Онлайн чтение книги Этот брак в любом случае обречён на провал This Marriage Is Bound To Sink Anyway
Глава 64

Это выглядело так, как если бы она предложила свою грудь как награду, поэтому Инес моргнула, глядя в зеркало, не в силах осознать ситуацию.

Спокойные голубые глаза, спокойное лицо и спокойный рот Карселя привлекли внимание с первого взгляда. Вид, как он держит ее левую грудь своей большой правой рукой и массирует ее.

Как будто ничего странного в этом нет.

Между ними уже прошла первая ночь, но та первая ночь казалось сном, не реальностью. Ведь с той ночи каждая ночь в Кальстере была очень спокойной и мирной.

Грязные утренние действия всегда заканчивались легким флиртом, поэтому не было ощущения опасности, а ночи были тихими.

Она с некоторым смущением встретилась взглядом с Карселем в зеркале.

Его взгляд отличался от утра и отличался от других ночей. Инстинктивно она поняла, что Карсель собирается сделать это.

Наверное пришла пора. Инес спокойно посчитала количество дней с брачной ночи до сегодняшнего дня.

— … Ты вдруг в настроении сделать это?

— Ты сказала, что я милый.

Будто она ошиблась, сказав это. Ему было не очень приятно услышать такую оценку?

Кончики пальцев, которые нежно ласкали ее кожу, надавили на торчащий сосок, прежде чем Инес успела осознать это, а затем схватили и размяли всю грудь. Это же не месть?...  Она у него в зеркале:

— Тебе не понравилось?

— Нет.

— Тогда?

— На самом деле, это совсем не плохо, поэтому...

— Это не плохо, тогда почему...

Вместо ответа рука, массировавшая ее грудь поверх тонкого пеньюара, легко и быстро вошла под пеньюар.

Называть ли это плохой привычкой или большой ловкостью рук…

Чувствуя двойственность, Инес уставилась в голубые глаза в зеркале. Карсель тоже смотрел на нее в зеркале, так что было нетрудно установить прямой зрительный контакт.

Другой рукой он нежно провел по прямой линии ключицы к шее, заставив ее еще немного приподнять подбородок. Глаза Карселя загорелись, когда он обнаружил, что, просто поднимая голову, она выглядела очень высокомерно.

Ее веки немного прикрылись, и под этими нежными веками светились отнюдь не хрупкие оливково-зеленые глаза...

Он не сводил глаз с глаз Инес в зеркале, заправляя ее длинные волосы за спину.

Волосы исчезли, а шея и плечи обнажились. Волос, которые закрывали ее грудь, не было, так что рука, которую Карсель засунул под ее неглиже, и форма ее груди, смятой под ее тонким платьем, были ясно видны в зеркале.

Она подумала, что это чересчур - видеть, как он активно потирает ее грудь, слегка приподняв пеньюар, но эта мысль испарилась, когда Карсель приподнял его, глубоко впиваясь кончиками пальцев под пеньюар.

Ее неглиже было прорезано глубже, чем думала Инес, а грудь, которую поддерживали и гладили, слишком легко выставляла свою наготу над одеждой.

Грудь была нежно сжата в его руках, сосок торчал между пальцами.

— ……

— … Красиво.

В ее ушах раздался его приглушенный голос. Это звучало как чистое восхищение.

Она думала, что лучше бы стояла голой. Вид того, что она носит только неглиже, похожее на крылья стрекозы, и оставляет только одну сторону своей груди в мужской руке... 

Каждый раз, когда он ослаблял свою хватку и оттягивал грудь в другом направлении, чтобы схватить ее полностью, каждый раз, когда грудь каким-то образом теряла форму из-за того, что ее сжимали, толкали и сдавливали, на нее наползала капля здравого стыда.

Дело было не только в том, что она стыдилась чего-то подобного. Это было ненужно.

— Карсель… Лучше уж на кровати.

— Мне нравится здесь. 

— …Именно здесь?

— Именно здесь мне нравится, Инес.

Сосок был зажат между пальцами, сжимавшими ее грудь, и сила, с которой его тянули, была озорной. Как будто то, что он называл “здесь”, было не перед зеркалом, а ее грудью.

Как ни сдавливали большие руки Карселя ее грудь, только форма соска, зажатая между его пальцами и стояла вертикально, и была вопиюще ясной.

Было ясно, что он сделал это намеренно. Говоря ей “смотри, какая ты”.

Он пересек грудь наискось и с силой сжал тут и там, наконец, мягко приподнял низ и показал в зеркале грудь с легкими отпечатками ладоней на бледной коже.

Светло-розовая ареола и ее верхушка особенно блестели даже в тусклом свете, как будто он ее уже сосал и терзал. На красноватых отметинах остался бальзам. Как следы мучений.

В одно мгновение это стало вульгарно. Очень вульгарно, непристойно... Она почувствовала легкое головокружение, как будто надышалась дымом, и дыхание, входящее и выходящее из ее горла, становилось горячим.

Это изменение ей не понравилось. Инес хотела поднять свое тело с легкой хмуростью на ее хладнокровном лице.

Однако рука, поднявшая ее подбородок, тут же прижалась ее к плечу. Она не смогла противостоять этой силе.

Она со вздохом сказала:

— … В отличие от тебя, мне здесь не очень, Карсель.

— С тех пор, как мы приехали в Кальстеру, у нас не было ни разу отношений, и из-за этого мы до сих пор не знаем, “здесь” хорошо или не очень… Не так ли?

— Мне не нравится это зеркало.

— Это очень плохо. Ты нравишься твоему зеркалу.

Карсель тихонько рассмеялся, пощипывая ее блестящий сосок. Ощущение скользкости сделало верхушку более чувствительной, а скручивание и натяжение вульгарным.

Да, это было вульгарно.

Ни к чему больше он не прикасался, и пеньюар, который она сменила в спальне, был таким же, каким его аккуратно уложила горничная, за исключением одной груди снаружи, — но тем не менее это было слишком беспорядочно, непристойно и вульгарно.

— Это слишком грязно, Карсель.

— прошептала Инес, схватив его толстое запястье, словно блокируя его. Как обычно по утрам, это была непреодолимая сила, которой она никак не могла сопротивляться.

Она позаимствовала более решительный тон:

— Не нужно делать это таким образом.

— В брачную ночь ты делала вещи похуже, а теперь...

— Только ты это видел. Сам смотри на такие вещи... 

— “Сам смотри”. Ну это уже слишком.

— Я, мхх, не хочу видеть это… 

Рука, держащая вздернутый подбородок, обхватила всю ее шею. Карсель хрипел, посасывая мочку уха Инес:

— Ты тоже должна это увидеть, Инес.

— Хм, мм… 

— Как ты сводишь меня с ума.

Рука, сжимавшая ее грудь, с силой надавила на чувствительную вершину. Инес проглотила стон и откинула голову ему на грудь.

Губы, которые сосали мочку ее уха, опустились на макушку, на лоб, а затем осыпали поцелуями глаза.

Их взгляды друг на друга в зеркале незаметно изменились.

Он слегка прикусил мягкую кожу вокруг глаз, чтобы не повредить. Это было немного похоже на месть. Она даже не знала, за что он мстит.

— Ты разворошила.

— Что? Хмм...

— Я терпел это, как мог, но ты разворошила меня.

Может быть, это из-за Рауля.

Она пробормотала, как будто слово “терпел” казалось более подозрительным, чем ложное обвинение в том, что ее спровоцировали.

— Терпел...?

— Тогда почему, по-твоему, с тобой до сих пор ничего не случилось?

Она прекрасно знала, какое терпение он проявляет каждое утро. Но утро есть утро, но ночью... У него был ко мне интерес?

Неожиданно искреннее лицо, которое только и знало о тренировках, и вид сзади с балконе с видом на ночное море, как будто для организации чересчур усердного дня. Карсель вечером всегда был тихим, как будто вернулся после того, как потратил всю свою энергию на тренировку.

— … Так ты действительно не знала.

Карсель пробормотал, с вздохом. И, как пчела, снова ущипнул сосок.

Инес проглотила стон и на этот раз отвернулась от зеркала и уставилась на него.

— Карсель, конечно, самая большая обязанность пары — это регулярный секс. И я тоже думаю, что пришло время для этого... Но.

— Тебе не нравится перед зеркалом?

Он воспринял ее слова так, как будто говорил “я итак знаю”. Как мальчик, который слушает нытье, он сделал выражение лица, которое было даже скучным.

Но несмотря на его скуку, формальность всегда была необходима.

— Я не хочу мешать тебе, если это визуально помогает тебе, но…

Карсель тихо спросил:

— Но?

— По крайней мере, мне это не помогает. Поэтому.

— Тогда?

Ты должна была увидеть эту улыбку.

Инес сидела на туалетном столике и смотрела на него прежде, чем успела осознать то, что тело в мгновение ока поднялось в воздух.

— Могу я проверить?

— Что?...

— ...помогло ли это и тебе.

— ……

— Или это совсем не помогло, как ты и говоришь.

Он тут же задрал ее юбку, раздвинул ей ноги и погрузил голову между ними.