Онлайн чтение книги Истории клуба классической литературыъ Hyouka
Чего не хватает в коробке

1.

Я не из тех людей, которые четко помнят то, что уже пришло и ушло. Даже если бы кто-то сказал мне, что то или иное определенно произошло, скажем, в начальной или средней школе, слишком часто я мог только тупо смотреть на них, неуверенно предлагая "Сделал это сейчас?" в ответ. И все же, хотя были и такие переживания, которыми я делился с другими, иногда я был единственным, кто мог сохранить ясные воспоминания о них позже. У меня не было возможности узнать, что именно отделяло то, что я в конце концов забуду, от того, что я всегда буду помнить.

Прослеживая мои воспоминания — сквозь кажущуюся безграничной серость неопределенных мест и событий, — время от времени возникали моменты ярких воспоминаний. В основном это были хроники событий, таких как спортивные фестивали, дневные экскурсии и школьные экскурсии по лесу, в то время как другие освещали бессмысленные события, которые я не считал важными, но, благодаря постепенному выветриванию времени, все еще каким-то образом закрепились в особом месте в моей памяти. Я не мог не испытывать странного чувства восхищения их упорством. С другой стороны, я понял, что были также времена, когда я обнаруживал, что отчетливо помню один крошечный фрагмент совершенно обычного дня, совершенно неотличимый от любого другого в то время. В отличие от подробных воспоминаний, похожих на журнальные статьи, которые фиксировали события, они были чрезвычайно фрагментарными, лишенными чего-либо ориентирующего их. Даже тогда их было трудно забыть, воспоминания сродни старой фотографии, которую ты не мог выбросить. Например, неустанно наблюдая за водоворотами, рождающимися из сталкивающихся вод канала летом, сильное воображение, порожденное рядами внушительных томов с недоступных библиотечных книжных полок зимой, соревнуясь за последнюю книгу в магазине по дороге домой с вашим другом, только для того, чтобы вы оба отказались от нее осенью... Что именно отделяло эти воспоминания от бесчисленных забытых?

Потом были моменты, когда меня вдруг охватывало определенное чувство: “Возможно, я никогда этого не забуду”. Разве я не буду всегда помнить и ту июньскую ночь, когда я шел по улицам города, окутанный теплым ветерком? Хотя, думаю, я не смогу подтвердить это свое чувство раньше, чем через десять-двадцать лет.

Все началось с одного телефонного звонка.2.

В тот вечер я приготовил якисобу на ужин.

Днем было довольно ясно, но из-за того, что облака собирались с заходом солнца и, казалось бы, не давали теплу уйти обратно в небо, ночной воздух вокруг меня был влажным и не более прохладным, несмотря на отсутствие солнца. Поскольку у всех остальных членов моей семьи были свои неотложные дела, я был один в доме. Приготовление пищи звучало так, будто это будет мучительно, поэтому я заглянул в холодильник в надежде найти остатки или что-то еще, что не требовало усилий для приготовления, и заметил немного охлажденной лапши, предназначенной для якисобы.

Я нашел несколько сморщенных листьев салата, сушеные грибы эноки и черствый бекон, поэтому порезал их на кусочки. Я добавил масла в предварительно разогретую сковороду и сначала бросил лапшу, оставив ее там на некоторое время. Из кастрюли начал подниматься белый пар, и я немного забеспокоился, так как не добавил воды, но в конце концов мне удалось подавить это чувство и подождать пару минут, пока она готовилась, время от времени разрывая лапшу на части. Затем я переложил их — хрустящие, почти подгоревшие — сразу на тарелку, а затем начал обжаривать остальные ингредиенты. Когда они тоже были приготовлены, я подвинул их к краю сковороды длинными кулинарными палочками для еды и налил вустерширский соус в теперь пустое пространство. Когда он начал закипать, его культовый аромат поднялся со сковороды и окрасил кухонный воздух вокруг меня в тона якисобы. Наконец я добавила соус к лапше и слегка перемешал смесь. С этим был один заказ, готовый к исполнению.

Я отнес тарелку из кухни в гостиную, а затем достал пару палочек для еды и стакан ячменного чая, чтобы закончить свои приготовления. На столе лежала какая-то открытка для моей сестры с надписью "Уведомление о встрече выпускников 3-го класса". Я не хочу представлять, что бы она мне сказала, если бы я случайно испачкал ее соусом, поэтому я переложил открытку на стойку для писем и, наконец, был готов копаться без дальнейших отвлекающих факторов. Я свел руки вместе, и как только я взял палочки для еды, зазвонил телефон.

Я посмотрел на часы на стене, и они показывали ровно половину восьмого. Наглость кого-то звонить в такое время так идеально подходила для ужина... Вдобавок ко всему, я был единственным дома, так что, с кем бы они ни хотели поговорить, скорее всего, его вообще здесь не было. Сначала я просто собирался позволить ему продолжать звонить, когда я брал дымящуюся лапшу якисоба, но в итоге он оказался настолько непрерывным и искренним, что дальнейшее игнорирование его вызвало во мне странное чувство вины. Если бы мне пришлось это сделать, сделаю это быстро; Я вздохнул и положил палочки для еды обратно. Я встал и поднял трубку.

"да?"

"Привет, это Ореки-кун..."

Я предполагал, что звонок будет для моего отца или сестры, но голос с другого конца оказался тем, с которым я был слишком хорошо знаком. Возможно, догадавшись по моему голосу и атмосфере между нами, звонивший внезапно сменил вежливый тон на свой обычный.

"Хотаро?"

“да”.

"Фух, какое облегчение. Я не думал, что ты будешь тем, кто ответит. Я бы понятия не имел, что сказать, если бы вместо тебя трубку взяла твоя сестра."

Хотя для Сатоши Фукубе это могло быть случайностью, я не мог сказать то же самое о себе.

"Извини, но с каждой секундой, когда я разговариваю с тобой, моя якисоба становится все холоднее и холоднее".

"Что?! Якисоба, ты говоришь?! Какая трагедия!"

Да, действительно, трагедия.

"Я рад, что ты понимаешь. Тогда, пожалуйста, переходи к делу."

Я услышал смех в его голосе. "У тебя не было бы этой проблемы, если бы у тебя уже был бы мобильный телефон. Но это не то, о чем я хотел поговорить... Я надеялся, что ты немного прогуляешься со мной. Ты свободен после этого?"

Поскольку я был не из тех, кто любит веселиться допоздна, я редко выходил из дома после ужина. Хотя не то чтобы это не было чем-то неслыханным. Вспоминая об этом... это верно. Однажды я уже ходил на вечернюю прогулку с Сатоши. Я снова взглянул на часы. Вероятно, мне потребовалось бы пятнадцать минут или около того, чтобы закончить якисобу, и некоторое время после этого, чтобы переодеться.

"Да, я могу уйти около восьми".

«Хорошо. Я рад это слышать. Мне заехать за тобой?"

Я нарисовал в уме карту расстояния между обоими нашими домами. Я уверен, что он был бы готов проделать весь этот путь сюда, учитывая, что он был тем, кто пригласил меня в первую очередь, но я думаю, что не было причин так терроризировать его. Я придумал место, которое было более или менее на равном расстоянии между нашими домами.

"Давай встретимся на мосту Акабаши".

"Звучит неплохо. Было бы ужасно позволить твоей якисобе стать еще круче, так что давай продолжим наш разговор. Увидимся."

Звонок быстро закончился на этом без каких-либо длительных колебаний или заключительных замечаний. Он, вероятно, решил, что это будет только раздражать меня; эта чуткость была так похожа на него.

Когда я вернулся к столу, поверхность якисобы действительно остыла. Однако при простом одном-двух помешиваний того, что раньше казалось холодным, от блюда снова начало подниматься тепло.

Лунный свет пробивался сквозь тонкие облака в небе, и влажный ветер дул между множеством домов вокруг меня. Сначала я вышел из дома в шерстяной рубашке, но сразу же почувствовал, что мне слишком жарко, несмотря на ночной бриз, поэтому вместо этого переоделся в хлопчатобумажную.

Хотя я не мог засунуть свой бумажник в карманы брюк, идея носить сумку с собой казалась мне хлопотной. В то же время, однако, я не мог по-настоящему полагаться на то, что Сатоши прикроет меня, если нам действительно понадобится потратить деньги, а у меня их с собой не было, поэтому я достал из бумажника две банкноты по тысяче иен и положил их в карман рубашки. Я засунул большие пальцы в карманы брюк и вышел из дома в обещанный час, но в городе Камияма ночь наступила рано, и узкие улочки уже погрузились в мягкую тишину.

Хотя на самом деле я совсем не спешил, мне удалось добраться до места нашего рандеву менее чем за десять минут. Поскольку название Акабаши буквально означало "красный мост", оно было чрезвычайно распространено, и на самом деле мост, на котором мы встречались, даже не назывался так в первую очередь. Он назывался так, как вы можете себе представить, потому что был выкрашен в красный цвет, и его первоначальное название было слишком легко забыто. Сам район часто был переполнен днем из-за близлежащих банков и почтового отделения, но я понятия не имел, что после захода солнца он становится таким пустым. Я посмотрел на красный мост, освещенный уличными фонарями, но там никого не увидел. Как странно, подумал я. Я думал, он ушел бы первым. Однако, когда я огляделся, чья-то рука внезапно коснулась моего плеча сзади.

"Добрый вечер..."

Хотя я бы солгал, если бы сказал, что не был удивлен, я тоже не был настолько ошеломлен. Возможно, я почувствовал его неожиданную атаку, когда сначала его не увидел. Даже не оборачиваясь, я ответил простым "Привет".

"Какое разочарование. Где же любовь?"

Сатоши кружил передо мной с ухмылкой на лице, но мне казалось, что за его улыбкой что-то скрывается. Его глаза не встретились с моими, но вместо этого сосредоточились на мосту, когда он продолжил.

"Куда нам теперь идти?"

"Я оставляю это на твое усмотрение".

У меня не было большого опыта в подобных вещах, поэтому я не знал, что нормально для ночной прогулки. Сатоши повернул голову и сказал: "Станет немного оживленнее, если мы пойдем в сторону города, но... Я думаю, мы не можем ходить по улицам со всеми этими барами. Они довольно страшные."

"Наверное, да, мистер вице-президент Генерального комитета".

"Впереди есть семейный ресторан, если мы пойдем по объездной дороге.. Он открыт 24 часа в сутки."

Однако это было далеко. Мы не смогли бы добраться туда без машины или, по крайней мере, велосипеда. Однако я предполагаю, что Сатоши говорил несерьезно, поскольку продолжил: "Что ж, давай просто посмотрим, куда нас занесет ветер".

Я ни в малейшей степени не возражал.

Сатоши пересек мост Акабаши и направился по небольшой тропинке, идущей вверх по течению, вдоль городской реки. В нем было больше воды, чем обычно, вероятно, из-за сезона дождей, и я слышал журчащие звуки его сильных течений. В этой части города не было уличных фонарей, поэтому я мог полагаться только на свечение, просачивающееся из слабо освещенных окон окружающих домов, и иногда скрытую луну, чтобы видеть свой путь. Тем не менее, мои глаза в конце концов довольно быстро привыкли к темноте. Мимо узловатой дыры в старом деревянном заборе, мимо причудливо построенного бара для саке с традиционным шаром из переплетенных кедровых листьев, служащим сигналом для посетителей с карниза, мимо входа в захудалую общественную баню с табличкой "закрыто", лежащей на боку, мы медленно шли по ночному городу.

По обе стороны реки были построены насыпи, и они выглядели чем-то вроде больших каменных стен. Вдоль края в ряд было посажено множество деревьев, и среди них были такие, которые изгибались над поверхностью воды, как будто они выбегали из процессии в надежде найти солнечный свет. Я внезапно остановился и положил руку на одно из этих придорожных деревьев. Его поверхность была усеяна жесткими бугорками и выступами, а листья по размеру напоминали листья шисо. Это было цветущее вишневое дерево. Бьюсь об заклад, это было популярное место для наблюдения за цветением вишни, и эти ухоженные улицы почти наверняка оживляются в сезон цветения цветов. В этот момент, однако, только Сатоши и я шли по ним, и эти деревья, которые уже сбросили свои цветы, даже не были бы распознаны по их истинной природе без более пристального взгляда. Это казалось немного грустным, но что поделаешь? Время идет своим чередом.Я снял руку со ствола дерева и спросил: "Итак, что случилось?"

Конечно, Сатоши позвал меня на прогулку не для того, чтобы просто насладиться ночью.

Конечно, наша дружба продолжалась некоторое время, но она не была такой уж глубокой. Мы редко строили планы на выходные, и когда мы вместе возвращались домой, обычно это было только потому, что мы заканчивали школу в одно и то же время. Тот факт, что Сатоши вызвал меня таким образом, почти наверняка означал, что ему нужно было о чем-то поговорить, и не только это, это также означало, что это было либо слишком срочно, чтобы откладывать на завтра, либо слишком конфиденциально, чтобы говорить о посторонних ушах в школе.

Сатоши, которого я знал, часто ходил вокруг да около, но сегодня это было не так.

"Я нахожусь в трудной ситуации", - сказал он, снова начиная ходить.

"Я не хочу иметь ничего общего с неприятностями".

"Проблемы, да? По крайней мере, я могу с уверенностью сказать, что нахожусь в затруднительном положении, но самое неприятное для меня то, что ты не имеешь абсолютно никакого отношения к моей ситуации".

Не в силах понять, что именно он пытался сказать, я слегка нахмурилась в ответ. Он пожал плечами и продолжил.

"Другими словами, проблема для меня в том, что мне нужно попросить тебя о помощи, Хотаро, даже если ты абсолютно не заинтересован в этом".

"Я понимаю. Если бы я согласился с твоей просьбой..."

"...это противоречило бы твоему девизу: "Если тебе не нужно этого делать, ты этого не сделаешь".

То, что говорил Сатоши, в принципе было правильно, но я уже поспешил закончить свою якисобу, чтобы присоединиться к нему в городе. Если бы я намеревался прогнать его, даже не выслушав его историю, которая не имела ко мне никакого отношения, я бы, вероятно, прямо сейчас мыл покрытую соусом сковороду дома.

"Ну, по крайней мере, ты можешь сказать мне, что происходит".

Сатоши кивнул. "Ты слишком добр ко мне. Ты помнишь, что сегодня состоялись выборы президента студенческого совета, верно?"

"Да..."

Хотя это произошло всего несколько часов назад, я уже успел забыть. После окончания школы мы отдали свои голоса за следующего президента студенческого совета, поскольку срок полномочий предыдущего, Мунэеси Кугаямы, подходил к концу.

В средней школе Камияма этот избирательный период должен был продлиться неделю. В течение этого периода кандидаты расклеивали плакаты по всей территории школы, отстаивали свои интересы на общешкольных собраниях и обсуждали друг друга по внутренней связи через клуб вещания. Все это завершилось вчера, и сегодня мы проголосовали.

"Ты помнишь кандидатов?"

Я ломал голову в поисках ответа на вопрос Сатоши. "Там было два... нет, я думаю, три человека".

Он ответил почти грустной улыбкой.

"Я хотел узнать имена, но подумать только, ты даже не помнил, сколько там было людей. Правильный ответ - два, хотя, я думаю, тебе придется обратить на это внимание, чтобы знать это. Наша школа трещит по швам от странных клубов, но студенческий совет на самом деле не выделяется по сравнению с ними".

"Это правда. Оба кандидата тоже были второкурсниками."

"Ты помнишь это, да? Вполне естественно, что они были второкурсниками. Первокурсники приехали сюда только в апреле, а старшекурсники сейчас будут заняты сдачей тестов."

Я думаю, что, услышав причину, это стало довольно очевидным.

"Это было противостояние между Харуто Обатой из класса D и Сейичиро Цунемицу из класса E. Ты можешь подумать, что все закончилось после голосования, но на самом деле я был одним из тех, кто подсчитывал голоса".

Меня не очень интересовало, как выборы президента студенческого совета средней школы Камияма проходили за кулисами, но его заявление, безусловно, возбудило мое любопытство. Мастер на все руки Сатоши Фукубе участвует во множестве клубов и групп, просто так, черт возьми. Особенно важно то, что он был членом клубов классики и ремесел и был связан с генеральным комитетом с тех пор, как был первокурсником, а теперь даже бесцеремонно исполнял обязанности его вице-президента. Независимо от того, насколько я был оторван от организаций в нашей школе, даже я помнил, что там также существовал комитет по управлению выборами.

"Что случилось с выборами?" Я спросил.

Как только я это сделал, Сатоши улыбнулся. "Конечно, за урны для голосования и подсчет голосов отвечает комитет по проведению выборов. Я отвечал за надзор. Среди школьных правил, регулирующих школьные выборы, есть положение, в котором говорится, что за процессом подсчета голосов должны следить по крайней мере два ученика. В правилах говорится, что единственная квалификация, которой необходимо соответствовать для этой работы, - это не быть одним из кандидатов или членом избирательной комиссии. Так что, по-видимому, раньше вы могли подать на это заявление. Однако теперь вошло в обычай делегировать эту работу президенту и вице-президенту генерального комитета. Я думаю, было бы очень больно каждый раз искать людей, которые могли бы это сделать".

Хотя он так гладко объяснил мне это, именно отсутствие колебаний делало это таким подозрительным. В конце концов, мы говорили о Сатоши... Словно уловив мои сомнения, он быстро продолжил.

"Я серьезно! Я не лгу. Ни капельки!" - неоднократно настаивал он.

"Хорошо, хорошо. И что?"

"Была проблема со счетом".

Я понимаю.

"В настоящее время в средней школе Камияма обучается 1049 учащихся, то есть 1049 избирателей, имеющих право голоса".

Когда я только поступил, было 350 первокурсников, разделенных на восемь классов, так что число Сатоши казалось довольно разумным, если учесть все три класса.

Он принужденно вздохнул. "Итак, мы подсчитали голоса... и мы выяснили, что было подано 1086 заявок".

"Как?.."

Это сорвалось с моих губ прежде, чем я осознал это. Я бы понял это, если бы в итоге голосов было меньше, чем студентов. В конце концов, некоторые из них могли бы воздержаться. Но больше? Сатоши серьезно кивнул.

"Я понятия не имею. Принимая во внимание отсутствующих студентов, тех, кто ушел раньше, и тех, кто просто не хотел голосовать, мне было бы все равно, если бы общее количество голосов было меньше, но если их число превышает возможный предел, вы не можете списать это на простую ошибку ".

Он сделал паузу на секунду, а затем продолжил.

"Кто-то сделал это назло".

Я ничего не сказал в ответ.

Как и сказал Сатоши, судя исключительно по информации, которой я располагал на данный момент, мне было трудно поверить, что эта ситуация возникла из-за простой ошибки. Однако сказать, что это было сделано назло, казалось немного чересчур, и, скорее всего, это была импульсивная шутка или что-то в этом роде. Однако что казалось несомненным, так это то, что кто-то каким-то образом разбавил голоса.

"На самом деле окончательный подсчет показал, что разница в голосах полностью соответствовала количеству пустых голосов, и если бы все незаконные голоса были пустыми, то это, конечно, означало бы, что результат все равно не изменился бы. Проблема в том, что в этом нет места для маневра — если бы было доказано, что имело место что-то против правил, комитету по управлению выборами пришлось бы провести еще одни выборы. На самом деле мне все равно, кто подал незаконные голоса... Хотя я даже не могу понять причину, по которой преступник сделал это, я сомневаюсь, что даже смогу выяснить, кто это сделал в конце. Что мне нужно выяснить, так это то, как он вообще смог отдать эти голоса в первую очередь".

"..."

"Самая тревожная часть этого заключается в том, что из-за того, что управление официальными бюллетенями было настолько слабым, любой мог создать новые. В конце концов, все, что вам нужно было сделать, это пометить бумагу официальной печатью, и вы могли бы найти ее валяющейся в зале совета. Но как им удалось подсунуть эти бюллетени вместе с остальными? Где-то есть дыра в процессе выборов президента студенческого совета средней школы Камияма. До тех пор, пока мы будем продолжать оставлять его незапечатанным, подобные вещи будут по-прежнему возможны, и наоборот, даже если будущие выборы пройдут без сучка и задоринки, мы никогда не сможем быть уверены, что где-то не было подано незаконное голосование".

"Имеет смысл".

"Я сам много думал об этом, но я зашел в тупик, куда бы я ни пошел. Вот почему, хотя я и не хотел этого, я позвонил тебе, Хотаро."

Сатоши замолчал.

Если это было все, что он собирался сказать, то я в значительной степени уловил суть ситуации. Я почесал в затылке и посмотрел на луну, проглядывающую сквозь облака, прежде чем опустить взгляд вниз, к своим ногам.

"Похоже, мне пора возвращаться", - сказал я.

Небольшая тропинка продолжалась прямо вдоль реки и проходила мимо двух мостов. Мы направились вверх по течению, но как далеко это продолжалось? Однако я полагаю, что было уже слишком поздно отправляться в приключение, чтобы найти источник.

"Ты идешь домой..." - сказал он так, как будто почти ожидал этого, - "Я думаю, в конце концов, это было слишком много, чтобы просить".

Не то чтобы я думал, что он просит слишком многого; единственная проблема заключалась в том, что он совершил ошибку. Я уверен, что он сам прекрасно понимал это, но все равно хотел об этом рассказать.

"Ну, иногда рассказывать другим - это все, что нужно, чтобы помочь себе лучше понять это, так что я, по крайней мере, не против послушать. Однако я был бы признателен, если бы ты мог оставить это на завтра. Дома меня ждет грязная посуда, и если я не позабочусь о ней в ближайшее время, весь дом будет пахнуть соусом".

"Возможно, для этого уже немного поздно".

В его словах был смысл. Я должен открыть все окна, как только вернусь домой.

Свет приближался к нам спереди. Это был велосипед, двигавшийся в противоположном направлении. Пока он не прошел мимо нас, никто из нас не открыл рта.

Сатоши наконец нарушил молчание.

"Завтра не получится. Мне нужна идея к завтрашнему утру."

"Учитывая, что тебе нужно опубликовать результаты самое позднее к концу дня, я думаю, что могу понять. Однако это должно быть обязанностью избирательной комиссии".

Легкий вздох сорвался с моих губ, и я продолжил.

"Я знал, что ты присоединился к клубу ремесел и генеральному комитету для кайфа — чего я лично не могу понять ни за что на свете, — но я был немного удивлен, когда услышал, что ты стал вице-президентом. Я думал, что ты занимаясь деятельностью генерального комитета отчасти для развлечения, поэтому я никогда не ожидал, что ты из всех людей согласишся на официальную должность. Что-то заставило тебя передумать?"

«Да... Я думаю, ты мог бы сказать и так."

"Я понимаю. Я не уверен, должен ли я поздравить тебя или нет, но, кроме того, только потому, что ты взял на себя такую ответственную роль, это не значит, что я тоже хочу участвовать в каких-либо ее проблемах. Или ты хочешь сказать мне, что я, как ученик нашей школы, обязан помогать поддерживать надежность нашей избирательной системы?"

Он ответил противоречивой улыбкой.

"Я бы никогда не смог сказать что-то подобное тоталитарному... Такой человек, как я, гораздо больше подходит для бюрократии."

"Я бы так сказал. Ночная прогулка, безусловно, является интересной обстановкой для беседы с Сатоши Фукубе, но если это для консультации с вице-президентом генерального комитета, оставьте это для зала заседаний комитета ".

Сатоши, казалось, не слишком расстроился из-за моего ответа, но ответил с оттенком одиночества, не обязательно в шутку.

"Ты точно не стесняешься в выражениях, не так ли?"

Это правда, что я, возможно, был слишком суров, но Сатоши мог винить только себя. Если он отказывался разговаривать со мной без всякой видимости, то у меня не было выбора, кроме как ответить тем же — отказом от ответственности.

Завершив таким образом свою теорию фасада, я взглянул на него краем глаза и начал говорить.

"И что? Что ты скрываешь?"

"Скрываешь? Что ты имеешь в виду?

Если оставить в стороне историю Сатоши о таинственно возросших голосах, две вещи не сходились. Первым пунктом было то, о чем я упоминал ранее, а именно: почему он пришел ко мне за помощью? Второй момент, однако, был еще более фундаментальным.

"Не прикидывайся дурачком. Все это должно быть проблемой избирательной комиссии. Размышляя об этом... ты вообще не должен был иметь к этому никакого отношения, мистер вице-президент Генерального комитета."

Согласно рассказу Сатоши, президент и вице-президент генерального комитета отвечали не более чем за простой надзор за выборами. Незаконные голоса, безусловно, были серьезной проблемой, но почему именно Сатоши пытался ее решить? Он хранил молчание по этому поводу.

Подумать только, что Сатоши, самопровозглашенный прирожденный обитатель бюрократии, поднимется выше своего поста и от чистого сердца попытается решить проблему, преследующую избирательную систему, ради справедливости... Я отказывался в это верить. Я полагаю, что теоретически было возможно, что он вмешался в качестве члена генерального комитета, чтобы обойти ограничения, сдерживающие избирательный комитет, но я был так же готов скомкать это заблуждение и выбросить его вместе с остальным сжигаемым мусором в день сбора. Сам Сатоши сказал, что с тех пор, как он стал второкурсником, он изменился, но я счел невозможным признать, что это была такая радикальная и фундаментальная перемена. Вот почему, когда он, человек, который всегда шутил, но никогда не произносил ни слова жалобы, позвонил мне ночью, чтобы попросить о помощи, я знал, что в этой истории есть что-то еще.

"Я хочу сказать, что ты скрываешь причину, по которой сам хочешь разгадать эту тайну".

Сатоши слабо улыбнулся.

"Я просто не могу победить, когда дело касается тебя".

Я тоже улыбнулся.

"Я рад, что ты смирился с этим. Ты даже не должен удивляться этому моменту".

"Я думаю, что да. Я думал, что смогу скрыть это от тебя, но вот и все."

Сатоши выскочил на пару шагов передо мной, как будто танцуя в каком-то ритме, а затем повернулся ко мне лицом, пятясь назад, пока говорил.

"Мне жаль, что я не рассказал тебе всего с самого начала, Хотаро, хотя я пришел к тебе за помощью. Я не виню тебя за то, что ты разозлился. На самом деле это не то, что мне нужно было скрывать, но ты знаешь..."

Хотя я хотел сказать ему, что понятия не имею, о чем он говорит, мы уже давно знаем друг друга. Как бы досадно это ни было, у меня было такое чувство, что да.

"Президент административного комитета — как бы это помягче выразиться — на самом деле не тот человек, к которому другие склонны относиться с нежностью", - сказал Сатоши, сложив руки за головой. "Он ведет себя очень высокомерно и властно, учитывая, что он состоит в школьном комитете, понимаешь? Я не совсем уверен, как это выразить... Он из тех парней, которые просто не удовлетворены, не сказав кому-то "перестань валять дурака", даже если они усердно работают, как всегда. Его любимые фразы: "Не решай все за себя" и "Разберись сам"; я слышал их уже пять раз, только сегодня".

Я знал, что такие люди есть, но это был первый раз, когда я услышал о ком-то моего возраста. Если бы его описания были на самом деле точными, я бы предположил, что он был наихудшим сценарием для такого человека, как Сатоши. Он продолжил.

"Хотя, ты был прав, Хотаро. Я не имел с ним ничего общего."

"Что означает... похоже, в этом был замешан кто-то еще."

"Острый, как всегда".

Сатоши поднял вверх большой палец.

"Это был первокурсник, член комитета по управлению выборами, из класса Е. Я не помню его имени. Наверное, я слышал это в какой-то момент, но не помню. Он был действительно энергичным ребенком, всегда говорил "Немедленно!", когда кто-то просил его что-то сделать. Я не думаю, что мы бы поладили, но я могу сказать, что он всегда делал то, что должен был... ну... пытался, по крайней мере. Он был довольно невысокого роста и выглядел как ученик средней школы."

"Я вижу, к чему это ведет".

"Ты можешь? Ну, выслушай меня, по крайней мере, до конца. По той или иной причине — возможно, он был действительно эффективен или его класс усердно работал, чтобы быстро закончить — он был первым, кто добрался до места подсчета голосов в зале совета. После того, как он попал туда — и если ты спросишь меня, то это была вина президента, — он испортил надлежащие процедуры".

Сатоши вытянул руки перед собой и сделал жест, как будто держал невидимую коробку.

"Ты, вероятно, уже знаешь это, учитывая, что ты тоже голосовал, но на выборах Камиямы каждый отдает свой голос, помещая свои бюллетени в специально отведенные урны для голосования. Затем эти коробки переносятся в зал совета и — и это важная часть — открываются перед надзирателями. Мистер Класс 1-Е открыл ящик до того, как пришли надзиратели, и распределил голоса по середине стола."

Я на мгновение задумался, а потом сказал: "Я не думаю, что это так уж важно, хотя..."

"Я тоже. Единственная задача надзирателей - убедиться, что урны полностью пусты, сначала перед тем, как отнести их в классы для голосования, а затем после подсчета голосов, перед началом подсчета голосов. Я подтвердил, что ящик мистера класса 1-Е на самом деле был пуст, так что на самом деле ты можешь утверждать, что мы действительно следовали протоколу. Но председатель избирательной комиссии настаивал на том, что не было никакого способа узнать наверняка, что он не разбавил голоса, пока наблюдатели не присутствовали."

Я понимаю.

"Если оставить в стороне ошибку, допущенную в ходе процедуры, мне действительно трудно поверить, что он был виновником", - сказал я.

"Все остальные чувствовали то же самое. Даже я это сделал. Но, очевидно, председатель избирательной комиссии этого не сделал. Все остальное шло в соответствии с протоколом, так что у кого-то не было ни малейшего шанса смешать незаконные голоса с остальными. Вот почему он решил, что вина не могла быть ни на ком другом, и, конечно же, словесно набросился на первокурсника."

Сатоши внезапно сделал короткую паузу, а затем тихо добавил еще одну вещь.

"Знаешь, первокурсник плакал".

Так вот что это было...

Все это сводилось к следующему: Сатоши хотел доказать, что был еще один момент, когда можно было бы смешать незаконные голоса с остальными, хотя его никто об этом не просил, и все это ради какого-то безымянного старшеклассника, который подвергся словесному оскорблению, намного превышающему оправданную сумму за его незначительную ошибку.

Совершенно ошеломленный, я мог только предложить это в ответ:

"Я клянусь... ты никогда не меняешься, не так ли? Всегда изображаешь героя в тени."

Он нерешительно улыбнулся в ответ.

"Дай мне передохнуть, я просто немного разозлился, вот и все. Кроме того, если ты не возражаешь, что я оправдываюсь, я не считал абсолютно необходимым полагаться на вашу проницательность. Я думал, что мне было бы достаточно просто справиться в одиночку, но я ошибался. Оказывается, наши выборы на удивление надежны".

"Разве у нас не было похожего разговора в последний раз, когда мы отправлялись на подобную ночную прогулку?"

"Да... это было еще в нашем последнем классе средней школы, если я правильно помню. Чувак, это возвращает меня назад".

Я уставился на Сатоши Фукубе. В целом он выглядел хрупким и несколько ненадежным, и все же одно только выражение его лица было наполнено уверенностью — тот же Сатоши, которого я всегда знал.

Он не был особенно добрым или нежным, и у него даже не было сильного чувства честности. Однако, на мой взгляд, то, что у него было, даже если это не отражалось на его лице, было более сильной, чем обычно, ненавистью к несправедливому и недобросовестному. Даже за то, что я отвергал со словами "Ну, такова жизнь", он хмурил брови и делал все, что в его силах, чтобы исправить то, что было в пределах его досягаемости.

Однако, если оставить это в стороне, я думаю, что мог бы понять, откуда он пришел. Дело было не в том, что он просил меня разобраться в этом в рамках какого-то расследования, чтобы помочь вернуть выборы генерального комитета и Камиямы в нормальное состояние, а скорее, он просил меня помочь ему дать хороший совет президенту избирательной комиссии ради плачущего новичка.

Часть меня немного разозлилась, удивляясь, почему он не сказал мне об этом с самого начала.

По городу пронесся порыв ветра.

3.

Тропинка, идущая вдоль реки, упиралась в деревянный забор, окружавший жилой дом, и поворачивала под острым прямым углом. Мы продолжали следовать по ней и в конце концов добрались до небольшого перекрестка с трехсторонним движением. Дорога, которая тянулась влево и вправо, имела линию движения, проходящую посередине, в отличие от той, по которой мы шли до этого момента, и весь участок был ярко освещен уличными фонарями. Обычно я не бывал в этом районе, но, если мне не изменяет память, если вы пойдете направо и продолжите путь через жилой район, вы найдете мою старую среднюю школу Кабурая. Если вы повернете налево и продолжите движение в этом направлении, то в конце концов доберетесь до центра города.

Мы остановились, и Сатоши посмотрел на меня, как бы спрашивая, в какую сторону нам идти. Я немного беспокоился, что кто-нибудь может начать задавать вопросы, если мы закончим тем, что будем блуждать всю дорогу до центра города, но часть меня тоже по какой-то причине не решалась подойти к Кабурая. Вероятно, было бы неплохо пойти налево, а затем свернуть на другую улицу, прежде чем попасть в главный район. Я начал идти, и Сатоши молча последовал за мной.

"Итак, - сказал я, снова возобновляя разговор, - насколько тебе известно, у кого-либо не было возможности подмешать незаконные бюллетени?"

Сатоши внезапно ухмыльнулся и пробормотал едва слышное "Мне действительно жаль", прежде чем воскликнуть своим обычным, невозмутимым голосом: "Правильно! Я действительно много думал об этом, но, в конце концов, я не могу найти никаких реальных дыр в системе, особенно учитывая, что она так долго оставалась неизменной. Если бы мне нужно было сказать наверняка... дело не в том, что я не рассматриваю такую возможность, но у меня такое чувство, что преследование этого направления мысли приведет только в тупик".

Я хотел спросить его, почему он так подумал, но, учитывая, что я даже не знал, как в первую очередь работал процесс выборов президента студенческого совета, я, вероятно, не понял бы его рассуждений. Наверное, было бы лучше заставить его объяснить все с самого начала.

"С самого начала, пожалуйста".

«Хорошо. Где есть хорошее место..." Сказал Сатоши, скрестив руки на груди и намеренно наклонив голову в задумчивости. "Это звучит примерно так. Для начала важно помнить, что урны для голосования заперты на замки. Кроме того, как я уже говорил вам ранее, третья сторона должна подтвердить, что урны пусты, сначала до того, как студенты проголосуют, а затем снова до того, как комитет их подсчитает."

"Ты можешь проголосовать, даже когда ящик заперт, верно?"

"Конечно. Он тоже должен был быть заперт, когда ты голосовал."

Я так и думал, что это так, но я просто хотел убедиться.

"Комиссия по проведению выборов забрала урны для голосования со склада и принесла их в зал совета вчера после школы. Складское помещение находилось на втором этаже специального крыла, так что я уверен, вы знаете, о каком я говорю. Там также есть швабры, воск и тому подобное. В любом случае, ко вчерашнему дню бумажные бюллетени уже были собраны в стопку для каждого класса с помощью резиновой ленты, скрепляющей их вместе. После окончания занятий весь избирательный комитет и наблюдатели собрались в зале совета, и член, отвечающий за распределение всего, передал коробки и бюллетени представителям каждого класса. Я уверен, что ты уже знаешь об этом, но в каждом классе есть два члена избирательной комиссии — один мальчик и одна девочка. Это означало, что в зале совета было два члена, умноженных на восемь классов, умноженных на три класса — сорок восемь учеников - плюс два надзирателя, в общей сложности пятьдесят учеников, и все они были упакованы там, как банка сардин."

"Звучит тесновато".

"В значительной степени. Получив урны для голосования, они попросили нас подтвердить, что каждая из них пуста, а затем член комитета, отвечающий за ключ, запер их. После того, как каждый ящик был заперт, участники ждали вместе с ними в режиме ожидания. Как только это было сделано для всех коробок, президент комитета призвал каждого из них вернуться в свои классы."

Конечно, я видел урны и бюллетени для голосования. Шкатулка была сделана из потертого дерева янтарного цвета и на первый взгляд выглядела крепко сколоченной. Слово "урна для голосования" было написано жирным шрифтом сбоку. Бумажные бюллетени, казалось, были вырезаны из простой бумаги для принтера. У того, которым я пользовался сегодня, даже не было прямых краев. Я действительно помнил, что там была печать комитета по управлению выборами, но я не думаю, что там было что-то вроде идентификационного номера, чтобы отличить его от остальных.

"Ты знаешь, что члены избирательной комиссии делали в классах, верно?" - спросил Сатоши.

“да”.

Оказавшись в классах, участники поставили урну для голосования на трибуну учителя и написали имена кандидатов мелом на доске, прежде чем раздать бумажные бюллетени. Когда каждый из студентов закончил писать свой выбор — будь то имя одного из кандидатов или вообще ничего, — они подошли к передней части комнаты и по отдельности опустили свой листок в коробку. Каждый раз, когда это происходило, члены избирательной комиссии рисовали отметку на бумаге, которую держали в руках, чтобы записать общее количество голосов.

Я действительно не хотел прерывать рассказ Сатоши, но мне нужно было спросить его кое о чем на всякий случай.

"Должны ли члены избирательной комиссии также учитывать количество отсутствующих студентов?"

Сатоши покачал головой и сказал: "Из того, что я слышал, они этого не делают. По-видимому, важны только общее количество учащихся и общее количество голосов".

Я понимаю. Я думаю, что некоторые ученики, не приходящие в школу, на самом деле не повлияют на их работу, теперь, когда я думаю об этом.

"Правила гласят, что через тридцать минут участники должны проголосовать самостоятельно, а затем отнести урны для голосования обратно в зал совета, но на самом деле многие занятия заканчиваются намного быстрее. В конце концов, как только все в классе закончат, им больше нечего будет делать, так что они могут собраться и уйти. Эта часть немного противоречит правилам, но мы ничего не можем с этим поделать, учитывая, что на данный момент это в значительной степени обычай ".

Я полагаю, что если бы все урны для голосования были возвращены в зал совета в одно и то же время, это также замедлило бы процесс.

"В результате члены комитета возвращаются в комнату и отмечают свою оценку и класс в списке, чтобы показать, кто вернулся. Лицо, ответственное за ключ, открывает свой ящик, и участник высыпает его содержимое на стол. Там было несколько столов, расположенных в форме креста, и мы использовали их для подсчета голосов. Нам не нужно возвращать их на хранение до завтра, так что никакой спешки не было. Как только надзиратели подтверждают, что коробка действительно пуста, они ставят ее в угол комнаты. Как только все бюллетени из каждого класса оказываются на столе, они перемешивают их так, чтобы никто не знал, кто из них пришел из какого класса, а затем делят их между десятью или около того назначенными счетчиками голосов. Затем счетчики помещают голоса в один из трех лотков — в данном случае с пометкой "Харуто Обата", "Сейичиро Цунемицу" или "N / A." Эта часть проходит довольно быстро. Голоса объединяются в группы по двадцать, а затем обмениваются с другим счетчиком, чтобы подтвердить, был ли подсчет произведен правильно. Как только оба счетчика закончат проверку, надзиратели тоже ее проверят."

"Это, безусловно, внимательно".

"Я знаю, верно?"

Я понятия не имел, почему в его голосе звучала такая гордость. Мы буквально только что закончили разговор о том, что он не имеет никакого отношения к комитету по управлению выборами.

"Сделав это, мы записали общие цифры на доске. От начала до конца все это заняло, вероятно, около сорока минут. Однако как раз в тот момент, когда мы собирались записать победителя, кто-то заметил, что окончательные цифры казались неправильными, и все, что было после этого, было чистым хаосом ".

Мне показалось, что я услышал что-то похожее на низкое рычание двигателя. Внезапно мимо нас по маленькой скромной дороге бешено пронесся спортивный автомобиль. Сатоши пристально посмотрел на него, когда его шины завизжали за углом, а затем, в конце концов, вздохнул.

"Все, что я тебе только что сказал, было именно так, как это произошло, но поскольку за бюллетенями на столе все время наблюдало так много людей, я не могу представить, что можно что-то изменить. Это означает, что незаконные голоса не были добавлены во время подсчета голосов... И это означает, что единственная возможность, которую я могу себе представить, - это то, что они были добавлены в урну для голосования с самого начала, верно?"

"Это действительно так выглядит, но..."

"Но что? Я уже говорил тебе об этом, но в средней школе Камияма в каждом классе от сорока трех до сорока четырех учеников. Было сорок незаконных голосов. Если бы преступник сосредоточился только на том, чтобы добавить их в одну коробку, это почти удвоило бы его количество по сравнению с другими классами. На самом деле мы не были сосредоточены на количестве голосов, которые поступили из урн, но я почти уверен, что все заметили бы, если бы их было в два раза больше ".

Я согласен. Однако что, если бы было не в два раза больше?

Учитывая, что он думал об этом с тех пор, как сегодня закончилась школа, Сатоши уже рассматривал такую возможность.

"Было бы невозможно, чтобы все незаконные голоса были в ящике одного класса. Тогда как насчет того, чтобы разделить его между двумя классами? Мы бы все равно, наверное, заметили. Три класса также кажутся немного сомнительными. Если бы они были разделены между десятью классами, то общее количество голосов каждого класса увеличилось бы на жалкие четыре голоса. Это, вероятно, было бы незаметно."

"Это может быть правдой, но тогда возникает вопрос о том, как кто-то сможет найти возможность подсунуть незаконные голоса в десять урн для голосования".

"Да", - сказал Сатоши, кивнув. Затем он добавил с незаинтересованным выражением лица: "Хотя, честно говоря, я почти уверен, что виновник находится в комитете по управлению выборами".

"Я думал, ты хочешь помочь этому первокурснику класса Е".

"Я не думаю, что это он. Просто я не могу представить, чтобы это происходило по-другому. Только избирательный комитет имел дело с ящиками".

Это правда, что члены комитета передвигают ящики, так что им было бы просто тайно подсунуть несколько голосов, но...

"Итак, согласно твоей теории, Сатоши, несколько членов комитета по управлению выборами вступили в сговор друг с другом, чтобы добавить незаконные голоса, внося каждый понемногу за раз? Конечно, это не выходит за рамки возможного, но ты действительно веришь, что это то, что произошло?"

"Вот почему я сказал, что этот ход мыслей завел в тупик. Один или два члена - это одно, но я нахожу невозможным представить, чтобы девять или десять человек были вовлечены в это".

Сказав это, Сатоши хлопнул в ладоши и продолжил.

"Так что, по сути, я понятия не имею, куда идти дальше. Нет никакой гарантии, что кто-то использовал трюк, чтобы провернуть это, но если мы предположим, что он есть, у меня нет другого выбора, кроме как выяснить это, чтобы подтвердить темное существование, скрывающееся в избирательном комитете. Если мы предположим, что теневой сущности не существует, то у нас нет дальнейшего способа выяснить, где и как голоса стали настолько искаженными. У нас есть время до завтрашнего утра, но сегодня вечером я хочу начать с нуля и изложить эту ситуацию в надлежащем виде. В конце концов, поскольку мне больше не к кому было обратиться, я в конце концов позвонил тебе, Хотаро."

4.

Красные огни освещали ночной город перед нами. Мы с Сатоши остановились одновременно и на мгновение потеряли нить нашего разговора, так как наши глаза были захвачены теплым сиянием. Мне казалось, что к ветру примешивается что-то чужеродное; может быть, это был всего лишь плод моего воображения. Продолжая смотреть на огни, он внезапно начал говорить, не двигая головой ни на дюйм.

"Ты голоден?"

Я молча уставился на красный бумажный фонарь, на боку которого черным было написано "Рамен".

Мне даже в голову не приходило, что в таком месте, как это, все еще так далеко от центра города, может быть ловушка. О, хорошие дети, бегите скорее домой, в свои постели, и смотрите сладкие сны, потому что ночь в городе Камияма темна и полна ужасов.

"Мы не должны поддаваться злу".

"Это правда... Злые вещи не являются добрыми."

Три минуты спустя мы вдвоем сидели плечом к плечу за узкой стойкой. Единственными блюдами в меню были обычная чашу и рамен вонтон, а также геза, рис и пиво. Я заказал обычный рамен, сказав: "На самом деле у меня не было нормального ужина", чтобы оправдать это, и Сатоши попросил рамен вонтон и миску риса. У лавочника была толстая грудь и лицо цвета наждачной бумаги, а вокруг головы было повязано полотенце. Когда мы отдали ему наш заказ, он ответил громким голосом, казалось бы, исходящим из глубины его живота: "Сейчас подойду!"

Масло, казалось, пропитало весь интерьер маленького магазинчика, и обои, первоначально, вероятно, белые, тоже приобрели желтый оттенок. Однако это было только от возраста, а не от недостатка чистоты. Там был еще один посетитель, но он прошел мимо нас, выходя, так что мы вдвоем были там единственными. Я сделал глоток холодной воды из чашки, стоявшей передо мной, и внезапно сделал небольшой выдох. Я знал, что мы гуляли в жаркое время года в жарком месте, но я не понимал, что мне так хочется пить.

"Ты был здесь раньше, Хотаро?" - спросил Сатоши, который начал возиться с перечницей, так как ему больше нечем было заняться.

"Нет. А ты?"

"Нет. Я здесь в первый раз. Я понятия не имел, что здесь было что-то подобное. Просто ты так уверенно вошел в магазин... Я был уверен, что ты завсегдатай."

"Ты был так быстр, когда сказал, что мы должны войти... Я был уверен, что ты всегда приходишь сюда."

Вероятно, услышав наш разговор, владелец ответил ревущим голосом: "Давай же. Вы двое не пожалеете об этом."

Когда я отключился, смутно осознавая легкое жужжание вентилятора, прикрепленного к стойке, Сатоши начал ворчать себе под нос.

"На самом деле меня не волнует преступник... но мне интересно, почему он это сделал."

"Кто знает".

"Президент студенческого совета даже на самом деле ничего не делает в первую очередь. Все, что он в значительной степени делает, - это выступает в качестве представителя студентов на мероприятиях. Я бы понял, если бы преступник разозлился на выборах, потому что хотел каким-то образом изменить школьные правила, но что, по его мнению, он выигрывает от того, что бросает гаечный ключ в процессе?Единственный способ узнать это, вероятно, - спросить самого человека. Это сказал...

"Если тебя устраивают догадки, у меня есть парочка", - сказал я.

"Давай послушаем".

"Он любит выборы, поэтому он хотел сделать это снова".

"Как интригующе".

"Он ненавидит выборы, поэтому хотел посмотреть, как они горят".

"Я понимаю".

"Он считал студенческую автономию фарсом и хотел поставить вопрос об актуальности выборов для студенческого сообщества".

"Терроризм, да?"

"Кандидат, которого он поддержал, еще не закончил подготовку, поэтому он хотел выиграть для него немного времени".

"Крайний срок для этого уже прошел, так что это "нет"."

"Ему не понравился председатель избирательной комиссии, поэтому он испортил выборы, чтобы посмотреть, как он побледнеет".

Сатоши хихикнул. "Самое страшное в том, что я действительно не могу этого исключить. Во всяком случае, я думаю, мы не знаем его мотивов. Тем не менее, в терроризме есть определенный шарм."

"Это может быть даже любовный шарм".

Владелец достал из холодильника перевязанный сверток чашу, удивительно большой, учитывая узкие размеры магазина. Он достал кухонный нож и сказал: "Специальная услуга для студентов". Я думаю, он планировал дать нам больше. Я не мог дождаться.

Я вдруг спросил о том, что было у меня на уме.

"Ты сказал, что в комитете по проведению выборов было сорок восемь членов, верно?"

Сатоши вернул перечницу на стойку, подпер щеку рукой и ответил: "Да. Три класса по восемь классов в каждом, и по два из каждого из этих классов."

"Тем не менее, ты также сказали мне, что подсчет производили только десять студентов".

Сатоши развернулся на своем сиденье у бара, чтобы немного повернуться ко мне лицом.

"Даже с десятью счетчиками это всего около 100 голосов на человека, так что это вполне возможно. Кроме того, процесс подсчета занимает много места. Если бы мы заставили всех это делать, нам бы понадобился спортзал".

"Как решается, кто ведет подсчет?"

"Эм..." Он скрестил руки на груди и пробормотал. "Из сорока восьми членов половина - носители коробок. Они относят урны для голосования в классы и возвращаются с ними, когда голосование заканчивается. Их работа заканчивается после того, как они открывают урны и подсчитывают голоса, так что большинство из них расходятся по домам, когда все закончится".

"Они не остались и не посмотрели?"

"Некоторые из них так и сделали. Первокурсник 1-го класса был одним из тех, кто остался, но это не значит, что кто-то из них обязан это делать."

"Ты сказал, что там также были члены, отвечающие за распределение ключей и коробок?"

"Два человека заботятся о распределении коробок. Как я уже говорил ранее, это включает в себя человека, который отвечал за распространение бумажных бюллетеней".

"Коробки уже назначены определенному классу и классу с самого начала?"

"Нет, каждая коробка была роздана тому, кто был ближе всех в очереди. Однако бумажные бюллетени были другими. Ученики объявили, в каком классе и классе они учились, а затем получили свой соответствующий стек."

В средней школе Камияма в одном классе училось примерно от сорока трех до сорока четырех учеников, хотя, конечно, это число не всегда было одинаковым. Наличие слишком большого количества или недостаточного количества бюллетеней вызывало обе проблемы, поэтому они, вероятно, заранее подсчитали общее количество учащихся в каждом классе. Естественно, было бы слишком много бюллетеней для голосования из-за отсутствовавших или ушедших раньше студентов, но этот избыток сам по себе не имел ничего общего с проблемой незаконных голосов, учитывая, что общее количество голосов превысило общее количество студентов.

"Это тоже работа распространителя бюллетеней - делать бюллетени?"

Сатоши задумчиво склонил голову набок.

"Все, что я делал сегодня, это наблюдал за процессом, так что я не знаю. Однако что я могу сказать, так это то, что ни один человек не смог бы набрать более тысячи бюллетеней. Я предполагаю, что было много людей, которые разделили работу. Они разрезали бумагу и пометили ее печатью председателя избирательной комиссии".

"Проблема в этой марке. Нелегитимные голоса тоже имели это значение".

"Это верно. Как я и говорил в самом начале, подделать бюллетени было бы несложно."

Единственная причина, по которой весь этот разгром в первую очередь был связан с незаконными голосованиями, заключалась в том, что на них была печать президента. Если бы в голосованиях не было ничего смешанного, они были бы приняты просто как случайные посторонние предметы. Необходимо было заранее провести незаконные голосования, так что если я подумаю о виновнике в этом ключе, то, возможно, смогу что-нибудь придумать.

— Это было то, что Сатоши хотел знать. Чтобы восстановить достоинство Джона Доу класса 1-Е, он не хотел выяснять имя преступника; он хотел выяснить, как незаконные голоса были смешаны с остальными. Конечно, само собой разумеется, что знать, кто был преступником, было бы идеально, но у нас не было ни списка имен, ни рабочей силы, ни полномочий, чтобы получить его в первую очередь. Самым рациональным способом сделать это, казалось, было не пытаться сделать невозможное.

"А как насчет людей, отвечающих за ключ?"

"Есть только один ключ, значит, только один человек. Он закрывает все двадцать четыре замка перед выборами и открывает все двадцать четыре после них.

"Похоже, у него много свободного времени".

"Он знает. Может быть, это идеальная работа для тебя, Хотаро."

Я удивляюсь этому. Такие виды работ заставляют вас ждать в режиме ожидания чрезмерно долгое время именно потому, что там так мало дел, и, кроме того, в результате возникает большая ответственность — звучит как странный способ тратить свою энергию впустую. Я бы хотел отключиться.

"Итак, из сорока восьми членов комитета двадцать четыре являются носителями коробок, двое - распространителями коробок, один - носитель ключей и десять - счетчики".

"Кроме них, есть президент, два вице-президента и два члена, которые пишут что-то на досках".

"Таким образом, 6 человек остаются без обязанностей".

"Некоторые люди позаботились о различных домашних делах и уборке. Я не думаю, что они имеют к этому какое-то отношение."

Сатоши наклонился ко мне поближе.

"Благодаря этому у нас есть общее представление о том, за что отвечают все сорок восемь человек, за которых мы отвечаем. Это может быть многообещающей зацепкой."

"Кто знает. Это может ни к чему нас не привести, но наш разговор только что оказался огромным подспорьем".

"ой? Почему это так?'

Передо мной стояла миска рамена, источающая сладкий аромат соевого соуса. Лапша была тонкой и волнистой, а бульон - глубокого темного цвета. Там было два ломтика чашу, два кусочка бамбука, а в центре миски лежала толстая горка зеленого свежесваренного шпината.

"Одна миска рамена!"

Я взял одну из одноразовых палочек для еды и аккуратно разломил их на части. Я посмотрел вниз на палочки для еды, красиво отделенные чистым краем, и ответил.

"Это помогло сократить время ожидания".

"Иди вперед и ешь. Не жди меня".

"Будет сделано".

Большое спасибо.

Владелец магазина не лгал, когда сказал, что мы не пожалеем, что пришли сюда. В этом не было ничего особенного по сравнению с другим раменом на основе соевого соуса, и, если уж на то пошло, он был немного соленым, но именно этот аспект делал его настолько сытным, чтобы соответствовать блюду. Я никогда не видел, чтобы также добавляли шпинат, но все, что потребовалось, - это один укус, чтобы заставить себя задуматься, почему я этого не сделал. В дополнение к этому — и я не мог решить, к лучшему это или к худшему, — суп был необъяснимо и чрезмерно горячим. Когда вскоре появился рамен вонтон Сатоши, я воскликнул: "Ой! Ой горячо."

"Черт возьми, серьезно!" - согласился Сатоши в форме легкого крика, поднося лапшу к губам. Он проглотил примерно половину, словно в трансе, а затем перестал двигать палочками для еды, чтобы украдкой взглянуть на меня, как будто проверял, не замедлился ли я..

"Кстати, и это никак не связано, но..."

Лапша была восхитительной... Я никогда так хорошо не осознавал вкус рамена. Я не думаю, что дело было даже в самом вкусе. Может быть, структура?

"Ты слушаешь?"

"Да"

"Эти вонтоны просто потрясающие".

"Дай мне один".

"Отвали. Но да, ты знал? Очевидно, Читанда говорила о том, чтобы баллотироваться в президенты студенческого совета."

Мои палочки для еды на мгновение остановились, а затем возобновились.

"Новость для меня".

Сатоши пару раз подул на вонтоны, чтобы они остыли, а затем проглотил их одним глотком.

"Я думаю, что она была довольно популярна в средней школе Инджи, и, в конце концов, она из важной семьи в Джинде. Ее оценки потрясающие, и она действительно симпатичная. Ходят слухи, что даже главный инструктор проверял, не побежит ли она. Она сделала себе имя во время череды инцидентов на фестивале культуры, и это только усилилось, когда стало известно о ее участии в фестивале живых кукол. Все, чего действительно не хватает, - это ее послужной список клубной деятельности".

Вероятно, это правда, что, будучи президентом Клуба классики, вы мало что сделали для себя в этом отделе.

"Я не говорю, что знаю о ней все..."

Я взял горячий клубок лапши и подержал его над миской, чтобы естественным образом охладить.

"...но я не думаю, что она из тех людей, которые способны делать то, что должен делать президент студенческого совета, практически говоря".

"Это была Маяка, которая тоже взяла на себя руководство антологией. Но это ничем не отличается. Некоторые сказали бы, что если бы президент нравился другим, этого было бы достаточно; все, что вам нужно было бы сделать, это поддержать их в этом".

Что-то вроде декоративного переносного святилища, да? Казалось, что то, что он назвал президента студенческого совета чисто символическим лицом, было чем-то вроде шутки, но, учитывая, что в качестве примера у нас был властный президент избирательной комиссии, я не мог точно исключить то, что он сказал, как возможность.

"Ну, в итоге она не побежала".

"Ага. Как ты и сказал, Хотаро, очевидно, Читанда не считала себя подходящим человеком для этой работы. Тем не менее, похоже, что ее интересовало, пригодится ли после окончания учебы должность президента студенческого совета."

"Пригодилось... хочешь получить рекомендацию?"

Я слышал, что быть президентом студенческого совета упростило получение рекомендаций колледжа. Хотя я ни за что на свете не мог понять, почему она решила баллотироваться в президенты, имея в виду вступительные экзамены в колледж.

Сатоши усмехнулся и пренебрежительно махнул рукой.

"Я сомневаюсь в этом".

“да”.

"По-видимому, это было больше похоже на то, что я представлял среднюю школу Камияма, помогая ей, когда она унаследует имущество своей семьи".У меня закончилась лапша. Я хотел взять миску и выпить бульон, но он все еще был слишком горячим. Я рассеянно уставился на хозяйку, моющую посуду и большую кастрюлю с кипящей водой.

Наследница, да? Мир, в котором она живет, так далек от мира здравого смысла. Несмотря на то, что я пришел, чтобы засвидетельствовать обстоятельства, которые охватили ее, даже сейчас я не могу полностью понять это. Когда я пытаюсь, я не могу не поражаться тому, что нечто подобное существует в наши дни. Однако для Читанды само слово "наследница" было ее реальностью.

"Да..." пробормотал Сатоши с мягким безразличием, прихлебывая рамен вонтон, "Интересно, кем я должен быть".

После второй неудачной попытки поднять миску из-за ее совокупного веса и высокой температуры я заметил несколько ложек рядом с перечницей. Я сразу же взял одну и набрал полный рот.

"Как насчет адвоката?"

"Адвокат?"

Голос Сатоши вырвался безумным, как будто кто-то сказал ему, что поблизости есть мифическое существо.

"Ха-ха, откуда, черт возьми, взялась эта идея?"

Рамен в этом магазине, безусловно, вызвал у меня интерес. В следующий раз мне придется попробовать рамен вонтон, если это то, что он сделал с Сатоши. Я зачерпнул столько бульона, что казалось, он легко перельется через край ложки, поэтому я наклонил ее вперед и назад, чтобы немного опорожнить.

"Потому что ты герой в тени".

"По твоим словам..."

"Адвокат был просто первым, что пришло на ум. Если не это... тогда как насчет наемного убийцы? Поражающий злодеев одним ударом под покровом ночи".

"Ха... ха..."

Сухо рассмеявшись, Сатоши вернулся к своей лапше вонтон. Мы ели почти в том же темпе, но у него все еще оставался рис. Похоже, мы пробудем здесь еще какое-то время.

Пара раскрасневшихся мужчин в деловых костюмах вошла в магазин, где раньше были только мы двое. Владелец крикнул: "Добро пожаловать!" Вероятно, пьяные, мужчины кричали намеренно неприятными голосами:

"Две миски рамена!"

"И две пинты. У тебя есть что-нибудь перекусить?"

Мне показалось, что я услышал, как Сатоши что-то пробормотал среди мгновенно оживившегося интерьера магазина.

"Я не рассматривал этот вариант... Интересно."

Интересно, не привел ли я по неосторожности в этот мир наемного убийцу?

5.

Когда мы выходили из магазина, подул теплый ветерок июньской ночи, мягко раскачивая красный бумажный фонарь взад и вперед. Сатоши попытался заплатить за мою еду, назвав это платой за консультацию, но я пресек его попытку. Плата за консультацию... вы можете в это поверить?! Иногда этот парень проявляет нервозность. Эта его часть не была хороша ни в малейшей степени. Хорошо, что у меня хватило предусмотрительности припрятать пару банкнот в тысячу иен перед приходом.

Мелочь в кармане моей рубашки деликатно позвякивала при каждом моем движении. Сатоши огляделся вокруг, а затем посмотрел на свои часы.

"Уже довольно поздно. Думаю, нам скоро пора отправляться домой. Извини, что вызвал тебя в такое время."

"Я не возражаю. Я имею в виду, что все, что мне нужно сделать дома, это вымыть всю посуду и всю ванную".

"Ты сошел с ума, не так ли..."

"Вовсе нет. Если мы возвращаемся, не мог бы ты проводить меня домой? Слишком страшно идти одному."

Эта шутка пришлась ему на удивление по душе.

В апреле прошлого года Сатоши оказался в моем доме из-за неожиданной серии событий. После этого он больше не навещал меня, так что я полагаю, что он не помнил бы точные улицы, по которым нужно было идти, чтобы добраться туда, но я уверен, что он знал приблизительное направление.

"Хорошо, тогда пойдем", - сказал он, начиная идти раньше меня.

Казалось, что до моего дома от магазина рамена будет довольно легко дойти пешком по тротуару вдоль широкой дороги. Мягкое свечение уличных фонарей напомнило мне яркие огни зимы и заставило вспомнить о постоянно наступающем лете. Маленькая полицейская машина проехала по улице без движения, и хотя она немного напугала меня, она проехала мимо, не останавливаясь, чтобы сделать нам выговор за то, что мы так поздно вышли.

"Я тут подумал, - начал я говорить, - сколько бы я ни пытался представить, когда кто-то мог проголосовать нелегитимно, я всегда оказываюсь в тупике. Из-за того, что урны были осмотрены, я не могу себе представить, что бюллетени были установлены там заранее. Кроме того, любая урна, в которую было добавлено еще сорок бюллетеней, легко выделялась бы на фоне остальных, и разделение ее на десять урн для голосования потребовало бы большой помощи".

Хотя я просто повторял то, что Сатоши сказал мне ранее, он серьезно кивнул в ответ.

"Вот именно. Я не могу продвинуться дальше этого".

"Тогда у нас нет другого выбора, кроме как изменить наш подход".

Откуда взялись голоса, которые превысили общее количество учащихся?

В какой момент они были замешаны?

Внезапно Сатоши выпалил: "Я понимаю".

"Это всего лишь предположение, но что, если бюллетени были на столе с самого начала?"

«действительно?»

Этой моей теории было достаточно, чтобы трагически ослабить энтузиазм Сатоши.

"Нет, это было бы невозможно", - продолжил он. "Конечно, это до тех пор, пока на столе для публичного изучения не было никаких невидимых бюллетеней".

"Я сомневаюсь, что там были какие-то невидимые бюллетени. Однако что, если там был невидимый член комитета?"

Сатоши прищурил глаза.

"Ты не возражаешь, если я спрошу, о чем, черт возьми, ты говоришь?"

"Вовсе нет".

Тротуар пересекался перед заброшенной заправочной станцией. Унылый вид незанятых просторов бетонного сооружения вызывал странное чувство беспокойства.

"Из того, что я слышал до сих пор о избирательном процессе, есть два больших недостатка. Если бы я воспользовался ими, я почти уверен, что даже я смог бы подмешать несколько незаконных голосов".

Хотя я предполагал, что он собирался что-то сказать, Сатоши хранил гробовое молчание. Может быть, он пытался не перебивать. Как бы то ни было, я продолжил.

"Первый был контрольно-пропускным пунктом для членов комитета, которые приносили свои урны для голосования из классных комнат. После этого последовало подтверждение от нескольких человек, чтобы убедиться, что урны пусты и что бюллетени были собраны в точные группы по двадцать человек. Однако проверка "класса и класса" каждого возвращающегося участника проводилась по-другому. Если то, что вы сказали, было правильным, то эта часть процесса была выполнена отдельным человеком".

чтобы показать, кто уже вернулся.

"На бумаге, которую они отметили, скорее всего, были перечислены только названия классов с кружком, крестом или чем-то еще рядом с ними. Хотя это один и тот же комитет по управлению выборами, я сомневаюсь, что все они помнят лица друг друга. Если бы даже я, гипотетически говоря, пошел в зал совета с коробкой класса 2-А и проверил свой класс, я, вероятно, не вызвал бы особых подозрений".

Низкий бормочущий голос Сатоши, казалось, застрял у него в горле.

"Возможно, ты прав насчет этого, Хотаро... Конечно же, никто не подтвердил, что человек, который ушел с определенной коробкой, был тем же самым человеком, который прибыл с ней."

"Однако бюллетени - это важная часть. Строго говоря, не имеет значения, кто несет коробки; это не имеет никакого отношения к выборам. Список классов также был составлен только для того, чтобы убедиться, что все коробки были возвращены."

"Это правда", - кивнул Сатоши, глубоко задумавшись. "Бюллетени - это важная часть. Этот недостаток, на который ты указал, ни в коем случае не является незначительным, но он все еще не отвечает на вопрос, когда кто-то мог добавить незаконные голоса."

"Вот тогда второй недостаток становится важным".

Я попытался представить, что произошло сегодня после школы, когда перед выборами члены избирательной комиссии получили свои коробки — прочные коробки из потертого дерева янтарного цвета.

"Ты сказал, что коробки не были отнесены ни к какому конкретному классу, прежде чем раздавать их".

"Да, я сказал".

Ранее он сказал мне, что каждый из них был роздан тому, кто стоял ближе всех в очереди.

"Это что, проблема?" он продолжил.

"Случайное распределение коробок само по себе не является проблемой. То же самое относится и к тому, чтобы члены комитета зарегистрировались после возвращения в зал совета. Однако, если ты объединишь их, как ты думаетешь, что произойдет?"

Сатоши скрестил руки на груди и молча шел, уставившись в облачное небо. Он собирался врезаться в телефонный столб, поэтому я потянул его за рукав, чтобы убрать с дороги.

"Так ты хочешь сказать, Хотару, что один из студентов, вернувшихся в зал совета с коробкой, возможно, не был членом избирательной комиссии? Я не уверен, что это имеет какое-то отношение к случайному распределению коробок, хотя..."

"Ты немного не в себе. Это не то, что я хотел сказать."

Это не было похоже на то, что я пытался расспросить Сатоши или что-то в этом роде, так что не было смысла скрывать ответ. Причина, по которой я повторил свой вопрос, заключалась в том, чтобы я мог сказать все правильно по порядку, не путаясь в голове.

"Я имел в виду следующее: избирательная система не смогла бы учесть голоса, даже если бы студент, который не был членом избирательной комиссии, нес коробку, которая не была отнесена ни к одному классу".

После секундного замешательства глаза Сатоши расширились.

"Невероятно, Хотаро, это не так просто провернуть, понимаешь?"

Согласно моему пониманию выборов президента студенческого совета средней школы Камияма, как объяснил Сатоши, было предпринято бесчисленное множество мер для предотвращения неправильного управления и неправильного подсчета бюллетеней. Однако, если ты предположишь, что поддельный член избирательной комиссии принес поддельную урну для голосования, то не было никаких контрмер, которые могли бы встать у него на пути.

"Подожди, подожди". Сатоши вытянул раскрытую руку ладонью ко мне. "Разве это не немного странно? Это правда, что у членов избирательной комиссии нет нарукавных повязок или чего-то подобного, так что было бы довольно легко выдать себя за одного из них, но что бы они сделали с коробкой? Я не знаю, как долго они используются, но я точно знаю, что они старые. Это не та вещь, которую можно приготовить за одну ночь. Если бы студент пришел с какой-нибудь обычной старой коробкой, это было бы трудно не заметить".

Он сделал небольшую паузу, а затем продолжил.

"Более того, было бы также плохо предполагать, что преступник украдкой пронес свою урну для голосования в комнату, добавил в нее незаконные голоса, а затем ушел, как будто это его не касалось. После того, как они полностью опорожнены, урны для голосования собираются и затем складываются в зале совета. Такое невозможно сойти с рук, если у вас нет подходящей коробки".

"Это верно. По сути, до тех пор, пока существовала коробка, кроме двадцати четырех, использованных на выборах в этом году, - коробка янтарного цвета с замком и надписью "урна для голосования", написанной на ее стороне, — это было бы возможно".

"Где бы ты нашел такую коробку?"

Где? Хорошо...

"Вероятно, в кладовке на втором этаже специального крыла".

В конце концов, именно там предположительно хранились урны для голосования.

С явно раздраженным выражением лица Сатоши при каждом шаге топал ногами по земле.

"Вот где у нас были ящики для выборов в этом году, а не для  предполагаемых".

Я тоже начал раздражаться. Кто сказал, что в камере хранения было всего двадцать четыре урны для голосования? Почему это не доходило до него? Пока я думал об этом, меня внезапно осенило. Я понимаю. Это была не вина Сатоши, что он не понимал. Это были семейные дела.

"Пришла открытка для моей сестры".

"Что—" Сатоши уставился на меня, ошеломленный внезапной переменой в разговоре. "О, да. Э-э, как у нее дела?"

«хорошо. Спасибо, что спросил. Она вернулась в колледж, так что сейчас ее нет дома, и все же в дом для нее пришла открытка. Какая морока. Мне придется оставить её в том месте, которое я запомню, пока она не вернется."

"Почему бы тебе просто не переслать это ей...?"

Шок сотряс все мое тело. Конечно, все это было так просто. Почему бы мне просто не переслать это ей? Как я не заметил этого раньше?

"Хотару?"

"О, извини. Я просто был немного удивлен. Возвращаясь к обсуждаемой теме, эта открытка была уведомлением о встрече ее класса."

Сатоши выглядел недовольным, как будто хотел спросить, как упоминание об этом возвращало к обсуждаемой теме.

"Эм, послушай..."

"Это было для класса 3-I."

Мимо нас проехал большой фургон, из окон которого доносился энергичный хип-хоп. Сатоши раскрыл обе руки перед собой и начал складывать пальцы один за другим. A, B, C, D...

"Так вот что это было. Девять классов..."

Я кивнул.

"Средняя школа Камияма, в которой восемь классов в каждом классе, - это то, что имеет место только сейчас. Раньше в ней было девять классов, а возможно, в какой-то другой момент даже десять. Вполне возможно, что в следующем году в ней будет семь классов, а в конечном итоге и шесть после этого".

"Я понимаю. Это было так очевидно. Количество студентов... количество детей меняется, но школа продолжает существовать как есть".

Мы осознали, что существуем в средней школе Камияма. Строго говоря, в этом не было ничего неправильного, но дело в том, что школа продолжала существовать, не обращая ни малейшего внимания на наше существование. Был момент, когда в одном классе было девять классов, и в то время тоже были выборы в студенческий совет. Судя по изношенному состоянию урны для голосования, можно с уверенностью предположить, что с тех пор они постоянно использовали эти урны.

Я не могу себе представить, что они выбросили бы лишнюю коробку. В конце концов, вполне возможно, что Камияма снова войдет в возраст девяти классов за класс.

"В камере хранения на первом этаже специального крыла спят урны для голосования с тех времен, когда там было больше студентов, чем сейчас. Преступник знал об этом, взял одну из коробок, положил в нее незаконные голоса, выдал себя за члена избирательной комиссии, а затем отнес ее в зал совета".

"Он ничего не написал в списке названий классов. Хотя ящик должен был быть заперт, и его нужно было открыть ключом, за который отвечал член избирательной комиссии."

"В конце концов, есть только один ключ. Имеет смысл, что все ящики будут открыты одним и тем же человеком. Завтра первым делом проверьте кучу урн для голосования в зале совета, и если их действительно двадцать пять, это будет вашим доказательством. В конце концов, не было времени вернуть его."

Если бы вы поняли, что дополнительные урны для голосования существовали как пережиток прошлого Камиямы, было бы не так уж трудно разгадать хитрость, стоящую за незаконными голосованиями. Поскольку у меня была старшая сестра, которая училась в той же школе, я смог увидеть среднюю школу Камияма как еще одну вещь в течение времени, однако для Сатоши, у которого была только младшая сестра, он поздно осознал этот факт. Вот и все, что в этом было, но даже тогда это оставило неприятный привкус у меня во рту. Несмотря на то, что я думал, что уже слишком хорошо знаком с течением времени, это было почти так, как если бы мне сказали: "Может быть, ты все-таки не совсем понимаешь смысл этого".

"Я был слишком зациклен на том, что было в коробке... Чего-то не хватало, ” пробормотал Сатоши себе под нос.

Я пожал плечами в ответ на его странно задумчивый комментарий, и это движение заставило монеты в кармане моей рубашки деликатно звякнуть друг о друга.

6.

Из того, что он рассказал мне позже, Сатоши проинформировал президента генерального комитета о гипотезе, которую мы выдвинули в тот же вечер, а президент, в свою очередь, сообщил президенту комитета по управлению выборами. Казалось, что председатель избирательной комиссии с подозрением относился к первокурснику из класса 1-Е до самого конца, но поскольку они действительно насчитали двадцать пять ящиков в зале совета, к тому времени он перестал быть таким упрямым.

Дыра в системе была заделана, и выборы состоялись еще раз, в результате чего Сейичиро Цунэмицу занял должность нового вице-президента студенческого совета. В его приветственной речи, произнесенной по общешкольной трансляции во время обеда, не было ни единого упоминания об этой проблеме, которая произошла ранее.

Мы не знаем, кто отдал незаконные голоса. По словам самого Сатоши, "Выяснить это - задача избирательного комитета. Я не имею к этому никакого отношения".

Я был полностью согласен.

перевод и редакт: nesti_Sc75