Онлайн чтение книги Истории клуба классической литературыъ Hyouka
Слепое пятно десяти тысяч человек

Следующим утром, проверив, лежит ли видеокассета в моей заплечной сумке, я вышел из дома.

После того, как вчера в чайном доме Хифуми я пообещал пересмотреть фильм, Ирису передала мне заранее приготовленную видеокассету и сказала: «У нас осталось мало времени. Встретимся завтра в час. Где – выбирай сам. Там я и выслушаю твои мысли по поводу фильма».

Раздумывая, встретиться ли нам у меня дома или в моём излюбленном кафе «Ананасовый Сэндвич», я остановился на кабинете геологии.

Сейчас я туда и шёл. Около десяти утра я вышел с жилых улиц на главную. Следующие пятнадцать минут, за которые я прошёл мимо разнообразных машин и людей, мой разум был чист и пуст, так что в нём могла спокойно играть народная песня, которая непрерывно играла в моей голове, когда я переставлял ноги. Из моей головы уже успели выветриться более-менее все фрагменты фильма. Я не способен думать в таком состоянии.

С того места, где заканчивается главная улица, можно мельком увидеть Старшую школу Камияма. Дойдя до этого места, я услышал голос, раздавшийся из-за моей спины:

– М, Хотаро?

Как тесен этот город. Я обернулся и увидел Сатоши, одетого в летнюю форму Старшей школы Камияма и державшего в руке мешок на шнуровке. Он с улыбкой слезал со своего горного велосипеда. Вместо приветствия я только махнул рукой.

– И сегодня в школу идёшь?

Он кивнул и поднял брови.

– Редко увидишь тебя идущим в школу на каникулах по собственной воле. У тебя есть какие-то дела?

– А мне что, нельзя просто так в школу прийти?

– Можно, конечно. Просто это на тебя не похоже, вот я и подумал, что что-то случилось.

Я прикусил язык. Не может же быть, что мои энергосберегательные действия так же легко предугадать, как и движимые любопытством действия Читанды?

У меня не было причин скрываться. Нет, я даже подумывал о том, чтобы всё им рассказать, потому и выбрал местом встречи кабинет геологии. Так что я сказал:

– Я здесь с официальным поручением от Ирису во благо империи. Она приказала мне обнаружить виновного в смерти Кайто.

Сатоши, услышав это, на целых три секунды оцепенел. Не знаю, специально или нет. Потом он зачем-то натянул на лицо радостное выражение и воскликнул:

– Ого! Кто бы мог подумать? В моём списке людей, которые могли бы принять это предложение, ты стоял на последнем месте.

– Добродетель и сострадание Ореки Хотаро не знают границ.

– А вот это было прикольно, Хотаро.

– Я спешу.

Сатоши пошёл рядом со мной, толкая велосипед руками. Дорога была неширокой, и мне пришлось подойти к обочине.

– Ты переходишь на другую сторону. Интересно, это влияние извне? Хочешь, я даже скажу тебе, откуда извне? – он подтолкнул меня, но я сохранил молчание. – Это ради Читанды-сан, да?

Весьма прозаично. Во-первых, это решение я принял, основываясь на событиях последних месяцев. Практически все проблемные дела, в которые впутывался Клуб Классики, начала Читанда. И постепенно она заставляла меня всё глубже уходить в них. Хотя одно исключение всё же было.

Это станет вторым. Я покачал головой и сказал:

– Нет.

Хоть Читанда и заварила эту кашу, сегодня я шёл в школу расхлёбывать её не потому, что она меня об этом попросила.

Сатоши вскинул брови, услышав такой неожиданный ответ.

– Не Читанда-сан? Это твоя собственная прихоть? Или ты делаешь это из милосердия?.. Нет, это вряд ли. Ты не говоришь это вслух, но это подпадает под твой девиз: «Если мне это не нужно, я этого делать не буду. Если мне это нужно, я сделаю это быстро», да?

Разумеется, таковы и были мои изначальные намерения. И то, что Сатоши так открыто об этом говорил, расстроило меня ещё больше. Я прямо сказал:

– Я что, даже это должен объяснять?

Он пожал плечами.

– Да нет. Я просто не хотел притворяться, что мне не интересно, почему ты это делаешь? Мне извиниться?

Я улыбнулся и оставил всё как есть.

Какое-то время мы шли молча. Говорить больше было не о чем и Сатоши стал садиться на велосипед, чтобы поехать вперёд. Хоть я и не видел причин останавливать его, я всё равно позвал его:

– Сатоши.

– М?

Я позвал его, но говорить мне было как-то нечего. Осознав это, я попытался открыто выразить то затруднительное положение, в котором оказался. – Как ты думаешь, есть такие вещи, которые можешь сделать только ты?

Вопрос был двусмысленным. Сатоши наклонил голову набок и осторожно ответил:

– Я не знаю, зачем ты это спрашиваешь, но… Я считаю, что есть одна вещь, которую не может сделать ни один человек в этом мире, живой, умерший или нерождённый, кроме меня.

Даже при таких обстоятельствах?

– И это?..

– И это же очевидно, разве нет? Это передача генов Фукубе Сатоши, – сказал он и улыбнулся. Не похоже было, что он шутит. Это он так посмеивался над своей неполноценностью.

– Не так. Дай по-другому скажу, – я немного подумал. – Как ты думаешь, есть что-то, в чём тебя не превзойдёт ни один ученик Старшей школы Камияма?

– Не-а, – сразу же ответил он.

Я даже растерялся от скорости и педантичности этого ответа.

Сатоши беззаботно сказал:

– Я же тебе говорил, у Фукубе Сатоши нет талантов. Вот возьмём мои старания к тому, чтобы стать холмсоманом: я ни за что не смогу стать одним из них. Мне не хватает личных качеств, чтобы войти в бесконечный лабиринт знаний для того, чтобы этого добиться. Если бы Маяка стала интересоваться Шерлоком Холмсом, то за три месяца знала бы больше, чем я, я гарантирую это. Я из тех людей, которые топчутся у входа, топчутся, а потом берут пару буклетиков и уходят. Не думаю, что есть такое, в чём кто-то меня не превзойдёт.

У меня и в мыслях не было, что Сатоши когда-нибудь такое скажет. Хотя Сатоши сказал это так спокойно, будто говорил о погоде. Я молчал, и он ухмыльнулся.

– Теперь я понял, почему ты пытаешься разгадать эту загадку.

– …

– Ирису-семпай отдала должное твоим детективным способностям, верно? Скорее всего, она сказала, что ты единственный, кто сможет справиться с этим делом, вот ты и согласился.

Чёрт, он что, телепат? Я кивнул.

– Но опасно это, позволить способностям, которые раскрыла Императрица, затрагивать твои знания.

– Но сам ты не находишь в этом ничего подозрительного.

– Возможно… Ладно, поеду я вперёд и настрою видик.

Сатоши сел на свой горный велосипед и приготовился умчаться вперёд. Пока он собирался нажать на педаль, я осознал, что хочу кое-что сказать. Я буду плохо себя чувствовать, если ничего сейчас не скажу.

– Сатоши.

– Да?

– Я не знаю, что ты там о себе думаешь, но я считаю, что ты способен на большее. Думаю, однажды ты станешь лучшим холмсоманом в Японии.

Сатоши удивлённо моргнул, но быстро натянул на лицо свою обычную улыбку.

– Я не холмсоман, я просто восхищаюсь Шерлоком Холмсом, вот и всё, – сказал он мне, повернувшись и пожимая плечами. – Кроме того…

– ?

– Кроме того, я чувствую, что сказать это сейчас стоило того.

Приближалась кульминация фильма.

Шестеро участников экспедиции взяли по ключу и разошлись в разные стороны. Мы ждали трагедии, которая произойдёт, когда они найдут изуродованное тело Кайто.

Я смотрел всё ещё безымянный фильм на пыльном телевизоре, стоявшем в кабинете геологии. На экране была сцена обнаружения тела Кайто.

Ибара, сидевшая на некотором расстоянии от меня, восхищённо сказала:

– Как здорово у них вышла рука Кайто-семпая. Они искусно воспользовались полутёмным освещением, чтобы убедить зрителей, что рука настоящая.

Когда она выяснила, что я пришёл в школу без особых на то причин, то очень удивилась. Когда я объявил, что бросил вызов загадке, оставленной нам Хонго, её глаза расширились. Кстати говоря, она пришла из-за того, что никак не могла отделаться от мысли, что оставляет Ирису-семпай в удручённом состоянии, и решила выяснить правду раз и навсегда. Оказывается, с ней тоже можно иметь дело.

– Эх, если бы только их актёрская игра была получше, – добавил Сатоши, улыбаясь. – Реквизиторы – вот кто больше всех постарался при работе над фильмом.

В итоге, я уже второй раз смотрел этот фильм. Хоть я и слышал, что на место преступления нужно ходить, по крайней мере, сотни раз, я не собирался столько раз пересматривать это. Как и Сатоши с Ибарой, которые пришли смотреть фильм вместе со мной. Ну и слава богу.

Подбегая к левым подмосткам и осознав, что проход полностью перекрыт, Кацуда поражённо сказал:

– Не может быть…

Экран потемнел.

И фильм закончился.

Ибара, не находившая ничего зазорного в чёрной работе, встала, чтобы перемотать кассету и выключить телевизор.

Если честно, я до конца фильма думал, что Читанда тоже придёт, ведь она обладает отличными наблюдательностью и памятью. Хотя она точно не смогла бы использовать их для хорошего анализа, так что я подумывал, что мог бы использовать эти её способности для себя.

Однако она так и не пришла. Я спросил у Ибары:

– Ибара, что с Читандой?

На лице Ибары возникло странное выражение. Это была улыбка, смешанная с жалостью.

– Чи-чан ещё спит.

– Это как? Она опять простыла?

– Нет, – Ибара замялась. – У неё… похмелье.

Пауза.

– В наше время это… редкость…

Я кивнул, соглашаясь с этим прекрасным высказыванием.

– Ладно, – пытаясь вернуть разговор к главной теме, Сатоши устроился поудобнее. – Пересмотрев этот фильм, я по-прежнему не вижу в нём ничего сложного. И он более или менее опровергает остатки теорий тех троих.

Я был полностью с ним согласен. После трёх дней экспертиз я понял, что загадку Хонго не так-то просто разгадать, но фильм такого впечатления не оставлял.

– Тяжело найти что-то простое в чём-то настолько сложном, – пробормотал я в тишине.

Ибара посмотрела на меня, как на идиота, с шумом выдохнула и сказала:

– Нет, фильм снят довольно лёгким.

– Да? И почему же?

– Вот, что я думаю: фильм снят слишком скучно, зрителей сложно удовлетворить, и это делает загадку неинтересной. Думаю, если бы они вложили больше усилий в актёрскую игру и операторскую работу, у них получился бы более интересный детектив с закрытой комнатой.

Да ну? Не думаю, что впечатление от оригинала может улучшить грамотная экранизация. Только я собрался высказаться, как Сатоши внезапно улыбнулся, будто нашёл родственную душу.

– Мудрое наблюдение. Когда я смотрел фильм в первый раз и понял, что это будет детектив с закрытой комнатой, то потом был разочарован тем, как его подали – не так, как обычный детектив с закрытой комнатой, я совершенно не чувствовал, что смотрю такой детектив. Если бы только актёры больше старались… Но оператор на самом деле так слажал?

Ибара кивнула.

– Он сильно слажал.

– А ты бы как сняла?

– Я? Ну-ка… Ну, вот, к примеру, первая сцена, в которой показывают Наракубо. Если бы оператор стоял чуть дальше, то он смог бы снять всю шестёрку на фоне руин, так эффектнее получилось бы. Кстати, хм, я об этом не сразу подумала, но в той сцене, когда они собрались вместе после поисков комнаты, показали, что Сугимура стоит в технической аппаратной, да? Думаю, зрителям было бы проще понять это, если бы снимали с его точки зрения и показали вестибюль. И если бы так и сняли, то потом можно было бы показать то место, по которому шли те двое со второго этажа, а потом начать снимать с точки зрения кого-нибудь из них. Ещё…

Она продолжала говорить. Ибара на самом деле любит смотреть детективы, так что Сатоши правильно сделал, что с улыбкой остановил её, а то слушали бы мы её до второго пришествия.

Я вздохнул и сказал:

– Если мы будем только сидеть и жаловаться на то, как плохо снят фильм, то ни к чему не придём.

– Точно. В конце концов, всё дело в трюках. Может, лучше о них поговорим? Может, они сняли не всё, что могли? У нас, конечно, есть ограничение по времени, но разговор должен выйти занятным.

Когда Сатоши замолчал, у двери возник чей-то силуэт.

Дверь кабинета геологии шумно отодвинул незнакомый мне парень. Судя по метке на его воротнике, он учился в первом классе.

Отведя от меня взгляд, он нашёл глазами того, кого искал, и закричал:

– Вот ты где, Фукубе!

На лице Сатоши появилось мучительное выражение. Я услышал, как он щёлкнул языком, но он быстро натянул на лицо свою обычную улыбочку.

– Ямаучи-кун, ты, что ли? Ты хочешь вступить в Клуб Классики?

Ямаучи проигнорировал слова Сатоши, подошёл к нему и схватил за воротник.

– Эй! Не нужно насилия!

– Кончай уже! Я делаю это ради твоего блага! Омичи не шутит! Что ты будешь делать, если тебя оставят на второй год?

Имя Омичи молоточком ударилось в моём мозгу. Он был строгим учителем математики. Тогда всё понятно. Я скрестил руки на груди и улыбнулся Сатоши.

– Сатоши, тебе действительно стоит сходить на эти подготовительные занятия. А кто говорил, что усердно готовится к экзаменам?

Ямаучи, видимо, один из друзей Сатоши, внезапно стащил его со стула.

Тот и тут не потерял самообладания и взмолился:

– Это то, что нужно, Хотаро! Продолжай в том же духе и справишься с этой загадкой за минуту!

Видя, что Сатоши не осознаёт ситуацию, в которой находится, Ямаучи закричал:

– Придурок, подготовительные занятия сейчас начнутся! Бегом, я тебе говорю!

– Не-е-е-е-е-ет!!! А закрытая комната? закрытая ко-омната-а-а-а!!!

Сатоши исчез из виду, однако крики его гулко отдавались в коридоре.

Эх. И как мне это прокомментировать? Если одним предложением, то: «Он что, идиот?» Только я об этом подумал, как он вбежал обратно. Вынув из своего мешка на шнуровке блокнот, он всунул его мне в руку.

– К сожалению, ситуация вышла из-под моего контроля! И раз уж так вышло, я вверяю остальное в твои руки… Пока!

И он снова убежал. Что же, удачи. Желаю тебе успешно перейти во второй класс.

Как только буря утихла, Ибара тоже встала.

– Что ж, мне тоже пора.

– Серьёзно?

– Что за взгляд? Ирису-семпай же не просила меня помогать тебе… У меня в одиннадцать смена в библиотеке начинается. Если бы я знала, что ты собираешься делать, я бы заранее с кем-нибудь поменялась сменами, так что сам виноват, что почти ничего не сказал, – резко сказала она, взяла сумку и пошла к выходу.

Остановившись возле двери, она повернулась и сказала своим обычным извиняющимся тоном:

– Но всё же… Прости, Ореки.

Я махнул рукой, отсылая её прочь.

И остался совершенно один. Я вздохнул, потянулся, почесал голову, скрестил руки на груди, закрыл глаза и начал думать.

Если я буду медленно вспоминать отрывки фильма, который только что пересмотрел, и то, что понял за последние три дня… Я пытался связать их вместе. Я представил, что сделал бы на месте преступника…

И, наконец, нашёл ответ.

В него было трудно поверить, и я несколько раз проиграл его в голове. Нет, он был безупречным. Значит, так всё и было.

– Так вот что задумала Хонго, – пробормотал я.

Я посмотрел на наручные часы. Они показывали половину первого, и минутная стрелка быстро двигалась к числу 12. А я и не заметил, сколько времени прошло. Я быстро вынул из сумки рисовый шарик и насытил им свой пустой желудок. После этого я быстро выпил баночку зелёного чая. Ни в какое сравнение со вчерашним он и идти не мог.

Тут кто-то постучал в дверь.

– Войдите.

В дверь вошла ни кто иная как Императрица, Ирису Фуюми, одетая в школьную форму. Хотя что в обычной одежде, что в школьной форме она никогда не здоровалась. Я из вежливости встал и указал ей на стул передо мной. После того, как она села, сел и я.

Ирису пропустила формальности и перешла прямо к делу:

– Во-первых, я хочу знать, нашёл ты ответ или нет.

Я сглотнул и кивнул вместо ответа.

Ирису чуть приподняла бровь.

– Ясно, – произнесла она, не выражая никаких эмоций. Как я и думал. – Тогда расскажи мне её.

– Хорошо.

Мои губы всё ещё покрывала влага от чая, банка из-под которого сейчас стояла на столе.

Я заранее решил, с чего начну, так что мои рассуждения шли прямо к ответу, который должен был быть в самом конце.

– Думаю, мне не нужно говорить, что ключ к решению этой загадки – закрытая комната, то есть комната, в которой умер Кайто… То есть Кайто-семпай. Никто не мог ни зайти, ни выйти из этой комнаты.

Мне показалось, или Ирису действительно раскрыла рот? Осознав это, она заговорила, пытаясь сгладить момент:

– Можешь говорить, как привык, без хонорификов[1].

Весьма приятное разрешение. Меня постоянно напрягало то, что мне приходилось говорить вежливо и добавлять хонорифики чуть ли не к каждому слову.

Я кивнул и перешёл прямо к сути.

– Хоть мы вчера и разговаривали о закрытой комнате, я могу повториться, так что потерпи. Так как закрытая комната – это правые подмостки, и мы решили, что окно невозможно открыть снаружи, не повредив, то единственный способ попасть внутрь – дверь. Но как убийца это сделал? Фильм не даёт ответа на вопрос: «Воспользовался ли преступник физическим трюком, чтобы открыть дверь?» Значит, можно предположить, что убийца просто взял из кабинета мастер-ключ. Сатоши, кажется, называет такой способ мышления «бритвой Оккама»[2]. Но убийца не смог бы войти в правый коридор, который является единственным проходом к правым подмосткам, из-за того, что коридор постоянно был на виду у Сугимуры. И если кто-то сумел взять мастер-ключ и пройти по правому коридору, то это явно не один из этих шестерых. И что мы получаем?

Тут я остановился. Не сказал бы, что дальше будет неинтересно, потому что я так не думаю. Просто не хочу тратить энергию на объяснение такой банальщины, вот и всё.

– Если убийца не один из этих шестерых, то вывод может быть только один… Там был седьмой человек.

Таков был мой вывод.

Ирису посмотрела на меня так сурово, как будто я распускал сплетни.

– Седьмой? Как предлагала Савакигучи?

– Да, при известных условиях. Когда я впервые услышал от Савакигучи, что Хонго искала седьмого актёра, то одна мысль об этом казалась мне смешной. Но сейчас я уверен в том, что седьмой существует.

Ирису молча попросила меня продолжать. Видимо, пока я не закончу, она не будет высказывать возражения. Мне так даже легче.

– Но ты сказала, что Хонго постаралась дать зрителям возможность самим разгадать загадку, поэтому версия о том, что появился маньяк с ножом, сразу же отпадает. Кстати, я заметил кое-что, когда пересматривал фильм. В кадре порой творились непонятные вещи. К счастью, Сатоши записал их в блокнот; позволь, я прочту. «Коносу смотрит на карту, включается свет. Наверно, фонарик…» «Они пошли искать Кайто» «В коридоре очень темно. Включили фонарик…» Ты ничего не замечаешь?

– Фонарик? – мгновенно ответила Ирису.

– Именно, – я облизнул губы, потому что добрался до самой важной части объяснения. – В общем, кто включал фонарик, так и не показали. Это можно понять только в тех сценах, в которых героев показывают сразу же после использования фонарика, к примеру, в сцене обнаружения трупа. Конечно, положить фонарик в карман там можно успеть, но я на их месте не стал бы этого делать.

Ирису подозрительно посмотрела на меня. Насколько я понял, ей не понравились эти слова, так что я заранее развеял все недоразумения.

– Я понимаю, что ты думаешь, что это просто освещение. Но давай не обращать на это внимание.

Не знаю, убедил я её или нет, но всё равно продолжил:

– И ещё одно: я не хочу обидеть любителей снимать фильмы, но этот фильм получился очень скучным, что игра актёров, что операторская работа. Но в этом есть подсказка. Я видел не очень много фильмов, но всё равно могу сказать, насколько скучен этот. Особенно плоха операторская работа; может, ты и не заметила, но оператор, кажется, вообще не старался. Но что если на то была причина? Что я имел в виду, когда сказал, что оператор вообще не старался? Если говорить простым языком, то мне показались неудобными несколько точек, с которых снимали большинство сцен. В большинстве случаев оператор просто ходит за группой… Ты понимаешь, к чему я веду?

На лице Ирису не дрогнул ни один мускул, но глаза её расширились. Что же, Императрица и должна схватывать на лету. Но даже Ирису Фуюми не смогла предвидеть такое объяснение. Седьмым человеком был…

– Ты хочешь сказать, что седьмой – это оператор?

Я кивнул. Наглею, однако.

– Всего там было семь человек. Семь человек решило поехать в Наракубо. На экране их было шесть только потому, что седьмой держал камеру. Остальные шестеро просто разговаривали между собой, но иногда посматривали и на камеру, понимая, что там стоит оператор. И лучше нам называть его не оператором, а седьмым. Он же включал фонарик. То, как он его включал, может показаться слишком продуманным, но любой, у кого был фонарь, делал бы то же самое. Качество съёмки было плохим из-за того, что он ходил за остальными; и если мы решим, что оператор – тоже персонаж фильма, в этом не будет ничего необычного.

Чем больше я говорил, тем больше заинтересовывалась Ирису.

– А теперь самое важное: когда все разделились, камера осталась стоять в вестибюле, никто её не держал. Экран потемнел; другими словами, сначала камеру выключили, а потом кто-то вернулся в вестибюль и включил её. Таким образом, то, как совершили преступление, становится очень легко понять. Седьмой подождал, пока все не разойдутся, поставил камеру и побежал в кабинет за мастер-ключом. Убив Кайто, он запер за собой дверь и вернулся в вестибюль, чтобы подождать остальных. На этом завершается моя теория. Если Хонго так и не нашла седьмого актёра, то я советую вам поспешить и найти его сейчас.

Я разом покончил со всем и протянул руку к банке зелёного чая.

Такова была моя теория.

Ирису молча оценивала её, после чего спросила:

– У меня есть два вопроса. Первый: если твои слова верны, то странно, что с седьмым никто не разговаривал, верно?

У меня уже был готов ответ на этот вопрос.

– Наверно, Хонго так и задумывала. Другими словами, седьмого полностью игнорировали, поэтому он и молчал.

– Второй: если твои слова верны, то остальные могут догадаться, что самый подозрительный среди них – тот, кто вышел из вестибюля последним и вернулся первым. Тем более, что седьмой не попал в ловушку «второй закрытой комнаты», но его передвижения тоже всем видны. В таком случае не остаётся никакой тайны.

Я улыбнулся.

– Ну, если цитировать Савакигучи… А это имеет какое-то значение?

– …

– Фильм ведь создавался не ради зрителей, а ради самоудовлетворения создателей. Персонажам тут беспокоиться незачем. Как заметил Накадзё, пока зрители считают фильм детективом, беспокоиться нечему; а если персонажи думают по-другому, на это можно наплевать… Если подумать, то, наверно, поэтому никто из персонажей не был назначен детективом. Персонажи догадались, кто убийца, даже не раздумывая об этом.

Последовала минутная тишина. Ирису молча смотрела куда-то вниз. Её беспокоит такое смелое предложение?

Я не волновался, потому что моя теория была довольно хороша. Но сколько бы Ирису не оценивала его, результат неизбежен.

И, наконец, Ирису прошептала:

– Поздравляю.

– А?

Она подняла голову и весело улыбнулась мне, полностью сняв маску чахлости.

– Поздравляю, Ореки Хотаро. Ты разгадал загадку Хонго. Вывод очень смелый и удивительный, но так как все факты сходятся, он, скорее всего, верный. Большое спасибо, теперь мы можем завершить фильм.

Она протянула мне свою правую руку.

Я покраснел.

И пожал её.

Рукопожатие было крепким. Затем Ирису похлопала меня по плечу левой рукой.

– Я верно рассудила. У тебя есть незаменимые навыки, которых нет у других.

Понятно.

– Как тебе такая мысль? – так же весело спросила Ирису. – Чтобы твой труд не остался незамеченным, я разрешаю тебе дать название этому фильму.

Название, да? О нём я не думал.

Хотя идея оставить что-нибудь на память о том редком случае, когда я поверил в себя, вовсе не плоха. Я немного подумал и сказал то, что пришло мне в голову:

– Ладно, если судить по содержанию… «Слепое пятно десяти тысяч человек» пойдёт?

– Хм, – и Ирису много раз кивнула. – Пойдёт. Значит, решено.

На этом и закончилась вся эта тягомотина, на которую мне пришлось убить несколько дней летних каникул. Хоть я ничего и не получил, но чувства, что я что-то потерял, у меня тоже не было.

Сам факт того, что я сыграл роль детектива, наполнил меня чувством выполненного долга.

***

Именные суффиксы.

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D1%80%D0%B8%D1%82%D0%B2%D0%B0_%D0%9E%D0%BA%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B0