Онлайн чтение книги Низкоуровневый персонаж Томодзаки-кун Bottom Tier Character Tomozaki
10 - 2

В то утро в швейной комнате №2 был только я.

Я знал, что так будет, еще до того, как вошёл. Даже если бы она на самом деле сидела там со своим обычным бесцеремонным выражением лица, я бы не знал, о чем говорить. Так что в некотором смысле я почувствовал облегчение.

Но я все равно хотел, чтобы она была там.

Я спросил Хинами о мотивации ее иррационального поведения.

По сути, я объяснил ей причину, по которой она обучала меня играть в игру жизнь.

Прошло около двух недель с тех пор, как Хинами перестала приходить сюда, и она вообще не пыталась выйти со мной на связь.

Была середина февраля. От острого чувства потери чего-то, во что я хотел верить, у меня похолодели пальцы, но, тем не менее, эта эгоистичная надежда сжала мое сердце. Я знал, что ожидание здесь не заставит ее передумать, но я был здесь, потому что не знал, когда мне следует уходить. Если бы я пошел в класс, там была бы Хинами — но это была не та Хинами, с которой я хотел поговорить.

Хотя в этом не было ничего странного. Я должен был этого ожидать.

Она использовала персонажа 'Фумию Томозаки', чтобы доказать свою правоту. Теперь, когда я раскусил ее, она не могла продолжать свои доказательства.

—[Дзыннннь] —[Дззынннь.]

Предупредительный звонок прозвенел в новом школьном здании, на другой стороне двора. Звук был прерывистым или что-то в этом роде; должно быть, были какие-то проблемы со связью из-за сломанных динамиков старого школьного здания. Иногда он звенел как раз вовремя, чтобы снова помучить ваши уши. Потрескивания в звуке напоминали мне о старом радио, и смесь беспокойства и ностальгии странным образом соответствовала моему настроению в тот момент.

За последние несколько дней меня много раз уведомляли таким образом, что мое время истекло.

“...Полагаю, она не придет.”

Я вздохнул, затем взял сумку, которую оставил на ее обычном месте, как будто приберегал ее для нее. Затем я пошел один по знакомому коридору.

* * *

Пока я шел, я открыл экран своего Line-чата с Хинами.

[Я буду ждать тебя в швейной комнате № 2 завтра утром.]

[И послезавтра тоже.]

[Я собираюсь продолжать ходить туда каждый раз, так что приходи, если захочешь.]

Я отправил несколько сообщений Хинами.

Я не получал никаких ответов, лишь уведомление о том, что сообщение ‘прочитано’.

Я осознавал, что продолжение переписки с кем-то, кто просто просмотрел ваши сообщения, обычно воспринимается как социальная оплошность. Но я все равно должен был это делать.

Аой Хинами использовала мою жизнь.

Я думал, что между нами было что-то вроде связи; возможно, это было просто мое воображение.

Но я все равно был зациклен на ней, и я даже не мог выразить причину этого словами.

Была ли это зависимость? Сентиментальность? Что-то еще?

Я хотел понять.

Асигару-сан определил мою карму.

Индивидуализм: не переступать границы дозволенного с другими, одновременно удерживая их от посягательств на вашу территорию.

Я был одиночным игроком, участвовавшим в соревнованиях. У меня был глубокий внутренний инстинкт, который не позволял мне вступать в отношения, где мне приходилось бы полагаться на кого-то в принятии решений или брать на себя ответственность за кого-то еще. Этот инстинкт укоренился глубоко в моей душе.

Я не думал, что смогу идти рука об руку с кем-либо, не в прямом смысле этого слова.

Но в тот раз мне показалось, что я переступил черту дозволенного—

Только в одной области я пересек границы индивидуализма.

Я хотел знать причину этого.

И единственное, что я знал.

Это то, что она использовала свою собственную жизнь и мою исключительно ради того, чтобы что-то доказать.

Единственной эмоцией, которую я мог испытывать по этому поводу, была печаль.

* * *

Когда я вошёл в класс, мои глаза, естественно, были устремлены в одном направлении.

“Конечно, Сакура… Но… Для кого на самом деле эти шоколадные конфеты?” - Хинами дружески болтала с Мимими, Тамой-тян и другими, и как раз в этот момент она поддразнивала Кашивазаки-сан.

“Эй! Ты уходишь от темы, Аой!”

“Это ты виновата, что позволила мне выйти сухой из воды!”

Уязвимая улыбка, небрежные слова. Эта легкая интимность в ее поведении, подразумевающая ее доверие.

Это была многослойная маска, чтобы очаровывать людей и добиваться успеха в обществе.

Эта тщательность была тем, что сделало ее Аой Хинами, и именно поэтому я уважал ее как геймера. Но дело в том, что то, что она там делала, было гораздо более жестоким, чем просто социальное маневрирование.

“Это нечестно, Аой!”

Не похоже, чтобы она кого-то обманывала. Но и хорошей её назвать тоже было нельзя.

Она использовала других людей, демонстрируя свою работу в качестве доказательства правоты. Вот кем на самом деле была Аой Хинами.

Кашивазаки-сан, улыбаясь от искреннего удовольствия, явно верила Хинами. Она даже, казалось, гордилась тем, что может разговаривать с ней на равных.

Хинами была идеальной, но немного неуклюжей, и именно поэтому все любили и уважали ее.

Было приятно находиться в группе с такой девушкой, и это тоже было важно.

Облачая себя в умело управляемую оболочку, стимулируя стремление других к признанию и принадлежности, она добивалась всего в мире. Это был дизайн 'Аой Хинами', который она создала для себя.

Так что во время этой перепалки между Аой Хинами и Кашивазаки-сан между их сердцами вообще не было никакой связи.

Мимими, должно быть, почувствовала мой пристальный взгляд; она оглянулась, и наши глаза встретились. Она приблизилась, помахав мне рукой, и улыбнулась мне. “Доброе утро! Ты, как обычно, опаздываешь, Мозг!”

Мимими больше общалась со мной в последние несколько дней. Может, потому, что она знала, что я недавно расстроился из-за того, что случилось с Кикути-сан? Или потому, что она заметила, что я в последнее время странно себя веду? Неужели ей просто нечем было заняться? Я не знал, но эти размышления были полезны для меня.

“О-о, правда?” - Ответил я, пытаясь вести себя нормально.

Мимими немного понизила голос, как только оказалась передо мной. “Эй, Томозаки. Я просто хочу кое-что уточнить у тебя...” - Она сказала это так, чтобы слышал только я, заставив меня напрячься. Некоторое время назад, когда я подумывал о том, чтобы постепенно разорвать свои отношения со всеми, Мимими была первой, кто это заметила.

Хмм, она снова что-то заподозрила? Да вроде бы нет.

“Мы говорили о раздаче шоколадных конфет всей группе... но Фука-тян не против такого рода вещей?”

“Шоколадных конфет...?” - Спросил я, но потом сразу понял, в чем дело. "О. Все в порядке. Я встречаюсь с ней после школы.”

“О, тогда отлично!”

Да, это было четырнадцатое февраля — День Святого Валентина.

“Я имею в виду, я бы не удивилась, услышав, что ты совершенно забыл о чем-то подобном”, - добавила Мимими.

“З-заткнись. Я на самом деле стал лучше, чем был раньше.”

“Ах-ха-ха, конечно!”

Это был наш с Кикути-сан первый день Святого Валентина с тех пор, как мы начали встречаться, поэтому мы планировали встретиться после школы. Кстати, я забыл об этом неделю назад, о чем очень сожалею.

“В конце концов, мы встречаемся… так что да.” - Я обозначил, в чем заключается моя ответственность перед ней.

Нам с Кикути-сан все еще не удалось построить отношения, в которых мы возлагали бы ответственность друг на друга. Но, возможно, где-то между нулем и сотней, мы могли бы найти компромисс.

Итак, даже если это было то, что вы могли бы назвать очередной формальностью, мы решили потратить это время на наши отношения. Кикути-сан принимала мой индивидуализм.

“…Даа... конечно”, - сказала Мимими.

Я больше не был тем низкоуровневым персонажем, каким был раньше, поэтому, думаю, я понял, что означала эта небольшая пауза Мимими.

Но я уже нёс так много вещей в своих руках. И этот подтекст был одним из тех, за которые я не мог взять на себя ответственность. Делать что-то еще сейчас было бы превышением полномочий.

“Ааааа, все в порядке! Тогда с нетерпением жди от меня положенный тебе шоколад!” - Мимими бросила в мой адрес несколько опасных выражений с преувеличенными жестами и языком тела.

()

Но я перестраховался со своим ответом. “...Ах-ха-ха, да, я с нетерпением жду этого.” — Это не было ложью или выражением неискренности.

Я просто решил следовать своему внутреннему ранжированию приоритетов.

“Угу... С нетерпением жду этого”, - ответила Мимими, говоря на том же уровне отстраненности, что и я.

Она уже выскользнула из моей маленькой атаки. Ничего не оставалось, как придерживаться формулировок, за которые я мог взять ответственность.

Я начал остро понимать это за последние несколько месяцев.

И затем, прямо в этот момент…

“Мимими, что-то случилось?” — Это естественно звучащее и веселое приветствие исходило не от кого иного, как от Аой Хинами. Она смотрела на нас с Мимими с недовольной, но дразнящей улыбкой. Поскольку мы ускользнули от остальных, чтобы поговорить, это было естественным отношением к нам.

Но…

“Хе-хе-хе! Я не могу тебе сказать!”

“Эй..! Ладно. Тогда...” - Выражение на этой непроницаемой маске изменилось без усилий, хотя я знал, что ее сердце было похоронено на дне болота. “— Скажи мне, Томозаки-кун!”

В ее словах не было ни честности, ни искренности, ни ответственности.

Тот факт, что Хинами произнесла мое имя вот так, точно так же, как она делала это всегда—

Это бессмысленное общение, порожденное ее темно-серой логикой, оставило мое сердце холодным.

* * *

В тот день за обедом я был с обычной компанией в кафетерии, где раздавали друг-другу шоколад. Это была большая группа: восемь человек за большим столом в глубине зала. С Накамурой, Мизусавой, Такеем и мной со стороны мальчиков, и Хинами, Изуми, Мимими и Тамой-тян со стороны девочек. Все уже доели свои ланчи, и мы приступали к презентации шоколадных конфет.

Передо мной справа сидела Хинами, обычная идеальная героиня с приветливой улыбкой. Она была просто Аой Хинами.

“Ладно, ублюдки, забирайте свой товар!” (АХахахахъххх)  

Та, кто раздавал шоколад, как бандит, распределяющий добычу, была, конечно же, Мимими. Когда она плавно протянула мне прозрачный пакет, я увидел внутри шоколадные конфеты в форме звездочек с красно-белым мраморным рисунком. Они были похожи на скрюченных морских звезд, но я так и не понял, чем они на самом деле должны были быть. Было совершенно очевидно, что они сделаны вручную.

Кстати, Мимими раздавала шоколад как девочкам, так и мальчикам. Я думаю, это то, что они называют шоколадом для друзей. Я полагаю, инклюзивность.

(П.Б: Инклюзивность — это ‘включение’ кого-либо или чего-либо в общественный процесс.)

"Хм? Что это, черт возьми, такое?” - Решительно сказал Накамура, нахмурившись. Его незабываемо устрашающее лицо возникло без малейшего чувства такта.

Но Мимими не обеспокоила его грубость. “Хе-хе-хе, не можешь догадаться?” - сказала она с бесстрашной улыбкой, поглаживая невидимую козлиную бородку.

Не только мы с Накамурой этого не понимали. Хинами тоже тупо смотрела на эти странные шоколадные конфеты. “...Морская звезда?”

“Нееет!” - Мимими улыбалась, как будто находила это забавным, но мне показалось немного необычным, что вывод Хинами был таким. Тот факт, что ее неправильный ответ был таким же, как и мой, был еще более необычным. Я не мог решить, намеренно ли она ошиблась в своих предположениях или честно не знала, но в любом случае я был уверен, что для нее это не имело большого значения.

Тем временем Тама-тян с улыбкой рассматривала шоколад. “Вау! Это те самые штучки, верно? Ханива?”, - сказала она без колебаний.

“Абсолютно верно!” - Прощебетала Мимими. “Как и ожидалось от моей Тамы!”

“О-они...?” - С сомнением спросил я. Она, должно быть, имела в виду те странные амулеты, которые мы все прикрепляли к своим сумкам. У этих конфет было пять частей для головы, рук и ног, так что технически у них было что-то общее.

Но когда я огляделся, то с удивлением обнаружил, что Мизусава и Изуми тоже поняли, что это должны были быть талисманы. Изуми подбадривала Мимими. “Должно быть, было трудно сделать полоски, да?” - У нее удивительные рефлексы доброты.

И это привело прямо к тому, что Изуми начала делиться своим шоколадом. “Вот, это от меня!” - Она раздала всем маленькие пакетики с изображением кошки.

В тот момент, когда Такей взял свой, он с радостью открыл его. “Оооо! Это выглядят аппетитно!”

Я посмотрел на то, что он держал в руках, и увидел сочный кусочек шоколадного торта.

“Я попробовала приготовить гато в шоколаде!” - Сказала Изуми.

О, так вот что это такое. Я изучал основы прямо сейчас. Принимая торт от Изуми, я поблагодарил ее в ответ.

“А это от меня”, - сказала Хинами, с улыбкой доставая бумажный пакет. “Они должны быть действительно вкусными!” - Судя по причудливой упаковке, я догадался, что они импортные.

Глаза Изуми заблестели, когда она увидела обёртку. “Ооо! Я слышала, они вкусные! Я давно хотела их попробовать!” - Она в восторге набросилась на них.

Было удивительно, что только шоколад Хинами был куплен в магазине, в то время как все остальные делали вручную. Но что ж, она никогда ни на что не теряла времени даром. Возможно, это был еще один тщательно сделанный выбор для нее.

“Мне они тоже нравятся!” - Тама-тян также отреагировала положительно. Как и следовало ожидать от человека, чьи родители владели пекарней, похоже, она пробовала их раньше. Ну, она сказала, что собирается серьезно заняться бизнесом своей семьи, поэтому она должна была знать о таких вещах. У этих конфет, по всей видимости, была репутация.

Но Хинами выбрала готовые и довольно известные шоколадные конфеты в качестве подарка, что было странно. В итоге она могла подарить один и тот же шоколад с кем-то еще, что создало бы неловкую ситуацию. Хотя этого не произошло, Хинами должна была допускать такую возможность.

Несмотря ни на что, она раздавала шоколад всем. “Твоя очередь, Томозаки-кун!”

Она отказывалась разговаривать со мной с момента нашей последней совместной встречи и не появлялась в швейной комнате №2, но здесь она, как всегда, произносила мое имя. Я разоблачил ее неискренность и намерения и создал трещину в наших отношениях, длившихся более полугода, но теперь казалось, что этого никогда не случалось.

В ее устах мое имя прозвучало пустым звуком, как будто она избегала придавать ему значение.

Не зная, что она чувствовала, когда протягивала мне эти конфеты, я протянул руку, чтобы принять их.

“...Ах.” - Но мои руки не смогли схватить пакетик, и он соскользнул на стол со слабым стуком.

“П-прости”, - сказал я. Когда я потянулся, чтобы взять шоколад, Хинами протянула руку одновременно, и наши пальцы соприкоснулись.

Ее пальцы были ледяными, как у бескровной машины, хотя и выглядели как вершина совершенства. Даже ногти у нее были красиво накрашены. Когда наши пальцы разъединились, у меня в животе возникло жутковатое ощущение.

Хинами первой взяла пакет с шоколадными конфетами.

“С ними всё в порядке? Ничего не сломалось?” - спросила она, передавая их мне. 

Что я должен был сказать на это? Я ответил монотонно, слегка отведя глаза. “...Да, с ними все в порядке.”

Что произойдет, если я вдруг что-то скажу? ‘Почему ты игнорируешь мои сообщения?’, ‘Почему ты не приходишь в швейную комнату №2?’

Может быть, у меня просто были странные мысли, потому что мне было грустно терять это. Подумав об этом минуту, я сразу-же отбросил эту идею.

Не то чтобы я хотел отвергать жизненный выбор Хинами — на самом деле, я даже уважал её за него как коллегу-геймера, играющего в игру жизнь.

Итак, я хотел уважать результаты, которых хотела Хинами, результаты, которых она добилась для себя.

“А этот шоколад от меня, та-даа!”

Веселый голос Тамы-тян вернул меня к реальности. Теперь в нем было что-то милое, что отвлекло меня от этого мрачного места. Внимание Хинами было уже где-то в другом месте, и мы не смотрели друг на друга.

“Ого!! Твои шоколадки такие необычные, Тама!” - Мимими охнула.

“Хе-хе-хе, в конце концов, у моей семьи пекарня. Так что они, конечно, ручной работы.”

“Это значит, что эти шоколадки предназначены для твоей пассии (Мимими)!”

Итак, начало моего самого первого веселого Дня Святого Валентина было, в некотором смысле, самым одиноким в моей жизни.

* * *

Занятия на сегодня закончились. Я шёл из школы вместе с Кикути-сан, и теперь мы сидели бок о бок на скамейке в парке возле Кита-Асака, ближайшей к ее дому станции.

“Э-э-э, вот!” - сказала она.

Прямо сейчас, конечно, было время раздавать шоколад, и Кикути-сан дарила мне синий пакетик.

“С-спасибо.”

В отличие от раздачи шоколада во время ланча, мы уже установили, что этот подарок был 'серьезным', что заставило меня немного поволноваться и более чем немного смутиться.

Я считал, что Кикути-сан ближе мне, чем другие, поэтому это время с ней было особенно утешительным после того, как мне напомнили о моей потере.

Думая об этом сейчас, Кикути-сан всегда вот так помогала мне, когда я что-то терял.

“Я сделала с ними все, что смогла...”, - сказала она.

Потом я кое-что понял. “Ах..."

“Ч-что такое?”

Да, мне не нужно было оглядываться на свою жизнь, чтобы понять это. Это было очевидно… “Это первый раз в моей жизни, когда я получаю настоящий романтический шоколад от девушки...”

“?!”

Кикути-сан вся сжалась, когда посмотрела на меня. Я принял решение построить доверительные отношения между нами, поэтому я не собирался позволять себе думать, что она так реагирует, потому что считает меня жутким. Она просто стеснялась, и теперь я был достаточно силен, чтобы напомнить себе об этом.

“Я-я тоже!” - Кикути-сан обеими руками прижала шоколад к моей груди. “Это первый раз в моей жизни, когда я сама его готовила... или дарю кому-то серьезный шоколад...!”

“?!”

Теперь то, что она сказала, задело меня, и я был готов отреагировать точно так же, как она. Я просто позволил своему лицу вспыхнуть. Я имею в виду, технически, я бы не смог остановить свой румянец, даже если бы попытался.

“Эм, я рад...”, - сказала я, “Хотя, я не знаю, должен ли я это говорить...”

“Я-я... рада... что я смогла стать той, кто подарит тебе твой первый настоящий шоколад, Фумия-кун...”

“О-о.” — Это прозвучало многозначительно, и теперь мое лицо стало еще краснее.

“...Могу я открыть его?” – спросил я.

“Угу.”

Я открыл белесую упаковку, которая была перевязана бледно-голубой лентой. Когда вы думаете о Дне Святого Валентина, вы действительно склонны представлять красный, розовый или сердечки — это было очень мило со стороны Кикути-сан выбрать что-нибудь более прохладное, бледно-голубое. Это усиливало ощущение, что именно здесь мое место, здесь, немного не в центре внимания. Это меня отчасти обрадовало.

"О! ...Они классно выглядят.”

Внутри упаковки были шоколадные конфеты с большим количеством какого-то белого порошка. Выбор в стиле Кикути-сан. В упаковке размером с ладонь было пять круглых шоколадных конфет. Думая о том, сколько усилий она приложила, чтобы приготовить их только для меня, шоколад и этот момент казались еще более драгоценными.

“Не возражаешь, если я съем один сейчас?” – спросил я.

“К-конечно.” - По какой-то причине Кикути-сан, казалось, было немного не по себе, когда она слегка кивнула. Когда я наклонил голову, она сказала: “Эм... я просто не уверена, хорошо ли они получились...”

Пока она говорила, я подумал: 'Ну вот, началось' и отправил один в рот.

“Ааа!” - удивленно вскрикнула Кикути-сан рядом со мной.

Я позволил вкусу прокатиться по языку, затем вонзил зубы в мягкий шоколад. Жидкость в центре была слегка горьковатой, что хорошо контрастировало с внешней оболочкой. Снаружи оказалось, что это сахарная пудра, и она смешалась с горьковатой начинкой и ароматом какао, создав действительно приятное ощущение для моего носа и рта.

“Это действительно вкусно...”

“С-спасибо...”

Я не особенно силен в лести, так что это были мои настоящие, неприкрашенные мысли. И действительно, этот шоколад был от Кикути-сан, так что уже одно это делает его вкусным для меня — я бы сказал, что беспокоиться не о чем. Я уверен, что проглотил бы даже кусок черствого хлеба, если бы он был от нее.

Проглотив шоколад, я снова закрыл пакет. “Спасибо. Я не буду торопиться, доедая остальное.”

Должен ли я съесть все это сейчас, чтобы дать ей понять, как сильно мне это нравится...? Такая мысль на мгновение пришла мне в голову. Но я не хотел тут же проглотить пять штук и стать настоящей обжорой. Да, это было правильное решение. Я открыл свою школьную сумку, чтобы убрать шоколад Кикути-сан и поднялся на ноги.

Если ты делаешь что-то только потому, что хочешь доставить удовольствие кому-то другому, а не потому, что тебе этого хочется, это просто социальное маневрирование.

“Я провожу тебя домой”, - сказал я.

“Х-хорошо!”

Как только мы встали со скамейки, я заметил, что взгляд Кикути-сан был устремлен вниз.

Я проследил за ее взглядом, направленным на мою сумку. Она увидела там что-то смешное, когда она только что была открыта...? Я задумался, а потом внезапно понял. “Эм, извини, тебя что-то обеспокоило? ...Я имею в виду другие шоколадки.”

Да. Прямо там, в моей сумке, лежало несколько шоколадных конфет, тех, что я получил от всех во время обеденного перерыва.

Как только мы начали встречаться, я понял, что Кикути-сан больше, чем я думал, беспокоилась о том, чтобы я подружился с другими моими одноклассниками, особенно с девочками. Но она также много раз говорила, что не хочет мешать мне расширять свой мир. Я много раз видел, как она колебалась между этими двумя импульсами.

“Я-я сожалею...” - Кикути-сан не подтверждала и не отрицала, просто извинилась. Я уверен, что если бы она руководствовалась своими чувствами, она бы захотела рассказать мне о своих тревогах, но, руководствуясь своими идеалами, она хотела отрицать их. Это противоречие было трудно разрешить, но мы достаточно продвинулись в наших отношениях, чтобы я сразу это понял.

“Прости. Ммм, я знаю, что для меня нормально принимать их, но мне следовало быть более осторожным, чтобы тебе, по крайней мере, не пришлось их видеть” — Это был компромисс, все еще поддерживающий мои границы.

После небольшого колебания Кикути-сан подняла на меня глаза. “Нет… Все в порядке”, - сказала она, опустив голову, затем скользнула на место рядом со мной.

“!”

В этот момент я почувствовал что-то мягкое на своей ладони. Тепло наших тел прижималось друг к другу; между нашими руками не было места для спокойного, холодного февральского воздуха.

“Я единственная, кто может это сделать, верно...?” - сказала она. Это было похоже на волшебное заклинание.

“...Да. Только ты.” - Я кивнул, сжимая ее руку в ответ.

Даже если ваша ситуация не изменилась, просто взглянув на нее под новым углом, вы можете полностью изменить свой взгляд на мир.

Кикути-сан научила меня этой очень важной вещи — она и еще кое-кто.

Я уверен, что это волшебство необходимо для того, чтобы сделать отношения такими, какие они есть, 'особенными’.

Я имею в виду, этого было достаточно, чтобы я почувствовал себя таким удовлетворенным, и, вероятно, Кикути-сан тоже.

“…!”

Но то, что сейчас всплыло у меня в памяти, так это выражение лица Хинами в этот день и ее холодные пальцы.

Она использовала свою собственную жизнь, чтобы попытаться доказать, что она была права, но ей этого было недостаточно. Она вставила свой контроллер в новый порт и сменила персонажа на меня. Она даже пыталась доказать, что ее логика предназначена для воспроизводимых результатов.

Но тогда она все еще носила свою непроницаемую, холодную маску, добавляя логику своего социального маневрирования к своим доказательствам.

У нее было то положение в классе, о котором она мечтала; ее все уважали и любили. Она изменила мою внешность, манеру говорить, даже то, как я общался с людьми — все. Она даже заставила меня сделать из Кикути-сан идеальную девушку, ту, которая по-настоящему понимала меня.

Если Хинами все еще не чувствовала себя удовлетворенной — чего еще ей нужно было достичь, чтобы воплотить в жизнь то, что она считала правильным?

“...Томозаки-кун, что случилось?” – спросила Кикути-сан меня.

"О, нет… Это ерунда.”

С чувствами, о которых мы не могли говорить, все еще сохраняющимися, но по-прежнему держась за руки, мы с Кикути-сан отправились домой.

* * *

Когда мы подошли к обычному мосту, Кикути-сан замедлила шаг и спросила меня: “После этого все было… в порядке?”

Хотя я наполовину догадывался, что она имела в виду, у меня было ощущение, что она действительно боялась говорить об этом. “После чего?” – спросил я.

“Эм... Мне было интересно, не случилось ли что-нибудь с Хинами-сан...”

Кикути-сан слышала обрывки этой истории от меня, и у нее также было свое понимание в ее рассказах об Алусии. Кикути-сан подобралась очень близко к сути мотивов Хинами, имея относительно немного информации для продолжения.

Она дала мне несколько важных советов, которые позволили мне осознать правду, но в то же время это было так, как будто я протянул руку и вытащил что-то из темноты, и теперь я не мог вернуть это обратно.

Вот почему я колебался. “...Ммм.”

Намерения, стоящие за действиями Хинами, с которыми я столкнулся лицом к лицу, были в некотором смысле очень гротескными, но в другом смысле это было также невероятно серьезно с ее стороны.

Она действительно была такой же, как бескровная девушка Алусия из 'Чистокровного гибрида', которая стремилась к общепринятым ценностям ради самоутверждения.

Это была точно такая же одинокая борьба, жажда найти основу для собственного существования.

“Все так, как ты и говорила.”

Я подумал, что это единственное, что я должен сказать.

“Хинами такая же как… Алусия.”

Этого было бы достаточно, чтобы она в принципе поняла. Она не могла соединить некоторые части потому, что они были личными для Аой Хинами, и ей не было необходимости знать все. Это то, что я подумал.

“...Понятно.” - Кикути-сан опустила взгляд и прикусила губу. “Значит, Хинами-сан все это время продолжала сражаться...”

“Сражаться… Да, ты права.”

Это слово казалось странно подходящим для описания Хинами.

Говорила то, во что не верила, относилась к своим отношениям с другими как к инструментам, заставляя других людей думать, что их сердца связаны, хотя это вовсе не так—

Вы могли бы подумать, что все, что могло из этого получиться, — это непоправимая изоляция, но она каким-то образом выбрала свою совершенно правильную логику и вместо этого опиралась на нее.

Если это не сражение, то что тогда?

Мы оба знали эту историю. Мы знали Алусию.

'На крыльях неизведанного'.

'Чистокровный гибрид’.

Хотя Алусия, какой она предстала в этих двух историях, отличалась своим рождением и воспитанием, то, что у нее не было ничего, чем она хотела бы заниматься, и то, что она гарантировала свою ценность, просто приобретая то, что общество считало ценным, было одинаковым.

Алусия была талантливой, умной и красивой.

Но она страдала, боролась и продолжала бороться, потому что у нее не было ничего похожего на стержень, который она могла бы по-настоящему полюбить. В ней не было крови, которая определила бы ее расу или кем быть.

Она всегда была... одинока.

“Эм... Фумия-кун.”

“...Да?”

И была еще одна история, которой я поделился с Кикути-сан.

“Хинами-сан все еще учит тебя, как играть в игру жизнь?”

Это была история под названием: 'игра жизнь', написанная Хинами и мной.

“...Я не уверен.”

Я не смог ответить на этот вопрос.

Я был уверен, что за всем, что делала Хинами, был смысл. Но она продолжала обучать меня жизненной стратегии — то, что, на первый взгляд, не принесло ей никакой пользы. Кикути-сан расспрашивала меня об этом противоречии, и после того, как я выяснил правду, я рассказал об этом Хинами и сверил свои ответы с ней.

И с тех пор мне не удалось с ней поговорить — ни разу.

“Может быть, все кончено”, - сказал я.

Кикути-сан побледнела. “...А? П-почему...? Эти отношения были важны для тебя, не так ли?”

“...Да, но...”

“Прости, это потому, что я вмешалась...”

“Нет, дело не в этом.” - Я удержал ее от того, чтобы она винила себя. Но это было не просто моей попыткой быть заботливым. “Рано или поздно мне пришлось бы узнать об этом.”

Я тоже этого хотел.

Я всегда задавался этим вопросом.

“Если бы я собирался продолжать наши отношения, мне пришлось бы... в конце концов переступить черту.”

Я считал себя индивидуалистом.

Но с Хинами — только с Хинами — я хотел переступить черту.

Это было не потому, что Кикути-сан сказала мне. Это было чувство, которое всегда витало в моем сердце.

“Ты хочешь... изменить мир Хинами-сан, да”, - сказала она. Ее голос звучал как-то печально. Я рассказал Кикути-сан о своем желании в швейной комнате №2.

С Кикути-сан мне все еще не удалось преодолеть ту стену, которая у меня была. Я все еще был на пути к этому, стремясь к отношениям в будущем, где мы могли бы доверить друг другу ответственность.

Но Кикути-сан знала, что у нас с Хинами-сан этого не было.

“...Да… Но...” - Под прямым вопрошающим взглядом Кикути-сан я еще раз задумался об истинных мотивах Хинами.

Затем я вспомнил разговор с ней, который у меня был несколько дней назад.

‘Это действительно то, что я хочу сделать...?’ - Теперь я был не уверен.

“...Ты имеешь в виду...?” - Кикути-сан замолчала.

Я действительно не знал, чего я хотел добиться.

“Я сказал ей, что думаю... и тогда Хинами не стала этого отрицать. Она печально посмотрела на меня, как бы говоря: 'Конечно, ты злишься', и вышла из комнаты.” — Это случилось две недели назад, но холодный, одинокий звук ее голоса все еще живо звучал в моих ушах. “Когда я отправляю ей сообщения в Line, я не получаю ответа, а когда мы со всеми, Хинами обращается со мной так, как будто ничего не произошло...”

Возможно, что действительно огорчило меня, так это то, что—

“Прямо сейчас меня отвергают.”

Возможно, это был сильный способ выразить это. Но это действительно было похоже на то.

“О...” - Кикути-сан смотрела на меня влажными глазами.

Это вернуло меня к событиям того лета.

Думая об этом сейчас, я понимаю, что тогда Хинами тоже отвергла меня.

Затем Кикути-сан придала мне смелости еще раз встретиться с Хинами.

“Извини, что снова жалуюсь...”, - сказал я. “Я еще немного подумаю об этом и попытаюсь найти решение.”

Я не мог заставить ее снова взвалить это на свои плечи — и теперь она была моей девушкой. Я бы предпочел разобраться с этой проблемой сам.

“...Я понимаю.” - Кикути-сан казалась печальной и какой-то смирившейся, когда кивнула. “Что бы ты ни делал — я буду поддерживать тебя.”

“Да... спасибо.”

И вот, сказав ей все, что должен был, я держал ее за руку.

Я не мог отрицать, что Аой Хинами была для меня особенной, но—

—единственной, кто мне нравился как девушка, как моя подруга, и с кем я хотел проводить больше всего времени, была Кикути-сан.

Сразу после того, как мы подтвердили это друг другу, до меня дошли неожиданные новости.

* * *

“День рождения Хинами?”

(OOOOooo_-OO)

Это было на следующий день, после школы.

Семеро из нас, кто на днях делился шоколадом, собрались вместе — без Хинами — и теперь Мимими сообщила кое-какую удивительную информацию.

“Да, да! Мы собираемся устроить вечеринку!” - сказала она.

“Черт возьми, да!” - Воскликнул Такей, когда они оба подняли кулаки, и все дружно закивали.

Очевидно, 19 марта был день рождения Хинами, и все были рады отпраздновать это. Кстати, девушка, о которой шла речь, была задержана сегодня студенческим советом, так что мы воспользовались этой возможностью, чтобы всё обсудить.

“Так значит, день рождения Хинами в следующем месяце?” – сказал я.

“Угу. Подожди… Это значит, что ты не знал, Фумия? Это довольно удивительно.” - Мизусава, казалось, имел в виду многое, что заставило меня слегка поморщиться.

“Э-э-э...?”

Начнем с того, что у меня никогда не было никаких разговоров с Хинами о ее дне рождения. И даже если бы мы знали дни рождения друг друга и они отмечались в школе в эти дни как формальность, у нас не было таких отношений, когда мы отправляли бы друг другу личные сообщения.

“Ммм.” - Я не был уверен, что ответить, но решил говорить откровенно. “Я не знаю, и я не думаю, что Хинами тоже знает о моем дне рождении..."

Глаза Изуми расширились от удивления. “Ха! Я думала, Аой будет отмечать дни рождения почти всех в классе!”

“Да ладно, что ты себе тут воображаешь...? Подожди, наверное, я не могу так сказать, когда речь заходит о Хинами...”

“Ах-ха-ха! И то верно!”

Людей удивило, что Аой Хинами не отпраздновала день рождения одноклассника. Большинство не назвали бы это нормальным. Если бы вы не знали о ней больше, вы бы подумали, что она такой серьезный человек, или, если бы вы собирались копнуть глубже, самое большее, вы бы предположили, что она очень старается понравиться.

Если бы они узнали, что каждая из этих вещей была частью её доказательства, как бы они все отнеслись к тому времени, которое они провели вместе?

“И, таким образом, есть кое-что, что я, Минами Нанами, хотела бы сделать!”

“И что это?” – спросил я ее.

Бодрым тоном заявила Мимими:

“Барабанную дробь, пожалуйста… — это вечеринка-сюрприз!”

“О-хо-хо...”

Вечеринка-сюрприз. Этот термин так сильно ассоциировался с крутыми ребятами, что у меня слегка закружилась голова. Это также сразу заставило меня представить возможности.

Глаза Изуми засияли. “Это действительно хорошая идея! Что ж тогда… У меня тоже есть предложение!”

“Какое?” - Спросила Мимими.

“Почему бы нам всем вместе не отправиться в путешествие с ночевкой?!”

“Ооо!”

“Это потрясающая идея!” - Такей был полностью согласен с забавно звучащей идеей. Он немедленно реагировал на такие термины, как ‘ночь', 'стейк по-солсбери' и 'жук-носорог', так что расположить его к себе всегда было просто.

Но наш постоянный реалист Мизусава был настроен менее восторженно. “Я понимаю твои чувства... но до вступительных экзаменов осталось меньше года, верно? Есть ли у нас время заниматься подобными вещами?"

“Урк, ну, в чем-то ты прав...” - Изуми съежилась.

Это правда, что мы были на третьем семестре второго курса. Класс и учителя были полностью погружены к подготовке к вступительным экзаменам.

“Вот почему мы отправились в поход во время летних каникул. Мы устроили поездку тогда, потому что позже это было бы сложнее сделать.”

Изуми поникла, но через несколько секунд медленно подняла подбородок. “Но, в общем… Я еще не отплатила всем…”

“Отплатила всем?” - Повторил Мизусава.

Изуми кивнула. “Этим летом нам было очень весело в походе, верно? Но самое забавное во всем этом было то, как все придумали этот план для нас...” - Ее слова были такими чистыми, без всякой аффектации, что постепенно поднимали настроение. Накамура тоже кивал, хотя, казалось, у него было немного меньше энтузиазма по этому поводу.

“Вы, ребята, так много сделали для нас тогда, знаете ли! Так что я давно хотела сделать что-нибудь, чтобы осчастливить кого-нибудь еще...”, - настаивала она.

“Ну, когда ты так об этом говоришь...” - Мизусава начал казаться нерешительным.

В некотором смысле такое поведение можно назвать 'манипуляцией настроением'. Самое удивительное в Изуми было то, что она могла делать это естественно. Она не планировала каждый свой социальный шаг; она жила как персонаж, трогая людей своими искренними мыслями и эмоциями — полная противоположность Хинами.

Кстати, Тама-тян, казалось, даже слегка не обеспокоилась разговором, хотя она и не участвовала в походе. У нее сильный характер.

Затем Накамура заявил: “Ну что ж… почему бы и нет? День или два, кажется, все в порядке.” - Его тон был решительным, хотя он не был направлен на кого-то конкретного. “У каждого здесь есть какой-то долг перед ней, верно?” - Хотя он просто высказывал свое мнение, в его словах чувствовалось давление, которое, казалось, говорило: 'Возражений нет, я так понимаю?'

Оочень сильное.

И ни у кого из присутствующих на самом деле не было возражений.

“Ха-ха-ха, да, возможно, ты прав”, - сказал Мизусава. Казалось, он вывешивал белый флаг, но я не был уверен, что он хотел продолжать сопротивление.

“Да. Я тоже согласна.” - Тама-тян раньше мало говорила, но в такие моменты, как этот, она берет инициативу в свои руки и прямо высказывает свое мнение. Это было очень по-Таме-тян с ее стороны.

Когда группа начала приходить к согласию, Мимими сказала кое-что неожиданное. “Да, точно! Например, Аой в последнее время казалась подавленной, так что я бы хотела подбодрить ее!”

“Хм?” - Ее замечание удивило меня.

И это было еще не все.

“О, я тоже так подумала! Она кажется немного уставшей, да. Может быть, она была занята в последнее время?” - сказала Изуми, кивая.

“Да. Что ж, я уверен, у нее много дел.” - Мизусава, в свою очередь, выразил свое согласие.

“...Хинами... кажется подавленной?” - Повторил я. Не то чтобы это не имело смысла.

На самом деле, я также подумал, что Хинами в последнее время казалась немного странной— например, как она не заметила, что шоколад Мимими был 'Ханива', или как она дарила шоколад, купленный в магазине, вместо ручной работы. Мне также удалось заметить это.

Но я предположил, что это из-за того, что произошло между нами, потому что то, как я видел ее, изменилось. Или я слишком много думал.

Но другие тоже это заметили.

“Разве ты не заметил, Мозг?! Она вроде как витает в облаках, и она не кажется такой сообразительной...”

“Да, я понимаю, о чём ты. Как буквально на днях...” - И затем один за другим все начали говорить о недавнем поведении Хинами. Включая вещи, о которых я даже не задумывался. Я внимательно слушал.

Эта странность, которую все заметили, вероятно, не была чем-то, что Хинами намеренно им показывала.

Я был уверен, что это было по-настоящему. Она показывала себя из-под своей маски.

“На самом деле она не говорит с нами о таких вещах”, - сказал Мизусава.

“Мы хотим, чтобы она больше полагалась на нас, верно?!” - сказал Изуми.

Интересно, почему — этот факт показался мне таким ошеломляющим.

“Если мы собираемся сделать что-то для Аой, чтобы отблагодарить ее, то это ее день рождения!” - Мимими тоже кивнула.

“Тогда ладно! Как насчет того, чтобы мы все выбрали подарок для нее?” - Взволнованно сказала Изуми.

“По одному подарку от всех нас было бы слишком много”, - сказал Накамура.

“Тогда как насчет того, чтобы получить в общей сложности три?” - Предложила Тама-тян. Они с Накамурой и раньше не очень ладили, но теперь они даже стремились к одной цели. Все они хотели подбодрить Хинами и показать, как сильно они заботятся о ней.

Именно в этот момент над головой Мимими со звоном загорелась лампочка. “Хорошо! Тогда как насчет того, чтобы разделиться на три команды и придумать сюрпризы?!”

Мизусава немедленно кивнул. “О, это могло бы быть хорошей идеей. Что-то вроде соревнования.”

“Соревнование?! Черт возьми, да!!” - Такей тоже подал голос. Это было в его натуре - автоматически реагировать на такие слова, как ‘соревнование’, ‘хлеб с карри’ и ‘бесплатный экстра-биг’.

“Мне нравится эта идея! Ты имеешь в виду, какая команда сделает Аой счастливее, верно?!” - Голос Изуми был невинно бодрым.

Затем Мизусава улыбнулся и сказал: “Решено”, суммируя всю дискуссию в одном замечании:

“Хорошо — значит, это чемпионат 'Сделай Хинами счастливой'.”

“Да!”

Все начали возбужденно болтать об этом названии.

Наблюдая за ними, я был ошеломлен.

Возможно, я слишком много думал.

Когда я узнал, что на самом деле чувствовала Хинами, я начал испытывать сомнения, неловкость и грусть по поводу того, как она использовала свои отношения с другими, как все, что она могла сделать, это следовать своим доказательствам с самой собой. Я все задавался вопросом, как она могла так поступить и как я мог заставить ее остановиться.

Но все, о чем все сейчас думали, это о том, что сделает Аой Хинами счастливой?

“...Ха-ха.” - Из меня вырвался смешок, и, прежде чем я осознал это, меня подхватило настроение вокруг. “Да, это верно.” - Внезапно я начал кивать в такт.

Аой Хинами сказала, что настроение было абсолютной худшей нормой, сложившейся на данный момент.

Говоря в терминах этого определения, возможно, я просто позволял всем остальным влиять на меня прямо сейчас. Но.

“Давайте сделаем это. Вечеринка по случаю дня рождения, чтобы осчастливить Хинами”, - сказал я всем, поставив штамп в конце.

Все они могли почувствовать, что я был немного излишне категоричен в этом вопросе, поэтому на меня смотрели с сомнением.

Я использовал навыки, полученные от Хинами, контролируя выражение своего лица и тон голоса. “Я хочу сделать ее счастливой”, - уверенно заявил я.

Конечно, это были друзья Хинами, и они не знали ее истинных мотивов. На самом деле, было очевидно, что они изберут такой подход.

Но эта простая доброжелательность — эта простая честность, которая продвигалась вперед независимо от правды — возможно, это было важно при рассмотрении ее чувств.

Я забыл об этом.

Я не знаю, было ли выражение моего лица странным, или, может быть, интуиция Мизусавы была просто такой острой, но он понизил голос и сказал: “Что случилось, Фумия?”

Я повернулся к нему. “...Я просто подумал, что... может быть, я был не так внимателен к Хинами, как мне казалось.”

“Хм”, - сказал Мизусава, приподняв бровь. Затем он улыбнулся, показывая свои истинные намерения. “Ну, когда тебе что-то небезразлично, ты не можешь оставаться спокойным по этому поводу”, - сказал он мне. Это выражение его лица делало его надежным, но в то же время раздражающим. По какой-то причине он казался немного не таким, как обычно. Более агрессивным. ( )

Одна из вещей, которую я хотел сделать, - научить Аой Хинами получать удовольствие от жизни.

Поэтому вместо того, чтобы пытаться узнать, что скрывается за ее маской, вместо того, чтобы пытаться разоблачить ее —

Во-первых, я бы постарался серьезно отнестись к идее сделать ее счастливой.

Возможно, это мой ключ к разрешению неуверенности, которую я чувствовал прямо сейчас.

“Ооооокей! Итак, мы заставим Аой улыбнуться!” - Сказала Мимими, подняв кулак, и остальные из нас сделали то же самое.