Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 46

Глава 46

Как только Юнь Цинсяо вышел из ресторана с Юнь Цинчи на спине, кто-то остановил их.

"Лорд Императрица". Юнь Цинчи узнал в нем человека из императорского госпиталя. Прежде чем он успел задать какие-либо вопросы, мужчина сказал: "Его Величество прислал этого слугу. Зная, что Ваше Величество следует за двумя своими братьями, он беспокоился, что лорд императрица будет слишком счастлив во время праздника фонарей и забудет о своей старой травме. Поэтому он велел мне вовремя лечить вас, если что-то будет не так".

Братья Юнь были ошеломлены, и Юнь Цинсяо посадил Юнь Цинчи в припаркованную в стороне карету, сказав: "Спасибо за ваши хлопоты."

"Господин Юнь, добро пожаловать".

У Юнь Цинчи измерили пульс, и старый врач-евнух сказал мягким тоном: "К счастью, ничего серьезного. Этот старый слуга напишет рецепт, а господин императрица может достать ингредиенты и отвар для употребления."

Он отправился писать, не забыв проинструктировать: "Погода еще не потеплела, а вы с вашей травмой не можете переносить холод. В эти дни вы должны хорошо отдохнуть дома и восстановиться. Если выйдете играть, будьте осторожнее".

Рецепт был передан Юнь Цинсяо; старый евнух-врач посмотрел на ресторан барбекю, где они собирались поесть, и сказал: "Здесь дымно и жарко, и госпоже императрице лучше не есть что-то слишком жирное в течение следующих нескольких дней".

Юнь Цинчи только сухо кивнул.

После того, как врач отослал Юнь Цинсяо, Юнь Цинчи почувствовал слабую боль в ране. Он поднял руку и нажал на нее, но, увидев, что второй брат вернулся, быстро прекратил свое действие.

"Я пойду поздороваюсь с ними, а потом мы пойдем домой".

"Я могу вернуться сам".

"Подожди." Юнь Цинсяо обернулся и увидел, что занавес поднялся. Линь Хуайцзинь тоже вышел и сказал: "Я только что видел доктора Суна сверху. Как дела, все серьезно?"

"Ничего страшного, просто здесь слишком сильные испарения, и он не может есть здесь, когда у него только что был рецидив. Я как раз собирался отвезти его домой".

"Как насчет того, чтобы отпустить меня..."

Линь Хуайцзинь встретил пытливый взгляд Юнь Цинсяо и проглотил слова.

Юнь Цинсяо выглянул из кареты; его белое нефритовое лицо стало менее резким и более нежным, и приятным. Линь Хуайцзинь криво улыбнулся и сказал: "Почему бы вам не присесть там, а мы принесем что-нибудь приготовленное и спустим к вам?"

"Если у тебя травма, то меньшее количество еды на некоторое время не является большой проблемой, ты сможешь компенсировать это, когда поправишься", - сказала Юнь Цинсяо, глядя на Юнь Цинчи.

Тот лишь кивнул в знак согласия.

Юнь Цинчи попрощался со всеми и пошел домой. Премьер-министр Юнь приказал на кухне дать ему миску безвкусных вонтонов. Он немного поел, выпил лекарство и рано лег спать.

Ему все еще снился подземный дворец, но он не видел Ли Ин из своей прежней жизни. Можно было предположить, что он действительно долгое время находился в экспедиции.

Юнь Цинчи лежал в оцепенении, смутно чувствуя, что Ли Ин должен прийти сегодня вечером. Поскольку он послал к нему доктора Суня, тот должен знать о рецидиве старой травмы и не преминет прийти.

Размышляя так, Юнь Цинчи несколько раз просыпался посреди ночи, но в комнате было тихо. Не было слышно посторонних звуков, и не было запаха агарового дерева, свойственного Ли Ин.

Не только в ту ночь, но и в последующие несколько дней Ли Ин не появлялся.

Когда старая рана перестала болеть, Юнь Цинчи встал рано. Он вышел со двора и неожиданно увидел, что его отец практикует кулачный бой. Он подсчитал дни и спросил: "Почему отец не пошел сегодня в суд?".

Премьер-министр Юнь убрал кулак, повернулся, чтобы посмотреть на него, и сказал: "Его величество в последнее время плохо себя чувствует, и суд был закрыт в течение месяца. Почему? Разве ты не был с Цинсяо каждый день, разве он не сказал тебе?"

"Нет." Юнь Цинчи инстинктивно спросил: "Ли Ин болен? Чем он заболел?"

"Послушав господина Лю, кажется, ничего особенного". Премьер-министр Юнь посмотрел на него и сказал: "Если ты беспокоишься, сходи во дворец и посмотри".

"О чем мне беспокоиться?" Юнь Цинчи нахмурился и сказал: "Я просто беспокоюсь, что, если он умрет от болезни, не смогу ли я отделиться?"

Премьер-министр Юнь сделал глоток чая и задумчиво кивнул.

Юнь Цинчи вдруг почувствовал неладное: "Он болен, почему ты совсем не волнуешься?".

Как вспомогательный советник, его отец всегда очень ценил здоровье Ли Ина, а сейчас он был так спокоен... Юнь Цинчи поднял брови и сказал: "Что он натворил?".

Премьер-министр Юнь рассмеялся, махнул рукой и жестом пригласил его сесть за каменный стол. "Его Величество сказал, что он болен и закрыл двор на месяц, но на самом деле он покинул Шанъян, сказав, что собирается лично заняться важным делом. Но он не сказал, чем именно. Он только сказал мне и твоему третьему брату, чтобы мы больше следили за передвижениями семьи Чжан".

Юнь Цинчи не беспокоился об этом. Теперь он и семья Юнь были едины. Пока Ли Ин не нападет на семью Юнь, они будут в безопасности. Если бы он захотел сделать какое-либо движение, его отец не преминул бы заметить.

В тени деревьев было прохладно и приятно. На этот раз Юнь Цинчи понял, что может так комфортно жить с отцом и братьями.

Он сказал: "Погода становится теплее, поэтому завтра я пойду в другой двор".

"Персики в саду, посаженные твоей матерью, скоро зацветут, верно?"

"Да, я хожу туда жить каждый год. Кстати, я присмотрю за двором, может быть, что-то нужно подправить. Я хочу сохранить все как есть".

На следующий день, поболтав с отцом, Юнь Цинчи перешел в другой двор. Поскольку он делал это каждый год, двор всегда охраняли слуги.

Он должен был признать, что за эти двадцать лет Ли Ин занял почти все уголки его жизни, и даже в этом дворе повсюду была его тень.

Юнь Цинчи часто вспоминал сцену, где Ли Ин отрезал плоть и скормил змее. Хотя он и говорил себе, что Ли Ин хотел вернуться в прошлое только потому, что сам сожалел об этом, а цена, которую он заплатил, была заслуженной и не имела к нему никакого отношения...

Но он все равно чувствовал, что действия Ли Ина были слишком безумными.

Эта сцена была запечатлена в его сердце.

Помимо того, что Ли Ин скрывал отрезание своей плоти и кормление змеи, что еще скрывал Ли Ин? Его недавнее состояние было явно неправильным. Имело ли это какое-то отношение к условиям возвращения?

Однажды ночью в середине февраля во дворе появилась группа людей в черном. Кто-то сошел с места и постучал в дверь. Привратник открыл дверь и вздрогнул от представшего перед ним зрелища.

Но он быстро узнал стоявшего там человека: "Ваше Величество...".

"Откройте дверь и впустите карету".

Открыв дверь, привратник велел служанке позвать Юнь Цинчи, но Ли Ин остановил его и сказал: "Пусть сначала отдохнет".

Стражники помогли выйти из кареты окровавленному человеку, и прошло немного времени, прежде чем кто-то привел врача.

Движения снаружи потревожили Юнь Цинчи. Он открыл глаза и смутно услышал, как скрипит и открывается дверь в соседней комнате, а также шепот.

Он потрогал ночную жемчужину, которую носил с собой, засунул ее обратно, затем встал с кровати и прислонился к двери, чтобы прислушаться.

Через некоторое время он услышал, как Ли Ин что-то небрежно приказывает, и почувствовал облегчение. Он сразу же открыл дверь и сердито сказал: "Почему у вас... так много людей?".

Ли Ин стоял перед дверью в боковую комнату и смотрел на него, его фигура была стройной, свет свечей тусклым, а лицо скрыто в темноте.

Юнь Цинчи на мгновение опешил, отошел на несколько шагов и недовольно сказал: "Почему ты здесь?".

"Твой старший брат, я привел его".

Юнь Цинчи был поражен. Он быстро обошел Ли Ина, нетерпеливо бросился в боковую комнату и увидел на кровати мужчину без сознания.

Его фигура была истощена, на теле повсюду были шрамы, очевидно, он перенес какие-то пытки.

Юнь Цинчи не знал его, но раз Ли Ин сказал, что это его старший брат, значит, так оно и есть.

Он постоял в растерянности некоторое время, затем снова вышел, заикаясь: "Он, он..."

"Не волнуйся, ему просто нужно восстановиться, он вне опасности".

"Ты, ты ездил в Бейчен?"

"Это был обмен". сказал Ли Ин: "Я приказал кому-то послать ему письмо, чтобы он не действовал необдуманно, но я не ожидал, что Бэйчэн к тому времени уже нацелился на твоего старшего брата. К счастью, я поймал Руан Ляня, и мы смогли использовать его для обмена".

Руан Лянь обладал особой личностью. Даже если бы Бэйчэн больше не хотел его, они бы никогда не позволили Стране Цзин убить его, потому что, когда дело будет раскрыто, окажется, что королевская семья слишком безжалостна, и им придется успокаивать народ.

"Ты, ты пришел лично, если твоя личность будет раскрыта..."

"Я обещал тебе, что обязательно приведу твоего старшего брата домой". Ли Ин посмотрел на него и сказал: "Я не смогу спать спокойно, если не сделаю этого".

Юнь Цинчи открыл рот и через некоторое время сказал: "Тогда суд..."

"Не волнуйся, я позабочусь об этом". Ли Ин продолжал смотреть на него, затем сказал мягким голосом: "Я привел твоего брата. Мы можем не расставаться?"

Юнь Цинчи не ожидал, что он внезапно упомянет об этом. Он расширил глаза и резко отреагировал: "Конечно, нет, неужели ты думаешь, что я шучу?"

"Я тщательно все обдумал, и ответ - нет".

"Ты такой властный". Юнь Цинчи сказал: "Эгоистичный призрак".

Он оглянулся на своего старшего брата, затем прошел в свою комнату и приказал: "Перенеси все эти угли в боковую комнату".

Юнь Цинчи не знал, что Ли Ин положит его старшего брата здесь. В боковой комнате было холодно. Сейчас погода казалась теплее, но ночью температура быстро падала. Он беспокоился, что Юнь Цинчжи замерзнет.

Прежде чем войти в свою комнату, он снова позвал Ли Ина: "Иди сюда".

Он открыл шкаф и сказал Ли Ину: "В этом дворе мало людей, поэтому, пожалуйста, Ваше Величество, помогите мне принести постельное белье".

Ли Ин взял протянутое ему одеяло. Юнь Цинчи взял свою горелку для благовоний и тоже отнес ее в боковую комнату.

Увидев это, императорский врач улыбнулся и сказал: "Благовония не нужны, сейчас он в них не нуждается."

"Я вижу, что у него много ран на теле, это должно быть очень больно, разве он не будет плохо спать?"

Ли Ин отложил одеяло, поднял глаза, чтобы увидеть его обеспокоенное выражение, спокойно выпрямил спину и сказал: "Нет, его раны столько лет затягивались кровью, эта травма - пустяк."

"Это не тебе больно. Ты одеваешься в парчовые одежды и сладострастно ешь целыми днями, откуда тебе знать, что значит не спать из-за боли?"

Ли Ин не ответил.

Но доктор уже сказал "нет", и Юнь Цинчи отнес благовония обратно. Ли Ин последовал за ним, посмотрел, как он укладывает вещи на место, и сказал: "Почему бы тебе не сжечь земляного дракона?".

"Я думал, что уже ранняя весна и он мне не нужен. Достаточно древесного угля".

После внезапного приезда Юнь Цинчжи уголь перенесли в его комнату, и она быстро остыла.

Ли Ин позвал Инси и сказал: "Иди в боковую комнату, возьми несколько кусков угля и снова зажги его".

Затем он снял свой плащ и накинул его на Юнь Цинчи. Юнь Цинчи оттолкнул его и сказал: "Мне это не нужно".

Он отошел за ширму. Рядом с его кроватью стояла маленькая угольная печь. Юнь Цинчи протянул руки, чтобы согреться. Когда он заметил, что Ли Ин снова приближается, он недовольно сказал: "Моего брата уже доставили, так что собирайся. Ты уже месяц не появлялся в суде, было бы странно, если бы никто тебя не подозревал".

Ли Ин остановился перед маленькой печкой, положил руки на колени и медленно опустился на корточки, протягивая руки к огню рядом с собой.

По непонятной причине Юнь Цинчи почувствовал, что каждое движение Ли Ина казалось сдержанным, неописуемо странным и медленным, гораздо менее спокойным, чем раньше.

Он посмотрел на левую руку Ли Ина и сказал: "Что? Травма на предплечье еще не зажила?".

"Уже намного лучше".

Ли Ин сидел на корточках на земле и, казалось, не хотел двигаться. Под глазами у него были зеленые тени, а на бледном лице читалась неописуемая усталость. Он сказал: "Я просто слишком долго бежал и немного устал".

"Не притворяйся, что жалеешь меня". Юнь Цинчи сказал: "Мой старший брат страдал ради страны вашей семьи Ли. Он все еще без сознания и почти потерял свою жизнь, а ты только что совершил путешествие, какое у тебя лицо, чтобы прийти и заявить о своих заслугах?"

Он был бесцеремонен в своем сарказме, но Ли Ин не стал с ним спорить. "Поскольку человек был передан вам, я должен убедиться, что он в безопасности. Когда он очнется, я уйду".

В комнате воцарилась тишина.

Иньси быстро разжег уголь и положил его в печь. Горящий уголь был бездымным и лишь изредка издавал легкое потрескивание.

Ли Ин взял на себя инициативу нарушить тишину: "Иди спать, я подожду и позову тебя, когда он проснется".

"Это мой брат, как я могу спать?" Юнь Цинчи посмотрел на тени под глазами Ли Ина, отвел взгляд и снова посмотрел, в итоге не смог сдержаться. "Почему бы тебе просто не вернуться во дворец, с такими глазами господин Лю снова расстроится, когда увидит это".

Ресницы Ли Ин слегка дрогнули, и он поднял глаза, чтобы посмотреть на него.

Выражение Юнь Цинчи было неопределенным, его глаза были холодными и безразличными. Что тут было смотреть, он беспокоился о суде, а не о своем здоровье.

Ли Ин снова уперся руками в колени, выпрямился, подошел и сел рядом с ним.

Его дыхание было неглубоким и немного неустойчивым: "Могу ли я переночевать с тобой одну ночь?"

Юнь Цинчи замер на мгновение, посмотрел на него с отвращением и великодушно сказал: "Хорошо, ложись".

Получив разрешение, Ли Ин немного расслабился. Он снял ботинки, носки и халат и спокойно лег на кровать Юнь Цинчи.

Затем он протянул руку и осторожно коснулся уголка одежды Юнь Цинчи, слегка надавив на него указательным пальцем, не решаясь взять его в руку.

Возможно, сидеть у кровати было слишком холодно. Юнь Цинчи поднял ноги и накрыл их одеялом.

Ли Ину пришлось отнять пальцы и заставить себя закрыть глаза.

Он заснул, но Юнь Цинчи не мог заснуть. Он дышал в ладони и просил Цзинь Хуана позвать его, как только что-то случится в соседней комнате, а также попросил принести еще одно одеяло. Как раз когда он собирался накрыть Ли Ина, он обнаружил, что на его висках выступили мелкие бисеринки пота.

...... Чтобы так потеть ночью, его тело должно быть жарким.

Юнь Цинчи с завистью положил на него ногу, а тот, словно осознавая это, бессознательно протянул руку, чтобы обхватить его ногу.

Его ладонь оказалась не такой горячей, как думал Юнь Цинчи, а даже немного холодной.

Кто знал, какого он был телосложения.