Онлайн чтение книги Истории клуба классической литературыъ Hyouka
5 - 5.2

2. Настоящее время: 18,6 км; Осталось 1,4 км

“Эта дорога ведет обратно в среднюю школу Камияма, верно?”

Учитывая, что ее везли по незнакомой дороге, неудивительно, что она чувствовала себя неловко.

“Он соединяется обратно с полем перед святилищем Арекуса. Знаешь, это довольно короткий путь.”

“Короткий путь, да...”

Очевидно, все еще зацикленная на нашем уходе с курса, я слышал, как она ворчит.

“Ты в значительной степени делаешь все, что хочешь, не так ли, Ореки-семпай”.

Я бы не сказал, что это было правдой. Если бы мне было абсолютно необходимо, даже я бы правильно пробежал всю дистанцию. Я просто не мог придумать никаких других альтернатив, так что ничего не поделаешь, мне пришлось прибегнуть к этому.

Мы вдвоем шли пешком. Нам больше не нужно было бежать.

Выстроились в очередь.

“Эй, кот", ” пробормотал Охината. Я посмотрел и, конечно же, увидел кошку, сидящую на деревянном заборе. Он был полосатый, как тигр.

“Семпай, ты не любишь животных, не так ли?”

“Я еще не думал о том, нуждаюсь  я в них или нет. Почему ты так решила?”

“Потому что животные - это заноза в заднице. Разве тебе не нравятся вещи, которые являются занозой в заднице, семпай?”

Она была совершенно права. В то же время, однако, я никогда по-настоящему не считал себя человеком, который не любит животных. Однако я тоже никогда по-настоящему не старался им понравиться.

“Не слишком ли много ты на себя берешь?”

"Возможно...”

Ее голос стал немного тише.

“Это так похоже на меня. Я всегда слишком много на себя принимаю.”

“Приведи мне пример".

“Я предполагаю, что ты прикрываешь Читанду-семпай, солгав мне о том, что она ничего не знает. Если она никого не знала, то как ты мог знать об этом?”

Во время этого Кубка Хошигая я много думал об Охинате. …

“Дело не в этом. Если ты подумаешь об этом, то сможешь узнать удивительно много вещей".

«действительно?»

Я заверил ее, что так оно и есть, и она вздохнула.

“С самого начала я даже не говорила, что Читанда-семпай была причиной моего ухода”.

“Ты не сказал этого прямо, но ты сказала Ибаре: "Читанда выглядела как бодхисаттва", верно?”

“Разве это не комплимент?”

Если это действительно было так, то почему ее голова была так низко опущена, когда она это говорила.

"Если кто-то выглядит как бодхисаттва снаружи, то внутри он должен быть якшей", верно?”

Охината слабо взглянул на меня с горькой улыбкой.

“Я прошла через трудности, притворяясь, что не знаю об этом значении, так что не мог бы ты просто последовать моему примеру?”

“Второкурсники понимают много чего. Если ты не хотела, чтобы мы знали, тебе следовало попробовать что-нибудь посильнее.”

“Предпочитаешь русский?”

“Можно русский”.

Маленький камешек покатился перед нами. Охината пнула его ногой вниз по улице и неглубоко вздохнула.

“Я думаю, ты меня раскусил. Если Читанда-семпай действительно ничего тебе не сказала, то как насчет того, чтобы ты рассказала мне, семпай? В чем я был неправа?”

“Дело не в том, чтобы быть неправым”.

“Это была просто фигура речи”.

Я пришел к своему выводу, основываясь на том, что я помнил из поведения Охинаты; я ничего не слышал от Читанды. До тех пор, пока я не объясню ей этот процесс, она, вероятно, не станет слушать то, что я должен был сказать. Вероятно, с этим ничего нельзя было поделать, но было трудно расставить все по порядку.

“Интересно, с чего мне начать”.

“Почему бы  не с того момента, как мы впервые встретились?”

Конечно, это казалось самым простым решением, но…

“Это сделало бы рассказ действительно длинным. Я чувствую, что  должна бы, возможно, немного укоротить".

“Это нормально, если оно длинное, не так ли? В конце концов, мы...”

Она сделала паузу, как будто обдумывая свой выбор слов, а затем продолжила с противоречивой улыбкой, полной самоиронии.

“В конце концов, мы случайно свернули с правильного пути”.

Подумать только, она могла говорить о нас такие неприличный вещи. Я даже сказал ей, что мы присоединимся к основной группе позже...

Однако я полагаю, что это было правдой, что мы прервали школьное мероприятие. В переулке вокруг нас под полуденным солнцем не было ни единого следа чьего-либо присутствия. Даже кот, который был там раньше, казалось, исчез среди тишины. Только звук наших шагов и голосов отражался от деревянных заборов.

“Ну что ж, тогда, пожалуй, я начну с самого начала, в день Фестиваля новобранцев”.

Когда я сказал это, Охината пристально посмотрела мне в лицо. Я продолжил, слегка сбитый с толку.

“В день Фестиваля новобранцев ты подслушала наш с Читандой неважный разговор. Даже сейчас, вспоминая об этом, ты, должно быть, остановились в действительно неприметном месте.”

“Это было совсем не важно. Тогда вы, возможно, потенциально спасли чью-то жизнь”.

Теперь, когда она упомянула об этом, я полагаю, что это действительно был серьезный случай пищевого отравления. До этого момента я не думал, что разговор, который состоялся за нашим столом, оказался таким важным. Однако в тот момент мне не хотелось думать об этом.

“Самый большой намек из этого разговора был на самом деле тем, что ты сказал”.

"В самом деле? Я?”

Она указала на себя.

“Повтори, что я сказал?”

“Я не помню ваш точный выбор слов, но это было что-то вроде "сомнительные люди не носят бейджи с именами". Именно потому, что ты так сказала, мы смогли выяснить, чего не хватало Кондитерскому обществу.”

В глазах Охинаты появилось несколько счастливое выражение.

“Теперь, когда ты упомянул об этом, я думаю, что действительно сказала что-то подобное”.

Определенно, казалось, что это произошло давным-давно, учитывая, что с тех пор не прошло и двух месяцев. Воспоминание, которое раньше было заперто в моих воспоминаниях, каким-то образом вырвалось и напомнило мне об улыбках, которыми Читанда и Охината обменялись в тот день, совершенно не сдерживаемые беспокойством.

“Однако еще больше меня заинтересовало то, что ты сказала прямо перед этим. Я думаю, что это было что-то вроде этого”.

Я сделал один-единственный вдох.

“’Это просто то, что мне сказал друг, но..."”

"...У тебя отличная память”.

“В конце концов, как только я это услышал, я подумал, что, вероятно, ты просто высказываешь свое собственное мнение”.

Во время Кубка Хошигая я попросил Сатоши попробовать что-нибудь для меня. Что бы он подумал, если бы я сказал ему: “Это просто то, что мне сказал друг, но независимо от того, как ты об этом думаешь, довольно несправедливо, что Генеральный комитет не должен баллотироваться”. Сатоши ответил: “Так вот что ты на самом деле думаешь, да? Я бы подумал, что что-то подобное меня очень расстроит.” Я подумал, что это был довольно репрезентативный ответ.

“Когда людям трудно что-то сказать кому-то другому, они часто используют такие фразы, как "Я слышал это от кого-то", "ходят такие слухи" или "Я только что это услышал", и придумывают какую-то воображаемую третью сторону, чтобы смягчить удар. Это было не то, что я сказал, и я совсем в это не верю, но, по-видимому, это существует где-то в сфере мысли... Я полагаю, что это похоже на способ поговорить с кем-то, используя их задние двери”.

“Используя их задние двери... какой обходной способ сказать это.”

Охината горько улыбнулась.

“Просто скажи, что ты думаешь, и назови это трусостью”.

“Я не настолько нагл, чтобы критиковать кого-то подобным образом”.

Переулок продолжал тянуться дальше. Мне показалось, что краем глаза я увидел, как что-то шевельнулось, но оказалось, что это просто белье, развешанное на шесте для сушки над чьей-то верандой и раскачивающееся на ветру.

Использовала ли Охината подобный метод, когда разговаривал с нами? Однако это то, о чем я изначально думал...

“В твоем случае это сравнение с задними дверьми неприменимо".

Ответа не последовало.

"Это просто то, что сказал мне друг". Этот "друг" не является воображаемой третьей стороной, а скорее действительно существует в реальности. Я не могу быть уверен, что каждая фраза, которую ты вызывала у своего друга, была тем, что он действительно сказал, но некоторые из них, несомненно, исходили от твоего самого настоящего ”друга".

Не подтверждая и не отрицая этого, Охината продолжала смотреть на меня с невероятно спокойным выражением лица.

“Почему ты так думаешь?”

“Твои действия и действия твоего "друга" противоречили друг другу. Произошли вещи, которых не было бы, если бы ты просто использовала этого ”друга" в качестве предлога для выражения своего собственного мнения".

"Ни за что... Ничего подобного не случилось”.

Она вяло пожаловалась, уставившись на свои ноги.

“Это было в самое последнее воскресенье апреля, начиная с 2 часов дня”.

“Я ничего об этом не помню, но, учитывая, что ты можешь говорить об этом так конкретно, я предполагаю, что это было в твой день рождения, семпай?”

“Это верно. Позволь мне просто еще раз поблагодарить тебя за то, что ты отпраздновала это вместе со мной в первую очередь”.

“Я очень рада слышать, что тебе это понравилось”.

Даже когда мы обменивались этими любезностями, неловкое напряжение между нами, когда мы внимательно наблюдали друг за другом, не проявляло никаких признаков ослабления. Не то чтобы это было невероятно напряженно, но я решил, что в любом случае буду действовать осторожно.

“В тот день, если я правильно помню, я высказал идею купить немного пиццы. Это было бы идеально для нас пятерых, чтобы перекусить, но в конце концов мы ничего не заказали. Ты помнишь, почему?”

“Я знаю”.

Она подняла голову и немедленно ответила.

“Это было потому, что Ибара-семпай не любит сыр”.

Я кивнул.

“Это верно. ...Кстати, знаешь ли ты, что, хотя Ибара говорила об этом так, как будто ей вообще не нравился сыр, она, по-видимому, прекрасно справляется с чизкейком?”

“О, да?”

Я выдавила легкую усмешку.

“Я уже однажды ел это с ней”.

Она никак не отреагировала на это мое маленькое замечание. Возможно, мы с Ибарой были не в лучших отношениях, но мы знали друг друга более десяти лет. Я видел ее много раз, и в одной из этих сцен она случайно ела чизкейк.

“Ты помнишь, что ты сказал в тот момент?”

После того, как я спросил об этом, она слегка кивнула.

“Кажется, я сказал: "Ты тоже не любишь сыр?" или что-то в этом роде. ‘Нужно выбрасывать гнилые мандарины и испорченное молоко”."

Конечно, это была нормальная еда, которую можно не любить, когда делишься своими симпатиями и антипатиями, но это казалось ужасно чрезмерным способом выразить это словами. Однако это было еще не все.

"Ты забыл "Это просто то, что мне сказал друг, но..." перед этим”.

“Это так”.

Я был уверен, что она помнила, но все равно прикинулась дурочкой.

“У тебя отличная память. Ты неожиданно зацикливаешься на мелочах, не так ли, семпай?”

“Даже ты вспомнил что-то вроде того, что Ибара не любит сыр. Поэтому даже я стараюсь помнить о том, что люди не могут есть. Было бы плохо, если бы я в конечном итоге порекомендовала им что-то плохое, даже после того, как услышала это в конце концов ”.

“...Так ли это на самом деле?”

Она потерла свой чек и смущенно улыбнулась мне.

На какое-то время переулок, казалось, огибал старый дом со стенами из листового железа. Казалось, что на одну из стен капало много воды из приподнятого желоба, и звук, который она издавала, освежал мои уши.

“После этого я предположил, что ты не можешь есть сыр. В конце концов, я думал, что фраза "Это просто то, что мне сказал друг" просто предваряет твои собственные слова и мнения. Вот почему мне показалось, что что-то не так, когда мы пошли в кафе.”

Достигнув этого момента, Охината, казалось, смогла самостоятельно собрать все остальное воедино.

“Понятно, так вот что это было. Я такая идиотка".

“Я был уверен, что ты закажешь простые сливки. Представь мое удивление, когда ты этого не сделал.”

В кофейне, которую открыл двоюродный брат Охинаты, единственное, что мы могли там съесть, были булочки, а также джем и сливки, которые нужно было намазать сверху. Там было два вида варенья, а что касается сливок, то он предложил нам простые сливки и маскарпоне.

Я не помнил большинства подробностей, но две вещи, которые я помнил, заключались в том, что все мы заказали различную комбинацию джема и сливок, к ужасу владельца магазина, и что та же Охината, которая сказала: “Нужно выбрасыать гнилые мандарины и испорченное молоко”, выбрала сливки со вкусом сыра.

“Я понял это в тот момент, хотя, полагаю, я понял бы это гораздо раньше, если бы принял то, что ты всегда говорила, за чистую монету”.

Охината с самого начала сказал нам: “Это просто то, что мне сказал друг”. Мне следовало просто принять это таким, каким оно было, а не пытаться добавлять к нему всевозможные сложные, ненужные слои.

“У тебя есть ”друг", и, в отличие от тебя, этот человек не любит сыр".

Охината прикусила губу и ничего не ответила.

Она даже не возразила очевидным ответом: “Конечно, у меня есть друзья, что из этого?”

Это ее молчание говорило о многом. У Охинаты был один друг, о котором она не хотела, чтобы кто-нибудь знал.

Переулок стал несколько извилистым, и по пути в нем было несколько небольших щелей, через которые мог протиснуться только один человек за раз. К своему удивлению, я увидел прикрепленную к стене табличку с названием этого конкретного района. Это означало, что даже эта узкая дорога была настоящей улицей в городском реестре. Пока я молча аплодировал себе за то, что зашел так далеко, сзади заговорила Охината.

“Это вообще настоящая улица? Довольно подозрительно, если ты спросишь меня.”

Хотя она сказала это в шутливой манере, в ее голосе не было обычной игривой беззаботности.

“Что ты собираешься делать, если я лгу?”

“Что ты собираешься делать?”

“Ну, я не вру, так что понятия не имею”.

Не было никакой возможности продолжать такую сдержанную светскую беседу. Мы прошли по переулку, осторожно перешагнули через цветочный горшок, стоявший посреди дорожки, и, наконец, вышли на улицу немного большего размера. Наконец я сделала глубокий вдох.

Это было на полпути вверх по пологому склону. Охината посмотрела направо и налево и пробормотала вопрос.

“Где мы находимся?”

Я понятия не имел, как объяснить это по отношению к другим точкам в этом районе, поэтому решил просто скрыть этот факт.

“Ты узнаешь достаточно скоро”.

Когда мы начали спускаться с холма, Охината шла рядом со мной.

Не было никаких сомнений в том, что в нашем предыдущем разговоре Охината указала, что у нее действительно был друг, и она также повторяла этого друга в своих разговорах с нами. Однако были и другие вещи, которые я знал об этом друге.

“Кстати, этот "друг" тоже из средней школы, я полагаю. Это совершенно особые отношения. Также существует вероятность того, что этот человек был из твоей подготовительной школы или чего-то еще, но, кроме этого, он, должно быть, перевелся сюда на третьем курсе, а после не поступил в среднюю школу Камияма вместе с тобой.”

Когда я внезапно заговорил об этом, Охината яростно подняла брови. Это был явно подозрительный взгляд. У меня не было причин повторять то, что я только что сказал.“Читанда мне этого не говорила”.

“Но ты никак не можешь знать так много...”

“Ты сама сказала, что в старшей школе у тебя не было друзей. Когда ты, Сатоши, и я однажды шли домой после школы, я почти уверен, что ты сказала именно это. Если у тебя их не было в старшей школе, то ясно, что этот твой ”друг", должно быть, был из твоей средней школы, верно?"

Когда в тот дождливый день мы с Сатоши пошли домой пешком, мы увидели Охинату сразу после того, как вышли из ворот. Поскольку она сказала нам: “На самом деле у меня еще не было друзей”, мы втроем закончили тем, что пошли вместе. Я отчетливо помню, как подумал про себя: “Неужели это так? Ты действительно кажешься общительным типом, хотя...”

“Это было...”

Несмотря на то, что она заговорила, она быстро снова замолчала.

“Однако ты не имела в виду, что у тебя не было никого, с кем ты могла бы поговорить по душам. Похоже, ты в хороших отношениях с кучей людей из своего класса, и все же ты не называешь их друзьями”.

Я немного подождал, пока она ответит. Она молчала.

Однако, если бы она продолжала молчать, даже когда я так ее травил, ей, вероятно, понадобилась бы энергия, равная чему-то подобному эквиваленту, чтобы заговорить еще раз. На самом деле, похоже, она впала в глубокую депрессию только из-за того, что я так говорил.

Я собирался проникнуть в ее чувства и мысли и проанализировать эту девушку, с которой я так естественно разговаривал вчера, будучи ее старшеклассником. По сути, я собирался сказать ей: "Вот кто ты есть". В конце концов я остановился, когда серьезность моих действий по отношению к ней затопила мой разум. Я должен был продолжать.

“Поскольку сейчас я буду говорить о вчерашнем дне, я уверен, что мы оба сможем прекрасно его запомнить. Мы немного поговорили в коридоре, прежде чем войти в клубную комнату. Конечно, сам разговор был содержательным, но я также был заинтригован, когда ты упомянула, что учитесь в одном классе с младшей сестрой Сатоши.”

Охината знала о том, что произошло между Сатоши и Ибарой, и, хотя не знала точных подробностей, она также знала, что он ей обязан. Очевидно, она слышала все это от младшей сестры Сатоши.

“Я думаю, что младшая сестра Сатоши - довольно странный человек, но, очевидно, ты не чувствуешь того же самого. Кстати, тот, кто рассказывает обо всех романтических связях своего брата или сестры с кем-то, с кем она не очень близка, странен, как бы ты ни пыталась это сформулировать.

“Если ты действительно слышала о запутанных отношениях Сатоши от этой девушки, то у тебя должна была быть, по крайней мере, достаточно сильная дружба с ней, чтобы она могла рассказать тебе о таких вещах. Кроме того, ты сказала, что также обедала с ней, верно? И все же ты даже не стала бы называть кого-то вроде младшей сестры Сатоши другом. По сути, я понял это, потому что ты продолжала просто называть ее своей ”одноклассницей"."

Грузовик поднимался по склону навстречу нам. Дорога становилась шире, но я встал перед Охинатой, чтобы на всякий случай выстроиться в один ряд. Солнце было прямо перед нами. Я время от времени пользовался этим перевалом, но не знал, что холм обращен на юг.

Почувствовав запах выхлопа, когда он проходил мимо меня, я снова поравнялся с Охинатой. Затем я продолжил, как ни в чем не бывало.

“Благодаря одной странной встрече, в течение последнего года я постоянно попадал в неприятности за неприятностями. Я задумался обо всем этом, и это заставило меня кое-что понять. Ситуация всегда требовала, чтобы я все решал сам. В тот момент Сатоши сказал, что у меня "роль детектива", но мне совсем не понравилось, как это прозвучало. Это заставило меня немного смутиться, и я не хотел, чтобы ко мне обращались таким образом.

“Этот акт нежелания называть это так исключительно из-за эгоистичного желания, которое не принимало во внимание его обоснованность ... Разве это не то, что ты делаешь прямо сейчас? Ты не хочешь использовать слово "друг", как будто оно было дешевым. Поскольку не прошло и двух месяцев с тех пор, как ты поступила в старшую школу, даже несмотря на то, что ты вела с ней задушевные беседы и сидела рядом с ней, когда вы оба обедали, ты все еще не могла найти в себе силы использовать это слово для описания младшей сестры Сатоши. Разве это не так?”

Я должен был понять, как ценно Охината относился к этому слову много времени назад. Она даже сама ясно сказала это, когда говорила о том, чем больше всего дорожила в тот дождливый день. Опять же, все оказалось таким запутанным и окольным, потому что я не принял ее слова за чистую монету.

Охината открыла рот. Легкое “Я...” вырвалось наружу.

Но в конце концов она не стала продолжать.

Она сдержала себя, как будто вздохнула. Проблема еще не была решена.

“В таком случае, что же это за человек, которого ты называешь своим "другом"? Единственное, в чем можно быть уверенным, так это в том, что этот человек не ходит в среднюю школу Камияма.

“Ну, такого рода вещей нельзя было избежать. Когда я окончил среднюю школу, мне пришлось расстаться с кучей людей, с которыми я тоже был в хороших отношениях. Сатоши был почти единственным человеком” который пошел со мной".

Хотя я так и сказал, на самом деле я не мог придумать никаких имен, кроме имени Сатоши. Какая бессердечная реальность.

Был ли это случай, когда их редко видели и вскоре забывали? Или я действительно был немного бессердечен, в конце концов?

Внезапно я почувствовал, как откуда-то доносится аромат мисо-супа. Я увидел небольшую лужицу воды на земле, где некоторые жители, должно быть, что-то смывали. Большая часть его уже высохла под ярким весенним солнцем. Я не до конца осознавал, насколько мертвыми будут улицы до полудня. Несмотря на то, что я предполагал, что мы время от времени встречаемся с местными жителями, и даже подготовил способ отговориться от их определенных вопросов, мы не встретили ни одного человека. Мне показалось немного странным, что мы постоянно видели эти следы человеческой деятельности, но никогда не видели самих людей. Во всяком случае, если бы это было не так, у нас не было бы возможности вот так прогуляться по городу в школьный день.

“Все, что Читанда сказала мне, это то, о чем вы двое говорили вчера в клубной комнате после школы”.

Как будто наполовину разговаривая сам с собой, я продолжил.

“Это было насчет Ибары, да. О том, как она ушла из Общества Манги. Читанда согласилась с ее решением покинуть его. Возможно, она даже подтолкнула ее. Я на самом деле не знаю обе стороны вопроса, поэтому не могу сказать, согласен я лично или не согласен. Однако что я точно знаю, так это то, что Ибара действительно успокоилась после этого. Возможно, это было к лучшему просто из-за одного этого.

“Кстати, вчера после школы ты явно выглядела так, как будто готовилась попытаться что-то уладить. Чтобы кое-что прояснить и избавиться от ощущения вечной приостановки, ты решила, что собираетесь кое-что подтвердить с Читандой. Было ли это из-за того, что случилось с Ибарой? Вы спорили с Читандой из-за ее решения поддержать Ибару, потому что не хотели, чтобы она покидала Общество Манги?”

Конечно, это было не так. Сама Охината быстро ответила.

“Это было не так”.

“Если бы это был тот разговор, который вы не могли бы вести, не подготовившись, мне было бы трудно поверить, что вы могли бы просто поднять его на лету и за один раз. Я подумал, что ты просто меняешь тему или, возможно, скрываешь свои истинные намерения.

“Поэтому я попытался вспомнить прошлое. Действительно, был момент, когда ты задала ей внезапный, не имеющий отношения к делу вопрос. Это было, когда мы были в кофейне, которую открыл твой двоюродный брат. Я полагаю, что это было примерно так. У Читанды значительные связи, но мне интересно, знает ли она кого-нибудь определенного? Читанда ответила, сказав, что этот человек учился на первом курсе средней школы Камияма.”

“Агава. Сачи Агава. Класс 1-А”

“Я понятия не имею, кто это. Она была просто кем-то, кого ты использовала, чтобы судить о том, насколькобольшими были познания  Читанды, верно?”

“Ты должен знать, кто такая Агава, Ореки-семпай”.

“Читанда сказала мне то же самое. Она дала обещание в качестве представителя студентов в этом году на вступительной церемонии, но простого знания этого недостаточно, чтобы сказать, что я их знаю ”.

“Это не то, о чем я говорю”.

Я остановился и повернулся к ней лицом.

“Если это кто-то, кого я должен знать, то ты имеешь в виду, что она из средней школы Кабурая?”

“Это верно”.

Если бы Охината знала ее, то не было бы ничего странного, если бы она приехала из Кабурая. Однако, в отличие от Читанды, я не мог сделать что-то вроде запоминания имен и лиц младшеклассников, с которыми у меня не было никакой связи. Однако, когда я подумал об этом, Охината заговорила, как бы упрекая меня.

“Она была президентом Комитета по здравоохранению. Ты серьезно ее не помнишь?”

“...Было ли это так”.

Конечно же, во второй половине моего третьего года обучения в средней школе Кабуяра я проиграл большинству голосов и в итоге присоединился к Комитету по здравоохранению. Поскольку ни один из третьекурсников не мог занять реальную должность в комитете во время подготовки к сезону испытаний, президентом был выбран второкурсник. Я думаю, что ее все-таки звали как-то так.

Однако, услышав это, я понял кое-что еще.

“Я понимаю. Если это так, то я могу сказать это с еще большей уверенностью. То, что ты хотела подтвердить, задав Читанде этот вопрос: было ли ее связи настолько большими, что она даже могла точно идентифицировать ученицу средней школы Кабурая, когда она сама ходила в среднюю школу Инджи? Когда она сказала тебе, что узнала это имя, я помню, что для тебя это стало настоящим шоком.”

Охината, вероятно, ожидала, что в этот момент она скажет “Я не знаю”. После того, как это ожидание рухнуло, она была ошеломлена. Возможно, ожидание было неправильным словом. Возможно, это была ее надежда. Несмотря на то, что она понимала, как много людей знала Читанда, она надеялась, что это будет не до такой степени.

“То, что сказал Сатоши, было плохо сформулировано. В конце концов, он произнес это так, будто она знала всех, кто жил в этом городе. Я говорю тебе это просто для того, чтобы убедиться, что ты понимаешь, но Читанда ничего не знает об Агаве, кроме того факта, что она была студенткой, которая дала обещание во время вступительной церемонии.”

Я уже привык к его преувеличенным выражениям. Вот почему я отнесся ко всему, что он сказал, с недоверием. Однако для Охинаты не было бы невозможным неверно истолковать это как истину, поскольку в этом году она только начала часто слышать, как он говорит.

Однако Охината слегка покачала головой.

“Я удивляюсь этому. И я говорю не о Фукубе-семпае. Разве Читанда-семпай тоже не знала о твоих друзьях? Она попросила одного из них показать ей твою старую антологию средней школы Кабурая. Она даже знала о том, когда Фукубе-семпай пел в комнате вещания в средней школе.”

“Ты действительно боишься, что Читанда может знать твоего "друга", не так ли?”

Ответа не последовало.

По сути, это означало, что Охината еще не рассказал мне всю историю.

Этот “друг” был для нее особенным существом. Несмотря на то, что это повлияло на нее до такой степени, что она даже заимствовала фразы, Охината не хотела, чтобы кто-то еще знал об этом. А затем входит  Читанда. Она знала о нашем с Сатоши прошлом, и, согласно преувеличению Сатоши, ее знания о других были чем-то невероятным.

“Я должен был понять, что ты боялась Читанды тогда и там”.

“Тогда и там?”

“Разве ты не помнишь?”

Хотя я и сказал это, даже я сам не мог точно вспомнить, когда это было. Однако, вытянув это так ясно, как только мог, из своих воспоминаний, я продолжил.

“Это было, когда мы говорили о том, как Ибара была остра на язык, но мы не могли представить, чтобы она когда-нибудь огрызалась на Читанду. Ты сказала, что, возможно, это было потому, что она знала и могла использовать все слабости Ибары. Потому что это было так нелепо, что никто из нас не придал этому никакого значения. Однако, размышляя о том, почему ты могла вообразить нечто подобное, я наконец понимаю, почему.”

Это было потому, что вместо того, чтобы знать слабости Ибары, она боялась, что Читанда узнает о ее слабостях.

“Ты была осторожна только с Читандой. Рассуждая об этом рационально, вместо того, чтобы быть Читандой, которая знала бы о твоем друге, не должен ли это быть я? В конце концов, я ходил в ту же среднюю школу, что и ты.”

"О, вот почему...”

Голос Охинаты, казалось, был затуманен смирением, когда она продолжила.

“Вот почему ты сказал, что она, должно быть, перевелась сюда на третьем курсе”.

“Это верно. Если бы она была кем-то из средней школы Кабурая, и все же мы никак не могли бы ее узнать, она, должно быть, перевелась туда после того, как мы уже закончили школу. Во всяком случае, тот факт, что ты казалась очень расслабленной рядом с нами, подтверждает это. Ты боялась только Читанды.”

Это было не то, что я делал сознательно. Прежде чем я осознал это, с моих губ сорвался тихий вздох. Словно испугавшись одного этого вздоха, ее тело напряглось. Я не мог разглядеть в ней ни малейшего следа старшеклассницы с тем победным настроем, который я знал в ней.

“Чтобы начать думать об этом, я выдвинул гипотезу, основанную на том, что я слышал о вашем разговоре с Читандой вчера после школы. Читанда говорила об Ибаре. В этом не было ни подтекста, ни скрытого смысла. Она говорила об Ибаре.

“Но ты не так это услышал. Когда ты висела на дверном косяке, размышляя о том, как много Читанда знает, ты решила, что тебе нужно пролить свет на все это темное и мрачное дело. Разговор, который у вас состоялся после этого, был результатом того, что ты набралась решимости, необходимой для подтверждения ваших подозрений. Возможно, это была своего рода метафора.”

Если бы ты неявно не доверяла кому-то, ты могла бы в конечном итоге увидеть в нем своего рода демона.

Если бы я принял это за правду, то мог бы сказать, что Охината, скорее всего, видела Читанду как якшу.

С этим недоразумение стало ясным.

“В ее вчерашнем разговоре с тобой суть того, что она сказала. Для Ибары Общество Манги уже было пагубным проигранным делом. В интересах самозащиты Читанда считала, что ее решение уйти было правильным. На это ты ответила вот этим. ‘Даже тогда ты не должена просто бросать их, верно?" Было странно, что ты вдруг употребила слово "бросать". Если бы мне пришлось выбирать, я бы сказал, что ее прогнало Общество Манги, и все же, почему ты вдруг выбрала это слово для описания этого?”

Я перевел дыхание.

“Если я ошибаюсь, просто скажи мне”.

Я предварял это словами.

“Разве ты не чувствовал, что Читанда пыталась убедить тебя отказаться от твоего собственного "друга" в этом разговоре?”

Охината слабо взглянула на меня.

“Как ты можешь с уверенностью сказать, что это не то, к чему она клонила?”

Даже когда она это сказала, я мог сказать, что она сама не верила словам, исходящим из ее собственных уст. Никто, чей голос звучал так слабо, хрипло, не мог подумать о чем-то подобном.

“...Эй. Можешь ли ты придумать причину, по которой Читанда думает, что ты уходишь?”

В ее глазах было смущение, но она ничего не ответила.

“Она думает, что это из-за того, что она прикоснулась к твоему мобильному телефону, не спросив тебя, ты разозлился на нее и захотела уйти из клуба”.

«что?»

“Ты можешь в это поверить? Кто-то, кто только что перешел на второй курс, был на грани слез, когда она сказала мне, что честно думала, что это и было причиной. Эта девушка сказала мне, что планировала увидеться с тобой после финиша, чтобы извиниться за то, что вчера дотронулась до твоего мобильного телефона.”

Глаза Охинаты расширились, а рот выглядел так, словно она была готова рассмеяться. Однако единственное, что вырвалось из ее горла, было что-то похожее на странный сдавленный всхлип.

Охината опустила голову. Ее плечи начали дрожать.

Они дрожали, потому что она беззвучно смеялась; вот во что я хотел верить.