Онлайн чтение книги Может, я встречу тебя в подземелье? Can't I Expect a Chance Encounter in the Dungeon?
15 - 8.2

С давних времён и до сегодняшнего дня Орарио был городом, который переполняла смерть.

Бывали времена блаженного покоя, а бывали времена невиданной резни. Люди, называемые «героями», зачастую встречают трагический конец в моменты кармической справедливости, потому что мир не знает сострадания. И в одной вещи можно не сомневаться: большая часть смертей была встречена людьми в боях с монстрами.

Этот город неразрывно связан со смертью. Людей здесь умерло не меньше, чем звёзд в ночном небе. Вот что такое Орарио.

Как бы это ни было иронично, это плата за славу, благодаря которой этот город начали называть «центром мира». Пусть сам он со временем меняется, одна вещь остаётся неизменной: люди и монстры продолжают убивать друг друга.

Это место порождает смерть.

В последней цитадели мира смертных природа вещей не менялась никогда. Это древняя крепость, которая стоит на границе между лабиринтом и внешним миром.

Орарио — это место, в котором рождаются новые начала.

Однако, если зайти, с другой стороны, монстров можно считать жертвами. Независимо от эры, монстры постоянно уничтожаются, чтобы утолить жажду жителей поверхности в магических камнях и добыче, частях тел монстров, которые можно обменять на деньги. Убийство монстров приносит славу. Отрицать этого нельзя.

Жители мира смертных пытаются это отрицать, однако созданий небесного мира подобное заметно веселит.

Впрочем, рассмотрение мира с такой стороны, безусловно, не несёт никакой пользы.

Этот вопрос был решён давным-давно, когда монстры вырвались из великой ямы и пролили реки крови на поверхности. Существуют лишь те, кто имеет право существовать и те, у кого право на существование отобрали. А значит, есть те, кто считает, что поступает правильно, и те, у кого право так считать отобрали. Ненависть жителей поверхности к монстрам в её текущем состоянии невозможно изменить. Жителям поверхности суждено ненавидеть и убивать монстров, а монстрам убивать и ненавидеть жителей поверхности в ответ.

Однако… если проследить события, начатые вторжением монстров на поверхность, жителям поверхности было бы правильнее направить свою ярость на великую яму, Подземелье, а не на монстров, которых она породила.

Айз Валленштайн, например, считала именно так.

…Отомсти.

…Защити детей.

…Исполни мечты поверхности.

В мрачности Подземелья Айз слышала эхо наполненных горечью голосов, некоторые она узнавала, а некоторые звучали для неё незнакомо. Бесчисленное количество рук тянулось из тьмы, с жалобными стонами.

Голоса тех, кто умер, и мольбы тех, кто ещё жив.

Молодая Айз посмотрела на ладонь маленькой руки и кивнула. Как и многие люди до неё, она потянулась к рукояти меча и обнажила оружие. Она показала свою готовность.

На этом её сон оборвался.

Айз медленно открыла глаза. Перед нечётким, после сна, взглядом предстал знакомый потолок. Она увидела знакомое спартанское убранство комнаты. Она была у себя.

Должно быть, она уснула, когда сидела на своей кровати и ухаживала за клинком. Она села, убедившись, что её меч и кусочек ткани лежит рядом. А потом погрузилась в размытое воспоминание.

В комнате было темно.

Проверив время, Айз убедилась, что уже вечер.

Окно было открыто, солнце зашло, позволив темноте охватить небо на востоке.

Сон, от которого она только что проснулась, ещё не сбежал из её памяти.

В том сне молодая версия её приняла вещи такими, какие они есть.

Она будто не знала ничего другого, ничто её не озадачивало, ничто на неё не давило, её не вела какая-нибудь цель.

Айз безмолвно вернула меч в ножны, поднялась и подошла к окну, чтобы его закрыть, потому что шторы раздувал ветер.

— ?..

Оказавшись рядом с окном, она заметила нечто странное с городом. Несмотря на наступление ночи, обычного освещения магическими лампами не было.

Город был погружён во тьму.

Вдобавок, было необычно тихо.

Айз задумчиво окинула голос взглядом и пробормотала:

— Сегодня Элегия.

Возможно, именно поэтому ей приснился этот сон, думала она, рассматривая дрожащие огни свечей, которые несли в руках люди на улицах.