Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 45

Глава 45

Юнь Цинчи неуверенно посмотрел на кинжал, затем на Ли Ина, его разум на мгновение помутился.

"Ты специально пришел, чтобы разозлить меня?"

В это время Ли Ин, конечно же, не стал бы специально злить его. Он был серьезен. Учитывая экстремальный темперамент Юнь Цинчи, если бы ему позволили поднять осколки, он неизбежно порезал бы руку. Кинжал был самым безопасным инструментом.

"Ты сказал мне успокоиться и подумать о наших отношениях. Я подумал об этом", - сказала Ли Ин. "А Си, я верю, что никто в этом мире не знает тебя лучше меня, и никто не знает, чего ты хочешь лучше меня".

Юнь Цинчи оттолкнул его и повернулся обратно к дивану.

Ли Ин постоял немного, а затем медленно пошел за ним. Он положил кинжал рядом со своей рукой и сказал: "Я могу дать тебе время, ты можешь расслабиться, тебе не нужно торопиться, чтобы решить этот вопрос".

Юнь Цинчи возмутился.

"Если ты думаешь, что я не гожусь, можешь попробовать кого-нибудь другого... Я буду ждать тебя".

Как только прозвучали эти слова, Юнь Цинчи вдруг поднял глаза. Он некоторое время смотрел на бледное лицо Ли Ина, а затем сказал: "Скажи мне, ты использовал какие-то особые средства, чтобы возродиться?".

Ли Ин молчал.

"Ты заплатил какую-то цену, и поэтому ты должен быть со мной?"

"Есть ли разница?" сказал Ли Ин: "Главное — это твое отношение. Если я тебе совсем безразличен, то даже если я действительно заплатил какую-то цену, ты будешь считать, что я пристаю к тебе из-за цены".

"Ты не поверишь, что я люблю тебя, ты не поверишь, что ты у меня в сердце, ты не поверишь мне...". Его дыхание казалось сбитым: "Я больше никогда не совершу ошибку".

Мысли Юнь Цинчи были очевидны, и он стал еще более жалким: "Раз ты все знаешь, то я прогоню тебя сейчас, а это значит, что ты мне безразличен".

"Но я все еще хочу бороться за тебя, - сказал Ли Ин, - дай мне еще немного времени, и дай себе еще немного времени. Давай подумаем об этом, хорошо?".

"Но ты мне больше не нравишься, я больше не люблю тебя". сказал ему Юнь Цинчи: "Юнь Цинчи, который любил Ли Ина, умер. Ли Ин, разве ты не знаешь это очень хорошо? Сколько бы ты ни делал, Юнь Цинчи, который мог бы понять тебя, уже убит тобой".

Ли Ин внезапно почувствовал головокружение.

Его тело постепенно адаптировалось к боли, но слова Юнь Цинчи все еще могли заставить его чувствовать агонию. Опираясь одной рукой на край кровати, он тяжело сел, тяжело и сдержанно дыша.

Его лоб был прижат к краю кровати, а пальцы бессознательно сжались, сжимая простыни в скомканный беспорядок.

Юнь Цинчи поджал губы, протянул руку, чтобы помочь ему, и сказал: "Если ты плохо себя чувствуешь, возвращайся во дворец к врачу".

"Я не... Ах Си, не отказывай мне так поспешно, хорошо?"

Он поднял лицо, его глаза были влажными и глубокими, как будто он тихо умолял: "Не спеши бросать меня".

Юнь Цинчи отдернул руку.

Он потянулся, чтобы взять ночную жемчужину у изголовья кровати, коснулся ее и сказал: "Скажи мне, ты, случайно, не использовал какое-то заклинание, чтобы попасть сюда?"

"...кто-то дал мне лампу". Ли Ин моргнул мокрыми ресницами и сказал: "Он сказал мне, что если свеча станет красной, то я смогу вернуться в прошлое".

"Как ты можешь заставить свечу стать красной?"

"Используй кровь в качестве воска". Ли Ин опустил глаза и сказал: "Он сказал, что если быть достаточно искренним, то свет обязательно станет красным".

Как насчет того, чтобы разрезать свою плоть и скормить ее змее? Юнь Цинчи сжал пальцы, но не спросил, а спросил: "Ты видел, как свет стал красным?".

"Я не видел."

Юнь Цинчи был ошеломлен и ничего не понимал. Как он сюда попал?

Он немного поколебался и сказал: "Ли Ин, ты знал, что я смогу переродиться?".

"Я не знал". Ли Ин не стал ему лгать: "Все, что я помню, это то, что я хотел вернуться в то время, чтобы изменить прошлое. Я не знаю, почему ты слишком...... твое перерождение не должно иметь ничего общего со мной, и тебе не нужно испытывать психологическую нагрузку из-за этого."

Выражение Юнь Цинчи было сложным, его взгляд постепенно снова стал свирепым: "Не волнуйся, даже если ты действительно сделаешь что-то для меня, я не буду тебе благодарен. Это то, что ты должен был сделать. Без тебя я бы прожил очень хорошую жизнь. Очень хорошо, очень хорошо!"

Он сердито отвернулся и лег, решительно закрыв глаза.

"Прости меня, А Си".

"Уходи!"

Сделав еще несколько вдохов и прижав бледные пальцы к краю кровати, мужчина спокойно встал и сказал: "Отдел Цин недавно прислал какие-нибудь новости?"

"Ты переродился, тебе все еще нужен Отдел Цин?"

"Отдел Цин всегда был очень важен".

"Понятно..." Юнь Цинчи сделал паузу и сказал: "Если будут новости, я пошлю кого-нибудь передать их тебе".

Позади него не было никакого движения. Юнь Цинчи обернулся и сказал: "Почему? Ты все еще боишься, что я спрячусь... что я не сообщу о чем-то?".

За ним никого не было, и слова Юнь Цинчи стали тонкими, как комариный писк.

Так быстро все прошло.

Он долго не мог уснуть.

Он верил, что слова Ли Ин были правдой. Хотя он и скрывал некоторые ужасные вещи, вещи во сне, очевидно, были тем, что он пережил. Юнь Цинчи чувствовал себя очень странно. Если Ли Ин никогда не желал, чтобы он переродился, то как он мог переродиться?

Может быть, алхимик, которого пригласил Ли Ин, был в хорошем настроении и проводил акцию "купи одного – получи еще одного бесплатно"?

Но возможно ли это? Если Ли Ин хотел вернуться в прошлое, чтобы восстановить их отношения, то не означало ли его появление здесь, что они не смогут поладить?

Кто заставил его переродиться?

Юнь Цинчи был озадачен.

Он не стал вдаваться в подробности этого вопроса. Недолго думая, он последовал за своими братьями, чтобы каждый день навещать друзей.

Раньше у Юнь Цинчи не было друзей, и он всегда чувствовал, что все смотрят на него с презрением, но теперь, когда его разум был спокоен, он вдруг обнаружил, что в этом мире есть много людей, с которыми легко найти общий язык.

Погода по-прежнему была очень холодной. Озеро замерзло, и офицеры и солдаты патрулировали вокруг него взад-вперед, чтобы не допустить, чтобы люди играли со льдом и не устроили трагедию.

Юнь Цинчи надкусил засахаренный боярышник и последовал за своими братьями. Он каждый день бродил по улицам и переулкам и был очень доволен тем, что его каждый день кормили закусками.

Это были счастливые дни, о которых он и не думал, когда был с Ли Ин.

Если бы он знал это раньше, то не вошел бы ни в один дворец. Быть денди в особняке премьер-министра было гораздо более счастливой жизнью.

"Ешь меньше кислой пищи". Кто-то протянул ему бамбуковую чашку со снежными клецками из красных бобов, размоченными в сладком супе. Линь Хуайцзинь приходил к нему день за днем с тех пор, как вернулся домой. Он был в хороших отношениях со своим вторым братом и заботился о Юнь Цинчи на протяжении всего пути.

Юнь Цинчи бросил недоеденные засахаренные боярышники четвертому брату, взял чашку и отпил сладкий суп, сказав: "Спасибо, маленький маркиз".

"Завтра будет праздник фонарей. Будет много речных фонарей. Не хотите ли вы пойти вместе?"

Конечно, Юнь Цинчи без колебаний кивнул, а его второй брат также сказал: "Во время Праздника фонарей дома делать нечего".

"Я должен быть более занят, когда вы все свободны", - сказал Юнь Цинцзюэ: "Чем больше фестиваль, тем больше внимания военные должны уделять безопасности. Мне придется пойти в казарму".

"Третий брат много работал", - сказал Юнь Цинчи. Юнь Цинцзюэ потер голову и добавил: "Пусть второй брат и четвертый брат сопровождают тебя".

"Хорошо!" Юнь Цинчи сверкнул глазами.

Позади него, вдалеке, стоял человек в обычной черной одежде и нефритовой короне, его осанка была прямой, как сосна. Черные волосы придавали его лицу особую бледность. На его плечах был накинут плащ из серой лисы, а в руке он держал короткий кнут. Его глаза торжествующе смотрели на Юнь Цинчи.

Кто-то тихо подошел к нему: "Господин, пора отправляться в путь".

Ли Ин повернулся и, не оглядываясь, исчез в толпе.

В этот момент Линь Хуайцзинь тихо спросил Юнь Цинчи: "Завтра праздник фонарей, придет ли Его Величество, чтобы найти тебя?"

"Ни в коем случае", - беззаботно ответил Юнь Цинчи: "В последнее время он должен быть очень занят".

Юнь Цинчи не видел его уже много дней, и догадался, что, вероятно, именно разговор той ночью заставил Ли Ина отступить.

Вот это парень! подумал Юнь Цинчи, - только что он отступил. В то время он уже давно преследовал Ли Ина и все больше и больше расстраивался.

Однако хорошо, что Ли Ин не стал его донимать. Когда они успокоятся, Юнь Цинчи снова предложит мирно разойтись. Тогда Ли Ин, скорее всего, согласится.

Следующая ночь.

Юнь Цинчи не в первый раз был на Празднике Фонарей, но впервые его не сопровождал Ли Ин. Как бы поздно ни было, пока длился праздник фонарей, Ли Ин надевал повседневную одежду и выходил с Юнь Цинчи на прогулку. Каждый год они вместе запускали фонарики по реке, а потом шли отгадывать загадки. Ли Ин часто следовал за ним, неся несколько фонарей, наблюдая, как он ест и пьет, и иногда откусывая от его закуски. Его темные глаза переполнялись нежным довольством.

Каждый год они делали это.

Даже если они ссорились накануне, то, пока шел праздник фонарей, Ли Ин брал на себя инициативу, приходил к нему с фонарем и говорил: "После праздника ты можешь снова злиться".

Это было его обещание Юнь Цинчи.

В первые годы, после смерти матери, Юнь Цинчи встречал Новый год во дворе один, а Ли Ин должен был встречать Новый год во дворце. Они могли только смотреть на фейерверки в одном и том же небе с разных мест.

На третий день Нового года, когда ему было девять лет, Ли Ин пришел к нему и сказал: "Хотя я не могу сопровождать тебя на Новый год, я могу сопровождать тебя на Праздник фонарей".

"Фестиваль фонарей?"

"Во время праздника фонарей народ очень оживляется. Я обещаю тебе, что буду сопровождать тебя на Праздник фонарей каждый год".

Юнь Цинчи не очень-то ему поверил: "Правда?"

Ли Ин долго смотрел на него и тихо сказал: "Правда".

В последующие двадцать лет Ли Ин никогда не нарушал своего обещания в этом вопросе. Независимо от того, насколько яростно они ссорились накануне, Ли Ин всегда сопровождал его с фонарями в этот день. Они ходили по всем улицам и переулкам Шаньяна и покупали много пирожных и фруктов, чтобы он мог перекусить, когда они вернутся во дворец.

Юнь Цинчи помнил, как однажды спросил его: "День Праздника фонарей очень важен для тебя?".

Похоже, что в их прошлой жизни он приходился на тот же день. После того, как Юнь Цинчи во что бы то ни стало удалось вернуться во дворец, они стояли у реки. Юнь Цинчи смотрел на него, а Ли Ин смотрел на фонари в реке.

Он долго молчал, потом повернулся и сказал Юнь Цинчи: "Поверь мне, я постараюсь сделать все, что в моих силах".

Ли Ин был полон мыслей. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но остановился. Однако Юнь Цинчи улыбнулся и внезапно бросился к нему. Он вспомнил, как крепко целовал лицо Ли Ина: "Я знаю, что у А Ина еще много дел, поэтому я уже очень доволен".

Ли Ин отпустил фонарь в его руке и медленно и сдержанно обнял его.

Юнь Цинчи сказал ему: "Спасибо, А Ин".

Губы Ли Ина коснулись его уха, и он очень тихо сказал: "Мне жаль".

Юнь Цинчи услышал это, но сделал вид, что ничего не услышал.

Ночной вид Шаньяна был очень красив, а фестиваль фонарей был еще более впечатляющим. Юнь Цинчи не любил плавать с фонариками. Он плавал с ними только когда был совсем маленьким, потому что для него это было в новинку. Позже, когда он вырос, он понял, что фонари бесполезны. Те, кто должен прийти, придут, а те, кто не может остаться, всегда не смогут остаться.

К счастью, его братьям это тоже не нравилось, поэтому Юнь Цинчи следовал за ними по улицам и переулкам, весело проводя время за едой и наблюдениями.

Найдя ресторан с барбекю, Юнь Цинчи начал задыхаться. Линь Хуайцзинь протянул руку, чтобы погладить его, и сказал: "Ты сегодня долго играл, надо было раньше сказать, что тебе неудобно".

"Нет ничего неудобного". При этом дыхание Юнь Цинчи казалось хриплым и напоминало хриплое "хо-хо".

Юнь Цинсяо быстро сделал серьезное выражение лица, прижал его к груди и сказал: "Не ешь, пойдем к врачу".

"Нет, я просто передохну".

"Не суетись и поторопись".

Юнь Цинчи слегка наморщил нос, не только из-за их внезапной заботы, но и от едва уловимого смущения. Он чувствовал, что нарушил всеобщее веселье, и это не было его первоначальным намерением. Из-за того, что он испортил атмосферу, он чувствовал себя немного обиженным.

Юнь Цинсяо, не говоря ни слова, поднял его и сказал: "Вы пока оставайтесь здесь, а я отнесу его".

Сегодня все были счастливы, и он тоже. Толпа была забита, шум пульсировал в ушах, и будь то его братья или Линь Хуайцзинь, они не проводили много времени вместе, поэтому было логично, что они не заметили его состояния.

Юнь Цинчи почувствовал сожаление: "Прости меня, второй брат".

"О чем ты говоришь?" отругал его Юнь Цинсяо.

Юнь Цинчи опустил ресницы.

Он не привык к такому обращению со стороны родственников.

В этот момент он неизбежно подумал о Ли Ин, который был с ним столько лет.

Казалось, что рядом с Ли Ином он мог быть беспринципным, мог без страха посягать на его достоинство, мог побеспокоить его, чтобы он сделал все сам и чувствовал себя при этом комфортно. И он мог издеваться над ним и унижать его, как тот того заслуживал.

Понятно, что он без колебаний раскрыл перед Ли Ином всю свою скверну, но ему было стыдно показать хотя бы часть своей уязвимости перед братьями.

Когда Ли Ин обращался с ним немного плохо, он чувствовал, что небо вот-вот рухнет. Если бы Ли Ин не заметил сегодня рецидив его травмы, Юнь Цинчи снова бы с ним поссорился.

Но с его братьями это казалось естественным.

Ли Ин был очень плохим, очень, очень плохим, и это правда, что Юнь Цинчи его ненавидел. Но иногда он действительно был очень хорошим.

Например, он никогда не забывал о травме Юнь Цинчи.

Пока Юнь Цинчи был с ним, он обязательно спрашивал время от времени: "Не хочешь ли ты отдохнуть?".

Но сейчас ему нужно было выкинуть все, что связано с Ли Ином, все его хорошее и все плохое.

Выбросить далеко-далеко.

Выбросить туда, где он больше не сможет его увидеть и не сможет найти.