Онлайн чтение книги Муж-злодей, которым ты одержима, здесь Villainous Husband, the One You’re Obsessed With is Over There
Глава 39

В Империю прибыл архиепископ. Информация, что внешними делами занимался архиепископ, а внутренними делами — Святая, в некоторой степени соответствовала действительности.

Архиепископ оказался старым мужчиной, выглядевшим добрым и прямолинейным.

Но сейчас это не имело значения.

Тудух, тудух.

"Не верится, что он здесь."

Мое сердце забилось быстрее.

За архиепископом следовало несколько священников и паладинов. Я не была уверена, что все герои были здесь, но казалось, что несколько точно. Тем не менее, я узнала его с первого взгляда.

…Первая любовь Серафины.

Молодой человек, рожденный с ужасной судьбой — ему отрубят голову по приказу тирана за грех пробуждения ее любви.

Эден.

Прямолинейный молодой человек с аккуратно подстриженными темно-синими волосами, стоял в третьем ряду с немного опущенной головой.

"Правильно… Конечно, Эден должен был прийти."

Потому что он паладин.

Возможно, я смотрела слишком пристально, и когда Эден слегка поднял голову, наши взгляды встретились. Его черные глаза пристально посмотрели на меня. Я быстро перевела взгляд на архиепископа. Эден тоже опустил глаза.

Затем я услышала сладкий, но жуткий голос рядом.

— Добро пожаловать в государство Актилус, верующие Тунии.

Я вздрогнула.

Поскольку меня на мгновение отвлек Эден, меня ошеломило присутствие мужа, сидящего справа от меня. Он медленно подался вперед.

— Просящие о помощи, вы должны показать мне свою искренность.

"…Он выглядит как настоящий злодей."

Обстоятельства Храма Тунии известны всем, и это понятно… Но Раньеро был злодеем.

Благожелательный архиепископ заговорил с натянутой улыбкой на лице.

— Конечно, великий сын Бога Актилиса. Этого немного, но…

— Нет.

Раньеро перебил его и слегка улыбнулся.

Он вел себя грубо.

— Вам не обязательно лишаться своих материальных ценностей, не так ли?

О, но он говорил правильные вещи.

Я медленно перевела взгляд на лицо Раньеро. Его глаза были раскрыты слегка шире обычного, а длинные ресницы трепетали. Он был словно ангел в маске. Казался невинным, даже когда неуклюже шутил.

— Я буду милосерден и не приму никаких подношений, принесенных вами.

Почувствовалось нечто зловеще…

Хотя я обычно я бы так не сказала...

— Вместо этого все преклонитесь передо мной и умоляйте сохранить вам жизнь.

Как я и думала.

— Умоляйте и просите щедрости крови и плоти Бога Войны, чтобы он проявил к вам милосердие кровавой расправы.

Раньеро Актилус сказал это мягким голосом.

Зал стал тихим, словно погрузился в воду. Только Раньеро, сидевший справа от меня, улыбался.

Я посмотрела на послов с противоречивыми чувствами.

Люди из Храма Тунии считали Актилус варварским или разбойническим… Как бы им ни хотелось это чувствовать, коварное отношение к пришедшим просить о помощи, должно быть, сильно задело их. Теперь они должны были столкнуться с унижением.

Тем не менее, никто не хотел опуститься на колени.

…Даже архиепископ, собиравший подношения, чтобы показать "искренность". Они просто переминались с ноги на ногу и смотрели друг на друга, пребывая в замешательстве.

Тем временем, Раньеро с удовольствием наслаждался их унижением.

"Но, в конце концов, им придется встать на колени."

Если бы они вернулись так, Храм Тунии не справится с волной один.

"И, они действительно хотели прийти в Актилус?"

Актилус должен был быть последней надеждой… Последней соломинкой, за которую ухватился Бог милосердия, отвергнутый всеми. Если они уйдут из-за унижения, у них действительно не останется выбора.

В какой-то степени, их было немного жалко.

"Дедуля архиепископ, принимайте решение."

Что изменится, если дрожать от стыда? В этом случае просто закройте глаза и преклонитесь…

Будучи беспринципной и более робкой, чем кто-либо другой, я посылала грустную мысли дедуле архиепископу.

И в тот момент.

Среди паладинов в строю кто-то опустил голову. Взгляд Раньеро и мой естественно обратились к нему. В то же время, смущенные паладины отступили от него. И я увидела, что первым вставшим на колени оказался Эден.

"…А?

Я удивилась, не осознавая, прикрыла рот рукой.

"Эден?"

Эден не только встал на колени, но и медленно опустил голову. В глазах архиепископа выступила влага. Затем он тоже встал на колени. Как только они вдвоем опустились на колени, головы всех остальных начали падать, словно волны.

— Ха-ха-ха!

Раньеро, задетый лицемерием Храма Тунии, весело смеялся. Однако я не была счастлива. Я просто продолжала смотреть на темно-синие волосы.

…Эден был первым, кто встал на колени?

"Разве такое поведение соответствует персонажу?"

ﾟ· : * ✧ * :· ﾟ

Даже после возвращения во Дворец Императрицы шок от того, что Эден первым встал на колени не прошел.

Хотя Храм Тунии был малоразвитым районом, поскольку продолжали появляться монстры, подготовка войск для борьбы с ними проводилась постоянно. Это означает, место, где собирались паладины, было хаотичным.

Эден стал лучшим паладином Тунии благодаря врожденным боевым навыкам и прямолинейности. Хоть ему было всего восемнадцать лет, он уже уверенно стоял на ногах и был признаваем всеми.

"Изначальное описание было таким."

Эден не был значительной персоной. Тем не менее, в отличие от такого персонажа, как я, погибающего в самом начале, его смерть тщательно показали в кульминации.

Чтобы добиться эффекта от его смерти, раскрытие его характера продолжалось на протяжении всего произведения. Серафина сравнивала Раньеро с Эденом и скучала по нему.

Главной причиной, по которой она ее не могли сломить, был Эден.

Он был нежной первой любовью Серафины и цветком на скале, который она осмеливалась не трогать. Несмотря на сексуальное притяжение и искушение, Серафина не смогла даже раз поцеловать его из-за того, что Эден был паладином, а не из-за своего положения Святой, потому как паладины соблюдали обет воздержания.

Он был тем, кого она так отчаянно хотела защитить.

…И его жестоко убили в конце битвы с Раньеро.

Раньеро так ненавидел Эдена, что я не могла даже подумать о том жестоком описании. Пытаясь сломить Серафину, Раньеро накрыл его отрубленную голову крышкой для подачи и принес её к ужину. Тогда Серафина, почувствовав что-то странное, открыла крышку…

"…Это был катастрофический финал."

Я потерла холодные щеки обеими руками.

Эден, описанный в оригинальной работе, — компетентный паладин с сильным мятежным темпераментом. Он никогда не соглашался с тем, что считал неправильным, и был несколько вспыльчивым.

В оригинале было написано, он не был первым человеком, вставшим на колени…

"Даже если все остальные встанут на колени, ты должен держать голову прямо до самого конца… Это Эден."

Это было немного странно

"На самом деле, большинство описаний Эдена в оригинальной истории — от Серафины: 'Эден был таким' или 'Эден был другим'…"

Будь там небольшое различие с реальностью, не было причин, чтобы это показалось мне странным?

"…Нет, разве разница не слишком велика? Как же Серафина трактовала поведение Эдена?"

Вздохнув, я услышала, как служанки шептались позади меня. Я затаила дыхание и подслушала их разговоры — похоже, они обсуждали паладинов.

…В конце концов, они были молодыми девушками в расцвете сил, поэтому просто проявляли любопытство.

Посланники из Храма Тунии решили остаться во дворце Актилуса на несколько дней. Хотя путь от частного дворца до Дворца Императрицы был неблизким, большинство придворных знало секретные ходы.

"Ха-ха, все входили и выходили из 'секретных проходов' без труда."

Подслушивая их истории, я размышляла о своем. Мне было интересно, что видели мои служанки.

— Они тренировались с длинными копьями.

— Правда? И как это было?

— На самом деле, я удивилась, что они более ловкие, чем я думала. Я думала, нет другого места, которое могло бы сравниться с Империей по боевым искусствам.

— Что, они были на равных?

— Леди Гонгфир права. Я была удивлена, что их уровень выше ожидаемого.

Должно быть, трудно тренироваться без перерыва, особенно учитывая усталость от путешествия.

Я встала со своего места. Я была жительницей Актилуса, и в мои обязанности как императрицы входил прием гостей из других стран. Архиепископ и кабинет министров Императора будут ужинать вместе, так что сначала лучше заняться этим.

— Сисен, пойдем.

— Да.

Сисен следовала за мной.

Я шла по коридору Дворца Императрицы и вышла в просторный зал, внезапно руки обхватили мою талию с обеих сторон.

Я вздрогнула.

В следующий момент я почувствовала знакомый запах Раньеро.

— Ваше Величество, что привело вас…

— Мне нужна причина, чтобы прийти?

— Как вы знаете, дело не в этом.

Раньеро притянул меня ближе к себе, мой затылок оказался у него на плече. Я пробормотала:

— Я думала, что вы заняты.

— Как ты?

— Больше, чем я. Вам нужно будет поговорить с архиепископом.

Неужели... Он закончил работу, потому что ему было лень…?

— Мы решили обсуждать все постепенно.

"Конечно."

Поскольку Раньеро не мог видеть моего лица, я могла выражать свои мысли свободнее. Я знала, что он на самом деле бросил работу из-за лени. В конце концов, люди из Храма Тунии останутся здесь на десять дней. Необходимость спешить отсутствовала.

"Кстати, похоже, Раньеро привык приходить во Дворец Императрицы, когда ему скучно… и это проблема."

Первая операция — 'жить тихо, как мертвая мышь' — кажется, совершенно провалена.

Раньеро прижал меня ближе к себе, и я прислонилась к нему щекой.

— Куда ты идешь?

— …Я думала, что слуги будут ждать инструкций по поводу ужина.

— К примеру, кто будет присутствовать? Невозможно посадить за стол всех.

— Да. Поэтому я подумала выяснить это…

На самом деле, причина, по которой я собиралась сделать все сама, не спрашивая Раньеро, заключалась в том, что людей все равно определяли произвольно. Архиепископ, командир паладинов и два старших священника, верно…?

Я просто говорила вежливо и тихо, будучи у него на руках, его руки на моем животе согнулись, словно крючки.

Потом я услышала смех рядом с ухом.

— Ха-ха, нет необходимости усердствовать. Я уже все решил.

Уши начали покалывать. Раньеро прижал клыки к нежной коже, чтобы оставить след, прежде чем прошептал, прижав свои губы к моему уху еще сильнее.

Все волосы на моем теле встали дыбом одновременно.

Раньеро схватил меня за плечи и повернул к себе. Он улыбался.

— Так что у тебя больше нет дел.

Я молча смотрела на Раньеро. Хоть это всего мгновение, но он ненавидит ждать, поэтому я должна ответить быстро:

— Тогда я буду во Дворце Императрицы.

Что бы я ни собиралась сказать, все уже было решено.

Я ответила послушно.