Онлайн чтение книги Одержимый шоу не стоит на месте The Obsessive Shou Moves On
Одержимый Шоу Не Стоит На Месте Глава 38

Глава 38

Карету Юнь Цинчи вывели из дворца; широкая и устойчивая, она неслась как ветер по официальной дороге.

Когда он подъехал к воротам Запретного города, стоило ему показаться, как стражники тут же пропустили его внутрь.

Премьер-министр Юнь опоздал на шаг и был остановлен возле дворца.

Он высунул голову и сказал: "Я приехал с государыней императрицей, он уже вошел".

Стражники заколебались. В Запретном городе даже такому старому министру, как премьер-министр Юнь, нужно было объявлять, если он хотел войти. В течение многих лет единственным посторонним, которому разрешалось свободно входить и выходить из дворца, был Юнь Цинчи, который тогда еще не был замужем за императором.

Это был прецедент, созданный Сыном Неба, как только он взошел на трон.

Он был единственным.

Премьер-министр Юнь не хотел усложнять жизнь стражникам, поэтому он мог только попросить, чтобы его объявили, и терпеливо ждал снаружи.

Карета не могла быстро передвигаться по дворцу, поэтому, как только она въехала, то сразу же замедлила ход.

Юнь Цинчи вдруг услышал крики и вопли и толкнул дверь, чтобы посмотреть. Несколько наложниц выводили евнухи. Юнь Цинчи не помнил всех во дворце, большинство наложниц он видел лишь однажды.

"Почему мы уходим? Почему нет Юнь Цинчи?!" кричала наложница: "Его Величество всех выгоняет, а ему позволяет остаться. Может ли он родить ребенка для семьи Ли?!"

Эти наложницы были робкими перед ним, но неожиданно за его спиной они проявили такой бурный нрав. Какая редкость, почему за восемь лет своей предыдущей жизни он не узнал, что здесь есть такой сильный персонаж?

Юнь Цинчи не мог этого понять. Они находились во дворце не более двух лет. За исключением нескольких, никто из них не был легко спровоцирован. Должно быть, они были в спящем состоянии и ждали удобного случая.

Они боялись Юнь Цинчи и не осмеливались сражаться с ним лоб в лоб, потому что все они были предупреждены Его Величеством. Только Нин Ру, эта идиотка, не приняла его всерьез.

Раз Его Величество предупредил их ради Юнь Цинчи, значит, он заботился о Юнь Цинчи. Неважно, сколько проблем Юнь Цинчи доставил Его Величеству, это было дело Императора и Императрицы. Если бы они попытались запугать Юнь Цинчи, то следующим шагом было бы не просто предупреждение.

Поэтому они не осмелились.

Но даже если они не осмелились, это не значит, что они не хотели этого. Все ждали. Нин Ру могла быть глупой, но у глупых людей есть благословения. Если она свергнет лорда-императрицу и сядет на трон, значит, у людей внизу тоже появится шанс.

Но теперь все иллюзии были разрушены. Его Величество собирался изгнать их всех. Увольнение сразу после Нового года стало для них неожиданностью.

Даже если некоторые из них могли спокойно отправиться домой, были и те, кто чувствовал, что возвращение домой будет не очень хорошим, и те, кто скучал по своему статусу во дворце. Естественно, они отказывались уходить спокойно.

Нин Ру тоже была в этой группе наложниц. Говорят, что сила в единстве, и она, конечно, должна была разделить трудности со своими сестрами в этот момент.

Внезапно появился Юнь Цинчи. "Это госпожа императрица, госпожа императрица здесь!"

Карета медленно двигалась, и все временно притихли и смотрели на него. Юнь Цинчи прислонился к дверце кареты. Он посмотрел на красивые лица перед ним и неспешно вошел в карету.

Он был слишком ленив, чтобы заботиться об этих людях и их делах. На этот раз он приехал во дворец, чтобы прояснить с Ли Ином вопрос о разлуке. А что касается того, кого он собирался изгнать из дворца, то какое отношение это имело к нему?

Вдруг наложница одернула Нин Ру, которая удивленно повернула голову. Наложница прошептала: "Если мы должны уйти, то все в порядке. Но ты здесь самая красивая. Как Его Величество может терпеть мужчину, но не может терпеть тебя?".

Нин Ру робко сделала шаг назад. Она тоже боялась Юнь Цинчи.

"Разве твоя мать раньше не просила для тебя талисман? Если тебя уволят, это будет означать, что ты все эти дни зря пила лекарство, и талисман был куплен за бесценок... Так жаль".

"Мы не можем его отпустить, он делает это специально! Как только мы уйдем, этот гарем станет его единственным владением, а двор - миром семьи Юнь!"

Наложницы бросились вперед. Когда Нин Ру увидела, что все движутся, она сразу же испугалась, что не сможет занять позицию. Она бешено бросилась к карете Юнь Цинчи, заносчивее всех остальных: "Юнь Цинчи! Спустись за мной!!!"

Карета остановилась.

Юнь Цинчи взглянул на нее.

Нин Ру сердито сказала: "Почему ты такой жадный? Мало было занять сердце Его Величества, нужно было занять его гарем, его власть и его тело! А теперь еще и императорский двор?! Юнь Цинчи, почему ты такой властный"

Наложницы соглашались одна за другой. Когда каждая произнесла слово, это было похоже на кряканье сотен уток одновременно. Юнь Цинчи протянул руку и потянул дверь кареты на себя. Как только она закрылась, Нин Ру бросилась к ней и схватила дверь кареты. "Отстраняешь гарем, Юнь Цинчи, ты достоин?! Ты не любишь Его Величество, не думай, что я не знаю. В последнее время ты бегаешь по улицам, отказываешься ложиться спать и холодно разговариваешь с Его Величеством. Ты так высокомерен и тщеславен, что не достоин быть Государыней Императрицей!"

Юнь Цинчи крепко держал дверь и слушал Нин Ру: "Юнь Цинчи, если ты сам ешь мясо, то должен хотя бы дать нам похлебку, верно? Ты поставил нас в безвыходное положение, что ты пытаешься сделать?"

"Это не я вас заставил, это Его Величество".

"Если бы вы не заставили Его Величество, разве он заставил бы нас?"

"Я уже отделился от него. Что бы с тобой ни случилось, я тут ни при чем".

"Отделился?!"

Среди наложниц поднялся переполох, некоторые из них не поверили: "Если вы расстались, почему ты все еще во дворце?".

"Веришь ты или нет, но что ты можешь сделать со мной?"

"..." После недолгого молчания обсуждение между наложницами стало громче. Юнь Цинчи усмехнулся, ударил Нин Ру по плечу, чтобы оттолкнуть ее, и закрыл дверь. "Идите", - сказал он.

Они не могли уйти.

Наложницы стояли перед его лошадью и требовали, чтобы он дал им объяснения.

Что он мог сказать?

И без того плохое настроение Юнь Цинчи становилось все хуже и хуже, а когда он услышал голос Ли Ин, его гнев достиг апогея.

"Уведите их". Снаружи кареты голос был очень холодным: "Пятьдесят досок каждой из них, а затем отнесите их домой".

Снаружи кареты раздались стенания и крики, а затем все стихло.

Раздался легкий кашель, и мужчина позвал его через дверь кареты: "А Си?"

Юнь Цинчи сжал пальцы.

Даже без его ответа Ли Ин знал, что сегодняшний инцидент его раздражает. Изначально он не думал, что от наложниц будут какие-то проблемы. Он не ожидал, что они встретят Юнь Цинчи. Он посмотрел на карету, его сердце заныло. Он посмотрел на Лю Цзыру.

Тот вздрогнул.

Это было нехорошо. Он боялся, что сделал плохое с добрыми намерениями.

Ли Ин сделал несколько шагов вперед и снова позвал: "А Си..."

Он протянул руку, чтобы потянуть дверь кареты Юнь Цинчи, но дверь внезапно открылась изнутри, хлопнула по руке и ударила его по голове.

Ли Ин был застигнут врасплох и на мгновение почувствовал головокружение.

Лю Цзыру вскрикнул и протянул руку, чтобы поддержать его.

Раздался звук быстрых шагов, и премьер-министр Юнь, которого наконец-то впустили, поспешно вошел: "Этот подданный приветствует Его Величество!"

На лбу Ли Ина был синяк, оставленный ночной жемчужиной, и он еще не полностью зажил. На этот раз дверь сильно ударила, и даже из носа пошла кровь.

Премьер-министр Юнь случайно увидел эту сцену и был шокирован и напуган. Лю Цзыру достал носовой платок и прижал его к носу Ли Ина. Тот молча поднял глаза и увидел слегка взволнованное выражение лица Юнь Цинчи.

Он не ожидал обидеть Ли Ина.

Быстро взглянув на отца, Юнь Цинчи подумал, что все кончено, сейчас его будут ругать.

Премьер-министр Юнь действительно повернулся к нему лицом, выражение его лица было холодным, но Ли Ин схватил его за руку.

"Все в порядке, Цинчи не хотел", - легкомысленно сказал Сын Неба.

Юнь Цинчи разозлился еще больше.

Он совсем не ценил любезность Ли Ина.

Этот человек действительно был интриганом. Побуждая отца прийти и отругать его за самовольный уход, он притворялся перед ним хорошим человеком. С его способностью к интригам, возможно, он даже ожидал, что тот резко откроет дверь, когда он придет, поэтому он намеренно столкнулся с ним.

Он не мог этого вынести: "Чего ты притворяешься?! "

Юнь Цинчи выскочил из кареты и яростно сказал: "Ли Ин, если ты недоволен тем, что я первый заговорил о нашей разлуке, так и скажи, и мы все решим. Зачем ты впутал в это моего отца? Разве обязательно впутывать других в наши разборки?!"

Лю Цзыру задыхался.

Ли Ин сказал: "...Какое разделение?".

"Ты не понимаешь?" Юнь Цинчи протянул руку и схватил премьер-министра Юня за рукав, достал из него письмо о разводе и бросил его в Ли Ина. "Не говори мне, что ты этого не видел. Я предложил мирное разделение, чтобы сохранить последнее достоинство друг друга. Твоя гордость снова разыгралась? Ты не можешь больше терпеть? Только ты можешь упразднить меня, но я не могу даже заикнуться о раздельном проживании?"

Тонкое письмо ударилось о грудь Ли Ина и медленно упало в снег.

Премьер-министр Юнь протянул руку, чтобы потянуть Юнь Цинчи, а тот оттолкнул его. "Не защищай его больше! У него есть трудности, а у меня нет? Ему нужно лицо, а мне не нужно лицо? Ему нелегко, а мне легко? Он - император, все должны его баловать, а как насчет меня? Разве я заслуживаю быть только его рапирой? Неужели я заслуживаю..."

Потерять жизнь и ничего не получить взамен?

Самым нелепым было то, что они уже расстались, но уволенные наложницы Ли Ина все еще могли издеваться над ним.

В своей прошлой жизни он добровольно терпел все ради Ли Ин. Но теперь он не хотел и не желал больше иметь дело с Ли Ин.

И он не хотел терпеть эту группу тщеславных женщин ради него!

Ли Ин с трудом отвел взгляд от письма. Лю Цзыру уже опустился на колени и сказал: "Госпожа императрица, Его Величество действительно не знал. Вчера у него была рвота кровью и сильный озноб. Врач велел избегать стимуляции, поэтому этот слуга взял на себя инициативу и уведомил об этом премьер-министра Юня. Я имел в виду, что когда Его Величеству станет лучше, вы сможете снова поговорить об этом..."

Премьер-министр Юнь также немедленно отреагировал и сказал: "Да, это вина отца, я просто забыл вам сказать. Его Величество не знает об этом... Ради блага страны, вы просто..."

"При чем тут я?" равнодушно сказал Юнь Цинчи: "Вы все балуете его то так, то эдак. Я больше не хочу его баловать. Если он квалифицированный император, он должен все подготовить заранее, как и положено императору. Если у него не все в порядке со здоровьем..."

Он пристально посмотрел на Ли Ина и сказал: "Правильнее всего будет устроить принца как можно скорее".

Ли Ин, казалось, не слышал его слов. "Почему ты хочешь уйти?" - настойчиво спросил он.

"Ты мне больше не нравишься, я больше не люблю тебя, я больше не хочу спать с тобой", - сказал Юнь Цинчи. "Разве я не могу?"

Адамово яблоко Ли Ина молча покатилось. Он держал голову опущенной, его брови были глубоко наморщены, как будто он испытывал сильную боль.

Лю Цзыру в панике сказал: "Ваше Величество, Ваше Величество...".

Премьер-министр Юнь увидел, что его лицо побледнело, и тут же протянул руку, чтобы помочь ему.

Мышцы всего его тела напряглись, а руки стали твердыми, как сталь.

Далекий голос прозвучал в его ушах: "Если все пойдет хорошо, то все будет отлично. Но если вы вернетесь в прошлое, а одержимость Вашего Величества окажется против, боюсь, будет обратная реакция. Готово ли Ваше Величество к этому?"

"Несмотря ни на что, я должен попробовать".

Рука Ли Ина схватила его за волосы и крепко держала.

Если заклинание даст обратную реакцию, то чем глубже одержимость, тем тяжелее будет обратная реакция.

Его горло разрывалось, и большое количество крови брызнуло на снег.

Юнь Цинчи сделал шаг назад; его чистая белая одежда была забрызгана красными пятнами.