Онлайн чтение книги Истории клуба классической литературыъ Hyouka
Убийство в заброшенной деревне Фуруока

– Знаете, а Ирису Фуюми довольно известна, – сказал Сатоши, когда мы вернулись в кабинет геологии после предпросмотра.

– Да? У неё три лица, что ли? Или что-то вроде этого?

– Ну, насчёт этого не знаю, но если так и есть, то я совершенно не удивлюсь. Я уже говорил это, но повторю, что Ирису из клана, который равен четырём десятикратным.

Десятикратные семьи – это Дзюмондзи, Сарусубери, Читанда и Маннинбаши, наверно, самые выдающиеся и древние семьи в Камияме. Кстати, это странное название, судя по всему, выдумал сам Сатоши, потому что кроме него им никто не пользуется.

Сатоши показал на улицу за окном.

– Семья Ирису управляет больницей Ренго.

Здание, на которое указывал Сатоши, было… ну да, больницей Ренго. Это частная больница общего профиля с условиями уровня больницы Японского Красного Креста. Она всего в пяти минутах ходьбы от Старшей школы Камияма, поэтому любой раненый или заболевший ученик попадёт именно туда. Теперь мне ясно, почему знаменита Ирису Фуюми.

Одно это уже почти убедило меня в статусе Ирису, но Сатоши и не думал останавливаться:

– Но не одним этим Ирису Фуюми знаменита. У неё есть прозвище.

– Правда?

– Ну что, Хотаро? Догадаешься, какое?

Я никогда особо не любил игровые телешоу, но раз уж меня спросили, решил подумать. Если Сатоши задал мне такой вопрос, то все варианты типа «Ири-чан» сразу же отбрасываются. раз уж вокруг неё витает холодная, как лёд, аура милосердия, пред которой трепещут её одноклассники, то…

– Терезия[1].

Сатоши широко улыбнулся.

– Потрясно! Ты почти угадал. «Императрица». И если подумать, то то, что сама «Императрица» поручила тебе что-то решить, это круто.

Императрица, ещё одно раздутое прозвище. Её и наградили таким прозвищем…

– Она садистка или что?

– Тогда она была бы Госпожой, а не Императрицей, – вмешалась Ибара, отвернувшись от Читанды, с которой она только что разговаривала.

И тут же вновь повернулась к нам с Сатоши спиной. Обожаю её способность вставлять свои саркастичные замечания куда ни попадя.

– Понятно. И почему её зовут Императрицей?

– Ну, во-первых, она красивая и всё такое, а во-вторых, она может заставить людей исполнять любые её приказания. Такое чувство, что она всегда могла легко контролировать людей.

– Серьёзно?

– Да будет тебе примером тот случай на собрании оргкомитета культурного фестиваля, о котором я сегодня упоминал. Ирису-семпай заглянула прямо в корень проблемы между тремя спорщиками и уговорила их высказаться поочерёдно, тем самым погасив конфликт.

Звучит удивительно. Она смогла разрешить проблему, просто слушая. Видимо, она из управленческого типа людей. И из-за этого всё пошло не так, как я хотел. Я вообще ни для кого ничего не люблю делать, но, в итоге, выполняю её поручение.

Я сложил руки на груди, и Сатоши стал барабанить пальцами по столу. Когда он закончил, я ещё раз увидел, как он улыбается от уха до уха.

– Кроме того…

– Что кроме того?

– Раз уж мы заговорили об «Императрице», может, и себе арканы[2] подберём?

– Арканы?

Вот так, слово за слово, Сатоши и подбил меня на это занятие. Он быстро продолжил:

– Во-первых, Маяка будет «Справедливостью».

«Императрица» и «Справедливость», да? Будучи разумным человеком, не верящим в суеверия, даже я знал, что они есть в колоде Таро. Сатоши говорил так, чтобы Ибара его услышала, поэтому я притих, чтобы не пропустить развитие событий.

Как я и думал, Ибара спросила через всю комнату:

– И почему это я хранитель справедливости?

Сатоши повернулся к ней.

– Не хранитель справедливости. Ты перепутала это со «Справедливостью». Такие люди всегда строго относятся к самим себе, да?

Казалось, он выпускает пар. Я ничего не знал о значении карты «Справедливость», но описание Сатоши довольно точно описывало Ибару. Пока я раздумывал над этим, Ибара устремила ко мне свой взор.

– Чего смешного?!

– А почему ты на меня жалуешься, а не на Сатоши?

– Даже если Фуку-чан говорил обо мне, ты вообще не слушал, так что и не думай влезать!

Вот тебе и справедливость.

Но Ибаре стало интересно, и она встала со своего места. За ней встала Читанда, и обе подошли к нам. Ибара наклонила свою плоскую грудную клетку перед Сатоши и спросила его:

– А ты тогда кто?

– Я? Хм, наверно, «Шутом»… Хотя нет, я больше похож на «Мага». «Шут» – Читанда-сан.

Как неразумно и грубо он поступил, назвав человека шутом. Хотя непохоже, чтобы Читанда плохо к этому отнеслась.

– Кстати, я не хотел никого обидеть, – быстро добавил Сатоши. – Но я уверен, что Читанда-сан поняла, что я имею в виду.

Читанда медленно открыла рот:

– Да, поняла. Как ты и сказал, я попадаю под описание «Шута» и не думаю, что это унизительно, но… Фукубе-сан, ты точно попадаешь под «Мага».

Похоже, они говорят о скрытом значении каждой из карт Таро. В то время как Читанда и Сатоши понимали друг друга, я полностью выпал из разговора. Ибара, хоть и тоже вовлечённая в этот разговор, наверно, тоже.

– А кто тогда Ореки-сан?

– Тут всё просто, «Сила», – сразу же ответил Сатоши.

– А? Почему? Я думала, что он больше похож на «Звезду»…

– Нет, он точь-в-точь «Сила».

Когда я, наконец, понял, что он подшучивает надо мной, он улыбнулся. Читанда наклонила голову, пытаясь понять это, но так и не поняла, что он сказал. А ни я, ни Ибара вообще ничего сказать не могли.

– Но почему?

– А хотя под «Звезду» он тоже попадает.

Сатоши умудрился уйти от ответа. Читанда наклонила голову слева направо, но, к счастью, не сказала: «Это никак не выходит у меня из головы». Я откинулся на спинку стула и насупился.

– Хмпф. Как-то не похоже на комплимент.

– О, нет, дело вовсе не в этом! – он опять быстро улыбнулся. Раздражающий он парень.

Затем тема разговора поменялась. Хоть день и был проведён непродуктивно и неэффективно, энергии было затрачено не так уж и много. Я уверен, завтра всё будет так же.

Наступил следующий день.

Клуб Классики в полном составе собрался в клубной комнате – итого четыре человека. Нашей сегодняшней целью было убить время… то есть найти убийцу. Мысль, что я выкрою время из этих сокровенных летних каникул, чтобы прийти в школу, могла прийти мне в голову только в двух случаях: я стал довольно активным или я шучу. В общем, во всём виновата Читанда… Если честно, я не хотел приходить, но догадавшийся о моих намерениях Сатоши позвонил мне и сказал, что если я не приду, он пришлёт за мной нашу премилостивую леди, а та уж сможет вытащить меня из дома, с её-то силой.

Читанда почему-то выглядело радостно и улыбалась, а я же, наоборот, вздыхал, сидя рядом с ней. Сатоши с Ибарой же стали обсуждать повестку дня.

– Наверно, нам, всё-таки, придётся поехать на место преступления.

– Но это же в деревне Фуруока. Мы правда туда поедем? Туда можно доехать и на автобусе, но на поезде тоже будет долго.

– Детектив не работает пешком, да? Там всего-то двадцать километров, на великах доедем.

– Раз уж ты сказал «не работает пешком», мне не детектив вспоминается, а полицейский…

Двадцать километров? Постойте. Я думал, мы просто должны послушать «детективов» из класса 2-F.

Но как мы это сделаем? Мы никого из них не знаем, а первоклассникам просить их рассказать, что они думают, будет стыдно. А мы ещё и не знаем, кого именно нужно слушать. Пока я думал, что нам делать, я заметил, что Читанда довольно спокойна.

– Читанда, сегодня что-то случится?

Она кивнула в ответ.

– Да? И что же?

– Ирису-сан пошлёт за нами представителя, который отведёт нас к членам съёмочной бригады.

Представителя? Это значит, что всё уже решено. А ведь логично…

– Когда ты успела об этом договориться?

– Ну…– сказала Читанда, будто раскрывая секрет, – я использовала браузер.

Браузер?

– Не говори такими странными словами. Скажи просто, что вы связались по интернету, это не так уж и странно в наши дни.

– Погоди, Хотаро. Технически, она использовала не интернет, а всемирную паутину.

Я пропустил слова Сатоши мимо ушей и продолжил:

– Ну, и что ты сделала по интернету?

– Я зашла в чат-комнату для учеников на сайте Старшей школы Камияма.

– Ты неправильно выразилась, Читанда-сан. Ты зашла в чат-комнату через сайт.

Читанда тоже пропустила слова Сатоши мимо ушей и продолжила:

– И там я связалась с Ирису-сан. Она сказала, что у неё может не получиться прийти, но она подготовила место для встречи со своими одноклассниками и пришлёт за нами проводника.

Хм, а она хорошо подготовилась. Несмотря на то, что это могло быть утомительным делом для Императрицы, она не сидит на своём троне, вытянув ноги и ничего не делая.

Читанда посмотрела на часы, висящие над доской. Они показывали самое начало второго.

– Уже почти время. Она может прийти в любую минуту.

И дверь тотчас же тихо открылась.

В кабинет геологии вошла девушка ростом ниже Читанды, но выше Ибары. Другими словами, среднего роста. В общем и целом, она была некрупной. Если и была черта внешности, которая как-то выделяла её, то это были короткие волосы, не достигавшие и плеч. Я не специалист по моде, но уверен, что девушек её возраста с такой причёской не должно быть много. Эта причёска вкупе с тонкими губами оставляла впечатление приятного человека.

Войдя в комнату, она низко поклонилась.

– Это комната Клуба Классики?

– Да…– сразу же ответила Читанда. – Вы из класса 2-F?

– Да. Меня зовут Эба Курако. Рада знакомству.

Она ещё раз вежливо поклонилась, и так же низко, как и в первый раз, несмотря на то, что мы были младше неё. Затем девушка по фамилии Эба подняла голову, чтобы посмотреть на нас, и заговорила деловым тоном:

– Ирису вверила мне провести вас к одному из участников съёмочной группы проекта нашего класса… Вы готовы?

Да нам, вроде, и не к чему особо было готовиться. Я встал, показывая, что могу идти хоть сейчас, остальные сделали то же самое. Эба кивнула и сказала:

– Тогда пойдём.

И после этих слов мы покинули кабинет геологии. Хоть мы и должны были всего лишь выслушать мнения нескольких людей, у меня было нехорошее предчувствие, будто нас просто несёт по течению.

В коридоре было слышно, как духовой оркестр продувает свои инструменты. Раздумывая над тем, почему мне так знакома эта мелодия, я вспомнил, что это была заглавная песня из «Люпен III»[3]. Мурлыкая себе под нос в тон оркестру, ко мне подошёл Сатоши, усиливая эффект музыки и спросил:

– Прямо как дворецкий, а?

Он имеет в виду Эбу? Если подумать, то он прав.

Когда мы спустились по лестнице, музыка немного стихла. Эба остановилась и повернулась к нам.

– Сейчас вы можете задать мне любой вопрос.

Ибара первой задала первый же вопрос, который пришёл ей в голову:

– С кем мы будем разговаривать сегодня? – спросила она своим обычным тоном.

– Его зовут Накадзё Дзюнъя.

Я посмотрел на Сатоши, взглядом спрашивая, знает ли он что-нибудь об этом парне. Тот отрицательно покачал головой. То-то это имя мне показалось не очень известным.

– Чем он занимается?

– Он ассистент режиссёра съёмочной группы, так что он больше всех знает сцены, вошедшие в фильм.

– Съёмочной группы? – спросила Читанда. – То есть этим фильмом занимаются и другие группы?

Эба кивнула.

– Проектом занимаются три группы. На съёмки в Наракубо ездила съёмочная группа. Остальные две – группа, ответственная за реквизит, и группа, ответственная за вывод фильма на рынок.

– Значит, актёры в…

– Съёмочной группе, она самая большая – двадцать человек. Бутафорией занимается семь, а маркетингом – пять человек.

Довольно много людей. Если честно, я трепещу пред ними.

Затем Читанда задала вполне естественный вопрос:

– А ты, Эба-семпай?

Как и раньше, Эба ответила без запинки:

– Я не была участником проекта… потому что он мне не интересен.

Я улыбнулся, потому что тоже любил так отвечать.

Затем мы дошли до коридора, соединяющего спецблок и общий блок. Как и подсказывает название, в общем блоке находятся классные комнаты. В этой части школы деятельности, связанной с культурным фестивалем Старшей школы Камияма, было заметно меньше. Тут было намного больше пустых кабинетов, чем в спецблоке.

Эба остановилась прямо перед одним из таких на первый взгляд пустых кабинетов. Табличка на двери указывала, что это класс 2-C. Но Ирису должна быть из 2-F. Увидев наши лица, Эба пояснила:

– Как мне сказали, лучше будет обсуждать проект в как можно более тихой комнате. Так как у класса 2-C всё равно нет никаких мероприятий, вас никто не потревожит.

И затем она открыла дверь.

Это была обычная классная комната. Кроме типичных столов, стульев, подиума для учителя и доски, внутри ничего не было.

В передней части класса сидел парень, скрестив руки на груди. Судя по его мускулистым рукам, у него атлетический тип фигуры. У него были толстые брови и щетинистый подбородок, будто он уже бреется… Это, судя по всему, и есть ассистент режиссёра, Накадзё Дзюнъя. Увидев нас, он спокойно встал и заговорил излишне громким голосом:

– Так это вы те ребята, знакомые с детективами?

Так он и сказал.

Меня так и подмывало сказать ему, что мы вообще ни с чем не знакомы, но мне не интересно дурачиться над людьми. Раз уж мы молчали, вместо нас заговорила Эба:

– Да. Это способные люди, которых нашла Ирису. Поэтому будь к ним уважителен.

Затем она повернулась к нам и представила Накадзё.

– Это Накадзё Дзюнъя.

Накадзё поднял свой подбородок вверх. Видимо, поприветствовал нас.

Читанда сделала шаг вперёд, чтобы представиться.

– Я Читанда Эль из Клуба Классики.

Затем она по очереди представила нас, назвав меня последним. Эба показала нам на стулья напротив Накадзё. Когда мы расселись, она сказала:

– Теперь я должна уйти. Оставляю всё на вас.

С этими словами она покинула класс. Она не останется? Так она на самом деле играет роль «дворецкого» Ирису?

Теперь, когда она оставила нас, нам предстоит иметь дело с Накадзё. Что же, тогда начнём.

Накадзё сложил руки на груди и медленно начал:

– Извините, что мы втянули вас во всё это. Мы начали проект из чистого интереса, и будет жалко бросать его незаконченным. Так что нам пришлось попросить вас о помощи.

Понятно, значит, из чистого интереса?

– Я уверен, что Ирису вам всё рассказала. Всё так, как она говорит.

Какой прямолинейный парень. Раньше я беспокоился за то, как семпай примет критику из уст младших, но, увидев то, как вели себя Эба и Накадзё, я понял, что справляться с ними будет совсем не утомительно.

Сидевший рядом со мной Сатоши засунул руку в свой мешок на шнуровке, пошуровал там немного и вынут обтянутый кожей блокнот и перьевую авторучку. Блокнот он тут же раскрыл, будто официально объявляя себя секретарём.

Несмотря на то, что Накадзё готов был начать хоть сейчас, большая часть нас так, кажется, и не поняла ситуацию. Ибара решила начать с формальностей:

– Семпай, будет ужасно, если сценарий не будет дописан. Я удивилась, когда услышала это.

Накадзё чересчур энергично кивнул.

– Именно. Мы же через многое прошли. Мы никогда не думали, что такое может случиться.

– Съёмки шли тяжело?

– Мы позволяли себе импровизацию во время съёмок, раз уж всё равно веселились. Тяжело было только добираться до места съёмок, туда ведь час ехать, что на автобусе, что на поезде, да и снимать можно только по воскресеньям. Мне до сих пор непонятно, почему мы выбрали именно это место.

Я заметил, что Ибара сощурилась.

– И почему же?

– М? Место? Ну, кто-то сказал, что будет интересно на него посмотреть. Да, мы сняли там несколько захватывающих пейзажей, которых не нашли бы в другом месте, это хорошо и всё такое, но я всё равно считаю, что это слишком далеко.

Так Ирису не врала, когда сказала, что не занималась подбором места для съёмок. Если бы меня спросили: «Стоит ли ехать в место, в которое нужно ехать час туда и час обратно?», я бы точно проголосовал против.

Наверно, поняв, что так мы никогда не доберёмся до основной темы, Сатоши оторвал взгляд от своего блокнота и спросил:

– Я слышал, что Наракубо – заброшенная деревня. Туда можно доехать на автобусе?

– Ну, мы ехали на микроавтобусе, который заказали в отеле, в котором работают мои родственники.

– Так это место закрыто для посторонних?

– Нам пришлось задействовать кое-какие связи, чтобы попасть внутрь. Районом всё ещё управляет горная компания. У нас был человек, который знал кого-то из компании, ему пришлось лишь попросить разрешение на вход.

– Вы могли ездить туда только по воскресеньям?

– Хоть Наракубо и заброшена, оборудование ещё работает. Его шум мешал бы съёмкам. Не говоря уже о том, что в любую минуту могла проехать машина, так что мы не были уверены в нашей безопасности или вещах… А это относится к делу?

Сатоши улыбнулся.

– Да нет, просто любопытно было. Информация никогда не бывает лишней.

«Не обращайте на него внимание, Накадзё-семпай, просто Сатоши такой человек», – мысленно сказал я.

Следующей была Читанда.

– Как дела у сценариста, Хонго-сан?

– У Хонго? Я точно не уверен, но говорят, что не очень хорошо. Я ведь не могу её винить, правда? – ответил Накадзё, подняв бровь. Если Ирису была права, то Хонго заболела из-за того, что 2-F сильно на неё давил. Наверно, им тяжело как начать её обвинять, так и требовать от неё оправданий. Накадзё показывал это своим поведением.

Скорее всего, Читанда не почувствовала этого, так как говорила в той же мягкой манере:

– Хонго-сан слабая?

Накадзё двинул бровью и издал бормочуще-рокочущий звук.

– Слабой я её никогда не видел. Она слаба скорее не психически, а физически.

– Так у неё было хрупкое телосложение?

Это что за описание такое? Я не раздумывая заговорил:

– Он имеет в виду, что она часто болеет.

– Точно. Она часто пропускала школу и даже не смогла приехать на съёмки.

В словах Накадзё чувствовалось сожаление. Но если подумать, то на съёмках сценарист и не нужен. Если снять по сценарию не получается, то нужно просто подстроиться под ситуацию и снять как можно ближе к замыслу сценариста… Но сценарий всё равно должен быть дописан до конца.

Держа это в голове, я спросил:

– Были те, кому не понравился сценарий Хонго-семпай?

– Таких не было, – возмущённо ответил Накадзё. – Я же сказал, её никто не винит за произошедшее.

– Что вы имеете в виду?

– Не смеши меня. Что ты пытаешься сказать? Все, включая и меня, конечно, оценили роль Хонго и знают, как важен её вклад.

Хоть Хонго и свалилась до того, как доделала свою работу. Если всё дело в этом, то всё так, как и сказала Читанда – Хонго просто слишком слабая.

Чтобы увести разговор от неприятной темы, Ибара прочистила горло и сказала:

– Кстати, семпай.

– Да?

– Мы знаем, что в сценарии не написано, кто убийца, но что если всем заранее распределили роли, не упоминая этого в сценарии?

Смелое предположение. Но если это так, то всё станет намного проще, и мы, наблюдатели, окажемся не нужны. Накадзё ещё раз сложил руки на груди, копаясь в памяти.

–Хм…

– Ну?

– Не помню я такого… Нет, стоп… Коносу, вроде, сказали что-то вроде: «Постарайся»…

Это могли сказать кому угодно. Ибара, должно быть, подумала то же самое, так как на её лице отразилось разочарование, которое она быстро скрыла и спросила:

– А вы актёров не спрашивали? О том, назначали ли им роли.

– Спрашивали. Они сказали, что не помнят, чтобы им об этом говорили.

Ибара прикусила губу.

– А о том, кто будет детективом?

– Тоже.

Ибара вздохнула.

Давай, Ибара, ты сможешь. Она спросила:

– А что насчёт вот чего: кто-нибудь упоминал о том, является ли трюк физическим или психологическим?

– А в чём разница? – непонимающе спросил Накадзё.

Когда я думал над тем, как на это отреагирует Ибара, наши глаза встретились. Она медленно покачало головой, на её лице читались раздражение и усталость. Если бы Накадзё здесь не было, она бы, наверно, наплевала на правила приличия и громко застонала.

Мы задали ему ещё несколько серий вопросов, но в конце концов оказалось, что Накадзё вообще ничего важного не знает. Но опять же, если бы знал, то у них не было бы такой проблемы. Тем более, что мы тоже слабо подготовились и не могли придумать ни одного вопроса, который мог бы перевести разговор к чему-то важному. Для такого энергосберегателя, как я, это был грубый просчёт. Если мне это нужно, я сделаю это быстро. Мне нужно начать задавать правильные вопросы в нужной последовательности.

Но Накадзё всем своим видом выражал, что он доволен.

– На этом у вас всё?

– Если вы спрашиваете, кончились у нас вопросы или нет, то да, всё,– улыбнувшись, ответила Ибара.

Мне показалось, или её сарказм на самом деле относился к обеим сторонам?

Поняв, что мы уже собрали всю информацию, Сатоши надел на свою ручку колпачок. По этому сигналу Читанда спокойно спросила:

– Накадзё-сан, да? Как вы думаете, что Хонго Маю-сан собиралась делать со сценарием?

Накадзё понял, что мы подошли к основной теме и широко улыбнулся.

– Отлично, теперь слушайте.

– Пожалуйста, начинайте.

Интересно, должен ли Накадзё быть счастлив в такой момент? После того, как он облизнул губы и заговорил, оказалось, что он большой любитель почесать языком.

– Если подумать, то такой приём может вызвать несогласие, но я не думаю, что зрители обратят на него много внимания, скорее, посчитают деталью интриги. Всё-таки, в хорошей драме всегда должен быть детектив, который раскроет убийцу на глазах у всех остальных персонажей, заставляя его сознаться, как и зачем он это сделал. Я наверняка не смогу занять место Хонго, но если меня спросят, я отвечу, что думаю, что захватывающие истории у неё плохо получаются. Мы даже не знаем, кто главный герой. Хорошо, что умер именно Кайто. Знаете, он весьма популярен. Люди из группы реквизиторов сказали, что их сильно впечатлило то, как в той сцене выглядела его смерть. Как и ожидалось от популярного парня – везде устроит представление. Но сделать протагониста убийцей – плохая идея, хоть это и возможно. Поэтому я думаю, что убийца – Яманиши, ведь у неё тоже много друзей.

– В общем, наши одноклассники могут на таких вещах зациклиться. И на детективе тоже: то поспорят о том, что эта часть не похожа на детектив, то о том, что та часть совсем не смотрится… Но фильм должен длиться всего час. Если бы в него включили каждую деталь детектива, мы бы просто не уложились во время. И вы должны были заметить, что на таком маленьком экране мелкие детали плохо видно. Так что я думаю, что это скорее драма, а не детектив. Мы могли бы оставить фильму название «Убийство в заброшенной деревне Фуруока», чтобы заманить на него зрителей. Я уверен, что Хонго думала так же.

Как бы мне получше выразиться. Я пребывал в состоянии шока половину того времени, когда он говорил. Я не такой уж и фанат детективного жанра. Обычно я покупаю книги в мягкой обложке, чтобы почитать в свободное время, и иногда мне попадаются детективы, но не более того. Но я всё же нахожу странным заявление Накадзё о том, что зрители не обратят внимания на такой приём.

Но если подумать, то кто придёт на фильм, изготовленный классом 2-F?

Скорее всего, придут люди из Клуба Изучения детективов, но сколько его членов вообще читают детективы? Этот вопрос не основан на беспочвенных размышлениях. «Ежемесячник школы Ками» как-то устроил глупый опрос на тему «Образованность учеников школы Ками». Я помню и то, с каким интересом Сатоши читал итоги, и то, что по результатам опроса выяснилось, что 40% учеников читало как минимум один роман. Ну и сколько же человек из этих 40% читало детективы и научилось находить такие приёмы, позвольте спросить?

Так что теория Накадзё вполне имеет смысл.

Скрестив ноги (так же, как и руки), Накадзё продолжил:

– Хотя неинтересно, что не показали, как убили Кайто. И Ирису попыталась выкрутиться, позвав вас… Вы ведь интересуетесь загадками, да? Без обид, ребята, но я думаю, что я уже нашёл способ украсить этот фильм. Сам.

Как я уже сказал, ты всё неправильно понял. Мы Клуб Классики, а не Клуб Изучения детективов… Но если мы не сможем разгадать эту загадку, то недопонимание исчезнет само собой.

Накадзё стал говорить вспыльчивее:

– В сценарии был прописан элемент преступления – закрытая комната. Кайто умер в комнате, в которой не было других выходов. Так что главный вопрос: как убийца смог его убить? Ответ прост: он проник внутрь через единственный доступный ему вход.

– Какой? – спросила Ибара, подняв бровь.

Накадзё засмеялся.

– Не глупи ты так. Через окно, конечно же.

Окно?..

Я вызвал из памяти вчерашний фильм. В моей голове сохранились только отдельные его фрагменты. Хоть та сцена, которую упоминал Накадзё, и была весьма драматичной, я не могу даже вспомнить детали обстановки места преступления.

Когда выбора у меня не осталось, я заговорил:

– Сатоши, дай мне карту.

Тот с удовольствием отсалютовал.

– Есть, сэр! Подожди чуток.

Он засунул руку в свой мешок на шнуровке и вынул из него лист бумаги – неаккуратную срисовку схемы театра.

По сюжету Кайто умер в районе правых подмостков. Остальные же вошли через коридор по правую сторону от входа. Ещё я помню, что кто-то убегал за мастер-ключом, чтобы открыть дверь. Так что с точки зрения людей, находящихся в правом коридоре, правые подмостки – закрытая комната.

Потом Кацуда попробовал пройти к левым подмосткам через закулисную зону, думая, что к правым подмосткам можно пройти от левого коридора, если пройти там. Но обнаружил, что он плотно перекрыт, если я правильно помню.

…

Для начала, странно, что Накадзё называет это закрытой комнатой.

Её нельзя назвать закрытой комнатой наверняка, потому что в закрытую комнату нельзя попасть и из неё нельзя выйти, поэтому убийство совершить невозможно. Карта проясняет больше, чем фильм. Неужели других выходов, кроме окна, и правда нет?

Я показал на дверь, ведущую в зрительный зал.

– А как насчёт этого входа?

– Эту дверь нельзя открыть, – быстро ответил Накадзё.

– ?..

– Она накрепко заколочена, так что не думаю, что она считается.

Я был потрясён. Я заметил на лице Ибары неприязнь, которую она, возможно, адресовывала мне. Слушай, я не виноват, что никто не сказал мне об этом входе! Вчера Ирису обещала, что сценарий Хонго даст зрителям хороший шанс разгадать загадку. И насколько я помню, съёмочной группе, вроде, не сообщали о важных подсказках. Так им ничего не сказали… Когда я почувствовал себя истощённым, Сатоши с улыбкой на лице быстро перечеркнул вход в зрительный зал.

В любом случае, если проход в зрительный зал отпадает, то остаётся ещё четыре входа: двери и окна подмостков с обеих сторон. Двери обеих комнат заблокированы, так что остаются окна.

– Когда вы сказали про окно… какое окно вы имели в виду?

Накадзё фыркнул.

– Конечно, это, – ответил он на вопрос Ибары.

– Окно правых подмостков, да? Почему оно?

– Это же очевидно, окно левых подмостков закрыто шкафом для одежды.

Ага, вот как. Сатоши, не прекращая улыбаться, перечеркнул и окно левых подмостков.

Так мы далеко не зайдём. Как энергосберегатель, я не любую такую бесполезную трату усилий, так что я сложил всё в одну кучу и спросил:

– Семпай, в фильме слишком много неясного. Конечно, качество экрана тоже на это влияет. Так что не могли бы вы, пожалуйста, сказать, в какие комнаты, кроме этих двух, тоже нельзя попасть, если такие есть? Неважно, закрыты они или нет.

– Вот так? Дайте подумать… – Накадзё немного подумал и ответил: – Ах да, во внутреннюю аппаратную по левой стороне мы не смогли попасть, потому что там сломан замок и мы не смогли вставить ключ… И все комнаты с северной стороны, то есть все комнаты по левому коридору карты, у них окна забиты досками от снега, их тоже снять нельзя.

– Это точно всё?

– Да, всё, – чётко подтвердил Накадзё.

Подозрения меня, однако, не покидали, вероятность, всё же, оставалась, но тут ему доверять, думаю, можно. В этот момент молчавшая до сих пор Читанда спросила:

– А Хонго-сан тоже об этом знала? Она же не ездила на съёмки…

Она права, это очень важно. Если Хонго писала сценарий, пользуясь только картой и не зная, в каком состоянии находится съёмочная площадка, она могла и один из этих непроходимых путей сделать выходом.

Ответ Накадзё меня сразу же успокоил.

– Как только мы выбрали Наракубо местом съёмок, а Хонго – сценаристом, она приехала туда, чтобы увидеть всё своими глазами.

– Когда?

– Ну-у-у, вроде, в июне… нет, в конце мая.

– Простите, что перебила вас. Пожалуйста, продолжайте.

Накадзё кивнул и продолжил свой монолог по главной теме:

– В общем, убийца проник в комнату через окно правых подмостков и вышел через него же. В таком случае мы могли бы снять сцену убийства Кайто за закрытой дверью. Как вам?

Как нам что?

Ты про ту часть, в которой убийца проник в комнату не через дверь, а через окно?

– А, поняла! – Читанда единственной шлёпнула ладонями по своим коленям, поняв слова Накадзё.

Я не мог заставить себя относиться к Накадзё иначе. Тот уже разгорячился. Нет, в такие моменты я могу переложить всё на Ибару.

– Но Накадзё-семпай, если всё будет так, то детектив получится неинтересным.

Накадзё и бровью не повёл, когда Ибара так прямо отчитала его, но голос многозначительно понизил:

– Да, вы можете увидеть всё с такой точки зрения и решить, что есть и другой способ. Более того… Ах да, вы, ребятки, ведь плохо знаете Хонго. Она, конечно, не профи в детективах, так что легко могла использовать и другую потрясающую технику.

Его слова о том, что мы почти не знаем Хонго, нас почти не тронули. Это… Я собирался просто тихо сидеть и слушать его, но тут я повиновался внезапному порыву.

– Ну так что, семпай, возможно ли тогда опознать убийцу?

– Опознать?

– Если Хонго-семпай использовала такую технику, то возможно ли вычислить убийцу?

Похоже, Накадзё не подготовился к этому вопросу, поскольку скрестил руки на груди и стал думать. Вдохновлённая Ибара пошла в атаку.

– Кроме того, после того, как все вошли в комнату, нам ведь показали и окно, верно?

– Ну да.

– Если мы пересмотрим эту сцену, то сразу увидим следы того, что там кто-то крался. По вашей теории это невозможно.

За окном места преступления…

Теперь я вспомнил, что в одной из сцен показали заросли дикорастущей травы чуть ли не с человека размером, растущие за окном. Ясно, если бы там кто-нибудь ползал, трава была бы примята и поломана.

Так как Накадзё выглядел озадаченным, Ибаре пришлось всё ему растолковать. Но он остался непоколебим.

– Дело не в этом.

Да?

Услышав его опровержение, я встал на место Ибары.

– Как так? Мы думаем, что это очевидно.

– Может, Хонго записала это в блокнот и забыла добавить в сценарий?

– Если всё так и есть, то можно закругляться. Ибара говорит, что следов убийцы нет, а вы говорите, что это из-за безалаберности Хонго. Не слишком ли всё далеко зашло?

Накадзё громко вздохнул.

Но всё же он был на удивление упёртым. Он поднял голову, будто думал о чём-то, и затем, повысив голос, сказал:

– Точно, трава!

– Что трава?

Когда к Накадзё вернулась уверенность, он неистово заговорил:

– Когда вы сказали, что окно нельзя было использовать, вы говорили про то, что на траве возле него не осталось никаких следов, да?

Ибара осторожно кивнула.

– Значит, вы ошибаетесь. Как я уже говорил, Хонго поехала в Наракубо в мае. Трава не должна была высоко вырасти, так что Хонго могла и подумать, что его можно использовать.

Было слышно, как Сатоши удивлённо вздохнул. Если в этой комнате и есть человек, который способен поладить с Накадзё, так это Сатоши, потому что он сказал бы что-то вроде: «Это первые ваши разумные слова за весь день». Ибара хотела ответить, но не находила слов. Я внутренне засмеялся и подумал: «А парень-то хорош». Учесть время поездки Хонго и решить, что она собиралась написать в сценарии, что убийца вылез из окна, чтобы потом оказалось, что во время съёмок этот приём бесполезен.

Он может быть хорош, однако…

Видя, что мы молчим, и расценив это как знак согласия, Накадзё спешно продолжил:

– Так что на следующих съёмках нам просто надо будет примять траву и переснять сцену нахождения трупа. И как я раньше до этого не додумался? Мы сможем!

Со стороны казалось, что Накадзё на седьмом небе… Я решил не прерывать его, так как это было бы пустой тратой энергии.

Поняв, что разговор окончен, Читанда улыбнулась Накадзё и сказала:

– Спасибо, что рассказали нам вашу теорию. Думаю, мы сможем представить Ирису-сан надлежащий её обзор.

Накадзё с довольным видом кивнул. Он выглядел таким возбуждённым, что казалось, что он прямо сейчас побежит дописывать сценарий самостоятельно.

Через несколько минут мы уже сидели в кабинете геологии.

Р-р-р… Выражение лица Ибары не стоит и описывать.

– И мы с этим согласимся? Это вообще сработает?

Похоже, опровержение Накадзё застало её врасплох. Тяжело было согласиться не только с самой техникой, но и с её деталями. Хотя в его словах о траве есть смысл. Ибару это прикрытие дыры в теории Накадзё явно сильно расстроило.

– Ну, физически это возможно, – прошептал Сатоши, тоже казавшийся недовольным.

А Читанда…

– …

Читанда уже некоторое время бросала на меня взгляды. Так как мне это докучало, я позвал её:

– Что такое, Читанда?

– А, да, – видно было, что Читанду терзали сомнения, но она решилась высказаться: – Ореки-сан, думаешь, Хонго-сан хотела именно того, что описал Накадзё-сан?

– Сначала я хочу послушать, что ты думаешь.

Когда я перенаправил этот вопрос ей, она запнулась. Как редко увидишь человека, чью позицию и чувства так легко прочесть. Хоть она и оставалась более-менее спокойной, её рот и глаза говорили всё за неё. И поэтому я спросил:

– Тебе это не понравилось?

– Не то чтобы!.. Просто… это кажется неубедительным.

А разве это не другой способ выразить то, что тебе это не нравится?

Накадзё вёл себя, как бы получше выразиться, импозантно. Он непрерывно отстаивал свою точку зрения и ни на секунду не соглашался уступать, не оставляя ни малейшего шанса прервать себя. Не важно, насколько он был страстным, если его аргумент звучит неубедительно, значит, он и есть неубедительный. И если мы не чувствуем, что он нам нравится, то он не мог нам нравиться.

Совершенно не собираясь копировать Накадзё, я скрестил руки на груди и сказал:

– Ну, это не невозможно. Но теория Накадзё, скорее всего, не подойдёт. Может, этим и объясняется то, что мы подсознательно чувствуем, что она тут не к месту.

Первой отреагировала не Читанда, а Ибара:

– Теория не подойдёт? – сердито проворчала она. – Ты сейчас сам себе не противоречишь?

Она требовала ответа. Она что, так сильно желает опровергнуть теорию Накадзё?

Я сделал Сатоши знак. Он сразу же понял, чего я от него хочу и подкинул мне карту. Я положил её на стол и развернул, чтобы девушки её видели.

И затем заговорил ровным голосом:

– Несмотря на то, что теория Накадзё проста, после просмотра фильма она кажется глупой. Причина проста – это физически тяжело сделать. Ибара, если бы ты сказала это ему, он бы не смог возразить.

Её кислый взгляд подтвердил мои слова.

С другой стороны, Читанда, наполненная интересом, наклонилась прямо ко мне, заставив меня отодвинуть стул назад на несколько сантиметров.

– Так ты имеешь в виду, что это невозможно по другой причине?

– Этого я не берусь утверждать… Помнишь, что Ибара спросила у Накадзё? О том, упоминала ли Хонго об использовании каких-либо приёмов?

Читанда кивнула.

– Да, я помню. Она спросила: «Кто-нибудь упоминал о том, является ли трюк физическим или психологическим?»

– Именно. Другими словами, если всё может быть решено физически, то отпадает надобность в психологических трюках.

Сатоши, услышав это, внезапно засмеялся.

– Ха-ха-ха, какой же окольный путь для высказывания своих мыслей ты избрал, Хотаро. Что и требовалось ожидать от «Назначенного детектива».

Как же он мне надоел. И знает ведь, что я не соглашался на эту роль. Хотя путь на самом деле был окольным. Я подумал над этим и выразился яснее:

– Другими словами, если мы встанем на место преступника, то ни за что не станем использовать окно, – я показал на место преступления на карте. Точнее, на окно. – Для того, чтобы влезть в окно, нужно выйти из театра. Однако… Выбраться из театра, отделившись от остальных, и прокрасться к окну под ярким светом невозможно. Любой, кто соберётся это сделать, попадёт в чужое поле зрения. К тому же шаги тоже будет слышно. Я бы на такой риск не пошёл.

– Хм, – Сатоши потёр подбородок. – Ясно. Если бы я хотел кого-то убить, я бы не стал светиться, поэтому теория Накадзё не сработает. Ночью бы сработала, но ведь там был день. Натянутая получается теория с физической точки зрения.

– Да, суть такова.

После того, как я ответил, Читанда вздохнула:

– Я поняла. Я думала, что теория Накадзё-сана не сработает потому, что он неправильно понял ту сцену из фильма, которую мы увидели. Мне казалось странным то, что он решил, что убийца прокрался через второй вход, просто потому, что в комнате Кайто мог быть не один.

Кстати говоря, кое-кто до сих пор выглядел недовольным. Это была ни кто иная как Ибара.

– Может, то, что говорит Ореки, и верно, но мы же не знаем, догадалось ли до этого Хонго-семпай.

В её словах был смысл. Если бы только могли спросить об этом у самой Хонго, всё бы уже разрешилось… Но если бы можно было её спросить, мы бы тут сейчас мозги не напрягали. Но вопрос без ответа я не оставил.

– Может, мы и не знаем, что знает Хонго, но мы можем вычислить это.

В этот момент в кабинет геологии вошла гостья. Точнее, не вошла, а осталась стоять снаружи, явно не имея намерений входить внутрь. Это была наш «гид» Эба.

– Так что вы решили?

– Кое-что мы решили, да, – ответил Сатоши, саркастично улыбнувшись.

– То есть?

– Мы решили забраковать предложение Накадзё-семпая.

Пока Эба, не подавая никаких признаков беспокойства, бормотала: «Понятно», Читанда склонила голову:

– Мы приносим свои извинения.

– Не нужно. Это была не ваша ошибка… В таком случае, я должна отвести вас завтра к другому человеку.

Завтра? Мы что, и завтра будем этим заниматься?.. А как же мои летние каникулы?

Спросив то, что хотела спросить, и услышав то, что хотела услышать, Эба сразу удалилась. Я позвал её спину, и она остановилась и удивлённо обернулась.

– Да?

Её ответ почему-то казался холодным. Я пропустил это мимо ушей и спросил:

– Мы можем взглянуть на сценарий? На тот самый, по которому снимали фильм.

Эба смотрела на меня, будто что-то прикидывая, после чего сказала:

– Всё, что было в сценарии, вы увидели в фильме. Вам точно нужно его прочесть?

– Да. Нам… нам нужно понять, сколько внимания Хонго-семпай уделяла своему сценарию.

Эба чуть заметно кивнула и сказала, что всё будет сделано.

После этого мы продолжили говорить о Накадзё, но тема разговора постепенно ушла от решения проблемы. Закончилось всё тем, что мы безостановочно говорили о наших впечатлениях о Накадзё и его рвении, а выводы сегодняшних наблюдений отошли на задний план.

Если вы хотите узнать моё мнение о нём, то я процитирую Ирису: «Работу может выполнить лишь тот, кто умеет её выполнять». Эти слова как нельзя лучше ему подходят.

***

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%A2%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B8%D1%8F

Козырные карты в колоде карт Таро.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Lupin_III