.

(Хорошо, у нее все хорошо. Я думал, что ей она не подходит, но звучит довольно хорошо.)

(Оо? Она также легко спела эту часть? Хотя в этой части ученики обычно ошибаются, часто ли она слушала эту песню?)

(Э-э? Это ее собственный способ выражения?)

(???)

Даже не осознавая, что ее рот открыт, она подумала.

Это было странно.

‘Let me weep’, эта песня была… другой. Она была как будто из другого измерения по сравнению с песнями, которые Ли Со-А пела раньше, как будто был добавлен новый невидимый аспект.

Маленькие, незначительные ошибки, которые она чувствовала, наблюдая, как поет Ли Со-А раньше, использование дыхания и качество звука… все это уже было исправлено.

Вещи, которые она не могла объяснить словами, были исправлены Ли Со-А, как будто они были иллюзией.

(Все сама!)

Как такое могло случиться? В других песнях все еще были те же ошибки, так почему, почему только эта песня…?

Мысль вспыхнула внутри Хон Ючжин, которая была в глубоком раздумье.

Была ли эта песня, которая идеально ей подходила?

… Хон Ючжин, которая предавалась странным мыслям, даже не поняла, что песня закончилась и перешла к делу только после того, как Со-А позвала ее.

“Мисс…?”

“А? Э-э… верно. Ага. Это было хорошо. Это было очень хорошо.”

“Спасибо.”

Увидев, как Ли Со-А элегантно кланяется, Хон Ючжин изобразила самую яркую улыбку, на какую была способна.

“Со-А… Это не пустые слова. Ты так хорошо это спела! Ты могла бы немедленно выступать с этим в зале! Возможно… первое место… нет, давай не будем заходить так далеко, но все равно! Молодец, Со-А!”

“… А?”

С ошеломленным выражением лица Ли Со-А уставилась на своего учителя. Что это было? Проявляла ли она когда-нибудь такую реакцию раньше? Пока она была в таком состоянии, учитель пристально посмотрела ей в глаза и начала бесконечно говорить.

“Я была удивлена! В этом не было ничего странного, и это было хорошо. Давай продолжим практиковать эту песню. Это намного лучше, чем предыдущая.”

“… Простите?”

Эта намного лучше…? Чем песня, которую я пела со средней школы?

Она начала размышлять. Со-А не ожидала, что такое может случиться. Просто подумав, что, возможно, было бы лучше спеть арию… она подняла эту тему, так как исправила много вещей во время практики с Чо Юнче.

Но что было с этой оценкой? Хотя она практиковалась в этом только с ним?

В ее голове мелькнула мысль.

“Только не говорите мне…”

“Не говорить, что?”

“Извините, мисс. Дайте мне секунду.”

Она быстро достала телефон и открыла сообщения, которые отправила Чо Юнче, но что ему написать?

[Как тебе это удалось?] – Это было бы слишком неожиданно без контекста.

[Хочешь попрактиковаться вместе?] … Это было слишком унизительно, и она не могла этого сказать.

[Можешь помочь мне с конкурсом?] – Это прозвучит слишком бесстыдно.

“Ууу…”

В то время как она была в затруднении, как это выразить словами, предыдущая переписка с ним, попалась ей на глаза.

[Чо Юнче: Сотрудничество с композиторским факультетом. Давай сделаем это вместе]

[Глупости]

[Чо Юнче: Давай сделаем это вместеееее. У тебя действительно нет времени? Недавно ты сказала, что тоже слишком занята, чтобы заниматься вместе.]

[Zzz, поищи кого-нибудь другого.]

“…”

Ли Со-А опустила голову.

*

[Ли Со-А: (Смайлик сердитого котика)]

Просмотрев сообщения на моем телефоне, я наклонил голову.

Что это было, я сделал что-то не так для Со-А?

Сколько бы я ни думал, я ничего не мог придумать. Кроме того, мне больше казалось, что она избегает меня, и практик, которые мы проводили без проблем, в последнее время стало меньше.

Я попытался спросить, что это значит, но она не ответила, так что дело окуталось тайной.

“Ммм…”

Что означал этот смайлик?

В голове, которая не давала никаких ответов, как бы я ни думал, внезапно промелькнула мысль. Тот факт, что я не могу этого понять… возможно, это связано с разницей в поколениях?

“…!”

Пока я застыл от удивления, дверь репетиционной комнаты распахнулась, когда сзади появился учитель Ку Минги в чистом свитере и серых хлопчатобумажных брюках. Подумав об этом, мне показалось, что я давно не видел учителя, потому что на прошлой неделе у него были срочные дела, и он отменил урок.

С тех пор прошло две недели.

Я склонил голову в знак приветствия, и учитель ответил улыбкой.

“Привет, ученик Юнче.”

“Здравствуйте.”

Затем он достал пачку бумаг из папок, которые принес, и передал их мне. С любопытством я взглянул на них и обнаружил, что это нотный лист. На пяти начерченных линиях висело бесчисленное множество символов, а под ними было написано несколько французских слов…

“… La Fille du Régiment?”

“Хоо, ты смог узнать, хотя тут даже нет названия.”

Увидев, что он улыбается, я недоверчиво опустил подбородок.

… Он в своем уме? Почему он дает это мне?

Учитель Ку Минги усмехнулся, прежде чем заговорить.

“Ученик Юнче, у тебя хорошо получается сотрудничать с композиторским факультетом?”

“… Все идет неплохо…”

“Хаха. Не смотри на меня так, из-за этой песни… У меня были свои причины принести ее сюда.”

После очередного приступа смеха он сел на стул у пианино в несколько серьезной атмосферой.

“Я получил известие от Ю Минчжи. Что у тебя были проблемы с изучением светового меча… Я имею в виду нового метода вокализации.”

Неужели она все это сказала? Увидев меня в задумчивости, учитель медленно открыл крышку клавиш пианино, заговорив.

“Ученик Юнче. В опере особое положение занимают ‘теноры'. Знаешь, почему?”

“… Потому что они поют высокие ноты?”

“Ты прав.”

Повернув голову в мою сторону, он продолжил с ничего не выражающим взглядом.

“Высокие ноты. Большинству людей нравятся высокие ноты. Причин может быть несколько; возможно, им это нравится, потому что приятно слышать, в то время как есть даже люди, которые восхищаются тем, что мужские голоса могут быть такими высокими. Какова бы ни была причина, теноры признаны за их способность петь высокие ноты.”

“…”

Когда я сделал выражение лица, спрашивающее, какая связь существует между этим и стилем светового меча, он продолжил.

“Это то же самое. Этому методу легкой вокализации я научил тебя– цель состоит в том, чтобы легко и плавно брать высокие ноты, потому что главная цель теноров – петь высокие ноты. Если бы ты умел правильно выражать высокие ноты, это можно было бы рассматривать как овладение “стилем светового меча”.”

Моргая глазами, я подумал.

Это было верно.

Поскольку метод легкой вокализации не оказывал большого давления на горло, было удобнее создавать высокие ноты. Благодаря этому я также смог выдавить высокую ‘До’…

Посреди моих размышлений учитель сказал.

“Высокие ноты, и из них высокое ‘До’ особенные.”

Динь–

Нажав на пианино 3 октавы ‘До’, он убрал руку с клавиши.

“Высокое ‘До’. В большинстве опер трудно найти высоту тона выше, чем высокую ‘До’, но есть много известных песен, в которых есть высокие ‘До’. Другими словами, обычно эта нота самая высокая для тенора.”

Повернувшись со своего места, Ку Минги улыбнулся.

“Итак, чтобы покорить эту высочайшую ноту… давай споем эту песню.”

Он улыбнулся и поднял нотный лист.

“‘Pour mon âme’, внутри которого 9 высоких ‘До’.”

Можно было увидеть партитуру полную символов. Это была ария тенора, появившаяся в ‘La Fille du Régiment’, ‘Pour mon âme’, которая была печально известна тем, что была одной из самых сложных арий в мире.

Высокая ‘До’, которая обычно отмечала бы изюминку обычных песен, должна была быть спета 9 раз, так будет ли это легко? Вдобавок ко всему, это была ария, а не лирическая песня, поэтому певцу также требовалась громкость. В тот момент это была в значительной степени песня, созданная для пыток теноров.

И… он просил меня спеть это?

“Я? Могу ли я это спеть?”

“Ученик Юнче.”

После торжественного разговора он встал со стула и направился ко мне.

“Если я не ошибаюсь, ученик Юнче показал мне высокую ‘До’, верно?”

“… Да. Однако я еле ее выдавил и сейчас не могу издать такой звук.”

“Нет. Тот факт, что ты можешь взять высокую ноту, означает, что ты можешь петь на этой ноте. Чего не хватает ученику Чо Юнче, так это хитрости и уверенности.”

“Простите?”

Выражение моего лица неосознанно сморщилось. Не физический аспект, а уверенность? Что это была за чушь? По крайней мере, когда я пел, я был полон уверенности.

Просто я не могу достичь такой высоты, сколько бы я ни практиковался… пока я размышлял, учитель внезапно подошел и схватил меня за плечо.

“…!”

Его давление заставило мое плечо закричать от боли. Вздрогнув, я поднял голову, и когда мои глаза встретились с его, его холодный, но пылающий взгляд глубоко впечатлил.

“Чего ты так боишься?”

“Я не бо…”

“Нет. Я чувствовал это на протяжении всех уроков. Ученик Юнче боится спеть выскую ‘До’. Как будто…”

Он просмотрел в мои глаза, прежде чем договорить.

“Ты твердо веришь, что не сможешь этого сделать…”

Я не мог сказать ни единого слова в ответ.

Посмотрев на меня некоторое время, он отпустил мое плечо и сел обратно на стул. Затем он спросил.

“Ты готов?”

Готов…

Был ли я действительно готов? Я понятия не имел, и у меня просто закружилась голова. Внезапно я вспомнил урок, который получил раньше, который казался далеким воспоминанием, несмотря на то, что я был здесь всего несколько недель. Я, который насильно пел в стиле учителя Квак Чонсу; советы учителей и новый метод вокализации.

Я определенно думал тогда, что нынешний я отличаюсь от прежнего.

“…”

Я думал, что понял, что скоро все изменится. Но где-то глубоко внутри… Может быть, я и сам не мог в это поверить.

Стена, которая простояла там 20 лет, как я мог пробить ее и как я мог когда-либо спеть эту высокую ноту?

Может быть, именно такие мысли у меня и были. Точно так же, как блоха, которая долгое время находилась внутри стеклянной бутылки, не может высоко подпрыгнуть, покинув ее.

Я молча поклялся себе.

“… Я готов.”

На самом деле я понятия не имел, готов я или нет, и смогу ли я повторить высокую ‘До’ или нет.

Однако я должен был хотя бы попытаться.

Чтобы выйти за пределы стеклянной бутылки… Я должен был превзойти себя из прошлого.

“…”