Онлайн чтение книги Низкоуровневый персонаж Томодзаки-кун Bottom Tier Character Tomozaki
9 - 7

“Почему вы, ребята, так драматично ссоритесь из-за каждой мелочи? Вы что, ребята, и правда сумасшедшие?”

Мы были в ресторане в Омии. Мизусава стоял передо мной, опершись на локоть, и слушал с ухмылкой.

“Эй, я действительно переживал из-за этого! Не списывай это со счетов”, - возразил я в ответ.

Мизусава усмехнулся. “Ссоры могут быть как прелюдия, так что это как бы другой вид опыта.”

“Эй...” - После всех моих усилий этот высокопоставленный специалист по свиданиям принизил меня. Может быть, все через это проходят.

“Ну, это как открытие нового достижения”, - сказал он.

“Не говори об этом как о видеоигре.”

“Разве это не было похоже на видеоигру?” - самодовольно спросил он, как будто сказал что-то остроумное. Вот придурок.

“Хорошо, но я чувствую, что использовать это сравнение для любви довольно грубо.”

“Хорошо, хорошо.”

Он водил меня за нос на протяжении всего разговора, но мне удалось рассказать ему обо всем.

Затем, когда он откусил кусочек своего особенного большого тен-дона, Мизусава нахмурился. “...Тем не менее, я немного удивлен.”

“По поводу чего?" - Спросил я в ответ, поедая обычный тен-дон.

Он сделал глоток воды. “Когда дело дошло до выбора между ней и Аой, ты думал, что можешь выбрать только Аой.”

“Ну, эм... …Подожди, что?”

Пока я пытался подобрать слова, Мизусава холодно улыбнулся. “Что?”

“Разве я сказал, что другим человеком была Хинами?”

Он усмехнулся. “Хе-хе. Ну, единственным человеком, который мог бы соперничать с Кикути-сан за тебя, была бы Аой. Хотя, я действительно не знаю почему.”

“...Ах.” - Я не совсем признался в этом, но, по сути, сдался.

Мизусава не стал настаивать, что было очень на него похоже. “Но— О, точно. На этот раз Фука-тян выбрала тебя. Она хотела продолжить отношения и сказала, что это нормально, что ты видишься с Аой.”

“...Да.” - Это было верно. На текущем этапе это все еще не было полным решением.

Честно говоря, я предполагаю, что до тех пор, пока вы два разных человека, нет полного разрешения любовных проблем.

Я уверен, что Кикути-сан все еще иногда беспокоилась бы о нас с Хинами в будущем. Она тоже иногда чувствовала бы себя одинокой из-за того, что я Пополь. И моя карма также иногда причиняла бы ей боль.

Но она сказала мне, что не против.

“...Вот почему я хочу найти для нас особую причину, пока мы встречаемся.”

Руки Мизусавы на мгновение остановились, чтобы подцепить палочками кусочек угря, обжаренного во фритюре. “Хм... понятно.” - Мне потребовалось бы три укуса, чтобы съесть это, но он взял и отправил в рот все сразу, затем указал на меня своими палочками для еды. “Итак, ты думаешь, что можешь принять старые школьные значки.”

“...Да. Раз уж вы, ребята, потрудились пригласить нас.”

Мизусава кивнул и отпустил еще одну шутку. “Значит, мне больше не нужно приглашать Аой.”

“Так значит, ты тогда говорил об этом серьёзно...?”

“Конечно, я был серьезен. Ты знаешь, что она мне нравится.” - Он сказал это так небрежно. Такого рода уверенность — это то, что делает Мизусаву первоклассным персонажем, больше, чем его навыки общения и тому подобное…

Я все еще не мог прийти в себя, когда Мизусава посмотрел прямо на меня, приподняв уголки губ в усмешке. “Как только ты поймешь, где найти отношения, которые, по твоему мнению, действительно особенные, дай мне знать.” - Он сказал это так гладко, как будто это ничего не значило, затем снова опустил глаза.

“...Хорошо.”

“Хорошо, тогда… Всё отлично.”

“Хм? Ты так быстро всё съел.”

Разве он не взял большую порцию? Как он мог закончить быстрее, чем я с обычной?

“Это ты медлительный. Давай, поторопись.”

“Ооокей...”

Поэтому я поспешил съесть свой тен-дон обычного размера. Хм, даже после всего этого разного опыта, я думаю, мне не превзойти Мизусаву-сенсея в жизни или в том, как быстро поглощать еду, да?

* * *

“Спасибо всем из комитета по благоустройству за их интересную пьесу.”

Несколько дней спустя мы были в спортзале после полудня.

Проводы, начавшиеся примерно час назад, подходили к концу, и из динамика раздался голос Изуми, организатора. Возможно, благодаря ее опыту работы в комитете по культурному фестивалю и другим вещам за последние несколько месяцев, Изуми полностью привыкла к роли ведущей, и она больше почти не нервничала. Окружающая среда действительно воспитывает человека.

Слева от меня Такей с удовлетворением аплодировал только что закончившейся пьесе. “Чувак, это было весело?!”

“Ты так сильно смеялся, что я не расслышал и половины”, - поддразнил я его.

“Отвали, чувак!” - закричал он, и Тачибана и ребята поблизости рассмеялись.

Я проявил инициативу в общении и наслаждался атмосферой проводов со всеми. Тратить это время на то, чтобы быть общительным и дурачиться со всеми подряд, не обязательно правильно, но и не похоже, что это единственный правильный вариант.

Но теперь, когда я смог сделать то, чего не мог совсем недавно, я менял себя и расширял свой мир. Другими словами, я был Пополем, или Чистокровным гибридом, который, по словам Кикути-сан и Мимими, им нравился.

Я случайно вспомнил прошлогодние проводы.

Тогда я просто сделал себя невидимым и сидел в углу, думая только об Атафами, чтобы ускорить свои внутренние часы. Я пережил поразительную перемену по сравнению с тем, каким я был тогда — достаточную, чтобы назвать это изменением персонажа.

Но это не было ни положительным, ни отрицательным. Я думаю, это были просто перемены.

Благодаря большому количеству разговоров время пролетело быстро, и, в конце концов, момент настал.

“— А теперь состоится вручение памятных значков от представителей нынешних студентов.”

Эта часть вызвала бурлящее волнение то тут, то там в спортзале. Хотя это было хорошо известно студентам, традиция передавалась тайно, не ставя в известность учителей. Что ж, по прошествии стольких лет я решил, что учителя вроде как знали, но скрытое волнение было странным образом более захватывающим, чем просто всеобщее буйство.

Кикути-сан сидела прямо позади меня на местах для девочек.

“Представители третьекурсников, Митамура-кун и Тода-сан”, - раздался звонок, и двое студентов, сидевших немного поодаль от выхода, встали. Первый был высоким парнем спортивного типа с короткой стрижкой, а вторая была девушкой модельной внешности с красиво завитыми волосами. Они подходили друг другу, и, по словам Изуми, они собирались жить вместе после окончания школы.

“Представители нынешних студентов, Томозаки-кун и Кикути-сан.”

Когда назвали наши имена, мы тоже встали. Я оглянулся, и когда мои глаза встретились с глазами Кикути-сан прямо позади меня, я улыбнулся и кивнул. Хотя выражение ее лица было немного напряженным, она пару раз слегка кивнула мне в ответ. Что ж, я тоже не силен в такого рода вещах, но здесь я должен быть лидером. Я проявил столько самообладания, сколько смог.

Мы вдвоем шли бок о бок, а затем прямо у лестницы на сцену мы взяли мемориальную доску и букет. Я первым поднялся на трибуну и столкнулся лицом к лицу с двумя старшеклассниками.

“От нынешних студентов мы предлагаем мемориальную доску и букет в память о вашем окончании старшей школы”, - объявила Изуми. Я вручил мемориальную доску Митамуре-семпаю, в то время как Кикути-сан вручила букет Тоде-семпаю.

“Поздравляю”, - сказал я как можно спокойнее.

“...Поздравляю”, - сказала Кикути немного нервно, но вежливо, когда мы протянули их обеими руками.

Именно тогда я почувствовал что-то прохладное на кончиках моих пальцев.

“Спасибо… Это для тебя”, - шепотом добавил Митамура-семпай. Я взглянул на него и обнаружил, что моей руки касается тускло сияющий кусочек металла, скрытый за табличкой. Так это было…

“Большое спасибо, я позабочусь об этом”, - тихо ответил я ему, принимая это.

Опустив руку, как ни в чем не бывало, я взглянул на то, что он положил в нее. То, что я увидел у себя между пальцами, было старой, ржавой, обычной школьной булавкой с рисунком цветущей вишни.

На маленьком значке можно было увидеть течение времени. Казалось, что он наполнен историей, передаваемой из поколения в поколение прямо под носом у учителей. Скольким из этих людей действительно удалось установить особые отношения, и сколько из них снова стали незнакомцами? Я уверен, что это не имело никакого отношения к романтической истории, которую продолжали рассказывать.

“...Большое вам спасибо. Я надеюсь, вы двое счастливы”, - тихо сказала Кикути—сан выпускникам - должно быть, она приняла свою таким же образом.

Студенты, наблюдавшие за происходящим под сценой, должно быть, подтвердили, что значки были вручены, поскольку вокруг снова послышался шепот.

Мы вчетвером заговорщически улыбнулись друг другу, а затем спустились с подиума, как будто ничего не произошло. Как только мы заняли два свободных места в конце ряда для девочек, чтобы мы могли спокойно сесть, мы украдкой проверили значки друг у друга и застенчиво улыбнулись.

“Мы получили их”, - сказала я теплым голосом.

Кикути-сан удовлетворенно улыбнулась. “...Мы сделали это. Удивительно, что они передавались из поколения в поколение в течение десяти лет, не так ли?”

“Да.” – кивнул я.

Ее взгляд поднялся вверх, как будто она задумалась. “Но, Фумия-кун”, - сказала она, используя мое новое имя, “это нормально, что я немного вредничаю?”

“...Хм?”

Рассматривая старые школьные значки, она поддразнила: “Это старые школьные значки старого здания школы. Тебе не кажется, что это действительно... похоже на то, что они были сделаны только для тебя и Хинами-сан, в конце концов?”

“Урк… Это была месть?”

“Хи-хи. Да”, - сказала она с озорной улыбкой. Похоже, ее рассуждения восходили к тому времени, когда я коснулся нашей 'особой причины' в Кита-Асаке.

Это правда, что большую часть того тайного полугодового времени, проведенного с Хинами, мы провели в швейной комнате №2 — в старом школьном здании той же эпохи, когда использовались эти значки.

То место и то время, несомненно, были особенными для нас с Хинами.

“Это правда, что мы ходили туда каждое утро...”, - сказал я.

Об особенностях между мной и Хинами говорилось много раз. И если добавить к этому старое школьное здание и старые школьные значки, то не будет странным чувствовать, что это было сделано для нас или что в этом было что-то предначертанное судьбой.

Я представил, как мы с Хинами надеваем эти значки, встречаемся вместе в здании школы, где они изначально использовались; когда я представил это, действительно показалось, что эти значки с самого начала были сделаны для этой цели.

Когда я неловко растерялся, не зная, что сказать, Кикути-сан хихикнула. “Шучу, извини. Правда в том, что… Я придумала другой ответ.”

“...Другой ответ?” - Переспросил я.

Ее взгляд упал на значки. “Фумия-кун... как насчет чего-нибудь вроде этого?”

Затем она медленно подняла пальцы—

— и осторожно поднесла к уху цветочный аксессуар с мотивом цветущей вишни.

“О...”

“И вот тогда до меня тоже дошло.”

И тогда я... точно так же, как Кикути—сан сказала мне те слова, которые она могла произнести только в рассказе—

— Я точно так же приложила его к уху и сказал: “Я всегда хотел носить подходящие аксессуары.”

Это тоже были слова из финальной сцены.

Но на этот раз тот, кто это говорил, была не Кикути-сан, а я.

“Мы действительно могли бы сделать это нашей особенной вещью”, - сказал я.

И тогда Кикути-сан невинно улыбнулась, совсем как Крис. “Хи-хи. Но эта реплика не Коула. Это была реплика Крис.”

“О, ты должна была это сказать?”

“Да. В конце концов, это я написала.”

Это были просто значки, не имеющие никакой силы. На то, что было просто кусками металла, была нанесена история, и кто-то нашел причины носить их с собой и передавать дальше.

“Ты могла бы сказать, что это просто старые школьные значки...”, — сказал я, “но из-за того, что все в них верили, эта ржавчина и эти знаки действительно стали особенными.”

В этом, несомненно, заключалась сила тех накопленных историй.

“Так что я уверен, что наши отношения тоже будут такими.”

После того, как я все это сказал, Кикути-сан тоже радостно кивнула, внимательно изучая школьный значок.

А затем она нежно провела пальцами по этим зазубринам, которые ржавеют, как будто гладила что-то дорогое. “Наши конфликты и противоречия в конечном итоге... становятся похожими на эти зазубрины”, - сказала она с улыбкой, ее глаза смотрели прямо перед собой.

И я уверен, что в наше время мы вот так улыбаемся друг другу—

"Да… Давай сделаем это особенным.”

— сочиняя историю, которая раскрасила бы наше будущее в наши цвета.

* * *

Итак, проводы третьего курса прошли без сучка и задоринки, и в тот же день закончились занятия в школе.

Я пришёл в швейную комнату №2.

Не то чтобы я полагался на историю о старых школьных значках, которые мы унаследовали, но я просто хотел пойти в какое-нибудь подходящее случаю место. Я хотел провести там еще один важный разговор.

Я чувствовал здесь старый воздух и знакомые виды, когда смотрел на ржавый блеск.

Наша размолвка в конечном счете разрешилась тем, что Кикути-сан в некотором смысле смирилась с этим.

Наши отношения как парня и девушки продолжились, но я также хотел быть связанным с Хинами. Мы остановились на этих эгоистичных отношениях, потому что Хинами была важна для меня, и это была линия, от которой я бы не отступил.

Для меня это было настолько незаменимо, что однажды я был готов отказаться от своих отношений с Кикути-сан.

И Кикути-сан выбрала меня, включая эту часть.

Если история, сотканная из чувств и проведенного вместе времени, сделает даже ржавый металл чем-то особенным... тогда, конечно, это могло бы сделать мои отношения с Кикути-сан такими же особенными, как мои с Хинами.

Что пришло мне на ум, так это Алусия из двух историй.

Поскольку в ней не было крови, она могла научиться каждому навыку, но не могла оценить его по достоинству.

Вот почему вместо себя она обучила Коула и хотела, чтобы он овладел этими навыками.

Не имея крови, она запечатлела свой опыт управления кровью в Коуле.

Это была ее борьба со своей судьбой, как человека бескровного, который никогда не сможет стать особенным.

Она была такой же, как я, индивидуалисткой.

И более экстремальной реалисткой, чем был я.

Хинами жила так, словно пыталась доказать свою правоту, но лайф-коучинг был единственной вещью, которую она делала, и которая казалась бессмысленной.

Но что, если это не было бессмысленным?

Что, если на самом деле это соответствовало ее мотивам больше, чем что-либо еще?

Именно тогда это произошло.

“...Так в чем дело?”

Этот знакомый нечитаемый голос раздался в знакомом месте.

Когда я обернулся, там стояла Хинами, выглядевшая крайне смущенной.

“Эй... ты опоздала.”

Хинами нахмурила брови, как будто была раздражена, и постучала носком ботинка по полу. “Мне тоже нужно уладить много дел, связанных с проводами, поскольку я состою в студенческом совете. Может быть, проявишь немного благодарности за то, что я вообще пришла сюда?”

“Ха-ха-ха… ты не изменилась.”

Обычно реакция Хинами меня бы позабавила, но тогда я был не в настроении.

“— Эй, Хинами.”

Я с чувством позвал ее по имени. Хинами была чувствительна к подобным тонкостям, и она немного остановилась и обернулась с видимым раздражением и некоторой осторожностью. “Что?” - Ее короткий и холодный ответ был таким прямым, отвергая мою решимость поднять этот вопрос.

“Я всегда задавался вопросом...” - Но даже после того, как это ранило меня, Кикути-сан придала мне решимости продолжать. “Я думал, что NO NAME не выдержит ничего бессмысленного… Я думал, у тебя были причины для всего, что ты делала, так зачем тебе было нужно связываться со мной?”

Брови Хинами слегка дернулись.

“Зачем тебе тратить столько времени, чтобы помочь мне выработать стратегию для моей жизни?”

“...Хм. Я полагаю, у тебя есть ответ?” - холодно сказала она, скрестив руки на груди.

Наблюдая за ней таким образом, я медленно выговаривал слова. “Сначала я подумал, что это связано с Атафами. Единственный раз, когда ты ведешь себя естественно, это когда вовлечена в игру, вот почему я подумал, что там может быть что-то скрыто.”

“Хм...” - Выражение лица Хинами было спокойным, руки скрещены на груди. Это ничем не отличалось от обычного.

“Но потом, поговорив с Кикути-сан... и много думая о тебе, я понял одну вещь.” - Один за другим я тщательно вспомнил все свои разговоры с Хинами, а также мотивы Алусии. “До того, как ты отвела меня в свою комнату. Ты помнишь, что я сказал?” — Это было, когда мы с Хинами — точнее, с NO NAME — впервые встретились. “Что ты не можешь изменить своего персонажа в игре жизнь.”

“...Угу.” - Хинами кивнула.

Все началось тогда, и теперь мы были здесь.

“Так много раз после этого ты говорила, что хочешь доказать, что можешь изменить своего персонажа даже в жизни. Так что я подумал, что ты просто соревнуешься, как будто просто хочешь переспорить меня за то, что я сказал, что жизнь - отстой как игра, и что ты не можешь менять персонажей и все такое... но я ошибался.” - Она была игроком, который ненавидел проигрывать, и именно поэтому она хотела победить Nanashi в роли NO NAME — эти причины были убедительны для меня раньше.

“То, что ты называешь изменением персонажа, на самом деле нечто другое.”

Вспоминая образ Алусии в рассказе 'Чистокровный гибрид—‘

Не имея собственной крови, она впитывала знания многих разных рас, чтобы выжить.

То, как она предложила те же знания Коулу — это было похоже на изменение персонажа.

“Смысл был не в том, чтобы изменить меня, не так ли?”

Затем я устремил прямой взгляд на Хинами.

“— Ты делала это для самой себя”, - заявил я.

Ее глаза расширились, а губы, которые были сжаты вместе, слегка приоткрылись.

А затем она посмотрела на мои руки—

—представляя кнопки под этими пальцами—

“В твоем сознании… Аой Хинами как игрок менял персонажа, которым ты управляешь.”

Ее скрещенные руки дернулись, а губы на этот раз плотно сжались, словно пытаясь что-то защитить.

“Ты всегда смотрела на этот мир свысока, как игрок, держащий контроллер, чтобы подключить его к себе”, - продолжил я.

Мировоззрение Хинами было на шаг дальше. Она смотрела с более высокой точки зрения, стоящей выше чувств или удовольствия игрока. Я был свидетелем этого во время похода, а также во время того прощания после.

“Итак, ты взяла порт с контроллера в своей руке — персонажа, которым ты управляешь, — и переключила его с Аой Хинами на меня.”

Это была идея, уникальная для Аой Хинами, которая жила исключительно как игрок.

“Ты начинала свой жизненный путь с персонажа первого уровня теми же методами.”

Это был способ, которым ты бы поступил, если бы ценил свою правоту превыше всего остального.

Я уверен, что это была церемония для того, чтобы наполнить ее бескровное и пустое 'я' этой правотой.

“Ты хотела доказать, что, даже изменив персонажа, с которым ты бросаешь вызов жизни — даже используя персонажа низшего уровня Фумию Томозаки, ты могла бы повторить результаты.”

Именно поэтому это могло быть таким жестоким, лишенным каких-либо теплокровных эмоций.

“Это было для того, чтобы доказать, что то, как ты поступаешь, правильно — вот и все.”

Я все это изложил.

Это было просто тщательно составлено, опираясь на все её ценности и принципы, лежащие в основе её действий.

Аой Хинами верила только в правильность, и это было ее главной опорой в жизни. Именно поэтому каждый день она использовала эти методы, чтобы получать прямые результаты и доказывать эту правильность, в которой она находила ценность, снова и снова.

Ее учеба, клуб, дружба, свидания.

Проанализировав их все до 'завершения' и достигнув того, что можно было бы назвать первым местом, она почувствовала стабильность в их ценности.

Чем более правильной она была, тем большей ценностью обладала, и она стремилась доказать это.

Чем более правильной она была, тем в большей безопасности она могла быть, и тогда она могла искать еще более правильные процедуры.

Поскольку она делала это снова и снова, ей, должно быть, в конце концов пришла в голову эта идея:

Была бы ее 'стратегия' действительно правильной, если бы ее использовал кто-то другой?

Я вспомнил, что она упоминала о воспроизводимости результатов. Если вы могли бы получить те же результаты с помощью того же метода, даже в новой среде, тогда это обладало высокой воспроизводимостью, и вы могли бы сказать, что это было даже более правильно. Будь то в химии или математике, единственное, что могло логически гарантировать правильность чего-либо, — это воспроизводимость этого или нет. Использовать это в жизни было действительно доказательством в духе Хинами.

“Ты применила ко мне заклинание, которое изменило мир, который я видел, но это было не для того, чтобы спасти меня, и не потому, что ты хотела победить меня.”

И тогда я — словно доказываю вывод из гипотезы –.”

“Ты просто хотела доказать, что руководство по стратегии, которое ты придумала для игры в жизнь, было точным.”

Скорее всего, для всех, кроме нее самой.

Если бы мне пришлось сказать, то, вероятно, — для всего мира.

Хинами разжала руки и позволила им упасть. “...Как и ожидалось от Nanashi”, - сказала она.

И она не отрицала этого.

“В конце концов, это было все.” — Это было печально слышать. “Я смог продвинуться так далеко всего за шесть с небольшим месяцев, потому что твой способ ведения дел работает. Но хватит, значит, хватит.” - Все время, которое мы провели вместе, постепенно делилось на черное и белое. “Хватит так использовать людей. Ты бы даже использовала мою жизнь, чтобы доказать свою правоту.” - Я не скрывал переполнявших меня эмоций.

Как и следовало ожидать, Хинами, должно быть, почувствовала себя неловко, поскольку опустила глаза вниз и в сторону. “Я так и думала, что ты разозлишься.”

Возможно, из-за того, что я говорил слишком долго, прозвенел первый звонок. Поскольку мы никогда не ходили в класс вместе, Хинами должна была вернуться поскорее, иначе она упустила бы свой момент. “Прости… Тогда я уйду первой.”

“Ах...” - Я почти никогда раньше не слышал, чтобы Хинами извинялась.

Теперь я остался совсем один в швейной комнате №2.

Обычный класс, старые швейные машинки, пыльный воздух.

Случайные даты, написанные на краю доски.

Прожив с ней в этом помещении последние полгода, я проникся к нему симпатией. Мы сделали эту комнату незаменимой, чем-то особенным. Это было мое место.

Но смысл и воспоминания, заключенные в нем, рассеивались, как воздух, выходящий из дырявого воздушного шара.

Стул громко заскрипел от того, что я приложил к нему немного веса, но я навалился на него всем телом. Одинокий стон был слишком тихим, чтобы заглушить одиночество.

“...Лучше бы она разозлилась”, - пробормотал я, затем вышел, волоча за собой свое сердце.

* * *

Через несколько минут после ухода Хинами, в коридоре старого школьного здания.

Стоя на солнце, которое лилось в окно, затуманенное от пыли и известкового налета, я размышлял.

Возможно, я все еще был одиночкой, в прямом смысле этого слова.

Быть одиночкой — значит нести ответственность за себя.

Установить связь с другим человеком — значит возложить друг на друга эту ответственность.

Но мне все еще не удавалось полностью переложить ответственность за себя на другого или взвалить на свои плечи их — даже с Кикути-сан, с которой я так много общался. Я воспользовался ее добротой, сказав, что моих попыток измениться было достаточно. Это приняло позитивную форму 'Тогда давай вместе поищем особую причину’, но в конечном счете это было продолжением общения как личности. Конечно, я не думаю, что это плохо. На самом деле, я думаю, что безрассудно перекладывать ответственность и заканчивать зависимыми отношениями было бы действительно самым необдуманным и глупым поступком. Я бы даже назвал это безответственным.

Но действительно ли мне этого достаточно?

Например, Тама-тян и Мимими. Я думаю, поскольку Тама-тян уважает таких людей, как я, ей нелегко будет совать нос в дела других людей. Но если она почувствует, что Мимими в беде, она попытается спасти ее, даже если это зайдет слишком далеко, чтобы брать на себя ответственность в реальном смысле. У нее хватило сил поверить в ошибочную логику делать что-то только потому, что ты этого хочешь, и брать ответственность силой.

Мимими тоже — она превращает слабость, заключающуюся в невозможности жить в одиночестве, в гибкость, и она могла бы возложить ответственность на другого. Я думаю, именно поэтому она принимает ответственность, которую ей принципиально не нужно нести, когда она направлена на нее.

Накамура и Изуми. Я уверен, что они не думают об ответственности, независимости, зависимости или о чем-то еще - они просто соединяют сердца, потому что они нравятся друг другу, потому что они уверены, что это приведет к хорошим результатам. Они следуют своим чувствам. Такей тоже такой же; он сочувствует всем вокруг, что оставляет возможность посочувствовать и ему. Как вы можете понять по тому, как быстро я начал его дразнить, он легко допустит вторжение в важные места любого слабака.

Мизусава похож на меня в том, что он не будет сразу пытаться совать нос в дела людей, и он также не позволит им так легко сблизиться. Но было то откровение, которое он показал Хинами во время похода, и то, как он ненадолго снял свою маску. Он был готов подобраться поближе, переступив черту, за которой можно было взять на себя ответственность. С тех пор способ, которым он общается с людьми, постепенно менялся, и я уверен, что в конечном итоге его желание взглянуть на мир глазами персонажа, а также его собственная ловкость и ум в воплощении желаемых чувств в реальность воплотили бы это в жизнь.

И даже Кикути-сан. Она застенчива и не умеет общаться с людьми, но она сильна по своей сути. Поскольку я упрямо отказался отбросить свой индивидуализм, она много раз пыталась сблизиться со мной. Я уверен, что если бы я просто не отказал ей, то она постепенно убрала бы эту черту, и у нас могли бы быть отношения, в которых мы не были бы отдельными людьми.

Так что насчет меня и Хинами?

Я испытываю уважение к другим людям. Я забочусь о них, они мне нравятся. Я думаю, это совершенно нормально.

Но когда Кикути-сан показала, что ей не нравится, когда я хожу на встречи, я оценил свой собственный выбор, и единственный путь, по которому я мог пойти, отличался от пути Кикути-сан. Теперь, когда я думаю об этом, не так давно я даже поиграл с ‘магией слов', в которой я так хорош, чтобы избежать ответственности за выбор другого. Я был не в состоянии справиться с бременем ответственности за что-либо, кроме того, что я возлагал на себя, или со страхом доверить себя другому.

Я добивался успеха в жизни, закрываясь от самого себя —

Нет, закрываясь от мира и запирая его от себя.

Хинами верит только в правильность и ни во что другое — даже самой себе.

Она находит смысл только в том, что легко понять, например, в первом месте или получении приза, без каких-либо оснований для своих собственных желаний. Доказать свою правоту — вот цель, и она даже использовала меня как 'персонажа', чтобы продемонстрировать это. Вот почему она ничего не может делать без причины и твердо отвергает ошибки.

В некотором смысле, это идеология чрезвычайной личной ответственности, и именно поэтому у нее никогда не было ожиданий от чего-либо, находящегося вне ее контроля, и почему она никогда не впускала других в свой мир.

У меня есть безосновательная уверенность, что у нее ее нет, но мы оба придерживаемся фундаментального принципа индивидуального соревнования: я — это я, а другие — это другие. Мы верим в результаты наших собственных усилий больше, чем во что-либо еще. Мы сталкивались с Атафами, клубами, учебой — игра жизнь была нашим полем битвы.

Но в конечном счете мы оба рассматривали это как игру для одного игрока.

Я, как персонаж. Она, как игрок.

Я, как человек, действующий на основе чувств. Она, как человек, действующий на основе логики.

Я мог бы быть персонажем высшего уровня... а она на самом деле могла бы быть персонажем низшего уровня.

Я думал, что мы одного вида, но правда в том, что помимо того, что мы были геймерами, во всём остальном мы отличались. Но только одна вещь связывала нас двоих.

Несомненно, была только одна вещь, которая определяла нас обоих.

Да. Я понял, что у нас было еще кое-что общее.

Аой Хинами и я—

Мы были одиноки, в прямом смысле этого слова.