Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 18

Глава 18

Юнь Цинчи ненадолго остановился, но не оглянулся.

Во дворце Тайци вдовствующая императрица Чжан, получившая эту новость, выглядела удивленной: "Вы хотите сказать, что император избил наложницу Нин?".

"Я слышал, что она поссорилась с государыней императрицей". Цинь Янь осторожно ответил: "Император приказал ударить ее пятьюдесятью досками и изгнать".

Лицо вдовствующей императрицы опустилось, и ее недовольство стало очевидным.

"Если ударить нежную девушку пятьюдесятью досками, она потеряет половину своей жизни, если вообще выживет. Ее действительно били?"

"Господин императрица остановил это. Кроме того, наложница Нин вернулась в Павильон Полной Луны, чтобы оправиться от ран, что также было приказом императрицы."

"Этот Юнь Цинчи..." Вдовствующая императрица выглядела озадаченной: "А император, почему его характер изменился за ночь?"

Цинь Янь заколебался и сказал: "Государь потерял лицо, потому что был изгнан Его Величеством. Даже в глиняном человеке все еще есть кровь (даже самый честный человек может разозлиться), не говоря уже о том, что он был воспитан госпожой Юнь."

"У Цинь Фэйруо был такой упрямый характер". Вдовствующая императрица Чжан непостижимо улыбнулась и сказала: "Если бы не этот характер, как она могла умереть так рано?".

Теперь, когда она стала старше, она часто вспоминала прошлое, и окружающие знали, что время от времени она разговаривает сама с собой.

Цинь Янь не ответил и помог ей выйти. Вдовствующая императрица снова сказала: "По вашему мнению, почему император изменился?".

"Я думаю, это потому, что он знает, что государыня-императрица занимается членовредительством и сумасшедшая, и когда он думает о последних двух годах раздора, его сердце смягчается". Цинь Янь сказал с чувством: "Этот слуга ясно помнит. В те времена Его Величество в первую очередь любил государыню-императрицу. В то время..."

Вдовствующая императрица Чжан переглянулась, и Цинь Янь на некоторое время замолчал.

Женщина безучастно смотрела на снег во дворе, вокруг нее витала атмосфера подавленности, а Цинь Янь стоял, опустив голову.

Через некоторое время вдовствующая императрица тихо сказала: "Айджия сделала его счастливым, не так ли?"

Цинь Янь молчал, вдовствующая императрица Чжан снова посмотрела на него и с улыбкой сказала: "Человек, которым он восхищался в молодости, любит его так сильно, чем он может быть недоволен".

Цинь Янь улыбнулся и мягко сказал: "Вдовствующая императрица очень права".

"Приготовься, Айджия собирается навестить наложницу Нин".

Когда вдовствующая императрица пришла в павильон Полной Луны, наложница Нин уже приняла лекарство и лежала на кушетке в оцепенении.

Услышав движение, она тут же встала, но вдовствующая императрица шагнула вперед, протянула руку и надавила ей на спину, вздыхая: "Дитя, зачем ты обидела императора?".

Теперь, когда это было упомянуто, слезы Нин Ру снова потекли: "Это была моя вина. Я сказала, что лорд-императрица ужасна".

"И это все?"

"Да", - всхлипнула Нин Ру, - "Я не должна была говорить это ему в лицо".

"Ты говоришь глупости". Вдовствующая императрица покачала головой и улыбнулась. "Ты забыла о его характере? Он - лорд-императрица, а ты - обычная наложница. Как ты можешь совершить такое преступление?"

"Я..." Нин Ру была полна обиды и могла только угрюмо произнести: "Его Величество любит его, естественно, он был прав".

"Разве это больно?" Вдовствующая императрица сказала: "Я знаю Его Величество лучше, чем вы, и у меня есть средства, которых нет у вас".

Нин Ру тоже не была глупой. Услышав глубокий смысл в словах вдовствующей императрицы, она неуверенно спросила: "Что имеет в виду вдовствующая императрица..."

Вдовствующая императрица погладила свои длинные волосы и тихо сказала: "Несмотря ни на что, он не сможет родить кронпринца. В этом дворце матери и сыновья всегда самые ценные".

Нин Ру подумала о Ли Ин, сглотнула слюну, подумала о Юнь Цинчи, снова сглотнула слюну и слабо сказала: "Я не смею".

"Ты не смеешь?" Вдовствующая императрица спросила, "Тогда что ты делаешь во дворце?".

Лицо Нин Ру побледнело. Да, если ты не смеешь, то что ты делаешь во дворце? Лучше найти молодого господина и стать ему хорошей женой.

Она крепко сжала пальцы, и вдовствующая императрица снова похлопала ее по плечу: "Он избил тебя ради господина императрицы. Хотя для тебя это опыт, это было действительно жестоко. Ты ведь девушка из благородной семьи".

Да, она была девушкой из благородной семьи. Сегодня ее наказали прилюдно. Она плакала, ее макияж размазался, это было неловко.

"Я слышала, что лорд-императрица попросил для тебя прощения?"

Виновник был тем, кто просил для нее пощады.

Нин Ру кусала губы, слезы ненависти переполняли ее глаза.

"Среди новых детей, которые вошли во дворец, Айцзя была наиболее оптимистична в отношении тебя. Ты красива и обладаешь хорошим темпераментом. Если ты сможешь зачать ребенка императора, то у тебя будет многообещающее будущее, и твоя семья последует твоему примеру. Как хорошая жена, твоя мать также будет пользоваться тем обращением, которого заслуживает хорошая жена".

Хотя ее мать была законной женой, отец Нин Ру не был к ней благосклонен. В конце концов, разве не потому, что она не могла родить сына? И хотя Нин И был сыном наложницы, отец поддерживал его и относился к нему так, как подобает законному сыну.

После ухода вдовствующей императрицы Нин Ру выпила горькое лекарство одним глотком, ее взгляд стал твердым.

Цинь Янь сопровождал лошадь и боковым зрением смотрел на сидящую в нем женщину. Вдовствующая императрица вдруг спросила: "Что ты хочешь сказать?"

"Этот слуга просто не понимает намерений вдовствующей императрицы".

Вдовствующая императрица не ответила.

Она не верила, что Юнь Цинчи действительно больше не волнует, как и не верила, что Юнь Цинчи действительно оставил все как есть. Если бы Юнь Цинчи не был сумасшедшим, Ли Ин не был бы с ним жестоким, а если бы он не был жестоким, он бы никогда не напал на семью Юнь.

Настоящие коллекционные предметы часто должны были увидеть многие люди, прежде чем их ценность была признана. Юнь Цинчи мог бы отправить фарфоровый сервиз прямо в особняк премьер-министра, но если мир не знает его ценности, то какой смысл дарить его? Подумав немного, он приказал кому-то отправить фарфор в Бачжэньчжу.

Он приказал: "Приглашайте людей посмотреть, а не продавать".

В этом кругу все знали репутацию Баженджу. Как только приглашения были отправлены, группа сотрапезников премьер-министра Юня пришла в ярость.

Сразу после утреннего заседания суда многие чиновники отправились на каретах в Бачжэньчжу.

Из-за технического несовершенства большинство фарфора, обжигаемого в наши дни, было очень грубым, а цвет был недостаточно чистым. Сокровища, за которые сражались великий полководец Цю и премьер-министр Юнь, были уже недосягаемы. Теперь, когда Бачжэньчжу специально передавал приглашения на осмотр вещей, естественно, изделия не были обычными.

Великий полководец Цю решил, что на этот раз он должен получить его. Как только он увидел премьер-министра Юня, он нахмурился. Они боролись друг с другом половину своей жизни, и ни один из них не собирался уступать.

Когда оба вошли в дверь, они долго толкали друг друга плечами, пока наконец не протиснулись внутрь. Неожиданно их места оказались рядом друг с другом. Премьер-министр Юнь нахмурился и сел с холодным лицом.

Великий командир Цю пробормотал: "Не повезло".

Премьер-министр Юнь взглянул на него, откинул рукава и повернулся к секретарю Хану.

Увидев это, главнокомандующий Цю отвернулся и встал лицом к секретарю Нин.

Кто-то подал чай, и вскоре управляющий магазином приказал кому-то вынести стеклянную коробку, таинственно прикрытую красной тканью.

В шумной комнате вдруг стало тихо, и Великий Командующий Цю спросил: "Когда это начнется?".

"Великий командир, успокойтесь. Когда придет господин Лян, мы сразу же начнем".

Премьер-министр Юнь сказал: "Вы имеете в виду господина Ляна Цюруна?".

"Именно."

Премьер-министр Юнь кивнул и погладил свою бороду, втайне думая, что поездка действительно стоит того. Лян Цюрон обладал уникальным видением в этом кругу, и у него всегда был глаз на лучший фарфор.

Ожидая прихода Лян Цюрона, они вдруг услышали звук подков. Все посмотрели на дверь.

Отряд сержантов с мечами быстро окружил всю резиденцию Бажэнь. Главнокомандующий Цю и премьер-министр Юнь посмотрели друг на друга, и когда они узнали форму этих сержантов, их лица исказились.

Лицо начальника магазина слегка изменилось, и он поспешно поприветствовал их с улыбкой: "Это, оказывается, губернатор Чжан".

"Управляющий Лю, - Чжан Сиюн вежливо махнул рукой и сказал: "Я слышал, что у Бачжэньчжу появилось новое сокровище. Мой отец попросил меня дать ему взглянуть, надеюсь, управляющий Лю будет снисходителен к нему".

Уголок рта управляющего магазина дернулся, когда он сказал: "Губернатор Чжан не знает, но этот прекрасный товар был прислан сюда молодым мастером только для просмотра, а не для продажи."

"Управляющий Лю, - похлопал его по плечу Чжан Сиюн, - в этом мире нет ничего, что не продается. Вы можете помочь мне передать сообщение этому человеку. Сколько бы это ни стоило, моя семья Чжан... может себе это позволить".

Великий командир Цю закричал: "Ты такой смелый!".

Чжан Сиюн был ошеломлен, как будто только что увидел его, и поспешно шагнул вперед, чтобы поприветствовать его: "Разве это не великий полководец Цю, а также господин премьер-министр Юнь".

Он взглянул на премьер-министра Юня и с улыбкой сказал: "Вы оба также цените этот недавно родившийся идеальный фарфор?"

"Мы здесь, чтобы посмотреть, неужели вы посмеете украсть его?!" Великий командир Цю в ярости ткнул пальцем. Взгляд Чжан Сиюна опустился. Премьер-министр Юнь сжал рукав великого полководца Цю и сказал: "Если старый маркиз Чжан действительно хочет просто взглянуть, почему бы ему не прийти сюда лично?"

"Премьер-министр Юнь не знает, позавчера мой отец случайно потянул спину. Старшая сестра послала к нему императорского врача, и тот велел отцу оставаться в постели, чтобы восстановиться".

Это упоминание вдовствующей императрицы было большим шагом. Мышцы лица великого полководца Цю дрогнули, а премьер-министр Юнь замолчал.

Видя это, на лице Чжан Сиюна появился слабый триумф. Он выпрямился и сказал: "Мой отец такой же преданный человек, как и все остальные здесь. Он хочет беречь это сокровище, но испытывает физические неудобства. Я уверен, что все его понимают".

Премьер-министр Юнь сказал: "Поскольку владелец этого фарфора пригласил нас просто посмотреть, он, вероятно, не испытывает недостатка в серебре. После того, как Старый Маркиз посмотрит, я надеюсь, что фарфор можно будет вернуть в целости и сохранности."

"Конечно."

Чжан Сиюн шагнул вперед и раскрыл красную ткань, и все встали, чтобы посмотреть. Но мужчина нагло улыбнулся, взял деревянный ящик, запечатал его и сказал: "Я ухожу на пенсию".

Он сел на лошадь, и один из его подчиненных тут же спросил: "Если владелец этой вещи найдет ее, ты действительно хочешь ее вернуть?".

"Вернуть?" Чжан Сиюн громко рассмеялся: "Все, что входит в ворота особняка маркиза Чжана, естественно, принадлежит особняку маркиза Чжана. Кто посмеет просить об этом?".

В Бачжэньчжу было облако печали и несчастья.

Все они прекрасно знали, что этот фарфор больше не принадлежал его бывшему владельцу.

Если только он не был более могущественным, чем вдовствующая императрица.

Когда этот случай дошел до ушей Юнь Цинчи, было уже за полдень. В это время он сидел на корточках в цветочной комнате и возился с цветами и растениями. Когда он услышал это, он был поражен: "Вы имеете в виду, что Чжан Сиюн, младший брат вдовствующей императрицы, забрал мой фарфор".

Цзинь Хуань кивнул с грустным выражением лица: "Управляющий магазином сказал, что, если вы хотите получить деньги, вам нужно пойти в особняк маркиза Чжана".

"Разве я не сказал, что не буду его продавать?"

"Это..."

Юнь Цинчи понял. После того как Ли Ин взошел на трон, он постоянно передавал власть семье Чжан по наущению вдовствующей императрицы. Теперь его дяди захватил почти треть войск города Шаньян. Если бы фарфоровый сервиз действительно принадлежал обычному человеку, как бы он осмелился пойти в особняк маркиза, чтобы попросить его.

Даже если бы он попытался, семья Чжан, захотев монополизировать что-то, никогда бы от этого не отказалась. Что касается цены, то последнее слово было за ними.

Хорошо.

Он хотел избавиться от семьи Чжан, но беспокоился, что не сможет найти выход. Теперь они совершили ошибку и предоставили ему возможность.

Юнь Цинчи отложил совок и сказал: "Иди во дворец Цзяншань и спроси, есть ли у Его Величества время зайти".

Это было действительно интересно.

Поскольку у Ли Ина было намерение разыграть перед ним привязанность, Юнь Цинчи собирался проверить, насколько далеко он зайдет и чью сторону примет, когда семья Чжан будет явно неправа.

Если выступление Ли Ина было недостаточно хорошим, не стоит винить его за то, что он сбросил свою лицемерную маску.

Вскоре Цзинь Хуань вернулся с эскортом Ли Ина.

Снежинки кружились у дворца Чаоян, когда император встал с кресла. Не дожидаясь, пока кто-нибудь доложит, он быстро прошел в парадный зал.

Парадный зал был пуст.

Служанка принесла чай и воду и почтительно сказала: "Его Величество Государь Императрица принимает ванну в теплом павильоне. Пожалуйста, подождите минутку".

Ли Ин спокойно сел.

Лю Цзыру несколько раз взглянул на него и не мог не сказать: "Ваше Величество, сначала снимите плащ".

Ли Ин молча встал и передал плащ своему подчиненному, затем подошел к печке, чтобы согреть свое тело.

Юнь Цинчи должен быть теплым и мягким, когда он вернется позже. Ли Ин боялся, что он напугает его, если будет полон холодной ауры.

Наконец он был согласен, простил ли он его?

Ли Ин терпеливо и сдержанно ждал, глядя на золотистые струйки углей в печи.

Все его тело непроизвольно напряглось.

"А Ин."

Голос Юнь Цинчи был очень чистым, божественным, как крик феникса над девятью небесами.

Ли Ин повернулся, чтобы посмотреть.

Молодой человек был одет в белое, его длинные волосы рассыпались по плечам, а лицо, словно нефрит и орхидеи, было ярким, как весна. Капелька влаги на бровях и в глазах была похожа на бледно-голубую каплю, упавшую в воду и задержавшуюся на кончике человеческого сердца.

Сердце Ли Ина вдруг резко сжалось.

Его глаза увлажнились, он медленно встал и сказал: "Я слышал, что ты звал меня".

Юнь Цинчи кивнул и пошел вперед.

От водяного пара на его теле и запаха свежей сапонарии у Ли Ина перехватило дыхание, а горло внезапно сжалось: "Но что случилось?"

Юнь Цинчи остановился перед ним и посмотрел на него, его глаза были ясными и невинными. Он выглядел чистым и безобидным.

"Что?" Он был недоволен: "Разве я не могу искать тебя, даже если все в порядке?"